Клуб Кургиняна 18.05.06. Закрытые игры, их влияние на судьбу России и мира - 1
С.Кургинян
НОВАЯ СИСТЕМА ВЫЗОВОВ И УГРОЗ (ПРОДОЛЖЕНИЕ)
Закрытые игры в Африке, Ираке, Иране и Пакистане. Их влияние на судьбу России и мира
Доклад на заседании клуба «Содержательное единство» 18 мая 2006 года
Полный текст: http://www.kurginyan.ru/clubs.shtml?cat=41&id=313
Текстовый вариант (без иллюмтраций и форматирования)
Часть 1. Мониторинг и анализ реакций
Есть старый метод исследования систем. Он называется «метод черного ящика». Метод гласит: мы не знаем внутренней структуры системы, но мы можем подать сигнал на ее вход и зафиксировать реакцию на выходе. Сопоставляя определенными методами (методом спектрального анализа, методом решения определенных интегральных уравнений и так далее) функции на входе и выходе, мы можем получить характеристику системы (рис.1).
Рассмотрим наш предыдущий доклад как функцию, подаваемую на вход системы. Рассмотрим реакции на доклад - как сигнал на выходе.
А то, чему следует реагировать (общество вообще, аналитическое сообщество, его отдельные части, элиту, наконец) - как систему, изучаемую по принципу «черного ящика». Что можно тут констатировать? Что на выходе системы получены следующие «сигналы».
Первое. Доклад «Лефт.ру» на тему, косвенно сопряженную с моим докладом. Второе. Ряд дискуссий в некоторых других интернет-изданиях. Не было бы этих дискуссий - было бы совсем скучно. А почему их мониторинг не вызывает скуки? Потому что кто-то что-то пытается для себя сформулировать. Причем по существу. Что надо знать, чтобы давать прогноз... Что такое стратегия... Каким вообще должен быть анализ... Чем теория элит отличается от конспирологии... Именно ради чего-то подобного и стоит вести общественный диалог. Ну, и третье... Уже после моего доклада возник вильнюсский наезд на Россию со стороны Ричарда Чейни. А также был снят директор ЦРУ Портер Госс и назначен новый директор ЦРУ Майкл Хейден. По поводу Госса... Мне вполне взрослые люди звонили и спрашивали: «Твоя работа?» Что ответить? Мои амбиции не идут так далеко. И одновременно, идут гораздо дальше. Я, конечно, не снимал директора ЦРУ (тут сразу Гамлет вспоминается - «Что он Гекубе? Что ему Гекуба?»).
Я давал аналитическое описание, из которого следовало, что борьба между Чейни и Госсом будет нарастать. И что это нарастание беременно какими-то кадровыми трансформациями. А также многим другим, еще более важным. Я еще что-то по этому поводу обсужу ниже. А сейчас мне нужно отнестись к тому, к чему относиться не хочется. Скучно, противно. Но - профессия обязывает. Постараюсь все же встроить в это «скучно-обязательное» какое-то серьезное содержание. И так, чтобы оно не выпадало из основной, «скучно-обязательной», темы. Серьезное во всем этом - проблема отношений. Человек - не компьютер. И не сверхробот. «Сократ мне друг, но истина дороже» - это, конечно, красивая фраза. Но есть и другая, не менее красивая, сказанная поздним врагом Сократа, Фридрихом Ницше: «Человеческое... Слишком человеческое...» Предположим, что имеет место такая коллизия. Есть Я. Есть некий Х, с которым у меня есть отношения. Есть Y, с которым нет отношений. Y конфликтует с Х. Я начинаю давать Y некомплиментарные оценки. А почему я их даю? Может быть, мне здесь важна не истина, а отношения?
Мне такой вопрос кажется вполне естественным. Но если этот вопрос задается честным и глубоким исследователем, то он должен понять, какие в этом вопросе есть для него «самозадания». Ведь он вводит в оборот понятие «отношения». А это самое трудное для верификации понятие. Откуда он, исследователь, знает, что у меня есть отношения? Как он определит качество отношений? Серьезностью и глубиной, с которой это рассматривается, определяется качество аналитики. Я, например, всегда «ставлю неуд» любой аналитической работе, где говорится: «Х связан с Y, Y связан с Z, а значит - X связан с Z». Почему я этого не приемлю? Потому что тогда - «все со всеми связаны». Иначе говоря, оператор отношений не обладает автоматической передаточной функцией. Если из факта связи Х с Y и Y с Z нельзя установить факт связи Х с Z, то уж тем более нельзя утверждать: «Х принадлежит к группе G, Y имеет отношения с Х - значит, Y принадлежит группе G».
Вот я довел это до схемы - и всем ясно, что это чушь собачья. Но сколько раз я сталкивался с такой чушью в анализе, который претендует на профессионализм! «Кургинян знаком с этим генералом, этот генерал - из КГБ, значит, Кургинян - КГБ». А я еще и с другим генералом знаком, из другого ведомства. И с третьим - из третьего. Значит, я сразу во всех ведомствах? И почему связь с элементом группы означает связь с группой? Если я полюбезничал со стюардессой, то я - член «мафии Аэрофлота»? Очень трудно искать черного кота в черной комнате, особенно если кота там нет.
Еще одна чушь, основанная на недопустимом логическом трансферте. «Х - в отношениях с Y. Y совершил деяние D. Значит, Х совершил деяние D».
«Кургинян что-то советовал Горбачеву. Горбачев развалил СССР. Значит, Кургинян развалил СССР». Что именно я Горбачеву советовал, и последовал ли он моим советам? Советовал я ему или другим лицам? Сколько людей (можно сказать даже - сотен людей) находились с Горбачевым в совсем других, очень плотных, отношениях, и никоим образом не считают себя ни за что ответственными? Где корни у всего этого бреда? Понятно, что чаще всего бред организуется провокаторами. Провокаторы знают, что это бред, но такая уж у них работа.
Но к провокации все сводить нельзя. Тогда в чем еще корень?
Кому-то это покажется странным, но корень - это магическое мышление. Возбужденные люди перестают мыслить рационально. Они мыслят магически. А для магии присутствие - это участие. Там «передаточные функции» (и отношения) выглядят иначе.
Хотите аналитики - выскребайте из себя эту магическую дремучесть. Вступайте в диалог с архетипами, так сказать. И побеждайте свое коллективное и личное бессознательное. В противном случае - занимайтесь чистой магией, а не замешанной на ней аналитикой. Занимаясь же аналитикой - не камлайте, а рассуждайте. Отбросьте лихорадочный разоблачительный тон. И, за неимением других средств, обратитесь, по крайней мере, к своему человеческому опыту. Он вам сразу подскажет, что отношения отношениям рознь. Начали заниматься отношениями - определите качество отношений. Но как вы его определите, не находясь сами в отношениях? Установите прослушку? Она вам скажет немногое. Начнете кого-то выспрашивать? Кого? Врага выспрашивать бессмысленно, постороннего - тем более. Приятеля? Если он вам, постороннему, что-то говорит о своем друге, то он - морально сомнителен. Но тогда и его информация сомнительна. И почему он вам это говорит? Может, он дезинформирует? Информация об отношениях - самая нужная и ценная в любом анализе. Но она одновременно самая труднодоступная и ненадежная. Ведь выявляя отношения, надо еще определить их тип. Если вы хотя бы посоветуетесь со своим собственным (но обязательно нормальным) человеческим опытом, вы поймете, что отношения размещаются в очень широком спектре. Человек может быть вам нужен или интересен, полезен или необходим. Он может быть вашим знакомым, приятелем или другом (вещи абсолютно разные). Отношения могут быть стратегическими и ситуационными. Одноуровневыми или системными. Бред об отношениях - бесконечен. «Кургинян выступил против Родионова, который затеял «Армян-гейт». Понятно же, в чем дело? Очевидная армянская мотивация». Если бы это говорил бомж, я бы пожал плечами. Но это говорил человек, который в предыдущую советскую эпоху отвечал за аналитику очень серьезных ведомств. И, вдобавок, знал, что в конце 80-х годов, разбирая закавказские (в том числе армяно-азербайджанский) конфликты, я поступал диаметрально противоположным образом в весьма и весьма непростых ситуациях. Можно ли тут вообще что-то обсуждать, и нужно ли? Свои и так все понимают, чужим все равно не объяснишь... Стоп! Но это ведь борьба, идеологическая, интеллектуальная война, война за умы. В этой войне «свой-чужой» - не статика, а динамика. Своих должно становиться больше, чужих - меньше. Сегодня он чужой, завтра свой. И потому - пожалуйста, не ленись, не фыркай. Объясняйся, доказывай, что не верблюд. Или не занимайся публичной деятельностью. Кроме того, надо помнить, что публичная деятельность происходит в России. Страна продолжает пребывать в ситуации глубокой моральной травмы. На это накладывается очевидный социокультурный регресс. «Архаика и постмодерн как двуединая угроза»... Это я не на компьютере вычислил... Я каждый день с этим соприкасаюсь. Динамика - ужасающая. Магическое мышление - это элемент вторичного одичания. И это лакомое блюдо для постмодерна. Заявив, что я с этими врагами борюсь, я не могу ограничиться словами, как это делают многие. Я должен реализовать заявленное. А это значит - разъяснять и такие вещи. Что? Низкий коэффициент полезного действия? В нашем деле это не аргумент.
