Форум С.Кара-Мурзы

	От	Георгий
	К	Георгий
	Дата	30.06.2004 22:58:18
	Рубрики	Тексты;

Продолжение и комментарий (*+)

http://www.lgz.ru/766

ОПРАВДАТЕЛЬНЫЙ ПРИГОВОР

В прошлом номере (<ЛГ>, N24) был напечатан материал нашего корреспондента. В его основу легло событие, происшедшее в Брянской
области, где житель райцентра после конфликта с милиционерами жестоко расправился с одним из них и ранил другого. Однако на процессе
с участием присяжных заседателей убийца был признан невиновным.
Что же произошло дальше?
АМПУТАЦИЯ

Хахулин, выслушав оправдательный приговор, несколько раз ошеломлённо повторил: <Спасибо>. Но... остался сидеть на скамье подсудимых!
Приученный уже к неволе, он вдруг ощутил непреодолимый страх перед простившей его судьбой. Александр словно чувствовал, каким ядом
обернётся для него этот нечаянный глоток свободы...
Он вышел из зала суда на втором этаже, спустился вниз и открыл дверь на улицу. Шёл, осторожно ступая, привычно ожидая, что по спине
хлестнёт голос конвойного.
Вышел на воздух - морозный, вкусный - и едва не упал от изнеможения. Эти тридцать метров он шёл почти полтора года. От первого дня
неволи в ноябре 2002-го до первого дня свободы в январе 2004-го. Заново привыкал видеть и ощущать: яркость солнца, хрупкость снега,
теплоту прикосновения, запахи, объятия.
...Его принялись теребить, хлопать по плечам. Вложили в руку пластиковый стакан, что-то налили. Он выпил, даже не ощутив вкуса. Все
принялись говорить наперебой, смеясь. Только мать и жена плакали, а сын молча вцепился в отцовскую руку. Словно боялся, что
Александра отпустили только <на каникулы>. И скоро увезут обратно в камеру...
Приятель как-то рассказывал, что очнулся во время операции. Изрезали вдрызг, наркозный сон стал уже бледнеть, и он узрел, как хирург
тащит из него кровавые ошмётки. И опять провалился... Было ему так худо, что едва выжил, во что и самому долго не верилось. И врачи,
и соседи по палате в разговорах между собой кивали на него и перешёптывались, что, мол, уже не жилец...
Хахулину тоже делали сложную операцию - ампутировали кусок жизни и ставили схожий <диагноз>:
- Ну, падла, теперь тебе не жить...
Слышать такое он привык. Бывалые соседи по камере в СИЗО кивали подтверждающе:
- Могут запросто. У ментов законы, как у нас на зоне.
Однако довелось ему отведать лишь толику милицейской ненависти: при аресте, когда основательно поколотили. Потом служивые посылали
лишь одни угрозы отомстить за товарища, впрочем, день ото дня редеющие. И, в конце концов, исчезнувшие.
Но на свободе вид голубоватых шинелей стал опять тревожить Хахулина. С того самого дня, что натолкнулся на знакомый гаишный
<жигуль>, который в позапрошлом году залил кровью. И в том же самом месте: возле рынка. За рулём был Фатеев - несостоявшаяся его
жертва и, страшась встретиться с инспекторским взглядом, Хахулин проворно развернулся и торопливо зашагал в сторону, ощущая в ногах
противную слабость.

