От Георгий Ответить на сообщение
К Георгий Ответить по почте
Дата 05.08.2006 21:52:25 Найти в дереве
Рубрики Тексты; Версия для печати

Александр Кабаков: "В любой ситуации один прав, а другой виноват" (*+)

http://www.rian.ru/authors/20060804/52254933.html




Александр Кабаков
Правда множественного числа не имеет
04/08/2006 10:00
Тоскливое одиночество, на которое обречен неспособный притулиться ни к
какой идейно-политической компании человек, уже столько раз было темой
публичных жалоб на судьбу, что неловко начинать нытье снова. Тем более,
что есть универсальная утешительная формула <у каждого своя правда>.
Но это ложь, никаких разных правд не бывает. В любой ситуации один прав,
а другой виноват, один по заповедям поступал, а другой чего-нибудь
мудрил, разрешая себе кое-что в порядке исключения, ввиду тяжелых
обстоятельств и непреодолимого желания. Один прав, другой - наоборот, и
не надо искать оправданий тому, что дурно, нечестно, немилосердно и
стыдно. Надо много работать, причем не во вред тем, кто потребляет
сделанное тобою. Надо заботиться о семье. Надо помогать слабым. Не
следует врать, особенно доверчивым. Нельзя распутничать и, в
особенности, нельзя распутство считать нормой, а не грехом. И, конечно,
нельзя причинять боль и смерть живым существам. Кто так живет, тот прав
(и называется <праведник>), прочие же более или менее неправы, виноваты
и Бог их накажет. Если же они особо опасны, то наказать их могут и люди
людским своим судом, только обязательно судом правым (называется
<правосудие>), то есть, определяющим наказание не жестокое, а минимально
необходимое для пресечения зла.
Это, конечно, прописи. Но уравнивание правд двух противоборствующих
сторон есть не просто отклонение от прописей, а опасная ложь, форма
признания того факта, что правды нет ни за одной из них, а есть схватка
двух конкурирующих зол.
Зарплата дипломированной акушерки в России - 1600 рублей в месяц. Не в
Москве, в частной клинике, а в России, в государственном роддоме. При
всех национальных проектах и демографической озабоченности начальства.
Жить на эти деньги никак нельзя, причем даже не в Москве, опять же, а в
самой России, где, как принято считать, цены, соответственно заработкам,
ниже. Нельзя, получая 1600 рублей в месяц, жить только что закончившей
медучилище девушке, снимать жилье там, где нашлась работа (работу за
1600 в месяц в России найти непросто, как и вообще любую работу), есть
хотя бы дважды в день что-нибудь, кроме хлеба, покупать какую ни есть
обувь и одежду. Нельзя, живя на такие деньги, помогать при родах,
повышать квалификацию и, тем самым, участвовать в национальных проектах
относительно оздоровления медицины и повышения рождаемости. Совершенно
очевидно, что нельзя и лично участвовать в рождаемости, потому что вряд
ли акушерка за 1600 в месяц найдет мужа, который заработает все
остальное на семью хотя бы из трех человек (а надо-то из пяти, с
тремя-то желательными детьми).
Обсуждая эту ситуацию со знакомыми, я, как и следовало ожидать,
сталкивался с двумя главными подходами - назову их условно
<либерально-демократическим> и <фундаментально-коммунистическим>.
Первый (в упрощенном виде): пусть все бросает, едет в большой город, где
есть частные клиники, пусть вообще идет в бизнес, пусть руками и зубами,
когтями и клыками пробивается в жизнь. Пусть проявит инициативу и
упорство, потому что жизнь делают инициативные и упорные, на этом стоит
свободная конкурентная экономика и вообще нормальное общество, а
уравниловку и общую прожиточную нищету мы уже проходили, не надо.
Девушку жалко, но такова жизнь. Весь цивилизованный мир так шел к
процветанию.
Второй (в виде даже не сильно упрощенном): раньше такого не было, всем
платили немного, но на жизнь достаточно, а теперь живут только те, кто
пробивается когтями и клыками, воры и бандиты, вот и вся ваша
конкурентная экономика. Раньше <мерседесов> не хватало, а теперь на хлеб
не набирается, раньше ее в общежитие поселили бы, а теперь в общежитиях
бордели. Девушку жалко, а жизнь эту бессовестную надо поломать и
устроить справедливую. Весь цивилизованный мир к социализму стремится, а
мы от него ушли.
Правда ли, что эффективная экономика строится обязательно на костях
неэффективных членов общества? Вроде бы, правда, что-то такое в истории