Итак, об отношениях. У меня были отношения с Родионовым. А с теми, кого он «прессовал» по «Армян-гейту», никаких отношений не было. Но в том-то и дело, что (и это можно проверить по историческим теперь уже фактам, которые тут и являются основным свидетельством) мои действия, действия моих коллег и единомышленников, - никогда не мотивировались отношениями. Они мотивировались нашим пониманием правды и пользы. Иначе говоря, нашими представлениями о макросоциальных интересах, нормах... В чем-то даже идеалах... Я десять лет назад, как и сейчас, считал, что армейское руководство не должно, проведя спецоперацию, представлять ее как криминальную сделку и грязно сдавать офицеров-исполнителей. Я об этом и сказал Родионову в соответствующих статьях. Я что, ждал «спасибо» от противников Родионова? Да ко мне вообще никто не пришел, кроме одного пострадавшего высокого военного чина. И тот не «спасибо» говорил, а, открыв рот, в ужасе слушал, как я ему зачитываю куски свежей газетной публикации, принесенной в мой кабинет. И это не идеализм. Это, если хотите, прагматика.
Я и те, кто со мной связал свою судьбу, знаем:
если не будет определенного климата в обществе, в элите, в аналитической среде, то плохо будет всем, а значит - каждому. Если те, кто претендует на аналитику, «гонят» псевдокриминальный лубок, а мы против этого не выступаем - мы не цех, не аналитическое сообщество. И грош цена тогда и нашей деятельности, и нашей продукции. Если криминальная операция и «специгра» отождествляются и уравниваются, то нет и не может быть не только правды, не только профессиональной этики, но и стратегической, политической безопасности. Потому что «пазл» этой безопасности складывается из рефлексий на специгровые элементы. Если вместо этой рефлексии возобладает криминальное разоблачительство - картинка исчезнет. И не только для любителей лубка, а для очень и очень многих. В том числе, и для тех, кто принимает решения. Так что прекращайте дилетантский скулеж по поводу отношений - все равно вы тут ничего не поймете! Имейте мужество вчитаться в содержание. Если у вас есть, по крайней мере, профессиональное (не скажу гражданское) самолюбие. Если же этого нет, то и говорить не о чем.
А об отношениях я скажу сам. Как там у Маяковского? «Профессор, снимите очки-велосипед, я сам расскажу о времени и о себе...» Если вы любопытны, то читайте и мотайте на ус. Спросят: «А почему надо верить?»
Объясняю.
Верить чему-нибудь и кому-нибудь вам все равно придется. Это только кажется, что можно не верить никому и ничему. Но на слово верить нельзя. Верить надо не слову, а, так сказать, запаху, вкусу... Тексты никогда не состоят только из слов. По крайней мере, для меня. Они источают из себя гораздо более тонкие эссенции. Ну, например (навскидку), самоуважение и независимость. Если вы это не способны уловить - ищите другую профессию. А если способны, то ориентируйтесь на уловленное. И на свое точное ощущение, что это не поддается имитации в принципе.
И что это несовместимо с туфтой. «Говорю, что отношения таковы - значит, таковы. А иначе и говорить не буду (что называется - западло)». Кстати, по поводу самоуважения и независимости. Очень, между прочим, важная (хотя и побочная) тема.
В классике рассматривался конфликт между теми, для кого самоуважение и независимость - неснимаемая норма жизни, и теми, кто эту норму потерял, но тоскует, сознавая, что именно потеряно. Например, между князем Мышкиным и Ганечкой в «Идиоте» Достоевского. Но то классика!
Постмодерн выводит на сцену нового коллективного персонажа, для которого самоуважение и независимость - это абсолютно пустые и ничего не значащие слова. Такой персонаж (а имя ему - легион) вообще не понимает, что существуют такие вещи, как самоуважение и независимость. И он вдвойне не понимает, что для кого-то - это может быть аж регулятором реального поведения. Ядовитая слизь Постмодерна разъедает всю ткань сегодняшнего думающего и действующего российского класса. Постмодернистский циник и дикарь, объединившись, схарчат всю нашу культуру. Все наши социальные каркасные ценности и критерии. Не сумеем отгородиться от этой антисоциальной чумы - потеряем и общество, и страну.
Опасность этого - не вымышленная. Она реальна и огромна. Все, что я делаю, - ответ на этот вызов. Потому что жить в обществе российского постмодерна я не смогу и не буду, а жить без России - тоже не могу и не буду. Значит, можно только ответить на вызов нелюди, пытающейся диктовать остальным, что человек - это понятие старомодное. Принять вызов - это значит постараться передать остальным свое ощущение остроты ситуации. Ради этого - мои рассуждения о «шипящих по закоулкам». Антикультура мысли, слова и действия хочет стать уже не модой даже, а нормой. Ну так что? Согласимся, или дадим отпор?
А вот теперь - о конкретном. Об отношениях, то есть, - с ориентацией на все вышесказанное. Антон Викторович Суриков - участник моего международного семинара. В рамках этого семинара он ведет себя умно, тактично, эффективно. Объем наших межличностных отношений позволяет нам в рамках этого семинара искать ответы на очень непростые вопросы. Речь идет о глубинном понимании происходящего. Об определенной школе, об аппарате, на основе которого можно достичь подобного понимания. И о многом другом. Я никогда не стал бы, занимаясь таким поиском, взаимодействовать с человеком, скажем так, несерьезным и безответственным. Но я никогда не бросаюсь и в другую крайность. Я не начинаю панибратски относиться к партнерам по такому диалогу. Я заведомо предполагаю, что у серьезных людей есть своя система приоритетов. И она абсолютно не обязана совпадать с моей. Что-то я могу поддерживать, что-то оспаривать. Еще раз: для аналитика, и уж тем более для политика, очень важно понимать, что отношения - это, так сказать, широкое и многомерное множество. Без этого понимания нет адекватного описания.
Один мой бывший соратник по интеллектуальным войнам (человек милый, тактичный, умный и интересный) ушел с головой в бизнес, послав эти интеллектуальные войны «куда подальше» лет этак на 12-15. Потом вернулся к брошенной деятельности. Написал книгу. Вспомнил о наших отношениях. Дал мне вполне комплиментарную оценку.
А заодно лягнул, сказав, что «теперича не то, что давеча» и я, де, окружил себя людьми послушными, абсолютно зависимыми... Словом, тоталитарная секта, так сказать. Вот вам и иллюстрация на тему о недопустимости зауживания множества отношений при описании явлений.
Если для какого-то неадекватного наблюдателя коллектив людей, глубоко верящих в одну идею, работающих в ситуации абсолютной сплоченности, - это секта, то Юрий Вульфович Бялый - конечно, сектант. А я - гуру. Но все знают - это совсем не так. Юрий Вульфович - крайне самостоятельный исследователь, способный очень жестко отстаивать свою позицию. Равно как и другие члены моего аналитического центра. Мой центр может показаться сектой только совсем неадекватному наблюдателю. Этот наблюдатель может либо питаться слухами и быть при этом абсолютно доброкачественным, либо проявлять тенденциозность. Неважно. В любом случае тут есть путаница, на которую надо указать. А есть специфика, которую необходимо подчеркнуть. Мой аналитический центр - отнюдь не секта. Но это очень плотная социальная микрогруппа. Для тех, кто не понимает, что плотные социальные микрогруппы - это совсем не обязательно секты, есть соблазн в подобной подмене. В искажении коммуникативных калибровок, то есть. А при таком искажении - какая релевантность описываемого? Есть люди с такой степенью индивидуализма, для которых любой мировоззренческий коллектив - это секта. И им ничего не докажешь. Но это люди, так сказать, с проблемой по части социализации. Почему я должен им что-то доказывать? А людям, у которых нет этой проблемы, ясно, что мой центр - это плотная группа, эффективная за счет этой плотности. Но что плотность не является препятствием к личностному проявлению, личностному росту. А наоборот, является условием такого роста.
Таков мой аналитический центр. Если точнее - его ядро. Но даже очень ценимые мною советники центра - уже существуют по-другому. Совсем иначе, чем ядро. Я уже обсуждал это в связи с несколькими полуанекдотическими историями. Каждая из этих историй была недоразумением, основанным на «ложном сектантском постулате». «У Вас есть советник Х. Вы с ним связаны отношениями. Он дает оценку Y. Значит, это Ваша оценка. Она Вами продиктована или с Вами согласована...» Очень умные люди публично несли по моему поводу подобную околесицу. А какие у меня отношения с советниками? Эти отношения предполагают вышеописанную процедуру или нет? Всем, кто знаком с моей организацией, ясно, что не предполагают. Всем, кто знаком с советниками, ясно, что не согласятся они быть советниками при наличии подобных процедур. Да и я никогда этого не потребую от советника. Точнее, того, кто хочет себя вести на основе такой процедурности, - в советники не возьму. Потому что ничего дельного не услышу. А услышу только то, что захочу. Но если у стороннего наблюдателя в качестве параметров описания - множество отношений, и это множество заужено и искажено, он и будет описывать чушь. Даже сам понимая, что это чушь. Он запрограммирован на чушь самим искаженным «параметрическим множеством». Моим реальным советникам ничего не стоит (в одном из случаев приходится, увы, сказать «не стоило») атаковать (что неоднократно происходило) не только какого-то моего знакомого, но и меня. И я считаю это тоже нормальным.
Хотя, повторяю, с Юрием Вульфовичем и другими членами аналитического ядра нас связывает другая норма отношений. Эта норма не предполагает публичных взаимных наездов. Но она предполагает и даже требует очень жестких внутренних дискуссий. В любом случае, поле отношений моего центра существенно диверсифицировано (рис.2).