ПОЖИЗНЕННЫЙ СРОК

Жуковка - город тесный, новость в подворотне не залежится. Вскоре все прознали, что возвратился из тюрьмы электрик Саня Хахулин. За
что сидел, народу, конечно, было тоже известно.
Некоторые косились зло:
- Дожили! Для душегуба, убийцы даже наказания не придумали. Что ж у нас теперь за законы такие? Погодите, он ещё и других потрошить
начнёт.
Но иные глядели открыто. Даже одобряли. Одни многозначительной улыбкой, другие словами:
- Ну, ты супермен! Правильно сделал! Так их, негодников, учить надо, а то житья не стало от ментовского произвола.
Ну, как им было объяснить, что и не чаял он залезть в уголовную историю? Ни геройствовать не собирался, ни мстить. И нож кухонный
схватил по обычной пьяной глупости...
На шумном торжестве в кафе по случаю освобождения Хахулин едва не оглох от благих пожеланий. И сам было поверил в грядущие перемены,
но наутро схватила его за горло тоска. Потом, обнаглев, взяла визиты к нему за привычку. Александр по старой привычке начал лечиться
водкой, но тоска не убегала, а ложилась на мозги тупой дрёмой и, едва хмель таял, опять принималась изводить Хахулина. Он в отчаянии
бежал за новой порцией <лекарства>.
...В тюрьме была только злость за то, что в тесную и смрадную неволю заперли, и мучила неистовая жажда: выбраться, выбраться! Как
угодно, только на волю: мухой, клочком бумаги, пылинкой! Но, обретя свободу, не воспарил, а, наоборот, оказался ею прижат к земле.
Чаще стал уединяться, надолго замолкал, протыкая тяжёлым взглядом потрескавшуюся оконную раму, мысленно убегая назад. И чем больше
думал, тем сильнее шаталась его жертвенная правота. Уже не с благодарностью, а с досадой вспоминались пылкие адвокатские речи - мост
на волю. И уже не уверен был, что шагнул бы на его шаткие доски сейчас.
Поражался самому себе: как мог радоваться оправданию присяжных?
И возможно ли оказаться невиновным, убив?
Выходит, всё-таки не миновал он пожизненного срока. Только присудили его не телу, а душе. И дал не суд, а судьба...

<ТЕХНИЧЕСКАЯ ОШИБКА>

Снова вернёмся в Брянский областной суд, где только что закончилось слушание дела. Присяжные, преодолев растерянность, окружили
обвинителя Оксану Ким.
- Честное слово, мы не хотели...
У них вид школьников, которые насажали кучу ошибок в сочинении.
- Думали, что Хахулина осудят, но по другой статье... Может быть, приговор ещё можно изменить?
- Нельзя.
- Что же делать?
- Можно написать заявление в областную прокуратуру.
Сделать это пожелали только трое присяжных. Да и то не сразу, а через неделю. В качестве оправдания они ссылались на некую
<техническую ошибку>. Что же это значит?
Вместо ответа процитирую фрагмент письма одного из заседателей в прокуратуру:
<Я участвовала в качестве присяжной в судебном заседании по делу Хахулина. При принятии решения о виновности либо невиновности с
моей стороны произошла техническая ошибка, так как мне не были разъяснены юридические тонкости. Я считала, что Хахулин не виновен в
убийстве сотрудника милиции, то есть в совершении преступления, предусмотренного статьёй 317 УК, а виновен в совершении убийства
простого человека...>
Вот он, результат ускоренного <курса правоведения> в зале суда. Присяжные перешли к практике, минуя теорию...
Далее в письме говорилось:
<В связи с тем, что вопрос ставился: <Виновен ли Хахулин по данному обвинению, то я указала: <Не виновен>. На самом деле я не
хотела, чтобы Хахулина оправдали полностью. Я хотела, чтобы его осудили за более мягкое преступление. Прошу принять меры для
устранения данной ошибки>.
Похоже, что логика присяжных была верной не только с житейской, но и с юридической точки зрения. Наверное, и судья мог бы избрать
основой для обвинения Хахулина другие статьи: 105-ю или 107-ю. Но не сделал этого. Почему?
Наверняка возможный приговор за жестокое преступление показался ему слишком мягким. Ведь сотрудник милиции был убит при исполнении
своих обязанностей, что традиционно карается очень жестоко. Так бы произошло и на этот раз, если бы дело рассматривалось обычным
составом суда. Профессионалы, привыкшие принимать в расчёт факты, вряд ли стали бы рассматривать возможное развитие событий. К тому
же они традиционно привыкли играть на поле, густо усеянном статьями кодексов. И строго следить, чтобы к ним было крепко привязано
любое правонарушение.
Присяжные же, для которых эмоции - веский аргумент, размышляли иначе. Они сломали привычную схему суда, добавив в процесс
судопроизводства элемент творчества. То есть домысливали то, что могло быть. Помогал им в этом житейский опыт и знание нравов
общества.
Хахулин мог быть остановлен милиционерами без оснований: допустим, был трезв. И спешил к больной матери, но это обстоятельство на
ситуацию не повлияло. Милиционеры могли вымогать у него взятку, при этом оскорбляя. В общем, довели до состояния, в котором человек
способен совершать неадекватные поступки.
Он схватил нож и поспешил вершить расправу? Может быть, но мог взять лезвие и на всякий случай. Погрозить. Ведь известно, что ударил
он милиционера не сразу, может быть, сперва желая достичь мирного соглашения. А стражи порядка вдобавок избили его, сделав роковую
развязку неотвратимой...
Значит, убийство совершено в особом - возбуждённом для психики человека состоянии аффекта. Но я не стану затрагивать юридические
тонкости подобного момента - они в компетенции профессионала, интервью с которым публикуется ниже. Наверное, не только брянским, но
и присяжным других российских городов будет полезна на будущее такая <работа над ошибками>.
Жаль, нельзя ничего изменить в прошлом: в деле электрика Хахулина.
А вот вопросы для присяжных с моей наивной ремаркой: может быть, их следовало трактовать иначе?
1. Доказано ли, что 20 ноября 2002 года Елисеев В.А. был убит в служебном автомобиле неким лицом?
Ответ: <Да, доказано>.
2. Если на вопрос N 1 дан утвердительный ответ, то доказано ли, что Хахулин А.И. убил Елисеева умышленно, из мести (так, как
изложено в версии обвинения)?
Ответ: <Нет, не доказано>.
3. Если на вопрос N 1 дан утвердительный ответ, а на вопрос N 2 отрицательный, то доказано ли, что Хахулин убил Елисеева в ответ на
то, что Елисеев нанёс Хахулину около десяти ударов (так, как утверждает защита)?
Ответ: <Да, доказано>.
4. Если на вопрос N2 или N 3 дан утвердительный ответ, то виновен ли Хахулин?
Ответ: <Нет, не виновен>.
Часто случается, что невольным убийцей становится грубо <навешанный> тюремный срок. В этой же истории случилось наоборот: человека
погубила свобода, присуждённая из-за <технической ошибки>.
Впрочем, я забегаю вперёд. Пока прокуратура Брянской области только опротестовала вердикт присяжных в Верховном суде.

