1. На данном этапе большинство склоняется к тому, что в процессе отказов теплоснабжения нет механизма самоускорения. Дай-то Бог, но мне этот оптимизм кажется необоснованным. Эмпирика говорит другое. Например, при крупных отказах часто происходит размораживание теплосети – не сливают воду, надеясь быстро устранить аварию, и не успевают. То есть, авария порождает некроз тканей, а это уже резкая нелинейность. Говорят, что аварии на магистрали устраняют быстро – но какой ценой! На мой взгляд, система близка к тому, чтобы захлебнуться – совмещение аварий во времени порождает мультипликационный эффект.
2. Большинство, на мой взгляд, задает слишком высокий «порог раздражения». Если на 400 тыс. человек замерзнет 200 – никто, мол, не заметит. Эмпирика и тут показывает другое. В Петербурге под Новый год не дали тепла ничтожной доле населения, а резонанс был большой. Тут, мне кажется, эффекта привыкания не будет. Наоборот, повторение этих случаев создаст постоянную тревогу.
3. Почему-то много говорили о протестах и вообще политике. Лучше бы для начала поговорить о житейской практике. В сценариях, на мой взгляд, много утопии. Топить дровами! Во время войны в Москве оставалось порядка 1-2 млн. человек, леса было вдоволь, но дрова были безумно дороги. Они продавались свободно, но все равно приходилось жечь мебель и книги, зарплаты никак хватить не могло. Почему же сейчас будет легче? Еще показательнее Москва во время Гражданской. По-моему, в «Докторе Живаго» есть сцена покупки дров за рояль (или шкаф). Сейчас логично предположить, что ситуация с дровами будет намного хуже. А главное, как этот быт будет воспринят молодежью, которая нацелилась на стандарты жизни западного среднего класса? Покуда было обеспечено тепло как фундаментальное и очень дорогое благо, различия в уровне и качестве жизни были малозаметны – и одежда, и пиво почти уравнивались при небольших усилиях. Это давало иллюзию возможностей. Разделение по доступу к теплу создаст социальную пропасть, не видеть которой будет невозможно.