В чем абсурд определенных аналитических построений? В том, что, если говорить научным языком, многомерный вектор отношений превращается в бессмысленный скаляр. Если бы вы это проделали в науке или, еще хуже, технике, то ответили бы за сокрушительное фиаско. А в аналитике все сходит с рук! Довожу рассматриваемый абсурд до совсем уж ослепительной наглядности. Участником моего международного семинара является, например, бывший директор Моссада господин Шабтай Шавит. Это очень умный человек, с глубоко развитым чувством собственного достоинства. Его оценки, вектор его интересов не только не совпадают с моими, но в принципе не могут не отличаться, причем самым существенным образом. Но это не мешает ему ставить перед собой такие задачи на понимание, которые (и это для меня большая честь) он хочет решать, в том числе, и на нашем международном семинаре. И что? Аналитика, оперирующая коммуникативным «скаляром» - это не аналитика. Это смесь из вонючего компромата и дешевой конспирологии. Такая смесь, по определению, порождает только фантомы. И подчиняет описание реальности этой фантомности. Есть дьявол. Чего может хотеть дьявол? Чтобы ему служили. Какие могут быть отношения между дьяволом и прочими разными? Служебные. Прочие разные служат дьяволу. Между тем адекватное аналитическое описание не может не рассматривать широкого спектра отношений. Есть не дьяволы, а люди. Они объединены в группы (социальные системы). Есть отношения внутри систем и между системами. Это широкий спектр отношений. Возможны расхождения в одних вопросах и сближения в других. Возможны целевые сближения или сближения по сиюминутному сходству очень разных в принципе интересов. Описать процессы в социальной среде - значит правильно калибровать отношения. Ошибся в калибровке - описание будет неверным. Описал неверно - дал неверный прогноз. Кто-то стал действовать, ошибся. Возможно, заплатил жизнью. А ты «калибруешь» дальше... Это профессионально? Может быть, это нравственно? Весьма специфическое понимание и того, и другого...
Какова деятельность - таковы и отношения. Есть такая специфическая деятельность - «углубление понимания». Это, так сказать, «мыследеятельность». «Мыследеятельность» предполагает, что и деятельность, и связанные с нею отношения мотивированы чем-то, имеющим самое непосредственное отношение к мысли. То есть в основе отношений, порождаемых «мыследеятельностью», лежит общая заинтересованность в «углублении понимания». И общее ощущение, что в одиночку не добьешься такого углубленного понимания. И что с кондачка его не получишь. Нужны методы, школа. Аппарат, если хотите.
А кто-то скажет: «Знаем, знаем, какая деятельность! Совсем другая и чисто конкретная! А раз другая деятельность, то и отношения другие!»
Человеческая деятельность всегда носит многомерный характер. Если я человек, то у меня есть разные потребности. И взаимодействуя с другими, я выбираю партнеров, исходя из потребности.
А если тот, кто анализирует, имеет одну потребность - «чисто конкретную», то он такую же одномерную систему потребностей навязывает другим. У него нет интеллектуальной потребности - значит, и у других нет. В театре это называется - играть не образ, а «я в предлагаемых обстоятельствах». То же самое - и в других профессиях, требующих человекознания. Аналитике - в том числе. Тот, кто скажет - «знаем, знаем, какая деятельность», судит по себе. Это у него «одной лишь думы власть», «одна, но пламенная страсть». Он через это «знаем, знаем» себя описывает, а не другого. Это, во-первых, саморазоблачительно, а во-вторых, непрофессионально. Потому что я достаточно знаком с Антоном Викторовичем Суриковым, чтобы категорически утверждать - интеллектуальная потребность у него есть. Это не значит, что других потребностей нет. Но эта есть. И носит очень мощный характер. А у того, кто его описывает, этой потребности нет. Он судит по себе, разоблачает себя и ошибается в оценке других. Так возникает «шизоаналитика». Постмодернисты говорили о шизокапитализме. А здесь - то же самое, но не в бизнесе, а в интеллектуальной деятельности. Мне лень распутывать все «шизоаналитические» виражи, которые связаны с описанием Антона Викторовича на «Лефт.ру». Но я просто вижу, что за аналитика. И знаю, что «шизоаналитика» не может не попасть впросак. И обязательно попадает впросак.
С Александром Алексеевичем Нагорным «шизоаналитика» расправляется на тот же манер. И столь же саморазоблачительным способом. Как вам нравится фраза: «По некоторым данным, Нагорный вступил в тесный контакт со спецслужбами США еще в начале 90-х годов во время длительного пребывания в этой стране»? Тут с важно-трусливым видом заявляется нечто, обладающее нулевой информационной ценностью и одновременно претендующее на убойную компрометационную мощь. Анализировать это можно только в рамках общей темы «параметры возможных коммуникаций». Что значит «вступил в тесный контакт со спецслужбами США»? Каково качество контакта? Нагорный - в том числе и американист. Он в США приезжал лекции читать, а не заниматься, к примеру, бизнесом в сфере легкой промышленности. Если приехавший в США русский бизнесмен вместо контакта с теми, кому он хочет продать русские трусы или что-нибудь в этом роде, начинает диалог с профессиональными разведчиками, заинтересованными ядерными секретами... Если у этого бизнесмена, к тому же, есть брат в российских войсках стратегического назначения, то может быть высказана ни к чему не обязывающая гипотеза, согласно которой «что-то тут не так». Гипотеза начинает проверяться. Оказывается, что тут важен не брат русского бизнесмена, занятый в сфере обороны страны, а брат американского разведчика, работающий в американской легкой промышленности и очень заинтересованный в продаже русских трусов. После того, как это устанавливается, все успокаиваются. А до того, как это установлено, - русского бизнесмена «ведут», как положено, и молчат об этом «в тряпочку».
Но даже зацепкой для нехорошего предположения (подчеркиваю, всего лишь зацепкой, которую никто не будет сливать в печать) является парадоксальность коммуникации. Человек вроде трусами занят, а встречается с разведчиком, заинтересованным в наших ядерных секретах. Деятельность - одна, а коммуникации другие. Деятельность Нагорного в США на сто процентов предполагала его контакты с американскими аналитиками, в том числе аналитиками спецслужб. Если я, например, занимаюсь контртеррором и веду международный диалог в этой сфере, то предосудительным является не наличие соответствующих контактов, а их отсутствие. Тогда я плохо веду диалог. Если бы Нагорный не наладил «тесных контактов» - это значило бы, что он в США не работал, а развлекался. Так что зачем тоскливо вонять «по некоторым данным вступил в тесный контакт»... По всем данным - «вступил в тесный контакт». В какой контакт и вокруг чего?
Либо определяйте, либо не нойте. А если определили - то доказывайте. Но тут-то мы имеем дело с «шизоанализом». А «шизоаналитик» вам скажет: «Знаем, знаем, какой контакт! Контакт - это и есть контакт, хе-хе-хе!» Вы хотите разбираться в ситуации, опираясь на «шизоанализ»? Попутного ветра в паруса! Я не буду. Потому что я знать хочу о реальных процессах, а не нюхать сомнительные запахи. А знание о реальных процессах опирается в том числе на адекватные описания отношений. И на понимание того, что отношения всегда размещаются в широком спектре. Но «шизоаналитические» портные, шьющие «шизодела» белыми нитками компромата, этого признавать не хотят. «Этот мужчина разговаривал с этой женщиной?
Разговаривал! Значит, у них есть отношения? Есть! А какие у мужчины с женщиной могут быть отношения, хе-хе-хе? Значит, изменяет супруге, о чем супруге надо незамедлительно доложить». То, что «Лефт.ру» использует такие технологии, - я показал. То, что это «шизоаналитика» - мой неголословный диагноз. Моя скучная и непреложная обязанность состояла в том, чтобы поставить этот диагноз. И не абы как, а именно доказательно. Я эту обязанность исполнил. А заодно - поговорил о гораздо более важных и интересных вещах. Теперь я подвожу черту. Если диагноз в том, что аналитикой занимаются не аналитики, а «шизоаналитические» «портные», то кому может быть интересно, что еще и кому еще они будут «шить» подобными нитками? Если совсем уж просто: то, что для провокатора - результат его профдеятельности, для аналитика - диагноз под названием «халтура». Тут ведь и важно раз и навсегда зафиксировать качество. У нас так работали самые дремучие члены общества «Память» во второй половине 80-х годов... С тех пор все стало намного изысканнее. Если, конечно, речь идет о сайтах, а не о встречах в подворотне... Да так, чтобы битой по голове. Часть погромщиков в России как бы пообтерлась и поднаблатыкалась... Эти «шьют» уже не столь белыми нитками. Часть перешла от погромной фени к прямому действию, не требующему слов. Сайт «Лефт.ру» застревает в трещине между этими двумя частями. Ему нравится так «торчать»? Пусть «торчит»! В конце концов, о вкусах не спорят. А мы займемся серьезным делом.
Часть 2. Выдержки - или вновь о методе и предмете
За прошедшее время я успел побывать в Израиле и прочитать доклад. Поскольку доклад посвящен той же теме, которую я подробно затронул в своем предшествующем анализе, я не хочу его здесь повторять.
Но все же я считаю необходимым воспроизвести некие фрагменты. Ибо это, во-первых, сжатый дайджест того, что нами уже рассмотрено. А без дайджестов трудно двигаться дальше. И это, во-вторых, доведенный до зубодробительной простоты дайджест метода. Последнее, может быть, еще важнее.
