|
|
От
|
Красный Перец
|
|
|
К
|
All
|
|
|
Дата
|
24.04.2006 01:20:55
|
|
|
Рубрики
|
Тексты;
|
|
а_фигли_нам_западные_фильмы,__мы_лучше_почитаем__Михал_Евграфовича.
Почувствовавши себя на воле, глуповцы с какой-то яростью устремились
по той покатости, которая очутилась под их ногами. Сейчас же они вздума-
ли строить башню, с таким расчетом, чтоб верхний ее конец непременно
упирался в небеса. Но так как архитекторов у них не было, а плотники бы-
ли не ученые и не всегда трезвые, то довели башню до половины и бросили,
и только, быть может, благодаря этому обстоятельству избежали смешения
языков.
Но и этого показалось мало. Забыли глуповцы истинного Бога и прилепи-
лись к идолам. Вспомнили, что еще при Владимире Красном Солнышке некото-
рые вышедшие из употребления боги были сданы в архив, бросились туда и
вытащили двух: Перуна и Волоса. Идолы, несколько веков не знавшие ремон-
та, находились в страшном запущении, а у Перуна даже были нарисованы уг-
лем усы. Тем не менее глуповцам показались они так любы, что немедленно
собрали они сходку и порешили так: знатным обоего пола особам кланяться
Перуну, а смердам - приносить жертвы Волосу. Призвали и причетников и
требовали, чтоб они сделались кудесниками; но они ответа не дали и в
смущении лишь трепетали воскрилиями. Тогда припомнили, что в Стрелецкой
слободе есть некто, именуемый "расстрига Кузьма" (тот самый, который,
если читатель припомнит, задумывал при Бородавкине перейти в раскол), и
послали за ним. Кузьма к этому времени совсем уже оглох и ослеп, но едва
дали ему понюхать монету рубль, как он сейчас же на все согласился и на-
чал выкрикивать что-то непонятное стихами Аверкиева из оперы "Рогнеда".
Дю Шарио смотрел из окна на всю эту церемонию и, держась за бока,
кричал: "Sont-ils be^tes! dieux des dieux! sont-ils be^tes, ces moujiks
de Gloupoff!".
Развращение нравов развивалось не по дням, а по часам. Появились ко-
котки и кокодессы; мужчины завели жилетки с неслыханными вырезками, ко-
торые совершенно обнажали грудь; женщины устраивали сзади возвышения,
имевшие прообразовательный смысл и возбуждавшие в прохожих вольные мыс-
ли. Образовался новый язык, получеловечий, полуобезьяний, но во всяком
случае вполне негодный для выражения каких бы то ни было отвлеченных
мыслей. Знатные особы ходили по улицам и пели: "A moi l'pompon", или "La
Venus aux carottes", смерды слонялись по кабакам и горланили камаринс-
кую. Мнили, что во время этой гульбы хлеб вырастет сам собой, и потому
перестали возделывать поля. Уважение к старшим исчезло; агитировали воп-
рос, не следует ли, по достижении людьми известных лет, устранять их из
жизни, но корысть одержала верх, и порешили на том, чтобы стариков и
старух продать в рабство. В довершение всего, очистили какой-то манеж и
поставили в нем "Прекрасную Елену", пригласив, в качестве исполнительни-
цы, девицу Бланш Гандон.
И за всем тем продолжали считать себя самым мудрым народом в мире.