Хотя страстность Рустема скрыта за корректностью фразеологии, ее накал выше, чем у Александра - слишком вырожденной является задаваемая им структура проблем. Например, говоря о чеченской войне, как можно не вспомнить, что Ельцина за нее почти смогли подвергнуть импичменту (именно за войну как инструмент стравливания). Было что-то похожее в США в связи с Косово? Говоря о Буданове и официальных прерогативах командира полка, Рустем как будто забывает, что Будановы определенно воюют на два фронта - против Басаева и Черномырдина одновременно. Как можно к командиру полка, воюющему в такой необычной обстановке, применять обычные требования?
