От	Pout
К	All
Дата	09.08.2002 06:44:37
Рубрики	Россия-СССР; История; Идеология;

Маркс и Россия (работа А.Валицкого)

---

Анджей Валицкий
РУССКИЙ СОЦИАЛИЗМ И НАРОДНИЧЕСТВО

Можно с уверенностью утверждать, что одной из самых важных тем интеллектуальной истории России XIX века была проблема отношений между Россией и Западом. Русская мысль XIX века знала много этапов развития того, что мы можем определить как "дискуссии о Западе" или, наоборот, как "дискуссии о России". В 40-х годах романтически-консервативные славянофилы развернули дискуссии о философии и культуре с либералами или демократами-западниками, которые вдохновлялись гегельянством, пропущенным через призму гегелевской философии права (у либералов типа К. Кавелина) или "философии действия" левых гегельянцев (как, например, у левых демократов, представленных В. Белинским и А. Герценом) (1). В 50-60-е годы с утверждением раннего народничества (в особенности "русского социализма" Герцена) дискуссия претерпела резкие изменения, поскольку критика Запада и защита "особого" характера России - и прежде всего русской сельской общины - перестали быть монополией правых консерваторов. В 70-е годы с возникновением того, что можно определить как "классическое народничество"(2), проблема отношений между Россией и Западом была сведена к проблеме капитализма и отказ от капиталистического пути развития для революционной русской молодежи превратился в догму. С начала 80-х годов первые русские марксисты , представленные организацией "Освобождение труда" - группой Плеханова _ стали защищать капиталистический прогресс в качестве необходимого этапа эволюции и вступили в жаркую полемику с народниками. Еще позднее, в 90-е годы, в полемику включились, с одной стороны, так называемые "легальные народники" и, с другой - "легальные марксисты". Произведения молодого Ленина дополнили эту полемику новым измерением, но Ленин выступил против народнической идеи "перепрыгивания" через фазу капиталистического развития, не говоря уже о вере народников в социалистические возможности сельской общины. Таким образом, все русские марксисты независимо от серьезных расхождений единодушно отвергали народничество. На данном основании многие историки пришли к заключению - довольно-таки поспешному, - что русские народники были просто и исключительно противниками марксизма, и это явилось единственной причиной, оправдывающей включение народничества в историю марксизма.
Как я уже пытался показать(3), подобные мнения - слишком упрощенные и поверхностные. Отношение между русским народничеством и марксизмом было гораздо сложнее и диалектичнее, и народники не ограничивались лишь тем, что выступили против марксизма, но и испытывали на себе его глубокое влияние. Первая встреча марксизма с русским народничеством произошла до появления русского марксизма, и, стало быть, не имея противников-марксистов в России, народники вовсе не были врагами марксизма. Более того, если "классическое народничество" означало восприятие капитализма как "врага номер один", то можно сказать, что этот тип народничества не только испытал влияние марксизма, но и в определенном смысле был создан им. Не случайно классический этап развития народнической мысли наступил после опубликования первого тома "Капитала", и не случаен тот факт, что, к великому удивлению Маркса, первый перевод "Капитала" был издан в России благодаря усердию народников (перевод был начат Германом Лопатиным, близким другом Маркса, и закончен Николаем Даниельсоном, считавшим, что марксизм и народничество вполне совместимы). Короче, "Капитал" произвел на русских демократов столь глубокое впечатление, в особенности описание жестокостей, связанных с первоначальным накоплением, что они решили любыми средствами воспрепятствовать капиталистическому развитию России и, таким образом, превратились в самых настоящих, классических "народников".
Следовательно, мы можем утверждать, что русское народничество было не только реакцией на капитализм в России и даже не "показательным эффектом" капитализма на Западе, но, возможно, прежде всего русским ответом на социалистическую мысль Запада. Это явилось реакцией на западный социализм со стороны демократической интеллигенции страны отсталого крестьянства, в то время находившейся на начальном этане капиталистического развития, и понятно, что прежде всего это должна была быть реакция на марксизм: ведь Маркс стал уже главной фигурой европейского социализма и автором самого авторитетного труда о развитии капитализма.
После распространения марксизма в России народники более глубоко осознали несовместимость некоторых предпосылок исторического материализма со своими понятиями о возможном пути социального развития России, но в это же время отдельные народники продолжали изучать марксизм и пытались дискутировать с "русскими и последователям и Маркса" на марксистском языке. Значение этих дискуссий, в особенности для проблем современного "третьего мира", состоит в том, что русские народники, (и, добавим, первые польские марксисты, которые частично находились под их влиянием) были первыми мыслителями, подчеркивавшими специфические условия "опоздавших", то есть отсталых аграрных, стран, которые на себе испытывают результаты модернизации в условиях сосуществования со странами развитого капитализма и пытаются выработать свою теорию социалистической модернизации.
Эту проблему оставил без внимания Плеханов, догматически уверенный в том, что отсталые страны должны просто-напросто повторить этапы развития передовых стран. Сам Маркс, однако, к концу жизни отрекся от этой эволюционистской точки зрения и, к большой досаде плехановской группы, фактически стал сторонником народнической теории. Таким образом, можно утверждать, что встреча марксизма с русским народничеством привела к некоторым важным результатам: к острому осознанию специфических проблем экономической отсталости, готовых решений которых марксизм не предлагал; к первым попыткам выработать теорию социалистической модернизации отсталых стран (эти теории, как мы увидим ниже, не были лишены некоторых черт утопизма, обращенного к прошлому, но иногда формулировались по-марксистски и были способны воспринять отдельные важные стороны марксизма); и, наконец, к ознакомлению с русскими проблемами, с теориями и надеждами народнических теоретиков, что, возможно, явилось решающим фактором определенного изменения Марксовой мысли в последние годы, изменения в сторону новых перспектив и вопросов, значение которых, столь понятное в настоящий момент, было недопустимым образом недооценено в XIX веке из-за привлекательности идеи однолинейного и "евроцентристского" прогресса.
Мне уже приходилось характеризовать различные тенденциинароднической мысли и анализировать ее изменения в сопоставлении с марксизмом (4). Здесь я ограничусь рассмотрением лишь нескольких основных проблем, важных для понимания того, как народничество восприняло марксизм.

1. Области согласия, реальные и воображаемые
Первые народники, читатели "Капитала", увидели в Марксе крупнейшего экономиста своего времени и с распростертыми объятиями приняли его теорию стоимости, труда и разоблачения природы капиталистической эксплуатации. Благодаря им идеи "Капитала" начали распространяться среди русских крестьян и рабочих. Одни из участников организации "Земля и воля", Ю. М. Тищенко, в 70-е годы, во время "хождения в народ", никогда не расставался с этой книгой Маркса(5). Другой участник организации, известный революционер С. Кравчинский написал рассказ "Мудрица Наумовна", в котором попытался проиллюстрировать и популяризировать для рабочих теорию прибавочной стоимости. Почти все народнические мыслители - как революционеры, так и реформисты, - критикуя политическую экономию либералов, обычно ссылались на Маркса. Эта критика зачастую была намного резче критики самого Маркса, поскольку имела тенденцию игнорировать вклад либеральной политической экономии в науку и видела в ней только идеологическое прикрытие, если не откровенную и бесстыдную апологию капитализма. Также и народнические мыслители, близкие к Бакунину и, стало быть, противники Маркса и Энгельса в Интернационале, в общем, отрицательно относились к Марксу как к политику, но вместе с тем глубоко уважали его как теоретика. Стефанович, один из самых представительных последователей Бакунина из народников, так объяснял это двойственное отношение: "Марксизм, как теория. - а не как членство в практически борющейся социалистической партии на Западе, - не исключает народничества"(6).
Наибольшее влияние на формирование представлений народников о капитализме оказывал не столько их непосредственный опыт относительно капитализма, каким он был в России или на Западе, сколько анализ Маркса о первоначальном накоплении в Англии и его выводы о том, что экспроприация крестьян есть необходимое условие капиталистического развития. Придя в ужас от этой перспективы, они не попытались выработать более умеренную теорию развития капитализма. Благодаря Марксу они, наоборот, пришли к заключению, что, если позволить капитализму развиваться, человеческая цена за это развитие не может не быть такой же, какую заплатила Англия, и поэтому необходимо предотвратить это развитие в интересах сохранения человеческих ценностей.
Поучительный пример влияния Марксова анализа первоначального накопления на народническую мысль мы находим в статье Елисеева "Плутократия и ее социальные основы" (1872)(7). Елисеев обильно цитирует Маркса, и многие страницы его статьи являются конспективным парафразом соответствующих страниц "Капитала". Естественно, основной вывод статьи - сделать все возможное, чтобы помешать капиталистическому развитию России. Довольно курьезно, что представитель реформистского течения в народнической мысли Елисеев, по-видимому, был убежден в том, что этот вывод согласуется с тем, что говорил Маркс о генезисе нового социального порядка. Маркс говорил, что здесь роль повивальной бабки играет насилие, являвшееся также и экономической силои. Если насилие - это повивальная бабка, рассуждает Елисеев, значит, роль государства активна и оно, чтобы предупредить нежелательные последствия, может законным порядком вмешиваться в процесс социального изменения. Таким путем писатели-народники использовали "Капитал" Маркса с целью убедить царское правительство в том, что его долг бороться против русского капитализма. Аналогичная аргументация вновь появилась позднее, в 80-90-е годы, у так называемых "легальных народников".
Классический пример влияния Маркса на русское народничество дают нам идеи Николая Михайловского, одного из самых видных и представительных теоретиков народничества. В своих работах "Что такое прогресс?" (1869) и "Борьба за индивидуальность" (1875-1876) он предлагал социологическую концепцию, согласно которой разделение труда в обществе - в его развитии Спенсер усматривал основной критерий прогресса - это в сущности регресс, поскольку оно достигается ценой распада и раздробления человеческой личности. На разработку Михайловским идеи о неизбежных последствиях социального разделения труда оказал особое влияние Маркс. Уже в 1869 году в своей статье "Теория Дарвина и общественная наука" Михайловский ссылался на Марксову концепцию разделения труда, подчеркивая отрицательные стороны этого разделения, которые были поняты и теоретически объяснены, как он подчеркивал, автором "Капитала"(8). Если же Михайловский напоминал в этой связи об идеях А. Смита, Фергюсона и других, то, следовательно, у него были те же ссылки, к которым прибегал Маркс в том же контексте. И естественно нетрудно найти в "Капитале" достаточное количество мест, которые Михайловский мог бы процитировать в защиту собственных тезисов, как, например: "Односторонность и даже неполноценность частичного рабочего становится его достоинством, коль скоро он выступает как орган совокупного рабочего... В мануфактуре обогащение совокупного рабочего, а следовательно, и капитала общественными производительными силами обусловлено обеднением рабочего индивидуальными производительными силами... Некоторое духовное и телесное уродование неизбежно даже при разделении труда внутри всего общества в целом. Но так как мануфактурный период проводит значительно дальше это общественное расщепление различных отраслей труда и так как, с другой стороны, лишь специфически мануфактурное разделение труда поражает индивидуума в самой его жизненной основе, то материал и стимул для промышленной патологии даются впервые лишь мануфактурным периодом".
В конце этого отрывка Маркс с одобрением привел следующие слова из книги Уркарта: "Рассечение труда есть убийство народа" (9).
Естественно, Михайловский хотел помешать "убийству" русского народа. И поэтому он определял прогресс как "постепенное приближение к целостному индивидууму, к максимальному и более разнообразному возможному разделению работы между органами человека и возможно минимальному разделению труда между людьми"10. Только в однородном, эгалитарном обществе человеческая личность может быть многосторонней, цельной, полной. Это была довольно утонченная аргументация в пользу крестьянской утопии, обращенной в прошлое и идеализировавшей натуральное хозяйство и примитивную автаркию русской сельской общины. Русский крестьянин, утверждал Михайловский, живет примитивной, но полной жизнью; с экономической точки зрения он самообеспечен, следовательно, независим, "полон" и "целен"; он удовлетворяет все свои нужды с помощью собственного труда, применяя все свои способности, и в одном лице объединяет крестьянина и рыбака, пастуха и ремесленника. Отсутствие или недостаточное развитие "сложной кооперации" привело к тому, что русские крестьяне стали "взаимонезависимыми", в то время как "простая кооперация" (то есть кооперация, которая вовлекает в свою систему людей как "целостные существа") объединяет их морально и делает солидарными на основе взаимных симпатий и взаимопонимания. Необходимо различать уровни и типы развития. Крестьянская община представляет собой более низкий уровень развития по сравнению с капиталистической фабрикой, но она выше ее по типу развития. То же самое относится и к личности: человек на Западе, несомненно, находится на более высоком уровне развития, но в то же время принадлежит к более низкому типу по сравнению с русским крестьянином, который еще не потерял своей примитивной "целостности". Бросая вызов либералам, Михайловский утверждал, что мысль, будто капитализм - самая высокая форма "сложной кооперации"- освободил личность, абсолютно не обоснованна. Более того, капитализм превращал личность в "простой орган" социальных организмов, безжалостно принося в жертву живых людей идолу "максимального производства".
Модернизируя терминологию Михайловского, можно сказать, что в его глазах худшим последствием капиталистического развития является отчуждение труда, порожденного отделением непосредственных производителей от средств производства. Совершенно ясно, что и в этом случае Михайловский учится у Маркса: в "Капитале" он нашел драматический рассказ об экспроприации непосредственных производителей, насильственно оторванных от средств существования и лишенных, таким образом, самообеспечения и "индивидуальной целостности". Согласно схеме Маркса, основное условие капитализма - это уничтожение трудящегося; социализм в свою очередь, будучи "отрицанием отрицания", экспроприирует экспроприаторов и превратит средства производства в собственность производителей (хотя это и не будет реставрацией их частной собственности). Как и многие другие народники, Михайловский делает отсюда вывод, что его страна должна "перепрыгнуть" этап капиталистического развития и что русский народ должен сделать все возможное, чтобы помешать индустриализации по английскому образцу. Кроме того, приспособивший идеи Маркса к своей собственной концепции, мыслитель-народник уверен, что современный социализм и русская сельская община не что иное, как различные уровни одного и того же типа, и что, следовательно, дело, за которое должны бороться трудящиеся России, - это главным образом "дело сохранения", поскольку их победа зависела от сохранения и развития существующих форм труда (артель русских ремесленников) и собственности (коллективная собственность на землю).
Как видно, Михайловский согласен с Марксом в том, что формы труда, то есть производственные отношения, оказывают решающее влияние на личность и на культуру определенной эпохи. Это мнение разделялось большей частью народников, за одним исключением, достойным внимания: Петр Лавров придавал большее значение развитию критической мысли. Первым мыслителем народничества, который принял этот тезис, был Петр Ткачев, крупнейший идеолог "бланкизма" в народничестве в самом широком смысле слова. Уже в 1865 году то есть до того, как был опубликован первый том "Капитала", он писал, что "...общественная жизнь во всех своих проявлениях, со своей литературой, наукой, религией, политическим и юридическим опытом, есть не что иное, как продукт известных экономических принципов, лежащих в основе всех этих социальных явлении. Данные экономические принципы, последовательно развиваясь, комбинируют известным образом человеческие отношения, порождают промышленность и торговлю, науку и философию, соответствующие политические формы, существующий юридический быт, порождают, одним словом, всю нашу цивилизацию, делают весь наш прогресс"(11).
Легко обнаружить в этой цитате парафраз работы Маркса "К критике политической экономии" (1859). Взгляд в отношении экономического начала, утверждал Ткачев, "не нов, и в нашу литературу он перенесен, как и все, что только есть в ней хорошего, из литературы западноевропейской. Еще в 1859 г. известный немецкий изгнанник Карл Маркс формулировал это самым точным и определенным образом... Теперь этот взгляд сделался почти общим достоянием всех мыслящих порядочных людей, и едва ли умный человек найдет против хотя какое-нибудь серьезное возражение"(12).
Необходимо подчеркнуть, что Ткачев был достаточно далек от утонченного понимания исторического материализма. Действительно, его "экономический материализм" - это курьезная смесь некоторых элементов марксизма с довольно примитивным утилитаризмом, характерным для "отца русского нигилизма" Дмитрия Писарева. Кроме того, интересно отметить, что Ткачев смешивал свой "экономический материализм" - теорию, которую, как правило, нельзя отделить от детерминизма, понимаемого механистически, - с "волюнтаристским" убеждением, что все будущее России зависит от воли и решительных действий революционного авангарда. Это убеждение резко расходилось с положением Маркса, сформулированным в предисловии к "К критике политической экономии", согласно которому ни одна "общественная формация не погибает раньше, чем разовьются все производительные силы, для которых она дает достаточно простора...". Русские либералы, а позднее и русские марксисты делали отсюда вывод, что социалистической революции в России должен предшествовать период полного развития капитализма, и по этому вопросу, как мы увидим ниже, появятся расхождения и конфликты между народничеством и марксизмом в России. Сейчас нам интересно понять, как стало возможным, что Ткачев полностью (а не только в какой-то части) согласился с "экономическим материализмом" Маркса, отказавшись в то же время от исторического детерминизма, тесно с ним связанного.
Любая теоретическая проблема возникает в специфическом контексте. В 70-е годы русские народники не рассматривали исторический материализм (или, лучше сказать, прибегая к их определению, - "экономический материализм") Маркса как новый вариант исторического детерминизма, то есть не помещали его в контекст дискуссии о роли "объективных" и "субъективных" факторов в истории, а воспринимали как теорию абсолютного приоритета экономики над политикой, следовательно, помещая его в контекст дебатов о социальной (экономической) и политической революции. Одной из самых характерных сторон русского народничества 70-х годов был горький скептицизм по отношению к "чисто политическим" революциям, открывавшим путь либеральному конституционализму и парламентаризму, которые рассматривались как обычные орудия буржуазного господства. Борьбу, имеющую "политические" цели, противопоставляли борьбе, направленной на "социальные" (экономические) цели, и не только ограничивались тем, что пренебрегали первой, но попросту и открыто отрицали ее из-за классового, неизбежно "буржуазного" содержания. Под влиянием "показательного эффекта" результатов Французской революции -русские народники хотели иметь гарантию, что их революция в отличие от политических революций на Западе изменит экономическую, а не только политическую структуру общества так, чтобы она не могла служить интересам буржуазии. Это была основная причина, по которой революционеры России, страны, так страдавшей из-за ее самодержавного политического строя, курьезным образом превратились в непримиримых и упрямых противников политической "буржуазной" и "мошеннической" свободы Запада.
В марксизме содержалось много аргументов в поддержку этого тезиса, и поэтому русские народники зачастую считали "экономический материализм" Маркса самым убедительным теоретическим оправданием своей "аполитичности".
В статье Михайловского "По поводу русского издания книги Карла Маркса" (1872)(13) шедевр Маркса был использован как решающий аргумент в пользу народнической концепции абсолютного примата "социальных" вопросов над "чисто политическими". Народническая критика политического либерализма уже была подкреплена на основе самого исторического материализма: политические системы являются лишь отражением экономических отношений, и, следовательно, только изменения в области экономики (то есть "социальной") единственно достойны внимания. Марксова критика формального характера буржуазной демократии истолковывалась как поддержка идеи, что "политическая свобода" не отделима от капитализма и служит лишь интересам буржуазии, все более ухудшая положение народа. Тот факт, что Маркс и Энгельс никогда не оставляли без внимания политические вопросы и политическую борьбу, народники, следуя за Бакуниным, сочли просто-напросто непоследовательностью, результатом их политического оппортунизма.
Чтобы не впасть в двусмысленность, необходимо подчеркнуть, что проблема противопоставления "политической" революции революции "социальной" имела много измерений. В некотором смысле Ткачев в отличии от революционеров "Земли и воли" проповедовал "политическую борьбу": он был убежден, что свержение царского самодержавия , за которым последует диктатура революционного авангарда, является необходимой предпосылкой социальной революции. Однако он был непримиримым противником "чисто политической" революции и политической свободы, убежденный в том, что ее иллюзорная природа была развенчана "экономическим материализмом". Мы даже можем утверждать, что его отношение к политической свободе на самом деле было более одиозным, чем у других народников: Петр Лавров и Михайловский считали, что политическая свобода желательна для интеллигенции, но может быть принесена в жертву на благо народа; Ткачев видел в политической свободе абсолютное зло, которое с экономической точки зрения служит исключительно сильным мира сего и максимально увеличивает социальное неравноправие.

2. Разногласия и конфликты
Таким образом, народники восприняли марксизм довольно своеобразно: они доброжелательно приняли Марксову критику буржуазной политической демократии, но полностью игнорировали убеждение Маркса в том, что, несмотря ни на что, это огромный шаг вперед по сравнению с автократией. Под впечатлением жестокостей капиталистического развития они отказались считать рост капитализма крупным достижением истории человечества. Их истолкование капитализма, в общем, не было марксистским, поскольку в капиталистическом развитии они видели исключительно регрессивный процесс; вместе с тем их точка зрения на капитализм была бы невозможной без критического вклада Маркса.
В начале 70-х голов народники также не отдавали себе отчета в том, что марксизм мог быть использован в качестве теоретического оправдания капиталистического развития их собственной страны. Первым мыслителем-народником, который затронул эту проблему был Ткачев. Он не игнорировал марксистское положение необходимости полного развития любой экономической формации, но попытался истолковать его по-своему, т.е. применив его к экономическому развитию, характерному для каждой формации, которую он рассматривал в отрыве от других, а не к историческому развитию, взятому во всей его сложности, другими словами, как точную и неизбежную последовательность экономических формаций. Он утверждал, что всякий экономический принцип имеет собственную логику внутреннего развития. Как мы не можем в суждении перескочить от начальной предпосылки к заключению, так и в историческом развитии экономического принципа (то есть экономической формации) невозможно перепрыгивать через промежуточные этапы (14). Тем не менее возможно положить начало абсолютно новому циклу, если старые экономические принципы полностью искоренены. Эта возможность выбора реализуется главным образом в переходные периоды, когда старые экономические отношения отжили, а новые пока еще полностью не утвердились. В России, по мнению Ткачева, социалистическая революция может победить в данный момент, когда все жизненные проявления старой феодальной формации исчерпали себя, или же в отдаленном будущем, когда страна переживет все, пройдет через печальные фазы капиталистического развития. В настоящее время будущее страны в руках революционеров, завтра будет слишком поздно. В Германии существовала та же альтернатива во времена Великой крестьянской войны. Томас Мюнцер в отличие от того, что утверждал Энгельс, имел объективную возможность победить и избавить Германию от мук капиталистического развития15. Сегодня та же возможность предоставляется русским социалистам: пожалуй, Россия более близка к социализму, чем Запад, поскольку она еще не встала на путь капитализма.
Эта идея послужила Энгельсу толчком для написания короткой сатиры против бакунинского инфантилизма ("Volkstaat", 6-8 октября 1874 года). Ткачев ответил "Открытым письмом" (1874), обвиняя Энгельса в том, что он оппортунистически предал истинный революционный дух и не знает русских условий. Энгельс в свою очередь ответил Ткачеву статьей "О социальном вопросе в России", в которой подчеркивал, что необходимое условие для социализма - высокий уровень капиталистического развития: "...буржуазии... является таким же необходимым предварительным условием социалистической революции, как и сам пролетариат. Поэтому человек, способный утверждать, что эту революцию легче провести в такой стране, где хотя нет пролетариата. но зато нет и буржуазии, доказывает лишь то, что ему нужно учиться еще азбуке социализма"(16).
Это мнение прекрасно гармонировало с предисловием к первому немецкому изданию "Капитала", в котором историческое развитие описывалось как "естественно-исторический процесс", объективный и независимый от воли человека, процесс, который с "железной необходимостью" открывает себе дорогу и не оставляет отсталым странам иного выбора, как пройти те же этапы экономического развития, через которые прошли более развитые страны.
Применение к России этой теоретической точки зрения поставило перед русскими социалистами драматическую дилемму, с особой остротой сформулированную в статье Михайловского "Карл Маркс перед судом г. Ю. Жуковского" (1877). Западным социалистам, утверждает Михайловский, Марксова теория дает научное объяснение прошлого и массу аргументов в поддержку необходимости и желательности социализма. Ее принятие не повлечет за собой морального разлома, разделения между идеалом и диагнозом настоящего положения вещей. Русский социалист, который принял бы теорию Маркса, окажется в ином положении: он будет вынужден допустить, что в данный момент необходимых предпосылок для социализма в его стране не существует и что картина ближайшего будущего России не находит соответствия в Марксовом описании капиталистического развития Англии. К тому же исторический детерминизм Маркса вынудил бы его принять все последствия капиталистического развития, несмотря на полное понимание горестей и страданий, которые оно принесло бы народу. Таким образом, чтобы оставаться верным Марксовой теории, он должен бы превратиться в пассивного наблюдателя, который изучает социальные процессы с фаталистическим безразличием, или же стать активным сторонником капитализма(17).
Предсказания Михайловского действительно исполнились, по крайней мере частично. Некоторые русские революционеры под влиянием Маркса заняли позицию пассивных наблюдателей, считая, что социальные процессы надо предоставить самим себе до тех пор, пока русский капитализм не созреет в достаточной мере, чтобы его устранить18. К тому же- и это еще более примечательно - начиная с 80-х годов марксизм был использован как главный аргумент в пользу капиталистического развития в России. В 1885 году Н. Зибер, профессор Киевского университета, считавший себя марксистом, опубликовал свою книгу "Давид Рикардо и Карл Маркс" (отдельные части этой книги были уже изданы в 70-е годы)(19), в которой марксизм рассматривался как прямое продолжение классической буржуазной экономии и делался вывод, что переход к капиталистическому этапу развития диктуется всеобщим законом экономического развития. Об этом ученом. между прочим, Маркс положительно отозвался в послесловии ко второму немецкому изданию "Капитала". В 90-е годы в России появились так называемые "легальные марксисты", которые поддерживали капиталистическую индустриализацию Витте и пропагандировали скорый распад крестьянской общины. Это было очень распространенное течение со своими печатными органами, в чьих рядах были даже университетские профессора и преподаватели высших учебных заведений. Самый авторитетный его представитель, Петр Струве, написал "Критические заметки по вопросу об экономическом развитии России" (1894), в которых был сделан вывод, не вызывавший сомнений: "Нет, признаем нашу некультурность и пойдем на выучку к капитализму"20. В последующие годы тот же Струве признавал, что "легальный марксизм" был исключительно "оправданием капитализма" и, стало быть, роль, которую он сыграл в развитии русской мысли, можно сравнить с ролью либерально-политической экономии на Западе. Плеханов высказал аналогичное мнение следующим образом: "Своеобразие нашей новейшей истории состояло в том, что даже европеизация нашей буржуазии произошла под знаменами марксизма".
Плеханов, "отец русского марксизма", представлял собой следующий вариант применения марксистских теорий к условиям отсталой России. В своих первых марксистских работах "Социализм и политическая борьба" (1883) и "Наши разногласия" (1885) он бросился в страстную атаку на две позиции, угрожавшие революционному движению России: на старый предрассудок народников в отношении "политической свободы" и на "бланкистскую идею захвата власти". По мнению Плеханова, русский марксизм был продолжением русского западничества; великая миссия русского рабочего класса состояла в том, чтобы завершить труд Петра Великого. Захват власти социалистами-революционерами только препятствовал бы осуществлению этой цели и привел бы к тяжелому историческому регрессу. Подлинный социализм невозможен, если не достигнуты высокий уровень экономического развития и столь же высокий уровень классового сознания трудящихся. Революционеры, которые попытались бы навязать социализм отсталой стране, должны были бы "искать спасения в идеалах патриархального и авторитарного коммунизма", заменив "перувианских "сынов солнца"" и их чиновников "социалистической кастой"(21). Чтобы воспрепятствовать этому, русские революционеры "должны выбрать длинный и трудный путь капитализма", путь политической борьбы, который проходит через агитационную работу среди трудящихся, путь сотрудничества с либералами и всеми прогрессивными силами общества. Между социалистической революцией и революцией политической (то есть направленной на свержение абсолютизма) должен пройти довольно длительный период, который позволит в максимальной мере осуществить капиталистическую индустриализацию и воспитать трудящихся в школе легального порядка и политической свободы. Этот период будет короче, чем на Западе, поскольку в России благодаря западному влиянию социалистическое движение началось очень рано, на начальном этапе развития капитализма. Но он не должен быть слишком коротким: излишнее сокращение во времени любого процесса всегда приводит к нежелательным конечным результатам.
Сильная сторона мысли Плеханова состояла в его глубоком, почти пророческом понимании опасностей для дела построения социализма в отсталой стране, где никогда не было политической демократии и где сама идея социализма может быть легко искажена. Он желал для своей страны "нормального", "европейского" развития, которое шло бы с рациональной последовательностью этапов, в достоянной гармонии с внутренним экономическим и культурным ростом. Он рационализировал это свое желание в теоретическом положении, согласно которому подобное развитие является "исторической необходимостью" и всякая идея некапиталистического развития России есть не что иное, как субъективный утопизм. Однако, оглядываясь назад, мы ясно видим, что идеал Плеханова о социализме, построенном в Россини после окончательного завершения процесса европеизации, прочно основанном на высокоразвитом и демократическом капитализме, оказался не менее утопичным, чем идеал народников, который заключался в том, чтобы избежать человеческих жертв в ходе экономического прогресса. С чисто политической точки зрения программу Плеханова было довольно трудно реализовать: практически невозможно было развить среди русских трудящихся классовое сознание, то есть сознание неминуемого столкновения с буржуазией, одновременно прививая им научную теорию, но которой они на протяжении примерно двух поколений должны были приспосабливаться к господству буржуазии. Эту проблему ясно понимал Лев Тихомиров, теоретик народнической партии "Народная воля", который сравнивал Плеханова с миссионером, пытающимся убедить дикарей, что рабство есть необходимый этап цивилизации и что поэтому им полезно стать рабами (22).
С точки зрения народников, расхождения между Плехановым и "легальными марксистами" были гораздо менее важны, чем основательное совпадение их мнений. В политической практике как Плеханов, так и Струве поддерживали капиталистическое развитие и видели в буржуазии союзника в борьбе за политическую свободу. В теории не только группа Плеханова, но и "легальные марксисты" оправдывали эту позицию, ссылаясь на понятия "историческая необходимость" и "объективные законы" экономического развития. Народники с резкой враждебностью отнеслись к этой политической точке зрения и направили свою полемику как против "русских последователей Маркса", так и против самих Маркса и Энгельса. В глазах Михайловского тот факт, что Энгельс (которого цитировал Струве) сказал, что рабство являлось необходимой фазой развития, поскольку без него современный социализм был бы невозможен, представлял собой великолепный пример самонадеянной самоэкзальтации, типичной для гегельянства. Гегель тоже, замечал Михайловский, считал, что рождение его абсолютной философии оправдывает все жестокости истории (23).
Свои реакции эмоционального и морального порядка народники сопровождали интеллектуальными попытками подвергнуть критике марксистский историзм. С помощью теоретической аргументации народники обосновывали свою уверенность в том, что победа капитализма в России совсем не так уж неизбежна. Одна из групп народников выводила свою аргументацию из так называемой "субъективной социологии", разработанной Лавровым и Михайловским в конце 60-х годов. Предпосылки, из которых исходила эта группа, можно резюмировать в трех пунктах. Первое: защита этичности, то есть аксиологической теории, считающей, что ценности должны иметь автономную сферу существования, что такие ценности не могут быть выведены из фактов или сведены к ним (эта точка зрения ясно показывает, что Лавров находится под влиянием Канта и неокантианцев). Второе: эпистемологическая и методологическая точка зрения, отрицавшая или же дискутировавшая возможность "объективного" метода в социальных науках. Утверждалось, что историческое и социологическое знания не могут быть в настоящем смысле "объективными", поскольку всегда зависят от неосознанных эмоций, а лучше сказать, от осознанно выбранных идеалов ученых. Третье: философия истории, согласно которой "субъективный фактор", то есть мышление и воля человека, может активно противостоять так называемым "законам" развития и играть решающую роль в историческом процессе. Во всем этом утверждается переоценка "субъективизма" по отношению к "объективизму", то есть к доктрине, согласно которой воля, сознание и человеческие ценности всегда утрачиваются в конфликте с "объективными законами". Поначалу русские народники увидели в марксизме лучший способ для разоблачения капиталистической эксплуатации. Однако позднее они пришли к заключению, что речь шла об одной из самых зловредных форм "объективизма", который абсолютизировал развитие производительных сил и остался совершенно безразличным к цене человеческих жертв, положенных на алтарь этого развития. А после подобного заключения народническая "субъективная социология" превратилась в орудие борьбы против марксизма.
Еще одна серия аргументов народников против марксизма не была связана с тенденцией опровергнуть "объективный метод" как таковой в социальных науках. Напротив, многие мыслители-народники были уверены, что их идея о прямом переходе к социализму была глубоко обоснована с помощью исключительно объективного анализа экономических и социальных условий России. Подобная аргументация, например, встречается в статьях Ткачева и Тихомирова, обнаруживших слабость русской буржуазии, и в первых статьях Плеханова, который, еще будучи народником, полностью разделял концепцию "объективных законов развития", настаивая, однако, на том, что законы эти не единообразны и не универсальны(24). В общем и целом, ведущие мыслители-народники 70-х годов, в особенности Михайловский и Лавров, впали в пессимизм и были уверены в том, что время работает против них и что так называемый "объективный ход событий", то есть автоматизм экономического развития, толкает их страну на путь капитализма. Однако в начале 80-х годов пессимистические настроения породили дискуссию о народнической теории экономического развития России, которая провозглашалась совершенно "объективной" и привела к неожиданно оптимистическом у выводу, что некапиталистическое развитие России - не только объективная возможность, но прямо-таки историческая необходимость. Эту теорию предложил В Воронцов, основной представитель "легального" нереволюционного народничества. Он изложил ее в своей книге "Судьба капиталистической России" (1882)(25).
Воронцов утверждал, что российский капитализм - это капитализм искусственный, пародия на капитализм. Он не может развиваться без солидных правительственных субсидий: его производительные возможности весьма ограниченны, поскольку он не может противостоять капиталу более развитых в промышленном отношении стран. Внешние рынки уже поделены; внутренний рынок не может расширяться из-за растущей нищеты масс, что является неизбежным следствием капитализма на его первом этапе развития. На Западе капитализм выполнил свою великую прогрессивную миссию, состоящую в том, что он осуществил "социализацию труда". В России, наоборот, как и во всех странах, "запоздавших с выходом на историческую арену", он является лишь формой эксплуатации масс в интересах небольшой группы населения. Исторической необходимостью является не капитализм, а "социализация труда" через индустриализацию. Однако в условиях России к индустриализации можно прийти только через социалистическое планирование, которое осуществляет и контролирует государство. Этот вывод Воронцов считал не "субъективным идеалом", а результатом объективного анализа преимуществ и недостатков, свойственных отсталой стране: недостатков, обусловленных отсутствием рынка и слабостью национальной буржуазии, и преимуществ, заключающихся в возможности импорта современной технологии и освоения исторического опыта, накопленного развитыми странами Запада (26).
Как и другие народники, Воронцов предполагал, что социализм избавит русских крестьян от жестокостей "первоначального накопления". В то же время Воронцов, который основательно изучил Маркса и часто цитировал его в своей книге, не мог согласиться с идеей Михайловского о неразделенном, несоциализированном труде. На его взгляд, "социализация труда" в марксистском смысла этого слова представляла собой знамение прогресса и необходимость экономического развития. Следовательно, он не был противником индустриализации и обвинял русских марксистов, а также и русское правительство в том, что они отождествляли индустриализацию с индустриализацией капиталистической. Выступая против подобных взглядов, он предлагал некапиталистическую индустриализацию в качестве единственного средства преодоления экономической отсталости и одновременно кратчайшего - и в некотором смысле "привилегированного" - пути к более высокому уровню экономического развития.
Теория Воронцова была развита и модифицирована другим "легальным народником", Николаем Даниельсоном, который лично переписывался с Марксом и Энгельсом и являлся первым переводчиком "Капитала". В области политической экономии он считал себя марксистом и пытался применить метод Маркса к специфическим проблемам отсталой страны. Основную свою задачу он видел в том, чтобы поднять русскую промышленность до уровня западной и повысить благосостояние народа, не впадая в экономическую зависимость от более цивилизованных стран(27). По мнению Даниельсона, разрешение этого вопроса заключалось в национализации, социалистическом планировании и сохранении крестьянской общины, которую он считал зародышем социалистического сельского хозяйства. Прежде всего, он старался защищать интересы "непосредственных производителей" от опасности капиталистической экспроприации. В отличие от Воронцова он был сторонником более радикальных средств и скептически относился к таким полумерам, как снижение налогов для крестьян, кредит под меньший процент, развитие ремесленнических артелей и т. д. Он придавал большое значение широко развитой современной промышленности, которую создает и которой управляет государство. Его "Очерки нашего пореформенного общественного хозяйства" (1880), написанные под влиянием трудов Маркса, изобилуют цитатами не только из "Капитала" (на тему упадка сельских ремесел, пролетаризации, концентрации капитала, значения общественных кредитов, значения развития железнодорожного транспорта и т. д.), но и ссылками на личную переписку с Марксом и Энгельсом28. Иногда Даниельсон высказывал мнения, противоречащие мнению своих учителей (особенно Энгельса), но он старался это скрывать и всякий раз, когда полемизировал с ними, делал это, не называя имен и пытаясь сойти за ортодоксального марксиста.
По-видимому, не вызывает сомнений тот факт, что "легальные народники" весьма недооценили возможности капиталистического развития России и одновременно чересчур оптимистически смотрели на то, что касается некапиталистической индустриализации, и слишком верили, что под покровительством государства индустриализации может сопутствовать постоянный рост благосостояния народа.. Кроме того, они, несомненно, допустили много ошибок в истолковании статистических данных, их мнение о направлении русской экономики было тенденциозным и т. д. Однако, несмотря на это, мы можем заметить - с перспективы нашего времени,- что их теории были не только законной попыткой защитить крестьян, судьбу которых многие социалисты того времени слишком уж быстро сочли "предрешенной", но и первой попыткой поставить и разрешить отдельные проблемы экономической отсталости, остающиеся и по сей день кардинальными для отсталых или неравномерно развивающихся стран. Проблема некапиталистической индустриализации ставилась ими как средство "догнать и перегнать" экономически более развитые страны(29). Однако они болезненно сознавали, что в своем развитии отсталые страны не только не должны, но и не могут повторить классическую английскую схему.
Самым слабым местом в аргументации Воронцова и Даниельсона было то, что в ней неявно признавалась возможность реализации их экономической программы существующим царским государством. Поэтому Плеханов презрительно называл их "полицейскими социалистами". Народники в свою очередь считали русских марксистов скрытыми апологетами капитализма и сторонниками экспроприации крестьянства. Факт возникновения "легального марксизма" считался явным подтверждением подобного мнения, и потому нет ничего странного в том, что в 90-е годы дебаты между русскими народниками и марксистами достигли максимального напряжения.
128Книга Даниельсона "Очерки..." была написана по совету Маркса, который настаивал на том, чтобы данные о развитии русской экономики, которые он получал в письмах Даниельсона, были изложены и проанализированы в печати. И он разрешил ему использовать цитаты из их совместной переписки. Маркс высоко оценил первую главу книги, опубликованную в 1880 году. В ней он нашел подтверждение собственных мыслей о социальных последствиях капиталистического развития.
Не следует забывать, что в 90-е годы, кроме группы "Освобождение труда" и "легальных марксистов", существовал еще один вариант русского марксизма - революционный марксизм, который в отличие от марксизма плехановской группы развивался не вдали от родины, а внутри страны и во многом перенял революционные традиции народничества. В 80-е и в начале 90-х годов многие члены этих революционных групп, в особенности на Волге, придерживались мнений, в которых марксизм сочетался с культом "воли народа" и народнической идеей прямого перехода к социализму. В 80-е годы самым значительным представителем этой интеллектуальной группы - наполовину марксистской, наполовину народнической - был Александр Ульянов, приговоренный к смертной казни в 1887 году за неудачную попытку покушения на жизнь царя. Его идеи представляют большой интерес как попытка примирить революционное народничество с марксизмом.
Ульянов считал себя последователем "Народной воли", но в своей "Программе террористической фракции партии "Народная воля"" он отказался от традиционного названия "социалисты-народники" и назвал своих последователей просто "социалистами". Не возлагая надежд на крестьянские общины, он считал городской рабочий класс основной революционной силой. Социализм в его понимании - это "необходимый результат капиталистического производства и структуры капиталистического класса". Однако это не исключало, по его мнению, "возможности иного, более прямого перехода к социализму". В его интерпретации закон экономического развития, предусматривавший переход от капитализма к социализму, был не всеобщим, а условным: "закон выражает историческую необходимость, которая управляет процессом перехода к социализму, если этот процесс проходит стихийно и если не происходит какого-либо сознательного вмешательства со стороны какой-либо социальной группы"(30).
Чтобы понять точку зрения Ульянова, необходимо иметь в виду, что он перевел одну из первых работ Маркса, "К критике гегелевской философии права. Введение." Перевод был опубликован в Швейцарии с интересным предисловием Лаврова31. Для Ульянова критика религии - основная тема работы Маркса - имела второстепенное значение. Его особенно интересовала идея Маркса о возможности ускорить историческое развитие страны благодаря тому, что она проходит некоторые этапы подобного развития в идеологическом плане. По мнению молодого Маркса, развитие политической мысли в Германии пошло дальше ее исторического развития, поскольку Германия переживала в мыслях все то, что Франция переживала на практике. Поэтому Германия могла перешагнуть через этап классической буржуазной революции по французскому образцу. Весьма правильно Ульянов видит в этом важный аргумент в пользу тезиса о том, что экономически отсталые, но идеологически развитые страны могут перепрыгнуть через некоторые фазы собственного "естественного развития или ускорить его".
Владимир Ульянов, будущий Ленин, глубоко потрясенный казнью старшего брата, был не менее поражен и отношением к его семье местных либералов, полностью порвавших с ней32. Некоторое время спустя он стал принимать участие в деятельности марксистов-революционеров. Естественно, он многое взял от Плеханова, но уже в первых его трудах присматриваются некоторые разногласия с последним. Эти разногласия, возможно, были более подчеркнуты в отношении Ленина к народникам, либералам и "легальным марксистам". В отличие от Плеханова молодой Ленин с самого начала заподозрил, что Струве является буржуазным либералом, и обвинил его в том, что он слишком много внимания уделяет отличию марксизма от народничества и обходит их общие цели как идеологий непосредственных производителей33. Он отошел от "объективизма" Струве, четко отметив, что этот объективизм может легко переродиться в оправдание существующих условий, и противопоставил ему дух партийности, Он не обвинял народников в том, что они были слишком антикапиталистами. Наоборот, он вменял им в вину то, что они слишком мало осознавали капиталистические тенденции в крестьянстве и, как следствие этого, были подвержены буржуазным иллюзиям. По его мнению, русский капитализм (в отличие от того, что утверждали Струве и Плеханов) не представлял собой структуры, которая полностью разовьется и принесет свои плоды в будущем. Скорее, это нечто, уже окончательно установившееся, то есть структура в достаточной степени зрелая, так что ее защитников (либералов) можно считать консерваторами и начать против них войну. Подобное мнение не было основано на недооценке экономической отсталости России. Ленин считал, что русский капитализм созрел, поскольку основным критерием "зрелости" для него являлись характер классовых различий и классовая борьба, а не одно лишь развитие производительных сил34.
Значение этих особенностей позиции Ленина в дискуссиях 90-х годов можно полностью оценить, если рассматривать их в перспективе последующего развития его политической мысли. В первых работах Ленина подробно разъясняется огромное значение "субъективного фактора" - революционной сознательности и организованной воли - в историческом процессе: обнаруживается, что он глубоко интересуется аграрным вопросом, отказывается рассматривать крестьянство как "реакционную массу" (точка зрения, характерная .для меньшевиков и, в общем, для II Интернационала)35. Эти работы проливают свет на его политическую тактику, основанную на союзе не с либералам н (как требовал этого Плеханов), а с демократическими крестьянскими партиями Но все это относится уже к последующему периоду.
Пользуясь возможностью бросить ретроспективный взгляд, мы можем отметить, что в дискуссиях XIX века между народниками и русскими марксистами как одни, так и другие формулировали основные проблемы, однако ни тем, ни другим не удавалось предвидеть будущего. То, что в 1917 году социалисты-революционеры, "неонародники", выступили в поддержку "буржуазной" политической демократии (несмотря на традиционную неприязнь народников к политической свободе), а революционные марксисты ликвидировали ее (несмотря на то что в дискуссиях с народниками в 90-х годах все они, включая Ленина, ее защищали), действительно явилось гегелевской "иронией истории". Предвидение народников того, что за свержением самодержавия в России последует социалистическая революция и что она произойдет не через слишком большое время после буржуазной революции, оказалось верным. Однако обнаруживалась необоснованность оптимистической веры народников в то, что подобное развитие не повлечет за собой слишком высокой "цены прогресса", то есть что социалистическая индустриализация после революции не потребует больших человеческих жертв. В 1917 году Плеханов видел в Ленине продолжателя дела Ткачева и справедливо заметил, что большевистская революция в основных своих предпосылках противоречила его интерпретации марксизма36. Таким образом, победа марксизма в России была достигнута не в соответствии с теориями и предсказаниями "отца русского марксизма".

