>> Пессимизм Ленина в начале 1917 года в отношении перспектив революции понятен. Германия, как казалось, должна была скоро пасть под натиском союзников. Россия оказывалась победителем и революционерам там ничего не светило, вернее светила только виселица.
>Дело в том, что "торжество кровавой реакции царизма" (если под этим понимать не ярлвк, а реальное политическое состояние) тоже было бы весьма заметным разрывом на линии непрерывной либерализации РИ. Ибо число требуемых висилиц было бы очень велико и чревато международными скандалами, экономическими блокадами и т.п.
Ну почему же? Основная часть отморозков-революционеров к началу первой мировой уже либо наглухо сидело в северных ссылках, либо за границей. Крупных терактов уже не совершалось. То есть репрессивная политика в их отношении революционного движения оказалась эффективной. Конечно, оставались еще высокопоставленные заговорщики, но разве это не прогресс хотя бы по сравнению с 900-ми годами?
Атака предпринятая на заговорщиков в январе 1917 (арест рабочей группы ВПК) вполне могла завершиться разгромом и верхушечной оппозиции, то есть уничтожением любых надежд на революцию в России. (Именно поэтому, видимо, Ленин утратил надежды на ближайшее будущее) Но оперативный выигрыш врагов России в феврале предопределил исход схватки.
>>Я это к тому, что никакой предопределенности "с 1890-х" и пр не было. У России оставался реальный шанс выжить, но в самый последний момент враг оказался сильнее, хитрее, подготовленнее.
>Если бы дело было в последнем моменте, то в России революция случилась бы не когда армия рубилась с немцами в Белоруссии и Прибалтике, а после неудачного штурма Дели и больших потерь армии от малярии в долинах Тигра и Ефрата.