Итак, привожу выдержки.
Выдержка #1 - или о том, как элита использует науку, а наука - элиту
Когда-то, в первый раз приехав в Одессу, моя мать спросила коренную одесситку, где ближайший гастроном. Одесситка спросила в ответ: «Зачем он вам нужен?» Мать сказала, что хочет купить масло. Одесситка отреагировала по-своему: «А-а, масло. Слушайте, а Вам не нужны нейлоновые кофточки?»
Те, кто планирует действия в Иране, запросят ученых «для приличия». Каков запрос - таков ответ. Специалисту по Сухраварди (это известный иранский поэт и мистик, им занимались очень многие иранисты, в том числе, Анри Корбен) - совершенно неинтересно, что вытворяет Ахмадинежад. То есть, «масла» у него нет. Но уловив, что покупателю неважно, что покупать, он с удовольствием продаст ему свои «нейлоновые кофточки». В лучшем случае, отредактировав товар под новую коньюнктуру. А покупатель? Ему надо блюсти приличия. В «интеллектуальной Одессе» положено купить продукта на миллиард долларов. И отчитаться. Нет масла - купим нейлоновые кофточки. Важно правильно оформить ведомость. После 11 сентября 2001 года решили наказать талибов. А ученым предложили поразмышлять о терроре и антитерроре. Ученые уловили качество запроса и отреагировали по принципу «кофточки вместо масла». Контртерроризмом занялись не только психологи (что было бы естественно). Им занялись филологи, искусствоведы. Они что, всерьез поменяли свой профиль деятельности? У них на это не было ни времени, ни желания. Потом - кампания в Ираке. Вновь спросили для приличия ученых. Они вновь ответили по принципу «кофточки вместо масла». Теперь - Иран. Это - новая (третья) фаза одного и того же процесса. У Бен Ладена не было государства и ядерного оружия.
У Хусейна было государство. О его ядерном оружии еще скажу. Но главное - Хусейн был вял и декоративен.
Иран - не вял и не декоративен. На высшем уровне заявлено намерение использовать ядерные возможности. Это, конечно же, третья фаза. И что?
Ни на первой, ни на второй фазе никто не смог по-настоящему спросить науку... И на первой, и на второй фазе наука в ответ вела себя по принципу «кофточки вместо масла»... Почему я должен считать, что на третьей фазе все изменится? И кто субъект возможных изменений?
Выдержка #2 - или о том, что такое ответственность интеллектуала, занимающегося анализом
У любого интеллектуала есть выбор. Он может продавать кофточки вместо масла. А почему бы и нет? Ведь это почетно, безопасно, политкорректно. Академично, наконец - то есть респектабельно. И - интересно. Иран - очень интересная страна. Радикализация политического процесса в Иране обнажила очень многое. Все, что угодно - вплоть до эсхатологии. Есть спрос? И, слава Богу! Реализуй! Возражение тут только одно: ты же живешь не на Луне! Ты реализуешь спрос, занимаешься интересными вещами... А потом на тебя кидают бомбу. Или на твоих близких, твоих друзей. Или происходит что-нибудь еще столь же неприятное. Ученого, как продавца интеллектуального товара, это не касается. Но он же еще человек, гражданин.
Что он может (и должен) сделать? Идти на митинг? Это из другой оперы. Тогда что? Отвечаю: зная, что нужно масло, он должен отказаться от соблазна продавать свои любимые кофточки.
Выдержка #3 - или о том, чем чревато для интеллектуала бремя ответственности
Что есть в данном случае это самое «масло»? Есть ли у Ирана ядерный боезапас? Есть ли у Ирана средства доставки этого боезапаса на территорию Израиля? Применит ли Иран боезапас и средства доставки, если они имеются? Я могу вместо этого обсудить махдизм (или махдиват, как говорят сами иранцы) или шиитский суфизм, или исмаилизм. Или структуру иранской светской и духовной власти. Но зачем голодным людям нейлоновые кофточки? Им нужно масло. Как говорил русский поэт, «на проклятые вопросы дай ответы нам прямые». И что же значит - дать такие ответы? Начиная заниматься «проклятыми вопросами» и пытаясь давать на них прямые ответы, - вы покидаете территорию привычного метода. И, значит, теряете преимущества, связанные с нахождением на этой удобной территории. А это были серьезные преимущества. Метод не существует сам по себе. Его приватизировала корпорация, именуемая «ученые». Уходя из этой корпорации - в какую вы переходите?
Альтернативной корпорации пока нет. Она только начинает складываться. В мире складывается новая культура понимания, не сводящаяся к классическому научному методу. И при этом - не противостоящая этому методу. Речь следует вести и о системной эвристике, и о ряде других поисковых методов, и о настоящих трансдисциплинарных исследованиях, и об игровых методах (в том смысле, в каком это понимается, например, в современном военном деле, активно использующем нелинейную теорию игр). Я не хочу здесь даже перечислять всего набора дисциплин, из которого ткется у нас на глазах новый метод. Мне, например, очень интересно, какими проблемами «динамического хаоса» занимается господин Стивен Манн в Институте Санта Фе. И я могу назвать еще десятки мест, в которых научная классика трансформируется в нечто новое. Но тут важнее другое. То, что новый метод предполагает новую коллективность. Коллективы, которые выходят на эту территорию, не могут быть классическими научными организациями. Нигде в мире они ими и не являются. Параллельно с новым методом складывается новая коллективность. Не знаю, как это точнее назвать? «Интеллектуальная коммуна»? Но дело не в словах. Дело в действительно новом качестве коллективности, вне которого новый метод применен быть не может.
Выдержка #4 - или о том, куда не может не устремиться дух подобной ответственности
Почему на вопросы, которые я здесь назвал «проклятыми», вообще должна отвечать наука? Старая, новая - любая... На эти вопросы должна отвечать разведка, используя понятные оперативные методы. Люди другой специальности должны, напрягая прямые информационные каналы (то есть агентуру в стане противника), точно сказать, где чего и сколько имеется. Какие противник издает секретные директивы по поводу использования имеющегося. И так далее... Почему этого не происходит? А то, что этого не происходит, - понятно всем. Соответствующие ненаучные специалисты дали соответствующую секретную информацию о нахождении в Ираке определенных видов оружия массового уничтожения. Была ли это просто неверная информация? Или это была информация, про которую знали, что она неверная? Или это была верная информация, но тогда где это оружие? С чем конкретно мы здесь имеем дело?
Информацию такого рода добывают люди. Люди эти - не одиночки. Они входят в организации. Организации, которые добывают такую информацию, обладают структурно-системной спецификой. Эту специфику, кстати, изучает определенное направление в социологии. Социология закрытых систем, или закрытых структур, - не фантом, а реальная дисциплина. Без нее невозможна, например, криминалистика. Потому что криминальные субъекты (их еще называют «организованные преступные группы») - это тоже закрытые социальные системы (или структуры). Я не хочу проводить параллелей между мафиями и спецслужбами. Есть любители заниматься подобными параллелями. Но я к ним не принадлежу. Я только обращаю внимание на то, что и мафии, и спецслужбы, и религиозные секты, и многое другое, - это закрытые социальные системы. И они всегда будут существовать наряду с открытыми. Я говорю не об абстракциях. А о том, с чем каждый из собравшихся сталкивается постоянно. В теории игр есть разграничения между фигурами и игроками. Если бюрократическая структура работает по инструкциям - она является фигурой в игре. Если она работает на свой корпоративный интерес - она прекращает быть фигурой и становится игроком. Кто-нибудь видел в современном мире бюрократические структуры, являющиеся только фигурами? Все в игре! А закрытые структуры, занимающиеся добычей информации - фигуры или игроки? Мне кажется, вопрос риторический. Ни один процесс, и уж тем более, такой сложный, как тот, что сейчас происходит в Иране и вокруг него, нельзя оторвать от игровой рефлексии! А играющая структура не будет дарить кому-то свою игровую рефлексию. Такую рефлексию еще надо суметь добыть. Если интеллектуал делает выбор, о котором я говорю - он становится на этот трудный, неблагодарный и небезопасный путь. Для начала надо осуществить две, казалось бы, простейшие констатации. Первая - мир закрытых систем существует. Он столь же реален, как и мир открытых систем. А значит, подлежит научному изучению. Вторая - мир закрытых систем - это мир, подчиняющийся своим законам, эти законы не являются частным случаем законов мира открытых систем. И это мир, который складывается из особых элементов, обладающих особыми мотивациями.
Я не хочу давать оценку этим мотивациям, я не хочу морализировать, потому что тут каждый, кто морализирует, попадает в ловушку. Кроме того, из качеств людей нельзя выводить качество социальных структур. Поведение ЦРУ или Пентагона, ФСБ или ГРУ не определяется мотивами работников. Даже самых ответственных. Равно как не определяется оно и инструкциями. Социология - не частный случай психологии. Это другая наука. Психология участника закрытой группы - это одно. А поведение группы как целого, как гештальта, - это другое.
Выдержка #5 - или о том, что будет подрывать этот дух ответственности
Мир закрытых структур, во-первых, существует, и, во-вторых, специфичен. Почему два таких простейших признания так мучительны, так запретны, так табуированы? Почему они особо табуированы в тех обществах, которые провозгласили открытость, то есть свободу от табу?