3. Маркс и Энгельс и проблема народничества
Учитывая растущую силу русского революционного движения в России, способствующего делу социализма, Маркс и Энгельс должны были поставить перед собой типично "народнические" вопросы: возможна ли победа социализма в России до того, как русский капитализм достигнет западноевропейского уровня? Возможна ли победа социалистической революции в отсталой стране до победы социализма в более развитых странах Запада?
В 1882 году в предисловии к русскому (плехановскому) переводу "Манифеста Коммунистической партии" Маркс к Энгельс отвечали на эти вопросы следующим образом: "Если русская революция послужит сигналом пролетарской революции на Запале, так что обе они дополнят друг друга, то современная русская общинная собственность на землю может явиться исходным пунктом коммунистического развития" (37)
Энгельс выразил аналогичное мнение еще в 1875 году в ходе своей полемики с Ткачевым ("О социальном вопросе в России"). Подчеркивая тот факт, что развитые страны Запада были гораздо ближе к социализму, нежели отсталая Россия, Энгельс в то же время допускал, что русская крестьянская община была в состоянии выжить до момента, когда можно было бы превратить ее в более высокую форму - коммунистическую - сельскохозяйственной единицы. Однако, по его мнению, осуществление подобной возможности зависело от предшествующей победы пролетарской революции на Западе.
В 1894 году в "Послесловии к работе "О социальном вопросе в России"" Энгельс заявил, что возможность "спасти" русскую общину уже исключалась из-за успехов русского капитализма. Он к тому же утверждал, что такая возможность была всегда сомнительной, чисто теоретической и что о ней говорилось исключительно по тактическим соображениям, с целью не разочаровать русских революционеров.
Полезный комментарий к этому утверждению мы находим в письме Энгельса к Вере Засулич от 23 апреля 1885 года. Становится ясно, что по его мнению, истинно исторической задачей русских революционеров было свержение царского самодержавия и что он не принимал всерьез их социалистические убеждения. Поэтому он не разделял озабоченности Плеханова по поводу того, что "захват власти" социалистами-революционерами исказит нормальный ход развития России. Послереволюционная реальность, утверждал Энгельс, всегда отличается от субъективных целей, которые ставят перед собой революционеры, поскольку в этом случае всегда превалирует историческая необходимость. "Люди, хвалившиеся тем, что сделали революцию, всегда убеждались на другой день, что они не знали, что делали, - что сделанная революция совсем непохожа на ту, которую они хотели сделать. Это то, что Гегель называл иронией истории..."(38). Если бы члены "Народной воли", чью героическую борьбу Маркс и Энгельс поддерживали с энтузиазмом, могли прочитать это письмо, им бы, конечно, не понравилось, что о них говорят как о бессознательных орудиях иронической рациональности истории.
Скептицизм Энгельса но поводу возможности победы социализма в России был основан не только на последних данных, свидетельствующих в пользу развития русского капитализма, но и в основном на точной теоретической предпосылке: "...исторически невозможно, чтобы обществу, стоящему на более низкой ступени экономического развития, предстояло разрешить задачи и конфликты, которые возникли и могли возникнуть лишь в обществе, стоящем на гораздо более высокой ступени развития... Каждая данная экономическая формация должна решать свои собственные, из нее самой возникающие задачи: браться за решение задач, стоящих перед другой совершенно чуждой формацией, было бы абсолютной бессмыслицей"(39).
Эта предпосылка давала Энгельсу возможность найти общий язык с русскими народниками. Хорошим примером этого является его переписка с Даниельсоном. Эта переписка - обмен мнениями между двумя людьми, которые рассматри-вали одни н те же факты в совершенно разных перспективах: позиция Даниельсона была позицией человека, глубоко связанного с событиями в собственной стране, желающего противостоять этим процессам или предотвратить их как нежелательные. Энгельс, наоборот, не был прямо заинтересованным наблюдателем и рассматривал развитие русского капитализма как "естественную" и неизбежную социальную эволюцию. "...история, пожалуй, самая жестокая из всех богинь, влекущая свою триумфальную колесницу через горы трупов не только во время войны, но и в периоды "мирного" экономического развития"(40), - писал он в одном из писем своему русскому корреспонденту. Для Энгельса здесь речь шла об объяснении и - в некотором смысле - о теоретическом оправдании жестокостей, уготованных историей для русского крестьянства. Для Даниельсона, который процитировал это высказывание в своих "Очерках", оно было предупреждением об опасностях, таящихся в исторических стихийных, неконтролируемых процессах.
Теперь остановимся на высказываниях Маркса. В 1884 году Энгельс вручил группе "Освобождение труда" письмо Маркса в редакцию "Отечественных записок", написанное в 1877году в ответ на статью Михайловского "Карл Маркс перед судом г. Ю. Жуковского". Маркс не послал письма по почте, боясь, что его опубликование может скомпрометировать прогрессивный русский журнал перед властями. Плехановская группа не опубликовала это письмо, но оно появилось на страницах "Вестника Народной воли" (Женева, 1886 год, № 5) и спустя некоторое время - в одном из легальных русских журналов. Писатели-народники (Михайловский, Воронцов, С. И. Кривенко) нашли в нем доказательства того, что Маркс не разделяет мнения своих русских "учеников", и тут же воспользовались этим в целях полемики с русскими марксистами.
В этом письме Маркс высказывал суждение по поводу теории Михайловского о существе трагедии русского марксизма. Маркс беспощадно раскритиковал эту концепцию, утверждая, что его "Капитал" вовсе не ставил своей целью быть всеобщей теорией исторического развития, "историко-философской теорией о всеобщем пути, по которому роковым образом обречены идти все народы". На самом деле, говорит он, "глава о первоначальном накоплении претендует лишь на то, чтобы обрисовать тот путь, которым в Западной Европе капиталистический экономический строй вышел из недр феодального экономического строя", но эти соображения нельзя механически распространить на все части света.
Маркс пишет, что "...события, поразительно аналогичные, но происходящие в различной исторической обстановке, привели к совершенно разным результатам. Изучая каждую из этих эволюции в отдельности и затем сопоставляя их, легко найти ключ к пониманию этого явления; но никогда нельзя достичь этого понимания, пользуясь универсальной отмычкой в виде какой-нибудь общей историко-философской теории, наивысшая добродетель которой состоит в ее надысторичности"(41). Маркс отвергал идею Михайловского, что в "Капитале" якобы выражено отрицательное отношение к усилиям тех русских, которые пытались найти для своей страны иной и лучший путь по сравнению с западным. Он вполне откровенно высказал свое мнение: "Чтобы иметь возможность со знанием дела судить об экономическом развитии России, я изучил русский язык и затем в течение долгих лет изучал официальные и другие издания, имеющие отношение к этому предмету. Я пришел к такому выводу. Если Россия будет продолжать идти по тому пути, по которому она следовала с 1861 г., то она упустит наилучший случай, который история когда-либо предоставляла какому-либо народу, и испытает все роковые злоключения капиталистического строя"(42).
Естественно, русские народники истолковали эти слова Маркса как подтверждение их веры в то, что у России нет возможности избежать капиталистического развития. Авторитетный писатель-народник Глеб Успенский увидел в письме Маркса "горький упрек" русскому обществу, неспособному воспользоваться предоставившимся ему "наилучшим случаем" (43). В полемике с народниками Ленин утверждал, что на самом деле Марке избегал точных ответов (44). Плеханов основывал свою интерпретацию письма Маркса на том факте, что после 1877 года Россия продолжала двигаться по пути капитализма и, следовательно (согласно формулировке Маркса), должна была пройти через "все роковые злоключения" капиталистического развития (45).
Однако ни Ленин, ни народники не знали, что у Плеханова был документ, относящийся к последующему периоду, в котором позиция Маркса была изложена еще более ясно и в еще большей степени не совпадала с плехановской интерпретацией марксизма. Речь идет о письме Маркса Вере Засулич (от 8 марта 1881 года), которое обнаружили после Октябрьской революции в архиве группы "Освобождение труда" и которое было опубликовано в 1924 году (46). Это был ответ на письме Засулич, в котором она спрашивала у Маркса, верно ли, что русская крестьянская община была обречена и что Россия, как и все страны мира, должна была, "согласно непреложному закону истории", пройти через все этапы капиталистического производства. Отвечая на этот "проклятый вопрос" русских народников, Маркс еще раз повторял, что его "Капитал" не содержал всеобщей теории экономического развития и что "„историческая неизбежность" этого процесса точно ограничена странами Западной Европы". Письмо кончалось так: "Анализ, представленный в "Капитале", не дает, следовательно, доводов ни за, ни против жизнеспособности русской общины. Но специальные изыскания, которые я произвел на основании материалов, -почерпнутых мной из первоисточников, убедили меня, что эта община является точкой опоры социального возрождения России, однако для того чтобы она могла функционировать как таковая, нужно было бы прежде всего устранить тлетворные влияния, которым она подвергается со всех сторон, а затем обеспечить ей нормальные условия свободного развития"(47).
Задача "устранить тлетворные влияния" извне - то есть влияния государства, капиталистов и землевладельцев - совпадала с задачей, поставленной перед собой русскими революционными народниками, и ее осуществление не зависело от предшествующей победы социалистической революции на Западе. Тут не было простой опечатки, об этом свидетельствуют первые четыре редакции письма Маркса, обнаруженные в его архиве, которые содержат тщательно отредактированное общее заключение48. Ели бы русские народники могли прочитать эти страницы Маркса, они нашли бы в них, несомненно, ценное и авторитетное оправдание их надежд. К тому же мы должны добавить, что эти наброски Маркса могли бы достичь своей цели, ведь Маркс их отшлифовывал не только в ответ на письмо Засулич, но и в качестве первых набросков брошюры, которую он намеревался написать по заказу исполнительного комитета "Народной воли".
Вывод Маркса имеет много общего с работой Чернышевского "Критика философских предубеждений против общинного владения". Эту статью Маркс прочитал с большим вниманием, и, видимо, она оказала на него определенное влияние(49). Коммунизм, утверждал Маркс, является "возрождением высшей формы социального архаического типа", который представляется в виде русской крестьянской общины, и поэтому в России при благоприятных внешних условиях может появиться возможность непосредственного перехода от сельских общин к современному широкомасштабному коммунистическому производству. Патриархальная община отмирает с трудом, и весьма возможно, что ее упадок не обязательно будет связан с естественным ходом революции, как утверждали либерально настроенные ученые, а иногда будет происходить и в результате внешнего давления. Русская крестьянская община представляет собой более высокий тип архаического коллективизма, основанного не на кровных связях, а на соседских отношениях, и это увеличивает ее возможности в области прогрессивной эволюции. Россия в настоящий момент находится в исключительно выгодном положении, поскольку примитивный русский коммунизм выжил до того момента. когда на Западе появились все необходимые предварительные экономические, технологические и культурные предпосылки современного коммунизма. Россия не является изолированной страной и в то же время не находится как Индия - под иностранным гнетом. Она связана с международным рынком н может пользоваться современной технологией и культурой, усваивая достижения западного капитализма, но отказываясь от его modus operandi (Способ действий (лат.). - Прим. ред.). В такой исключительной ситуации нет никакой необходимости, никакой потребности в капиталистическом развитии. Защитники русского капитализма, провозглашающие необходимость пройти через все фазы этого развития, не должны забывать, что и капиталистическая индустриализация в России перешагнула через некоторые "естественные фазы", пользуясь уже готовыми результатами промышленного развития Запада, такими, как современная технология, железные дороги и банковская система. (Об этом же в своей статье говорит Чернышевский.) То, что русские либералы определяют как "естественный распад сельской общины", на самом деле является результатом сознательной политики государства, оказывающего мощное финансовое давление на общину, с тем чтобы иметь возможность субсидировать русский капитализм за счет крестьянства. (Такой же была и точка зрения народников.) Если бы огромные доходы, которые правительство выкачивало из освобожденных крестьян и употребляло для поощрения русского капитализма, были использованы в целях развития сельского хозяйства, никто не смог бы говорить о "естественном распаде" общины и все признали бы ее значение в качестве элемента превосходства России над капиталистическим Западом.
Заключение было простым и ясным. Русской крестьянской общине не угрожает ни мнимая "историческая неизбежность", ни абстрактная теория: ее истинным врагом является русское самодержавие, искусственно поддерживающее капитализм. И не столько разрешение теоретической проблемы, сколько уничтожение конкретного противника имеет значение. "Чтобы спасти русскую общину, нужна русская революция".
Брошюра о крестьянской общине, обещанная Марксом Петербургскому комитету "Народной воли", так и не была написана.
Болезнь ли была тому виной или же Маркс не совсем был уверен, достаточно ли он продумал эту проблему, и предпочел не высказывать скороспелого суждения?
Более глубокий анализ набросков письма к Вере Засулич возможен лишь в контексте более широкого изучения идей Маркса, связанных с патриархальным коммунизмом, и их эволюции. Здесь достаточно заметить, что интерес к патриархальным общинам появился у Маркса довольно поздно и был связан с "проблемой народников". Хобсбом верно заметил, что "относительно первобытно-общинного строя историческое мнение Маркса и Энгельса естественно менялось в ходе изучения двух авторов: Георга фон Маурера, который пытался доказать существование общественной собственности в качестве одного из этапов германской историк, и в особенности Льюиса Моргана, чье "Древнее общество" (1877) явилось основой для их анализа первобытно-общинного строя" (50). Первой реакцией Маркса на труды Маурера в письме Энгельсу от 14 марта 1868 года была та, что русские "окончательно теряют право притязать на оригинальность даже в этой области"(51). Нам кажется, что этого утверждения Маркса достаточно, чтобы показать, что его интерес к Мауреру в некоторой степени был вызван первыми теориями русского народничества и- вполне возможно - "русским социализмом" Герцена. Позднее научный интерес к социальным экономическим патриархальным структурам, столь усилившийся притягательностью "Древнего общества" Моргана, позволил Марксу другими глазами взглянуть на русское народничество, старавшееся в самом древнем найти самое новое(52). К этому надо добавить влияние экономической и социологической русской литературы, которую Маркс "поглощал" начиная с 1873 года(53). Основываясь на этих фактах, мы можем спокойно заключить, что влияние и само существование русского народничества были одним из важнейших факторов, обусловивших изменение точки зрения Маркса на первобытно-общинный строй.
Возможность того, что крестьянская община могла бы стать движущей силой социального возрождения России, была, конечно, преувеличена как народниками (правда, не всеми), так и Марксом. Однако следует подчеркнуть, что подлинное значение народнических теорий (мы рассматриваем их уже с нашей точки зрения) заключается не в том, что они утверждали в отношении общины, а, скорее, в переработке некоторых общих идей, касавшихся некапиталистического пути развития отсталых стран. То же самое мы можем сказать и о набросках письма к Вере Засулич, где мы находим интересную формулировку целой серии новых и важных проблем, таких, например, как проблема "асинхронного" развития, в ходе которою накладываются друг ни друга различные фазы, в частности "привилегия отсталости" и значение культурных контактов, "показательный эффект" и импорт технологии при укоренном, концентрированном развитии, короче говоря, все проблемы, касающиеся некапиталистического пути к модернизации.
Даже при самом беглом сравнении идеи Маркса н Энгельса в их отношении к "народническим проблемам" мы замечаем, что они отнюдь не совпадали. Энгельс, в общем, был более пессимистично настроен в том, что касается перспектив социализма в России. В противоположность тому, что утверждал Маркс (в набросках письма к Засулич), он был склонен истолковывать распад крестьянской общины в России как "естественный" н неизбежный процесс н не уставал повторять, что социалистическая революция прежде всего должна победить на Западе. Он никогда не утверждал, что крестьянская община является элементом "превосходства" России над Западом. Напротив, в некоторых его высказываниях она представляется не столько двигателем социального возрождения в России, сколько, скорее, традиционной точкой опоры русского деспотизма.
Однако следует иметь в виду, что зачастую эта разница во взглядах может быть приписана не столько теоретическим разногласиям, сколько непосредственным политическим соображениям и влиянию различных исторических событий. Так, например, полемика между Энгельсом и Ткачевым отражала атмосферу, создавшуюся в деле Нечаева, и острых конфликтов внутри Интернационала между марксистами и бакунистами. Наброски письма к Вере Засулич отражают преувеличенные надежды, свойственные им обоим в то время на неизбежность революции в России. Более осторожное отношение их к данному вопросу, выраженное ими в предисловии к русскому изданию "Манифеста Коммунистической партии" (1882), может рассматриваться как реакция на поражение "Народной воли". И наконец, переписка Энгельса с Даниельсоном и его послесловие к статье "О социальном вопросе в России" могут быть объяснены отношением к новым перспективам, открывшимся в связи с быстрой капиталистической индустриализацией как в Германии, так и в России. В начале 80-х годов не только Маркс, но и Энгельс проявляли большой интерес к "архаической собственности". В одной из статей, посвященной немецкой марке (1883), Энгельс советовал немецким крестьянам возродить старую сельскую общину в новой и более высокой форме. Он считал, что подобное возрождение позволило бы крестьянам пойти по некапиталистичёскому пути современного сельскохозяйственного широкомасштабного производства(54). Впоследствии Даниельсон разработал аналогичную идею: "привить крупную промышленность сельской общине". В 90-е годы, однако, Энгельс стал еще более скептически относиться к этому вопросу. Он считал, что "крестьянин в наши дни, по-видимому, обречен на гибель"(55). Так что мнения Маркса и Энгельса по этим вопросам не оставались неизменными, и объяснить их невозможно, экстраполируя их из исторического и политического контекста. Тем не менее они имеют не только документальную ценность. Русское народничество поставило перед Марксом и Энгельсом не только практическую, но самую настоящую теоретическую проблему, и ее всеобщее значение могло быть признано лишь в XX веке. И наброски письма к Вере Засулич, несомненно, явились одной из первых серьезных попыток заняться ее разрешением.
-----------------------------------------

1. См.: A. Walicki. Un'utopia conservatrice. Storia degli slavofili. Torino,1973.
2. См.: Controversy Over Capitalism. Studies in the Social Philosophy of the Russian Populists, Oxford, 1969.
3. См.. A. Walicki. Marxisti e populisti. Последующее изложение основано на разделах этой книги, касающихся соответствующих тем.
4. См : Л. Walicki. Marxisti e pupulisti.
5. См.: О. В. Аптекман. Общество "Земля и воля" 70-х годов по личным воспоминаниям. Петроград, 1924. с. 246.
6. Цит. по: Ш. М. Левин. Общественное движение и России в 60- 70-с годы XIX века. М., 1958, с. 334.
7. См.: Н. К. Каратаев. Народническая экономическая литература. М., 1958, с. 125-159.
8. См.: Н. К. Михайловский. Поли. собр. соч. Санкт-Петербург, 1911, т I- с 170-172.
9. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, с. 362, 374, 376.
10. Я. К. Михайловский. Поли. собр. соч., с. 150.
11. П. Н. Ткачев. Избранные сочинения. М., 1935, т. V, с. 73.
12. Там же, т. I, с. 69, 70.
13. См.: Н. К, Каратаев. Народническая экономическая литература, с. 160-169.
14. См.: П. Н. Ткачев. Избранные сочинения, т. 1, с. 260-262.
15. См. там же. Полезно заметить, что на мнение Энгельса о возможностях победы Мюнцера (диаметрально противоположное мнению Ткачева) неоднократно ссылался Плеханов, который использовал его как аргументацию против идеи "захвата власти" революционным авангардом.
16. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч.. т. 18. с. 537-538.
17. См.: Н. К. Михайловский. Полн. собр. соч. Санкт-Петербург, 1909, т. 4, с. 167-173.
18. См.: Б. П. Козьмин. Из истории революционной мысли в России. М., 1961, с. 381-382.
19. Статьи Зибера, опубликованные в 1870 году, оказали определенное влияние на молодого Плеханова. См.: В. Ваганян. Г. В. Плеханов. Опыт характеристики социально-политических воззрений. М., 1924, с. 36.
20. П. Струве. Критические заметки по вопросу об экономическом развитии России. Санкт-Петербург, 1894, с. 228. .
21. Г. В. Плеханов. Соч. М. 1920-1927, т. II, с.81.
22. См. статью Тихомирова "Что ожидать от революции?". - "Вестник "Народной воли"". Женева, 1884, № 2.
23. См. статью Н. К. Михайловского "О г. Струве и его "Критических заметках по вопросу об экономическом развитии России"" (Н. К. Михайловский. Полн. собр. соч., т. VII).
24. См. статью Плеханова "Закон экономического развития общества н задачи социализма в России", написанную в 1879 году. (См.: Г. В. Плеханов. Соч., т. 1.) Что касается анализа этой статьи, см.: A. Walicki Marxisti e populisti.
25. Интересную дискуссию о столкновениях между "легальными народниками" и "легальными марксистами" мы находим в: A.P. Mendel. Dilemmas of progress in tsarist Russia. Legal marxism ana legal populism. Cambridge (Mass.), 1961.
26. См.: В. Воронцов. Судьба капиталистической России. Санкт-Петербург, 1882, с. 14. Мысль о том, что отсталость может оказаться чем-то вроде привилегии, уже была высказана Герценом. А его в свою очередь на эту мысль навели произведения Чаадаева и известная работа Чернышевского "Критика философских предубеждений против общинного владения" (1858).
27. См.: Николай-он (Даниельсон). Очерки нашего пореформенного общественного хозяйства. Санкт-Петербург, 1893, с. 300-301.
28. Книга Даниельсона "Очерки..." была написана по совету Маркса, который настаивал на том, чтобы данные о развитии русской экономики, которые он получал в письмах Даниельсона, были изложены и проанализированы в печати. И он разрешил ему использовать цитаты из их совместной переписки. Маркс высоко оценил первую главу книги, опубликованную в 1880 году. В ней он нашел подтверждение собственных мыслей о социальных последствиях капиталистического развития.
29. Этим же проблемам посвящена книга Флеровского (псевдоним В. В. Берви) "Положение рабочего класса в России". См. его "Избран-ные экономические произведения", т. I, с. 566.
30. Н. К. Каратаев. Народническая экономическая литература, с. 631.
31. См.: П. Л. Лавров. Философия и социология, т. II, с. 581-613.
32. См.: Н. К. Крупская. Воспоминания о Ленине. Госполитиздат, 1957 с. 11.
33. См.: В. И. Ленин. Экономическое содержание народничества и критика его в книге г. Струве (В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 1, с. 351 и . далее, см. особенно с. 530-534).
34. См.: В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 1, с. 306 и далее.
35. См.: D. Mitrany. Marx Against the Peasant. London, 1952, part 1.
36. См.: Г. В. Плеханов. Год на родине. Париж, 1921, т. II; S.H. Baron. Plekhanov, the father of Russian marxism. London, 1963.
37. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 19, с. 305.
38. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 36, с. 263.
39. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 22, с. 445.
40. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 39, с. 35.
41. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 19, с. 120, 121, 229.
42. Там же, с. 119. Здесь следует подчеркнуть, что книга Флеровского "Положение рабочего класса в России" произвела на Маркса большое впечатление. Он считал ее одним из важнейших в своем роде трудов после книги Энгельса "Положение рабочего класса в Англии".
43. См. статью Г. И Успенского "Горький упрек" (Г. И. Успенский. Собр. соч. М., Гослитиздат, 1957, т. IX, с. 166-173).
44. См.: В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 1, с. 175 и далее.
45. См.: Г. В. Плеханов. Соч., т. VII, с. 263-264. В своем комментарии к письму Маркса Плеханов должен был сформулировать свое мнение с большей, нежели ранее, осторожностью. В другом контексте он ссылался на "общие социологические законы" и без колебаний утверждал, что марксизм позволяет "с математической точностью" предсказать будущее направление экономиского развития.
46. В 1881 У. Плеханов и Вера Засулич были еще народниками. Они не опублковали письма Маркса , поскольку знали , что он был намерян и далее разрабатывать свои идеи о возможности прямого перехода к социализму в одной из работ, посвященной специально этой теме. Но почему же они воздержались от публикации позднее, после смерти Маркса? Может быть, потому, что речь шла о сознательной попытке скрыть определенные идеи учителя, не совпадавшие с их собственными? Согласно мнению Ю. 3.Полевого ("Зарождение марксизма в России". М„ 1959, с. 163) публикация этого письма была просто бесполезной, поскольку мнение Маркса и Энгельса на эту тему было уже выражено в предисловии к русскому изданию "Манифеста". Однако этот довод не кажется нам абсолютно убедительным. См. полемику между Е. Юревским и Б. Николаевским в "Социалистическом вестнике", Нью-Йорк - Париж, 1957, с._4-5.
47. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 19, с. 251.
48. См.: Shizuma Hinada. On the meaning in our time of the drafts of Marx's letter to Vera Zasulich. With textual criticism. London 1964.
49. См.: В. М. Штейн. Очерки развития русской общественно-экономической мысли XIX-XX веков. Л., 1948, с. 236.
50. K.Marx Forme economiche precapitalistishe, prefazione di E.J. Hobsbawm. Roma, 1977.
51. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 32, с. 36.
52. См. там же, т. 32, с. 43. (В этом письме Маркс тоже говорит о книге Маурера.)
53. См. K. Marx Forme economiche precapitalistishe p. 47.
54. См.: К. Marx, F. Engels е V. I. Lenin. Sulle societa precapitalistiche, a cura di M. Godelier. Milano. 1970, p. 295 sgg
55. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 38. с. 265.


---------------
Оскар НЕГТ
(отрывок)
Роль докапиталистического способа производства и присвоения в революционном процессе


Маркс и Энгельс уделяли докапиталистическим формам производства и собственности много внимания. И делали это не только с целью вскрять, каким образом
происходило первоначальное накопление, но и потому, что в некотором смысле положительно оценивали коллективистские утопии, полагая, что архаичные формы общинной собственности и традиционные формы ассоциации и корпорации могли бы сыграть положительную роль в революционном процессе. Энгельс упоминает об обширных специальных исследованиях Маркса, посвященных "разнообразию форм земельной собственности и эксплуатации сельскохозяйственных производителей в России", - исследованиях, первоначально предназначенных для отдела "Капитала" о земельной ренте, где "Россия должна была играть такую же роль, какую играла Англия в книге 1 при исследовании промышленного наемного труда" 1
Вопросы, которые Вера Засулич адресует Марксу и Энгельсу, вращаются в основном вокруг одной проблемы, а именно: действительны ли для русскою общества фазы распада традиционных форм производства и собственности, анализируемые Марксом применительно к западноевропейскому капитализму, или же можно избежать фазы разрушения русских общинных институтов капиталистическим производством и непосредственно преобразовать докапиталистическую коллективную собственность в коллективную социалистическую собственность?
Маркс и Энгельс исключают две линии развития, используемые различными политическими партиями для оправдания своей теории общества. С одной стороны, они отвергают либеральную концепцию, согласно которой внутри страны должно развиваться капиталистическое товарное производство, поскольку таким путем может возникнуть буржуазное общество с присущими ему социальными отношениями; этому положению соответствует, по мнению социалистов, убеждение в том, что для социалистической революции необходимо прежде всего создание сильного промышленного пролетариата, и поэтому на первом этапе возможна только буржуазная революция. С другой стороны, Маркс и Энгельс отвергают антизападную тенденцию той части интеллигенции, которая видит в России избранный народ, способный обойтись без переходной капиталистической фазы со всеми вытекающими из нее последствиями и преобразовать русскую сельскую общину непосредственно в социалистический способ производства.
Маркс делает три наброска ответного письма Вере Засулич. И наконец 8 марта 1881 года он коротко сообщает ей,
-------------
' К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 25, ч. I, с. 10. Недавно вышла книга, в которой собраны остававшиеся до сих пор неизвестными работы Маркса о формах докапиталистического производства: Karl Marx Uber Formen vorkapitalistischer Produktion , hrsg. v H.-P. Harstick. Frankfurt am Main -New York 1977. В работу включены также исследования Маркса по этнологии.

158

что его анализ "Капитала" не содержит доказательств ни за, ни против жизнеспособности русской сельской общины, но что он убежден, что эта сельская община может стать опорой социального возрождения России1. Однако суждения, не, включенные в окончательный текст письма, затрагивают как раз центральную проблему значения неодновремеиности или, как говорит Маркс, одновременности различных стадий производства в идентичной исторической обстановке для исхода революционного развития. Насколько верно то, что России не пришлось проходить через весь этот "долгий инкубационный период развития машинного производства, чтобы добраться до машин, пароходов, железных дорог и т. п.", настолько верни и то, что одновременность коллективных способов производства и капиталистического способа производства позволяла ей воспользоваться положительными завоеваниями и тех, и другого.
"Россия - единственная страна в Европе, в которой общинное землевладение сохранилось в широком национальном масштабе, но в то же самое время Россия существует в современной исторической среде ... она связана с мировым рынком, на котором господствует капиталистическое производство"(2).
Но русская сельская община отличается от других примитивных общин и от их новых форм, частично уцелевших во времена Маркса, не только своей исторической средой. Она тоже характеризуется сосуществованием индивидуальных и коллективных элементов, их имманентным дуализмом, то есть содержит в себе в зародыше элементы своего распада и одновременно возможности развития по современному пути. Верно применительно к ней и то, что необходимо революционное восстание, чтобы она могла стать "отправным пунктом той экономической системы, к которой стремится современное общество"(3).
-----------------------
' См. письмо Маркса Вере Засулич от 8 марта 1881 года (К. Маркс и Ф Энгельс. Соч., т. 19, с. 251).
2 Второй набросок письма Маркса Вере Засулич (см. там же, с. 413).
3 Третий набросок письма Маркса Вере Засулич (см. там же, с. 420).

---

От	константин
К	Pout (09.08.2002 06:44:37)
Дата	14.08.2002 14:12:38

Но все-таки марксисты, а не народники

---

Но все-таки марксисты, а не народники.
Почему? Версия.

Из работы Валицкого и Шанина (а наверное и других) видно, что марксизм и народничество находились в очень тесном взаимодействии. При этом вроде мы уже склоняемся отдать свои предпочтения народникам. Смысл такой: лучше бы революцию и последующие преобразования осуществили народники. Действительно, аграрная программа эсеров ("приватизированная" Лениным) оказалась лучше марксистской и в конечном итоге принесла большевикам победу. Дальше, теория Чаянова гораздо лучше описывала крестьянство, чем марксизм, а предлагаемая Чаяновым экономическая программа, была бы гораздо мягче, чем сталинская коллективизация. А СГ в своих работах ("Научная картина мира и фактор природы в экономике" и "Научная картина мира, экономика и экология") нам намекает, что энергетическая теория Подолинского не хуже, если не лучше теории стоимости Маркса.

По-моему, закономерно возникает вопрос: почему все-таки победили марксисты?
При этом надо отметить, что народники проиграли дважды. Как эсеры в годы революции и Гражданской войны и как сторонники идей Чаянова в годы перед коллективизацией.
Мне кажется, что отчасти причины слабости народников перед марксистами (большевиками, сторонниками линии Сталина в партии) кроятся в различиях системы взглядов этих течений. К таким слабостям народничества можно, на мой взгляд, отнести:

Народничество - это теория гармонии, оно в своей сути надеется, что можно построить общество, где всем хорошим и честным людям будет хорошо. В народничестве нет диалектики.
Марксизм же рассматривает противоречие как естественную и даже необходимую часть жизни.
Поэтому, дух марксизма более соответствует полной противоречий ситуации в России до и после революции.

Для России на рубеже 19 -го и 20-го веков, энергетические и экологические представления Подолинского уступали в актуальности теории Маркса (оговорюсь , мои познания в обоих теориях поверхностны). Марксистская политэкономия концентрируется на взаимоотношении различных групп людей между собой, а Подолинский и, например, Вернадский - на взаимодействии человечества с окружающей средой. ( Ну как можно провести индустриализацию, считая, что использовать ископаемое топливо плохо, ибо при этом растет энтропия.)

Для создания и развития идеологии (по Грамши - гегемонии) новому Советскому обществу нужно много идеологического "строительного материала". Марксизм в каком-то смысле объемней народничества, он опирается на развитую западную науку и философию. Народничество слабее марксизма так же как русское язычество было слабее византийского православия, базировавшегося на многовековой культуре Средиземноморья.

Народничество это идеология традиционного крестьянства, но не идеология новых нарождавшихся в результате промышленного развития групп: рабочих, военных, административных и инженерных работников, ученых. Хотя крестьянство было в большинстве, но динамика шла совсем в иную сторону. Роль крестьянства и сельского хозяйства должна была падать. С другой стороны, народничество не устраивало и нарождавшуюся сельскую буржуазию - кулаков. Им крестьянская община и крепкая крестьянская семья были не нужны. В итоге идеи Чаянова не кому было защищать и проводить в жизнь.

В целом, можно сказать, что народничество оказалось слишком привязанным к крестьянству, чтобы победить.

---

От	Pout
К	константин (14.08.2002 14:12:38)
Дата	15.08.2002 09:03:43

работаем над материалами и видим "кооперацию" и "синергетику"

---

Конспект Валицкого

константин сообщил в новостях следующее:65783@kmf...
> Но все-таки марксисты, а не народники.

>
> Из работы Валицкого и Шанина (а наверное и других) видно, что марксизм
и народничество находились в очень тесном взаимодействии.

Работа капитальная, поэтому одной фразой о"сложности" и "тесноте" тут не
обойтись.
Соотношение и позиции , комбинации участвующих сил меняются по ходу
движения и испытывают взаимные влияния . Их не две и "все всегда"
не"делится
пополам" -разные были команды, и те, и другие, и по ходу множество
"симбиотических" фигур разного калибра, влияния и различные по"степени
кооперативных эффектов" - Даниельсон, А.Ульянов и главное - К.Маркс и
В.Ульянов с "партией нового типа", уже "кооперативный"эффект в
последнем случае такой, что получается-"лазер".А далее - "лазер" Сталин
и партия, продолжатели Ленина

Что в начале пишет Валицкий про начальный этап
---------
На данном основании многие историки пришли к заключению - довольно-таки
поспешному, - что русские народники были просто и исключительно
противниками марксизма, и это явилось единственной причиной,
оправдывающей включение народничества в историю марксизма.
Как я уже пытался показать(3), подобные мнения - слишком упрощенные и
поверхностные. Отношение между русским народничеством и марксизмом было
гораздо сложнее и диалектичнее, и народники не ограничивались лишь тем,
что выступили против марксизма, но и испытывали на себе его глубокое
влияние

...мы можем утверждать, что русское народничество было не только
реакцией на капитализм в России и даже не "показательным эффектом"
капитализма на Западе, но, возможно, прежде всего русским ответом на
социалистическую мысль Запада. Это явилось реакцией на западный
социализм
------------

тут же отмечен новаторский аспект

-----------
Значение этих дискуссий, в особенности для проблем современного
"третьего мира", состоит в том, что русские народники, (и, добавим,
первые польские марксисты, которые частично находились под их влиянием)
были первыми мыслителями, подчеркивавшими специфические условия
"опоздавших", то есть отсталых аграрных, стран, которые на себе
испытывают результаты модернизации в условиях сосуществования со
странами развитого капитализма и пытаются выработать свою теорию
социалистической модернизации

встреча марксизма с русским народничеством привела к некоторым важным
результатам: к острому осознанию специфических проблем экономической
отсталости, готовых решений которых марксизм не предлагал; к первым
попыткам выработать теорию социалистической модернизации отсталых стран
(эти теории, как мы увидим ниже, не были лишены некоторых черт утопизма,
обращенного к прошлому, но иногда формулировались по-марксистски и были
способны воспринять отдельные важные стороны марксизма); и, наконец, к
ознакомлению с русскими проблемами, с теориями и надеждами народнических
теоретиков, что, возможно, явилось решающим фактором определенного
изменения Марксовой мысли в последние годы, изменения в сторону новых
перспектив и вопросов, значение которых, столь понятное в настоящий
момент, было недопустимым образом недооценено в XIX веке из-за
привлекательности идеи однолинейного и "евроцентристского" прогресса

---------------------
отметим также вывод Стефановича -это опять же самый начальный
этап"взаимодейстивя",70е годы. И самый "первый"призыв - сторонники
Бакунина
---------------------

Также и народнические мыслители, близкие к Бакунину и, стало быть,
противники Маркса и Энгельса в Интернационале, в общем, отрицательно
относились к Марксу как к политику, но вместе с тем глубоко уважали его
как теоретика. Стефанович, один из самых представительных последователей
Бакунина из народников, так объяснял это двойственное отношение:
"Марксизм, как теория. - а не как членство в практически борющейся
социалистической партии на Западе, - не исключает народничества"(
---------------------
Дальше сплошняком идут капитальные примеры воздейстивия Маркса на самых
известных теоретиков народичества. Михайловский
--------------------
Поучительный пример влияния Марксова анализа первоначального накопления
на народническую мысль мы находим в статье Елисеева "Плутократия и ее
социальные основы" (1872)
Классический пример влияния Маркса на русское народничество дают нам
идеи Николая Михайловского, одного из самых видных и представительных
теоретиков народничества.
....В конце этого отрывка Маркс с одобрением привел следующие слова из
книги Уркарта: "Рассечение труда есть убийство народа" (9).
Естественно, Михайловский хотел помешать "убийству" русского народа
(и т.д) ...Михайловский согласен с Марксом в том, что формы труда, то
есть производственные отношения, оказывают решающее влияние на личность
и на культуру определенной эпохи. Это мнение разделялось большей частью
народников, за одним исключением, достойным внимания: Петр Лавров
придавал большее значение развитию критической мысли.
------------
вот лавристы и выделяются отдельной строкой. Это прежде всего благодаря
субъективистской теории2критически мыслящих личностей". В этом и видится
противопоставление прочей - уже ставшей на "рельсы исторического
материализма" - команды. Хотя они и понимали его узко( как
"экономический детеминизм" .Лавров и Ко,"лавризм"как тенденция. Вот их и
надо рассматривать как антагонистов. А не "народников"
ан масс
---------


Любая теоретическая проблема возникает в специфическом контексте. В 70-е
годы русские народники не рассматривали исторический материализм (или,
лучше сказать, прибегая к их определению, - "экономический материализм")
Маркса как новый вариант исторического детерминизма, то есть не помещали
его в контекст дискуссии о роли "объективных" и "субъективных" факторов
в истории, а воспринимали как теорию абсолютного приоритета экономики
над политикой, следовательно, помещая его в контекст дебатов о
социальной (экономической) и политической революции. Одной из самых
характерных сторон русского народничества 70-х годов был горький
скептицизм по отношению к "чисто политическим" революциям, открывавшим
путь либеральному конституционализму и парламентаризму, которые
рассматривались как обычные орудия буржуазного господства. Борьбу,
имеющую "политические" цели, противопоставляли борьбе, направленной на
"социальные" (экономические) цели, и не только ограничивались тем, что
пренебрегали первой, но попросту и открыто отрицали ее из-за классового,
неизбежно "буржуазного" содержания. Под влиянием "показательного
эффекта" результатов Французской революции -русские народники хотели
иметь гарантию, что их революция в отличие от политических революций на
Западе изменит экономическую, а не только политическую структуру
общества так, чтобы она не могла служить интересам буржуазии. Это была
основная причина, по которой революционеры России, страны, так
страдавшей из-за ее самодержавного политического строя, курьезным
образом превратились в непримиримых и упрямых противников политической
"буржуазной" и "мошеннической" свободы Запада.
В марксизме содержалось много аргументов в поддержку этого тезиса, и
поэтому русские народники зачастую считали "экономический материализм"
Маркса самым убедительным теоретическим оправданием своей
"аполитичности".
В статье Михайловского "По поводу русского издания книги Карла Маркса"
(1872)(13) шедевр Маркса был использован как решающий аргумент в пользу
народнической концепции абсолютного примата "социальных" вопросов над
"чисто политическими". Народническая критика политического либерализма
уже была подкреплена на основе самого исторического материализма
-------------------
Итак, воздействие(восприятие) было сильным,но- своеобразным. Постепенно
Ткачев и Ко осознали остро стоящую дилемму

----------------
народники восприняли марксизм довольно своеобразно

Применение к России этой теоретической точки зрения поставило перед
русскими социалистами драматическую дилемму, с особой остротой
сформулированную в статье Михайловского "Карл Маркс перед судом г. Ю.
Жуковского" (1877).
Предсказания Михайловского действительно исполнились, по крайней мере
частично. Некоторые русские революционеры под влиянием Маркса заняли
позицию пассивных наблюдателей, считая, что социальные процессы надо
предоставить самим себе до тех пор, пока русский капитализм не созреет в
достаточной мере, чтобы его устранить18. К тому же- и это еще более
примечательно - начиная с 80-х годов марксизм был использован как
главный аргумент в пользу капиталистического развития в России. ...В
90-е годы в России появились так называемые "легальные марксисты",


мы ясно видим, что идеал Плеханова о социализме, построенном в Россини
после окончательного завершения процесса европеизации, прочно основанном
на высокоразвитом и демократическом капитализме, оказался не менее
утопичным, чем идеал народников, который заключался в том, чтобы
избежать человеческих жертв в ходе экономического прогресса

С точки зрения народников, расхождения между Плехановым и "легальными
марксистами" были гораздо менее важны, чем основательное совпадение их
мнений. В политической практике как Плеханов, так и Струве поддерживали
капиталистическое развитие и видели в буржуазии союзника в борьбе за
политическую свободу. В теории не только группа Плеханова, но и
"легальные марксисты" оправдывали эту позицию, ссылаясь на понятия
"историческая необходимость" и "объективные законы" экономического
развития. Народники с резкой враждебностью отнеслись к этой политической
точке зрения

--------------
впали они перешли в противодействие , причем не обязательно в
противодействие "объективному течению истории"и впали в пессимизм.
--------------
Поначалу русские народники увидели в марксизме лучший способ для
разоблачения капиталистической эксплуатации. Однако позднее они пришли к
заключению, что речь шла об одной из самых зловредных форм
"объективизма", который абсолютизировал развитие производительных сил и
остался совершенно безразличным к цене человеческих жертв, положенных на
алтарь этого развития. А после подобного заключения народническая
"субъективная социология" превратилась в орудие борьбы против марксизма.


Еще одна серия аргументов народников против марксизма не была связана с
тенденцией опровергнуть "объективный метод" как таковой в социальных
науках. Напротив, многие мыслители-народники были уверены, что их идея о
прямом переходе к социализму была глубоко обоснована с помощью
исключительно объективного анализа экономических и социальных условий
России. Подобная аргументация, например, встречается в статьях Ткачева и
Тихомирова, обнаруживших слабость русской буржуазии, и в первых статьях
Плеханова

В общем и целом, ведущие мыслители-народники 70-х годов, в особенности
Михайловский и Лавров, впали в пессимизм и были уверены в том, что время
работает против них и что так называемый "объективный ход событий", то
есть автоматизм экономического развития, толкает их страну на путь
капитализма. Однако в начале 80-х годов пессимистические настроения
породили дискуссию о народнической теории экономического развития
России, которая провозглашалась совершенно "объективной" и привела к
неожиданно оптимистическом у выводу, что некапиталистическое развитие
России - не только объективная возможность, но прямо-таки историческая
необходимость. Эту теорию предложил В Воронцов, основной представитель
"легального" нереволюционного народничества. Он изложил ее в своей книге
"Судьба капиталистической России" (1882)
-------------
тут в развитие программы В.В. появляется фигура Даниельсона
----------

Теория Воронцова была развита и модифицирована другим "легальным
народником", Николаем Даниельсоном, который лично переписывался с
Марксом и Энгельсом и являлся первым переводчиком "Капитала". В области
политической экономии он считал себя марксистом и пытался применить
метод Маркса к специфическим проблемам отсталой страны. Основную свою
задачу он видел в том, чтобы поднять русскую промышленность до уровня
западной и повысить благосостояние народа, не впадая в экономическую
зависимость от более цивилизованных стран(27). По мнению Даниельсона,
разрешение этого вопроса заключалось в национализации, социалистическом
планировании и сохранении крестьянской общины, которую он считал
зародышем социалистического сельского хозяйства. Прежде всего, он
старался защищать интересы "непосредственных производителей" от
опасности капиталистической экспроприации. В отличие от Воронцова он был
сторонником более радикальных средств

Его "Очерки нашего пореформенного общественного хозяйства" (1880),
написанные под влиянием трудов Маркса, изобилуют цитатами не только из
"Капитала" (на тему упадка сельских ремесел, пролетаризации,
концентрации капитала, значения общественных кредитов, значения развития
железнодорожного транспорта и т. д.), но и ссылками на личную переписку
с Марксом и Энгельсом28

их теории были не только законной попыткой защитить крестьян, судьбу
которых многие социалисты того времени слишком уж быстро сочли
"предрешенной", но и первой попыткой поставить и разрешить отдельные
проблемы экономической отсталости, остающиеся и по сей день
кардинальными для отсталых или неравномерно развивающихся стран

28. Книга Даниельсона "Очерки..." была написана по совету Маркса,
который настаивал на том, чтобы данные о развитии русской экономики,
которые он получал в письмах Даниельсона, были изложены и
проанализированы в печати. И он разрешил ему использовать цитаты из их
совместной переписки. Маркс высоко оценил первую главу книги,
опубликованную в 1880 году. В ней он нашел подтверждение собственных
мыслей о социальных последствиях капиталистического развития.

------------

более тонкую структуру концепции Даниельсона и ее метсо см. в
праллельном потоке по поводу"казуса Даниельсона".

Тут обрисовывается новая комбинация и другой тип взаимодейтсивя
теорий(еще один). "Наполовину народники, наполовину марксисты - в целом
революционной направленности".
А Валицкий их называет - ревоюционными марксистами.
Ульянов
--------------
существовал еще один вариант русского марксизма - революционный
марксизм, который в отличие от марксизма плехановской группы развивался
не вдали от родины, а внутри страны и во многом перенял революционные
традиции народничества. В 80-е и в начале 90-х годов многие члены этих
революционных групп, в особенности на Волге, придерживались мнений, в
которых марксизм сочетался с культом "воли народа" и народнической идеей
прямого перехода к социализму. В 80-е годы самым значительным
представителем этой интеллектуальной группы - наполовину марксистской,
наполовину народнической - был Александр Ульянов, приговоренный к
смертной казни в 1887 году за неудачную попытку покушения на жизнь царя.
Его идеи представляют большой интерес как попытка примирить
революционное народничество с марксизмом.
Ульянов считал себя последователем "Народной воли", но в своей
"Программе террористической фракции партии "Народная воля"" он отказался
от традиционного названия "социалисты-народники" и назвал своих
последователей просто "социалистами". Не возлагая надежд на крестьянские
общины, он считал городской рабочий класс основной революционной силой.
Социализм в его понимании - это "необходимый результат
капиталистического производства и структуры капиталистического класса".
Однако это не исключало, по его мнению, "возможности иного, более
прямого перехода к социализму". В его интерпретации закон экономического
развития, предусматривавший переход от капитализма к социализму, был не
всеобщим, а условным: "закон выражает историческую необходимость,
которая управляет процессом перехода к социализму, если этот процесс
проходит стихийно и если не происходит какого-либо сознательного
вмешательства со стороны какой-либо социальной группы"(30).
Чтобы понять точку зрения Ульянова, необходимо иметь в виду, что он
перевел одну из первых работ Маркса, "К критике гегелевской философии
права. Введение."
----------
и тут же ПРЯМОЙ переход к Ульянову-Ленину
Тут в отличие от официоза видна прямая преемственность традиции и мысли
братьев Ульяновых
-----------------
Его особенно интересовала идея Маркса о возможности ускорить
историческое развитие страны благодаря тому, что она проходит некоторые
этапы подобного развития в идеологическом плане. По мнению молодого
Маркса, развитие политической мысли в Германии пошло дальше ее
исторического развития, поскольку Германия переживала в мыслях все то,
что Франция переживала на практике. Поэтому Германия могла перешагнуть
через этап классической буржуазной революции по французскому образцу.
Весьма правильно Ульянов видит в этом важный аргумент в пользу тезиса о
том, что экономически отсталые, но идеологически развитые страны могут
перепрыгнуть через некоторые фазы собственного "естественного развития
или ускорить его".

Владимир Ульянов, будущий Ленин, глубоко потрясенный казнью старшего
брата, был не менее поражен и отношением к его семье местных либералов,
полностью порвавших с ней32. Некоторое время спустя он стал принимать
участие в деятельности марксистов-революционеров. Естественно, он многое
взял от Плеханова, но уже в первых его трудах присматриваются некоторые
разногласия с последним. Эти разногласия, возможно, были более
подчеркнуты в отношении Ленина к народникам, либералам и "легальным
марксистам". В отличие от Плеханова молодой Ленин с самого начала
заподозрил, что Струве является буржуазным либералом, и обвинил его в
том, что он слишком много внимания уделяет отличию марксизма от
народничества и обходит их общие цели как идеологий непосредственных
производителей33. Он отошел от "объективизма" Струве, четко отметив, что
этот объективизм может легко переродиться в оправдание существующих
условий, и противопоставил ему дух партийности, Он не обвинял народников
в том, что они были слишком антикапиталистами. Наоборот, он вменял им в
вину то, что они слишком мало осознавали капиталистические тенденции в
крестьянстве и, как следствие этого, были подвержены буржуазным
иллюзиям. По его мнению, русский капитализм (в отличие от того, что
утверждали Струве и Плеханов) не представлял собой структуры, которая
полностью разовьется и принесет свои плоды в будущем
----------
и вывод,подводящий и сумммиирующий "сплетение судеб" течений к 1917
------------
мы можем отметить, что в дискуссиях XIX века между народниками и
русскими марксистами как одни, так и другие формулировали основные
проблемы, однако ни тем, ни другим не удавалось предвидеть будущего. То,
что в 1917 году социалисты-революционеры, "неонародники", выступили в
поддержку "буржуазной" политической демократии (несмотря на
традиционную неприязнь народников к политической свободе), а
революционные марксисты ликвидировали ее (несмотря на то что в
дискуссиях с народниками в 90-х годах все они, включая Ленина, ее
защищали), действительно явилось гегелевской "иронией истории".
Предвидение народников того, что за свержением самодержавия в России
последует социалистическая революция и что она произойдет не через
слишком большое время после буржуазной революции, оказалось верным.
Однако обнаруживалась необоснованность оптимистической веры народников в
то, что подобное развитие не повлечет за собой слишком высокой "цены
прогресса", то есть что социалистическая индустриализация после
революции не потребует больших человеческих жертв. В 1917 году Плеханов
видел в Ленине продолжателя дела Ткачева и справедливо заметил, что
большевистская революция в основных своих предпосылках противоречила его
интерпретации марксизма36. Таким образом, победа марксизма в России была
достигнута не в соответствии с теориями и предсказаниями "отца русского
марксизма".

