Предупреждение: вынужден работать урывками, с помехами, в стрессовой обстановке. Поэтому прощу прощения за возможные ошибки и т. п. вещицы.
1. ГЛАВНАЯ ЧАСТЬ НАЗНАЧЕНИЯ СОВЕТИЗМА
Во втором продолжении темы (2П: Определение и назначение советизма https://vif2ne.org/nvz/forum/0/archive/108/108443.htm ) я говорил о назначении новой идеологии в глобальном, макроскопическом, так сказать, смысле. Я там возвещал:
«Назначение советизма – заменить устаревшую форму коммунистического мировоззрения, которая носит название МАРКСИЗМ. Заменить это учение во всех его формах – в форме чистого, исходного марксизма, в форме марксизма-ленинизма, которая может быть еще названа СОВЕТСКОЙ ИДЕОЛОГИЕЙ; а также во всех современных разновидностях марксизма, во всех формах неомарксизма. Типа гаизма, и других.
Главное задача советизма – указать истинные причины крушения советского социализма и дать четкие и ясные рекомендации для выхода общества из кризиса путем возрождения социализма и подъема его на новый уровень развития. С целью наиболее быстрого и наименее затратного способа построения коммунистического общества.
Советизм призван заменить марксизм потому, что марксизм во всех его формах НЕ В СОСТОЯНИИ объяснить причины гибели советского социализма и неспособен указать путь выхода из создавшейся ситуации».
Однако, в результате духовного кризиса, пережитого мною в последние несколько месяцев, и мучительных поисков выхода, я пришел к выводу, что за кадром осталась чрезвычайно важная и, может быть, самая главная часть этого назначения. А именно – то, что касается отдельного человека, отдельной личности. То, что должен дать, призван дать отдельному человеку советизм.
И не когда-нибудь, не вообще, а сегодня, сейчас. Для ориентации в современной жизни. В настоящей, действительной, сегодняшней жизни.
2. ПОТРЕБИТЕЛИ И СОЗДАТЕЛИ СОВЕТИЗМА
Не скрою: до последнего кризиса моими главными стимулами деятельности была вера в идею самооценки, в возможность быстрого (с исторической точки зрения) возврата к социализму и исправления всех тех недостатков общества, в котором мы живем. Но по мере жизни в Москве и изучения возможностей, которые есть у меня для внедрения новой идеи распределения, я понял, что не так все просто, как я надеялся. Понял, что не получится все так быстро, как я надеялся. И я увидел, что и сам уже с моим возрастом вряд ли смогу начать и возглавить новый социальный эксперимент. Тем более что выяснилось: поддержка если и есть, то она пока только на словах. И все дело нужно двигать вперед самому. А сил-то к 49-ти маловато осталось.
Так вот, когда я разуверился в своих планах, когда я увидел, что не все идет так, как хотелось бы. Когда понял, что идею нового распределения и сейчас еще люди неспособны понять, тогда я и впал в кризис. Ибо задавили мысли:
«Все напрасно. Ничего изменить нельзя. Эти д …и(ы) и сейчас, после 20-ти лет практической науки ничего не способны понять. Все усилия, все действия бесполезны. Идея самооценки верна, но доказать ее я не в состоянии. И ее практическая реализация отодвигается на неопределенное время.»
И я сделал вывод: «Да пропадите вы все пропадом! Если не способны понять элементарные вещи! Туда вам и дорога. Плевать мне на все и на всех!» Я сделал такой вывод и потерял интерес ко всему и всем. Не было никаких сил что-то сочинять или что-то читать. Отвращение ко всему было.
К счастью, я скоро начинаю приходить к другим мыслям, к другому пониманию. Начинаю видеть, что такие мысли и такие выводы приводят к моей личной деградации. Они ведут к превращению меня в обыкновенного мещанина, который становится одной из опор существующего режима. Становится гарантией того, что существующее положение дел будет сохраняться еще долго. Ибо из игры выбыл еще один игрок. А попал в стан «расслабленных», коих уже есть среди русских великое множество. К моему великому стыду и сожалению.
И я с усиленной энергией стал искать выход. Потому, что мысли, на которые меня навел кризис – это была гибель для меня, это была смерть для моей личности. И это было мое личное несчастье без гарантий подъема когда-нибудь. Это была трясина, в которую я ступил, и из которой нужно было срочно выбираться. Ибо каждый потерянный момент уменьшал мои шансы на спасение.
И выход я нашел в том, что нельзя делать ставку ни на мою идею самооценки (как это я всегда, с 1981 года, делал), ни на какую-то революцию, ни на появления великого героя, который спасет всех нас. Я пришел к выводу, что нельзя делать ставку на глобальное. Нельзя себя этим мотивировать. Потому, что неопределенно оно все и сомнительно.
Я стал думать так. Есть мир, есть существующее положение вещей. То есть, есть Россия буржуазная, растерзанная униженная. Есть русский народ, растерянный, дезориентированный, вымирающий. И есть я, который не может смириться с существующим положением вещей, который с отвращением, сожаление, злобой и ненавистью смотрит на это.