КОНЕЦ <КАНИКУЛ>

...Александр долго избегал заходить на кухню, где мозолил глаза изрезанный им в предубийственном угаре холодильник и буфетный ящик,
где вместо двух ножей остался один. Боялся, конечно, не бессловесных вещей, а вполне конкретных мыслей. Сколько их ни держи, а как
побегут, не остановишь. Вот уж и помчались, неистовые...
В тюремных снах - обрывистых, хрупких - Александру виделось всё вперемешку, но часто дублировался один: как пробирался он куда-то
через сплетённые корневища, непролазную грязь. И что-то искал в суетной торопливости. Но перед тем как очнуться Александру в липком
поту на худой тюремной подушке, мелькало перед ним чьё-то лицо. Где-то виденное, но никак не узнаваемое. И каждый раз он гнал сон к
последней картинке, торопясь узнать мимолётного пришельца. Но всё без толку.
Наконец узнал его, а вернее, догадался. Весь день пребывал в мрачной задумчивости. Проснулась и заплакала жалость. К себе и к тому,
у кого грешным делом отнял жизнь. И решил перед ним покаяться, если тот образ явится хоть на мгновение снова.
Но спалось в ту ночь отчего-то непривычно спокойно, и никакие видения не тревожили. Александр проснулся и быстро посчитал: минуло
сорок дней с того дня, когда успокоенная душа безвозвратно улетела на небеса. То наступил черёд души милиционера Елисеева.
Больше в тюремных снах покойный милиционер ему не являлся. Но дома, после освобождения от него опять не стало покоя. А однажды на
улице - Хахулин вышел на своё несчастье за хлебом - зашатался, как от хлёсткого удара: то полоснул его ненавистью пожилой человек -
отец Елисеева. И швырнул в него всю тяжесть родительского проклятия:
- Ходишь ещё по земле? Недолго тебе осталось! Страшная кара тебя настигнет! Будешь мучиться страшнее, чем мой Витька!
Хахулин едва доковылял до дома. Отчаянно знобило, он <принял> стопарь для успокоения и прикорнул на диване. Но вскоре его разбудил
звонок приятеля.
- Слыхал, Саня?
- О чём?
- Только не переживай сильно. Может, врут...
- Можешь объяснить толком, в чём дело?
- Ладно... Слух пошёл, что в Брянск из Верховного суда бумага пришла. Дело твоё пересматривать будут. Значит, Саня, надолго
загреметь можешь...
Вечером пришла жена:
- Кажется, кончились твои <каникулы>...
И беззвучно заплакала.