---------------

Далее идет 3ья часть, касающаяся взаимодействия собственно Маркса и
Энегельса с проблемой народничества. .О ней уже много говорилось.
(см. также параллельный ответ Фрицу с упоминаннием"ходовой на Западе"
уже давно версии Бедяева,Бэрона и др. А это ведь разные "школы" - даже
по самому грубому разделению - "нативная"и"западная". Валицкий - не той
и не другой "школы",его анализ идет дальше Ограничусь выдержкой

------------

3. Маркс и Энгельс и проблема народничества
Учитывая растущую силу русского революционного движения в России,
способствующего делу социализма, Маркс и Энгельс должны были поставить
перед собой типично "народнические" вопросы: возможна ли победа
социализма в России до того, как русский капитализм достигнет
западноевропейского уровня? Возможна ли победа социалистической
революции в отсталой стране до победы социализма в более развитых
странах Запада

...

Маркс отвергал идею Михайловского, что в "Капитале" якобы выражено
отрицательное отношение к усилиям тех русских, которые пытались найти
для своей страны иной и лучший путь по сравнению с западным. Он вполне
откровенно высказал свое мнение: "Чтобы иметь возможность со знанием
дела судить об экономическом развитии России, я изучил русский язык и
затем в течение долгих лет изучал официальные и другие издания, имеющие
отношение к этому предмету. Я пришел к такому выводу. Если Россия будет
продолжать идти по тому пути, по которому она следовала с 1861 г., то
она упустит наилучший случай, который история когда-либо предоставляла
какому-либо народу, и испытает все роковые злоключения
капиталистического строя"(42).
Естественно, русские народники истолковали эти слова Маркса как
подтверждение их веры в то, что у России нет возможности избежать
капиталистического развития. Авторитетный писатель-народник Глеб
Успенский увидел в письме Маркса "горький упрек" русскому обществу,
неспособному воспользоваться предоставившимся ему "наилучшим случаем"
(43). В полемике с народниками Ленин утверждал, что на самом деле Марке
избегал точных ответов (44). Плеханов основывал свою интерпретацию
письма Маркса на том факте, что после 1877 года Россия продолжала
двигаться по пути капитализма и, следовательно (согласно формулировке
Маркса), должна была пройти через "все роковые злоключения"
капиталистического развития (45).
Однако ни Ленин, ни народники не знали, что у Плеханова был документ,
относящийся к последующему периоду, в котором позиция Маркса была
изложена еще более ясно и в еще большей степени не совпадала с
плехановской интерпретацией марксизма. Речь идет о письме Маркса Вере
Засулич (от 8 марта 1881 года), которое обнаружили после Октябрьской
революции в архиве группы "Освобождение труда" и которое было
опубликовано в 1924 году (46).
. Отвечая на этот "проклятый вопрос" русских народников, Маркс еще раз
повторял, что его "Капитал" не содержал всеобщей теории экономического
развития и что "?историческая неизбежность" этого процесса точно
ограничена странами Западной Европы". Письмо кончалось так: "Анализ,
представленный в "Капитале", не дает, следовательно, доводов ни за, ни
против жизнеспособности русской общины. Но специальные изыскания,
которые я произвел на основании материалов, -почерпнутых мной из
первоисточников, убедили меня, что эта община является точкой опоры
социального возрождения России, однако для того чтобы она могла
функционировать как таковая, нужно было бы прежде всего устранить
тлетворные влияния, которым она подвергается со всех сторон, а затем
обеспечить ей нормальные условия свободного развития"(47).
Задача "устранить тлетворные влияния" извне - то есть влияния
государства, капиталистов и землевладельцев - совпадала с задачей,
поставленной перед собой русскими революционными народниками, и ее
осуществление не зависело от предшествующей победы социалистической
революции на Западе. Тут не было простой опечатки, об этом
свидетельствуют первые четыре редакции письма Маркса, обнаруженные в его
архиве, которые содержат тщательно отредактированное общее заключение48.
Ели бы русские народники могли прочитать эти страницы Маркса, они нашли
бы в них, несомненно, ценное и авторитетное оправдание их надежд. К тому
же мы должны добавить, что эти наброски Маркса могли бы достичь своей
цели, ведь Маркс их отшлифовывал не только в ответ на письмо Засулич, но
и в качестве первых набросков брошюры, которую он намеревался написать
по заказу исполнительного комитета "Народной воли".
Вывод Маркса имеет много общего с работой Чернышевского "Критика
философских предубеждений против общинного владения". Эту статью Маркс
прочитал с большим вниманием, и, видимо, она оказала на него
определенное влияние(49). Коммунизм, утверждал Маркс, является
"возрождением высшей формы социального архаического типа", который
представляется в виде русской крестьянской общины, и поэтому в России
при благоприятных внешних условиях может появиться возможность
непосредственного перехода от сельских общин к современному
широкомасштабному коммунистическому производству. Патриархальная община
отмирает с трудом, и весьма возможно, что ее упадок не обязательно будет
связан с естественным ходом революции, как утверждали либерально
настроенные ученые, а иногда будет происходить и в результате внешнего
давления. Русская крестьянская община представляет собой более высокий
тип архаического коллективизма, основанного не на кровных связях, а на
соседских отношениях, и это увеличивает ее возможности в области
прогрессивной эволюции. Россия в настоящий момент находится в
исключительно выгодном положении, поскольку примитивный русский
коммунизм выжил до того момента. когда на Западе появились все
необходимые предварительные экономические, технологические и культурные
предпосылки современного коммунизма. Россия не является изолированной
страной и в то же время не находится как Индия - под иностранным гнетом.
Она связана с международным рынком н может пользоваться современной
технологией и культурой, усваивая достижения западного капитализма, но
отказываясь от его modus operandi (Способ действий (лат.). - Прим.
ред.). В такой исключительной ситуации нет никакой необходимости,
никакой потребности в капиталистическом развитии. Защитники русского
капитализма, провозглашающие необходимость пройти через все фазы этого
развития, не должны забывать, что и капиталистическая индустриализация в
России перешагнула через некоторые "естественные фазы", пользуясь уже
готовыми результатами промышленного развития Запада, такими, как
современная технология, железные дороги и банковская система. (Об этом
же в своей статье говорит Чернышевский.) То, что русские либералы
определяют как "естественный распад сельской общины", на самом деле
является результатом сознательной политики государства, оказывающего
мощное финансовое давление на общину, с тем чтобы иметь возможность
субсидировать русский капитализм за счет крестьянства. (Такой же была и
точка зрения народников.) Если бы огромные доходы, которые правительство
выкачивало из освобожденных крестьян и употребляло для поощрения
русского капитализма, были использованы в целях развития сельского
хозяйства, никто не смог бы говорить о "естественном распаде" общины и
все признали бы ее значение в качестве элемента превосходства России над
капиталистическим Западом.
Заключение было простым и ясным. Русской крестьянской общине не угрожает
ни мнимая "историческая неизбежность", ни абстрактная теория: ее
истинным врагом является русское самодержавие, искусственно
поддерживающее капитализм. И не столько разрешение теоретической
проблемы, сколько уничтожение конкретного противника имеет значение.
"Чтобы спасти русскую общину, нужна русская революция".
Брошюра о крестьянской общине, обещанная Марксом Петербургскому комитету
"Народной воли", так и не была написана.
Болезнь ли была тому виной или же Маркс не совсем был уверен, достаточно
ли он продумал эту проблему, и предпочел не высказывать скороспелого
суждения?
Более глубокий анализ набросков письма к Вере Засулич возможен лишь в
контексте более широкого изучения идей Маркса, связанных с
патриархальным коммунизмом, и их эволюции. Здесь достаточно заметить,
что интерес к патриархальным общинам появился у Маркса довольно поздно и
был связан с "проблемой народников". Хобсбом верно заметил, что
"относительно первобытно-общинного строя историческое мнение Маркса и
Энгельса естественно менялось в ходе изучения двух авторов


Возможность того, что крестьянская община могла бы стать движущей силой
социального возрождения России, была, конечно, преувеличена как
народниками (правда, не всеми), так и Марксом. Однако следует
подчеркнуть, что подлинное значение народнических теорий (мы
рассматриваем их уже с нашей точки зрения) заключается не в том, что они
утверждали в отношении общины, а, скорее, в переработке некоторых общих
идей, касавшихся некапиталистического пути развития отсталых стран. То
же самое мы можем сказать и о набросках письма к Вере Засулич, где мы
находим интересную формулировку целой серии новых и важных проблем,
таких, например, как проблема "асинхронного" развития, в ходе которою
накладываются друг ни друга различные фазы, в частности "привилегия
отсталости" и значение культурных контактов, "показательный эффект" и
импорт технологии при укоренном, концентрированном развитии, короче
говоря, все проблемы, касающиеся некапиталистического пути к
модернизации.
Даже при самом беглом сравнении идеи Маркса н Энгельса в их отношении к
"народническим проблемам" мы замечаем, что они отнюдь не совпадали.
Энгельс, в общем, был более пессимистично настроен в том, что касается
перспектив социализма в России.

В начале 80-х годов не только Маркс, но и Энгельс проявляли большой
интерес к "архаической собственности". В одной из статей, посвященной
немецкой марке (1883), Энгельс советовал немецким крестьянам возродить
старую сельскую общину в новой и более высокой форме. Он считал, что
подобное возрождение позволило бы крестьянам пойти по
некапиталистичёскому пути современного сельскохозяйственного
широкомасштабного производства(54). Впоследствии Даниельсон разработал
аналогичную идею: "привить крупную промышленность сельской общине". В
90-е годы, однако, Энгельс стал еще более скептически относиться к этому
вопросу. Он считал, что "крестьянин в наши дни, по-видимому, обречен на
гибель"(55). Так что мнения Маркса и Энгельса по этим вопросам не
оставались неизменными, и объяснить их невозможно, экстраполируя их из
исторического и политического контекста. Тем не менее они имеют не
только документальную ценность. Русское народничество поставило перед
Марксом и Энгельсом не только практическую, но самую настоящую
теоретическую проблему, и ее всеобщее значение могло быть признано лишь
в XX веке.
-----------------------------------------

---

От	константин
К	Pout (15.08.2002 09:03:43)
Дата	15.08.2002 16:05:14

Лучше меньше, да актуальнее

---

Все эти тонкости взаимоотношений разных течений во второй половине 19 века очень интересны. ("Очень интересно. Очень интересно." - Н. Бор) Но это , так сказать , на входе. А я стремлюсь разобраться с тем, что на выходе. Когда наступил "момент истины" одна традиция взяла вверх над другой. Почему? Мене кажется, что это интересный вопрос. Все вроде было для успеха, но одним чего-то не хватило и все рассыпалось в прах, а другие довели дело до победы. Это не только интересно, но и актуально, вон у НПСР вроде все есть, а чего-то не хватает.

Если касаться основной темы, то добавлю идеи Т Шанина на этот счет. Он анализировал позицию партии эсеров (ПСР) после революции 1905-07 года и выделил несколько причин слабости ПСР.
1. Историческое невезение, все основные теоретики течения ( А. Михайлов, Н.Кибальчич, А. Желябов и более поздние - Гоц и Гершуни ) не дожили 1910 г. , т.е. в момент когда надо было принимать решения, людей с головой было мало.

2. Эсеры активно использовали террор, на что ушло слишком много сил, на нормальную деятельность из-за этого мало чего осталось. (IMHO в миниатюре это сейчас произошло с Лимоновым.)

3. "Принцип абака" - китайских счет ("суаньпаня"), которые, как считают, слишком хорошо решали все задачи Средневековья и поэтому у китайцев не возникло потребности в развитии алгебры и анализа. Эсеры опирались на народнические взгляды на крестьянство, которые на тот момент оказались правильными. Это их и погубило, поскольку у них не было необходимости развивать теорию. (Возможно, подобным образом на КПРФ сказываются успехи на выборах.) В отличие от эсеров, социал-демократам приходилось напрягаться головой, поскольку их теория слишком расходилась с жизнью.

---

От	Pout
К	константин (15.08.2002 16:05:14)
Дата	15.08.2002 20:46:09

" У нас была великая эпоха"

---

э-эх, были люди в то время...И даже позже.

константин сообщил в новостях следующее:65922@kmf...
> Все эти тонкости взаимоотношений разных течений во второй половине 19
века очень интересны. ("Очень интересно. Очень интересно." - Н. Бор) Но
это , так сказать , на входе.

Мне доставляет удовольствие смотреть на процесс и фигуры, "высеченные из
камня".и узнавать новое. Особенно - когда это еще и "методически"
обобщает умный полЯк (теперь он вроде американец, ну вданном случае
все равно). Мне это интересно , как картина, или фильм. Сюжет
замысловатый и финал, когда смотришь - нетривальный. Вот спрашивается -
почему такой нетривиальный, что по сю пору "забирает". Ты правильно
отметил один момент,но тут же с него съехал. Повторю

>В народничестве нет диалектики.
Марксизм же рассматривает противоречие как естественную и даже
необходимую часть жизни. Поэтому, дух марксизма более соответствует
полной противоречий ситуации в России до и после революции.

Хоть это и грубо сказано ,но есть тут зерно. У социалистов и марксистов
были таки люди, которые "владели". Маркс, Люксембург, Ленин, Грамши. это
ведь еще и традиция, там преемтсенность и пазхание важно, передача по
наследству. Хотя и "г=ничего секретного в этом нет", таинственного.
Вроде
------------
....Действительный вопрос, подлежащий решению только через дальнейшее
исследование фактов, всегда выглядит как логическое противоречие, как
парадокс. Поэтому именно там, где в составе знания вдруг появляется
противоречие (одни говорят так, другие - этак), только и возникает,
собственно, потребность и необходимость глубже исследовать сам предмет.
Противоречие - показатель, что знание, зафиксированное в общепринятых
положениях, чересчур общо, неконкретно, односторонне.

Для культурного в логическом отношении ума появление противоречия -
сигнал появления проблемы, неразрешимой с помощью строго заштампованных
интеллектуальных действий, сигнал для включения мышления -
самостоятельного рассмотрения вещи, в понимании которой возникла
антиномия. И ум надо воспитывать так, чтобы противоречие служило для
него не поводом для истерики, а толчком к самостоятельной работе, к
самостоятельному рассмотрению самой вещи, а не только того, что о ней
сказали другие люди...

Таково элементарное требование диалектики. А диалектика - вовсе не
таинственное искусство, свойственное лишь зрелым и избранным умам. Она -
действительная логика действительного мышления, синоним конкретного
мышления.
Нельзя не вспомнить здесь мудрые слова, сказанные недавно одним старым
математиком. Рассуждая о причинах недостаточности культуры
математического (и не только математического) мышления у выпускников
средних школ в последние годы, он охарактеризовал их так: в программах
<слишком много окончательно установленного>, слишком много <абсолютных
истин>... Именно поэтому ученики, привыкающие <глотать жареных рябчиков
абсолютной науки>, и не находят потом путей к объективной истине, к
самой вещи.
... человек, наглотавшийся досыта <жареных рябчиков абсолютной науки>,
вообще уже не хочет смотреть на живых рябчиков, летающих в небе... Ведь
не секрет, что у очень многих людей охоту читать Пушкина отбили именно
на уроках литературы в средней школе. Да разве только Пушкина?
Ильенков,"Школа должна учить мыслить"

------------------

_Вот мы и столкнулись_, как теперь выясняется при обзоре нового
материала, _именно с такой_ ситуацией. Не находишь?

"только и возникает, собственно, потребность и необходимость глубже
исследовать сам предмет. Противоречие - показатель, что знание,
зафиксированное в общепринятых положениях, чересчур общо, неконкретно,
односторонне."

Ну.

>А я стремлюсь разобраться с тем, что на выходе. Когда наступил "момент
истины" одна традиция взяла вверх над другой. Почему? Мне кажется, что
это интересный вопрос. Все вроде было для успеха, но одним чего-то не
хватило и все рассыпалось в прах, а другие довели дело до победы. Это не
только интересно, но и актуально, вон у НПСР вроде все есть, а чего-то
не хватает.

да не было там "матча" или "побелы" в вульгарном смысле, когда -
соперник должен перд тобой стоять на коленях, а ты торжествовать(вспомни
"модель Исаева". Или ты меня опустишь - значит победил, или - я тебя).
Наоборот, как в таких "больших случаях" в истории и бывает, " скрытым
подземным" путем вроде бы "побежденная" тенденция пропитала
"возобладавшую", да так, что получился особый, небывалый новый синтез.
Так было и в Китае, и на Кубе. В итоговм сплаве "процент" марксизма илии
там суньятсенизма исчислить невозмнохно, это некорректная задача.
произошло так называемое"снятие" - разрешение "противоречия" с
удержанием того, что (скрыто)содеожалось
важное-содержательное-сущностное, в новом строе. Сплав назывался просто
"победит". (был такой знаменитый советский сплав, сверлы отличные для
бетону из него делают).


>
> Если касаться основной темы, то добавлю идеи Т Шанина на этот счет. Он
анализировал позицию партии эсеров (ПСР) после революции 1905-07 года и
выделил несколько причин слабости ПСР.
> 1. Историческое невезение, все основные теоретики течения ( А.
Михайлов, Н.Кибальчич, А. Желябов и более поздние - Гоц и Гершуни ) не
дожили 1910 г. , т.е. в момент когда надо было принимать решения, людей
с головой было мало.
>
Желябов уже был как и старший Ульянов "наполовину революционный
социалист", судя по Покровскому. там у них отличная прпогар=рамма
ориентированная на сознательных раочих. Желябов ла.голова. Но потому уже
и не сосем народник - это протсо правилдо уже такое , ясное по
результатм. как голова- так уже не народник по старым понятиям. Экстра.
А вообще конечно это стандрантая отговорка "отыгранных" - что
значит"не везло". На обиженных в истории воду возят(вот и повезли...тоже
правило).

> 2. Эсеры активно использовали террор, на что ушло слишком много сил,
на нормальную деятельность из-за этого мало чего осталось. (IMHO в
миниатюре это сейчас произошло с Лимоновым.)
>
Нне уверен насчет аналогии. А так. Ну там Анна Гейфман про них злобно
все живописала. Это прямо были заговоренные какие-то люди. Ррвабоги.
Гейфман (мы тут с полковником Рюминым насчет нее лаялись) конечно
стервь, но такую фактуру как эсерье только такие и могут подать. Это "нэ
наш вариант"...

> 3. "Принцип абака" - китайских счет ("суаньпаня"), которые, как
считают, слишком хорошо решали все задачи Средневековья и поэтому у
китайцев не возникло потребности в развитии алгебры и анализа. Эсеры
опирались на народнические взгляды на крестьянство, которые на тот
момент оказались правильными. Это их и погубило, поскольку у них не было
необходимости развивать теорию. (Возможно, подобным образом на КПРФ
сказываются успехи на выборах.) В отличие от эсеров, социал-демократам
приходилось напрягаться головой, поскольку их теория слишком расходилась
с жизнью.

Н у насчет "правильные" - это чисто ситуативно, не более.
Не то что"расходилась", но вызывала , тсказать, "упор",
"сопротивление". А это не всегда плохо, ведь и воля укрепляется при
наличии сопротивления. И сознание ("как бы сделать-то чтоб вышло")в
этом процесее рождается , как атрибут процесса. В общем,неплохое
объяснение. Теодор молодец (гляну его)

---

От	константин
К	Pout (15.08.2002 20:46:09)
Дата	16.08.2002 14:51:52

Re: " У...

---

>
да не было там "матча" или "побелы" в вульгарном смысле, когда -
соперник должен перд тобой стоять на коленях, а ты торжествовать(вспомни
"модель Исаева". Или ты меня опустишь - значит победил, или - я тебя).
>

Это как раз в диалектическом смысле не было чьей-то победы, а было " так называемое"снятие" - разрешение "противоречия" с удержанием того, что (скрыто)содеожалось важное-содержательное-сущностное, в новом строе".
В вульгарном смысле была именно победа (по Исаеву ) , с последующим уничтожением побежденных (Насколько помню, М. Спиридонову не поленились поставить к стенке аж в 1941 г.). Для практики как раз интересно иметь идеологию, которая помогает побеждать в вульгарном смысле, я в эту сторону и старался повернуть разговор.

А теперь с этой позиции про диалектику. Насколько я вынес из "Истории КПСС" и книги Шанина , одна из сильных сторон Ленина , была его способность находить странные , противоречивые решения за счет которых и побеждал. Не "впадал в истерику", а преодолевал расхождения теории и практики, когда оказывалось, что "знание, зафиксированное в общепринятых положениях, чересчур общо, неконкретно". Этого у других , например у эсеров не было, поэтому они решали вопрос однозначно или-или, так и распались на две бессильные ветви правых эсеров и левых.
Роль марксизма тут именно в импорте диалектики. (Мат и диамат два главных оружия мирового пролетариата в борьбе с империализмом. ) В русской разночинской традиции ее не было , нет ее и в естественных науках, которые, многие народники, знали.
Это конечно чисто спекулятивно, но все же как версия?

-----------------
Да еще такой вопрос, по ходу дела. К нам диалектика шла от классической немецкой философии. А что свое традиции совсем не было? У Гумилева я видел упоминание о византийской диалектике, части православной теологии.

---

От	Pout
К	константин (16.08.2002 14:51:52)
Дата	16.08.2002 20:19:02

Ленинская диалектика и метафизика позитивистов

---

константин сообщил в новостях следующее:66072@kmf...
> >
> да не было там "матча" или "побелы" в вульгарном смысле, когда -
> соперник должен перд тобой стоять на коленях, а ты
торжествовать(вспомни
> "модель Исаева". Или ты меня опустишь - значит победил, или - я тебя).
> >
>
> Это как раз в диалектическом смысле не было чьей-то победы, а было "
так называемое"снятие" - разрешение "противоречия" с удержанием того,
что (скрыто)содержалось важное-содержательное-сущностное, в новом
строе".
> В вульгарном смысле была именно победа (по Исаеву ) , с последующим
уничтожением побежденных (Насколько помню, М. Спиридонову не поленились
поставить к стенке аж в 1941 г.). Для практики как раз интересно иметь
идеологию, которая помогает побеждать в вульгарном смысле, я в эту
сторону и старался повернуть разговор.

Так такое бывает сплошь и рядом. История людей , групп людей, течений
перехлестывается с симбиотчиеской линий,где накапливается интеграл. Об
этом СКМ писал в применении к эсерам,меньшевикам,монархистам в первой
главе СЦ. Этот "феномен" я имел в виду,описав его несколько общО. Речь
идет не о заимстовании (плагиате,вроде дейстивтельно крупных концепций -
на уровне скажем Преображенского) в впримитивном смысле, как иной раз
говорят, а о массовидном интегрировании и накоплении, даже не через
лидеров - они только рупоры на виду.. Учителя там, спецы - кто были-то в
20е.

>
> А теперь с этой позиции про диалектику. Насколько я вынес из "Истории
КПСС" и книги Шанина , одна из сильных сторон Ленина , была его
способность находить странные , противоречивые решения за счет которых и
побеждал. Не "впадал в истерику", а преодолевал расхождения теории и
практики, когда оказывалось, что "знание, зафиксированное в общепринятых
положениях, чересчур общо, неконкретно". Этого у других , например у
эсеров не было, поэтому они решали вопрос однозначно или-или, так и
распались на две бессильные ветви правых эсеров и левых.

Да это один из способов выразить "способ принятия решений" и"способ
мЫшленья". Шанин не оригинален. На другом языке это описывается инчае, а
сам феномен давно известен. В воспоминаниях страых беков такого много.
12 ноября 1918 "Сверкнув глазами, он воскликнул - какой блестящий
триумф теории!"(это какой-то встретитившийся автору Радек -насчет
предвиденной Ильичом с точностью до месяца революции в Геемании). Ну
или так "Сколько мы все против него спорили, боролись, вроде бы все
говорят очевидные решения...А теперь скажу - Ленин был всегда прав"(еще
фигурант)



> Роль марксизма тут именно в импорте диалектики. (Мат и диамат два
главных оружия мирового пролетариата в борьбе с империализмом. ) В
русской разночинской традиции ее не было , нет ее и в естественных
науках, которые, многие народники, знали.
> Это конечно чисто спекулятивно, но все же как версия?
>
ленинские штудии (ясней чем работы) обнажают ясно способ, каким
диалетика им впитывалась. Господи, раьше все "проходили", ну не все. так
часть ФТ.. "Философские тетради",т.29. Там даже по одной странице ФТ
были развернутые публикации филосОфов - Б.Кедров,"Страница 100". Это про
страницу 100 в ленинских тетрадях. Выводы из конспектов "Науки
Логики"Гегеля.. Элементы диалектики.

Я тут выкладывал и отрывок ФТ, и недавно текст Ильенкова про работу
Ленина -"Ленинская диалектиа и метафизика позитивизма". Файл был в
Копилке.
он никогда не относился к "этому" как к причиндалу. Наоброт.
"Диалектика- алгебра революции"(это еще Герцен сказал. Тоже там, в 1840х
еще, _все_ "герцены-бакунины" бегали с Гегелем, как потом с
"Капиталом" )
> -----------------
> Да еще такой вопрос, по ходу дела. К нам диалектика шла от
классической немецкой философии. А что свое традиции совсем не было? У
Гумилева я видел упоминание о византийской диалектике, части
православной теологии.

Самая изощренная - была именно мистическая, эллинистическая, Плотин
такой философ ррреакционный придворный.. Потом икнувшаяся в византийской
традиции и далее. Плотином меня бивал поклонник А.Ф.Лосева, очень
здорово получалось, и сам Лосев там как наследник фигурировал. Лосевцы
да,диалектики будт здоров. "Диалектиа мифа" - это ж главный
антисовесткий манифест, за него Лосева на Соловки упекли. Когда там был
, могло быть там мог его следы увидеть...

Маркс говорил о рациональной диалектике(!не _материалистической_ , а
_рациональной_ - "Диамат" есть выдумка марксидов) - в противовес
мистической(Гегеля и пр). Даже в предисловии "Капитала"специально этот
момент упомянул - бо важно.

Ну как проиллюстрировать, чтобы было забавно. Кусочек дискуссии с
матерым "лосевцем". Видна разница "диалектики" его и моей
Фихте - это тоже филигранная идеалистическая диалектика
души(прежшественник гегеля,но тот обхективный идеалист). Мы играем
каждый за своего, по нотам . Как и полагается- диалог.

---------
приложение из релком.сци.философи

диалектика Языка (Симон - лосевец, я - противник)


Simon пишет в сообщении <7tmjed$l0f$1@ns.mtu.ru> ...
>
>presnja пишет в сообщении ...
>
>>Да конечно есть...такая знаковая система. Психофизиологически
>>фундированная.

> Ну, если TV - это ящик такой, то язык тогда может и есть знаковая
система
>:0) Мораль: приступая к изучению чего-то не начинайте с определений
этого
>неизученного :0)

>> Заманил, говорил - давай определение, я слабину и дал.

>>Сразу взялись за "Аз есмь", а я предложил идти по канве, которая
>>привязана к истории души ( в т .ч. народа). Душа-то, она не такая
>>субтильная вещь, как "Я". Она под атрибутом мышления ето просто то,
что
>>тело под атрибутом прОтяжения.Спинозизм, теперь давайте расклевывать
>>по порядку возникновения ее функций. и чувств.
>
>Ну, вот - опять путаем. Собирались про язык (уст. значение - народ), а
>начинаем с души. Я-то сразу взялся за начало языка, следуя завету
Гегеля
>начинать науки с их начала. Поскольку Гегель указал, что начало -это
пустое
>бытие, я и поискал в русском языке пустое слово. Оказалось - это Я.
>Вещь, конечно, субтильная, поскольку - нулевая, пустая. Но фишка в том,
что
>она МАКСИМАЛЬНО пустая, субтильная по-Вашему. Т.е. из-за этой
>максимальности уже и не субтильная значит и не просто пустая :0) А Вы,
>значит, хотите начать не с логического, а с исторического начала. Ну,
что
>ж...
Все так - можно по разному , и исторически-логически это
принципиально
две разные но диалектически связанные категории. Э-ех, помню, билеты
даже с вопросом"соотношение исторического и логического". (на самом
деле - еще раз - все правильно, два взаимодополняющих подхода).
Гегель если и завещал, то это не факт, что языковедение можно
крутить по-гегелевски (требуется восхождение от абстрактного к
конкретному, или
вот мне нравится "анализ разиваюшегося понятия"). Предмет-то дюже
специфичен, он само в опр.смысле(образно)воплощенное понятие и есть.
Начинать с Я это четкая калька системы Фихте, инфан террибля при
Гегеле.
Я полагает не-Я. Красота там у него, но ето субъективнейший в мире
идеализмус.
Вот у нас шеф (Ильенков)так ставил задачу - ты(это был не-Я)играешь
за Фихте, ты паря(это был Я )играешь за его полную противоположность
Спинозу.
Точно говорю, работал такой тандем - в полном соответствии с постулатами
иоганнготлибовой диалектики).
Вот я и предложил спинозистский ход. Вы наконец дозрев до великой
немецкой
классической философии :о) - немецкий. Дранг нах остен - форвертс!
Теперь насчет души народа. По-вашему, народ почти есть язык (нет?это
пара?)/
Вот я и наметил - "история души"в ее поначалу элементарных, затем все
более
развитых, но всегда органичных отправлениях. Чувства и ощущуния чем не
устроили?

Ну надо вообще-то не наскоком и выборочно брать, об чем речь. Но у нас
тут
в ньюсах формат не тот, чтоб растекаться мысию по древу, как Боян вещий.
С ощущений, а первого - осязания надо начинать. Там хороший языковой
контент, но имхо в латыни лучше чем в нашем родном осинном языке.

>
>>Есть - стал быть разобрали.
>>Голод первоначальное значение -желание, хотение вообще (тот же корень,
>>что в жълдети - желать).

>Ну, желуди только с голоду ели, в желудок их стало быть бросали :0)
Значит
>голод в желудке и первые желания там. Верно. С языком-народом не
поспоришь!
>
Затвердили. Есть=существовать, желать=оголодать и жаждать есть.
Первое стремление и первая сущность, как там по-гегелевски(да нет, вру
кажется).
Вообще-то не совсем вру. По Спинозе, стремление есть сама сущность вещи.
которой она определяется к действию туды-то и туды-то. Обратно сходится.
Т ут еще просится прокинуть от тъска- зажатость, беспокойство ->
тщание-стремление.


>>Какие еще элементарные чувства-
>Во-во... тока не чувства. Мы с Вами за язык базарим. Какие
"элементарные"
>понятия необходимы языку, чтобы быть, стать, ПОЛНОЦЕННЫМ языком?

Ваш ход, товарищ маузер. Фихте, то есть.
Я играю за Баруха. История души(мыслящего, в т .ч мыслящего себя
тела)

>Скорее на
>основе этого набора понятий следует сравнивать языки между собой,
судить
>какой из них более развит и т.д. Филология может ответить на вопрос
какие
>понятия, откуда и как возникли в языке. А вот сколько их надо, какими
они
>ДОЛЖНЫ быть - это пожалуй к философии. Этот вопрос мне бы и хотелось
>рассмотреть.

А я что делаю. Но не может ваша филология (фря какая)ответить на
то,
откуда они возникли(исторически и реально, наверно тут как в биологии
филогенез повторяет онтогенез, если опять не вру).
Это будет кувыркание, как про Гегеля материалисты говорили,
оторванной от
тела "абсолютной идеи языка" в воздусях. Кувырк-кувырк через триады.
Не-ет, нельзя отрываться от реального генезиса души.

ДЛя философии(она ж у вас = диалектике) я вот чего предложу. Нехай
она
отслеживает логику движения этих, как его, слов-понятий. Пример, такой
же
эскизный, как с именами первых чувств и ощущений.
Некоторые ощущения выражены в раздваивающихсфя из первичного
(слова!блин) надвое, а в основе (филолг.смысл)слова это отслеживается.
Сладкий-соленый элементарное видимо из первых таких диалектических
раздвоений. Основа слова - одна (это наверно просто "вкусный"было).
Яд и еда. Хвала и хула. Мнить(думать)и мнимый. Ну урод и урода(красота)

Таких пар я подобрал не одну, но лучше в латыни такие раздвоения
смотреть,
там язык такой ...мнэ-э...подобающий. Наш впрочем хорош для этого тоже.
Слепота активная и пассивная (невидимость и неспособность видеть)
- caeсus. У нас сохранилось в выражении"слепая ночь". А у них - и
невидимый,
и незрячий сохранились значениями одного слова.

И так по всем направлениям, особенно интересно конечно со зрением
и потом умственными фунциями. А в конце мощный Спиноза ставит
дефиницию _аффекта вообще_. Afficio тоже сохраняет оба значения. От
аd-facio - это, с одной стороны, при-чинять, на-делять
с другой, вос-приять....блин, по паяти не могу вспомнить, там краше.
Аффект - испытывающий и испытуемый , оба значения в одном слове.
Короче, вот вам ваша диалектика(чувств)наскрозь всей истории души.

Во.

Сергей
практикующий диалектик
======

---

От	Фриц
К	Pout (09.08.2002 06:44:37)
Дата	14.08.2002 13:54:32

Не знаю, как в учебниках, а нас учили так:

---

Семёнов Юрий Иванович, наш профессор философии, учил нас, что последовательная смена формаций в рамках одной страны - редкое исключение. Как правило же, новая формация возникает в стране, расположенной по соседству с теми странами, где предшествующая формация получила своё наибольшее развитие. Так, античная рабовладельческая формация возникла в Греции и Риме благодаря государствам, существовавшим ранее на ближнем востоке и в древнем Египте. Феодальная формация возникла на основе рабовладельческой, но не в Риме, а на окраинах империи в варварских европейских государствах. Только капитализм возник в тех же странах.
Это подобно движению абсолютного духа с ближнего востока через средиземноморье в Европу, а затем на восток.
Несомненно, новая формация возникает на основе полного развития предыдущей, но, вопреки Энгельсу, нередко в другой стране. Россия очень подходила для социализма - она могла использовать опыт и достижения Запада и строить новое общество на их основе. Да так во многом и произошло.

>"... верно ли, что русская крестьянская община была обречена и что Россия, как и все страны мира, должна была, "согласно непреложному закону истории", пройти через все этапы капиталистического производства. Отвечая на этот "проклятый вопрос" русских народников, Маркс еще раз..."

---

От	Pout
К	Фриц (14.08.2002 13:54:32)
Дата	15.08.2002 09:02:12

"философия практики"обладала огромным симбиотическим потенциалом

---

То что Вы привели - это пример использования"формационного подхода" как
универсальной схемы. Видимо Семенов - "формационщик". Не знаю когда он
препоадавал. В столицах сейчас много разных школ и подходов,но по
крупному по-помоему в Москве в основном бодаются формационщики и
цивилизационники, причем первые в основном остатки старой официозной
научкомовской выделки, их нетурдно бить, что цивилизационники и
проделывают. Правда, сеть и направление,призывающее соединять оба
подхода. Все дело в том как. Однобокость была одна,и видимо теперь
другая.

Что касается эпизода с "проклятым вопросом"народников, поставленному
Марксу Засулич и т.д. Это тоже ведь очень старая история, с
этим"казусом", из серии ожесточенной идейной борьбы вокруг того, что на
самом деле происходило в конце 19в в этом российском "бродиле", и борьба
все не утихает. Приведу тут ниже в приложении еще один ее эпизод.
Связанный с местом и значением фигуры Плеханова. Не так давно был
большой шум,связанный с обнаружением в архиве так наз"Завещания
Плеханова"(на самом деле самоделки), наследие которого подняли теперь на
щит гавриил-харитоно-поповцы и тому подобные"социал-демократы". Так что
и тут нечто живое-страстное-борющееся все еще кипит
(архивные документы подделывают,вбрасывают,вокруг крики и разборки), что
связано разумеется с сугубой актуальностью "темы" для нынешней идейной
ситуации и борьбы в России. Жив, жив"проклятый вопрос"! Да еще как
"забирает"!
Ищут правильное отношение и связь с наработанной традицией -и
от -путем подтасовочек правда- нашли(гавриил-харитон-эсдеки. Ну этим
сам бог велел так "находить",узнаю орлана ГавриилХаритоныча по полету)

Проф.Троицкий,изветный специалист по истории русского рев.движения 19в,
недавно тоже вышел со старой статьей о плехановцах и их роли в
"симбиозе-синтезе" народничества и марксизма..

Но это так, к слову. По итогам "эпохи крайностей"(Эрик Хобсбаум так
назвал 20 век)можно сравнить в отношении
борьбы"нативных"и"заимствованных"идейных революционнно-реформаторских
течений не тольок на россию, но и на другие страны, например - Китай.
Кубу и другие. Нужны аккуратные слова и ходы. Можно ли, скажем, сравнить
"народников и марксистов"России и Китая и общее в рев.развитии этих двух
стран в 20веке. Они обе переживали схожую эпоху трансформации и имеется
нечто важное общее в части отмеченной дилеммы. Однако нам с нашей
супер-остротой идейной борьбы опять-таки грубо говоря тяжелей, чем
китайцам. Те гораздо более умеренно относятся к проблеме
разрыва-преемственнности и не выясняют бесконечно с надрывом, кто "тебе
дороже- папа иили мама"
.Всякое лыко в строку,преемственность важней разрыва. И получается на
уровне глубинном синтез-симбиоз "СуньЯтСена" с "МаоЦзеДуном" , а
официозная версия спокойно присоединяет к ним Маркса,Ленина, Сталина и в
конце - ДэнСяоПина. КПК никогда не устраивала плясок на костях и
разборок с радикальными оргвыводами с "Лениным","Сталиным", "Мао".
Просто инкорпорировала,нанизывала их в единую свою версию"философии
практики"., которая "нам строить и жить помогает, по жизни ведет и
зовет"
"Философия практики"тем и отлична от других - это ее differentia
specifica, родовое свойство, по Грамши - что обладала иммантентным и
огромным симбиотическим потенциалом.
И отцы-основатели, и верные последователи-мажораторы(Ланин,Сталин, Мао)
относятся именно к такой "породе симбионтов" - разумеется, каждый в
своем времени, раскладе сил и традиции.

Можно пытаться идти от методических наработок,аппарата и концепции
живой версии"философии практики", как я оч.коротко отписал Мирону. Это
поверх и вне формационных схем .У Грамши есть целый ряд
концептов,связанных с эпохой трансформации общества, или(по разниому
называя)"нарожно-национальной реформой, "эпохой социальной
революции" -это ЭПОХА,а не два-три скачка. Во Франции - 100лет. Так вот
в таком аппарате и ряду и можно работать, рассматиривая ряд переходов
через череду спокойных фаз, фаз"революций","реформ","пассивных
революций","революций-реставраций". Об одном таком ныне широко
применяемом концепте Грамиши -"пассивной революции" - см в постинге
http://212.188.13.163:2009/nvz/forum/0/co/65725.htm
в глоссарии Грамши.

PASSIVE REVOLUTION: "Revolution" that is really a reform from above by
an elite without mass participation aimed at avoiding radical social
change. Fascism, the Risorgimento, Italy's 19th century national
independence movement and "americanism and Fordism", i.e. the 30's New
Deal reforms of U.S. capitalism are examples of passive revolution
according to Gramsci. Passive Revolution is a counter-revolutionary,
restorationist historical movement aimed at avoiding or reversing
revolutionary change.
=======


На мой взгляд, оч.коротко говоря. в России также происходило нечто
подобное что и в Китае, но на фоне этих самых резких разборок по части
преемственности-разрыва-заимстований.(которые не прекращаются по сей
день). Да еще с постоянной оглядкой на идейно враждеюный Запад, да
других соперников и врагов. Например,на Западе ходовой была версия Н. А.
Бердяева, С. Бэрона, Л. Шапиро и др. о том, что К. Маркс и Ф. Энгельс -
одним словом - "были за народников". А унас, конечно - ату.Как вон пишет
Троицкий -"вместо моей появилась статья М. Т. Иовчука с акцентом - по
застойной традиции - не на преемственность (как у меня), а на разрыв
между народничеством и марксизмом в России. Теперь эта традиция ушла в
прошлое"

Учиться умонотаниванию и способности к балансу
преемственности-симбиотичности у китайцев в этом отношении надо бы.




Фриц сообщил в новостях следующее:65780@kmf...
> Семёнов Юрий Иванович, наш профессор философии, учил нас, что
последовательная смена формаций в рамках одной страны - редкое
исключение. Как правило же, новая формация возникает в стране,
расположенной по соседству с теми странами, где предшествующая формация
получила своё наибольшее развитие. Так, античная рабовладельческая
формация возникла в Греции и Риме благодаря государствам, существовавшим
ранее на ближнем востоке и в древнем Египте. Феодальная формация
возникла на основе рабовладельческой, но не в Риме, а на окраинах
империи в варварских европейских государствах. Только капитализм возник
в тех же странах.
> Это подобно движению абсолютного духа с ближнего востока через
средиземноморье в Европу, а затем на восток.
> Несомненно, новая формация возникает на основе полного развития
предыдущей, но, вопреки Энгельсу, нередко в другой стране. Россия очень
подходила для социализма - она могла использовать опыт и достижения
Запада и строить новое общество на их основе. Да так во многом и
произошло.
>
> >"... верно ли, что русская крестьянская община была обречена и что
Россия, как и все страны мира, должна была, "согласно непреложному
закону истории", пройти через все этапы капиталистического производства.
Отвечая на этот "проклятый вопрос" русских народников, Маркс еще раз..."
------------
приложение
с сайта СаратовскогоГУ. Кафедра истории


{[1]} Эта статья была написана к 100-летию группы "Освобождение труда"
по заказу журнала ЦК КПСС "Коммунист". 28 февраля 1983 г. зав. отделом
редакции "Коммуниста" С. С. Салычев письменно уведомил меня, что моя
статья "принята редколлегией" и он посылает ее в набор. Однако в 14-м
номере журнала за 1983 г. вместо нее появилась статья М. Т. Иовчука с
акцентом - по застойной традиции - не на преемственность (как у меня), а
на разрыв между народничеством и марксизмом в России. Теперь эта
традиция ушла в прошлое, и публикация моей статьи вполне уместна к
115-летнему юбилею плехановской группы.

Освободительное движение
Выпуск ?16

Н. А. Троицкий
НАЧАЛО РУССКОЙ СОЦИАЛ-ДЕМОКРАТИИ{[1]}

25 сентября 1883 г. в скромном кафе на берегу Роны в Женеве пятеро
русских революционеров-эмигрантов, членов народнического общества
"Черный передел" приняли заявление о том, что они разрывают с
народничеством и образуют новую организацию - группу "Освобождение
труда"
...


Главным фактором, обусловившим переход революционной России от
народничества к марксизму, был ее собственный опыт. Плеханов прямо
говорил: "Мы не сшивали своих взглядов из кусочков чужих теорий, а
последовательно вывели их из своего революционного опыта, освещенного
ярким светом учения Маркса"{[19]}.


Здесь уместно вспомнить хрестоматийное высказывание В. И. Ленина из его
книги "Детская болезнь левизны в коммунизме": "Марксизм, как единственно
правильную революционную теорию, Россия поистине выстрадала полувековой
историей неслыханных мук и жертв, невиданного революционного героизма,
невероятной энергии и беззаветности исканий, обучения, испытания на
практике, разочарований, проверки, сопоставления опыта Европы"{[20]}. В
связи с этим Ленин особо напоминал "о таких предшественниках русской
социал-демократии, как Герцен, Белинский,


Плеханов уже на пути от народничества к марксизму свидетельствовал, что
из сочинений Бакунина он "вынес великое уважение к материалистическому
объяснению истории"{[26]}, а Лаврову написал так: "С тех самых пор, как
во мне начала пробуждаться <критическая мысль>, Вы, Маркс и Чернышевский
были любимейшими моими авторами, воспитавшими и развившими мой ум во
всех отношениях"{[27]}.

Главное же, в 70-е гг. русские революционеры, хотя и отступили по
некоторым вопросам теории назад от Чернышевского, в других вопросах шли
вперед. Таковы были вопрос о капитализме и сопряженный с ним рабочий
вопрос. Ранее эти вопросы считались абстрактно-теоретическими и не были
увязаны с практикой революции. Герцен, Огарев, Добролюбов, и в
особенности Чернышевский, были замечательными критиками западного
капитализма, но никто из них не изучал капиталистические процессы в
России. "Семидесятники" же внимательно следили за развитием русского
капитализма и озабоченно отмечали в своих программах, что капитализм уже
проник в "народную жизнь" и грозит разрушением общины{[28]}. Правда, они
истолковали это лишь как регресс (полагая, что торжество капитализма еще
можно предотвратить), но попытались использовать социальные сдвиги,
обусловленные капитализмом.

Так в идеологии народничества появляется к началу 70-х гг. тактический
расчет мобилизовать вместе с крестьянством "городских рабочих" в
качестве второго, вспомогательного эшелона революции. Историки,
полагающие, что Г. В. Плеханов "первым из народников 70-х гг. обратил
внимание на рост стачек в Петербурге" и высказал "мысль о соединении
крестьянского восстания с выступлением рабочих"{[29]}, ошибаются. Еще в
1871-1872 гг. деятели Большого общества пропаганды (т. н. "чайковцы")
обратили внимание на стачки в Петербурге и занялись пропагандой среди
рабочих, намереваясь соединить крестьянское восстание с рабочим{[30]}.
Уже по следам "чайковцев" шли к рабочим (нередко с "Капиталом" Маркса и
документами I Интернационала) другие народники: участники кружка
"москвичей" и группы В. М. Дьякова (1875 г.), землевольцы (включая
Плеханова), чернопередельцы, народовольцы.
первую из политических организаций рабочего класса в России
("Южнороссийский союз рабочих") возглавлял народник Е. О. Заславский, а
вторую ("Северный союз русских рабочих") - уже сами рабочие, которые,
однако, вышли из народнических кружков: В. П. Обнорский, С. Н. Халтурин,
П. А. Мои-сеенко, Д. Н. Смирнов, А. Н. Петерсон и др.


Самый большой для домарксистской России размах придала революционному
движению ближайшая предшественница социал-демократии - партия "Народная
воля". Обывательское представление о ней как о партии главным образом
террористической живуче, но бездоказательно. Ни в программе "Народной
воли"{[33]}, ни в ее деятельности террор не занимал главного места -
просто он был на виду. Осуществляли его только члены и ближайшие агенты
Исполнительного комитета партии и несколько сменявших друг друга
техников, метальщиков, наблюдателей, которые известны нам поименно. Зато
во стократ большие силы "Народной воли"{[34]} под руководством того же
Исполнительного комитета вели разностороннюю нетеррористическую
пропагандистскую, агитационную, организаторскую деятельность во всех
слоях населения, включая национальные окраины. В. И. Ленин усматривал
"великую историческую заслугу" народовольцев именно в том, что "они
постарались привлечь к своей организации всех недовольных и направить
эту организацию на решительную борьбу с самодержавием"{[35]}.