Потому что их открытость, то есть неидеологичность, сама стала идеологией. Общество должно быть открытым? Значит, оно является открытым. А значит, в нем нет закрытого. А значит, если мы опишем институты и процедуры, то мы дадим полное описание. Такой подход мгновенно превращает науку (то есть сферу, где ничто не существует без критики) в идеологию (то есть в сферу, где критика есть недопустимое посягательство на святое). Причем эта идеология охраняет от критики не только свою «святая святых»! Она начинает защищаться «на дальних подступах»! И тут все доходит до абсурда, согласно которому «коза ностра» (или какая-то еще более закрытая мафия) должна, видимо, описываться тем же способом, что и... не знаю даже, как точнее сказать... как общество футбольных фанатов? Но и это общество - существенно закрытая система! Общество филателистов? Любителей подводного спорта? Любителей зимнего плавания? Между прочим, какой пример ни возьми, - везде нет абсолютной открытости. Но тут все происходит по известному алгоритму. «Вижу закрытое, но поскольку оно противоречит идеологии, то я ему вменяю открытость и начинаю эту открытость описывать».
Что значит «вменяю открытость закрытости»? Это значит, я закрытость уничтожаю как предмет. Ученый ведь не только истиной занят. Он еще и ролевую социальную игру ведет. Когда в нем это ролевое доминирует, то он наплюет даже на очевидное (например, на то, что мир закрытых систем существует и является специфичным). Он предпочтет ролевое очевидному и будет осуществлять свою деятельность, не раскрывая, а истребляя предмет. Он скажет: мир закрытых систем не существует и не является специфичным. А что это значит? Это значит - предмета нет. Нам это тут говорят уже пятый год. Мы изумленно спрашиваем, почему его нет, - ведь мафии есть, спецслужбы есть, секты есть, много еще чего есть... А предмета, якобы, нет. Нам отвечают, что его нет потому, что его не должно быть. А дальше говорят: «Если нет предмета, то нет и метода». Мы изумленно спрашиваем: «А как же социология закрытых структур, социальная психология (психология групповой мотивации), культурология закрытых систем, анализ особых форм поведения (так называемое игровое поведение), анализ внутренней системной структуры (ядро системы, ее периферия, коды поведения), анализ социогенезиса, логики социального воспроизводства?» Нам говорят: «Ваш предмет - фантом! А метод - теория заговора». Мы говорим: «А когда банда берет банк - это заговор? Или когда финансист обрушивает рынки целого региона и сам об этом заявляет? А война - это заговор? А конкурентные операции - это заговоры?»
Нам отвечают: «Мы знаем две территории: территория респектабельной науки и территория теории заговора. Если то, что вы делаете, не находится на территории респектабельной науки, значит, оно находится на территории теории заговора».
Мы робко возражаем: «А как же теория элит? Питирим Сорокин, вроде бы не конспиролог, как и многие другие, кто этим занимался...» Нам отвечают: «Элита - это некорректное слово».
Мы говорим: «Ну, хорошо, группа».
Нам отвечают: «Ну, группа - это уже марксизм. Это прилично. Но тогда должны быть только материальные интересы. Группа - это интересы». Мы говорим: «А если налицо явно нематериальная, например, суицидальная мотивация?» Нам отвечают: «Хотите заниматься группами - ни шагу с территории интересов!» Мы говорим: «А если на этой территории ничего понять невозможно?» Нам, по сути, отвечают: «Корректность процедуры важнее, чем ее результативность». Если бы нам отвечали так только научные оппоненты. Но ведь этот догматизм (или эта игра в догматизм - тут-то и надо разобраться!) проникает в поры живой политики. Отстаивание догмы «открытого общества» обернулось победой ХАМАС в Палестине и (пусть и относительным) успехом «Братьев-мусульман» в Египте. И оно много чем еще обернется - в разных регионах земного шара.
Но и это - не предел абсурда. Вы спросите, в чем тогда предел? Я отвечу.
Выдержка #6 - или о том, до чего может дойти подобный абсурд
Палестина, Египет - это отдельные регионы. То есть частность. Мафии, кланы - тоже частность. Не региональные, так социальные. Предлагается пожертвовать частными относительными истинами ради абсолютности процедур. А террористы? Сами же сказали, что глобальный терроризм - это не частность, а новая общемировая реальность? Как ее соотнести с аксиомой открытости? Террористическая группа - это закрытая система или же это система открытая? Аксиома диктует открытость. Но всем понятно, что это ложная аксиома. И в рамках ее надо разбирать нечто вполне глобальное. Всем понятно, что Бен Ладен не публиковал в общедоступных изданиях свои планы по атаке «близнецов». Всем понятно, что «Аль-Каида» - не группа по интересам. Понятно-то понятно... А интеллектуальный инструментарий это понимание категорически игнорирует.
А поскольку нельзя бороться с новой реальностью, используя старые методы понимания, и поскольку только эти методы и были задействованы, то... То ответы на вызовы новой реальности стали эти вызовы не преодолевать, а наращивать. Причем и количественно, и качественно. Ответом на вызов 11 сентября стали афганская и иракская кампании. Но эти кампании породили новые вызовы. В том числе, иранский. Я докажу, что это именно так. Воздействие на болезнь привело к усугублению заболевания. К чему приведет воздействие на это усугубление? Если неадекватность воздействий будет сохраняться, то ответ очевиден.
Выдержка #7 - или о том, как вернуться к адекватности
Чтобы возымела место хоть какая-то адекватность, надо признать следующее. Первое. Закрытые системы - это не таинственные фантомы теории заговора. Это реальные социальные тела. Причем настолько реальные, что по отношению к ним многое другое можно назвать нереальным. Частным случаем этих социальных тел являются если не спецслужбы целиком (они всегда бюрократизированы), то ядра внутри спецслужб. Эти ядра мы назовем «внутренними элитными партиями» (рис.3).
Второе. Внутренние партии не могут не конфликтовать. Конфликт есть главная форма жизни закрытых социальных систем. Третье. Эти конфликты далеко не всегда вписываются в рамку национального консенсуса. Иногда конфликтующим «внутренним элитным партиям» удобнее помочь партиям противника. Так строятся, например, общеизвестные межведомственные союзы «партий войны» против «партий мира». Четвертое. Война в Ираке - крупный общеамериканский проект. Такой проект не может не обострить конфликты «внутренних элитных партий» в США. Пятое. Внутренние элитные партии разных стран образуют причудливые трансгосударственные консорциумы. Это уже не сговоры, не «предательства интересов». Это вообще форма жизни современного глобализующегося макросоциума. И форма жизни «мира ЗС». Ибо в этом мире ЗС глобализация идет ускоренно. Шестое. Активность закрытых систем (мы ее называем ЗС-активность) никогда не носит локально-ситуационного характера, а, напротив, как бы перетекает из ситуации в ситуацию. Опираясь на данные утверждения, мы, в поисках ответа на иранские вопросы, начали искать в иракской ситуации следы ЗС-активности. И нашли следующее.
Выдержка #8 - или о том, как внутренние элитные американские партии играли на поле войны в Ираке
29 октября 2002 года сразу в нескольких американских изданиях появились разоблачения Пентагона. До начала войны оставалось менее месяца. В чем обвиняли Пентагон? В нарушении регламента. Конкретными нарушителями были Ричард Перл и его Совет по оборонной политике. При чем тут Пентагон? Дело в том, что Совет был близок к руководству Пентагона вообще, и особо близок к Дагласу Фейту, заместителю министра обороны по политическим вопросам. В чем было нарушение регламента? В том, что Рамсфелд и Вулфовиц создали в Пентагоне, в офисе Дагласа Фейта (то есть под крылом Перла и его Совета по оборонной политике), собственную разведструктуру с целью составления своих собственных (внимание!) - абсолютно независимых от ЦРУ - аналитических материалов по Ираку. Разведведомства всегда конкурируют. Эта конкуренция всегда обостряется перед началом войн. В данном случае привлекли внимание детали. А также оценки экспертов. Короче, что-то подсказало нам: дело не в обычном межведомственном конфликте. А в борьбе внутренних партий. Да, борьба велась на иракском поле. Но такая борьба всегда перетекает с одного поля на другое. А что, если ответы на иранские вопросы связаны с логикой этой борьбы? Весьма влиятельные американские издания настаивали на том, что (прямая цитата) «Пентагон и ЦРУ вступили в отчаянные дебаты по поводу разведывательных данных, предназначенных для формирования американской политики в отношении Ирака».
Итак, был прямо обозначен конфликт двух «внутренних партий» (рис.4).
И тогда, очевидно, стоит разобраться в нюансах. В своей игре против ЦРУ (точнее, против некоей конкретной «партии») группа Перла-Фейта сделала ставку на Ахмада Халаби, лидера Иракского национального конгресса (на тот момент это была эмигрантская организация, заседавшая в Лондоне).
ЦРУ, как минимум, не доверяло Халаби. А как максимум, сделало все возможное, чтобы подорвать эту ставку Пентагона. Итак, игра Пентагона (Перла - Фейта) с опорой на Халаби, контригра ЦРУ с подрывом этой опоры... Локальный эпизод? Но Перл, выражаясь спортивным языком, «прессинговал на всем игровом поле»! Он неоднократно обвинял ЦРУ в некомпетентности. Именно он являлся автором известной оценки, согласно которой все аналитические разработки ЦРУ по Ближнему Востоку (цитата) «стоят не дороже той бумаги, на которой напечатаны». А вот еще одна цитата из того же Перла: «У меня есть сведения о том, что глава ЦРУ ни разу не пытался встретиться с президентом, чтобы объяснить ему, что происходит в исламистских школах Саудовской Аравии и Пакистана, где десятилетиями молодежь воспитывали в ненависти к США. Поэтому я считаю, что необходимо провести расследование (очевидным образом имеется в виду расследование против ЦРУ - С.К.), по результатам которого, возможно, нужно будет провести серьезные изменения, в том числе, и в руководстве тех организаций, которые призваны защитить нас».