СМЕРТЕЛЬНАЯ УСТАЛОСТЬ

Моя история вплотную придвинулась к мрачному эпилогу.
Слух оказался правдой: 14 апреля этого года приговор Хахулину Верховный суд действительно отменил и назначил новое разбирательство.
В начале июня в Брянске должен был начаться новый процесс.
Узнав об том, Александр стал необычайно спокоен. Как будто для себя всё решил.
Он не желает больше метаться, сходить с ума, страдать! Будь трижды проклята свобода, которой надо тяготиться и ужасаться при мысли,
если её отнимут! Целая вечность в слепящей и душной тьме! И разве можно будет назвать такое существование жизнью?
Нет!
Он больше не позволит себя судить другим и сам <выписал> себе повестку в свой суд. Александр будет в нём един во всех лицах: не
только подсудимым, но и судьёй, адвокатом, прокурором. И за всех двенадцать присяжных будет отвечать тоже один Хахулин.
Разбирательство, как он решил, будет скорым. Более того, уже определён приговор. Тоже им самим.
Он смертельно устал за три месяца на воле.
28 апреля этого года стало последним днём жизни Хахулина. Он влез в петлю, но шагнул к эшафоту, который смастерил самолично, ещё в
ноябре позапрошлого года...
Жертв в упомянутом деле стало уже две. На самом же деле их гораздо больше. Это восьмилетний сын Александра, который, вернувшись из
школы, застал отца уже бездыханным. Ещё жена, которая никак не может прийти в себя от потрясения и мыкается по больницам. И пожилая
мать Хахулина - тоже жертва...
Всех их затянула петля судейского милосердия.
======
http://www.lgz.ru/767

МНЕНИЕ СПЕЦИАЛИСТА

НИ СЛОВА ОБ АФФЕКТЕ!

С просьбой прокомментировать эту историю наш корреспондент обратился к заслуженному юристу РФ, члену Независимого
экспертно-правового совета Сергею ПАШИНУ, стоявшему у истоков введения в России суда присяжных. Но постепенно разговор вышел за
рамки брянского дела...

- Главное, что, на мой взгляд, мешает эффективной работе суда присяжных, - некачественное, преисполненное фальсификаций
предварительное следствие. Брак в следственной работе особенно виден в суде присяжных, отсюда - многие оправдательные вердикты и
приговоры, подтверждающие недоказанность обвинений, невиновность подсудимых.

- Но присяжные нередко оказываются в плену эмоциональных стереотипов.

- Вы думаете, у судей их нет?.. Профессиональная деформация судей порой заставляет их презирать подсудимого, заранее считать его
злодеем, игнорировать требования презумпции невиновности... Судебный процесс не исключает сопереживания жертве преступления и
подсудимому, который сплошь и рядом и сам мученик, претерпевший пытки и другие злоупотребления властей. Присяжные рассуждают по
совести и здравому смыслу; у них нет юридической квалификации, но есть житейский опыт.

- Именно он-то и может подвести. Как это случилось в брянском деле.

- А я думаю, что просто там доказательства оказались слабыми и работа прокурора оставляла желать лучшего. Надо было ярче
демонстрировать, что сотрудники правоохранительных органов действовали в данном случае вежливо, правомерно и не давали поводов для
последующей агрессии.
И судья, полагаю, должен был бы включить в вопросный лист пункт об аффекте. Сознание Хахулина было в момент нападения на
милиционеров явно изменено, как говорят специалисты, <сужено до размеров ситуации>. К сожалению, Верховный суд всячески препятствует
постановке перед присяжными таких вопросов, ошибочно считая сильное душевное волнение непостижимым для простых людей понятием.
Вердикт коллегии присяжных заседателей - это не плод наития либо каприза. Он вызревает по мере того, как присяжные переживают
судебный процесс, знакомятся с доказательствами и позициями сторон. Судья должен работать с присяжными на протяжении всего
заседания, задавая работе представителей народа правовые рамки, предлагая им для подражания образцы правового поведения. Именно для
этого председательствующий обращается к присяжным со вступительной речью, разъясняет им права и обязанности, напутствует их перед
вынесением вердикта.

- Но специального образования у присяжных же нет...