Борьба "Народной воли" с царизмом, которую Ф. Энгельс оценил как "нож
деятелей, приставленный к горлу правительства"{[36]}, была - не сама по
себе, конечно, а как мобилизующая и ударная сила общенационального
демократического натиска, - решающим фактором второй революционной
ситуации в России 1879-1881 гг. "Благодаря этой борьбе и только
благодаря ей, - подчеркивал В. И. Ленин, - положение дел еще раз (после
1861 г. - Н. Т.) изменилось, правительство еще раз вынуждено было пойти
на уступки"{[37]}. Впервые за всю историю русского освободительного
движения царизм был поставлен в столь кризисную ситуацию, что ему
"приходилось уже подумывать о возможности капитуляции и об ее условиях"
{[38]}. Если в 1859-1861 гг. он решал задачу "уступить и остаться", то
теперь оказался перед вопросом "быть или не быть?"

Вторая революционная ситуация в России (как и первая) не переросла в
революцию, но пошатнула самодержавно-полукрепостнические устои. Расхожий
поныне тезис, сочиненный еще кадетами, о том, что "своей деятельностью
народовольцы подготовили только реакцию"{[39]}, не имеет под собой
ничего, кроме логики чисто хронологического порядка событий. По этой
логике вредна и революция 1905-1907 гг., ибо после нее тоже наступила
реакция.

Диалектика истории такова, что революционное народничество, которое
именно в годы "Народной воли" заслужило как в России, так и за рубежом
наибольшее признание{[40]}, оказалось в тупике. Самый переход от
народничества к марксизму в России был не простым актом отрицания
старого новым, а преодолением противоречий, накопленных в старой,
народнической доктрине. Главным из них стало противоречие между
социализмом и политической борьбой. Выдвинув политическую борьбу во
главу угла революционной практики, "Народная воля", бывшая следствием и
венцом развития народничества, вступила в разлад с собственной
доктриной, ибо в народнических рамках оптимально соотнести социализм и
политическую борьбу было нельзя. В теории народовольцы исповедовали
социализм с крестьянством в роли решающей революционной силы, а на
практике вели политическую борьбу силами интеллигенции и части рабочих в
стороне от крестьянства, равнодушного и к социализму, и к политике.
Теория звала их поднимать крестьян на социалистическую революцию, а
практика заставляла сосредоточиться на политической борьбе с
правительством, ибо оно мешало им подступиться к крестьянам. Но
политическая борьба без участия широких масс не приносила успеха и - как
явное, хотя и продиктованное жизнью, несоответствие с доктриной -
представлялась народовольцам, по выражению Г. В. Плеханова, "насмешкой
жизни над бессилием мысли"{[41]}. Требовалась новая доктрина, которая
согласовала бы теорию с практикой, указала бы силу, равно
заинтересованную и в социализме, и в политической борьбе, способную
взять политическую власть и перестроить общество на социалистических
началах. Словом, у русских революционеров появилась "интеллектуальная
потребность в марксизме"{[42]}.

Народники и после 1881 г. долго преобладали в русском освободительном
движении. По данным неопубликованного исследования И. И. Ракитниковой,
только за 1882-1883 гг. были раскрыты жандармами 78 народовольческих
кружков в 100 населенных пунктах страны{[43]}. Социал-демократических
групп до конца 1883 г. в России не было вообще. Г. В. Плеханов проявил
не только исключительный теоретический глазомер, но и большое мужество,
когда он, едва ли не "один в поле воин", дал бой подавляющим силам
народников, опроверг коренные основы их теории и тактики


переход от народничества к марксизму означал в представлении Плеханова
развитие русского социализма от утопии к науке. Однако русские
социал-демократы, стремясь форсировать этот процесс, так его утрировали,
что Н. А. Бердяев был вправе заключить: после краха народничества им
понадобился новый революционный миф - "и миф о народе был заменен мифом
о пролетариате"{[50]}.

Вторая книга Плеханова усилила резонанс, вызванный его первой книгой и с
тех пор не затихавший. К середине 80-х гг. авторитет "Народной воли" был
еще настолько велик, что большинство русских революционеров восприняло
гениальный прогноз Плеханова как "измену заветам отцов", "оскорбление
святыни" и даже "плевок в кровь, пролитую героями"{[51]}.

Социал-демократия на русской почве казалась вначале скороспелой и
малоавторитетной. Первых русских марксистов иронически звали
"марксятами", между тем как народники слыли внушительно "марксоедами"
{[52]}. ... Наряду с новыми, капиталистическими чертами, которым
соответствовала пролетарская идеология, в России сохранялось многое от
докапиталистических отношений: хозяйственная отсталость страны,
политическая инертность буржуазии. Поэтому народнические идеи, в
значительной мере адекватные тем, старым условиям, оказались чрезвычайно
живучими.

Плеханов же не учел всей глубины воздействия докапиталистических явлений
на расстановку классов при капитализме, не разглядел за растущим
антагонизмом между пролетариатом и буржуазией последствий старого, вовсе
не отмиравшего, а напротив, обострившегося антагонизма между
крестьянством и помещиками. Поэтому он допустил ошибки в понимании
движущих сил грядущей революции{[53]}. С одной стороны, в противовес
народнической идеализации мужика, Плеханов преувеличил крестьянскую
отсталость, косность, посчитав даже, что "именно в политическом
безразличии и умственной отсталости крестьянства" заключается
"главнейшая опора абсолютизма"{[54]}. С другой стороны, он переоценил
революционность буржуазии, именно ее признав единственно возможным
союзником пролетариата в демократической революции: "Кроме буржуазии и
пролетариата, мы не видим других общественных сил, на которые могли бы у
нас опираться оппозиционные или революционные комбинации"{[55]}.

Его книги опровергали народников и вооружали социал-демократов, помогали
самоопределиться тем, кто плутал, как тогда говорили, "между Сциллой
народничества и Харибдой марксизма". Члены марксистской группы Д. Н.
Благоева называли "Наши разногласия" "радикальным средством", которое
способствует "прочищению тумана в головах"{[56]}. Известная народоволка
С. М. Гинсбург в 1887 г. писала П. Л. Лаврову, что "Нашими
разногласиями" "наводнена теперь Россия" и что она "лично видела людей,
разбитых его (Плеханова - Н. Т.) теориями"{[57]}.

Борьба первых русских марксистов с народниками была упорной. Попытки
западных советологов - Р. Пайпса (США), Д. Гейера (ФРГ) и др. - свести
ее лишь к заграничной полемике Плеханова с инакомыслящими{[58]}
неосновательны. Именно в России решался тогда исход этой борьбы, причем
она шла по всем пунктам теории и тактики, а не "только по вопросу о
терроре", как полагает С. Бэрон (США), автор популярной на западе книги
"Плеханов - отец русского марксизма"{[59]}.

С каждым годом все больше русских революционеров, из которых "многие
<...> начинали революционно мыслить, как народовольцы"{[60]}, рвали с
народничеством и, в немалой степени благодаря Плеханову и его группе,
становились социал-демократами. С середины 80-х гг. марксизм стал особым
и потенциально главным течением русской общественной мысли.
....
----------------
{[58]} Pipes R. Social Democracy and the St.-Petersburg Labor Movement
1885-1897. Cambridge Mass., 1963. P. 12; Geyer D. Lenin in der
russischen Sozialdemokratie. Koln-Graz, 1962. S. XV.
{[59]} Baron S. Plekhanov the Father of Russian Marxism. Stanford, 1963.
P. 267

---

От	Администрация (Дмитрий Кобзев)
К	Pout (09.08.2002 06:44:37)
Дата	09.08.2002 11:09:42

ВЕТКА-СЕМИНАР

---

Ведущий - Pout

---

От	константин
К	Администрация (Дмитрий Кобзев) (09.08.2002 11:09:42)
Дата	12.08.2002 14:07:58

СГКМ о марксизме

---

Я вернул постинг в семинарскую ветвь.
--------------------------------------
Мнение СГ о марксизме далеко не столь однозначно.Цитата ниже из полемической статьи - ответа И. Шафаревичу. Особо подчеркиваю, что Кара-Мурза тут отвечает именно стороннику "третьего пути", для которого социализм и капитализм - "Два пути к одному обрыву".

Цитата

----
Сергей Кара-Мурза
ПАТРИОТИЗМ - НЕ АБСТРАКЦИЯ


ВПРОЧЕМ, ОТСТАВИМ ЭМОЦИИ и вчитаемся в статью И.Р.Шафаревича. Первая ее мысль в том, что марксизм якобы враждебен русским. Те, кто подпадает под его влияние, обретают "нерусскость". И.Р.Шафаревич обходит молчанием тот факт, что марксизм был буквально с жадностью воспринят практически всем культурным слоем России и стал частью русской культуры. Этого не произошло на Западе. Почему? Не объясняя и даже не упоминая этого факта, И.Р.Шафаревич снижает разговор до уровня промывания мозгов.
Никто ведь не навязывал нам марксизм. Русская мысль в период кризиса сословного общества и государства сама искала для себя идейную платформу по своей мерке - как искал подходящую для Руси религию Владимир. Почему же марксизм? Конкурируя с либерализмом, он отличался своей всечеловечностью. Будучи тесно связан с наукой, марксизм лучше объяснял общество. Исходя из идеи преодоления отчуждения между людьми, какое породила частная собственность, марксизм нес огромный заряд оптимизма, в отличие от пессимизма буржуазной идеологии.
Именно эти качества, созвучные идеалам русской культуры, объясняли тягу к марксизму в России. Его освоила не только интеллигенция, но и значительная часть рабочих. Через "школу" марксизма прошли даже многие религиозные мыслители (Н.Бердяев, С.Булгаков, С.Франк). Потом приобщились и крестьяне - сестра Есенина в избе открывает пузатый "Капитал". Так что, пытаясь сегодня вызвать у русских ненависть к марксизму, И.Р.Шафаревич идет против исторической правды, он порочит идейное течение, которое целую эпоху играло важную роль в скреплении нашего культурного ядра.
-------------------

---

От	Pout
К	константин (12.08.2002 14:07:58)
Дата	13.08.2002 20:35:17

свежиe материалы . New! Всего за 780 баксов!( англ)(*)

---

New!

1- разъяснение "тезауруса"Грамши!
2- Свежие работы.Сообщения о конференциях и докаллах - русские
присутствуют!
3- Регулярно издаваемая газета-сетевая версия!.
4- За 800баксов всего лишь - сборник лучших теор.работ по наседию
Грамши
5- Gramsci on CD-rom!


=============


http://www.charm.net/~vacirca/PNgloss.html#common_sense
PRISON NOTEBOOKS **** GLOSSARY


INDEX

common sense

hegemony

intellectual and moral reform

jacobinism

modern prince

national-popular collective will

passive revolution


COMMON SENSE: Gramsci used the term common sense to mean widely accepted
popular opinions or prejudices about life and reality. Another way of
putting it, is that common sense is the popular world-view or philosophy
of life of the working masses. Common sense and folklore are closely
related concepts for Gramsci, common sense being "philosophical
folklore". Both are contradictory mixes of reactionary and progressive
ideas of reality held by the masses. To build a new socialist culture
both the italian masses and intellectuals would have to go thru a long
process of self-criticism and self-change. Studying popular common sense
and folklore is critical to this process.

In two passages in the Modern Prince Gramsci defined common sense as the
masses' : "traditonal conception of the world" p.197, SPN and:
"....sponaneous feelings of the masses? ("spontaneous" in the sense that
they are not the result of any systematic educational activity on the
part of an already conscious leading group, but have been formed through
everyday experience illuminated by "common sense", i.e., by the
traditional popular conception of the world....." p.198-9, SPN

For the best discussion of common sense see Gramsci's long essay,
Introduction to the study of Philosophy and Culture, Some Preliminary
points of Reference, reprinted in SPN pp. 323-43, see pp.325-334 in
particular.

HEGEMONY: According to Gramsci, to hold power a ruling class must
achieve hegemony over society, meaning its political, intellectual and
moral authority or leadership must be predominant. Gramsci says that a
new ruling class takes and holds state power by establishing hegemony
over allied classes and by using force or coercion against antagonistic
ones.

In several Prison Notes the State is defined as "Hegemony +
dictatorship" or "State= political society+ civil society, ( in other
words hegemony protected by the armor of coercion )" . Again elsewhere
in the Notes he says: " ...by State should be understood not only
apparatus of government, but also the 'private' apparatus of 'hegemony'
or civil society."

To Gramsci hegemony means rule by consent, rule by moral and
intellectual authority or leadership. In his 1926 draft essay ,"On the
Southern Question" Gramsci refers to the hegemony of the proletariat and
defines it as the "social basis of the proletarian dictatorship and of
the workers State" . He goes on to explain this "social basis" ": "the
proletariat can become the leading and the dominant class to the extent
that it succeeds in creating a system of class alliances which allows it
to mobilize the majority of the working population against Capitalism
and the bourgeois State.....this means to the extent that it succeeds in
gaining the consent of the broad peasant masses..." p. 443 ANTONIO
GRAMSCI Selections from Political Writings V.2

Hegemonic apparatus , Gramsci says schools are the key institution of
the hegemonic apparatus, but the term is also used to mean "private
initiatives and activities" and private associations such as trade
unions and political parties.

Gramsci attributes the development of the concept of hegemony to Lenin
and Benedetto Croce, the Italian liberal historian and philosopher.
Antonio Labriola, the father of Italian marxism also used the term
often.


INTELLECTUAL AND MORAL REFORM: Italian cultural revolution led by the
Modern Prince. a mass working class struggle to replace the existing
catholic mass culture and idealist philosophy of bourgeois liberal
intellectuals of early 20th century Italy with a modern, secular
socialist proletarian culture; i.e. to make Italy a culturally unified
nation for the first time.

Main aim of this reform is to replace the authoritarian feudal catholic
world-view of working masses with an egalitarian communist, that is,
proletarian world-view. Intellectual and moral reform, the struggle for
a new socialist way of living, thinking and feeling, new proletarian
philosphy, history, art, politics is "linked to a program of economic
reform"(p.133 SPN) in fact, economic reform is the concrete form in
which working classs cultural revolution first presents itself. Gramsci
insists that the workers must take control of the State and Production
before they can complete their cultural revolution. Intellectual
andMoral Reform is the struggle for workers cultural and political
hegemony over Italy. p.132-3 SPN

JACOBINISM: it has dual meaning for Gramsci: 1. revolutionary
nationalism. 2.Armed revolution, insurrection, a violent, radical break
with the old ruling class and their social order. the two historical
examples Gramsci refers to repeatedly in his Notes are the French and
Russian Revolutions. The revolutionary bourgeoisie in 18th century
France were Jacobins. they formed a revolutionary alliance with the
peasantry to overthrow the feudal order in France in 1789. Lenin and
Marx identified strongly with the radical, intransigent, "jacobin"
spirit of the french revolutionary bourgeoisie; their willingness to use
violence to overthrow the old ruling classes and totally uproot
feudalism.

Gramsci called Machiavelli a "precocious jacobin" because he sought thru
his writing of The Prince , to create a revolutionary-nationalist mass
movement in 16th century renaissance northern Italy based on the
peasantry and urban petty bourgeoisie. Gramsci believed Machiavelli's
political goal was to free all of Northern Italy from foreign occupation
and create a unified Italian State. Gramsci strenuously argued in his
notes on the Risorgimento ( Italy's 19th century national independence
movement) that a "Jacobin force", a revolutionary bourgeoisie and a
radical, intransigent spirit of jacobinism among the bourgeois
intellectuals was totally absent in Italy in the 16 to 19th cenuries and
prevented Italy from being united and becoming a modern capitalist
nation-state. Italy's continued backwardness in in the early 20th
century was due, according to Gramsci to the failure of italian
bourgeois intellectuals to build a revolutionary alliace with italian
workers and peasants during the Risorgimento. Only italian workers and
revolutionary intellectuals led by the italian communist party could
now(1930's Italy) be an effective jacobin force , or leadership, and
create a national-popular collectve will , a revolutionary movement in
Italy.


MODERN PRINCE : is the Italian Communist party, also title of a planned
essay containing Gramsci's political program, to be written in the form
of a dramatic myth using Machiavelli'sPrince as a literary model.
Description to be found in Prison Note titled Brief Notes on
Machiavelli"s politics .,p.125-33 SPN

Modern Prince to consist of three sections on 1) Jacobinism, 2)
formation of a National-Popular Collective Will and 3) Intellectual and
Moral reform ( ".... the religious question or world-view" p.132, SPN)

NATIONAL-POPULAR COLLECTIVE WILL : Gramsci's conception of a
revolutionary nationalist movement that would make socialist revolution
in Italy; to be led by the Modern Prince, the Italian Communist party, .
A class alliance of northern industrial workers , southern peasants and
democratic middle class intellectuals, the main insurrectionary force
being the southern peasantry. the creation by these social forces of a
revolutionary nationalist and socialist culture to culturally and
politically unify Italy thru cultural revolution or " Intellectual and
Moral Reform". p.130-1, SPN

PASSIVE REVOLUTION: "Revolution" that is really a reform from above by
an elite without mass participation aimed at avoiding radical social
change. Fascism, the Risorgimento, Italy's 19th century national
independence movement and "americanism and Fordism", i.e. the 30's New
Deal reforms of U.S. capitalism are examples of passive revolution
according to Gramsci. Passive Revolution is a counter-revolutionary,
restorationist historical movement aimed at avoiding or reversing
revolutionary change. Gramsci criticized Croce for writing histories of
Europe and Italy that defend passive revolution-restoration
ideologically, and attack Jacobin National- Popular movements like the
French and Russian revolutions.

Gramsci advances his theory of the Risorgimento and Fascism as passive
revolutions in an important series of prison notes on italian history.
One of his most damning criticisms of Croce, was that though a liberal
political opponent of Fascism, Croce as passive revolution's major
ideological proponent was, in effect, giving Fascism historical and
philosophical legitimacy and support. Gramsci called fascism false
national-popularism, and degenerated jacobinism as well as passive
revolution. This clearly shows that he saw italian fascism's demogogic
claims to be revolutionary as particularly dangerous to the Left and the
italian working class

=======
http://www.italnet.nd.edu/gramsci/igsn/index.html


two excellent papers on the critical reception of Gramsci in Germany and
Russia by Ursula Aptitzsch and Viktor Gajduk, who spoke respectively on
the German critical edition of the Letters from Prison and on the
tormented history of censorship, selective editing and translating, and
politically motivated publishing that marked the history of Gramsci
studies in the Soviet Union, and that still today limit to a certain
extent a full comprehension of Gramsci's historic achievement.


BACK TO INDEX
----

========
http://www.italnet.nd.edu/gramsci/
http://www.italnet.nd.edu/gramsci/igsn/index.html

Welcome to the official web site of the International Gramsci Society,
where you will find resources on the life and work of Antonio Gramsci
(1891-1937), the Italian socialist, political theorist, and activist.

We recently re-designed and expanded our web site. As you can see, not
all of the web pages listed in the menu are available, but they will
become available as time permits. Please feel free to explore our site
and send us any suggestions.

The IGS web site includes a biography and chronology of Antonio
Gramsci's life, an archive of photographs and documents related to his
life and work, as well as links to his writings.

In addition, the IGS web site includes academic and authoritative
on-line essays and articles on Gramscian studies and concepts related to
Antonio Gramsci's work, as well as electronic versions of the IGS
Newsletters.

Issues of the International Gramsci Society Newsletter are available on
this site in both an online searchable HTML format and as downloadable
Adobe Acrobat Reader (.pdf) files.


http://www.italnet.nd.edu/gramsci/igsn/index.html





James Martin (ed.). Antonio Gramsci: Critical Assessments, 4 vols. (New
York and London: Routledge, 2002).
This four volume publication is a collection of eighty essays and
articles, mostly collected from academic journals, spanning a period
from 1960 to 1998 on the life and work of Antonio Gramsci. This
collection is organized around a series of critical commentaries on
various aspects of Gramscian topics and concepts. Most of the articles
were previously published in English, but some Italian articles appear
here in English for the first time.
Unfortunately, this tremendously useful collection of articles and
essays is exceedingly expensive. Considering the price of US$735.00 for
the four volume set, students, Gramsci scholars, and even some
universities may find it difficult to purchase this publication for
their libraries. Click here for a list of the contents.

Title: Antonio Gramsci: Critical Assessments
Edited by: James Martin
Publisher: Routledge: New York and London
Series: Critical Assessments of Leading Political Philosophers
ISBN: 0415217474
Pub date: 2002 (09 NOV 2001)
Extent: 1880 pages, 4 Volume Set
Price: US$735.00

CONTENTS:

VOLUME 1: INTELLECTUAL AND POLITICAL CONTEXT

General introduction by James Martin

PART 1: The Young Gramsci

1. Carl Levy; A New Look at the Young Gramsci; boundary 2 [1986]

2. Robert S. Dombroski; On Gramsci's Theatre Criticism; boundary 2
[1986]

3. Paolo Spriano; Gramsci and Gobetti; Studi storici [1976]

PART 2: Intellectual and Political Influences

4. Norberto Bobbio; Gramsci and Italian Political Culture; Belfagor
[1978]

5. Paul Piccone, From Spaventa to Gramsci; Telos [1977]

6. Richard Bellamy; Gramsci, Croce and the Italian Political Tradition;
History of Political Thought [1990]

7. Darrow Schecter; Two Views of the Revolution: Gramsci and Sorel,
1916-1920; History of European Ideas [1990]

8. Alistair Davidson; Gramsci and Lenin 1917-1922; The Socialist
Register [1974]

PART 3: The Factory Council Struggles, 1919-1920

9. Thomas R. Bates; Antonio Gramsci and the Soviet Experiment in Italy;
Societas [1974]

10. Piero Gobetti, A History of the Turin Communists Written by a
Liberal; La Rivoluzione Liberale [1922]

11. Darrow Schecter, Gramsci, Gentile and the Theory of the Ethical
State in Italy; History of Political Thought [1990]

12. Franklin Adler, Factory Councils, Gramsci and the Industrialists;
Telos [1977]

13. Enzo Rutigliano; The Ideology of Labour and Capitalist Rationality
in Gramsci; Telos [1977]

PART 4: Communism and Fascism

14. Thomas R. Bates; Antonio Gramsci and the Bolshevization of the PCI;
Journal of Contemporary History [1976]

15. Walter L. Adamson; Towards the Prison Notebooks: The Evolution of
Gramsci's Thinking on Political Organization 1918-1926; Polity [1979]

16. Frank Rosengarten; The Gramsci-Trotsky Question (1922-1932); Social
Text [1984/85]

17. Walter L. Adamson; Gramsci's Interpretation of Fascism; Journal of
the History of Ideas [1980]

VOLUME 2: MARXISM, PHILOSOPHY AND POLITICS

PART 1: Marxism as a Philosophy of Praxis

18. John Merrington; Theory and Practice in Gramsci's Marxism; Socialist
Register [1968]

19. Paul Piccone; Gramsci's Hegelian Marxism; Political Theory [1974]

20. Gershon Shafir; Interpretive Sociology and the Philosophy of Praxis:
Comparing Max Weber and Antonio Gramsci; Praxis International [1985]

21. Benedetto Fontana; The Concept of Nature in Gramsci; The
Philosophical Forum [1996]

22. D. P. Dimikratos; Gramsci and the Contemporary Debate on Marxism;
Philosophy of the Social Sciences [1986]

PART 2: Gramsci's 'Anti-Croce'

23. B. L. Kahn; Antonio Gramsci's Reformulation of Bendetto Croce's
Speculative Idealism; Idealistic Studies [1985]

24. Maurice A. Finocchiaro; Gramsci's Crocean Marxism; Telos [1979]

PART 3: Epistemology and Science

25. Richard D. Wolff; Gramsci, Marxism and Philosophy; Rethinking
Marxism [1989]

26. Thomas Nemeth; Gramsci's Concept of Constitution; Philosophy and
Social Criticism [1978]

27. Maurice A. Finocchiaro; Science and Praxis in Gramsci's Critique of
Bukharin; Philosophy and Social Criticism [1979]

28. Esteve Morera; Gramsci's Realism; Science and Society [1989]

PART 4: The Concept of Hegemony

29. G. A. Williams; The Concept of Egemonia in the Thought of Antonio
Gramsci: Some Notes on Interpretation; Journal of the History of Ideas
[1960]

30. Thomas R. Bates; Gramsci and the Theory of Hegemony; Journal of the
History of Ideas [1975]

31. Joseph V. Femia; Hegemony and Consciousness in the Thought of
Antonio Gramsci; Political Studies [1975]

32. Chantal Mouffe; Hegemony and Ideology in Gramsci; Research in
Political Economy [1978]

33. Peter Ives; The Grammar of Hegemony; Left History [1997]

PART 5: State and Civil Society

34. Perry Anderson; The Antinomies of Antonio Gramsci; New Left Review
[1976-7]

35. Anne Showstack Sassoon; Gramsci's Subversion of the Language of
Politics; Rethinking Marxism [1990]

36. Joseph A. Buttigieg; Gramsci on Civil Society; boundary 2 [1995]

37. Geoffrey Hunt; Gramsci, Civil Society and Bureaucracy; Praxis
International [1986]

38. Geoffrey Hunt; Gramsci's Marxism and the Concept of Homo
Oeconomicus;International Studies in Philosophy [1985]

39. Walter L. Adamson; Gramsci and the Politics of Civil Society; Praxis
International, [1987-88]

VOLUME 3: INTELLECTUALS, CULTURE AND THE PARTY

PART 1: The Theory of Intellectuals

40. Jerome Karabel; Revolutionary Contradictions: Antonio Gramsci and
the Problem of Intellectuals; Politics and Society [1976]

41. Nigel Todd; Ideological Superstructures in Gramsci and Mao Tse-Tung;
Journal of the History of Ideas [1974]

42. Leonardo Salamini; Towards a Sociology of Intellectuals: a
Structural Analysis of Gramsci's Marxist; Theory Sociological Analysis
and Theory [1976]

43. Anne Showstack Sassoon; The People, Intellectuals and Specialized
Knowledge; boundary 2 [1986]

44. James Martin; Between Ethics and Politics: Gramsci's Theory of
Intellectuals; Modern Italy [1998]

PART 2: Culture and Language

45. Margaret L. King; The Social Role of Intellectuals: Antonio Gramsci
and the Italian Rennaisance; Soundings [1978]

46. Marcia Landy; Culture and Politics in the Work of Antonio Gramsci;
boundary 2 [1986]

47. William Q. Boelhower; Antonio Gramsci's Sociology of Literature;
Contemporary Literature [1981]

48. Peter Ives; A Grammatical Introduction to Gramsci's Political
Theory; Rethinking Marxism [1998]

49. Craig Brandist; The Official and the Popular in Gramsci and Bakhtin;
Theory, Culture & Society [1996]

PART 3: On Education

50. Harold Entwistle; Antonio Gramsci and the School as Hegemonic;
Educational Theory [1978]

51. Philip Simpson; The Whalebone in the Corset: Gramsci on Education,
Culture and Change; Screen Education [1978]

52. Walter L. Adamson; Beyond 'Reform or Revolution': Notes on Political
Education in Gramsci, Habermas and Arendt; Theory and Society [1978]

PART 4: The Politics of Subalternity

53. Nadia Urbinati; From the Periphery of Modernity: Antonio Gramsci's
Theory of Subordination and Hegemony; Political Theory [1998]

54. G. Turnatori; and G. Lodi Classes in Southern Italy: Salvemini's,
Dorso's and Gramsci's Analyses; International Journal of Sociology
[1974]

55. Alistair Davidson; Gramsci, the Peasantry and Popular Culture; The
Journal of Peasant Studies [1984]

PART 5: Gramsci and the Communist Party

56. Federico Mancini and Giorgio Galli; Gramsci's Presence; Government
and Opposition [1968]

57. Stephen White; Gramsci and the Italian Communist Party; Government
and Opposition [1972]

58. Paul Piccone; Gramsci's Marxism: Beyond Lenin and Togliatti; Theory
and Society [1976]

59. Maurice A. Finocchiaro; Gramsci: an Alternative Communism?; Studies
in Soviet Thought [1984]

60. Joseph V. Femia; Gramsci, the Via Italiana and the Classical
Marxist-Leninist Approach to Revolution; Government and Opposition
[1979]

61. Peter Gibbon; Gramsci, Eurcommunism and the Comintern; Economy and
Society [1983]

VOLUME 4: CONTEMPORARY APPLICATIONS

PART 1: Reviews and Commentaries

62. Alistair Davidson; The Varying Seasons of Gramscian Studies;
Political Studies [1972]

63. G. Eley; Reading Gramsci in English: Observations on the Reception
of Gramsci in the English Speaking World 1957-82; European History
Quarterly [1984]

64. David Forgacs; Gramsci and Marxism in Britain; New Left Review
[1989]

65. Chantal Mouffe and Anne Showstack; Sassoon Gramsci in France and
Italy: a Review of the Literature; Economy and Society [1977]

66. Joseph V. Femia; The Gramsci Phenomenon: Some Reflections; Political
Studies [1979]

PART 2: Political Theory

67. Ernesto Laclau and Chantal Mouffe; Recasting Marxism: Hegemony and
New Political Movements; Socialist Review [1982]

68. John Rosenthal; Who Practices Hegemony? Class Division and the
Subject of Politics; Cultural Critique [1988]

69. Esteve Morera; Gramsci and Democracy; Canadian Journal of Political
Science [1990]

70. Richard Bellamy; Gramsci and Walzer on the Intellectual as Social
Critic; The Philosophical Forum [1998]

PART 3: Political Analysis

71. Heather Jon Maroney; Using Gramsci for Women: Feminism and the
Quebec State, 1960-1980; Resources for Feminism [1988]

72. Stuart Hall; Gramsci and Us; Marxism Today [1987]

73. J. Girling; Thailand in Gramscian Perspective; Pacific Affairs
[1984]

74. Robert Fatton; Gramsci and the Legitimization of the State: the Case
of the Senegalese Passive Revolution; Canadian Journal of Political
Science [1986]

PART 4: Cultural Studies

75. Stuart Hall; Gramsci's Relevance for the Study of Race and
Ethnicity; Journal of Communication Inquiry [1986]

76. Colin Mercer; After Gramsci; Screen Education [1980]

77. T. J. Jackson Lears; The Concept of Cultural Hegemony: Problems and
Possibilities; American Historical Review [1985]

PART 5: International Relations Theory

78. Robert W. Cox; Gramsci, Hegemony and International Relations: an
Essay on Method; Millennium: Journal of International Studies [1983]

79. Randall D. Germain and Michael Kenny; Engaging Gramsci:
International Relations Theory and the New Gramscians; Review of
International Studies [1998]

80. Craig M. Murphy; Understanding IR: Understanding Gramsci; Review of
International Studies [1998]



----------
Jeremy Lester. Dialogue of Negation. Debates on Hegemony in Russia and
the West. London: Pluto Press, 2000.
I
n his preface, Jeremy Lester describes his study as "first and foremost
a historical and conceptual analysis of hegemony;" and then hastens to
add that "it is written in the desire to restore the very specific
Gramscian-Marxist interpretation and usage of hegemony--and more
crucially in the current climate, counter-hegemony--to center stage."
This excellent work constitutes a much needed corrective to the
countless misuses and abuses of the term "hegemony" in current
theoretical, political, and critical discourse. While the analysis of
Gramsci's concept rests at the heart of the book, Lester has much else
to offer--particularly noteworthy are his accounts of the pre-Gramscian
genealogy of the concept of "hegemony" and of the debates on Gramsci's
concept (and associated political ideas) in Soviet Russia.[END PAGE 58]
CONTENTS:
Preface
Introduction: Hegemony and the Project of Modernity
Chapt. 1: The Russian Origins of Hegemony
Chapt. 2: The Gramscian Legacy
Chapt. 3: From Monologue to Dialogue: Gramsci's Reception in Soviet
Russia
Chapt. 4: Post-Gramscian Debates on Hegemony in the West
Chapt. 5: Does Hegemony Have a Postmodern Future?
Conclusion; The Hegemonic Landscape After the Battle
-------------------


International Gramsci Society Newsletter
Number 7 (May, 1997): 13-21 < prev | toc | next >
> translate

Gramsci and the Twentieth Century: An International Conference:
Cagliari, April 1997
Frank Rosengarten
A four-day international Conference on "Gramsci and the Twentieth
Century" was held in Cagliari, the capital of Sardinia,
From Russia: Viktor Petrovic Gajduk, Irina Vladimirovna Grigoreva.

-------------


International Gramsci Society Newsletter
Number 10 (March, 2000): 15-16 < prev | tofc | next >
> translate

Gramsci on CD-ROM
Classics in Politics: Antonio Gramsci (London: ElecBooks, 1999)
Marcus Green (York University, Canada)
English reading Gramsci scholars should be pleased to know that nearly
all of the English translations of Gramsci's writings have recently
become available in digital form. Last year ElecBook Classics, in
association with Lawrence and Wishart, published six major Gramscian
texts on a single CD-ROM. The CD-ROM includes, Selections from Political
Writings 1910-1920, Selections from Political Writings 1921-1926,
Selections from the Prison Notebooks, Further Selections from the Prison
Notebooks, Selections from Cultural Writings, and Roger Simonis
Gramsci's Political Thought: An Introduction. All of the texts are
complete, unabridged versions, produced in the Adobe Acrobat format.

There is no doubt that this will become an important research tool for
Gramscian scholars. With the texts in the Acrobat format, a user can
view, search, and print each text or portions of each text. There is no
longer any need to consult an index. The "Find" tool within Acrobat
works very well. A user just needs to type in a word or term and Acrobat
will find every instance in which the word or term appears. For example,
if you want to find every instance in which Gramsci discusses Manzoni,
you just need to click on the "find" tool, type in "Manzoni," and
Acrobat will do the rest of the work. Acrobat also offers cut, copy, and
paste functions. This means that it is possible to highlight a certain
amount of text with your mouse, copy it, and then paste it in a
different document. For example, if you are writing a paper and want to
quote a lengthy amount of text, you just need to copy the text from
Acrobat and paste it in your word processor.

ElecBooks has done a nice job of presenting and organizing the texts.
The texts are composed in a nice looking font that is easy to read and
is adjustable to different sizes. It is possible to view one complete
page on the screen, in which the font is small, and it is possible to
adjust the size of the page, making the size of the font larger or
smaller. All of the texts are organized in a "library," which easily
allows a user to switch from book to book and to choose different
sections and chapters within a book. Unfortunately, however, the page
numbers within the electronic books do not correspond to the page
numbers within the original paper bound books. [END PAGE 15] For
example, in the original paper edition of Further Selections from the
Prison Notebooks, edited by Derek Boothman, the section on "The
Philosophy of Benedetto Croce" begins on page 362, whereas in the
electronic version of the book the same section begins on page 516. This
can be somewhat of an inconvenience if one wants to make references from
the electronic book to the actual book. This can also be a problem if
one wants to quote the text and only has access to the electronic
version. Although the electronic version is convenient to use, I believe
the actual books will continue to be the most common forms of reference.

The only other problem with the CD-ROM is the artwork. At the beginning
of each electronic text, there is a title page with an image of Gramsci
superimposed over another image, and in five out of the six instances
Gramsci's image is superimposed over fascist or Soviet imagery. For
example, on the title page of the Selections from the Prison Notebooks,
Gramsci's image is superimposed over a picture of Mussolini and Hitler
giving the Nazi salute. Although Gramsci lived during a period of
fascism and Stalinism, he was clearly not a fascist or Stalinist, and
the artwork on the CD-ROM may give the viewer a different impression.
ElecBooks could have chosen more appropriate artwork or just copied the
covers from the original books.

ElecBooks has also done a nice job of making the CD-ROM compatible with
all major computer systems. The Adobe Acrobat files can be viewed on
Windows 3.1/95/98/NT, Macintosh, and Unix systems, and ElecBooks has
included the Adobe Acrobat program for each system on the CD-ROM. So if
you do not have Acrobat on your computer, there is no need worry, the
CD-ROM comes with it.

Hopefully other publishers of Gramsci's writings will take notice of
this publication and produce similar CD-ROMs. The possibilities for such
projects are endless. Given that a single CD- ROM can store up to 650
megabytes of information, it is possible to fit all of Gramsci's
pre-prison writings, prison notebooks, and letters in both Italian and
English all on one CD-ROM.

The Gramsci CD-ROM is normally priced at $49.95 (?29.95), but it is
currently on sale for $39.95 (?24.95). In order to ensure the special
price, IGS members should mention the International Gramsci Society in
their orders.

ElecBooks Classics, 20 Cambridge Drive; London, SE12 8AJ, UK
Also available on the web: http://www.elecbook.com/
---------

---

От	Pout
К	константин (12.08.2002 14:07:58)
Дата	13.08.2002 07:51:54

подход Грамши. История, политика и культура

---

в обстановке возможных сбоев и отключек форума , что приведет к
дерганьям и потерям, надо немного спешить

довыложу и повторю несколько отрывков по "теме", которые тут уже не раз
проходили.

Позицию СКМ в отношении "Маркса и Россия" стОит посмотреть по первой
главе СЦ и разумеется по соответствующему разделу "Истмата". Но пока -
насчет "творческого отношения" и "мажорирования" марксовых идей, как они
были возможны и осуществились на деле - прежде всего в работах Грамши(но
не только в них)


всвязи с последним - главы из книги Григорьевой. Полностью текст в
моем брифкейсе


Из самого начала СЦ несколько цитат
===============

{Civ1-1.35} Самым дальновидным из марксистов в отношении общины оказался
сам Маркс - мы и сегодня в этом вопросе до него не доросли. Он увидел
именно в сельской общине зерно и двигатель социализма, возможность
перейти к крупному земледелию и в то же время избежать мучительного пути
через капитализм. Он писал в 1881 г.:

{Civ1-1.36} "Россия - единственная европейская страна, в которой
"земледельческая община" сохранилась в национальном масштабе до наших
дней. Она не является, подобно Ост-Индии, добычей чужеземного
завоевателя. В то же время она не живет изолированно от современного
мира. С одной стороны, общая земельная собственность дает ей возможность
непосредственно и постепенно превращать парцеллярное и
индивидуалистическое земледелие в земледелие коллективное, и русские
крестьяне уже осуществляют его на лугах, не подвергшихся разделу.
Физическая конфигурация русской почвы благоприятствует применению машин
в широком масштабе. Привычка крестьянина к артельным отношениям
облегчает ему переход от парцеллярного хозяйства к хозяйству
кооперативному... С другой стороны, одновременное существование
западного производства, господствующего на мировом рынке, позволяет
России ввести в общину все положительные достижения, добытые
капиталистическим строем, не проходя сквозь его кавдинские ущелья".

{Civ1-1.37} Как заметил современный исследователь крестьянства Т.Шанин,
"Маркс в меньшей степени, чем Ленин, был озабочен тем, чтобы оставаться
марксистом. В 1881 г. это привело его более прямым путем к выводам, к
которым Ленин пришел только в 1920-х годах"


партия сформировалась из тех, кто умел сочетать "верность марксизму" со
здравым смыслом, а остальные откалывались - Плеханов, меньшевики, Бунд,
троцкисты.

В начале века марксизм в России стал больше, чем теорией или даже
учением: он стал формой общественного сознания в культурном слое.

в советское время в официальной идеологии была преувеличена и
приукрашена роль одного течения - большевиков, а потом КПСС
---------

Сергей Кара-Мурза

Кто реальные союзники в России?
....


Как говорил Грамши, революция - это битва "сил организованного мышления
против сил животной жизни" в поисках высшей гармонии. Эта битва
произошла в России под знаменами либерализма и коммунизма (хотя первый
ее акт, ее "университет", захватил в 1905 г. крестьянство извечной идеей
"Земли и Воли". Но в этой идее не хватило того соединения мифа и
рациональности, которое связало бы все общество, а одни крестьяне
победить не могут. В гражданской войне либерализм иссяк,
послереволюционную работу возглавил коммунизм - а меньшевики, эсеры,
кадеты и т.д. заполнили посты согласно их профессиям. Их вклад в
советское строительство ничуть не меньше, чем большевиков - ведь их
идейный и интеллектуальный багаж никуда не делся.



Учение Маркса о коммунизме сложно. Оно имеет все черты мировой религии,
но это не просто милленаристская ересь построения Царства Божия на
Земле, вроде хилиазма у ранних христиан. Религиозная нить марксизма
неразрывно переплетена с самыми современными теориями и научной картиной
мира того времени, а также с методологическими подходами, намного время
опережавшими. Интеллектуальный уровень и идейное богатство марксизма
таковы, что делают его уникальным явлением культуры. Более ста лет
множество лучших умов мира продолжают и критикуют Маркса - но, по
большому счету, существенно его ничем не дополнили. Более того, его
запас идей вообще использован еще в малой степени. Ленинизм - не
дополнение, а новая ветвь марксизма.

Но слово Маркса было брошено в очень бурный поток общественной борьбы и
везде отозвалось не так, как предполагалось. После революции 1848 г.,
начиная с "Манифеста", Маркс писал для пролетариата Запада, с
определенной политической целью, "расколдовывая" для пролетариата мир
капитализма. Запад внимательно усвоил уроки Маркса, выхолостил
революционное и всечеловеческое гуманистическое содержание марксизма,
"одомашнил" своих пролетариев и породил социал-демократию. "Движение -
все, цель - ничто!". Запад укрепился новым общественным договором:
грабить вне дома и делиться со всеми социальными группами.

Но Россия была как раз готова принять главные смыслы марксизма, и он
овладел практически всем общественным сознанием. В начале ХХ века
С.Н.Булгаков писал в "Философии хозяйства": "Практически все экономисты
суть марксисты, хотя бы даже ненавидели марксизм" (а в то время
воздействие экономистов на сознание читающей публики было значительным).
Это была первая мировоззренческая система, в которой на современном
уровне ставились основные проблемы бытия, свободы и необходимости. Как
ни покажется это непривычным нашим православным патриотам, надо
вспомнить важную мысль Г.Флоровского - марксизм пробудил в России начала
века тягу к религиозной философии: "Именно марксизм повлиял на поворот
религиозных исканий у нас в сторону православия. Из марксизма вышли
Булгаков, Бердяев, Франк, Струве: Все это были симптомы какого-то сдвига
в глубинах". Добавлю, что в свое время марксистами были не только
религиозные искатели, но даже и такие правые лидеры кадетов, как
П.Струве и А.Изгоев.

Очевидно, что в рамках марксизма интеллектуальный аппарат для понимания
России как сложной незападной цивилизации не был разработан, и
разработка его наталкивалась на большие трудности. Но сожалеть о том,
что зрелой "теории России" к началу века выработано не было и весь
культурный слой говорил на языке марксизма, бесполезно. По
консолидирующей и объяснительной силе никакое учение не могло в тот
момент конкурировать с марксизмом. Поэтому собственные, российские
прозрения и доктрины приходилось излагать на языке марксизма - как это и
было сделано Лениным с поразительным искусством. .

Приняв марксизм как мощный инструмент революции, мы в то же время
заложили в надстройку советского общества глубокое противоречие. Ведь,
как ни крути, революцию большевики возглавили такую, что она шла вразрез
с главными постулатами марксизма, выработанными для Запада. Тут правы
были и Плеханов, и Либер. Но эти хоть перешли в лагерь противников.
Другое дело - молодой Антонио Грамши, восторженный защитник нашей
революции на Западе, основатель так помогшего нам поначалу западного
коммунизма. Он написал 5 января 1918 г. об Октябре важную, многоплановую
статью. Она называлась "Революция против "Капитала".

Грамши пишет: "... хотя большевики отвергли некоторые утверждения
"Капитала", они, в то же время, не отвергли его внутреннего духа и
мысли. Они - не "марксисты", и этим все сказано; они не воздвигли на
трудах мастера чуждую ему доктрину из догматических и бесспорных
утверждений. В них живо бессмертное мышление марксизма, которое
продолжает итальянскую и немецкую идеалистическую мысль....".

Чтобы не смущать мобилизованных на строительство и войну русских
коммунистов, их до Грамши не допустили, а сейчас он нам необходим. Ведь
расхождение нашей реальности с теорией, которая ее должна была
объяснять, все больше нарастало. Наконец, настал момент, когда мы
практически остались без общественной науки


Сейчас идет вязкая позиционная война. Наша задача - собирание "сил
организованного мышления".



======================
И.Григорьева. Исторические взгляды Антонио Грамши. гл.6-7(выборка)

"Философия действия (практики, развития) - но не "чистого", а именно
"нечистого", реального действия, самом светском и мирском смысле этого,
слава" 106.



Грамши называет в качестве отличительных свойств марксизма "абсолютный
"историзм", абсолютное обмирщение и земной характер мысли, абсолютное
очеловечение истории", подчеркивая: "Именно в этом направлении следует
искать основную нить новой концепции мира"2.
Одно из важнейших с точки зрения Грамши проявлений новизны и
оригинальности марксизма как философии заключается в том, что он
"обновляет с начала до конца само понимание философии"3. Грамши имеет в
виду, что с возникновением марксизма "все понимание философии было
"поставлено на историческую почву", т. е. начал возникать новый тип
философского мышления, отличающийся от предшествующего большей
конкретностью и историчностью подхода"4. Речь идет, иными словами, о
том, что марксизм впервые дал вполне "земной" т. е. исторический, ответ
на вопрос, что такое сама философия.
Согласно Грамши, понятый в марксистском смысле исторический подход к
философии означает, во-первых, что при объяснении содержания философской
деятельности приоритет "переходит к практике, к реальной истории
изменений в общественных отно-шениях, из которых (а следовательно, в
конечном счете, из экономики) возникают (или определяются ими) те
проблемы, которые ставит перед собой и разрабатывает философ"5.
Во-вторых, он предполагает оценку философских идей прошлого в
соответствии с тем, чем эти идеи были для своего времени. "Рассматривать
то или иное философское утверждение как верное для определенного
исторического периода, то есть как необходимое и, неотъемлемое выражение
определенного исторического действия, определенной практики,
оказывающееся, однако, превзойденным и "ложным" в последующий период, -
не впадая при этом в скептицизм и нравственный и идеологический
релятивизм..." - вот требования Грамши в этом плане6.

Но проблема исторической оценки философии не исчерпывается для Грамши
тем, чтобы объяснить любое проявление философской мысли как производное
определенной исторической реальности. Его интересует и другое: в какой
мере и при каких условиях философия сама может стать силой,
воздействующей на ход исторического развития? "Исторической" в таком
понимании философия является, по определению Грамши, "постольку,
поскольку она становится концепцией действительности, присущей
социальной массе (и поскольку ей соответствует определенная этика)..."