Перл - не свободный публицист. Он озвучивал позицию Министерства обороны. Как минимум, группы влиятельнейших неоконсервативных политиков.
У нас были основания для того, чтобы продолжать исследование. И мы его продолжили.
Выдержка #9 - или о том, как война внутренних партий возобладала над национальными интересами
Соотношение военных сил США и Ирака не оставляло Ираку никаких шансов на победу. Но США и тем конкретным людям, которые настояли на войне в Ираке («внутренней партии», маркируемой союзом Перла и Фейта), нужна была не победа любой ценой. Нужна была только победа, добытая очень малой кровью.
«Лимит на кровь» был задан жесточайшим образом. Превышение лимита означало бы дискредитацию Джорджа Буша и республиканцев вообще. За эту дискредитацию ответили бы «ястребы» - Чейни, Рамсфелд. То есть, весь неоконсервативный клан. Перл и Фейт были бы крайним звеном в этой системе ответственности за дискредитацию. Буш обвинил бы Чейни и Рамсфелда, след этого обвинения привел бы к Перлу и Фейту. Соответственно, ЦРУ (точнее, той «внутренней партии», о которой я говорю) нужно было, чтобы Перл и Фейт провалились, чтобы лимиты на кровь оказались превышенными, чтобы это превышение ударило по всем пентагоновским «ястребам». И тогда самый наглый из них, Перл, был бы показательно наказан. А Перлу (равно как и Фейту, равно как и его начальникам) нужно было получить победу, не превысив лимита на малую кровь. Победа малой кровью требовала активизации «пятой колонны» в окружении Саддама Хусейна. В условиях борьбы американских «внутренних партий» (военных и ЦРУ) военные хотели иметь собственную «пятую колонну». ЦРУ они не верили. А ЦРУ было заинтересовано, чтобы эта «пятая колонна» военных сокрушительно провалилась. Но через кого решили играть военные? Группа Перла - Фейта сделала ставку на шефа иракской госбезопасности Тахера Джалиля Хаббаша. Однако как «подойти» к Хаббашу? Кого выбрать в качестве посредника? Ричард Перл выбрал Аднана Хашогги, известного и очень двусмысленного торговца оружием, имеющего связи и в исламской среде, и в американской элите. Я не могу обсуждать причины, в силу которых этот выбор Перла был предопределен. Но это было именно так. 3 января 2003 года Перл обедает с Хашогги и саудовским предпринимателем Салехом аль-Зухейром.
Наши данные свидетельствуют о том, что Перл руководствовался вовсе не корыстными побуждениями. Чего же он хотел от Хашогги? Чтобы тот связал его с очень крупным иракским силовиком, способным взорвать иракский режим в момент начала американского наступления. Он попросил Хашогги об этом. Хашогги что-то попросил взамен. Что именно? В феврале Перл получил от Хашогги контакт с Хаббашем.
Состоялась встреча иракца Хасана Аль Обейди с ливанцем Имадом Хаджем. Аль Обейди выполнял задание Хаббаша. Хадж? Хадж был человеком Хашогги.
Посланец Хаббаша заявил, что его начальник готов содействовать свержению Саддама Хусейна. Чуть позже сам Хаббаш подтвердил эту готовность. Перл довел сведения до Чейни и Рамсфелда. И все возликовали. Ведь речь шла о возможности выиграть войну малой кровью. А именно эта возможность была, повторим, решающей для данной группы неоконсерваторов, затеявших войну. Да и для всего американского руководства. На рассвете 19 марта 2003 года началась американская операция «Свобода Ираку». В рамках этой операции американцы сразу же нанесли воздушный удар по бункеру, где, по данным Хаббаша, должен был находиться Саддам Хусейн. Смерть Хусейна в первые часы войны привела бы к настоящей блистательной победе, на что и делал ставку Перл, а также его доверители. Но Хусейна в бункере не было. Наш диалог с экспертами позволяет высказать гипотезу, согласно которой Хаббаш играл не в пользу Саддама Хусейна, а в пользу ЦРУ. А ЦРУ использовало все возможности для того, чтобы дискредитировать канал Перла. Можно ли чем-то, кроме мнения экспертов, подтвердить такую гипотезу? Да, можно! 19 марта должна была быть проведена сверхважная секретная операция. 10 марта - за 9 дней до операции и начала войны в Ираке - Саймур Херш, обозреватель еженедельника «New Yorker», печатает статью «Обед с председателем», где засвечивает все детали секретной встречи 3 января. Это тот самый Херш, который сейчас «засвечивает» планы американцев по бомбардировкам Ирана. Точнее - планы все той же группы Чейни - Рамсфелда. А почему он их «засвечивает»? И кто являлся и является источником столь достоверной информации Херша? Трудно поверить, что это мог быть кто-нибудь, кроме людей из ЦРУ. Кто позволил начать скандал за девять дней до начала войны? Притом, что скандал фактически проваливал нужные для успеха войны каналы коммуникаций? Критики скажут нам, что США - это такое открытое общество, где все возможно. Мы возразим, что в принципе, конечно, возможно многое, но не это. Придавая действиям Перла коррупционный характер, устраивая вокруг этого громкий и абсолютно несвоевременный скандал, Херш проваливал спецоперацию Перла и Пентагона. Никакие закрытые операторы не любят, когда их так засвечивают. Засветили Хашогги? Но такие люди, как Хаббаш, понимают: если сегодня сдают Хашогги, завтра сдадут их. И «отпрыгивают». Херш засветил спецоперацию. Через 9 дней она провалилась. Бункер, где должен был быть Хусейн, оказался пустым. Необходимая для успеха «малая кровь» оказалась под очень большим вопросом. И начались поиски ответа на этот - очень, очень больной - вопрос.
Выдержка #10 - или о том, как американский утопающий схватился за русскую соломинку и - удержался на плаву
10 марта - статья Херша (фактическая засветка операции Перла). 19 марта - провал удара по бункеру, где должен был находиться Хусейн. 24 марта конгрессмен-демократ из Мичигана Джон Конньерс направляет запрос генеральному инспектору Министерства обороны с требованием провести широкое расследование бизнес-активности Ричарда Перла. Основание для запроса - статья Херша.
27 марта Ричард Перл подает в отставку с поста Председателя Совета по оборонной политике. В дальнейшем Хаббаш еще два раза предлагает американцам голову Хусейна. И оба раза американцы проваливаются. Но и первого провала для Пентагона достаточно. «Внутренняя военная партия» не может расписаться в беспомощности. И она не может обратиться к ЦРУ. К кому же она должна обратиться? Да к кому угодно! И не в последнюю очередь, к тем русским, с которыми ее связывают долговременные стратегические отношения. Таких русских просто не может не быть. В скобках отметим, что Перл в постсоветский период яростно защищал русские интересы по очень важным вопросам. Но тут дело даже не в Перле. Пентагону надо было вырываться из капкана, поставленного не кем-нибудь, а конкретно ЦРУ. Кстати, о связях ЦРУ с Хаббашем. Когда в 2006 году Джон Негропонте, директор национальной разведки США, начал обсуждать то, как русские помогали Саддаму Хусейну, он оперся на некую клоунаду, устроенную Хаббашем в момент входа американских войск в Багдад. В клоунаду входили: обнаруженные американцами в офисах иракской госбезопасности фотографии неких арабов на фоне Кремля, переписка Кремля с Хаббашем по достаточно невинным вопросам (визовая поддержка и прочее). А также - копии рождественских открыток, которые Хаббаш посылал Патрушеву. Здесь надо учесть биографию Негропонте и его сегодняшнюю очевидную интегрированность в конфликт между внутренними партиями Пентагона и ЦРУ. Негропонте тут явно действует не на стороне Пентагона. Дополнительно нужно учесть, что до назначения на пост директора национальной разведки Негропонте был послом США не где-нибудь, а именно в Ираке. Шоу вокруг рождественских открыток дополняется таким же шоу вокруг автоколонны, в которой русский посол в Ираке Титоренко что-то вывозил через «окно» в Сирию... Почему мы считаем, что это было шоу? Если бы Титоренко вывозил что-то серьезное, то он либо действовал бы по полному дипломатическому протоколу и уходил, образно говоря, в дверь, а не в окно, либо... Либо этот вывоз осуществляли бы «не засвеченные» лица. Какие-нибудь арабы на верблюдах, а не всем известный посол. Это во-первых. Во-вторых, если бы американцы хотели добыть секретную документацию из обоза Титоренко, то не они стреляли бы по автоколонне. Какие-нибудь «бандиты» напали бы на колонну и изъяли документацию. А тут все ограничилось выстрелами по колонне, протестами... Если это не шоу, то в чем смысл? А если это шоу, то... то у такого шоу есть название. Это называется «операция прикрытия». «Внутренняя военная партия» США обратилась к сходной партии в России. Эта партия обеспечила «внутренней военной партии в США» нужную «пятую колонну» в Ираке (конкретно - Республиканскую гвардию). Переговоры между «пятой колонной» и американцами из «военной партии» шли при содействии русской «военной партии». Инфраструктура переговоров (средства связи, площадки) - в рамках данной гипотезы - не могла не располагаться в российском посольстве. То есть на той самой «территории господина Титоренко», которую теперь пытаются представить как территорию русско-иракского сговора. При этом Титоренко вряд ли был посвящен в детали «настоящих мужских занятий». И мог считать себя главной частью русско-иракского терминала. Но был «прикрытием» для совсем другой, гораздо более сложной и серьезной игры (рис.5).
