От Miguel Ответить на сообщение
К miron Ответить по почте
Дата 22.09.2005 02:17:13 Найти в дереве
Рубрики Россия-СССР; Катастрофа; Версия для печати

Критика (тезисно)

1. Настораживает некритичное отношение автора к мутному потоку перестроечной публицистики, отличавшейся известной лихостью логических выводов и вольностью интерпретаций. Например, причинно-следственные связи между свободой слова и демократией, демократией и рынком, рынком и процветанием, частной собственностью и эффективностью, коммунизмом и фашизмом, Сталиным и репрессиями… устанавливались в рамках этой публицистики с необыкновенной лёгкостью (а теперь поди опровергни эти «парадигмы»). Относится это и к околонаучным историям тех лет. Автор не учёл, что записывали эти сказания люди, воспитанные в кухонно-интеллигентской среде со всеми её страхами и предрассудками, а потому глубоко убеждённые, что «тут всю систему надо менять». Поэтому их работы чаще всего носят характер «Если в кране нет воды, это Сталина следы». Цель этихработ была – опорочить всё, что в сознании сочинителей было прямо или косвенно связано с Советской властью. Не удивительно, что в качестве якобы причины проблем, возникавших в свете дискуссий в науке, была, помимо прочего, названа идеология, причём не какая-нибудь, а марксистско-ленинская. Никакого грамотного тестирования этой идеи проведено не было. Это не входило в хадачу перестроечных публицистов – их задачей было очернить всё. Поэтому, наряду с идеологией, в качестве причин проблем науки была названа злобность Сталина, хитроумность/безграмотность Лысенко, советский тоталитаризм и многое другое. Автор взял и принял за чистую монету утверждения этих работ, не проведя самостоятельного расследования или хотя бы перекрёстного сравнения свидетельств. Хотя решись он на этот шаг, можно было бы найти вногие нестыковки в свидетельствах и строить более содержательные выводы, чем простые перепевы перестроечных публицистов.

2. Никакой причинно-следственной связи между марксизмом и преследованиями различных научных направлений не установлено, причём во всех перечисленных случаях. В случае со статистикой это вообще доходит до гротеска. Не думаю, что статья выиграла от очередного воспроизведения каких-то невнятных историй про якобы разгром кибернетики.

3. Если бы автор внимательней прочитал собственный текст о положении в физике, то тогда вышло бы, что монополией на истину, которую автор так критикует, обладали как раз сторонники теории относительности, а «марксисты» боролись с этой монополией за свободу критики, но уже в 1934 году эта свобода была ограничена тоталитарным антимарксистским прорелятивистским режимом. По крайней мере, так выходит из подборки автора, а что там было на самом деле – уже другой вопрос.

4. Вызывает удивление возмущение автора по поводу тому, что Выготскому не дали довести до конца проверку своей парадигмы, ибо позиция эта противоречит поддержке, которую автор оказывает морганистам, не давшим довести до конца проверку своей парадигмы Лысенко. Как и в случае с «монополией на истину», которую хорошо закрепить за релятивистами, но плохо за марксистами, так же и теперь мы сталкиваемся с новой порцией диалектической логики. Только теперь течь идёт о том, что в одних случаях надо приветствовать новую парадигму, а в других – нет.

5. Можно только сожалеть, что рассказывая о генетике, автор ограничился подборкой противоречащих друг другу свидетельств и интерпретаций, не удосужившись ни перепроверить, ни сопоставить их друг с другом. Если бы автор прочитал стенограмму той сессии ВАСХНИЛ, он бы опустил некоторые наиболее одиозные места из своей подборки и сделал бы выводы по поводу добросовестности источников. Между прочим, автор так и не убедил меня, что генетика была разгромлена.

6. Вопреки моим более ранним представлениям, выяснилось, что хуторянский взгляд на мир присущ не только части украинцев, но и учёных. Многие из тех, на воспоминания которых опирается автор, хотели только одного: чтобы их никто не трогал и чтобы именно им помогали бороться с оппонентами. При этом ни один из них, судя по всему, не поднимался выше своей горки и не составил даже минимально необходимую модель управления наукой, которую власти могли бы взять на вооружение и которая позволила бы избежать в будущем разных неприятностей. Теория парадигмы такой моделью не является, хотя бы потому, что не отражает активного вклада властей и государственных денег в регулирование развития науки. Нельзя игнорировать проблему, нельзя делать вид, что её не существует или что существует «естественное» решение. Автор подпал под влияние рыночных концепций, утверждающих возможность якобы объективной и правильной расстановки всего по своим местам, и перенёс их на развитие науки. Но это не так, потому что развитие науки зависит от институтов общества, от правил, установленных властью, от финансирования и т.д.; среди путей развития нет ни одного объективно правильного и предпочтительного – приходится выбирать из каких-то критериев. Если автор не согласен с тем, как эти проблемы решались при Сталине, он мог бы предложить свою альтернативу. Иначе это обычные оранжевые всхлипы о зажиме демократии.

7. Теория парадигмы (по крайней мере, в том виде, в котором сам автор её тут излагал) носит описательный характер (рассказывает, как развивается научная мысль в большинстве случаев), а не рекомендательный (даёт прямые советы, как регулировать науку). Тем более она не является универсальной и не давала рекомендаций, как регулировать науку в 40-х годах. Я думаю, автор напрасно вообще связывает теорию парадигмы с этой темой. Даже без привязки к вопросу о регулировании науки властями, теория парадигмы даёт сбои даже в описании естественных наук. Лично для меня достаточно очевидно, что наиболее общим требованием к новым научным теориям является отсутствие вопиющих противоречий с действительностью и отсутствие внутренних логических противоречий в выстраиваемой модели. Утверждения теории парадигмы о необходимости проверки новых парадигм на соответствие всем фактам, исключительно спорное. Оно игнорирует, что всегда имеется парадигма более высокого уровня, которая и определяет, какой именно круг фактов нужно вовлекать в такую проверку. Продолжая эту мысль, мы поймём, что нет объективно парадигм, а есть модели более высокого и более низкого уровня, причём модели более высокого уровня определяют круги исследований моделей более низкого уровня. Моделью наиболее высокого уровня, хотя и внутренне противоречивой, является, по-видимому, язык. Наука может развиваться, несмотря на временное отсутствие моделей среднего уровня – благодаря общему принятию моделей более низкого и более высокого уровней. Нельзя с ножом к горлу требовать, чтобы все беспрекословно подчинялись авторскому пониманию теории парадигмы.

В целом же, текст оставляет впечатление не только ошибочного в мелочах, но и концептуально неверного. Можно подумать, что автор решил навесить на «марксизм» всех собак и уже не особо задумывается, какую очередную вину ему приписать. Какая-либо связь между марксизмом и якобы преследованиями науки (которые то ли имели, то ли не имели место) далеко не очевидна. Не доказаны сами факты, которые автор считает общеизвестным следствием тлетворного влияния марксизма (так, не проведён анализ, были ли репрессированы «статистики» з-за своей научной честности, или из-за вредительства, или из-за того, что активнее других строчили друг на друга доносы). По моему мнению, как текст, так и его концептуальный замысел реформированию не подлежит. В архив.