- Зато у судей и прокуроров оно есть! Так почему же государственный обвинитель не смог доказать <вне разумных сомнений> своим
согражданам, что тот же Хахулин виновен?

- Хотелось бы узнать вашу более подробную оценку брянского дела. Может быть, чего-то не заметили тамошние следователи?

- Когда человек предстаёт перед Высшим Судией, людское правосудие отступает от него; уголовное дело подлежит прекращению за смертью
обвиняемого. Медики изучают странгуляционную борозду на шее удавленника, констатируют самоповешение и гибель человека от асфиксии.
Психологи стремятся доискаться до причин рокового решения самоубийцы и обнаруживают чаще всего состояние депрессии либо фрустрации,
предшествовавшее уходу из жизни. Проще говоря, имеются в виду уныние, разочарование, страх, утрата смысла существования, ввергшие
человека в смертный грех отчаяния. Иногда самоубийство создаёт поле и для психиатрических исследований. В данном случае
настораживает то обстоятельство, что Хахулин в тюремной камере неоднократно вскрывал себе вены. Психиатрам следовало более вдумчиво
оценить его душевное состояние не только на момент рассмотрения дела, но и при нападении на работников милиции; возможно, в итоге
тщательной проверки пришлось бы констатировать невменяемость или ограниченную вменяемость подсудимого.

- Можно ли считать этот суицид своеобразной казнью судьбы за содеянное?

- Судьба слепа. В славянской мифологии правосудие олицетворяет божок Усуд, который периодически вынимает из глухого мешка жребии для
людей, произвольно распределяя между ними блага и кары. Современный российский суд порою страшнее смерти, а быстрая смерть иногда
желаннее долгих мытарств судопроизводства.

- Насколько уникально это дело? Часто ли случается, что люди, избежав наказания, накладывают на себя руки?

- Уголовное дело о нападении на милиционеров <обработанного> ими гражданина - это распространённая житейская история, вышедшая из
ряда вон только после самоубийства оправданного человека. За годы судейской работы у меня не было случая, чтобы подсудимый до такой
степени отчаялся и изверился в правосудии. Однако самоубийства на ранних стадиях предварительного расследования изредка происходят,
в особенности накануне или сразу после заключения подозреваемых под стражу.

- В какой мере присяжные могут ощущать себя виновными в трагедии?

- Присяжные заседатели сделали нелегкий выбор между естественным отвращением к убийству и состраданием к убийце, который, как
следовало из его показаний, вероятно, был жертвой несправедливости и жестокости милиционеров. Свои колебания эти люди, отвечая на
поставленные судьёй вопросы, преодолели в духе презумпции невиновности, истолковав разумные сомнения в пользу подсудимого. Я слишком
хорошо знаю, какого напряжения нравственных сил, какой сосредоточенности воли требуют от судей дела об убийствах, и потому не смею
бросить хотя бы тень упрёка на вердикт брянских присяжных заседателей, хотя бы на секунду усомниться в их совестливости. Но в итоге
страшной смертью погибли два человека, и те, кто соприкоснулся с этим уголовным делом, всё же, наверное, не могут не чувствовать
горечи.

- Как вы думаете, насколько вердикт брянских присяжных выражает настроение россиян, крайне настороженно и опасливо относящихся к
милиции?

- Вердикт брянских присяжных выразил не ненависть к милиции, а знание милиции. Понимая, что собой представляют её сотрудники,
брянские присяжные отнеслись с доверием к показаниям подсудимого о вымогательстве у него денег и нанесённых ему при задержании
побоях. Для судей из народа при вынесении вердикта важно не свести счёты с кем бы то ни было, а понять, во-первых, соответствует ли
поведение человека сложившейся ситуации, во-вторых, характерно ли оно для его среды. Потому, кстати, не доверяя и не симпатизируя
милиции, наши присяжные постоянно оправдывают постовых, обвиняемых в рукоприкладстве. Ведь ещё классик утверждал, что так рука у
городового уж устроена: чего не коснётся - всё вдребезги. Но присяжные в типичных случаях выносят оправдательные вердикты и в
отношении тех, кто, сопротивляясь властям, поколотил милиционера: мол, распускаешь руки и размахиваешь резиновой палкой - не жалуйся
на отпор.

- Теперь, пожалуйста, несколько слов о процессе в Ростове-на-Дону, о котором мы упоминали в прошлом номере.