способность в той или иной мере содействовать изменению мира Грамши
признавал за всякой философией, которая превращается из мировоззрения в
норму практического поведения и в качестве таковой проникает в массы.
Поэтому сами рамки истории филосо-фии у него гораздо шире традиционно
принятых: в понимании, Грамши это история не только "различных
философских систем, созданных философами", но и находящихся в сложном
взаимоотношении с ними и между собой комплексов мировоззренческих
представлений "руководящих групп" (господствующих классов в" лице их
интеллигенции) и народной массы9.
Претворение определенных философских идей в "норму коллек-тивного
действия"10 Грамши рассматривает как неотъемлемый этап их истории и в то
же время как момент, когда они сами, воплощаясь в практику, становятся
историей. Отсюда он заключает: "Философия какой-либо исторической эпохи
есть ... не что иное, как "история" этой эпохи, не что иное, как
совокупность изменений, которые руководящей группе удалось осуществить в
той действительности, какую она застала; история и философия в этом
смысле неразрывны, они образуют "блок""11.
В конечном счете размышления Грамши: об "историчности" философии
являются, таким образом, развернутой постановкой той проблемы, которая у
мыслителей-идеалистов именовалась проблемой "тождества" философии и
истории. Отводя философии роль обусловленного базисом, но отнюдь не
пассивного по отношению к нему элемента надстройки, Грамши придает этому
"тождеству" вполне материалистический характер и решает его как смелый и
оригинальный продолжатель лучших традиций марксистской исторической
мысли 12.
Утверждая, что "историчность" философии проявляется в двух измерениях -
не только как историческая обусловленность, но и как историческая
действенность, - Грамши принимает за точку отсчета марксизм, "философию
практики". Эти же критерии исторической оценки философии последовательно
прилагаются им и к самому марксистскому мировоззрению.
Мы помним, что философский подход марксизма ко всей существующей
действительности Грамши определяет как "абсолютный историзм" 13. Это
определение в иной связи конкретизируется им в том смысле, что
"философия практики" стремится "не только объяснить и обосновать все
прошлое, но объяснить и обосновать исторически также и самое себя"14
С позиций "абсолютного историзма" рассматривает "философию практики" и
сам Грамши. В его понимании "философия практики" есть-подобно любой
философии - продукт истории, зеркало определенных социальных отношений.
он ведет речь об исчезновении в будущем противоречий и борьбы вполне
определенного рода, связанных с существованием антагонистических
классов, и о преодолении "философии практики" как исторического
выражения этих противоречий. Однако Грамши отдает себе ясный отчет в
том, что пока это лишь далекая, хотя и вполне обоснованная перспектива.
"В настоящее время, - специально оговаривает он, - философ (стоящий на
позициях философии практики) может утверждать это лишь в общей форме и
не может идти дальше этого: ведь он не может покинуть нынешнюю почву с
ее противоречиями, не может кроме как в общем виде говорить о мире без
противоречий, иначе он сразу же впадет в утопию" 19.


"философия практики" есть не просто отражение общественных противоречий
своей эпохи: в ней достигается "полное осознание противоречий, когда сам
философ - олицетворяемый отдельной личностью или целой общественной
группой - не только понимает, что противоречия существуют, но полагает
себя как элемент противоречия, возводит этот элемент в принцип познания
и, следовательно, в принцип действия"15.
Но такое действие направляется на преодоление тех самых исторических
условий, из которых возникла "философия практики". Вопрос о ее
исторической обусловленности имеет, следовательно, также и аспект,
относящийся к будущему, а ее подход к самой себе с позиций историзма
означает, как напоминает Грамши, также и то, что она рассматривает себя
"как преходящую фазу философской мысли" 16. Развивая эту посылку, Грамши
утверждает: "... Если также и философия практики является выражением
исторических противоречий - и притом выражением наиболее полным, ибо она
осознает себя как таковое, - это означает, что она тоже связана с
"необходимостью", а не со "свободой", которая не существует и
исторически еще не может существовать. Следовательно, если доказывается,
что противоречия исчезнут-тем самым доказывается, что исчезнет, то есть
будет преодолена также и философия практики.

Утверждая философскую значимость исторической практики, Грамши тем самым
ставит проблему соотношения не только философии и истории, но и
философии и политики, поскольку последняя и есть способ практически
"делать" историю. С этим тесно связана неоднократно повторяющаяся в
"Тюремных тетрадях" грамшианская оценка политической мысли и
практически-революционной деятельности В. И. Ленина как крупнейшего
вклада в развитие философии марксизма28

При распространении марксистского учения вширь неизбежны - и Грамши
трезво констатирует это - издержки в виде усвоения его массовым
сознанием в неполном, упрощенном, "замутненном" виде. Но тем не менее
этот процесс являет собой "великую интеллектуальную и моральную
реформу", хотя Грамши наблюдает его в такой фазе, когда в рабочем
движении еще преобладает восприятие нового мировоззрения в форме своего
рода "веры", а уровень его философской продукции невысок. "Существенно
то, - подчеркивает Грамши,-что рождается новый способ понимания мира и
человека и что эта концепция уже не является достоянием лишь выдающихся
представителей интеллигенции, философов-профессионалов, но имеет
тенденцию стать достоянием народа, массы, причем эта тенденция обретает
конкретную форму в мировом масштабе и несет с собой преобразование (хотя
и через различные смешанные сочетания) народного способа мышления,
преобразование окостеневшей в веках народной культуры" 33.
Так решает Грамши вопрос, к которому он постоянно возвращается в своей
полемике с Кроче: "Является ли для философии плюсом или минусом, если
она выходит за обычные пределы немногочисленного слоя интеллигенции и
распространяется в широких массах, хотя бы и приспосабливаясь при этом к
их строю мышления и теряя кое-что от своей силы?"34. Позиция Грамши в
этом вопросе столь же закономерно вытекает из реалистического, "земного"
понимания историзма философии



Понятие, диалектики у Грамши исключительно емко. В одном из писем к Т.
А. Шухт он говорит о диалектике как "исторически конкретной форме
мышления"35, но диалектика отнюдь не сводится для него только к методу
мышления: это "теория познания", она раскрывает неотъемлемые внутренние
свойства совершающегося в мире реального процесса движения, который
охватывает развитие как природы, так и человеческого общества,
находящихся во взаимодействии. Такое понимание диалектики, которое
Грамши обосновывает в полемике с философскими позициями Плеханова и
Бухарина 36, вполне совпадает с ленинским 37.
Настаивая на том, что диалектический подход имеет универсальную
значимость, т. e. должен охватывать всю сферу человеческого познания -
будь то познание природы или познание истории 38, - Грамши сам
интересовался прежде всего диалектикой исторического процесса. В
сущности все его размышления о диалектике переведены на язык
исторических категорий.


Грамши доказывает, что отбор жизнеспособных элементов прошлого
определяется не произвольным волевым актом ученого или философа, а самим
объективным ходом исторического движения. Силы обновления, действующие в
настоящем, не могут не вырастать из прошлого - они как раз и воплощают
его жизнеспособное, заключающее в себе возможность развития зерно, а
через их действия прокладывает себе путь историческая необходимость. И
отвечающие такой необходимости результаты их деятельности остаются
непреходящими, даже если сами эти силы оказываются оттесненными со
сцены:
"Разве теперь уже не стало, банальной исторической истиной, что ни
Наполеон, ни Реставрация не разрушили того, что стало "свершившимся
фактом" благодаря якобинцам? Или, может быть, антиисторичность якобинцев
заключается в том, что сделанное ими "сохранилось" не на 100%, а лишь
частично? Вряд ли можно согласиться с этим, потому что история не
строится по математическим расчетам, да и никакая сила обновления не
осуществляет в чистом виде то, к чему она стремится, но как раз всегда
сочетает в своих действиях разумное и неразумное, произвольное и
необходимое, - иными словами, воплощает в себе "жизнь" со всеми
присущими ей проявлениями слабости и силы, со всеми ее противоречиями и
антитезами" 48.
Рассматривая освобожденный от спекулятивно-идеалистической оболочки
историзм в качестве определяющей черты всего марксистского
мировоззрения, Грамши не мет не поставить вопроса о месте и роли в этом
последнем такого компонента, как исторический материализм. Его понимание
исторического материализма заслуживает, в интересующей нас связи
пристального и специального анализа.
В первоначальном наброске того фрагмента, где у Грамши , идет речь об
абсолютном историзме "философии практики", вместо этого иносказания
употребляются (причем в качестве синонимов) два термина: "марксизм" и
"исторический материализм". Исторический материализм в данном контексте
означает именно марксистское мировоззрение в целом - Грамши говорит,
например, об "источниках или составных частях исторического
материализма"49. Уместно заключить из этого, что исторический
материализм для Грамши воплощал самое существенное и главное в
марксизме.
Взгляды Грамши на исторический материализм с наибольшей ясностью
вырисовываются из серии его критических заметок о книге Бухарина "Теория
исторического материализма. Популярный учебник марксистской социологии".
Грамши резко возражает против самого замысла этой книги, основанного на
том, что исторический материализм рассматривается как "социология"
марксизма, составляющая нечто производное и подчиненное по отношению к
его философии. "... Любая социология предполагает определенную
философию, мировоззрение, подчиненным фрагментом которого она
является"50. Между тем, исторический материализм уже заключает в себе
"целое мировоззрение, философию"51.

В заметке под заглавием "Составные части философии практики" Грамши
писал: "Очень распространена концепция, согласно которой философия
практики есть чистая философия, наука о диалектике, а другие части - это
экономическое учение и политическая теория, так что все учение
складывается из трех составных частей, каждая из которых в одно и то же
время увенчивает собой и является преодолением высшей ступени развития
науки, достигнутой к 1848 г. тремя наиболее передовыми нациями Европы:
немецкой классической философии, английской классической политической
экономии и французской политической деятельности и политической науки.
Такая концепция есть скорее общая постановка вопроса об исторических
истоках [философии практики], чем классификация, которая вытекает из
внутренней структуры самого этого учения, и не должна
противопоставляться в качестве окончательной схемы любому другому
способу передать его строение, в большей мере отвечающему реальности"54.
Определить такую более общую философию как "философский материализм".
Грамши считал неверным... Из современного ему опыта он хорошо знал, что
не только массовое сознание, но в определенной своей части и
теоретический авангард рабочего движения постоянно тяготеют к
перенесению на марксизм тех представлений о материализме, которые
сформировались еще в домарксову эпоху и надолго пережили свое время. В
частности, именно в этом направлении развертывается грамшианская критика
"ортодоксов" II Интернационала (Плеханова и др.), которая во многом
перекликается с идеями "философских тетрадей" В. И. Ленина58.
Точно так же он (Маркс.-И. Г.) никогда не употребляет формулы
"материалистическая диалектика", но говорит о диалектике "рациональной"
в противовес "мистической", что дает термину "рациональная" совершенно
определенный смысл" 62:


существо его позиции, заключается в безусловном противоположении
"мистической" диалектике Гегеля "рациональной" диалектики Маркса.
"Рациональная" диалектика четко противостоит у Грамши "мистической"
постольку, поскольку она, если выразить это с помощью характерной
грамшианской терминологии, переведена с языка спекулятивной, философии
на язык абсолютного историзма.
Обратим в этой связи внимание на то, как часто понятия "диалектика" и
"историзм" у Грамши не только соседствуют, но как бы переходят одно в
другое: "диалектика... то есть исторически конкретная форма мышления",
умение "мыслить "исторично", диалектически", "историческое,
диалектическое миропонимание"-"понимать... в чисто "историческом" и
диалектическом смысле..."65 . Естественно, что при таком насквозь
историчном видении диалектики Грамши не мыслил исторический материализм
как нечто отличное, отграниченное от материализма диалектического. Для
него это было в сущности одно и то же66. Но специфические надобности
антикрочеанской полемики, философской осью которой была проблема
историзма, побуждали его предпочесть для обозначения всей марксистской
концепции жизни и мира формулу "исторический материализм".
Как мы уже отметили выше, важным истоком критикуемых им извращений в
трактовке основных проблем марксистского мировоззрения Грамши считал
расчленение последнего на изолированные, линейные органической связи
компоненты. При этом он, особо указывал на те пагубные последствий, к
каким ведет стремление отделить в марксизме "социологию" (исторический
материализм) от философии (философский или диалектический материализм):
"Философия, отделенная от теории истории и политики, не может быть ничем
иным, как метафизикой, тогда как великое завоевание в истории
современной мысли, которое являет собой философия практики, состоит как
раз в том, что философия обретает конкретную историческую
обусловленность и отождествляется с историей" 67.
Из всего сказанного становится понятным, почему философское ядро
марксизма заключалось для Грамши именно в историческом материализме, а в
самой этой формуле он делал упор на термин "исторический", а не на
термин "материализм"68. Исторический материализм-это и есть в его глазах
выражение "реалистического", "абсолютно земного" тождества истории и
философии как общей концепции мира.
Но, говоря об историческом материализме в этом высоком философском
смысле, Грамши имел в виду заложенные в нем возможности, которые самим
Марксом были реализованы прежде всего в материалистическом понимании
истории. Универсальное же применение открытого Марксом "исторического"
подхода к действительности он считал делом будущего, насущной задачей
дальнейшего творческого развития марксизма69. Ставя вопрос таким
образом, Грамши шел в русле, намеченном еще в конце XIX в. Антонио
Лабриолой, и прямо указывал на необходимость "работать именно в этом
направлении, развивая позицию Антонио Лабриолы..."70. Лабриола более
всего близок ему как раз своим представлением о том, что "философия
практики является независимой и оригинальной философией, несущей в себе
самой элементы дальнейшего развития, которое превратит толкование
истории во всеобщую философию"71.
Мысль об универсально-философской значимости исторического материализма
является осью полемики Грамши против крочеанской ревизии марксизма, с
одной стороны, против претендовавших на "ортодоксию" теоретиков II
Интернационала-с другой. Свое понимание проделанной Кроче
ревизионистской операции Грамши кратко и точно определяет в одном из
писем, отмечая, что в крочеанском истолковании исторический материализм
выглядит "как практический канон исторического исследования, а не как
всеобъемлющая концепция мира"72. Но и в воззрениях "ортрдоксов",
выступавших против философского ревизионизма идеалистического толка,
Грамши обнаруживает ту же тенденцию свести исторический материализм
только к пониманию истории, с которой прямо связывает их сползание на
позиций традиционного, домарксова материализма73. Само мерило
ортодоксальности у Грамши является принципиально иным, чем у критикуемых
им "ортодоксов", и соотносится именно с оценкой исторического
материализма как сердцевины всей "философии практики", ее ядра, которое
таит в себе безграничные возможности развития74.


Утверждай вслед за Марксом, что "человеческая природа" или "сущность
человека" есть совокупность общественных отношений и не может быть
найдена в отдельном индивиде, Грамши считает необходимым обновить в духе
этой концепции и само представление об отдельной человеческой личности.
Речь идет о том, чтобы также и его поставить на фундамент понятия
практики, ибо "каждый человек изменяет самого себя, преобразуется в той
мере, в какой он изменяет и преобразует весь, комплекс отношений,
центральным узлом которого он является"82.
Характерная для Грамши интерпретация марксистской теории познания
опять-таки имеет своим ключом проблему практики.
"Для философии практики,-утверждает Грамши,-бытие не может быть
отделено от мышления, человек от природы, деятельность от материи,
субъект от объекта"...83.


Главный пафос его философской позиции в другом - в борьбе против
механистического противоположения человека внешнему миру, которое было
широко распространено в современной ему марксистской теоретической
литературе, а по существу означало отход от марксизма отнюдь не в
меньшей степени, чем уступки субъективному идеализму.
В. И. Ленин на ином этапе борьбы в защиту философских основ марксизма,
когда главная задача заключалась в том, чтобы отстоять принципы
материалистической гносеологии против натиска идеализма, тем не менее
недвусмысленно предупреждал против метафизической абсолютизации
противоположности между материей и сознанием85. С другой стороны,
конкретными историческими условиями деятельности Маркса, Энгельса, И.
Дицгена Ленин убедительно об'ъяснил, почему они "больше отгораживались
от вульгаризации азбучных истин материализма, чем защищали свмые эти
истины"86.
Грамши на новом повороте истории столкнулся с задачами во многом
сходного характера, определившими прицел его критики философских основ
бордигианства. О том же идет речь и теперь, когда Грамши пишет по поводу
учебника Бухарина: "Вся полемика против субъективистской концепции
действительности - включая сюда "ужасный" вопрос об "объективной
реальности внешнего мира"-плохо направлена, ведется еще того хуже и в
значительной мере является никчемной и праздной..."87.
К позиции самого Грамши в философском споре с Бухариным опять-таки
уместно применить-по аналогии-то, что сказано В. И. Лениным об
основоположниках марксизма: "Маркс и Энгельс всегда осуждали плохой (и,
главным образом, антидиалектический) материализм, но осуждали они его с
точки зрения более высокого, более развитого, диалектического
материализма, а не с точки зрения юмизма или берклианства"88. Упрекая
Бухарина именно в неумелой, примитивной защите материализма, Грамши
отмечал, что в его книге "субъективистская концепция представлена такой,
как ее видит и критикует житейский смысл, а концепция объективной
реальности внешнего мира принята в своей самой тривиальной и
некритической форме..."89. Брать точку зрения "житейского смысла" за
аргумент в решении философского вопроса об объективной реальности
внешнего мира Грамши вообще считал принципиально неверным
методологическим приёмом. В обиходных представлениях на этот счет он
обнаруживал проявление характерной для массового сознания
противоречивости, непоследовательности и даже-допуская здесь несомненное
полемическое преувеличение-влияние религиозной идеологии90. Этим же
религиозным влиянием он объяснял тот факт, что "житейское" понимание
реальности внешнего мира приобрело типично метафизическую форму91.


Таким образом, через категорию исторического и понятие историзма в
"Тюремных тетрадях" выражаются важнейшие аспекты и отличительные черты
всего миросозерцания Грамши. Историзм, которым пронизаны его труды
зрелых лет, означает в основном и главном:
1) утверждение универсальной философской значимости принципа
исторического (т. е. диалектического и "посюстороннего") подхода к
действительности;
2) объяснение самой философии как продукта исторического развития,
взятого в его реальной, практической, "человеческой" форме, понимание
тождества философии и истории как единства теории и практики;
3) упор на проблему человеческой практики как на ключевое звено
последовательно-монистического решения вопроса об отношении мышления к
бытию, духа к природе;
4) свободный от всякого догматизма взгляд на судьбы марксистского
мировоззрения, которое должно постоянно развиваться, вбирая в себя новый
исторический опыт человечества, и в этом развитии будет все полнее
раскрывать себя как "абсолютный историзм", как "философия практики".


---------------


для самого Грамши защита исторической методологии марксизма против
открытых нападок на нее "извне" была неотделима от борьбы против всякого
рода искажений ее "изнутри"8.
"Искаженные формы философии практики" фигурируют в "Тюремных тетрадях"
под разными наименованиями-"экономизм", "механицизм", "детерминизм",
"фатализм" и т. д. Но все это оттенки в обозначении такого истолкования
исторического процесса, при котором весь его ход прямолинейно и
механистически выводится из действия экономической необходимости и
постольку представляется жестко предопределённым и никак не зависящим от
воли и целенаправленной деятельности людей.


Его интересует теперь прежде всего вопрос, который попросту исключается
вульгарно-материалистическим подходом к истории: "как на основе базиса
рождается историческое движение" 9.
В поисках ответа на этот вопрос для Грамши служат отправной точкой
мысли, высказанные Марксом в предисловии "К критике политической
экономии"10. Однако, памятуя о том, как часто эти положения Маркса
извращались в вульгарно-"экономистском" и фаталистическом духе, Грамши
специально подчеркивает, что их нужно "сначала критически развить во
всей их значимости и очистить от всех остатков механицизма и
фатализма"11. Это значит, уточняет он в другом случае, выяснить, как на
основе имеющихся материальных предпосылок формируется "имеющие
постоянный характер проявления коллективной воли и как они направляются
к конкретным ближайшим и более далеким целям, то есть как возникает
линия коллективного действия"12.
В поле своего зрения Грамши держит различные "проявления коллективной
воли" в их скрещении, комбинации, взаимодействии. Отсюда перед ним
вырисовывается проблема соотношения сил как узловой момент анализа
исторической ситуации, позволяющий понять ее развитие в том или другом
направлении.
При этом Грамши предупреждает от превращения "соотношения сил" в готовый
шаблон для объяснения истории, подчеркивая, что оно само в каждом
конкретном случае подлежит объяснению.
Он различает три ступени, три уровня исследования данной проблемы:
1) "Соотношение, социальных сил, которое тесно связано с базисом, имеет
объективный характер, не зависит от воли людей и может быть измерено
методами точных или естественных наук. На основе определенного уровня
развития материальных производительных сил имеет место определенная
расстановка социальных групп, каждая из которых играет определенную роль
и занимает определенное место в производстве"13. Речь идет, иначе
говоря, о конфигурации классов данного общества в том выражении, какое
она имеет на уровне базиса14.
2) "Следующий момент-это соотношение политических сил, то есть оценка
той степени однородности, самосознания и организации, какой достигли
различные социальные группы. Также и при анализе этого момента можно, в
свою очередь, выделить различные ступени, которые соответствуют
различным стадиям развития коллективного политического сознания в том
виде, как они до сих пор наблюдались, в истории. Первая, наиболее
элементарная,-это экономико-корпоративная стадия: торговец чувствует,
что он должен быть солидарен с другим торговцем, фабрикант - с другим
фабрикантом, и т. д., но торговец еще не чувствует себя солидарным с
фабрикантом... Вторая стадия-это момент, когда достигается сознание
общности интересов всех членов данной социальной группы, но пока еще в
чисто экономической области... Третья стадия-это момент, когда данная
социальная группа осознает, что ее корпоративные интересы в своем
настоящем и будущем развитии выходят за рамки корпоративных, групповых
интересов чисто экономического характера и могут и должны стать
интересами других, подчиненных ей социальных групп. Это та фаза, которая
имеет наиболее непосредственно выраженный политический характер и
знаменует переход из сферы базиса в сферу многообразных надстроек...
"15.
Это рассуждение Грамши показывает, насколько хорошо он видел сложность
той системы опосредований, которая соединяет общественное бытие с
общественным сознанием. В частности, отметим свойственное ему внимание к
низшим "этажам" классового сознания, находящимся в ведении социальной
психологии16.
И, наконец, Грамши намечает еще один этап анализа соотношения сил для
таких ситуаций, где имеет или может иметь место открытое насильственное
столкновение борющихся сторон.
3) "Третий момент-это соотношение военных сил, которое при некоторых
обстоятельствах приобретает непосредственно решающую роль"17.
Именно с анализом соотношения сил на основе не фаталистически понятых
положений Маркса из предисловия "К критике политической экономии" Грамши
связывает свою историко-политическую концепцию "пассивной революции"18.
Смысл понятия "пассивная революция" у него очень широк и многообразен.
Иногда оно обозначает пассивные формы оппозиции в условиях, исключающих
прямое, открытое действие19. Иногда - изменения, совершающиеся под
покровом старой политической оболочки, незаметные на вид, но вносящие
качественно новый смысл в существующие отношения20. Едва ли не чаще
всего этот термин употребляется у Грамши в смысле, рассмотренном нами
выше: он относится к таким периодам общественного развития, которые
характеризуются отливом революционной волны, попытками реставрации
поколебленных или частично разрушенных старых порядков и
одновременно-решением некоторых назревших проблем руками "могильщиков
революции"21. Он может применяться и к таким историческим движениям, где
как-либо нарушены нормальные отношения гегемонии, где в роли "ведущего"
выступает не определенный общественный класс, а государство22 и т. п. Но
во всех случаях общим является то, что речь идет о своеобразном, не
поддающемся механистическому объяснению соотношении сил и столь же
своеобразном и непостижимом для вульгарного механицизма результате их
исторического действия.


Отвергаемая Грамши с юношеских лет вульгарно-механистическая трактовка
закономерности в истории заключается как раз в том, что эта
закономерность сводится к чистому автоматизму и противопоставляется
сознательной человеческой деятельности. В "Тюремных тетрадях" критика
такого понимания закономерностей общественного развития заострена, в
частности, против насаждавшей его позитивистской социологии, которая в
современный Грамши период практически монопольно представляла
социологическую отрасль науки об обществе30.
Социологический подход к общественному развитию в представлении Грамши
отождествлялся с достаточно распространенной и в марксистской литературе
тенденцией подменять анализ реальных причинных связей в прошлом ссылкой
на абстрактные "социологические законы", из действия которых выводилась
так же и возможность предвидеть будущее "с такой же уверенностью, с
какой предвидят, что из желудя вырастет дуб"31. Поэтому Грамши
подвергает самой резкой и беспощадной критике понятие "социологического
закона" в том виде, как его заимствовали из позитивистской социологии
вульгаризаторы исторического материализма, и его употребление в качестве
универсальной "отмычки" к истории32.
У Маркса, напоминает Грамши, понятия "регулярности", "необходимости",
"закона" в истории имеют отнюдь не этот упрощенно-детерминистский смысл.
"Речь идет не о том, чтобы "обнаружить" метафизический закон
"детерминизма", и не о том, чтобы установить "общий" закон причинности.
Речь идет о том, чтобы выявить, как в процессе исторического развития
складываются относительно "постоянные" силы, действующие с определенной
закономерностью и автоматизмом"33. Эта закономерность может быть
выделена "в чистом виде" путем логической абстракции, но реально всегда
проявляется лишь как тенденция, как равнодействующая, в образовании
которой участвуют и другие слагаемые. "Экономическая наука изучает эти
законы-тенденции как количественное выражение определенных явлений; при
переходе из области экономики в область истории понятие количества
дополняется понятием качества и диалектикой перехода количества в
качество..."34.
Этой-то диалектики и не учитывает в своих попытках "предвидеть" будущее
позитивистская социология, рассматривающая развитие человеческого
общества как чисто эволюционный процесс36. С точки зрения Грамши,
наоборот, историческое предвидение научно лишь постольку, поскольку оно
принимает в расчет диалектический характер общественного развития,
неизбежность скачков и крутых переходов, которые не могут быть
предсказаны наперед во всех деталях: "В действительности предвидеть
"научно" можно только борьбу, но не конкретные моменты этой борьбы,
которые могут быть лишь результатом столкновения сил, противостоящих
друг другу и находящихся в постоянном движении; эти силы никогда нельзя
свести к фиксированным количественным величинам, потому что в них
количество постоянно переходит в качество"36.

Грамши трактует причинную обусловленность в истории гораздо более
глубоко и диалектично, считая необходимым различать конечные и ближайшие
причины событий и явлений. В непосредственно вызывающее данное событие
"определяющей причине" он видит конкретное воплощение более отдаленной
"действующей причины", форму, которой находя свое реальное приложение
"действительно активные и необходимые элементы" этой последней40.
Тогда в истории оказывается достаточно места также и для субъективного,
"волевого" фактора, значение которого всячески принижается вульгарным
истолкованием принципе детерминизма. Грамши подчеркивает:
""Автоматическое" действие в истории определенных предпосылок (то есть
существование определенных объективных условий) подкрепляется в политике
действиями партий и выдающихся личностей; отсутствие таких партий и
личностей или их недостаточность (количественная и качественная) сводит
на нет самый "автоматизм" (который поэтому вовсе не является
автоматизмом): абстрактно существуют предпосылки, но вытекающие из них
следствия не реализуются за отсутствием человеческого фактора" 41.
Поскольку действие объективных закономерностей в истории всегда
проявляется в "человеческой", а не в отвлеченной форме, "отсутствие
человеческого фактора" в той или иной ситуации должно, согласно Грамши,
пониматься не в абсолютном, а в относительном, конкретно-политическом
смысле. "Очевидно, что так называемые субъективные условия никогда не
могут отсутствовать, если налицо условия объективные; такое
разграничение между ними проводится только для наглядности, и поэтому
вопрос может заключаться в том, а какой мере наличествуют субъективные
силы, насколько интенсивно они действуют, а следовательно, каково
диалектическое взаимоотношение между противостоящими друг другу
субъективными силами"42.
Вывод, который делает из подобного подхода к истории Грамши-политик, уже
известен нам: "... Поскольку реальные события возникают как результат
противоречивого взаимодействия различных сил-следует стремиться стать
решающей силой"43. Это предполагает самый трезвый и точный учет всех
важнейших элементов данной ситуации, но с тем, чтобы целенаправленно и
эффективно содействовать ее изменению: "Направлять волю на создание
нового равновесия реально существующих и действующих сил, опираясь на ту
определенную силу, которая считается прогрессивной, укрепляя ее, чтобы
обеспечить ее победу,-это значит действовать, оставаясь на почве
реальной действительности, но так, чтобы подчинить ее себе и преодолеть
ее (или способствовать этому) "44.


Исторически данный исход этого движения ставится им в зависимость от
исхода борьбы за политическое руководство объединительным процессом,
выигранной умеренно-либеральным крылом не в силу фатального
предопределения, а потому, что демократы не сумели использовать шансы,
которые могли бы обеспечить им перевес: "Чтобы стать автономной силой и,
в конечном счете, придать движению Рисорджименто более отчетливо
выраженный народный и демократический характер (достигнуть большего вряд
ли было возможно при данных основных предпосылках движения), Партия
действия должна была бы противопоставить "эмпирической" деятельности
умеренных (которую можно назвать эмпирической лишь условно, ибо она
вполне отвечала цели) органическую правительственную программу, которая
бы отражала требования народных масс, в первую очередь крестьян..."47.
Таким образом, историческая альтернатива мыслится Грамши как различные
варианты развития на основе одного и того же (но внутренне
противоречивого) комплекса объективных предпосылок, ограничивающих
возможный "угол расхождения". Это концепция детерминистская, - но не в
вульгарном, а в подлинно марксистском смысле, исключающем фатализм в
подходе к истории. Разрешение альтернативы в определенную сторону она
рассматривает как результат взаимодействия разных, подчас противоположно
направленных сил, который должен исследоваться с учетом каждой из них, а
не одной только победившей тенденции.
В связи с вопросом о грамшиаиском понимании детерминизма следует
выяснить также, насколько широки в представлении Грамши возможности
волевого действия в истории. Здесь "моделью" может послужить анализ в
"Тюремных тетрадях" опыта якобинской диктатуры.

Особый и очень важный аспект грамшианской критики извращенного понимания
детерминизма в истории составляет анализ социальных корней и
многообразных, политических последствий этой болезни.
Возникновение фаталистических представлений о ходе общественного
развития Грамши связывал прежде всего с некоторыми особенностями
массового сознания, характерными в большей или меньшей степени для всех
классовых обществ. Подобные представления он считал свойственными
угнетенным классам, поставленным в такие условия, при которых они либо
вообще не могут подняться до самостоятельного исторического творчества,
либо еще не выработали в себе способности к исторической инициативе,
либо временно утратили эту инициативу в результате поражения в борьбе.
Упрощенно-детерминистская, механистическая концепция истории
"характерна,-согласно определению Грамши,- для житейского смысла и
связана с пассивностью широких народных масс"54.
Эти особенности массовой психологии Грамши относил и к рабочему
движению, особенно на ранних этапах его развития, когда социалистические
идеи зачастую воспринимаются в мессианской, quasi-религиозной форме,
когда настоящее революционное сознание еще не выработалось и его
заменяет стихийная и наивная вера в неизбежность социализма. Движение в
целом должно, по мысли Грамши, постепенно преодолевать этот уровень по
мере выработки нового, органически связанного с рабочим классом слоя
интеллигенции, под воздействием революционной партии как "коллективного
интеллигента", но это сложный и длительный процесс, в ходе которого
представления, уже изжитые более развитыми cлoями трудящихся, могут
вновь и вновь возникать у тех, кто лишь вступает в борьбу.
Однако из "наивной философии массы" фаталистическое понимание истории
переходит в новое качество, когда оно "возводится интеллигенцией в
обдуманную и последовательную философию". Это происходит в том случае,
если теоретический уровень движения не поднимается над точкой зрения
"житейского смысла", а приспосабливается к ней. Перенесенное в сферу
идеологии, механистическое и фаталистическое истолкование исторических
закономерностей становится источником самых разнообразных извращений в
постановке практически-политических задач рабочего движения.
С одной стороны, с ним связаны реформистские тенденции- начиная с
бернштейиианства: "Утверждение Бернштейна, согласно которому движение -
все, а [конечная] цель - ничто, под внешней видимостью "ортодоксальной"
интерпретация диалектики скрывает механистическую концепцию жизни и
исторического движения: человеческие силы рассматриваются как пассивные
и бессознательные, как элемент, подобный материальным вещам, и понятие
развития подменяется понятием вульгарной эволюции в том смысле, в каком
оно применяется к миру природы"56.
В то же время механистическое представление о законах истории
рассматривается Грамши как неотъемлемый элемент левацкой, сектантской
идеологии в рабочем движении, которая может принимать форму, как
пассивного ожидания решающего часа, так и крайнего волюнтаризма. На этот
счет Грамши имел нагляднейший пример в лице бордигианства, которому в
равной мере было свойственно и то и другое.
В своей пассивно-фаталистической ипостаси сектантство выглядит как
склонность к чисто негативным лозунгам и методам борьбы - отказ от каких
бы то ни было компромиссов, парламентский абстенционизм и т. д.
Принципиальное отрицание компромиссов основано именно на "железной
уверенности в том, что в историческом развитии существуют объективные
законы такого же характера, как в природе, и плюс к тому - на
фаталистической вере в достижимость цели, подобной религиозному
убеждению: раз благоприятные условия непременно должны появиться и
вызвать-неясно, каким именно образом,-полное изменение и возрождение
мира, то всякая волевая инициатива, направленная к тому, чтобы
планомерно содействовать возникновению таких ситуации, не только
бесполезна, но и вредна"57.
Наоборот, в воображении волюнтариста "механизм необходимости оказывается
опрокинутым, собственная инициатива приобретает полную свободу и все
становится легко"58. На первый взгляд механистически понятый детерминизм
и волюнтаризм являют собой полную противоположность друг другу

Общим для того и другого является отрыв волевого действия от объективных
закономерностей истории и их противопоставление друг другу. В
фаталистическом варианте это приводит к полной пассивности воли, в
волюнтаристском-к чисто негативному определению задач волевого действия,
к представлению о том, что "вмешательство воли полезно для разрушения,
но не для созидания" (при этом и само разрушение понимается
"механически, а не как разрушение-созидание")60. Те, кто рассуждает
подобным образом, "...не понимают, что массовые идеологические явления
всегда отстают от массовых явлений экономического характера и что
поэтому в определенные моменты автоматический импульс, исходящий от
экономического фактора, замедляется, затормаживается или даже временно
сводится на нет традиционными, идеологическими элементами..."61.
Но вредные последствия распространения в рабочем движении
механистических взглядов на историю не ограничиваются, как констатирует
Грамши, лишь сферой политики и идеологии: они сказываются и на самой
внутренней жизни рабочих партий и организаций. Отправляясь опять-таки пр
ежде всего от опыта КПИ бордигианского периода, Грамши исследует этот
аспект проблемы в рамках более широкого социологического анализа
массовых политических движений вообще (в том числе и реакционного
характера) . Он ставит в связь с "механицизмом" такие явления, как
фетишизация отношения между индивидом и коллективом62, обильный приток в
организацию социально-пассивных элементов, из которых формируется своего
рода "элита наизнанку"63, и, наконец, подмена демократического
централизма так называемым "органическим централизмом", руководства -
командованием и диктатом64.
Исходная посылка органического централизма - "верная только в моменты
исключительного накала народных страстей" - состоит в том, что
"управляющие представляют интересы управляемых и поэтому "должны"
располагать их согласием, то есть должно иметь место отождествление
индивида с целым, а целое (какая бы организация то ни была)
представляется теми, кто руководит"65. Сама же руководящая группа при
этом "подбирается по принципу "кооптации" вокруг "непогрешимого носителя
истины", "просветленного разумом", который обнаружил естественные законы
исторического развития, действующие неукоснительно - хотя бы и со столь
отдаленным результатом, что "кажется", будто непосредственно наблюдаемые
события опровергают их"66.
Так проникновение в область социологии политических движений позволяет
Грамши нащупать еще один "стык" между фатализмом в понимании законов
истории и волюнтаризмом: пассивность рядовых участников движения, слепо
верующих в автоматическое действие этих законов, способствует появлению
"харизматических личностей", которые присваивают монополию на их
истолкование и этим развязывают себе руки для любых волюнтаристских
акций.
Исторический фатализм как элемент массовой психологии Грамши называл
"религией подчиненных", считая, что на ранней стадии развития рабочего
движения он мог быть утопической оболочкой реальных волевых импульсов и
даже стимулом к практическим действиям, - но чем дальше, тем больше
тормозит превращение пролетариата в класс, способный к политическому
руководству обществом. Там же, где пролетариат уже находится у власти,
став из "подчиненного" руководителем, приняв на себя ответственность за
"массовую экономическую деятельность", упование на то, что все проблемы
будут автоматически решены изменениями в экономике, превращается в
"прямую опасность"67. Отсюда вывод, который можно считать итогом
размышлений Грамши на данную тему: "По поводу исторической функции,
выполненной фаталистической концепцией философии, практики, можно было
бы написать хвалебный некролог, напомнив о пользе, которую она принесла
в определенный исторический период, и именно поэтому, обосновывая
необходимость похоронить ее со всеми приличествующими случаю
почестями"68.


"...Каково должно быть отношение к прошлому - особенно ближайшему -
политической группы, действующей как сила обновления?" - вот в какой
постановке данная проблема конкретно и непосредственно интересует его
самого. "Разумеется, - отвечает Грамши, - это отношение должно быть в
своем существе "политическим", обусловленным практическими требованиями:
но вопрос заключается именно в том, чтобы определить "границы" такого
отношения... Это отношение будет тем более "беспристрастным", то есть
исторически "объективным", чем выше будет культурный уровень, чем больше
будет развит дух критики, способность чувствовать различия. Прошлое
осуждают скопом тогда, когда не умеют дифференцироваться от него или
когда дифференциация касается лишь второстепенного и поэтому
исчерпывается в словесном энтузиазме" 74.
Следовательно, подход к прошлому с точки зрения политических интересов
передовых общественных сил включает в себя в понимании Грамши и
исторически объективную оценку этого прошлого. Только объективный анализ
прошлого позволяет исторически понять настоящее, а тем самым верно
определить задачи политического действия, имеющего своей целью
сознательное руководство движением в будущее75.
Для того, кто стоит на передовой общественной позиции, озабоченность
проблемами современности есть, таким образом, не просто двигатель
интереса к истории, но стимул к ее объективному познанию. Поэтому
партийность исследователя-марксиста не имеет в представлении Грамши
ничего общего с предвзятым подходом, с подгонкой результатов
исследования под заранее заданную схему. Политический метод
"произвольного форсирования научного тезиса с тем, чтобы создать
популярный миф, обладающий силой тонизирующего воздействия", он
сравнивал с "употреблением наркотиков, которое дает как моментальный
эффект возбуждение физических и психических сил, а как постоянный -
ослабление организма"76.
Сам процесс исторического исследования Грамши представлял себе как
строгий и беспристрастный поиск истины. К ученому-историку в полной мере
относятся все те высокие профессиональные требования, которые он
предъявлял к исследователю, работающему в любой области науки: "...Не
является ученым тот, кто слабо владеет методом данной специальной
отрасли, кто не улавливает точного смысла употребляемых им понятий, кто
плохо осведомлен о предшествующей разработке трактуемых им проблем, кто
не слишком осмотрителен в своих утверждениях, кто идет путем не
необходимых, а произвольных и бессвязных умозаключений, кто не умеет
учитывать пробелы, имеющиеся в знаниях на данном достигнутом уровне, а
умалчивает о них и удовлетворяется чисто словесными объяснениями или
чисто внешними связями явлений, вместо того чтобы признать временный
характер данного решения проблемы, возможность вернуться к нему, развить
его и т.д."77.
С другой стороны, Грамши не мыслил пути к познанию истины без спора, без
смелого сопоставления различных позиций, которое предполагает умение
вникнуть в аргументацию противника и воспринять то рациональное, что
заключено в его суждениях. Он специально подчеркивал, что дискуссия
вокруг "историко-критических проблем" не должна превращаться в "судебный
процесс с обвиняемым и прокурором": "В научной дискуссии (поскольку
предполагается, что цель ее - найти истину и обеспечить прогресс науки)
более "передовым" оказывается тот, кто становится на ту точку зрения,
что противник может выражать требование, которое должно быть включено,
пусть как подчиненный элемент, в его собственную концепцию. Постигнуть и
реалистически оценить позицию и доводы противника (а им иногда
оказывается вся предшествующая мысль) как раз и означает освободиться от
оков идеологии (в низменном смысле слепого идеологического фанатизма),
то есть встать на "критическую" точку зрения, единственно плодотворную в
научном исследовании"78.

В ходе этой борьбы "объективности" в освещении прошлого часто требует
тот, кто удовлетворен настоящим и хочет получить из уст науки
подтверждение закономерности и необходимости данного положения вещей, а
"в суде над прошлым справедливо усматривает суд над настоящим, критику
настоящего и программу на будущее"80. Объективность, которая
останавливается на констатации закономерности свершившегося, тем самым
превращается в свою противоположность - оправдание "победителей" и
осуждение "побежденных".
Грамши против такой "объективности" -"чисто внешней и механической"81.
Объективность исторического знания для него заключается не в том, чтобы
признать закономерным победившей на данный момент: необходимое в истории
можно отделить от случайного лишь в широкой перспективе, позволяющей
правильно понять общее направление исторического движения. Поскольку
исторический процесс един и непрерывен в своем развитии, "настоящее
содержит в себе все прошлое, а из прошлого в настоящем реализуется то,
что "существенно" - без всякого остатка "непознаваемого", который якобы
и есть истинная "сущность". Если что-то было "утрачено", то есть не
перешло диалектически в исторический процесс, значит, оно было само по
себе незначительно, представляло собой случайный "шлак", относилось к
повседневной хронике, а не к истории, было поверхностным эпизодом,
которым в конечном счете можно пренебречь"82. Одновременно в
грамшианском понимании исторически закономерного всегда присутствует
антифаталистическая тенденция, поправка на существующую в определенных
ситуациях возможность альтернативного решения, что означает более
всесторонний, а следовательно, и более объективный подход к истории.

Грамши идет здесь в том же русле, которое наметил еще в 90-е гг. В. И.
Ленин, первым среди марксистов обративший внимание на связь "узкого
объективизма" с фаталистическим пониманием законов истории. Перед
Лениным эта проблема возникла из самих условий, перед необходимостью
борьбы против "субъективной социологии" народничества, с одной стороны,
против абсолютизации исторической прогрессивности капитализма
"легальными марксистами"-с другой.

Критика фаталистического толкования детерминизма, закономерности в
история является, таким образом, неотъемлемым аспектом ленинского
понимания партийности исторической науки. Именно в органическом
соединении этих двух проблем исторической методологии заключено то, что
выдвигает позицию Ленина Далеко вперед по сравнению с другими
представителями современной ему марксистской мысли, даже лучшими из
них - будь то Плеханов в России или Антонио Лабриола в Италии. В
последующей же истории марксизма вряд ли кто-либо стоит в этом отношении
ближе к Ленину, чем Грамши.
Настаивая на "пессимизме разума", на непредвзятости и объективности
научного анализа, Грамши, как и Ленин, требует доводить эту
объективность до конца, до открытого определения исследователем своей
позиции в отношении тех сил, в борьбе которых движется история. Историк
не может, как бы он ни хотел этого, перенестись в прошлое, отключившись
от проблем настоящего, потому что с настоящим связано как изучаемое им
прошлое, так и он сам, его исторически обусловленное сознание

Политическая нейтральность такой позиции, как показывает Грамши, лишь
мнимая. Становиться в позу "чистого" интеллигента и считать своей
функцией примирение "крайностей", антагонизм которых в действительности
может быть разрешен лишь в ходе реальной истории, - значит на самом деле
сотрудничать "с тем действующим лицом исторической драмы, которое
обладает меньшей щепетильностью и меньшим чувством ответственности"87. А
потому "не будет ли честнее в интеллектуальном отношении выйти на сцену
в своей истинной роли союзника - "с оговорками" - одной из двух сторон,
чем стараться выглядеть стоящим над их ничтожными страстями и говорить
от лица "истории""?88.
Грамши критикует как интеллигентскую иллюзию представление о том, что
"можно знать без понимания и особенно без чувства и без одушевленности
страстью... то есть что интеллигент может быть таковым (а не просто
педантом), если он отделен и оторван от народа-нации, если он не
чувствует элементарных страстей народа, которые он должен уметь понять,
а следовательно, объяснить и оправдать как продукт определенной
исторической ситуации, диалектически связывая их с законами истории, с
более высоким мировоззрением, научно и последовательно разработанным, -
то есть со "знанием"..."88. Бесстрастно лишь педантство, а не истинное
знание, которое не может быть отгорожено от помыслов и устремлений масс,
а должно поднимать их "элементарные страсти" до уровня подлинной
исторической активности: более, чем к какому-либо другому, эта мысль
Грамши относится к знанию историческому.
Итак, деятельность историка не может не смыкаться с тем, что злободневно
для его времени, в начальном и конечном пунктах исследования; в этом
смысле (а не в смысле подчинения самого процесса исследования
доказательству априорного политического тезиса) Грамши утверждает, что
"...писать историю прошлого нельзя, не учитывая и не преследуя интересов
настоящего..."90. На наиболее верный путь к научной истине вступает
поэтому тот исследователь, который в общественной борьбе своей эпохи
сознательно становится на сторону передовых сия, объективно
заинтересованных в максимально глубоком и точном познании исторического
прошлого. И самым высоким критерием оценки исторического труда для
Грамши является мера его реального общественного воздействия в
направлении, отвечающем историческому прогрессу: "...Если писать историю
[прошлого], значит творить историю настоящего, то великой исторической
книгой будет та, которая сегодня помогает развивающимся силам все больше
сознавать самих себя и благодаря этому становиться более активными и
действенными" 91.

===============
из введения К.Долгова к сборику работ Грамши , выложенному Социалом(сайт
уже накрылся)



-----------------

С самого начала своей революционной деятельности Грамши проявлял большой
интерес к проблемам культуры. И это было естественно, поскольку для него
марксизм был продуктом всей предшествующей культуры, а социалистическая
революция означала новую эпоху не только в сфере политики, но и в сфере
культуры. Его философское творчество - пример верности методу, без
вульгаризации, без упрощений <кружкового марксизма>, без сведения
духовного к материальному.

Грамши по-своему понимал и интерпретировал философию марксизма: он
называл ее <философией практики>, причем не только в конспиративных
целях. Разумеется, Грамши исходил из основных принципов
марксистско-ленинской философии, но не останавливался на этом, а
развивал эти принципы в соответствии с меняющимся миром дальше.

Прежде всего это касалось самого предмета <философии практики>. Вопрос о
том, что такое человек, что есть человек, Грамши считал первым и главным
вопросом философии, поскольку от понимания и решения этого вопроса
зависит понимание и решение других основополагающих философских
вопросов.

Он признавал, что Марксово понимание <человеческой природы> как
<совокупности социальных отношений> является наиболее удовлетворительным
ответом, поскольку этот ответ включает в себя идею становления: человек
формируется и изменяется вместе с формированием и изменением социальных
отношений. Это положение Маркса позволяет преодолеть абстрактные и
идеалистические определения человека и человеческой природы. Однако
Грамши не сводил сущность человека только к совокупности социальных
отношений: он считал, что сущность человека является чем-то более
глубоким и универсальным. Именно поэтому Грамши не сводил философию к
традиционной антропологии, например к антропологии Фейербаха, взгляды
которого на природу человека он критиковал, а видел в <философии
практики> учение, главным предметом которого является человек. Человек,
природа которого есть <история>, причем <история> не отдельного
существования, а всего человеческого рода; <историзм>- фундаментальное
качество и измерение человеческой деятельности и сознания.