Тогда какой же сценарий мы предлагаем для описания?
А вот такой.
Нет американцев и русских. Есть американская внутренняя военная партия (ВП #1). Есть русская внутренняя военная партия (ВП #2). Есть американская внутренняя ЦРУ-шная партия (ВП #3). И, видимо, есть ФСБ-шная внутренняя русская партия (ВП #4). Явным образом в нашей модели ВП #4 не участвует, хотя мы просто обязаны ее предъявить как гипотетический член в указанном ряду закрытых структур.
Сразу же оговорим, что для настоящего описания процесса этих структур недостаточно, и что это лишь одно из возможных приближений. В рамках этого приближения имеет место союз американской и русской военных партий. Американская военная партия воюет с внутренней партией ЦРУ. Русская военная партия, помогая американской военной партии, становится врагом внутренней партии ЦРУ. Внутренняя партия ЦРУ наносит удар по русской военной партии, мстя ей за «подлую поддержку» американской военной партии.
Где здесь страны? Где здесь народы? Где здесь, так сказать, линейные национальные интересы? Но ведь этим все не исчерпывается. Иракский след ведет в другие места!
Выдержка #11 - или о том, куда ведет взятый нами иракский след
Внутри выдвинутой нами гипотезы есть технологическая подсказка. Русская военная партия не могла построить отношения с американской военной партией за 2 недели! Отношения, в рамках которых возможны такие договоренности, требуют других временных сроков. Если такие договоренности осуществлялись, то лишь как очередная фаза в развитии долговременного диалога двух «внутренних партий» (рис.6).
О каком долговременном диалоге могла идти речь? Ведь то, что я здесь описываю - это не снюхивание банальных банд. Это не операция, где кто-то кем-то манипулирует. ЭТО ЭЛИТНАЯ ИГРА. ЭТО ЧАСТЬ ЖИЗНИ ТОГО САМОГО МИРА ЗАКРЫТЫХ СОЦИАЛЬНЫХ СИСТЕМ, О КОТОРОМ Я ГОВОРИЛ ВЫШЕ. Обсуждая этот вопрос, я никого не возвышаю и никого не дискредитирую. Я вообще не морализирую. Потому что морализаторство в вопросах о действиях закрытых социальных систем - просто смешно. С таким же успехом можно обсуждать, какая именно из девиц в публичном доме обладает более высокой нравственностью. И опять же, говоря о публичном доме, я никого не принижаю. Я просто показываю, что есть игровые пространства, в которых определенные нормативные калибровки не срабатывают. Я уверен в масштабности тех, кто играл. Я не пытаюсь превратить элитный сюжет в репортерский скандал. За моей спиной не стоят силы, обиженные, например, на Ричарда Чейни или кого-то другого. Я не выражаю здесь ничьих интересов. Я просто ответственно подхожу к анализу. И действую в рамках своей аналитической школы. А для этой школы нет плохих и хороших. Для нее есть элитные игроки. Их игра не могла вестись вразрез с национальными интересами. Она могла своеобразно трактовать эти интересы, но это совсем другое. А раз так, то речь может идти только о следующем. Первое. Военно-политические интересы США в ходе афганской и иракской кампании одинаково предполагали, что победы будут куплены малой кровью. Эта малость кровавой платы за победы составляла особый интерес той «военной внутренней партии», которая особо ратовала за осуществление указанных военных кампаний. И имела для этого, помимо национальных, еще и групповые цели. О них я уже сказал выше. Второе. Минимизация потерь обеспечивалась не только наличием «пятых колонн» (особенно в Ираке). Минимизация потерь не в меньшей степени обеспечивалась «правильным» поведением Ирана. Иранская тема могла быть (и была) предметом длительного диалога русской и американской «внутренних партий». В рамках этого диалога только и мог быть реализован иракский блиц-сюжет (рис.7).
В Афганистане Ирану, как никому другому, нужно было уничтожение талибов. Это был его жизненный интерес. Но и разгром Ирака был для Ирана весьма желателен. Саддам Хусейн был давним противником, убийцей огромного количества иранцев. Он был светским, а значит, презираемым, диктатором. И, наконец, его разгром (при том, что он, вдобавок, был еще и врагом иракских шиитов) на следующем, легко предсказуемом, шаге отдавал власть над всем реальным Ираком в руки Ирана. Что сейчас фактически и произошло.
Выдержка #12 - или о том, что иракский бенц в том виде, в каком он был исполнен, не мог не привести к усилению и радикализации Ирана
Начиная с 2003 года, мы предупреждали американцев, что определенный тип воздействия на Ирак отдаст Ирак в руки Ирана. Мы предупреждали, кстати, не только американцев. Я лично выступал по этому поводу на нескольких израильских конференциях.
Сейчас уже всем понятно - в стратегическом плане от разгрома Хусейна выиграл только Иран. И именно этот выигрыш дает Ирану возможность начать новый виток игры. Аргументы в пользу этого таковы.
1. Американцы получили в Ираке шиитскую, то есть проиранскую, публично выбранную власть. Она полностью зависит от поведения лояльных шиитов, ориентированных на аятоллу Али Хусайни Систани. Если кто-то думает, что Систани не связан с Ираном (конкретно - религиозным центром Кум), то этот «кто-то» глубоко заблуждается. Систани никогда не одобрит американских бомбардировок Ирана. Если американцы начнут бомбить, он перейдет на сторону Ирана. И тогда американцы в самый острый момент получат у себя за спиной - в Ираке - проиранскую власть. Причем власть легитимную, ими же законно оформленную. Которую они называют своим главным, если не единственным, достижением. К этому добавится власть неформальная, которая подопрет власть формальную, как только она станет антиамериканской. Такую подпорку обеспечат радикальные шииты, идущие за Муктадой Садром и его сподвижниками. Так кому же отдан в руки Ирак политически? Если кто-то рассчитывает на конфликт Систани и Садра, то этот «кто-то», опять-таки, очень глубоко заблуждается. Конфликт есть. Но как только начнутся бомбардировки - он будет забыт.
2. Завязнув в Ираке, американцы не могут начать вторую сухопутную кампанию в Иране. И кто же кого тогда загнал в ловушку?
3. Не имея возможности эффективно блокировать иранскую игру, американцы передают Ирану функцию антиамериканского лидерства. Когда в 1979 году Хомейни взял власть в Иране - Иран получил эту желанную роль лидера антиамериканского исламизма. Такую роль очень трудно держать шиитам, этому внутриисламскому меньшинству. И покупается роль только ценой особого накала антиамериканизма. Уже поздний Хомейни, увязнув в войне с Ираком, потерял этот особый накал. А после смерти Хомейни, да еще и в условиях относительно реформистского курса, эта роль была окончательно потеряна. Тут еще появился Бен Ладен. И казалось, что иранским шиитам в смысле лидерства вообще «ничего не светит». И что мы видим теперь? И кто этому помог? Ответы тут вполне однозначны.
4. Втягиваясь в перепалку с Ахмединеджадом, но не имея шансов выиграть войну с ним, американцы дают дополнительные возможности иранским радикалам. А те обязательно этим воспользуются. Если война будет только информационной - американцы все проигрывают. Если даже они будут бомбить - они все равно получат ирано-иракский халифат под властью достаточно радикальных мулл. Без ядерного оружия? Это еще вопрос! А вот то, что халифат, - это точно. Спрашивается - в эту ловушку кто-то загонял, или туда шли сознательно?
5. Единственный шанс американцев - сухопутная операция в Иране. Но иракская ловушка украла шанс. После Ирака у американцев нет ни ресурсов, ни драйва на еще одну сухопутную операцию (чреватую гораздо большими потерями, чем в Ираке). Для такой операции нужна уже другая Америка. Даже если Буш попытается начать нечто подобное - это будет сорвано внутренними интригами, импичментами, миллионными митингами. С учетом этих пяти пунктов, ранее рассмотренной гипотезы о специфических переговорах в Ираке, необходимости иметь предшествующую историю отношений для успеха таких переговоров, - мы далее выдвигаем гипотезу об американо-иранских переговорах по поводу поведения Ирана в ходе американских кампаний в Афганистане и Ираке (рис.8).
Американцы не могли не добиваться, чтобы Иран им не мешал. Только таким поведением Ирана могла быть куплена все та же «малая кровь». «Малая кровь» была товаром. Такие переговоры - торговлей. И во время афганской кампании, и во время кампании в Ираке иранцы держали в своих руках товар. И хотели получить за него нужную цену.
Вопрос: что они могли потребовать в качестве этой цены?
Ответ: ядерный боезапас и ракетные средства его доставки.
Мы уже получили нужные ответы или еще нет? Если нет, то продолжим. Вопрос: от кого они могли это получить? Ответ: иранцы не столь наивны, чтобы считать, что американцы дадут им свое оружие искомого типа. Им нужно было другое. Некая санкция американцев на доставку к ним оружия из тех стран, которые и оружие готовы поставить, и ссориться с американцами не готовы. Речь, по определению, может идти только о двух странах - России и Украине. Ни у кого больше такого оружия нет.