- Там сразу возникает вопрос: почему дело рассматривал военный суд на территории, где к чеченцам относятся явно недоброжелательно?
Да, в Чеченской Республике пока не действует суд с участием присяжных заседателей, но можно же было перенести процесс куда-нибудь
подальше от юга России, туда, где настроение людей более терпимое. Суд присяжных - точный, но тонкий механизм, и поэтому его легко
разбалансировать.

- Удивление вызвал вердикт присяжных по делу о беспорядках на рынке в Ясеневе...

- Вероятно, и в этом случае прокуратура не вполне справилась со своей миссией уголовного преследования. А ведь в Москве национальные
антипатии проявляются достаточно резко.
Между прочим, за границей дело, если к нему привлечено слишком большое внимание и оно взбудоражило общественность, переносят для
рассмотрения в другой судебный округ. Иногда при этом изменяют фамилии фигурантов процесса, разыгрывая своеобразный <судебный
карнавал>. Делается это во имя соблюдения правил <честного процесса>, закрытого не для эмоций, но для безрассудного проявления
страстей.

- Кстати, а как дела с судом присяжным обстоят за рубежом, например, в США?

- Во-первых, там предварительное следствие, по общему правилу, не создаёт доказательств. Это означает, что полицейские,
расследовавшие преступление, не могут послать в суд присяжных вместо себя протоколы, а обязаны явиться туда сами и подвергнуться
перекрёстному допросу.
Во-вторых, за океаном развита прецедентная система, касающаяся в том числе процедуры исключения доказательств. Американские судьи не
смотрят сквозь пальцы на безобразия предварительного следствия, а очень жёстко отнимают у обвинения улики, полученные с нарушением
закона. Таким образом, дела, поступающие на рассмотрение американского суда присяжных, подготовлены качественно, а обвинители
квалифицированы, напористы и уместны; в частности, они при выборе тактики изобличения подсудимого делают поправку на особенности
населения региона, откуда призываются в процесс присяжные заседатели.
В американском суде присяжных защита наделена большими полномочиями для проведения контррасследования. Федеральный бюджет или бюджет
штата - в зависимости от характера дела - возмещают защитнику часть расходов на сбор доказательств и найм экспертов. Когда адвокат
участвует в отборе присяжных по делу об убийстве, он имеет право за казённый счёт пригласить консультанта-психолога, чей минимальный
гонорар составляет 3000 долларов в день. Американский суд присяжных - учреждение дорогое, но стоящее, обставленное реальными
гарантиями справедливости.

- Вернёмся на Родину... Что вы скажете об отборе присяжных заседателей?

- Только одно: что он не осуществляется честно и профессионально. До революции в России это делалось публично. Любой желающий мог
прийти в окружной суд и посмотреть, как крутится колесо с билетами, на которых писали фамилии кандидатов в присяжные на данную
судебную сессию, убедиться, что именно судьба <назначила> человека из народа судьёй. Сейчас их отбирают келейно - якобы на
компьютере, якобы методом случайной выборки. Есть большие сомнения, что делается это объективно.

- Вы хотите сказать, что суд присяжных ввели, а инфраструктура и технология остались от старых, ещё советских судов?

- Примерно так. Помню, какая серьёзная подготовка десять лет назад предшествовала введению суда присяжных в девяти регионах России.
Было не только стремление к новому, но и понимание необходимости и благотворности суда присяжных для устаревшей и несправедливой
судебной системы, потерявшей доверие народа. Суды присяжных успешно работали примерно до 1997 года.
Сейчас их формально распространили почти на всю территорию страны. И почти повсеместно они подвергаются шельмованию - в основном за
мягкие вердикты. Но до сих пор никто не пытался подвергнуть анализу эти процессы, выявить ошибки судей и сторон, скорректировать
нелепую кассационную практику Верховного суда.

- Какая, по вашему мнению, судьба, ждёт суд присяжных?

- Думаю, его не отменят, как предрекают многие. Прозябание суда присяжных будут поддерживать - напоказ, видя в нём витринное
достижение управляемой демократии. Возможно, ограничат компетенцию, тем более что эта идея вынашивается во властных сферах давно.
Мол, <суди, дружок, не выше сапога...>. Судом присяжных в России, к сожалению, стали манипулировать, но ещё не научились
пользоваться всерьёз. Однако это сделать необходимо.