Поэтому философия практики, согласно Грамши, это философия человека,
<исторический материализм> в его самом глубоком и самом универсальном
понимании. Здесь Грамши продолжал развивать взгляды Антонин Лабриолы о
философии практики, которые в то время еще не были поняты или были плохо
поняты. В связи с этим Грамши подвергает критике взгляды Льва Троцкого
(Бронштейна), который в своих <Мемуарах> говорил о <дилетантизме>
Лабриолы.

<На самом деле,- пишет Грамши, прав Лабриола, утверждая, что философия
практики, будучи независимой от любых других философских направлений,
является самодостаточной, единственной философией, которая способна
научно создать философию практики>2.

Философию практики Грамши отличал от различных <ортодоксальных>
вариантов <вульгарного материализма> плехановского и бухаринекого толка,
а также от противоположных им направлений объективного и субъективного
идеализма (кантианство, гегельянство, томизм, прагматизм, позитивизм и
другие).

Грамши одним из первых выступил против упрощенного понимания и
истолкования философии марксизма, против сведения ее к вульгарному
материализму и социологии, В своих заметках на книгу Н. И. Бухарина
<Теория исторического материализма. Популярный учебник марксистской
социологии> Грамши показывает, что от автора этого учебника <ускользают
понятия исторического движения, становления и, следовательно, понятие
диалектики,., Автор... полностью впадает в догматизм и в определенную,
хотя и наивную, форму метафизики... автор стремится построить
систематическую <социологию> философии практики, а социология в данном
случае как раз и означает наивную метафизику... Ему не удается
достигнуть понимания философии практики как <исторической методологии*,
а последней - как <философии>, как единственно конкретной философии...
Философия <Популярного очерка> (та философия, которая в скрытом виде
заключена в нем) может быть названа позитивистским ар^истотелизмом,
приспособлением формальной логики к методам физических и естественных
наук. Историческая диалектика подменяется законом причинности, поисками
правильности, соответствия норме, единообразия. Если <спекулятивный
идеализм> - это наука о категориях духа, обладающего способностью к
синтезу a priori, то есть форма антиисторичной абстракции, то философия,
в скрытом виде заключенная в <Популярном очерке>,- это идеализм
наизнанку в том смысле, что здесь эмпирические понятия и классификации
заменяют собой спекулятивные категории, но сами столь же абстрактны и
антиисторичны, как и эти последние> я.

Как видно из приведенного фрагмента, Грамши критиковал Бухарина за то
же, за что и В. И. Ленин в известной дискуссии о профсоюзах. Поскольку
Бухарин пытался изложить теорию исторического материализма, то Грамши
критикует его взгляды по широкому спектру проблем. Так, Грамши считает
<детски наивной> попытку Бухарина раз и навсегда решить практический
вопрос о предсказуемости исторических событий, поскольку <научно> можно
предвидеть только борьбу, а не ее конкретные моменты, являющиеся
столкновением противостоящих друг другу сил, находящихся в постоянном
движении. Предвидение не акт познания, ибо познавать можно только то,
что было, или то, что есть, а не то, что еще не существует; предвидение
есть абстрактное выражение прилагаемых усилий, практический способ
создать или выработать коллективную волю, утверждал Грамши.

Критиковал он Бухарина и за позитивистскую экстраполяцию метода
естественных наук в сферу философской проблематики - ведь метод каждой
области исследований развивается и разрабатывается вместе с развитием
той или другой науки.

Грамши осуждал позицию Бухарина по отношению к философским системам
прошлого, которые рассматривались им как <бред и безумие>, как <уродства
мысли>, как нечто <чудовищное> и <неразумное>, то есть антиисторически,
вместо того чтобы оценивать их конкретно-исторически, диалектически.
Грамши выступал против бухаринского деления марксистской философии на
учение об истории и политике - исторический материализм, и философию -
диалектический материализм, поскольку в этом случае становится
непонятным значение и смысл диалектики, которая из теории познания и
внутренней сущности исторической науки и науки о политике превращается в
разновидность формальной логики, в элементарную схоластику.

<Значение диалектики может быть понято во всей его глубине лишь при
условии, если философия практики мыслится как целостная и оригинальная
философия, которая открывает новый этап в истории и во всемирном
развитии мысли, поскольку она преодолевает (и, преодолевая, включает в
себя их жизнеспособные элементы) как идеализм, так и материализм в их
традиционной форме, выросшие на почве старых обществ... Корень всех
ошибок <Очерка> и его автора,,, кроется именно в этой попытке разделить
философию практики на две части: социологию и приведенную в систему
философию. Философия, отделенная от теории истории и политики, не может
быть не чем иным, как метафизикой, тогда как великое завоевание в
истории современной мысли, которое являет собой философия практики,
заключается как раз в том, что философия понимается в ее конкретной
исторической обусловленности и отождествляется с историей> ".

В этом смысле философия практики, марксизм согласно Грамши, содержит в
себе все основные элементы для построения целостного мировоззрения,
целостной философии и естественнонаучной концепции, чтобы стать
животворным началом всесторонней организации общества, то есть
теоретически и практически обусловить культурный универсум
современности. В таком виде и в таком содержании и форме <философия
практики начинает выступать в роли гегемона по отношению к традиционной
культуре> '".

Причем следует иметь в виду, что гегемония, по Грамши, в отличие от
диктатуры, основывается исключительно на авторитете духовно-нравственных
ценностей, признаваемом добровольно.

Философия практики, по Грамши, это абсолютный <историзм>, абсолютное
обмирщение и земной характер мысли, абсолютное очеловечение истории. Это
совершенно новый и независимый комплекс идей, находящийся в
диалектическом отношении ко всей культуре прошлого и настоящего.
Философия практики не только вбирает в себя предшествующие философские
системы, но и открывает совершенно новый путь, обновляя от начала до
конца само понимание и содержание философии.

Грамши подчеркивал громадное всемирно-историческое значение философии
марксизма, определяющего собой облик современной культуры. Влияния
марксизма не избежал и современный идеализм. Некоторые элементы
марксизма имплицитно или эксплицитно включены в системы воззрений Кроче,
Джентиле, Со-реля, Бергсона, обнаруживаются в прагматизме и т. д.

В то же время <философия практики> стремится вобрать в себя всю культуру
прошлого: культуру Возрождения и Реформации, немецкую классическую
идеалистическую философию и идеи Французской революции, кальвинизм,
классическую английскую экономию, либерализм и историзм, что является
основой всего современного мировоззрения, современной научной концепции
жизни.

Философия практики претендует не только на объяснение и обоснование
прошлого, но и на то, чтобы объяснить и исторически оправдать самое
себя, то есть на то, чтобы быть в высшей степени <историзмом>, тотальным
освобождением от всякого абстрактного <идеологизма>, реальным
завоеванием исторического мира или мира истории, началом новой культуры.

Культура, по определению Грамши, означает, следовательно, <единую,
распространенную в общенациональном масштабе концепцию <жизни человека>,
<светскую религию>, философию, которая стала <культурой>, то есть
породила этику, образ жизни, определила поведение человека как
гражданина и индивида> й.

Преодолевая противоположности материализма и идеализма, философия
практики включает в себя все ценные, жизнеспособные творческие элементы
этих направлений, чтобы из их органического синтеза породить новую,
более высокую, более универсальную и гуманистическую культуру.

Для Грамши философия практики - это <плотный сгусток мудрой и мыслящей
человечности>, которая помогает достигать <ясной правдивости идей,
прочной культуры>. Такая философия способна стать духовной .опорой
человека, его духовным интеллектуальным оружием, инструментом
интеллектуальной культуры, с помощью которого можно преобразовать мир
челоиека и человечества.

Не случайно Грамши с самого начала своей деятельности уделял вопросам
революции и культуры особое внимание. Культура и политика, политика и
культура - вот два лейтмотива, пронизывающие практическую и
теоретическую деятельность Грамши. Для того чтобы осуществить революцию,
необходим определенный уровень общественного и индивидуального сознания.
В предреволюционные и революционные периоды интенсивная работа духа и
сознания: познание и сознание (индивидуальное и социальное) -
представляют собой специфические формы самоформирования и
самоосвобождения людей. Каждой революции предшествует интенсивнейшая
критическая работа по усвоению и освоению культурного наследства, по его
включению в осознание современных проблем - экономических, политических,
социальных, культурных и других.

Пролетариат, рабочий класс, крестьянство в силу своего классового
положения не в состоянии ни освоить теоретическое и культурное
наследство, ни развить его в соответствии с требованиями времени и
революционной борьбы. Эти функции выполняет и призвана выполнять
интеллигенция. Вот почему Грамши одной из основных задач своих
теоретических исследований ставил задачу исследования проблемы
формирования итальянской интеллигенции.

Согласно Грамши, философия, царство Логоса обнаруживается всюду: в
языке, в здравом смысле, в народной религии (верованиях, суевериях,
нравах и обычаях народа, то есть в фольклоре). В этом смысле все люди
являются <философами>. Но одно дело-- стихийное, спонтанное мышление и
мировоззрение, навязанное человеку окружающей средой, и совсем другое
дело, когда человек посредством сознательного и критического мышления
вырабатывает собственное мировоззрение, благодаря которому он принимает
активное участие в мировой истории. Без постоянной критики мировоззрение
не может быть единым и последовательным. А критика мировоззрения
предполагает критическое усвоение истории философии и истории культуры,
следовательно, мировоззрение должно быть историчным.

Философия, в отличие от религии и обыденного сознания, является духовным
укладом высшего порядка, и как таковая она неизбежно вступает с ними в
конфронтацию и стремится их преодолеть.

Поскольку философия существует в виде различных философских систем и
направлений, то человек вынужден выбирать для себя то или иное
направление, систему, мировоззрение. Акт выбора носит интеллектуальный,
социальный и политический характер. Уже по этой причине нельзя отрывать
философию от политики, как нельзя отрывать философию народных масс от
философии интеллигенции, Более того, именно политика связывает философию
здравого смысла с <высшей> философией, обеспечивая взаимосвязь народа и
интеллигенции.

Творческая философия, если она стремится оставаться творческой и быть
действенной, должна установить прочный контакт между простыми людьми и
интеллигенцией - создать <интеллектуально-моральный блок>, благодаря
которому можно будет поднимать культурный уровень народных масс до
уровня интеллигенции.

Одна из самых привлекательных черт Грамши - постоянное наведение мостов
между высокой теорией и насущной практикой социального строительства. В
поле зрения мыслителя - не только стратегия построения интеллектуального
<идеологического блока>, но и конкретные задачи народного образования.
Сложность функций, выполняемых интеллигенцией в современном обществе,
постоянно растет


Грамши ставит и рассматривает вопрос об интеллигенции как один из
основных вопросов революции и развития общества. Является ли
интеллигенция самостоятельной и независимой социальной группой, или же
всякая социальная группа имеет свою собственную интеллигенцию - так
звучит проблема интеллигенции у Грамши. Он считает, что любая общность,
возникающая на определенной экономически-производственной основе,
выделяет из своих рядов один или несколько слоев интеллигенции,
помогающей этой группе или этому классу осуществлять социальную
гегемонию и политическое управление. Именно интеллигенция помогает
правящей группе снискать доверие широких народных масс, получить их
согласие на новый политический курс и преобразование общественной .
жизни.

Эту <органическую> интеллигенцию, создаваемую социально активными
слоями, Грамши отличает от <традиционной> интеллигенции, сформированной
веками и существующей на протяжении длительного исторического времени.
Значение <традиционной> интеллигенции в жизни общества настолько важно и
серьезно, что любая социальная группа, устанавливающая свое историческое
господство, активно борется за ассимиляцию и идеологическое завоевание
<традиционной> интеллигенции. Процесс привлечения <традиционной>
интеллигенции на сторону правящей социальной группы или класса во многом
зависит от формирования собственной <органической> интеллигенции данной
группы или класса.

Каждая из этих видов интеллигенции выполняет свои специфические функции,
определяемые конкретно-историческим соотношением социально-политических
сил.

Позиция Грамши в этом вопросе определила и его нетрадиционную оценку
итальянского гуманизма. Грамши противополагает космополитизму чуждой
народу культуры ученых-латинистов позитивный опыт русской интеллигенции,
которая усваивает культуру и исторический опыт стран Запада, не теряя
специфики своей культуры и не порывая духовных и исторических связей со
своим народом
..
=======

---

От	константин
К	константин (12.08.2002 14:07:58)
Дата	12.08.2002 14:10:38

Текст статьи полностью

---

Привожу текст статьи полностью


---------

Author: Сергей Кара-Мурза
Title: ПАТРИОТИЗМ - НЕ АБСТРАКЦИЯ
"Завтра", No: 33(298)
Date: 17-08-99


НЕ ДОЖИДАЯСЬ указа Ельцина о начале выборной кампании, академик Игорь Шафаревич опубликовал свой очередной труд "Зачем нам сейчас об этом думать" ("Завтра", 1999 г., 29, под рубрикой "Национальная идея").
Главная его мысль в том, что для приверженцев советского строя характерна "ненациональность, "нерусскость" (в делах, а не на словах). Это погубило и КПСС, губит и нынешнюю КПРФ, и все примыкающие к ней движения. И.Р.Шафаревич даже указывает степень "равнодушия к судьбе русских" у коммунистов, сравнивая их с криминальной буржуазией. По его словам, "марксистская нерусскость - это тенденция слоя, чуждого основной части народа". Слоя, "ничем не лучшего, чем новые русские". Мол, Варенников ничем не лучше Березовского. И если он не сожжет свой партбилет, как Марк Захаров, то "останется в стороне от борьбы за Россию".
Что ж, как выражается другой известный антикоммунист, это "сильный ход". И если И.Р.Шафаревич, как припев, повторяет, что судить надо по делам, а не по словам, то каждому ясно: напечатать к выборам статью с уничтожающим обвинением в адрес КПРФ и всех (!) примыкающих к ней движений - дело. Причем важное политическое дело.

ВПРОЧЕМ, ОТСТАВИМ ЭМОЦИИ и вчитаемся в статью И.Р.Шафаревича. Первая ее мысль в том, что марксизм якобы враждебен русским. Те, кто подпадает под его влияние, обретают "нерусскость". И.Р.Шафаревич обходит молчанием тот факт, что марксизм был буквально с жадностью воспринят практически всем культурным слоем России и стал частью русской культуры. Этого не произошло на Западе. Почему? Не объясняя и даже не упоминая этого факта, И.Р.Шафаревич снижает разговор до уровня промывания мозгов.
Никто ведь не навязывал нам марксизм. Русская мысль в период кризиса сословного общества и государства сама искала для себя идейную платформу по своей мерке - как искал подходящую для Руси религию Владимир. Почему же марксизм? Конкурируя с либерализмом, он отличался своей всечеловечностью. Будучи тесно связан с наукой, марксизм лучше объяснял общество. Исходя из идеи преодоления отчуждения между людьми, какое породила частная собственность, марксизм нес огромный заряд оптимизма, в отличие от пессимизма буржуазной идеологии.
Именно эти качества, созвучные идеалам русской культуры, объясняли тягу к марксизму в России. Его освоила не только интеллигенция, но и значительная часть рабочих. Через "школу" марксизма прошли даже многие религиозные мыслители (Н.Бердяев, С.Булгаков, С.Франк). Потом приобщились и крестьяне - сестра Есенина в избе открывает пузатый "Капитал". Так что, пытаясь сегодня вызвать у русских ненависть к марксизму, И.Р.Шафаревич идет против исторической правды, он порочит идейное течение, которое целую эпоху играло важную роль в скреплении нашего культурного ядра.
Да и вообще культура большого народа ("русскость") не может зависеть от идеологии. Неужели Клюев, став коммунистом, приобрел от этого "нерусскость", а Шолохов перестал быть русским писателем? Искренний коммунист маршал Василевский разве потерял русское воинское чувство? Рубцов с его нежным отношением к советскому строю стал "чуждым народу"? Или все они были неглубокими людьми, недопонимали то, что открылось И.Р.Шафаревичу? Увязывать "русскость" и марксизм - такой механицизм и редукционизм, которого не ждешь в конце ХХ века.

ВТОРАЯ МЫСЛЬ И.Р.Шафаревича такова: коммунисты, руководившие советским проектом, следовали догмам марксизма, и их политика поэтому всегда носила антирусский характер. И будет носить, если к власти придет КПРФ (впрочем, она, по словам И.Р.Шафаревича, "гибнет", так что нет проблем).
Проводя эту мысль, И.Р.Шафаревич не взвешивает в целом все реальные условия и результаты советского строя. Он приводит отдельные детали, обращаясь к чувствам читателя. К каким же чувствам? К тем же, на которых играли Г.Попов, Ю.Афанасьев и прочие нуйкины. Прежде всего это дремлющая в каждом из нас "ревность обделенного". Приятно услышать, что кто-то злоупотребляет твоей добротой - все Яго это знают.
Это была одна из технологий разрушения "империи СССР": русским говорили, что их объедают узбеки и таджики, а узбекам, приехавшие из Москвы демократы, в наспех надетых тюбетейках шептали, что их объедают русские. Казалось бы, сегодня, когда мы уже вкусили плоды этой пропаганды, повторить ее в столь простой форме невозможно. Но И.Р.Шафаревич повторяет.
"В российских вузах готовилась национальная интеллигенция... В тяжелейшие годы войны были созданы Академии наук Казахстана и т.д.", - вот что творили коммунисты. Значит, не надо было готовить национальные кадры? И не надо было русским учиться в Ташкентском университете? Но ведь эта мысль противна самым исходным устоям России и даже Руси. Я бы сказал, что это и есть самая неприкрытая "нерусскость".
Легко перейти грань, отделяющую просвещенный национализм от того, что служит двойником космополитизма в разрушении русского сознания. Русские, двигаясь к Тихому океану, не были колонизаторами, а строили общую державу. Они помогали другим народам, подтягивали до своего уровня - и сами многому у них учились. И вся земля тогда была наша - всех нас. В этом убедили людей и культурными, и политическими, и даже экономическими средствами. Это - важнейшее свойство "русскости". На этом поскользнулся Гитлер, он и его психологи этого не поняли.
И.Р.Шафаревич зовет нас к иному - отказу от державности. Это можно обсудить как вариант на будущее, но к чему разрушать историю! Да, если обойтись льном и пенькой, то не надо было русским трудиться над созданием в Узбекистане современного хлопководства. Допустим, сегодня наконец-то ивановские ткачихи зажили счастливо без хлопка, но зачем же третировать за ошибку полувековой давности!
И.Р.Шафаревич настолько отвергает державность, что вводит в словарь оппозиции понятие "коренные русские земли". До сих пор это понятие пользовали демократы, особенно успешно - в Нагорном Карабахе. В 1992 году И.Р.Шафаревич выразил удовлетворение тем, что "три славянских лидера" расчленили СССР - отогнали от нас нахлебников с их паршивым хлопком и ураном. Сегодня он подкладывает мину уже и под РФ.
К чему мы придем, мысля в категориях "коренной-некоренной"? К тому, что чуваш за Окой скажет: "Это моя коренная земля". И если недавно 98% чувашских подростков при опросах говорили, что они - русские (нисколько при этом не поступаясь своей "чувашскостью"), то, почитав И.Р.Шафаревича, они призадумаются.
За державным чувством русских стоят не только идеалы, но и тяжелый опыт и расчет. В наших географических и исторических условиях лишь через империю-семью, а не колониальную империю, мог русский народ вырасти и создать независимое, самодостаточное по ресурсам большое государство. Ни через колонии, ни через рынок русские не смогли бы получить необходимых для независимости средств. Сегодня это видно наглядно. Чего же хочет И.Р.Шафаревич? Чем он нас соблазняет?

ЗА ВСЕМ ЭТИМ стоит главная, на мой взгляд, мысль И.Р.Шафаревича. Мысль давняя и, видимо, для него важная. В этой статье он подводит к ней читателя обиняком, через вторичные проблемы (марксизм, сталинизм, "нерусскость"). А прошлым летом в газетных интервью, данных по случаю юбилея, он подтвердил эту мысль четко: социализм есть противоестественный для человека общественный строй и ведет к смерти. (Хотя и эта бьющая на эмоции метафора заводит в тупик: ведь всякая жизнь есть путь к смерти. Что же теперь, не жить?).
Этот приговор И.Р.Шафаревича социализму, тем более после десяти лет раздумий и наблюдений, очень важен. Из него читатель должен сделать вывод, что для оппозиции мысль о восстановлении основных принципов советского жизнеустройства неприемлема - зачем же возвращаться на "путь к смерти"!
Вообще концы с концами тут не вяжутся. Если социализм - путь к смерти (и капитализм - тоже, это "два пути к одному обрыву"), то в чем же для России путь к жизни? Ведь выбор, помимо капитализма и социализма, невелик: первобытный строй, рабовладельческий, феодализм. Что из этого набора нам предлагается? Ведь что-то же имеется в виду! Нельзя же жить абстрактно, совсем вне общественного строя.
Советский проект, взятый в его главных чертах, был продолжением самобытного пути России в новых, резко усложнившихся для нее условиях ХХ века. Главная задача Запада и его подручных - сломать именно этот путь России, а вовсе не такие его оболочки, как социальный строй или идеологию. Поэтому разрушение образа советского строя абсолютно необходимо для победы над Россией. И.Р.Шафаревич "целит в коммунизм, а стреляет в советский строй". Это - главное.
При этом И.Р.Шафаревич игнорирует то, что известно о советском строе и из науки, и из опыта. Питирим Сорокин, продолжавший линию Н.Данилевского, писал в 1944 г.: "Россия конструктивной фазы революции представляет собой увековечение жизненно важных тенденций дореволюционной России". Именно жизненно важных, а не второстепенных - это мы видим, когда как раз эти тенденции и прерваны реформой.
И.Р.Шафаревич пишет совершенно противоположное: "Революция, гражданская война, коллективизация, раскулачивание, раскрестьянивание не дали реализоваться тому собственному пути, который вырабатывался Россией. Сейчас происходит лишь юридическое оформление этой потери независимости". То есть Россия потеряла независимость при Сталине, а Горбачев и Ельцин - лишь писари, оформившие акт.
Зачем нам говорят сегодня о благодатном развитии России в начале века, якобы прерванном революцией? Ведь это неправда. Да, развивалась та самая "дополняющая Запад" промышленность, почти целиком принадлежащая иностранному капиталу, за развитие которой сегодня ратует Чубайс. Вот каково было положение к 1910 году.
В металлургии банки владели 88% акций, 67% из этой доли принадлежало парижскому консорциуму из трех банков, на все банки с участием (только участием) русского капитала - 18%. В паровозостроении 100% акций у двух банковских групп - парижской и немецкой. Судостроение - 96% в руках банков, 77% - у парижских. В нефтяной промышленности 80% капитала у групп "Ойл", "Шелл" и "Нобель", у них 60% всей добычи нефти и 3/ 4 торговли.
Далее захват российской промышленности и торговли не ослабевал, а усиливался. В 1912 г. у иностранцев было 70% добычи угля в Донбассе, 90% добычи всей платины, 90% акций электрических и электротехнических предприятий, все трамвайные компании и т.д. При сумме государственных доходов России в 1906 г. 2,03 млрд.руб. государственный долг составил 7,68 млрд., из них 3/4 - внешний долг. Дефицит госбюджета составлял почти 1/4 доходов и покрывался займом. По данным академика Тарханова (1906 г.), русские крестьяне в среднем потребляли пищевых продуктов на 20,44 руб. в год, а английские - на 101,25 руб. В чем же здесь усматривает И.Р.Шафаревич "собственный путь России", который не следовало прерывать?
И.Р.Шафаревич видит сегодня выход из кризиса в "национальном единении", и надо понимать, что оно существовало в России, пока "она шла по собственному пути" - без марксизма. Это неправда. Господствующие классы относились к трудящимся России с жестокостью - все более и более подлой и оскорбительной. Об этической стороне этой жестокости стоит поговорить отдельно, а вот сухой факт. В 1911 г. Россию поразил жестокий голод. Однако за рубеж вывезли 8,7 млн. тонн хлеба - более половины (53,4%) всего товарного хлеба. Какое же здесь "единение" - наживаться на вывозе хлеба в голодный год?
Был и в советское время голод - в 1932 - 1933 гг. В годы перестройки шипели, будто он был вызван резким увеличением экспорта зерна для покупки промышленного оборудования. Это неправда. В 1932 г. экспорт был резко сокращен - с 5,2 млн. тонн в 1931 г. до 1,8 млн. тонн (сравните с 1911 г.). В конце 1934 г. экспорт вообще был прекращен. Не были чрезмерными и государственные заготовки - менее трети урожая. Голод 1933 г. был вызван общей катастрофой коллективизации. А голод 1911 г. был при экономическом процветании. Это - принципиальная разница.
Говоря о "нерусскости" советского строя, И.Р.Шафаревич поминает эксцессы и групповые схватки. Но есть же фундаментальный показатель состояния народа - продолжительность жизни. Это - обобщенный показатель, отражающий положение той или иной этнической общности людей (условия труда, питания, быта, здравоохранения).
Такие данные (по материалам переписи 1897 г.) имеются. В европейской части России ожидаемая при рождении продолжительность жизни была у русских мужчин 27,5 года. А у латышей - 43,1, у молдаван - 40,5. Такова была жизнь русских при православном царе и полной "русскости" его режима - в самое процветающее время, без марксизма и революций.
Так пусть наши патриоты-антисоветчики наконец-то честно и громко признают, что именно советский строй (и только он!) резко сократил этносоциальное неравенство русских. В 1988-1989 гг. ожидаемая продолжительность жизни была у русских мужчин 64,6 года, а у латышей - 65,9, у молдаван - 65,1. Почти сравнялась. Так что русские рано умирали при царе и при Ельцине, а жили долго только при советском строе. И это перевешивает все шпильки, которые втыкает в спину коммунистам И.Р.Шафаревич.
Почему русские сдали советский строй - особая тема. А.Зиновьев считает, что оказались не на высоте задачи ("не по Сеньке шапка"). Я так не думаю. Сложилось слишком много антисоветских сил и интересов, они использовали ряд очень уязвимых точек советского строя. Наши искренние марксисты (а не марксизм) в этом виноваты, как виноваты обойденные с тыла солдаты. Эту тему И.Р.Шафаревич не трогает, и мы не будем.
Но все прекрасно помнят (и это замалчивает И.Р.Шафаревич), что краткий исторический период максимально полного национального единения был как раз советский период! И экзаменом были не слова, а тяжелейшая война (а до этого - невиданная индустриализация). Такое единение было возможно только при соответствии жизнеустройства и идеологии чаяниям и интересам народа. А это для России и есть максимальная "русскость". Становился строй все менее советским - все меньше получал поддержки. Этим и был вызван крах 1991 года.

В ЭТОЙ ПОСЛЕДНЕЙ СТАТЬЕ хорошо высветились методические особенности рассуждений И.Р.Шафаревича. Первая - он преданно следует официальной идеологической советской мифологии. Можно бы сказать "антисоветской", но это близнецы-братья. Мифы одни и те же, только в одном случае со знаком "плюс", а в другом - "минус". Согласно картине, нарисованной И.Р.Шафаревичем, советский строй творился, исходя из догм марксизма в кабинетах Смольного и Кремля. Это далеко от истины.
История Советской России началась в крестьянской революции 1905-07 гг., без участия коммунистов, а тем более теории марксизма. Тогда возникло множество крестьянских республик, и сельские сходы создавали то, что потом получило имя "Советы". Все стратегические решения принимались большевиками под давлением чрезвычайных обстоятельств и под давлением снизу. И каждый раз отход от догм марксизма давался с боем и приводил к очередному расколу и антисоветизму отколовшихся. Большевики более чутко, чем другие партии, относились к давлению масс, но и они сопротивлялись национализации и земли, и предприятий.
Второе свойство "метода И.Р.Шафаревича" - концентрировать внимание не на реальном жизнеустройстве (как жили люди, чем питались, чего боялись, на что надеялись), а на интригах в коридорах власти. "Сталин подумал, Троцкий пошутил, Паукер рассказал..." И хотя И.Р.Шафаревич сам рассказу Паукера не доверяет, но использует его как аргумент.
Это - свойство элиты любого толка. Отсутствие интереса к "структурам повседневности", которые и определяют суть строя, удивило меня, когда я стал ездить на Запад и приходилось беседовать с коммунистами и социал-демократами. Ты им хочешь объяснить, как устроено советское предприятие и почему порезали скот в 1931 г., но они и не слушают. Кому это нужно - рабочие, колхозники. Ты расскажи лучше, что там Каменев в Коминтерне воду мутил?
Третий метод И.Р.Шафаревича - применять очень абстрактные понятия, которые засовывают в один мешок совершенно разные явления. По сути, это подмена понятий. Говорить "социализм - путь к смерти" и иметь в виду социализм Сен-Симона и Кампанеллы, в то время как речь идет о советском строе. Говорить о "нерусскости" коммунистов и ссылаться на Троцкого и Яковлева, а потом переносить это на КПРФ. Выходит, и ученик Сартра Пол Пот, и Василий Стародубцев - одно и то же, потому что называют себя коммунистами? Так мы дойдем до того, что и Православие, и "Белые братья" - одно и то же, потому что у них фигурирует слово "Христос".
Даже если взять только российский социализм и коммунизм - это сложное и внутреннее противоречивое течение. В гражданской войне столкнулись две ветви социализма - меньшевики и эсеры (белые) против большевиков (красных). Их проекты были несовместимы (либеральный социализм против коммунизма). Победили красные, и практически сразу же внутри них началась борьба коммунистов-западников против почвенных. Она разрядилась репрессиями 30-х годов как части большой гражданской войны, но ведь их проекты также были несовместимы. Мировая революция - или строительство социализма в одной стране. И люди это чувствовали, потому в ходе революции обыватели различали "коммунистов" (космополитов) и "большевиков". Обыватели различали, а И.Р.Шафаревич нас сегодня убеждает, что все это - одна "нерусская" партия.
Общее свойство антисоветских трактатов И.Р.Шафаревича в том, что он, отвергая советский проект как "не наш", никогда не говорит, чего же он хочет. Как бы, по его мнению, надо было поступить в той или иной исторической ситуации? С кем бы он был из реально существовавших политических сил? Нельзя же отвергать вообще все.
Вот, по его мнению, не надо было проводить коллективизацию. Допустим. Но ведь известны чрезвычайные условия, в которые попала страна: село, получив землю, стало самодостаточным и не имело внутреннего импульса к росту производства. 90% пашни вернулось к трехпольному севообороту. Производство зерновых остановилось на довоенном уровне: 1913 г. - 76,5 млн. тонн; 1925 г. - 71,7. Индустриализация, которая в силу очевидной необходимости была начата с тяжелой промышленности, еще не могла дать товаров для рыночного обмена; хлеб не пошел на рынок, и возникла угроза голода.
Когда сегодня говорят, что не надо бы коллективизации, лучше было продолжить НЭП, то это просто сентиментальные пожелания, никакой ответственности за страну в них нет. Экономическое моделирование варианта продолжения НЭП было проведено в 1989 г. и показало, что в этом случае не только не было возможности поднять обороноспособность, но и годовой прирост валового продукта опустился бы ниже прироста населения - страна неуклонно шла бы к социальному взрыву из-за нарастающего обеднения населения.
После тяжелых дебатов выход нашли в коллективизации. И.Р.Шафаревич называет ее "раскрестьяниванием", но это - идеологический штамп. Согласно главным признакам крестьянства как цивилизационного явления, колхозники так и остались крестьянами, не превратились ни в фермеров, ни в рабочих.
Что же И.Р.Шафаревич предлагает вместо коллективизации - хотя бы сегодня, с высоты опыта 70 прошедших лет? Предлагает "сосредоточить все силы на поиске другого пути". Но за 70 лет можно было бы этот другой путь ретроспективно найти. Так, давайте, укажите. Не укажут, потому что другой путь известен - фермерство.
В конце 20-х годов создание в России фермерства через расслоение крестьянства было нереальным, но пробуждало те же источники сопротивления, что парализовали реформу Столыпина. В новых условиях, после гражданской войны, шансов на успех этого пути было еще меньше, чем в 1906-14 гг. Этот вопрос досконально и без всякого доктринерства обсуждался в 1920 году, когда вырабатывалась программа НЭП. Потому и молчит И.Р.Шафаревич, ничего не предлагает.
То же самое - сегодня. Страна парализована, надо вылезать из ямы, а убедительной программы нет. Положение действительно сложное, любой шаг сегодня опасен, и опасности очень необычны. Какие меры принять? "А они более-менее ясны всем", - вот ответ И.Р.Шафаревича. Но они именно не ясны, и читатель - весь внимание. Что же скажет И.Р.Шафаревич? А он предлагает не перечень мер, а благие пожелания в духе Манилова: "Прекратить воровство в общенациональном масштабе". Ничего себе совет. Кому он направлен - генпрокурору Скуратову? Ворам? Перед нами явление общенационального масштаба, следовательно, обусловленное глубокими социальными причинами, а нам его советуют просто "прекратить". Прискорбно читать такое в газете оппозиции.
Другая "более-менее ясная всем" мера: "нужна власть, которая на деле показала бы, что она народу - не враг". Очень милый совет, жаль, что это раньше никому в голову не пришло. Кстати, вопрос попроще: если коммунисты насмерть поражены "нерусскостью", то за кого советовал бы голосовать И.Р.Шафаревич? Или вообще не ходить на выборы - сразу вооруженное восстание? Иначе как появится "хорошая" власть? Хотелось бы чуть-чуть ясности.

ПЕРВАЯ ТРЕТЬ СТАТЬИ посвящена "нерусскости" Сталина. Доводы - ссылка его на слова (часто поминал, что марксист). Но из этого не следует никакой русофобии, из этого даже не следует, что Сталин действительно был марксистом. Не принимаем же мы всерьез, что Бурбулис демократ оттого, что он постоянно себя так называл.
Странно выглядит пассаж о книге "Экономические проблемы развития социализма в СССР", которая, по мнению И.Р.Шафаревича, "ясно характеризует идеологию и тип мышления Сталина". Какая там идеология? Там трудные размышления с интуитивными догадками. Сталин не готов был высказать их жестко, но там уже есть предвидение краха. Там Сталин предупреждал, что советское хозяйство - не хозяйство ради прибыли, что Марксов закон стоимости в нем не действует, что "переход к рынку" может его разрушить. Большего он тогда не знал, но и это было много. Предупреждения Сталина явно отвергли лишь на Пленуме ЦК КПСС 1965 г. - начали "реформу Либермана", но тогда еще были силы затормозить. Потом Горбачев довел дело до конца, а пожирать труп нашего народного хозяйства дали нынешним.
И над этим трудом издевается И.Р.Шафаревич: видите ли, Сталин Кейнса не процитировал. Но он же не кандидатскую диссертацию писал. Кстати, когда в 1941 г. он обсуждал с экономистами макет учебника политэкономии, предупредил: "Если на все вопросы будете искать ответы у Маркса, то пропадете. Надо самим работать головой, а не заниматься нанизыванием цитат".
Но, впрочем, и книга - это всего лишь "слова". Как с "делами"? Случаев, когда Сталин действовал, исходя из интересов русского народа, И.Р.Шафаревич не припоминает. Я, говорит, таких случаев привести не могу. Потому и вывод: "Сталин был политиком выдающимся, но не нашим, не русским". А русские, эти прирожденные дураки, любили Сталина вплоть до культа его личности.
А вот и "дела", из которых видно, что Сталин поступался интересами русских: он не отпускал солдат с фронта в отпуск, чтобы те поддержали уровень рождаемости. А Гитлер отпускал - именно для этого (вот бы нам такого вождя!). К чему же это привело? "В результате русские перенесли такой демографический удар, что в начале 80-х годов в школах РСФСР училось приблизительно столько же детей, как и до войны". Представляете? "Демографический удар" был результатом не гибели русских на фронте и в тылу, а каприза русофоба Сталина, который не давал солдатам секс-отпусков.
Русофобию Сталина И.Р.Шафаревич видит и в том, что во время войны были убиты 1 русский из 16 и 1 узбек из 36. Что означает этот туманный намек? Узбекам по тайному приказу Сталина давали бронь? Узбекам по блату выдали бронежилеты? И что вообще означает "убит во время войны"? Жители Хатыни убиты или нет? А почему там ни одного узбека не было? Но, главное, хотелось бы спросить И.Р.Шафаревича: а сколько узбеков было убито в Первой мировой войне? В той же пропорции, что и русских? Ведь тогда правителем был не русофоб-марксист, а православный патриот. Почему бы не сообщить?

ДА, УСТАНОВКОЙ советской политики было именно выравнивание уровня развития всех частей страны. Это можно видеть на длинных временных рядах, сравнивая множество показателей. Надо ли понимать И.Р.Шафаревича в том смысле, что он считает политику развития всей страны как целого неправильной? Тогда лучше бы сказать прямо. Прямо не говорят, потому что эта политика была очевидно разумной.
И.Р.Шафаревич представляет Сталина распылителем русских земель - раздавал, мол, направо и налево из-за своих коммунистических убеждений ("передал Порт-Артур Китаю и т.д."). До такой трактовки никто еще не доходил. При этом лихо связываются разные исторические эпохи: Казахской ССР в 1936 г. "передали многие коренные русские земли", и русских там теперь жестоко притесняют. Сталин виноват!
Русских сегодня жестоко притесняют и в Казахстане, и в РФ не потому, что в 1936 г. где-то не там провели линию, которая тогда ни на что не влияла. Русских притесняют потому, что Россию (СССР) победили в "холодной войне", расчленили страну и уничтожили советский строй. И сделал это наш враг при активном содействии И.Р.Шафаревича - что же скрывать. В.Максимов хоть с болью признал: "Целились в коммунизм, а попали в Россию". А И.Р.Шафаревич и сегодня целится и стреляет. Может, хватит?
Признавая, что образ Сталина обретает силу у части оппозиции, И.Р.Шафаревич дает этому странную трактовку: "Это... - ожидание вождя, который нас спасет от надвигающейся гибели. При этом наши собственные усилия становятся излишними, ненужными". Это, мол, то же самое, что и упование на западные инвестиции и МВФ.
Как это все надуманно! Сталин, как мы его помним, несовместим с образом вождя, при котором не нужны собственные усилия людей. Наоборот, по своему типу это именно мобилизующий вождь - командир, ведущий на прорыв. Он организует людей на сверхусилия, но при этом и сам работает так же, не щадя себя. Как можно сказать, что это - аналог кредитов МВФ?
Почему же И.Р.Шафаревич уделил столько места "разоблачению" Сталина? Потому что сегодня люди несут портреты Сталина именно как символ сплочения и силы народа, символ такой организации нашего жизнеустройства и наших действий, при котором русский народ выходил из самых тяжелых испытаний. При котором у нас все получалось, при котором мы побеждали. И это жизнеустройство - советский строй. Вот его-то и надо опорочить, принизив образ Сталина. Так же, как старались опорочить, например, Зою Космодемьянскую.
Так и написана остальная часть статьи. Слова, призывающие к заботе о русских, в ней прикрывают подтачивание и разрушение уже не советского строя, а его исторического образа. Дело это несправедливое и противное правде. Оно - во вред русским, каким бы патриотом ни был лично И.Р.Шафаревич.

---

От	miron
К	константин (12.08.2002 14:10:38)
Дата	12.08.2002 16:13:14

А почему убрали мою критику СГКМ. Или здесь не положено? (-)

---

---

От	Pout
К	miron (12.08.2002 16:13:14)
Дата	12.08.2002 19:09:56

"ну что ж, попробую покритиковать СГКМ"(постинг miron~a)

---

Ваш постинг по техническим причинам попал в Архив.
https://vif2ne.org/nvz/forum/0/co/65440.htm

Получающие по NNTP его видят и сейчас. Для восстановления комплекта
ветки и течения дискусии без потерь он целиком воспроизводится ниже.

miron сообщил в новостях
следующее:65538@kmf...
>

Сразу скажу, что я критикую использование марксизма Кара-Мурзой, а не
выводы статьи.

<ВПРОЧЕМ, ОТСТАВИМ ЭМОЦИИ и вчитаемся в статью И.Р.Шафаревича. Первая ее
мысль в том, что марксизм якобы враждебен русским. Те, кто подпадает под
его влияние, обретают "нерусскость". И.Р.Шафаревич обходит молчанием тот
факт, что марксизм был буквально с жадностью воспринят практически всем
культурным слоем России и стал частью русской культуры. Этого не
произошло на Западе. Почему? Не объясняя и даже не упоминая этого факта,
И.Р.Шафаревич снижает разговор до уровня промывания мозгов.<

Последняя фраза типичный пример манипуляции. Утверждение о том, что
Шафаревич снижхает разговор до уровня промывания мозгов не доказано.

> Никто ведь не навязывал нам марксизм. Русская мысль в период
кризиса сословного общества и государства сама искала для себя идейную
платформу по своей мерке - как искал подходящую для Руси религию
Владимир. Почему же марксизм? Конкурируя с либерализмом, он отличался
своей всечеловечностью. Будучи тесно связан с наукой, марксизм лучше
объяснял общество. Исходя из идеи преодоления отчуждения между людьми,
какое породила частная собственность, марксизм нес огромный заряд
оптимизма, в отличие от пессимизма буржуазной идеологии.<

Тот факт, что русская культура восприняла марксизм ничего не говорит о
том верен ли он или нет. Повидимому сыграл роль тот факт, что русским
свойственно почитать авторитеты даже больше чем они того заслуживают.

> Именно эти качества, созвучные идеалам русской культуры, объясняли
тягу к марксизму в России. Его освоила не только интеллигенция, но и
значительная часть рабочих. Через "школу" марксизма прошли даже многие
религиозные мыслители (Н.Бердяев, С.Булгаков, С.Франк). Потом
приобщились и крестьяне - сестра Есенина в избе открывает пузатый
"Капитал". Так что, пытаясь сегодня вызвать у русских ненависть к
марксизму, И.Р.Шафаревич идет против исторической правды, он порочит
идейное течение, которое целую эпоху играло важную роль в скреплении
нашего культурного ядра.<

Опять типичнайяй манипуляция. Шафаревич не пытается вызвать ненависть, а
просто указывает, что марксизм не верен. Его надо поправлять, а не
делать из него догму. Даже если мне покажут, что во всех домах стоит
библия - это не станет доказательством сушетсвования бога. Хочу сразу
предупредить возможные нападки. Я не согласен с Шафаревичем когда он
принижает достижениай советского периода, но я согласен с ним, когда он
говорит, что путь России особый.

> Да и вообще культура большого народа ("русскость") не может
зависеть от идеологии. Неужели Клюев, став коммунистом, приобрел от
этого "нерусскость", а Шолохов перестал быть русским писателем?
Искренний коммунист маршал Василевский разве потерял русское воинское
чувство? Рубцов с его нежным отношением к советскому строю стал "чуждым
народу"? Или все они были неглубокими людьми, недопонимали то, что
открылось И.Р.Шафаревичу? Увязывать "русскость" и марксизм - такой
механицизм и редукционизм, которого не ждешь в конце ХХ века.<

Опять странный аргумент, похожий на манипуляцию. Ав разве был неглубок
академик Павлов. Но он одновременно был веруюшим. Опять же я не хочу
обсуждать вопрос сучествования бога. Если кто верит, то я ничего не имею
против. Сам я живу по правилу, подсказанному мне в Италии, если не верищ
в бога, то живи так, как если бы он был.

> ВТОРАЯ МЫСЛЬ И.Р.Шафаревича такова: коммунисты, руководившие
советским проектом, следовали догмам марксизма, и их политика поэтому
всегда носила антирусский характер. И будет носить, если к власти придет
КПРФ (впрочем, она, по словам И.Р.Шафаревича, "гибнет", так что нет
проблем).<

Ни здесь, ни дальше вывод о догматизме КПСС не опровергнут. Более того,
СГКМ в СЦ пишет о преодолении догматизма Лениным. О понимании им
крестьянского характера Октябрьской революции. Мне кажется, что Ленин
пошел даже дальше провозгласив национализацию банков. Он понял опасность
утечки капитала для России. Сталим же вообше не был марксистом. Он
говорил, что он марксист, а дела его свидетельствовали о его державности
или если хотите русском национализме. Насчет антирусской политики КПСС я
согласен а аргументами СГКМ.

> ЗА ВСЕМ ЭТИМ стоит главная, на мой взгляд, мысль И.Р.Шафаревича.
Мысль давняя и, видимо, для него важная. В этой статье он подводит к ней
читателя обиняком, через вторичные проблемы (марксизм, сталинизм,
"нерусскость"). А прошлым летом в газетных интервью, данных по случаю
юбилея, он подтвердил эту мысль четко: социализм есть
противоестественный для человека общественный строй и ведет к смерти.
(Хотя и эта бьющая на эмоции метафора заводит в тупик: ведь всякая жизнь
есть путь к смерти. Что же теперь, не жить?).
> Этот приговор И.Р.Шафаревича социализму, тем более после десяти
лет раздумий и наблюдений, очень важен. Из него читатель должен сделать
вывод, что для оппозиции мысль о восстановлении основных принципов
советского жизнеустройства неприемлема - зачем же возвращаться на "путь
к смерти"!<

А ведь в выводе Шадфаревича что-то есть Он ведь по сути предсказал
гибель СССР. О "неправильности" социализма в СССР а также и марксизма
пишет Мухин. Да, жестская формулировка Шафаревича должна быть
поправлена, но тот факт, что социализм бесславно кончил говорит, что не
смогли наши коммунистю понят подводные камни политэкономии, не
подстраховались, не подстелили соломку. Главная ошибка социализма -
монополия на истину. А поскольку истина трактуется в кабинетах ЦК КПСС,
то народ оказался беззашитен перед новой трактовкой истины в исполнений
Горбачева. Так может быть по своему Шафаревич и прав?

Сам же СГКМ пишет, что наши идеологи не поняли, что историай очень часто
идет согласно теории катастроф. Они не поняли, что экономика СССР должна
максимально экономить енергоресурсы, а не бездарно топить огромные
многоэтажли. Вполне можно было бы обойтись удобствами на дворе.

> Вообще концы с концами тут не вяжутся. Если социализм - путь к
смерти (и капитализм - тоже, это "два пути к одному обрыву"), то в чем
же для России путь к жизни? Ведь выбор, помимо капитализма и социализма,
невелик: первобытный строй, рабовладельческий, феодализм. Что из этого
набора нам предлагается? Ведь что-то же имеется в виду! Нельзя же жить
абстрактно, совсем вне общественного строя.<

А вот здесь и видна вся однобокость следования марксизму. Если не
социализм и капиталлизм, то значит и нет пути. Есть: Конечно, можно
очень просто сказать, раз он (третий путь не реализован, то его и нет).
Кто и когда доказал, что есть только 5 формаций. Почему только ими надо
ограничивать сбой выбор? Почему не кооперативно-страховой строй с
которого мы свернули в 1927/29 году. А может восстановления монархии,
но народной, как та о которой пишет Мухин. СГКМ пишет, что вот война
заставила. да до войны еше было более десяти лет. да и не доказано, что
если бы СССР не свернул на путь тотальной милитаризации, то война бы
случилась: Алтернативная история скользкая вещ. Но и деалть вывод о том,
что у нас не было выхода без анализа всех факторов нельзя.

> Советский проект, взятый в его главных чертах, был продолжением
самобытного пути России в новых, резко усложнившихся для нее условиях ХХ
века.<

С этим я согласен. Но именно марксизм и его догматическая трактовка не
позволил понять свой путь России, на который она должа была вновь встать
после вынужденно срочной индустриализации. А самобытность Росси должна
была быть в уменьшении цисла городского населения.