было. Правда ли, что в советское время минимум, необходимый для
существования, акушерка получала? Ну, кажется, тоже правда, во всяком
случае, акушерки не перевелись, а теперь вот им единственная дорога - <в
бизнес>. Что же получается, правы и те, и другие? Нет, вот этого-то как
раз и не получается. Наоборот - те и другие неправы, а правда одна:
человек должен за полезный труд получать плату, достаточную для
достойного человеческого существования. Чтобы у него была крыша над
головой, еда досыта и одежда по сезону. Утверждения, что <так капитализм
не построишь> есть такая же вредная и жестокая ложь, как и оправдания
лагерной системы <порядком и справедливостью>. А пока в нашем обществе
основной спор все еще идет между такими <либералами> и такими
<коммунистами>. Не слышать этого может только глухой, не видеть - только
телезритель, с головой погрузившийся в сериалы и криминальную хронику. В
обычном житейском брюзжании все еще отчетливо звучит <отнять и
поделить>, в высокоумных политико-экономических выкладках по-прежнему
проскальзывает людоедское <популизм> по отношению к любым социальным
мерам.
А выгодно такое противостояние единственной, но могущественной части
общества: заворовавшимся чиновникам. Они не покушаются на
стабилизационный фонд - им и так хватает. Они не жаждут извести
богатых - не с кого кормиться будет. Впрочем, они не склонны бороться и
за капитализм - отменят так отменят, когда будут отнимать и делить, без
чиновничьей породы не обойдется, потому что социализм, как известно, это
учет. Им и раньше, давным-давно, хорошо было, при пайках, персональных
<волгах> и казенных дачах. Им и сейчас еще лучше, при официальных
зарплатах, в семьдесят раз больших, чем у акушерки, персональных <ауди>
и собственных коттеджах, купленных, конечно, на доходы от бизнеса жены.
И есть одна правда: это они обобрали акушерку. Одна-единственная правда,
это слово во множественном числе звучит неестественно. Нет своих правд
у рыночников и антирыночников, у державников, готовых пожертвовать ради
величия России ее акушерками, но не генералами, и у демократов, готовых
пожертвовать акушерками же, но не телеведущими во имя свободы. Правда
такая: совесть надо иметь. А все остальное - ложь.
И о чем бы ни взялся думать, довольно быстро приходишь к тому же самому
выводу. Даже, например, о текущей войне - и тут же поймешь, что нет
никаких собственных, противоположных друг другу правд у шейхов и
премьер-министров, главарей и президентов, террористов-партизан свободы
и солдат национальной государственности, посредников и переговорщиков,
фанатиков до последней капли чужой крови и борцов с фанатизмом до
полного его истребления... А есть правда убитых детей: они были живы, а
теперь убиты, вот и вся правда. И не надо объяснять, что не было другого
выхода, что оккупанты, если их не взрывать (вместе с детьми), не уйдут с
оккупированных территорий, и что террористы, если их не уничтожать (увы,
ничего не поделаешь, там были и дети), уничтожат весь мир. Правда
заключается в том, что такой мир, в котором приходится убивать детей,
никуда не годится. Это надо признать, а не твердить ложь относительно
того, что <такова жизнь, лучшей она быть не может>. Это не вообще жизнь
такова, это конкретные люди ее так устроили - шейхи, президенты и так
далее, см. выше - и правда заключается в том, что они негодяи.
Впрочем, правда еще и в том, что очень много дурных людей также среди
тех, кто справедливо указывает на все эти неправые правды, разоблачает
ложь и корит прочее человечество за то, что развелось много правд вместо
одной, настоящей. С ними начинаешь соглашаться, и вдруг от вроде бы
верных слов шибанет такой злобой, такой задавленной и потому агрессивной
гордыней, такими комплексами не реализовавшегося пока фюрера, что
отшатнешься. Нет, и эти - не компания.
Вот и томишься одиночеством, утешаясь только тем, что таких одиноких
тоже порядочно. Одинокие не склонны обманываться ложными правдами отнюдь
не потому, что умнее и проницательнее других - просто они раз и навсегда
поверили в единственную правду, данную людям давным-давно. Упорство и
ограниченность этой веры кажутся смешными, зато с ними жить можно, а
среди уничтожающих друг друга правд - невыносимо.

Александр Кабаков, Издательский дом <Коммерсантъ>

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции