<...>
Константин КРЫЛОВ, философ, председатель Русского общественного движения (РОД):
– Говорят, русские не способны объединяться в общины потому, что мы – большой и сильный народ, которому-де не присущи умения маленьких и слабых. Но давайте не заблуждаться. Мы, русские, – народ маленький и слабый. Прежде всего – слабый. Как определить силу народа? Отнюдь не числом. Иногда многочисленность скорее фактор уязвимости. Сила же народа – в совокупной собственности, контролируемой представителями этого народа, помноженной на количество (с учётом качества) властных позиций, которые они контролируют, помноженной на идейное (и прежде всего медийное) влияние представителей этого народа. То есть – собственность, умноженная на власть и на контроль над СМИ. Тут важны все три фактора.
Народ, лишённый собственности, легко оттесняют от власти. Народ, лишённый представительства во власти, не сможет сохранить собственность. Народ, лишённый возможности контролировать мнения о себе, падёт жертвой делателей мнений, которые внушат этому народу самоубийственные идеи и натравят на него другие народы. Это числитель, а в знаменателе формулы – численность народа. Потому что чем больше людей составляет народ, тем больше поводов для конфликтов и тем сложнее делёжка выгод и преференций. Польза большой численности – люди нужны, чтобы удерживать собственность, власть и идейное влияние. Совсем маленькие народы никогда не смогут добиться многого. Но мы видим: более сильны относительно компактные этносы, сосредоточившие огромные материальные активы, влияние и контроль над умами, – и притом не слишком многочисленные.
Что русские? Стоимость материальных активов, находящихся в русских руках, ничтожна. Власти русские тоже лишены – по сути, мы отстранены от управления якобы своим государством. И самое главное, мы абсолютно лишены идейного влияния. Русский народ – слабый, и в этом смысле – малый народ. Народ, всеми дискриминируемый, угнетаемый и в высшей степени нуждающийся в развитии общинных навыков. Почему у нас их нет? Практика показала: все проявления русской солидарности, даже робкие попытки её проявить, быстро и эффективно наказываются государством.
А вот руководители диаспор вполне легально получают в столице страны огромные площади под устройство центров. Этнические мафии контролируют торговлю, присваивают себе все выгодные бизнесы.
Репрессии государства – вот главная и основная причина отсутствия солидарности у русских людей. Как только русские тянут руки друг к другу, им бьют по рукам, а потом эти руки ломают. В результате русские не просто боятся проявлять солидарность – они уже почти разучились это делать. Солидарность – общественный институт, тут одного желания мало. Солидарность – как игра на скрипке, её надо ещё уметь реализовывать. Так вот, нам не позволяют даже учиться этому.
Так было всегда. Это делалось и при царе, а уж при советской власти система подавления русской общинности была отлажена и работала в невиданных масштабах. В результате каждый русский в глубине души знает – нельзя быть заодно с другим русским, за это могут стереть в порошок. При этом солидарность других наций поощряется на государственном уровне. Разумеется, то, что поощряется, растёт и крепнет. Не потому, что другие нации такие замечательно общинные, а потому, что их разгуливают и раскармливают.
Русские не являются государствообразующим народом РФ. По одной простой причине: они это государство не образовывали. А вот, скажем, кавказцы, особенно чеченцы, государствообразующим народом являются, потому что они в этом государстве заинтересованы, они это государство реально образовали, это государство им очень обязано, хотя бы за то, что они терроризируют русских, держат их в страхе...
Не надо говорить о природной неспособности русских к самоорганизации. Исторический опыт, в том числе XIX века, показывает, что как только перестают бить по рукам, русские более-менее начинают очухиваться и что-то делать вместе. Точно так же замечательная самоорганизация диаспор начинает буксовать, как только перестаёт получать государственную поддержку: как только их перестают разгуливать, давать деньги и площади, перестают создавать школы с этническим уклоном и т.д. Как это прекращается, вся солидарность сдувается до естественных размеров.
Что делать русским? Приведу определение Теодора Герцля, пожалуй, лучшее из всех определение нации: «Нация – это сообщество людей, имеющих общую историю и объединённых наличием общего врага». Не надо говорить, что мы чего-то не можем. Нужно понимать, что если мы чего-то не можем, то это значит, что очень долго били по рукам. Сам факт битья по рукам должен быть осознан, отрефлексирован, понят.
Мы являемся своего рода палестинцами, лишёнными родины. Это нужно открыто признать и из этого исходить. Любая русская идея, противоречащая этому, должна быть отправлена в утиль, весь этот этатизм, всё «государственничество», которое было до сих пор, – всё это вещи лживые и вредные. Всё, что было наговорено про русскую идею, про русский народ-бессребреник (замечательная идея, очень полезная народам-сребролюбцам), про народ, которому ничего не нужно и т.д. и т.п., – всё это должно быть целиком и полностью отвергнуто. Русские – нормальный буржуазный народ. Им нужна власть, собственность и идейное влияние. Вот главное.
<...>