Китай? Мы обсуждаем тему американо-иранской торговли при посредничестве некой русской «внутренней элитной партии», близкой такой же партии в Пентагоне. Китай мог дать Ирану что угодно. Но ему не нужны посредники. И, значит, если он в данном сюжете и участвовал, то достаточно косвенно. Но что тогда получается? И есть ли в реальности что-то, что подтверждает нашу гипотезу? Да, есть.
Выдержка #13 - подтверждение в части средств доставки
Я не хочу подробно останавливаться на «деле Орлова». Я только вкратце зафиксирую, что специфика этого дела работает в пользу нашей гипотезы.
Дело это (речь идет о продаже Ирану украинских ракет Х-55) слишком очевидно элитное. И - очень тесно связанное с борьбой американских внутренних партий. Одни американцы («внутренняя партия ЦРУ») требуют от нынешнего президента Украины Ющенко полной раскрутки скандала. Опять же - ЦРУ бьет не по русским вообще. Оно бьет по русским из военной внутренней партии так, чтобы максимально задеть американскую внутреннюю военную партию. Это, если хотите, очередная модификация «Иран-контрас». Только в условиях совсем иной, гораздо более острой, внутренней конфронтации.
Побудить Ющенко к игре против русских (а на самом деле против американских - кому нужны русские сами по себе?) военных должен был бывший директор ЦРУ Портер Госс. Именно ради этого он устроил с Ющенко закрытую встречу, которая сразу превратилась в открытый скандал. Снятие Госса - это тоже ход в рамках этой игры. Он оказался виноват и в том, что не сумел убедить Ющенко, и в том, что начал убеждать. Более всего в том, что провалил миссию, а доложил, что она успешна. Ну, недооценивают американцы своих украинских ставленников! А между прочим, у тех какая-никакая, но советская партийно-хозяйственная закваска. И в ее рамках «в одну игру» никогда не играют. Игра двух американских партий (ЦРУ требует раскрутки «дела Орлова», Пентагон - свертывания этого дела) «поставила на уши» всю украинскую политику. Для раскручивания дела нужен Турчинов как директор СБУ. И это условие союза Тимошенко с Ющенко. Для свертывания дела Турчинов должен сидеть в тюрьме. А это ведет к войне Тимошенко и Ющенко.
Хаос на Украине не может не выплеснуться к соседям. Не буду показывать, как именно, но выплеснется он обязательно. А генезис - в чем? В войне двух транснациональных элитных партий. Что им Украина? У них свои счеты и свои интересы. Сам масштаб этой истории (цена - стабильность всего восточно-европейского региона), уровень участников - все говорит о том, что «дело Орлова» - не частный эпизод. Но если бы все исчерпывалось ракетной темой! В декабре 2002 года, в преддверии военной операции США, из Ирака в Иран были переправлены 2 тонны золотых слитков. Это те самые 2 тонны, которые в 1990 году были вывезены из Кувейта в Ирак.
В январе 2003 года в Дубае эти слитки были переданы неким дилерам, осуществившим военно-технические поставки в интересах Ирана. Какие именно поставки? И в рамках каких именно договоренностей? Если бы США не были интегрированы в эти договоренности, в историю с ракетами Х-55, - они бы подняли скандал. Потому что ракеты - не иголка в стоге сена. Да и тонны золота, передаваемые от одного лица к другому на Ближнем Востоке - тоже слишком легко отслеживаются. Значит, речь идет все о той же игровой логике. Но уже касающейся не средств доставки, а того, что нужно доставить.
Выдержка #14 - подтверждение по боезарядам
Есть два основных оружейных ядерных материала. Один - это высокообогащенный уран. Типичный оружейный стандарт требует 93-процентного обогащения ураном-235. Это чаще всего обеспечивается каскадами центрифуг, которые последовательно обогащают газообразный гексафторид природного урана, доводя его до необходимой кондиции. Центрифуг для обогащения урана в количестве, позволяющем делать бомбы, должно быть очень много. Желательно, несколько тысяч. Для одной урановой бомбы необходимо, как минимум, 13-15 кг урана с указанной степенью обогащения. Другой оружейный материал - плутоний. Он несколько эффективнее. Минимальное количество плутония, необходимое для одной бомбы, - не 13-15, а 5-6 кг. Но выделить плутоний можно только из уранового топлива, «поработавшего» в ядерном реакторе, причем это делать очень сложно. Нужны так называемые «горячие камеры» и специальные технологии. Поэтому обычно страны, встающие на путь ядерного вооружения, предпочитают обогащать уран. Известны обстоятельства израильских поэтапных действий, направленных на недопущение появления иракской ядерной бомбы. Апофеозом была блестящая операция 7 июня 1981 года, когда ВВС Израиля нанесли бомбовый удар по реактору «Осирак» и прилегающим к нему объектам в пустыне Тхувайтха.
Этой бомбардировкой все и закончилось. СССР и США осудили Израиль. Париж больше не поставлял Багдаду нужное оборудование. Однако ряд экспертов настаивает на том, что израильская бомбардировка не свела к нулю иракские ядерные возможности. Эти эксперты предлагают внимательнее вчитаться в документацию по визиту Саддама Хусейна во Францию в сентябре 1975 года.
Тогда между Саддамом Хусейном и его собеседником, премьер-министром Франции Жаком Шираком, были достигнуты договоренности. Обычно говорят о том, что эти договоренности включали большой реактор (тот, который через 6 лет разбомбили израильтяне) и еще несколько малых реакторов, повторивших судьбу большого. Но эксперты обращают внимание еще на один пункт франко-иракских договоренностей, который предполагал передачу Ираку годичного запаса ядерного топлива для промышленного реактора. Этот годичный запас составлял 72 кг урана. Какого урана? Обогащенного до 93%. Бери и делай ядерное оружие! Я не буду здесь разбирать вопрос о «горячих камерах» для работы с плутонием, которые поставлялись в Ирак из Италии, начиная с 1976 года. Эксперты считают основным вопрос об этих 72 кг высокообогащенного урана. Они категорически отрицают возможность того, что все эти 72 кг были «выведены из игры» израильскими бомбардировками. Дальнейшая судьба того, что от них осталось, - отдельный сюжет. Все те же эксперты считают, что 27 кг высокообогащенного урана из Ирака вошли в обойму тех «серых» договоренностей с Ираном, которые я рассматривал выше. А это позволяет сделать два ядерных заряда и оснастить ими средства доставки. Я не могу проверить, достоверны ли эти сведения.
У меня органическое отвращение к любой технике. Но экспертам, о которых я говорю, я в высокой степени доверяю. Я исключаю с их стороны какую-либо легковесность или двусмысленность. Нечто очень невнятное и невразумительное на этот счет пытался поведать миру бывший заместитель министра обороны США Джон Шоу. Речь идет о февральской конференции 2006 года «Саммит разведок». На конференции Шоу рассуждал о том, как русские военные разведчики вывозили ядерный боезапас из Ирака по плану, предусмотренному на случай военных действий в стране, где есть подобный боезапас. Однако, во-первых, никакие «русские военные разведчики» в одиночку в нынешнем мире ничего уже не делают. И в этом главный смысл всего моего доклада. Во-вторых, сам же Шоу повествует о том, как его изыскания опровергались Пентагоном. Да и другими американскими ведомствами. От себя добавлю, что такие опровержения всегда предполагают наличие чего-то сходного. Но, во-первых, - лишь отдаленно сходного. Есть армянский анекдот: «Правда ли, что Карапетян выиграл 40 тысяч в лотерею? - Правда. Но не Карапетян, а Бабаян. Не в лотерею, а в карты. Не 40 тысяч, а 40 рублей. И не выиграл, а проиграл».
А во-вторых... Во-вторых, когда людям, подобным Шоу, по их же свидетельству, беспощадно затыкают рот, то это значит только одно. Что тема слишком острая. И даже с поправкой на армянский анекдот - лучше бы господину Шоу ее не затрагивать. Спросят: «А Кургиняну можно ее затрагивать?».
Что ответить?
Я не был заместителем министра обороны, как господин Шоу. У меня нет вытекающих из этого ограничений. Да и вообще я пытался рассказать о другом. О том, что настоящая правда требует других аналитических средств. Других матриц понимания, как мы говорим. И что без них любые примитивные решения ведут в тупик. Именно любые. Нам не нужен такой тупик. А значит, аналитические средства надо отработать и применить.
Полагаю, что, приводя так подробно выдержки (скорректированные самым минимальным образом для емкости изложения), я не повторяюсь. Я закрепляю определенные методологические (да и практические) результаты с тем, чтобы двигаться дальше. Двигаясь дальше, я гораздо подробнее разберу иракский сюжет и роль «разоблачений» Шоу (так и хочется сказать «шоу-разоблачений»). Однако первый мой шаг в дальнейшем движении по «петляющему следу» не может не быть связан с назначением нового директора ЦРУ. Ведь это сейчас так горячо и противоречиво обсуждается. Откажись я от участия в этом обсуждении (столь важном для моей темы «внутренних партий»), вы бы меня не поняли. Да я и сам бы себя не понял. Делая этот шаг, я не ухожу от взятых на себя «региональных» обязательств - и заявленного в названии рассмотрения ряда сюжетов. Я только сопрягаю региональный аспект с глобальным.
