От Георгий Ответить на сообщение
К Георгий Ответить по почте
Дата 19.06.2006 10:56:20 Найти в дереве
Рубрики Прочее; Россия-СССР; Версия для печати

(продолжение) "Большевики паразитировали не на своих достижениях" (*/+)

> http://www.nz-online.ru/print.phtml?aid=55011653

<...>

НЗ: С одной стороны, вы упомянули "очередной модернизационный виток", с другой - сказали, что либерализм должен быть основан на традиции, а не привнесен извне. Если посмотреть по карте, то окажется, что районы нынешнего "красного пояса" - это как раз те районы, которые в 1918-1920 гг. наиболее активно сопротивлялись большевикам. Значит ли это, что наши сегодняшние либералы в известном смысле продолжают модернизационную миссию большевиков?

А. К.-М.: Такая постановка вопроса имеет под собой определенные основания. Те регионы, о которых вы говорите, это не какие-то большевистские регионы, а вообще антимодернизационные регионы, которые консервативны по определению. Они были консервативны по отношению к большевистской революции, сейчас они консервативны по отношению к либеральной революции. Те либералы, которые были особенно активны в начале 90-х годов, действительно были во многом революционерами по своей психологии. Поэтому консервативный инстинкт сопротивляется. Но есть масса регионов, где реформаторские усилия находят отзвук. Это пограничные зоны, зоны крупных мегаполисов, где люди лучше адаптированы к переменам. Поэтому я не склонен считать, что у нас существуют регионы "красного пояса", которые отторгают любое радикальное вмешательство, - здесь просто надо работать умнее. Есть масса регионов, таких, например, как оплот СПС, Архангельская область, где за нас голосовало 18% избирателей; лозунг Архангельского отделения СПС - "Архангельские поморы никогда не были крепостными". Это были вольные города, вольные земли. Может быть, реформаторы там были умнее, и они сумели сделать реформы созвучными местной традиции. Необходимо осознать, что либерализм должен быть разным в разных субкультурах, в разных контекстах, а когда одной меркой меряется все подряд, то получается ерунда.

НЗ: Вы не первый раз повторяете слово "субкультура". Скажите, откуда берутся, как формируются эти либеральные субкультуры в России?

А. К.-М.: Различные субкультуры существуют в любой цивилизации, но в России их больше, она разбита на различные субкультуры по конфессиональному, географическому и другим признакам. Тем не менее существует единая, достаточно крепкая российская идентичность, и все разговоры о распаде существующей России, за исключением, возможно, каких-то анклавов, излишне катастрофичны и не опираются на факты. Мир состоит из субкультур, но Россия - это "мир миров", как ее называли. Что может связать эти миры воедино? Либо жесткий деспотизм, либо либерализм и предельная толерантность. Вот на этой развилке сейчас в очередной раз и находится Россия. Кто-то считает, что Россия распадется, кто-то считает, что субкультуры надо собирать жестко. Я считаю, что именно в странах с огромной территорией, где существует множество разных субкультур, как в Америке, например, порядок может быть сохранен только через толерантность. И в этом смысле не надо демонизировать Российскую империю; где-то она была жестка, а где-то - достаточно толерантна. Вспомним, что правление Екатерины II было одним из самых удачных с точки зрения государственного строительства и расширения территории, роста геополитического могущества, и, в то же время, вспомним огромную толерантность Екатерины по отношению к меньшинствам, к национальным окраинам. Екатерину можно считать некоей предтечей российского этнокультурного либерализма. Почему-то у нас либерализм очень часто сводится только к экономической сфере, к рынку. Либерализм - это в первую очередь плюрализм и толерантность, готовность принять чужого как равного. В этом смысле у России, на мой взгляд, очень большой потенциал.

НЗ: Как соотносится российская либеральная традиция, о которой вы говорили, с советским прошлым? Как нам быть с символическим наследием Советского Союза?

А. К.-М.: От наследия невозможно отказываться, но должна быть символическая перекоммутация. Я бы разделил два слова - наследие и символика. Потому что была жизнь, которую определенным образом символизировали наши политические враги. Они один и тот же набор препарировали в собственную конфигурацию, выдали за содержание всего периода. Если в стране была репрессирована треть населения, это говорит о том, что СССР был страной рабов или что в СССР было огромное сопротивление машине террора? Террор как раз в тех странах применяют, где есть кого и есть за что терроризировать. Вот уже такая небольшая перекоммутация смыслов ведет к созданию совершенно иной символической картины. Или, например, интерпретация Великой Отечественной войны. Я - категорический противник того, чтобы отдавать ее в руки коммунистов. На самом деле, победа в Отечественной войне - это в значительной степени победа не тоталитарной партии, тоталитарной машины, а отечества как общества. И я интерпретирую войну в значительной степени как тотальную детоталитаризацию. Это победа либеральных ценностей - человек шел воевать за семью, за свою малую родину, за свои частные ценности. Т.е. можно создать совершенно другую символическую картину. Советская история - это не история советской государственности. Я выше государства ставлю национальную культуру, для меня судьба русской культуры в XX веке - это не только то, что здесь уничтожалось или прорастало вопреки нажиму, но это еще и культура русской эмиграции, которая в значительной степени оплодотворила западную культуру, это неуничтожимая цепочка русских достижений, которая прошла через все столетие. Для меня, например, значительная часть советских побед, в том числе и технологических, означает только одно: несмотря на коммунистический пресс, очень многие вещи подспудно сохранились. Сохранилась этика труда, которая была заложена в цивилизации, а не насаждена большевиками, как это часто говорят. Т.е. в значительной степени большевики паразитировали не на своих завоеваниях. Меня как-то спросили, почему при коммунистах были такие гении, как маршал Жуков, а перестройку делали люди не совсем чистоплотные. Я сказал: маршал Жуков был трижды георгиевский кавалер еще царского периода, который закончил царское военное училище. А перестройку делали как раз конформисты, воспитанные в советских школах. Поэтому, на мой взгляд, должна быть целенаправленная работа по выстраиванию новой символической картины российского XX века. Он значительно более объемен и значительно более сложен, чем та модель, которую навязывают коммунистические и государственнические круги и с которой ошибочно смирилась либеральная интеллигенция. У либералов есть очень хороший шанс сконструировать либеральную символическую картину российского XX века, и только в опоре на эту картину можно двигаться дальше. Вычеркивать XX век из российский истории - это не просто идеологически ошибочно, это научно некорректно и политически непрофессионально для людей, которые собираются размышлять о России и предлагать ей какие-то сценарии будущего.

<...>