И я подумал, что ПРИ ЛЮБОМ развитии событий, при любом раскладе я ДОЛЖЕН бороться с тем, что ненавижу, бороться за то, что люблю. Будет внедрена идея самооценки при моей жизни или нет, будет побежден капитализма или нет – это не важно, это не повод для отчаяния, для прекращения сопротивления, для прекращения борьбы.
Если я человек и если я хочу им оставаться, то независимо от складывающихся обстоятельств я должен крепко взять себя в руки и делать то, что велит мне моя совесть, что велит мне мой разум. Не обращая внимания на смех, проклятия или слезы тех, кто пытается направить меня «на путь истинный».
Я должен сделать это, даже если я останусь в единственном числе. И даже если все мои усилия не распространятся дальше меня самого и той микросреды, в которой мне приходится обитать. И должен это сделать я потому, что это надо, прежде всего, именно мне самому. Мне лично. Потому что без этого я есть нечто. Я есть тварь, а не человек. Я червяк, а не высшее создание природы.
Так вот, если раньше я ставил себе целью создать учение, которое подчинит себе весь род людской, то сейчас я не скажу, что отказался от этой цели, но уточную, что эта цель НЕ ЯВЛЯЕТСЯ главной для меня. Для меня сейчас главное – это создать такое учения ДЛЯ СЕБЯ. Для меня лично выработать такую систему взглядов, которая бы позволяла мне оставаться человеком. Позволяла бы сохранять оптимизм и интерес к жизни.
А это значит, что для меня не будет повода для отчаяния, если НИКТО не заинтересуется моими идеями и никто не станет о них говорить. Да, я хочу этого, но это, повторяю, не главное. И это не может остановить меня.
Я вырабатываю систему взглядов ДЛЯ СЕБЯ. А если это примет еще кто-то, то я буду этому рад. Если же нет, то и суда нет. Каждому – свое.
Вывод. Я есть и создатель (правда, один из) советизма и я же есть его главный для меня потребитель этой системы взглядов, ее пользователь. Факт отсутствия или наличия других потребителей не может отрицательно повлиять на меня.
3. ОСНОВНОЕ НАЗНАЧЕНИЕ СОВЕТИЗМА
Итак, в результате кризиса я пришел к выводу, что основное, главное назначение и советизма, и идеологии вообще – это не какие-то глобальные вещи, а то, что она дает ЛИЧНО человеку. То, что она дает отдельному человеку, отдельной личности. Отдельному индивиду. Ведь главное назначение идеологии – это именно изменение сознания и поведения ОТДЕЛЬНОЙ личности. А уже из действий масс людей получаются глобальные вещи.
Что нужно лично мне сейчас? Мне нужна такая система взглядов, такая система убеждений, которая бы позволяла в этих, проклятых условиях сохранять бодрость духа, оптимизм и уверенность в будущем. И нужна она мне потому, что ничего этого в известных мне учениях я найти не могу. Но это уже другая тема. Название которой должно быть таким: «Необходимость советизма». Или так: «Потребность в советизме».
Ничто! Ни сила современных буржуев, ни развращенность основной массы населения, ни глубина пороков и язв общества, в которых приходится жить, не может и не должна сбить меня с пути истинного. Не может повлиять на мое поведение в отрицательном направлении. Не может дезориентировать, подавить меня, подавить мою волю и решимость. Ничто и никогда.
Потому, что я знаю: чем сильнее порок, чем дальше он зашел, чем он воинственнее, тем сильнее должен быть я. Тем собраннее и решительнее. Иначе борцов против этого порока станет на единицу меньше. А в этом деле на учете каждый боец. Ибо мало их сейчас есть.
И даже если я один, и никто не знает о моих усилиях. И все мои действия не приведут к успеху. Или результат будет ничтожным. Я не должен сдаваться. Ибо главная победа – это победа духа. Это сохранение духа сопротивления. А пока этот дух есть, пока эта решимость не сломлена, мы не побеждены. Пока есть хоть один сопротивляющийся, враг не может сказать, что он нас победил.
И такое заострение на одном, на одиночестве я должен сделать для себя. Потому, что это единственная основа твердости и крепости духа. Не нужно смотреть на кого-то, нужно смотреть на себя и надеяться на себя. Нельзя привязывать свои действия к действиям других людей. Ибо, в пределе, все могут оказаться предателями. Но даже это не повод для того, чтобы самому становиться подонком.
И еще одно. Отныне никой отрицательный результат моих выступлений не может отклонить меня от пути истинного. Пусть удаляют, пусть не читают и не отвечают. Не это главное. Я должен выработать программу действия для себя, для себя лично. Это главное. И это не может быть оспоримо. Не может быть отброшено. Не может стать ненужным или не важным.
Твердость духа должна быть железной. Ничто ее не может поколебать. Брать в этом пример с русских старообрядцев. Подняться в этом деле хотя бы до их уровня.