Главная задача Запада и его подручных - сломать именно этот путь России,
а вовсе не такие его оболочки, как социальный строй или идеологию.
Поэтому разрушение образа советского строя абсолютно необходимо для
победы над Россией. И.Р.Шафаревич "целит в коммунизм, а стреляет в
советский строй". Это - главное.<

Это уже публицистика и я не комментирую. Замечу, что советский строй не
означает обязательно социализм

> Был и в советское время голод - в 1932 - 1933 гг. В годы
перестройки шипели, будто он был вызван резким увеличением экспорта
зерна для покупки промышленного оборудования. Это неправда. В 1932 г.
экспорт был резко сокращен - с 5,2 млн. тонн в 1931 г. до 1,8 млн. тонн
(сравните с 1911 г.). В конце 1934 г. экспорт вообще был прекращен. Не
были чрезмерными и государственные заготовки - менее трети урожая. Голод
1933 г. был вызван общей катастрофой коллективизации. А голод 1911 г.
был при экономическом процветании. Это - принципиальная разница.<

Тут есть маленький ньюанс. Во первых между 1911 и 1932 годом прошли 20
лет. Впо всех странах урожайность зернобых стала расти. Внедрялись
транктора, новые сорта семян. Поэтому идет подмена тезиса. Кем была
вызвана катастрофа коллективизации, не неумелым ли руководтсвом? А ведь
был путь безболезненной коллективизации. Путем давленя рентой на землю.
И преимушественным вложением денег в промышленность: Тогда бы скот
резать не стали. А ведь причина того, что не пошли по этому пути опять
Марксизм с эго эксплуатацией. Да не было нет и никогда не будет
эксплуатации при капиталклизме, а была, есть и будет непропорциональное
распределениае земельной ренты. Если бы это поняли тогда, а не
оглядывались на Маркса, то и жертв было бы гораздо меньше.

> Говоря о "нерусскости" советского строя, И.Р.Шафаревич поминает
эксцессы и групповые схватки. Но есть же фундаментальный показатель
состояния народа - продолжительность жизни. Это - обобщенный показатель,
отражающий положение той или иной этнической общности людей (условия
труда, питания, быта, здравоохранения).
> Такие данные (по материалам переписи 1897 г.) имеются. В
европейской части России ожидаемая при рождении продолжительность жизни
была у русских мужчин 27,5 года. А у латышей - 43,1, у молдаван - 40,5.
Такова была жизнь русских при православном царе и полной "русскости" его
режима - в самое процветающее время, без марксизма и революций.
> Так пусть наши патриоты-антисоветчики наконец-то честно и громко
признают, что именно советский строй (и только он!) резко сократил
этносоциальное неравенство русских. В 1988-1989 гг. ожидаемая
продолжительность жизни была у русских мужчин 64,6 года, а у латышей -
65,9, у молдаван - 65,1. Почти сравнялась. Так что русские рано умирали
при царе и при Ельцине, а жили долго только при советском строе. И это
перевешивает все шпильки, которые втыкает в спину коммунистам
И.Р.Шафаревич.<

Манипуляция. Как будто продолжительность жизни не росла в других
странах. До сих пор не доказамо, что причиной повышения спертности посли
1991 года стала именно смена строя. Может быть и так, но нужен очень
тшательный анализ действия всех факторов.

> Почему русские сдали советский строй - особая тема. А.Зиновьев
считает, что оказались не на высоте задачи ("не по Сеньке шапка"). Я так
не думаю. Сложилось слишком много антисоветских сил и интересов, они
использовали ряд очень уязвимых точек советского строя. Наши искренние
марксисты (а не марксизм) в этом виноваты, как виноваты обойденные с
тыла солдаты. Эту тему И.Р.Шафаревич не трогает, и мы не будем.<

А зря. Именно догматизм марксистов и непонимание геополитических
особенностей России и привели к тому, что не увидели опасностей, а
значит и не подстраховались. А если бы знали, что у России есть закон
Паршева, то стали бы жить не по Марксу, а там бы глядиш и вывезли Россию
из тупика догматического марксизма.

> Но все прекрасно помнят (и это замалчивает И.Р.Шафаревич), что
краткий исторический период максимально полного национального единения
был как раз советский период! И экзаменом были не слова, а тяжелейшая
война (а до этого - невиданная индустриализация). Такое единение было
возможно только при соответствии жизнеустройства и идеологии чаяниям и
интересам народа. А это для России и есть максимальная "русскость".
Становился строй все менее советским - все меньше получал поддержки.
Этим и был вызван крах 1991 года.<

А почему становился. Может из-за догматизма власть предержавших.

> В ЭТОЙ ПОСЛЕДНЕЙ СТАТЬЕ хорошо высветились методические
особенности рассуждений И.Р.Шафаревича. Первая - он преданно следует
официальной идеологической советской мифологии. Можно бы сказать
"антисоветской", но это близнецы-братья. Мифы одни и те же, только в
одном случае со знаком "плюс", а в другом - "минус". Согласно картине,
нарисованной И.Р.Шафаревичем, советский строй творился, исходя из догм
марксизма в кабинетах Смольного и Кремля. Это далеко от истины.
> История Советской России началась в крестьянской революции 1905-07
гг., без участия коммунистов, а тем более теории марксизма. Тогда
возникло множество крестьянских республик, и сельские сходы создавали
то, что потом получило имя "Советы". Все стратегические решения
принимались большевиками под давлением чрезвычайных обстоятельств и под
давлением снизу. И каждый раз отход от догм марксизма давался с боем и
приводил к очередному расколу и антисоветизму отколовшихся. Большевики
более чутко, чем другие партии, относились к давлению масс, но и они
сопротивлялись национализации и земли, и предприятий.<

Ну, Что же не дальше, пичену нет вывода о том что именно вопреки
марксизму СССР развовался. Вреден маркс для России.

> Второе свойство "метода И.Р.Шафаревича" - концентрировать внимание
не на реальном жизнеустройстве (как жили люди, чем питались, чего
боялись, на что надеялись), а на интригах в коридорах власти. "Сталин
подумал, Троцкий пошутил, Паукер рассказал..." И хотя И.Р.Шафаревич сам
рассказу Паукера не доверяет, но использует его как аргумент.
> Это - свойство элиты любого толка. Отсутствие интереса к
"структурам повседневности", которые и определяют суть строя, удивило
меня, когда я стал ездить на Запад и приходилось беседовать с
коммунистами и социал-демократами. Ты им хочешь объяснить, как устроено
советское предприятие и почему порезали скот в 1931 г., но они и не
слушают. Кому это нужно - рабочие, колхозники. Ты расскажи лучше, что
там Каменев в Коминтерне воду мутил?<

А ведь и тут ошибка. Конечно не воду они мутили, а просто подвергались
компрадорскому перерождению. Эта опасность для любого строя
противостояшего капитализму. Этот закон каждый школьник должен будет
знать в новой России. Элита перерождается. Постоянно. Мао Тзе Дун очень
хорошо это понимал. Причем он не делал жестокие веши, Просто в деревня
на перевоспитание. Очень действенно, знаете ли.

> Третий метод И.Р.Шафаревича - применять очень абстрактные понятия,
которые засовывают в один мешок совершенно разные явления. По сути, это
подмена понятий. Говорить "социализм - путь к смерти" и иметь в виду
социализм Сен-Симона и Кампанеллы, в то время как речь идет о советском
строе. Говорить о "нерусскости" коммунистов и ссылаться на Троцкого и
Яковлева, а потом переносить это на КПРФ. Выходит, и ученик Сартра Пол
Пот, и Василий Стародубцев - одно и то же, потому что называют себя
коммунистами? Так мы дойдем до того, что и Православие, и "Белые
братья" - одно и то же, потому что у них фигурирует слово "Христос".<

Ну это наша обшая беда манипулирфовать.

> Даже если взять только российский социализм и коммунизм - это
сложное и внутреннее противоречивое течение. В гражданской войне
столкнулись две ветви социализма - меньшевики и эсеры (белые) против
большевиков (красных). Их проекты были несовместимы (либеральный
социализм против коммунизма). Победили красные, и практически сразу же
внутри них началась борьба коммунистов-западников против почвенных. Она
разрядилась репрессиями 30-х годов как части большой гражданской войны,
но ведь их проекты также были несовместимы. Мировая революция - или
строительство социализма в одной стране. И люди это чувствовали, потому
в ходе революции обыватели различали "коммунистов" (космополитов) и
"большевиков". Обыватели различали, а И.Р.Шафаревич нас сегодня
убеждает, что все это - одна "нерусская" партия.<

А ведь сам же СГКМ писал, что именно благодаря недогматизму Ленина он
пошел по русскому пути. Сталин жед докончил это дело практического
выхода из под влияния марксизма.

> Общее свойство антисоветских трактатов И.Р.Шафаревича в том, что
он, отвергая советский проект как "не наш", никогда не говорит, чего же
он хочет. Как бы, по его мнению, надо было поступить в той или иной
исторической ситуации? С кем бы он был из реально существовавших
политических сил? Нельзя же отвергать вообще все.<

Зря конечно Сахфаревич СССР так уж ругает.

> Вот, по его мнению, не надо было проводить коллективизацию.
Допустим. Но ведь известны чрезвычайные условия, в которые попала
страна: село, получив землю, стало самодостаточным и не имело
внутреннего импульса к росту производства. 90% пашни вернулось к
трехпольному севообороту. Производство зерновых остановилось на
довоенном уровне: 1913 г. - 76,5 млн. тонн; 1925 г. - 71,7.
Индустриализация, которая в силу очевидной необходимости была начата с
тяжелой промышленности, еще не могла дать товаров для рыночного обмена;
хлеб не пошел на рынок, и возникла угроза голода.
> Когда сегодня говорят, что не надо бы коллективизации, лучше было
продолжить НЭП, то это просто сентиментальные пожелания, никакой
ответственности за страну в них нет. Экономическое моделирование
варианта продолжения НЭП было проведено в 1989 г. и показало, что в этом
случае не только не было возможности поднять обороноспособность, но и
годовой прирост валового продукта опустился бы ниже прироста населения -
страна неуклонно шла бы к социальному взрыву из-за нарастающего
обеднения населения.
> После тяжелых дебатов выход нашли в коллективизации. И.Р.Шафаревич
называет ее "раскрестьяниванием", но это - идеологический штамп.
Согласно главным признакам крестьянства как цивилизационного явления,
колхозники так и остались крестьянами, не превратились ни в фермеров, ни
в рабочих.<

Четвертый путь был. Мобилизация земелной ренты через налоги. Благо земля
была в руках государства.

> Что же И.Р.Шафаревич предлагает вместо коллективизации - хотя бы
сегодня, с высоты опыта 70 прошедших лет? Предлагает "сосредоточить все
силы на поиске другого пути". Но за 70 лет можно было бы этот другой
путь ретроспективно найти. Так, давайте, укажите. Не укажут, потому что
другой путь известен - фермерство.<

Догматический штамп, взятый у догматиков марксистов. Был путь. Он стал
прояснйаться в 1953 году, когда Маленков убрал грабителськие налоги с
крестян. Они его кстати до сих пор помнят как бога.

> В конце 20-х годов создание в России фермерства через расслоение
крестьянства было нереальным, но пробуждало те же источники
сопротивления, что парализовали реформу Столыпина. В новых условиях,
после гражданской войны, шансов на успех этого пути было еще меньше, чем
в 1906-14 гг. Этот вопрос досконально и без всякого доктринерства
обсуждался в 1920 году, когда вырабатывалась программа НЭП. Потому и
молчит И.Р.Шафаревич, ничего не предлагает.<

Был путь. См. выше.

> То же самое - сегодня. Страна парализована, надо вылезать из ямы,
а убедительной программы нет. Положение действительно сложное, любой шаг
сегодня опасен, и опасности очень необычны. Какие меры принять? "А они
более-менее ясны всем", - вот ответ И.Р.Шафаревича. Но они именно не
ясны, и читатель - весь внимание. Что же скажет И.Р.Шафаревич? А он
предлагает не перечень мер, а благие пожелания в духе Манилова:
"Прекратить воровство в общенациональном масштабе". Ничего себе совет.
Кому он направлен - генпрокурору Скуратову? Ворам? Перед нами явление
общенационального масштаба, следовательно, обусловленное глубокими
социальными причинами, а нам его советуют просто "прекратить".
Прискорбно читать такое в газете оппозиции.<

А вот здесь, СГКМ также несет ответственность. Он ведь тоже пока ничего
не предложил. Он пишет, что старый социализм нам не нужет (в СЦ), а что
же взамен. А взамен можно предложит советскую власть с безусловным
равным правом каждого работаюшего на ренту на землю. Очень интересен
вариант Мухина, но переходный период не прописан.

> Другая "более-менее ясная всем" мера: "нужна власть, которая на
деле показала бы, что она народу - не враг". Очень милый совет, жаль,
что это раньше никому в голову не пришло. Кстати, вопрос попроще: если
коммунисты насмерть поражены "нерусскостью", то за кого советовал бы
голосовать И.Р.Шафаревич? Или вообще не ходить на выборы - сразу
вооруженное восстание? Иначе как появится "хорошая" власть? Хотелось бы
чуть-чуть ясности.<

Так ясности и сейчас нет. Даже на этом форуме.

> ПЕРВАЯ ТРЕТЬ СТАТЬИ посвящена "нерусскости" Сталина. Доводы -
ссылка его на слова (часто поминал, что марксист). Но из этого не
следует никакой русофобии, из этого даже не следует, что Сталин
действительно был марксистом. Не принимаем же мы всерьез, что Бурбулис
демократ оттого, что он постоянно себя так называл.
> Странно выглядит пассаж о книге "Экономические проблемы развития
социализма в СССР", которая, по мнению И.Р.Шафаревича, "ясно
характеризует идеологию и тип мышления Сталина". Какая там идеология?
Там трудные размышления с интуитивными догадками. Сталин не готов был
высказать их жестко, но там уже есть предвидение краха. Там Сталин
предупреждал, что советское хозяйство - не хозяйство ради прибыли, что
Марксов закон стоимости в нем не действует, что "переход к рынку" может
его разрушить. Большего он тогда не знал, но и это было много.
Предупреждения Сталина явно отвергли лишь на Пленуме ЦК КПСС 1965 г. -
начали "реформу Либермана", но тогда еще были силы затормозить. Потом
Горбачев довел дело до конца, а пожирать труп нашего народного хозяйства
дали нынешним.<

Опят догматы марксизма. Да рынок опасен для России, но только если
власть элиты не контролируется, если сихраняются кривые зеркала в виде
низких цен на энергоносители, если нарушается конституционный принцип
равного владения недрами каждого жителя России, а не только Москвы.

> И над этим трудом издевается И.Р.Шафаревич: видите ли, Сталин
Кейнса не процитировал. Но он же не кандидатскую диссертацию писал.
Кстати, когда в 1941 г. он обсуждал с экономистами макет учебника
политэкономии, предупредил: "Если на все вопросы будете искать ответы у
Маркса, то пропадете. Надо самим работать головой, а не заниматься
нанизыванием цитат".
> Но, впрочем, и книга - это всего лишь "слова". Как с "делами"?
Случаев, когда Сталин действовал, исходя из интересов русского народа,
И.Р.Шафаревич не припоминает. Я, говорит, таких случаев привести не
могу. Потому и вывод: "Сталин был политиком выдающимся, но не нашим, не
русским". А русские, эти прирожденные дураки, любили Сталина вплоть до
культа его личности.<

Насчет Сталина Шафаревич неправ.

> ДА, УСТАНОВКОЙ советской политики было именно выравнивание уровня
развития всех частей страны. Это можно видеть на длинных временных
рядах, сравнивая множество показателей. Надо ли понимать И.Р.Шафаревича
в том смысле, что он считает политику развития всей страны как целого
неправильной? Тогда лучше бы сказать прямо. Прямо не говорят, потому что
эта политика была очевидно разумной.<

В теории она была разумной, но на практике это вело именно к обнишанию
Европейской части страны. Кроме Москвы конечно. Мне до сих под не ясно
почему грузины не платили земелмуй ренты на их плодородную землю. Почему
нефть им отпускалась по тем же ценам, что и в России, где земли надо
пахать и пахать. Именно разумность, а не популизм политики мог бы
предотвратить распад. А надо было убрать кривые зеркала и подсчитать,
что и кто сколько имеет. Тогда бы не было разговоров, что Украина Россию
кормит. Так, что выравнивание, да, но не путем обнишания центра.

Вывод. Статья в целом правильная, но методы доказательств не всегда
корректны. Очень сильно мешает СГКМ именно марксизм, который он так и не
смог выдавить из себя.

---

От	Pout
К	Администрация (Дмитрий Кобзев) (09.08.2002 11:09:42)
Дата	10.08.2002 14:44:26

Re: ВЕТКА-СЕМИНАР

---

хочу быть кратким. Прошу на правах локального"ведущего"
сархивировать
в данной ветке подветки , инициированные участником"Александр" .

Просто в _первой же строке_ инициированного "обсуждения" увидел
очередное


https://vif2ne.org/nvz/forum/0/co/65242.htm
---------------
"Марксистам плевать что думал простой народ ."
-------------
и т.д и т.д безапелляционные обвинения и ругательства

Сие есть инициация флейма, правилами обсуждения в
"ветках-семинарах"
отвергаемого. Это констатация.
А входить в детали в эфире после такового "запева" и "трели" нет
смысла - "невозможно оговаривать каждую фразу, поскольку и оговорки тоже
пришлось бы оговаривать и т.д".(c) self.

Сколько угодно "такого дела" с "плеванием" , "сосанием" етс в стиле
того, что называется жестко, но точно (извините за "эпитет" )- "гнилой
базар" - вне семинарской ветки.

Дмитрий Кобзев сообщил в новостях
следующее:65252@kmf...
> Ведущий - Pout

---

От	miron
К	Администрация (Дмитрий Кобзев) (09.08.2002 11:09:42)
Дата	10.08.2002 14:01:39

Претензии к Марксу

---

Спасибо за открытие семинара.

Попробую сформулировать некоторые претензии к Марксу, который как мне кажется увел человечество от понимания сушности политэкономии. Его главный вывод о том, что при капитализме капиталист эксплуатирует работника стал тем факелов, который затмил неверность этого вывода.

По сути дела Маркс ничего не открыл. Вывод о труде как сути товаров был сделан до него. Вывод об эксплуатации человека человеком был сделан Родбертусом и в гораздо более четкой и ясной форме (см.: http://www.socsci.mcmaster.ca/~econ/ugcm/3ll3/bawerk/Capital/).
Считается, что Маркс гениально проанализировал первоначальный период накопления капиталла. Но это опять не так.

Он не смог ответить на вопрос: почему капиталлизм возник в Европе, почему в Англии, почему в 16 веке, почему не в Амстердаме, где уровень развития был гораздо выше, почему не в Испании, куда шел основной поток золота из Америки.

Попытки действовать уривнем обших фраз, типа национальный рынок в Англии, ведут только к затуманиванию проблемы.

Только поняв механизм возникновения капитализма можно понять нмеханизм его работы.

Если же неправильно понять механизм капитализма, то сверхобобшение его неизбежно ведет к выводам о том, что славяне недоразвитая нация. Что в корне неверно. Тут я согласен с Александром.

Маркс не смог понять механизм возникновения и главное принадлежности прибавочного прудукта.

Кое-какие ответы на вышеизложенные вопросы дает исследование МкКормик (Оригинс оф тхе Еуропеан Ецономы: Цоммуницатионс анд Цоммерце, АД 300-900 бы
Мичаел МцЦормицк; Цамбридге Университы Пресс, Цамбридге, УК, 2001; пп
1130).

Он показывает, что до 1492 года Европа ничем не выделялась среды других центров развитого мира. Более того, Китай был даже развитее.

Что же произошло в 1492 году. Открытие Америки Колумбом. Как резултат дехсевое золото и серебро хлынуло в Европу. Поскольку мир того времени не был зашишен от инфляции, то резултать не замедлил сказаться. Ресурсы хлынули в Европы в обмен на благородные металлы. Самое интересное в том, что ресурсы хсли в Испанию, так как она контролировала основную часть золота, а капиталлизм развился в Англии.

Кое-что можно почитать здесь.
http://www.ialhi.org/news/i0103_10.html

Причина видится в ряде обстоятельст. Первое. В Англии были открыты и начали разрабатываться месторождения каменного угля. Он вначале использовался для обогрева зданий. Второе, в Англии население было достаточно небольшое. Третье Англия по определения имела очень развитый флот. Наконец климат Англии идеально способствовал разведению овец.

Итак, что же произошло? Ка известно, в Европе и в Англии зима все же достаточно холодная и необходимо дома обогревать. Для этого до 15-16 века использовались в основном дрова. Значит человек должен был иметь не только участок пахотной земли, но и участок леса для обогрева жилижа. На юге Европы население было гуще. Да и климат зимой там помягче. Сам знаю - живу в Италии, бывал в Англии.

Итак, появление источника тепла позволило убрать леса и начать разводить овец. Каждый житель англии как бы получил добавочный участок земли. Шерсть начали перерабатывать и продавать на континент. Поскольку сукно лучше держало тепло оно стало популайрно. А то, что производтсво его в Англии было массовым и болшим, делало сукно из Англии дешевле. На сукно покупалось продовольствие. То есть вместо производтсва продовольствия Англия начала производить сукно и обменивала его на продовольствие. Производство сукна в Англии было выгоднее чем в других странах. Особенно она стало,популларным при Испанской короне (ссылку на это я потерял, но найду). Итак, сукно дешевое обменивалось на дешевое золото. Затем золото развозилось по свету (благо флот был силен) и обменивалось на ресурсы. Началась конценырация ресурсов в Англии.

Дальше - больше. Начались огораживания. Стали создаваться мануфактуры, что резко увеличило призводительность труда. Уголь позволял отапливать большие помешения. Кроме того использовалась енергия водяных мелниц.

Кстати, тут прочитал о всех этих событиях с точки зрения СГКМ и понял, что не было буржуазной революции Кромвеля, а была та же крестьянская протестная революция типа нашей 1905 года.

Концентрация капитала позволила болше ресурсов направить на науку и был изобретен паровой двигатель. Ето сделало Англию монополистом в производстве и до конца 19 века она не имела конкурентов в технологии.

Итак, зачем все еУто. А чтобы показать, что внедрение новых источников энергоресурсов стало толчком к развитию капитализма. Изобретение же паровой мачины дало толчок дальнейшей концентрации капитала именно в Англии.

Другими словами, никакой эксплуатации (в смысле грабежа или мошенничества) при капиталлизме нет. Прибавочный продукт есть резултат использования более удобных видов энергии (через постердство технологии)> Енергоресурсы наемному работнику не принадлежат. Поетому грабежа нет. есть несправедливое перераспределение прибавочного продукта (то есть дележа земельной ренты), но об ет0м позже.

---

От	Pout
К	miron (10.08.2002 14:01:39)
Дата	10.08.2002 15:46:31

"Бриллианты навсегда"(с)

---

Судьба моя такой.
Пардон конечно, но тема семинарской ветки -"русские народники,социалисты
и Маркс".Она обширна, дискуссионна, даже флеймоопасна, связана с
тематикой СГКМ, но все же не резинова и безгранична по полю. То, что у
Вас постоянный и высокого градуса интерес к политэкономической
тематике, плюс резкая персонификация континнума (см.замечания "о Розе" и
других), может завести в дебри. Цитируются крупные укченые, современные
исследователи, даются ссылки- это хорошо и пригодится, кому что. Мне
пригодится. спасибо за них.Насчет "эксплуатации" как (как-то
так)пробного оселка и по другим таким же иде фикс - у меня свои
представления, но они излагаются в другом дискурсе и не так размашисто.
Вы забираете в сторону. Еще шаг-два - подетка унесется в кусты общей
политэкономии плюс всякие накрутки Рубить-с тогда бум

Оч.коротко(давайте вынесем куда-нибудь, это убьет тему, и , знаете, в
деталях - потом) - чтобы в очередной раз отставить шкаф от двери. Чтоб
она открывалась.
Не был у Маркса иде фикс и оселок эксплуатация.
"Чего он там наоткрывал".... он оч.которокто и в пером приближении сам и
сказал близко к телу. Двойственная природа труда етс.плюс системность,
лоика,метод, вот это ноу-хау и держит "ледокол К.Маркс" на курсе.
Насечт навязчивой персонификации доктрины с личностями, сами классики
насчет личности в истории тоже в перовм приближении сказали.
Насчет того что никто из умных людей)не чета нам, Мирон.
Нынешним)чего-то тогда не разглядели по-крупному и "пролетели" - Ваша
воля, я к тогдашним с бОльшим пиететом отношусь. Муравьи мы на плечах
карликов, стоящих на плечах гигантов. Причем те уродовались и строили, а
мы- за редким исключением - трепемся и фантазируем, часто пугая ворон
хуже пугал на огороде.Трезвее,
плиз, к своим и нашим способностям по резульатам относитесь. Оценки
,особенно морально нагруженные, дают учащимся в школе, а не промотчики
предкам. Можем оценивать как благоугодно., это наше право, ни один
камень с места не сдвинется, а опрос в конце 20века показал что
1тысчелетие в "мнении" книга Библия, 20е - "Капитал". дело даже не в
номерах по порядку, а вмасштабе воздействия. Вот о _феномене_ - очень
любопытном и до сих пор не раскрытом до конца - _"кооперативных
эффектов"_ воздействия этой"Библии номер 2" в России и зашла речь.Там
есть и чисто методическая часть, это именно ситемный феномен)возможно,
русский)
В соседнем форуме есть мадам, иде фикс которой что все(вот именно как
обычно у воронопугателей)беды России- из-за неверной версии
христианства. Попутал бес, или кто там. Византия.Из-за православия, как
версии(ну не канает оно, грубо говоря. Не пашет - во так).. Ну что Вы
думаете, можно сие"обсудить с сухим остатком". как вроде предполагается
в семинарах-то.Это универсальная тема на все случаи жизни и вставляется
во все , как я это называю ."от-объяснения". Если Карл попутал весь мир
в цуелом и наших добродиев в частности , спортил (навел порчу)и в этом
трагида -это судьба, Мирон, это "бриллианты навегла". Как там у
Дж.Бонда.

miron сообщил в новостях
следующее:65392@kmf...
> Спасибо за открытие семинара.
>
> Попробую сформулировать некоторые претензии к Марксу, который как мне
кажется увел человечество от понимания сушности политэкономии. Его
главный вывод о том, что при капитализме капиталист эксплуатирует
работника стал тем факелов, который затмил неверность этого вывода.
>
> Другими словами, никакой эксплуатации (в смысле грабежа или
мошенничества) при капиталлизме нет. Прибавочный продукт есть резултат
использования более удобных видов энергии (через постердство
технологии)> Енергоресурсы наемному работнику не принадлежат. Поетому
грабежа нет. есть несправедливое перераспределение прибавочного продукта
(то есть дележа земельной ренты), но об ет0м позже.

---

От	miron
К	Pout (10.08.2002 15:46:31)
Дата	10.08.2002 21:42:06

Ре: "Бриллианты навсегда"

---

Конечно, право ведушего строит дискуссию так как ему кажется правильным.

Я не против и в принципе согласен с таким правом. Более того Ваша манера ведения (активная) очень мне импонирует. Сразу отсекается флейм. Спасибо за хороший и наглядный урок.

Если Вы считаете, что ревизия основ маркса уведет в сторону - Ваше право. я только лищ хотел сказать, что причина неверного понимания Марксом России лежит в его изначальных выводах и методологии, которые неверны.

Что касается карликов и гигантов, не нам решать. Мы об этом не узнаем. Судить будут потомки. Что же до меня, то я всегда исповедую принцип, кто же если не мы.

С уважением

---

От	константин
К	miron (10.08.2002 21:42:06)
Дата	10.08.2002 23:25:49

Наводящий вопрос

---

Мирон,один вопрос, личный так сказать.
У Вас так вроде получилось, что Маркс никто , либо не смог чего-то объяснить, либо объяснил не верно, либо это уже было известно до него.
Тогда , как Вы при таком раскладе объясняете , что Маркс имел столь большое влияние на все революционные течения России от народников до либералов. (Посмотрите статью , выложенную Pout). Ведь все они за Макркса ухватились и к каждому его слову о России прислушивались. Ведь хотя русские народники были противниками марксистов-плехановцев, на самого Маркса они ставили очень высоко.

---

От	miron
К	константин (10.08.2002 23:25:49)
Дата	11.08.2002 17:11:59

Ре: Наводящий вопрос

---

Уважаемый Константин,
>Мирон,один вопрос, личный так сказать.
>У Вас так вроде получилось, что Маркс никто , либо не смог чего-то объяснить, либо объяснил не верно, либо это уже было известно до него.<

Попытки манипуляции ведут в никуда. я не говорил, что Маркс никто, Я сказал, что Маркс ничем не лучше остальных ученых таких как Даниелсон, Подолинский, БамБаверк...
А если он один из них, то нечего на него как на бога ссылаться. Он много чего нашел, но много чего извратил. О методе работы Маркса с цитатами посмотрите П. Джонстона. Есть специальные исследования того как цитировал Маркс. Так что он не никто. Он один из многих неплохих ученых. Да он не смог многое обьяснить, а многое было известно до него.

Что же такого дал Маркс? Что сделало из него героя. Он на пальцах обьяснил почему надо взорвать капиталлизм. Из-за эксплуатации. Это понятно даже ребенку. Но понятность не значит истинность. Его работы полностью раскритикованы БамБаверком. Ни один аргумент не уцелел. Но эти работы в советское вреня не публиковались. Даже Люксембург была не дозволена. Даже Каутский имел лищ ограноиченное хождение. А ведь Каутский наиболее доходчиво разьяснил марксизм.


>Тогда , как Вы при таком раскладе объясняете , что Маркс имел столь большое влияние на все революционные течения России от народников до либералов. (Посмотрите статью , выложенную Поут). Ведь все они за Макркса ухватились и к каждому его слову о России прислушивались. Ведь хотя русские народники были противниками марксистов-плехановцев, на самого Маркса они ставили очень высоко.<

Вы знаете, то что кто-то кого-то высоко ставит для меня не аргумент. Я вот атеист, а кто-то бога высоко ставит. И что? К каждому слову Магомета также прислушивались.
Давайте же не авторитетом давить, а анализировать доводы.

---

От	константин
К	miron (11.08.2002 17:11:59)
Дата	11.08.2002 20:58:49

Не так все просто

---

>>Тогда , как Вы при таком раскладе объясняете , что Маркс имел столь большое влияние на все революционные течения России от народников до либералов. (Посмотрите статью , выложенную Поут). Ведь все они за Макркса ухватились и к каждому его слову о России прислушивались. Ведь хотя русские народники были противниками марксистов-плехановцев, на самого Маркса они ставили очень высоко.<
>
>Вы знаете, то что кто-то кого-то высоко ставит для меня не аргумент. Я вот атеист, а кто-то бога высоко ставит. И что? К каждому слову Магомета также прислушивались.
>Давайте же не авторитетом давить, а анализировать доводы.

Тут не так все просто. Позиция народников это не просто сумма мнений, а срез сознания одного из основных течений русской мысли. Т.е. именно Маркс и марксизм оказали очень большое влияние на русское общественное сознание,а не Адам Смит или Гюстав Лебон. При этом русские народники были свободны в выборе , марксизм ведь не был государственной идеологией. Поэтому на марксизм нельзя смотреть только как на теорию по критерию правильно- не правильно описывает результаты. Ну допустим она все описывает неправильно, но ведь значительная часть русских интеллектуалов за марксизм схватились, значит видели в нем что-то ценное.
Я про это Вас и спрашивал, как Вы в свою схему укладываете не Маркса, а реакцию русских интеллектуалов на марксизм.

---

От	miron
К	константин (11.08.2002 20:58:49)
Дата	12.08.2002 10:14:15

Как раз все просто

---

Тут не так все просто. Позиция народников это не просто сумма мнений, а срез сознания одного из основных течений русской мысли. Т.е. именно Маркс и марксизм оказали очень большое влияние на русское общественное сознание,а не Адам Смит или Гюстав Лебон. При этом русские народники были свободны в выборе , марксизм ведь не был государственной идеологией. Поэтому на марксизм нельзя смотреть только как на теорию по критерию правильно- не правильно описывает результаты. Ну допустим она все описывает неправильно, но ведь значительная часть русских интеллектуалов за марксизм схватились, значит видели в нем что-то ценное.

Я про это Вас и спрашивал, как Вы в свою схему укладываете не Маркса, а реакцию русских интеллектуалов на марксизм.<

Хорошо, повторюсь насчет народников. Кое в чем я согласен а Александром. Действительно, почему не турецкий. Действительно Марксизм был моден.

Но самое главное - это резонанс устремлений. народники хотели сделать жизнь в России справедливее. Маркс хотел сделать это по отношению к Западу. Вначале он ведь Россию за скобки ставил.
Второе, марксизм елементарен. Он понятен ребенку. Грабь награбленное и вся незадача. Этот факел марксизма затмил его неверность даже в глазах народников. Им бы глаза зажмурить, или "очки надеть" и посмотреть в суть выводов Марска, в манеру его цитирования. Увидели бы подтасовки и может стали бы осторажнее в своем уважении.

Марксизм как наркотик увел их з сторону. Жаль что они это не смогли понять. А тут и социал-демократы подоспели-стали народников добивать. Проблема народников в том, что они не выдвинули теоретика равного по силе Марксу или Ленину.

Ленин, как неоднократно указывал СГКМ (здесь я изменю себе и процитирую), сумел подняться над марксизмом, понял Россию и именно поэтому спас ее, но ненадолго. Через 70 лет догматики марксисты ее угробили окончательно.

---

От	Pout
К	константин (11.08.2002 20:58:49)
Дата	12.08.2002 10:07:50

Идеи становятся материальной силой, когда молекулярно овладевают массами

---

константин сообщил в новостях следующее:65448@kmf...
>
> >>Тогда , как Вы при таком раскладе объясняете , что Маркс имел столь
большое влияние на все революционные течения России от народников до
либералов. (Посмотрите статью , выложенную Поут). Ведь все они за
Макркса ухватились и к каждому его слову о России прислушивались. Ведь
хотя русские народники были противниками марксистов-плехановцев, на
самого Маркса они ставили очень высоко.<
> >
> >Вы знаете, то что кто-то кого-то высоко ставит для меня не аргумент.
Я вот атеист, а кто-то бога высоко ставит. И что? К каждому слову
Магомета также прислушивались.
> >Давайте же не авторитетом давить, а анализировать доводы.
>
> Тут не так все просто. Позиция народников это не просто сумма мнений,
а срез сознания одного из основных течений русской мысли. Т.е. именно
Маркс и марксизм оказали очень большое влияние на русское общественное
сознание,а не Адам Смит или Гюстав Лебон. При этом русские народники
были свободны в выборе , марксизм ведь не был государственной
идеологией. Поэтому на марксизм нельзя смотреть только как на теорию по
критерию правильно- не правильно описывает результаты. Ну допустим она
все описывает неправильно, но ведь значительная часть русских
интеллектуалов за марксизм схватились, значит видели в нем что-то
ценное.

>
Путь,который при этом проделывается.метаморфозы,симбиозы - вот что
привлекает внимание.
Люксембург и другие (со стороны,не в практике на месте, более
теоретики) обращают внимание на "теоретические споры"и прослеживают их
захваиывающую историю в 70-90е годы. Люксембург очень умная и
принципиальная социалистка(ее пожалуй единственную высоко так ставил
Ленин, несмотря на все ее как он считал ошибки и разночтения -"орел").
В "Накоплении капитала" много места отводит разбору споров с народниками
, их "с ходу" уловление марксовых идей и эволюции их идей в связи с
распространением влияния социалилистов в России.("Третий спор", стр.208
етс указанной книги - 3ье изд). -там, как я сказал, про даниельсона
всего 8 страниц, и он ставится ею в отличие от прочих русских хорошо,
как "нащупавший важную проблему...но ходящий вокруг нее"). Она дает
короткий, но четкий очерк и периодизацию этого развития, конспективно,но
здорово. Ее привлекают (как и других " смотрящих со стороны")прежде
весго, как она пишет,"блестящий турнир","державший в напряжении все 90е
годы социалистическую интеллигенцию" и закончившийся инкорпорацией этой
историко-экономической школы , раскрывший ей широкий доступ в русскую
науку и пр.

А вот "практики на местах" смотрели на эти дела уже изнутри и снизу и
видели иной тип движения -"молекулярный",уже мало имевший отношения к
борьбе прочтений теор.идей и концепций. Это надо наших историков
смотреть. У М.Н.Покровского в истории рев.движения в России есть такого
рода анализ свидетельств("Русская история в самом сжатом
очерке"М.Партиздат, 1933, стр.176 етс). Ниже цитируется этот хороший
образчик идейной борьбы и "молекулярного"распространения "синтеза" из
мемуаров участников первых шагов рабочего движения.
Первые марксисты по _типу_пропаганды идей и способам работы были
типичными народниками, практически (на деле, а не словах) сторонниками
концепций вроде Лаврова - "критически мыслящих личностей".(Это еще один
пример"кооперативных эффектов" - новый тип проп-ды в начале проводится
способами привычными для среды). А рабочие попросту не могли разобраться
в "глубокой сути"споров "народников и марксистов". . Описание, как они
_давали социальный заказ_ на "синтез" и как происходило"умонотанивание"
и "выпрямление" кривизны и разногласий среди интеллигентсикх групп на
пути становления нового "симбиозного" мировооззрения - очень любопытно.
========
(стр.176. воспоминания одного из членов кружков)"Когда в кружок рабочих
приходили представители двух разных направлений, то рабочие задавали
себе воепрос - почему это те и другие как будто хотят устроить все к
лучшему, а между тем у них у самих чувствуется какое-то несогласие.Для
рабочих интеллигент или студент представлялся какой-то неоспоримой
истиной..И когда один рабочий слышал, что один начнает оспаривать то что
говорит другой, то он становился в какой-то тупик, и некторые из
начинающих рабоичххбпросто отходили в строну.говоря - да они и сами не
знают, что нужно делать. Более же определенные рабочие конечно не
отходили в сторону., но под влиянием этих споров стали задаваться
вопросом - как бы сделать так, чтобы не было разнгогласий. С этой целью
некторые отдельные рабочие делали навиные попытки уговорить
интеллигентов не спорить между собою, так как это вредит общему делу....
Убедившись же, что из этого ничего не выйдет, решили позвать тех и
других, чтобы выслушать. в чем заключается разница взглядов одной группы
интеллигенции идругой. С этой целью в декабре 1893г на моей квартире был
устроен диспут...Перед нами были изложены взглядов как народовольцев,
так и социал-демократов. Разницу мы усмотрели тодлько в том, что
народовольцы, как нам показалось, хотят вести агитацию
з анемедленный первеорот, а социал-демократы говорили, что нужно вести
более губокую пропаганду..."
Понадобилось второе собрание, чтобы выяснить разницу. на этом втором
собрании выяснидось что все присутствующие рабоиче за исключение одного,
соглашались с социал-демократами.
" Ввиду этого мы пришли к выводу, чтобы народовольцы в кружках вели
социал-демократическую пропаганду"
(Покровский)Это на пеервы йвзгляд до-неотзя странное требование имело
неожиданный результат -лучшие из народовольцев стали писать прокламации,
совершенно удовлетворяющие марксистов, а потом и вовсе слились с ними в
одну группу. Так объективная сила пролетарского движения(ибо дело
конечно было не в том, что"рабочие приказали". а втом что интеллигенты
желали быть понятыми рабочими) выпрямляло все кривизны интеллигентского
мышления, прокладывая дорогу новому миросозерцанию через самую густую
чащу народнических предрассудков.
=====

---

От	Pout
К	Pout (09.08.2002 06:44:37)
Дата	09.08.2002 08:08:52

казус Даниэльсона

---

Н.Ф.ДАНИЭЛЬСОН В ИСТОРИИ
РУССКОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ МЫСЛИ:

БЫЛ ЛИ ПЛЕХАНОВ "ОТЦОМ РУССКОГО МАРКСИЗМА"


Эзекиль Адамовский
(Университет Буэнос-Айреса)



Если бы кто-то спросил в России между 1870 и 1880, кто был в ней самым
значительным из учеников Маркса, ему бы ответили единодушно: Николай
Францевич Даниельсон. Активный участник революционных кружков с ранней
юности и переводчик <Капитала> на русский язык, Даниельсон имел
бесспорную репутацию марксиста в социалистических кругах еще и потому,
что в течение почти тридцати лет вел активную переписку как с Марксом,
так и с Энгельсом.

В 1880 году он написал статью, которую Маркс оценил как <оригинальную, в
лучшем смысле этого слова> (Маркс Даниельсону, 19/2/1881, МЭРР, с. 437);
переработанную впоследствии в монографию, вокруг которой в России
разгорелась острая дискуссия. Струве, Плеханов и Ленин посвятили ему
обширные и полемические статьи, в которых называли его народником. В
1899 его книгу перевeли на немецкий, а в 1902 на французский, и, в своей
работе <Накопление капитала> (1912) Роза Люксембург посвятила ей
отдельную главу.

Позднее о Даниельсоне забыли. Одни историки его вообще не упоминают
(Haimson 1955; Treadgold 1955; Baron 1963; Belfer 1978; Naimark 1983);
другие называют в качестве переводчика Маркса и <народника> (Venturi
1952; Keep 1963; Berlin 1978; Offord 1986). Наиболее важные исследования
по истории социализма дают о нем весьма поверхностное (Cole 1959:
381-384) или просто ошибочное (Droz (1974, с. 417)) представление.
Т.Шанин считает его <представителем наиболее правого крыла
народничества> (Shanin (1983, с. 21), а советские энциклопедии называют
его <либеральным народником>. А.Гершенкрон вообще считал, что <Николай
Даниельсон> это псевдоним Н.К.Михайловского (Gerschenkron (1962, с.
184-186). Такая путаница не случайна: она отражает отсутствие каких-либо
исследований о жизни и творчестве нашего автора. Опубликование в 1985
году первой биографии Даниельсона высветило малоизвестные стороны его
жизни, в первую очередь, его отношения с Марксом и Энгельсом и его
дружбу с Лопатиным. И все же эта работа (автор Ц.И.Грин) почти не
анализирует идеи Даниельсона и тоже квалифицирует их как
<либерально-народнические>, а, следовательно, считает его жертвой
<противоречия> и <заблуждения>, которые заключались в том, что он хотел
<совместить идеологию пролетарского социализма с идеологией
народничества, крестьянского социализма>. <Трагедия> Даниельсона
состояла в том, что когда в России углубилось революционное движение, он
не мог пойти дальше <радикальной демократии>, ибо <не сумел понять
подлинной сущности марксизма>.

В настоящей статье мы попытаемся переоценить труды Даниельсона и дать
иную интерпретацию его идей в контексте идеологических битв последней
четверти 19 века в России.


Книга


Главной посылкой Даниельсона является то, что капитализм в России
выполняет чисто разрушительную функцию.

Производя отделение сельского хозяйства от обрабатывающей
промышленности, переводя последнюю от крестьянского очага на фабрику,
капитализм не способен в то же время занять огромное количество рабочих
рук, которые остаются лишними. Эта ситуация не только ввергает большую
часть населения в крайнюю бедность, но и лишает сам капитализм
внутреннего рынка, необходимого для сбыта товаров. Тенденция к
усовершенствованию техники и соответственно увеличение
производительности, в перспективе еще более ухудшают ситуацию. И если
эти факторы присутствуют во всех капиталистических странах, то Россия
находится в самом неблагоприятном положении, так как поздно пойдя по
пути индустриализации, она не имела возможностей решить проблемы
реализации капитала, распространяя свои товары через международную
торговлю.

Но еще важнее аргументы, с помощью которых Даниельсон обосновывает свою
позицию.


Капитализм, перепроизводство и кризис


Пессимизм Даниельсона основан на особой интерпретации <Капитала>:
создание прибавочной стоимости и ее реализация не тождественны. Развитие
капитализма далеко опережает потребность в рабочих и <по мере развития т
ехники, а, следовательно, и производительности труда относительное число
потребных рабочих уменьшается> (Даниельсон 1893, с. 173).

<Мы теперь понимаем, что при росте капиталистического производства...
доля, приходящаяся рабочему классу из всего вновь произведенного
продукта должна по необходимости уменьшаться. Но вместе с этим мы видим,
что капитализм сам в себе содержит элемент, подтачивающий его рост, что,
уменьшая долю рабочего, он сокращает свой собственный внутренний рынок>
(Даниельсон 1893, с.178).

Аналогичным образом тенденция к удешевлению товаров ведет к разорению
мелких производителей и в особенности крестьян: капиталистический
порядок не знает иной формы потребления, кроме покупки товара. Но чтобы
иметь средства для покупки товаров, крестьянин должен отчуждать все
большую часть собственной продукции.

Конечно, Даниельсону известно, что сами буржуа потребляют собственные
продукты и инвестируют капитал, чтобы расширить производство. Но
продукты этого нового производства могут быть употреблены только кучкой
предпринимателей.

Поэтому <капиталистический способ производства требует прежде всего
внешних рынков; это главное условие его существования. Если нет внешних
рынков, приходит кризис> (Даниельсон 1893, с. 202).

Вся аргументация Даниельсона и все концепции, которые он использует,
прямо восходят к Марксу: автор более 60 раз цитирует разные произведения
Маркса и Энгельса.

Струве утверждал, что это <марксистское тело с утопическим лицом>. (см.
Pipes 1970, с. 91). В свою очередь, Ленин, который посвятил почти 500
страниц в <Развитии капитализма в России> дискуссии с Даниельсоном и
Воронцовым, прямо ставит под сомнение используемую ими теоретическую
схему. Основная цель критики связана с теорией реализации Маркса.
Возражая Даниельсону, который считал, что капитализм нуждается во
внешних рынках, Ленин утверждает, что рост внутреннего рынка при
капитализме в значительной мере <независим> от роста личного
потребления, ибо происходит под влиянием растущего спроса, порождаемого
самим производством.

Мы не собираемся включаться в дискуссию о динамике развития капитализма,
кризисах и Марксовой концепции воспроизводства. Для нас важно лишь
ответить на вопрос о том, насколько марксистскими были взгляды
Даниельсона на все эти проблемы.

Идея о том, что неизбежный кризис капитализма порождается проблемами
реализации капитала в условиях обнищания населения немедленно заставляет
нас вспомнить работы Розы Люксембург. Соблазн увидеть параллель между
Даниельсоном и Розой Люксембург был бы очень велик, если бы она сама не
посвятила в <Накоплении капитала> целую главу взглядам Даниельсона,
которые в конечном счете отвергла. В этой главе Роза Люксембург
подчеркивает, что не собирается обсуждать взгляды Даниельсона на судьбу
капитализма в России - её интересует лишь общая теория развития
капиталистического производства. Однако, если не считать ссылок на
Сисмонди, Роза Люксембург поступает строго вопреки собственному
заявлению. К удивлению читателя, вся глава состоит в разоблачении
<мелкобуржуазных> и <утопических> воззрений Даниельсона на русскую
крестьянскую общину. Об общей теории капитализма - ни слова. И
парадоксальным образом в других главах книги Люксембург встречаются
мысли поразительно похожие на те, что высказывал Даниельсон, хотя сама
немецкая революционерка этого не признает.

По крайней мере, так должно было показаться Ленину, потому что в 1912
году в его нападках на книгу Люксембург он радовался тому, что
<австромарксисты> отвергли её взгляды, используя те же аргументы,
которые в 1899 году использовали против народников (Rosdolsky 1978, с.
527). Странное совпадение большевизма и <австромарксизма>!

Это совпадение невозможно понять, если не вспомнить, что Ленин в
полемике против народников пользовался полной поддержкой таких авторов,
как Сергей Булгаков и Туган-Барановский. Таким образом кризисы
объясняются не трудностями реализации капитала, а отсутствием
планомерности в капиталистическом хозяйстве, а абстрактные ссылки на
Марксову теорию воспроизводства становятся аргументом против
<пессимизма> народников (Rosdolsky 1978, с. 519-520). В свою очередь
австромарксисты ссылались на те же идеи Маркса, чтобы доказать
неограниченную жизнеспособность капитализма.

Какова же в таком случае <правильная> интерпретация Маркса, тем более,
что никто не собирался признавать чужие взгляды <подлинно
марксистскими>?

Обращаясь снова к выдающейся работе Роздольского, можно утверждать,
что Маркс отвергал сомнения Сисмонди относительно возможностей
реализации капитала, считая, что капиталистическое производство само для
себя создает рынок, тем самым разрешая проблему реализации прибавочной
стоимости. Но разрешая это противоречие в принципе, капитализм не
устраняет его полностью, проблема реализации возвращается в гораздо
большем масштабе по мере того, как расширяется внутренний и внешний
рынок.

Обосновывая свои выводы, Роздольский показывает, что в
действительности знаменитые схемы Маркса являются абстракциями, причем
речь идет лишь о гипотетических вариантах. Отсюда вовсе не следует,
будто Маркс совершил ошибку (Rosdolsky 1978, с. 552). Чего не говорит
Роздольский, так это того что Даниельсон о различии между общей схемой и
конкретным случаем написал уже в 1893 году (Danielson (1893, с.
440-441)).

Важность этой <современной> интерпретации может быть оценена во всем
своем значении, если мы считаем, что немецкие марксисты угадали только
само существование схем второго тома <Капитала> в начале века, и не
прямо, а через дискуссии с русскими (Rosdolsky 1978, с. 506).


Международная торговля,

отсталая и крестьянская экономика



Но не это является самым главным новшеством, который предлагает текст
Даниельсона. На самом деле, в его книге мы находим целый ряд
примечательных аргументов, касающихся специфики капиталистического
развития в отсталых странах. Наш автор описывает отношения между
нациями, отходя от концепций международной торговли классической
экономики следующим образом. Если капиталистический предприниматель
вводит новую технику, которая увеличивает производительность труда, он
может получить прибыль только на время, но вскоре другие предприниматели
его догонят:

<Другое дело в международной торговле. Разные соперничающие нации стоят
на разных степенях культуры.

Увеличение производительности труда встречает препятствие и в
сравнительно небольшом рынке сбыта, делающим невыгодным введение дорогих
машин, которые вырабатывают продукт, рассчитанный на широкий круг
потребителей, широкий рынокна обширный рынок, и в малой подготовленности
самих рабочих к работе при машине> (Даниельсон 1893, с.276). Все это
факторы мешающие росту производительности труда в менее культурных
странах.

Эта ситуация, в свою очередь, порождает особый тип отношений между более
и менее развитыми нациями: <предприниматели более культурной страны, с
более высокую производительностью труда, имеют возможность на всемирном
рынке пользоваться своим исключительным положением и продавать продукт
выше его индивидуальной стоимости. Другими слова ми, они получают
возможность приобретать добавочную стоимость без всякого эквивалента,
совершенно подобно тому, как каждый предприниматель получает часть
продукта труда своих рабочих> (Даниельсон 1893, с. 277). В результате
менее развитая страна <оказывается нацией, которую эксплуатирует
капиталистическая нация> (Даниельсон 1893, с. 278).

Развернутое Даниельсоном сравнение между отношениями наций на мировом
рынке и отношениями эксплуатации рабочих капиталистами, весьма важно для
проблематики международной торговли. Важность этой концепции тем
очевиднее, что Дж.Гобсон, известный как первый автор классической теории
империализма, издал свой труд почти через десять лет после Даниельсона.

Отталкиваясь от такой трактовки империализма, Даниельсон рассматривает
последствия позднего вхождения России в мировой рынок. После Крымской
войны две формы экономики вступили в борьбу друг с другом: общинная и
капиталистическая. Вторая боролась против первой посредством системы
кредитов, строительства железных дорог и международной торговли.
Обращаясь к статистике, Даниельсон показывает, что экономическая
динамика банковской, торговой и транспортной систем зависит от циклов
сельскохозяйственного производства и урожайности. Это очевидная аномалия
по сравнению с экономическими циклами в Западной Европе и США. На Западе
сначала сложилось товарное хозяйство, а затем уже были изобретены
железные дороги, чтобы перевозить товары, и созданы банки, чтобы
получить необходимый капитал на следующей стадии производства. Там банки
и железные дороги явились порождением рынка, их развитие было
требованием производства и они, в свою очередь. стимулировали развитие
производства (Даниельсон 1893, с.31). Совершенно иным был процесс в
России: здесь сельскохозяйственное производство, на котором держится вся
экономика, оставалось как бы законсервированным, производительность
труда даже понижалась; другими словами, в отличие от того, что
происходит в Западной Европе, мы можем сказать, что развитие железных
дорог и банков в России не было вызвано массовым ростом производства.
Наоборот, превратившись в членов экономической семьи Европы - младших
членов - чтобы поддерживать тень экономической независимости, потратили
все силы не на развитие самой промышленности, а на развитие результатов
капиталистического производства: банков и железных дорог. Появление
системы железных дорог связано с тем, что капитализм ещё не проник
вглубь общественного организма, но высшие слои стремятся как можно
быстрее развить капиталистическую инфраструктуру в масштабах, совершенно
несоответствующих реальным потребностям общества, заставляя производство
следовать по капиталистическому пути. В подобной ситуации строительство
железных дорог лишь ускоряет распад социальных и политических структур и
в то же время интеграции капиталистического сектора. Железные дороги
усиливают развитие внешней торговли, однако речь идет главным образом об
экспорте сырья, который лишь усугубляет нищету масс.

Поразительно, что это написано в 1880 с такой четкостью. К этому надо
добавить, что Даниельсон отмечает региональные различия внутри самой
России, то, что позднее в развивающихся странах исследователи назовут
<дуализмом>: <Экономическая активность все больше сводится к
эксплуатации сельскохозяйственного населения населением крупных
коммерческих городов (...:) В то время как сельское хозяйство остается
чуть ли не на уровне каменного века, для того, чтобы отобрать продукцию
у производителя используются все достижения науки> (Danielson (1902, с.
84)).



Вышеприведенные цитаты указывают на отсутствие органической связи между
сферами производства и обращения, своего рода <аномалию> по сравнению с
тем, что происходит в передовых странах. Такое положение вещей ведет к
хронической нестабильности и неопределенности в русской экономике.

Вместе с этими идеями Даниельсон развивает и другие, не менее важные для
понимания того, как функционирует крестьянская экономика. Общая ситуация
в описании Даниельсона выглядит примерно так же, как и у Ленина, который
тоже отмечал упадок сельского хозяйства и рост социальной поляризации,
ведущей к разложению деревенской общины, что усиливает тенденцию к
приватизации земли. В данном случае и Ленин и Даниельсон не идут дальше
общих оценок, характерных для той эпохи. Но далее Даниельсон обращается
к фактам, которые нельзя объяснить с помощью общепринятых схем. В
частности, из-за дешевых мировых цен на зерно и низкой
производительности труда для многих кулаков выгоднее эксплуатировать
крестьянина не в качестве земельных собственников, а в качестве
скупщиков (МЭРР, с. 665). В итоге развитие внешней торговли не ведет к
экспроприации непосредственного производителя. Вместо этого сфера
обращения начинает господствовать над производством.

Даниельсон не развивает эту мысль систематически, рассуждения на эту
тему разбросаны по его текстам. Изучая статистику, наш автор
обнаруживает, что в урожайные годы цены на зерно существенно падают. В
те времена это объясняли исключительно эффектом перепроизводства.
Напротив, Даниельсон придерживается иного мнения. Если следуют два
урожайных года подряд, цены остаются сравнительно высокими. Падение цен
в первый урожайный год вызвано не перепроизводством, а тем, что
крестьяне торопятся продать урожай, чтобы расплатиться с долгами и
совершить отложенные покупки. После того, как это сделано, а хороший
урожай повторяется, крестьяне предпочитают придержать зерно для
собственного потребления, поскольку ничто не понуждает их продавать свою
продукцию. Поскольку на рынок выбрасывается меньше зерна, несмотря на
хороший урожай, цены остаются высокими (Danielson (1902, с. 173 и 243)).

В данном случае теоретические выводы автора даже важнее его анализа.
Даниельсон доказывает, что крестьянское хозяйство не подчиняется логике
капиталистической рациональности. Крестьянин продает зерно более активно
именно тогда, когда цены ниже всего и отказывается его продавать, когда
цены высоки. Иными словами, его действия прямо противоположны
требованиям рынка. Отсюда следует принципиальный вывод: <Нормы
потребления совершенно иные, если сами потребители являются работниками,
трудящимися на собственной земле, а не участниками капиталистического
производства. (::) Конечно, существует потребность в продовольствии,
одежде и т.д., но люди могут просто не иметь денег на покупки. У них
есть лишь собственная рабочая сила, которую тоже невозможно продать.
Иное дело, если непосредственный производитель сам владеет орудиями
производства. Удовлетворение его потребностей в данном случае зависит от
его собственного труда, а не от того, есть у него деньги или нет. Чем
продуктивнее его труд, чем он интенсивнее (...:) тем в большей мере он
способен удовлетворить свои потребности. В данном случае невозможно
говорить о перепроизводстве или о нехватке рабочих мест. Всё дело в том,
что продукция производится не в товарной форме, она не имеет меновой
стоимости> (Danielson (1902, с. 246-247)).

В очередной раз Даниельсон повторяет свою мысль, что крестьянская логика
не совпадает с рыночной рациональностью. В данном случае он отвергает
категории классической политэкономии, поскольку на сей раз работник
может контролировать и интенсивность своего труда и его результат, он
сам является в одном лице и потребителем и производителем, он
обслуживает собственные потребности.

Теория крестьянской экономики получила развитие много лет спустя в
работах Чаянова в 20-е годы нашего века, а в западных странах о ней не
знали до конца 50-х годов. В текстах Даниельсона не нужно искать
подробно разработанную теорию слаборазвитости или теорию крестьянской
экономики, но очевидно, что мысль его развивалась в этом направлении.
Значение его труда в том, что он пытался дать марксистскую интерпретацию
явлениям, от которых <официальный> марксизм того времени предпочитал
просто отмахиваться.



Пути истории



Размышления Данельсона над процессами, происходящими в России, привели
его к собственному пониманию исторической закономерности. В данном
случае также его взгляды формировались под влиянием Марксова <Капитала>.
Данельсон категорически отвергает мысль об однолинейности истории.
Соответственно он посвящает специальное приложение в своей книге защите
Маркса от Михайловского, который утверждал, будто по Марксу все нации
обязаны пройти капиталистическую фазу развития (Danielson (1902, с.
506)).

В связи с этим необходимо вспомнить дискуссию, возникшую в переписке
Энгельса и Даниельсона.



В 1891 году Даниельсон описывает Энгельсу трагическую ситуацию, в
которой оказалось население России. Одновременно он пессимистически
оценивает будущее русского капитализма, если учесть <особенность нашего
положения> (МЭРР, С.593). В марте 1892 Энгельс послал ответное письмо,
где выразил резкое несогласие со своим корреспондентом: <мне кажется,
что пройдут годы, прежде чем удастся преодолеть нынешнее состояние дел,
но в итоге Россия станет совершенно другой страной (...:) Пока же нам
остается утешать себя тем, что в конечном счете все происходящее идет на
благо прогрессу человечества.> (МЭРР, с. 600).

Высказывания Энгельса возмутили Даниельсона, который в ответном письме
снова напомнил о страданиях народа в России. <Не могу понять каким
образом всё это может в конечном счете служить прогрессу человечества:
пока солнце взойдет, роса очи выест>.

Тон дискуссии сменился. Энгельс оправдывался, говоря, что про
<прогресс человечества> написал иронически, но тут же добавил, что <в
самом деле нет ни одного факта в истории, который не служил бы тем или
иным путем делу прогресса человечества, но в конечном итоге это очень
долгий и окольный путь> (МЭРР, с. 610-611). Даниельсон в свою очередь
ответил цитатой из Маркса, который считал, что Россия может <миновать>
этап капитализма, а также сослался на <Анти-Дюринг>, где сам Энгельс
утверждал, что, раз общественные силы познаны, раз понято их действие,
направление и влияние, <то только от нас самих зависит подчинить их все
более и более нашей воле>( МЭРР, с. 627 и 629).

В итоге Энгельс закрыл дискуссию и в ноябре 1894 году попросил
Даниельсона <не настаивать на Вашем желании приводить мои высказывания
или, по крайней мере приводить их как мои> в полемике со Струве. <Если
Вы найдете в моих письмах какие-нибудь факты, которые могут быть Вам
полезны... то вполне можете воспользоваться ими, - писал Энгельс. - Но
что касается моих высказываний, то боюсь, Ваши оппоненты - если не сам
г-н Струве, то русская печать вообще, пожалуй, используют их
неподобающим образом> (МЭРР, с. 712-713).

Спор Энгельса с Даниельсоном особенно важен в контексте дальнейшего
развития марксистской мысли. Невозможно не вспомнить о многочисленных
случаях замалчивания и даже сокрытия некоторых текстов Маркса, которые,
подобно знаменитому письму Маркса Вере Засулич, противоречили
позитивистскому видению прогресса, которое было типично как для
теоретиков <Второго Интернационала>, так и для <официальных> советских
идеологов. Потребовались огромные усилия, чтобы марксистская мысль
смогла освободиться от этой позитивистской интерпретации.



Политическая программа



Наименее ясным элементом в трудах Даниельсона является его политическая
программа. До сих пор не ясно, в какой мере это вызвано проблемами с
цензурой, а в какой - идейными проблемами самого автора.

В 1880 году Даниельсон утверждал, что выход из кризиса состоит в
переориентации с обслуживания <капиталистической> сферы обращения на
повышение производительности труда работников использующих собственные
средства производства, как и было установлено первоначально указом об
освобождении крестьян (Danielson (1902, с. 89)). Часть текста,
написанная в 1893 году, содержит многочисленные уточнения. Повышение
труда в сельском хозяйстве поможет России преодолеть пропасть,
отделяющую её от передовых стран, но не избавит от разрыва между
развитием промышленности и сельского хозяйства.

Не изменит ситуацию даже передача всех земель в руки крестьян
(Danielson (1902 , с. 295-296)). Чего следует избегать, так это
отделения обрабатывающей промышленности от аграрного производства и
превращения последнего а капиталистическую индустрию.

Как интерпретировать эту программу, это <народное производство>, о
котором говорит Даниельсон? Традиционно это давало основание относить
нашего автора к лагерю народников, поскольку здесь видели идеализацию
крестьянской общины. На самом деле многие места у Даниельсона
противоречат такой интерпретации.

Так, вместо того, чтобы осуждать Россию за то, что она стала
имитировать развитие США и Англии, без учета собственной специфики,
Даниельсон утверждает, что надо перенимать не западный способ
производства, а западную организацию труда, развитую кооперацию,
разделение и комбинирование труда, механизацию и т.д. (Danielson (1902,
с. 463-464)). Выход из кризиса - <не на почве мелких разрозненных
единиц>, а в том, чтобы объединить промышленность и сельское хозяйство в
руках непосредственных производителей, создать <крупное общественное
обмирщенное производство> (Даниельсон 1893, с. 346).

Россия не может удовлетвориться мелким производством. Община под
давлением капитализма и порожденных им условий производства и обращения,
отделения обрабатывающей промышленности от земледелия, не в состоянии
обеспечить своим членам средств существования. Поэтому при существующих
условиях ей грозит неизбежная гибель. Но вместе с тем общинное
землевладение есть одно из материальных условий производства, на котором
может быть построено здание будущего общественного хозяйства>
(Даниельсон 1893, с. 344). Таким образом. автор не согласен с теми, кто
отстаивает общину такой, какая она есть, а лишь отмечает элементы,
которые при благоприятном развитии событий могут способствовать
становлению более передовой общественной организации. Это, как
подчеркивает Даниельсон, было и мнением Маркса. И наконец, Даниельсон
цитирует Энгельса, который признал возможность того, что Россия
<перепрыгнет> капиталистическую фазу развития, используя общинные
отношения в случае, если это совпадет с революцией на Западе (Danielson
(1902, с. 496).

Цитируемые высказывания явно не совпадают с привычным образом
<народничества> и во всяком случае близки к взглядам самого Маркса. Но в
завершение нашего обзора необходимо вернуться к политико-стратегическим
выводам Даниельсона относительно будущего России.

Ричард Пайпс несколько раз повторял, что <Даниельсон, очевидно,
надеялся, что предлагаемая им программа будет воспринята имперскими
властями>, хотя сам Пайпс признает, что это нигде не говорится в
открытую (Pipes 1970, с. 83). На самом деле в трудах Даниельсона не
только нет ни слова об этом, но нет и мест, которые могли бы навести
читателя на подобную мысль. Зато есть места, которые позволяют избежать
всякой двусмысленности. Так в конце своей книги Даниельсон спрашивает
какие классы, какие социальные силы заинтересованы в переменах. Отвечая
на этот вопрос, Даниельсон обращается к собственным исследованиям.
Заинтересованы те, кто по законам классической политэкономии не допущены
на праздник жизни. (Danielson (1902, с. 487).

В последние годы, говорит Даниельсон, формируется класс менее связанный
с традициями и рутиной прошлого, узкой общинной жизнью. Этот класс
постепенно все больше осознает свое место в общественной жизни, свои
интересы, начинает объединяться и организовываться, одновременно
проявляя солидарность с трудящимися деревни эксплуатируемыми
коммерческим капиталом (Danielson (1902, с. 488). В конечном счете всё
русское общество может разделиться на два класса. С одной стороны,
носителей индивидуалистических тенденций, связанных с современной
экономикой, но неспособных сыграть роль подобную той, которую они играют
в Западной Европе и США. И с другой стороны, тех чьи условия жизни день
за днем убеждают в том, что нет иного пути кроме развития
производительных сил на благо всего общества.

Этот второй класс представляет всё общество, поскольку его интересы
совпадают с интересами общества в целом (Danielson (1902, с. 489)).
Чтобы не оставалось никаких сомнений в том, что речь идет о рабочем
классе, Даниельсон добавляет: <точка зрения <народников>: совершенно
ошибочна и несовместима с фактами. Они утверждают, будто только общинная
крестьянская жизнь может выработать у массы населения качества
необходимые для самостоятельной деятельности, и что рабочее движение в
Западной Европе не может выработать эти качества, поскольку сами рабочие
подчинены внешней воле предпринимателя, являются пушечным мясом
индустрии, которых демагоги легко могут превратить в пушечное мясо
политики. Нужно ли говорить, что такой взгляд на вещи лишен научного
основания?> (Danielson (1902, с. 497)).

В данном случае Даниельсон прямо полемизирует с народником Воронцовым и
прямо противопоставляет себя народникам, подчеркивая ключевую роль
рабочего класса. Промышленное производство повышает интеллектуальный
уровень рабочих, помогает им ориентироваться в мире и вырабатывает
способность к самостоятельной инициативе. Это поможет им вместе с
другими классами осуществить масштабное преобразование, создать новую
форму производства основанную на общественной собственности самих
производителей и подчиненную интересам всего общества. Таким образом,
когда капиталистическое развитие достигает определенного уровня,
общество переходит находит новый путь и произойдет это благодаря
выступлениям трудящихся классов (Danielson (1902, с. 498)). Всё это
подтверждается еще и тем, что, критикуя неославянофилов, Даниельсон
отождествляет свои позиции с программой <рабочей партии> в Западной
Европе и <народной партии> в Соединенных Штатах (Danielson (1902, с. 387
и 341-342 ).



Выводы



Разделение между марксизмом и <народничеством> было важнейшим актом
политической символики. В работе <От какого наследства мы отказываемся>
Ленин изложил собственную генеалогию революционного движения в России.
Чернышевского он готов был признать в качестве политического
предшественника, а революционеров более близких по духу к марксизму и
более близких по времени - нет. Это были уже соперники. Им предстояло
остаться в истории <народниками>. Таким образом была проведена
разделительная линия, соответствующая политическим предпочтениям одного
из лидеров революции. Марксизм стал политическим капиталом, который не
собирались ни с кем делить. Более того, началась борьба за право на
монопольное обладание марксизмом, что гарантировало право на <научность>
собственной социалистической программы.

В этой борьбе Даниельсон был опасным противником не потому, что был
хорошим публицистом или участвовал в революционном движении. Опасность
состояла в том, что его право называться марксистом подтверждалось его
переводом <Капитала> и перепиской с Марксом (чего никто отрицать не
мог).

Немногие историки готовы признать, что разрыв между марксизмом и
народничеством был не так велик, как принято думать (см. Shanin, 1983).
Большинство других продолжают воспроизводить большевистскую схему.
Идеологические мотивы авторов могут быть совершенно иными: просто люди
склонны переосмысливать события задним числом в духе телеологии - в
прошлом видят только подготовку уже свершившегося <будущего> и ничего
более.

Между тем сам Даниельсон считал себя марксистом и его современники в
этом с ним соглашались (по крайней мере до конца 1880-х); его идеи
вполне вписываются в марксистскую традицию.

В 1887 году Даниельсон жаловался, что Маркс, будучи популярен в России,
недостаточно хорошо здесь понят, а зачастую и искажен, а потому нужно,
чтобы как можно больше людей освоили настоящий марксизм (МЭРР, с. 538);
спустя еще некоторое время он уже был вынужден в 1895 году на страницах
<Русского богатства> отвечать Струве, который записал нашего автора в
<народники>. С легкой руки Струве он и вошел в список <народников>.

Возвращаясь к вопросу заголовка, <был ли Плеханов отцом русского
марксизма, можно сказать, что Даниельсон забыт несправедливо. Можно ли
игнорировать тексты Даниельсона, утверждая, что до Плеханова,
написавшего первые марксистские статьи в 1883 году, никто марксистского
анализа русской действительности не дал? (Baron (1963, с. 96)?

Вопрос таит последнюю трудность, благодаря которой мы могли в ответить
утвердительно на оба вопроса. Потому что Плеханов, в действительности,
может продолжать считаться <отцом русского марксизма>, но только в той
степени в какой он был отцом социал-демократической версии марксизма,
того марксизма, который позднее был канонизирован и монополизирован
коммунистической партией.

Если же говорить о том, кто был первым, то приоритет, безусловно за
Даниельсоном. Он не только познакомил Россию с марксизмом до Плеханова,
но и сделал это гораздо более творчески, предложив свое, куда более
богатое и плодотворное понимание марксистской теории. Может быть именно
поэтому он и был предан забвению.



Библиография:

1. Большая советская энциклопедия.1-е изд. Т. 22. С. 139-141. 2-е
изд. Т. 13. С. 52. 3-е изд. Т. 7. С. 72.

2. Грин Ц.И. Переводчик и издатель <Капитала>. Очерк жизни и
деятельности Николая Францевича Даниельсона. М., Книга, 1985.

3. Даниельсон Н.Ф. Очерки нашего пореформенного хозяйства. Спб.,
1993.

4. Карл Маркс, Фридрих Энгельс и революционная Россия. М.,
Политиздат, 1967.

5. Рязанов В.Т. Экономическое развитие России. ХIX - ХХ вв. Спб.,
Наука, 1998. С. 184-200 (Народнический вариант некапиталистической
трансформации национальной экономики России: В.П.Воронцов и
Н.Ф.Даниельсон).

6. Советская историческая энциклопедия. Т. С.

7. Экономическая энциклопедия. Политическая экономия. Т. 1. М.,
1972. С. 365.

8. ARICУ, Jose (ed.) 1981: K. Marx, N. Danielson, F. Engels.
Correspondencia 1868-1895, Mexico, Siglo XXI, 1981.

9. BARON, Samuel H. (1963). См. Plejanov, el padre del marxismo
ruso, Madrid, Siglo XXI, 1976.

10. BELFER, E. 1978, См.
en Soviet Studies, vol.XXX, N? 3, july 1978.

11. BERLIN, Isaiah (1978. См. Pensadores Rusos, Mexico, Fondo de
Cultura Economica, 1992.

12. COLE, G.D.H. 1959: Historia del Pensamiento Socialista, T.III,
Mexico, Fondo de Cultura Econуmica, 1959.

13. DANIELSON, Nikolai Frantsevich. Histoire du developpement
economique de la Russie depuis l'affranchissement des serfs, Paris,
Giard & Briere, 1902.

14. DROZ, Jacques (ed.) (1974). См. Historia General del Socialismo,
vol. II, Barcelona, Destino, 1979.

15. FLORINSKY, Michael T. (ed.) 1961: McGraw-Hill Encyclopedia of
Russia and the Soviet Union, New York-Toronto-London, McGraw-Hill, 1961.

16. GERSCHENKRON, Alexander (1962). См.. El atraso economico en su
perspectiva historica, Barcelona, Ariel, 1968.

17. HAIMSON, Leopold 1955: The russian marxists and the origins of
bolshevism, Cambridge (Mass.), Harvard University Press, 1955.

18. KEEP, J.L.H. 1963: The rise of Social Democracy in Russia,
Oxford, Clarendon Press, 1963.

19. LENIN, Vladimir Ilich (1899). См. El desarrollo del capitalismo
en Rusia, Buenos Aires, Ediciones Estudio, 1973.

20. LUXEMBURGO, Rosa (1912). См. La acumulacion del capital, Buenos
Aires, Ed. Tilcara, 1963.

21. NAIMARK, Norman 1983: Terrorists and Social Democrats: the
russian revolutionary movement under Alexander III, Cambridge (Mass.) &
London, Harvard University Press, 1983.

22. OFFORD, Derek 1986: The russian revolutionary movement in the
1880's, Cambridge, Cambridge University Press, 1986.

23. PIPES, Richard 1964: en
Slavic Review, vol. XXIII, N? 3, sept. 1964.

24. ROSDOLSKY, Roman 1978. См. Genesis y Estructura de El Capital de
Marx, Mexico, Siglo XXI, 1978.

25. RUBEL, Maximilien 1950:
en La Revue Socialiste, N?
36, NS, avril 1950.

26. SHANIN, Teodor (ed.) (1983). См. El Marx tardio y la via rusa,
Madrid, Editorial Revolucion, 1990.

27. TREADGOLD, Donald 1955: Lenin and his rivals; the struggle for
Russia's future 1898-1906, London, 1955.

28. VENTURI, Franco (1952). См. El populismo ruso, Madrid, Alianza,
1981.

29. WALICKI, Andrzej (1969). См. Populismo y Marxismo en Rusia,
Barcelona, Ed. Estela, 1971.


===============

---

От	miron
К	Pout (09.08.2002 08:08:52)
Дата	09.08.2002 09:44:41

Да, были ученые и поумнее Маркса

---

Огромнейшее спасибо за ссылку. Очень инетересно и гораздо правильнее чем у Маркса. Если убрать основной постулат Маркса об эксплуатации, то почти что новая модель функционирования капиталлизма.

Вместе с Подолинским, Даниелсон заслуживает встать в ряды классиков новой немарксовой теории капиталлистического производства. Характерна манера спора марксистов. Люксембург спорит с Даниельсоном почти без аргументов, навешиванием ярлыков.

В обшем чем меньше классиков, тем больше истины.

---

От	Pout
К	miron (09.08.2002 09:44:41)
Дата	10.08.2002 14:43:51

о Даниельсоне и Люксембург. И немного об идейной борьбе

---

miron сообщил в новостях
следующее:65243@kmf...
> Огромнейшее спасибо за ссылку. Очень инетересно и гораздо правильнее
чем у Маркса. Если убрать основной постулат Маркса об эксплуатации, то
почти что новая модель функционирования капиталлизма.
>
Ссылки там нет (это статья из ж-ла"Альтернативы"), позже подберу
точные выходные данные и ссылки по источникам,предложенным для
обсуждения.Наверно.надо дать и привяку к первым ходам темы на Форуме.
ИМХО тема этого заслуживает. В Копилке будет зип-файл с некоторыми
источниками
по"народникам"как теме. В частности. с сайта СаратГУ, Н.Троицкий.

Достаточно сложная и интересная история развития ( и
взаимодействия вплоть до симбиоза с нативными) марксовых идей и их
последействий в России не так лапидарна.. Нельзя охарактеризовать
развитие идей ( включая последействий-симбиозов) путем членения по
степени абстрактной правильности вообще. По-моему, из работы Валицкого
это хорошо видно. Крепкий текст - фактически это реферат его известной
книги, вышедшей ранее на нескольких языках.. Но не на русском. Текст
неизветсен в РОссси, взят из ДСПшной номерной нкиги. Партайидеологи
такое сюда не пускали. И переносить без этого контекста оценки с давно
изветсных намлаоизветсные факты и идеи не всегда получается. Сложно
все,понимаете,было с "социалистами-народниками-марксистами" в идейной
борьбе в 20в

То же и по "казусу Даниельсона "(и увидим дальше - есть аналогичнсеы
истории еще) .Разумеется,это только краткий очерк, (автор мне неизветсен
как исследователь), а было много непростых моментов,
которые всплыли только теперь, "когда уже поздновато". Переписку Маркса
с русскими корреспонедентами полнотсью издавали , здоровенный талмуд,
но тема была очень скользкой и полузапретной - тематика эта вызывала
даже в 70х острые столкновения . Случай с книгой Бородая и др. 1974г
"Проблема формаций...". Из-за этой проблематики в частности я тут
рассказывал ( а книгу на встречи приносил. Сейчас будет скан раздела
"про Засулич" и из него) - ее разнесли, "за это". И другим было
неповадно. Допустим небольшой круг, мы в частности,тогда ее зацепили и
прочли, но она осталась раритетом без последействий

Огромную роль имело доктринальное закрепление
"правильно идеологически выдержанной "линии с народничестовм-
социализмом-марксизмом (резко спрямляющей и порой искажающей реальную) в
официозном советском
обществознании. "Идеологи" -сусловцы бдили хорошо., тема на линрии огня.
Этот момент очень существенен. Отсюда "детективные моменты", печальные.
а не привлекательные. Удушили идеологи и "источники", и исследователей,
и темы, не только эту, остсюда и конечный итог смерти идеологии..Об
этом тут тоже не раз гворилось.

Но это и скорее печальное правило, чем "казус". Идейная борьба,
острейшее время,недопущение ересей в монолите (наследие тлй же
"критически солидарнаой" с большевиками Розы Люксембург зажималось и
было выведено из оборота, читайте у СГКМ ).Развитие и реализация"идей"
не происходит в безвоздушном или академическом пространстве., это не
физика.И время какое. Была живая драма идей, и стоявших за ними людей
тоже. Об этом и авторы приведенных материалов пишут. и СГКМ писал -
про"?задвигание" столь непонарвившейся Вам Люксембург.. Другие примеры
будут, в файле тож. Троицкий Н., один из специалистов по теме
"народничества" - его хорошую статью предназначенную для теор.органа
"Коммунист"в 1983 также удалось опубликовать лишь теперь. А Вы очень
резко рубите с появлением каждой новой фигуры на нашей доске.
Подолинский ,конечно герой, но зачем же стулья ломать.Терпеливей,Мирон,
надо быть и не столь категоричным - вчера Вы узнали о книге Даниельсона
и сегодня он уже - вчера ничто - "кумир". Фетишизм фигур у вас в сотрой
форме. Нельзя же так..


> Вместе с Подолинским, Даниелсон заслуживает встать в ряды классиков
новой немарксовой теории капиталлистического производства. Характерна
манера спора марксистов. Люксембург спорит с Даниельсоном почти без
аргументов, навешиванием ярлыков.
>
Это точка зрения автора статьи. Надо посмотреть после "раскрутки"
фигуры уже не только Засулич, а Даниельсона, что за история с критикой
его концепциий. Почитать ту же Люксембург .Она разбиарет и других -
народников, Маркса, Ленина, практически всех. Глава 20ая про Даниельсона
на фоне огромного труда и развенутоцй критики других народников очень
маленькая - меньше дестяи страниц,так что претензии Адамовского не
вполне внятные(самого этого автора я тоже не знаю, в отличие от других,
заслуженно известных - вроде Валицкого)
Скупая на комплименты Люксембург оценивает Даниельсона весьма
высоко -"основательнейший знаток русских народно-хозяйственных
отношений",но критикует его( ка и прочих народников)за"сисмондизм",
присоединяясь к Ильину(Ленину) .

ну прямо сметая с полки одно, наставим"ряды классиков"по новой. Резки
Вы больно, Мирон.Таких "к полке"по"теории капитаЛЛа" не пропускают.
Значение трудов Даниельсона уже скорее историческое, тут автор прав -
---------
Теория крестьянской экономики получила развитие много лет спустя в
работах Чаянова в 20-е годы нашего века, а в западных странах о ней не
знали до конца 50-х годов. В текстах Даниельсона не нужно искать
подробно разработанную теорию слаборазвитости или теорию крестьянской
экономики, но очевидно, что мысль его развивалась в этом направлении.
Значение его труда в том, что он пытался дать марксистскую интерпретацию
явлениям, от которых <официальный> марксизм того времени предпочитал
просто отмахиваться.
--------------

Полемика в острых вопросах по теории "капитаЛа" в конце19-начале 20в
среди теоретиков-социалистов разных мастей. была вещь обычная, и Ленин
полемизировал с Даниельсоном весьма жестко. Как видим, не вполне
"правильно", если одним словом, как Вы предпочитаете.Лучше впрочем без
таких оценочных слов в контексте исследования темы обходиться.

Эту книгу Люксембург СГКМ например достаточно выскоо оцеивает, за
центральную идею, которую она развила , указав на ту сторону марксова
анализа, что процесс накопления капитаЛа анализируется в рамках
замкнутой системы. Таков уж уровень абстракции. А Люксембург проводила
линию на то, что капитаЛизм не только зарождается во
внекапиталистической среде, но и разивается в ней и не может без нее
обойтись.Только тогда возможно расширенное воспроизводство на все более
расширяющихся уровнях.. Говоря которотко и тезисно, накопление
исключительно "внутри развитой системы" , тез периферии, невозможно.
Маркс учитывает эти вещи всязи с эпохой"первоначального накопления",
но не в анализе эпохи"зрелого капитализма" Впрочем, ИМХО это тоже еще
дискутабельная тема,одна из. Тут тоже для "окончательного диагноза" надо
бы нарыть "шлейф"работ и рукописей позднего Маркса, как и проделано с
так называемым"письмом Засулич" не одним автором. Включая СГКМ. Вон
какая интересная история "из письма Засулич"(как эпизода) нарисовалась..
А то как
бы не придется потом согласно вашей метОде скидывать с полки("с парохода
современности") опять
Даниельсона и вставлять опозоренную Розу.

Посмотрите по этой подтеме поиском в архивах выступоления на Форуме
СГКМ по слову"Люксембург" и"Засулич"(последнюю - для привязки исходного
пунтка начатого обсуждения,там уже были разговоры , на Форуме, просто я
не дал такой привязки, наверно зря упустил.).А не ориентируйтесь только
каждый раз на текущее обсуждение и оперативный горизонт раметром с
активную страницу форума и "текущий поток".Мало ли чего в формате форума
говорится -этого для скоропалительных вердиктов по серьезным
супер-вопросам маловато. Ей богу,так действовать"умнее".

---

От	miron
К	Pout (10.08.2002 14:43:51)
Дата	10.08.2002 22:15:35

Идейная борьба и научная дискуссия

---

Уважаемый Поут!
>Подолинский ,конечно герой, но зачем же стулья ломать.Терпеливей,Мирон,
>надо быть и не столь категоричным - вчера Вы узнали о книге Даниельсона
>и сегодня он уже - вчера ничто - "кумир". Фетишизм фигур у вас в сотрой
>форме. Нельзя же так.<

Точно также мне хочется Вам сказать. Ну нельзя же так. не стал у меня кумиром Данеиелсон. Мне просто его идея понравилась. Мне лично не важно, кто это. Даниельсон или Кацнельсон. Важна идея. Идея замечательная. Конечно учитывая его время. Почно так же идея Подолинского замечательная. То что мы о них не знали как раз и говорит о догматизме нашего Славы КПСС. Вместо того, чтобы Маркса активно поправлять и вводить в среду науки новые и новые имена и идеи - полное забвение идей и людей. Тут я с Вами согласен. Почему я так резок по отношения к Марксу? Да потому, что он незаслуженно заниммает позицию классика. Если бы он сидел на месте БамБаверка или Менгера, я бы ничего не имел против. Он неплохой ученый, но не больше. Тот факт, что он до сих пор в классиках ходит очень затрыдняет понимание наших целей и будушего России.

Тут я полностью поддерживаю Мухина. Маркс должен быть свергнут с пьедестала, чтобы свободнее думалось.

<ну прямо сметая с полки одно, наставим"ряды классиков"по новой. Резки
Вы больно, Мирон.Таких "к полке"по"теории капитаЛЛа" не пропускают.
Значение трудов Даниельсона уже скорее историческое, тут автор прав -<

А я к полке не рвусь. Мне инетернета и собственных раздумий вполне достаточно. Вон МенделУ тоже к полке не рвался.
>---------
>Теория крестьянской экономики получила развитие много лет спустя в
>работах Чаянова в 20-е годы нашего века, а в западных странах о ней не
>знали до конца 50-х годов. В текстах Даниельсона не нужно искать
>подробно разработанную теорию слаборазвитости или теорию крестьянской
>экономики, но очевидно, что мысль его развивалась в этом направлении.
>Значение его труда в том, что он пытался дать марксистскую интерпретацию
>явлениям, от которых <официальный> марксизм того времени предпочитал
&гт;просто отмахиваться.
&гт;--------------

Полемика в острых вопросах по теории "капитаЛа" в конце19-начале 20в
среди теоретиков-социалистов разных мастей. была вещь обычная, и Ленин
полемизировал с Даниельсоном весьма жестко. Как видим, не вполне
"правильно", если одним словом, как Вы предпочитаете.Лучше впрочем без
таких оценочных слов в контексте исследования темы обходиться.<

А вот тут, самое важное. Когда любой , самый знаменитый и именитый допускает такую манеру дискуссии, навешивая ярлыки, а не анализируя факты и доводы и наступает еУра политической борьбы, а не научной дискуссии. Мы сейчас не теоретики-социалисты, нам не надо жестко дискутировать, нам надо правду найти. Или хотя бы что-то близкое к правде. Поетому когда ссылаются на авторитет, а не на его аргументы - это очень мешает делу. Любой самый великий ученый прав только отчасти и только на то время, когда он писал свою работу. не надо уповать на классиков, надо уповать на науку. Простите за банальности.

Эту книгу Люксембург СГКМ например достаточно выскоо оцеивает, за
центральную идею, которую она развила , указав на ту сторону марксова
анализа, что процесс накопления капитаЛа анализируется в рамках
амкнутой системы. Таков уж уровень абстракции. А Люксембург проводила
линию на то, что капитаЛизм не только зарождается во
внекапиталистической среде, но и разивается в ней и не может без нее
обойтись.Только тогда возможно расширенное воспроизводство на все более
расширяющихся уровнях.. Говоря которотко и тезисно, накопление
исключительно "внутри развитой системы" , тез периферии, невозможно.<

Идеи Розы Люксембург очень похожи на то что я написал про возникновение капитализма в Англии.
Тут она молодец, но это не дает ей право так дискутировать. Что касается оценок СГКМ - см вышее.

<А то как бы не придется потом согласно вашей метОде скидывать с полки("с парохода современности") опять Даниельсона и вставлять опозоренную Розу.<

Мне кажется, что я не опозорил Люксембург, а только имел в виду, что такая манера спора нам не подхорит. Что касается парохода современности - то я уже писал, что на нем должны быть все, даже ошибочные работы, а не только "классики". Влияние "классиков" настолько сильно вбито в подсознание, что даже СГКМ использует маркса совсем не к делу.

Ей богу,так действовать"умнее".<

Замечание учту, особенно при работе с таким хорошим ведушим как Вы (серьезно). я ведь ориентировался на запал страстей а потом остывание. Но Вы бдительно притушили огонь, с чем вас и поздравляю. Если так пойдет, то может быть удастся чего то сформулировать.

Наконец, Вы сами обратились к периоду первоначального накопления капиталла, хотя меня и критиковали за это. И это доказывает, что если уж делать работу, то сначала. А то опять будут неясности. я имею в виду проверку а прав ли Маркс в своем главном постулате о прибавочной стоимости.

Но вам виднее.

С уважением

---

От	Pout
К	miron (10.08.2002 22:15:35)
Дата	13.08.2002 12:04:44

Re: Идейная борьба...

---

miron сообщил в новостях
следующее:65403@kmf...

> >Подолинский ,конечно герой, но зачем же стулья
ломать.Терпеливей,Мирон,
> >надо быть и не столь категоричным - вчера Вы узнали о книге
Даниельсона
> >и сегодня он уже - вчера ничто - "кумир". Фетишизм фигур у вас в
сотрой
> >форме. Нельзя же так.<
>
> Точно также мне хочется Вам сказать. Ну нельзя же так. не стал у меня
кумиром Данеиелсон. Мне просто его идея понравилась. Мне лично не важно,
кто это. Даниельсон или Кацнельсон. Важна идея. Идея замечательная.
Конечно учитывая его время. Почно так же идея Подолинского
замечательная. То что мы о них не знали как раз и говорит о догматизме
нашего Славы КПСС. Вместо того, чтобы Маркса активно поправлять и
вводить в среду науки новые и новые имена и идеи - полное забвение идей
и людей. Тут я с Вами согласен.

Некоторые вещи , если убрать оценочные оттенки и немного
подкорректировать "слова", мы говорим почти в унисон. Чем более
безоценочно , без раздачи "отметок"и уж тем более навешивания ярлыков мы
спорим,тем чаще подходим и к совпадению позиций, и к выработке общего
понимания. И мыслить надо диалектически, т.е. остро.
Диалектика не только говорит о движении и развитии, но и сама по себе
возможна только в самодвижении и саморазвитии. Буквальное следование за
тезисами учителя в этой ситуации оказывается предательством его дела,
и только творческая переработка и переосмысление основных постулатов
дает надежду на продолжение традиции.

Мне не кажется верным употреблять слова "понравилась идея". Нужно
подбирать ключи к прочтению концепций, постановке их теперь и тут в
верный ряд и их "мажорирование", то есть творческое развитие. В
частности, таким подходом я считаю отношение к Подолинскому и его
наработкам - Побиска Кузнецова. Речь идет именно о методическом аспекте.
Принимать концепцию 100летней давности - значит равзивать и персказывать
ее заново, подробно и в новых "формулах", как словесных так и
математических. А лирическое отношение (понравилось или нет, еще иногда
говорят - люблю-не люблю такого-то) - это для досуга, для дела не
работает

> Почему я так резок по отношения к Марксу? Да потому, что он
незаслуженно заниммает позицию классика. Если бы он сидел на месте
БамБаверка или Менгера, я бы ничего не имел против. Он неплохой ученый,
но не больше. Тот факт, что он до сих пор в классиках ходит очень
затрыдняет понимание наших целей и будушего России.
>
Вы персонифицируете излишне , легки на оценки(отметки) и переводите
стрелки на личность.. Молекулярное распространение, симбиоз и
воздействие идей( в разных странах по разному)не зависели в конечном
итоге от того, кто кем кого считал. Политически значимые массовые"идеи"
диффундируют, а не вдалбливаются. Их нельзя вдолбить.Это массовое
расползание, как эпидемия или подземные воды. Смотрите пример с
агитацией и пропагандой в рабочих кружках, который я привел - каким
путем он происходит. "Путем зерна".


> Тут я полностью поддерживаю Мухина. Маркс должен быть свергнут с
пьедестала, чтобы свободнее думалось.
>
это обратный подход, который иллюстрирует то что я говорю. Поздно пить
боржоми, надо (ага)"сбегать" за 100 лет назад в тот кружок - ан поздно -
да и при чем тут пьедесталы и кумиры. Это для газеты крики. Рабочий сход
1893г соборно кроме одного выкатил тогдашним народникам соцзаказ -
косить под социалистов, и некуда деваться - только в канаву , на
обочину истории. Они это и "поняли"

> <ну прямо сметая с полки одно, наставим"ряды классиков"по новой.
Резки
> Вы больно, Мирон.Таких "к полке"по"теории капитаЛЛа" не пропускают.
> Значение трудов Даниельсона уже скорее историческое, тут автор прав -<
>
> А я к полке не рвусь. Мне инетернета и собственных раздумий вполне
достаточно. Вон МенделУ тоже к полке не рвался.

не знаю такого

;--------------
>
> Полемика в острых вопросах по теории "капитаЛа" в конце19-начале 20в
> среди теоретиков-социалистов разных мастей. была вещь обычная, и Ленин
> полемизировал с Даниельсоном весьма жестко. Как видим, не вполне
> "правильно", если одним словом, как Вы предпочитаете.Лучше впрочем без
> таких оценочных слов в контексте исследования темы обходиться.<
>
> А вот тут, самое важное. Когда любой , самый знаменитый и именитый
допускает такую манеру дискуссии, навешивая ярлыки, а не анализируя
факты и доводы и наступает еУра политической борьбы, а не научной
дискуссии. Мы сейчас не теоретики-социалисты, нам не надо жестко
дискутировать, нам надо правду найти. Или хотя бы что-то близкое к
правде. Поетому когда ссылаются на авторитет, а не на его аргументы -
это очень мешает делу. Любой самый великий ученый прав только отчасти и
только на то время, когда он писал свою работу. не надо уповать на
классиков, надо уповать на науку. Простите за банальности.
>
Да НОРМАЛЬНО она полемизирует, Вы просто не читали Розу. (Там ниже
почикал те же лювинения ее)Заглазно-то чего говорить. Я вот вижу что
нормально, и ставит выше остальных. А Адамский ставит и другие аспекты -
"был ли Плеханов аутиентичным продолжатетем Маркса". Или Даниельсон. Вот
"самое важное". А не надуманный вопрос о стиле полемики Неужели в
заголовок Аламский поставил не то что самое важное-то.


>
> <А то как бы не придется потом согласно вашей метОде скидывать с
полки("с парохода современности") опять Даниельсона и вставлять
опозоренную Розу.<
>
> Мне кажется, что я не опозорил Люксембург, а только имел в виду, что
такая манера спора нам не подхорит. Что касается парохода
современности - то я уже писал, что на нем должны быть все, даже
ошибочные работы, а не только "классики". Влияние "классиков" настолько
сильно вбито в подсознание, что даже СГКМ использует маркса совсем не к
делу.
>
Использует по делу и именно в верном регистре и ключе"философии
практики", только так - мажоранино-творчески - и можно
"использовать2(точнее - развивать, слово утилизация негодное). См
отрывки из Грамши о духе - не"умения", а тенденции, подхода, метода, на
которых я вновь заостряю внимание. Метод , а не отдельные блоки и даже
постулаты - ю андестенд?


> Ей богу,так действовать"умнее".<
>
> Замечание учту, особенно при работе с таким хорошим ведушим как Вы
(серьезно). я ведь ориентировался на запал страстей а потом остывание.
Но Вы бдительно притушили огонь, с чем вас и поздравляю. Если так
пойдет, то может быть удастся чего то сформулировать.
>
Мерси за комплиман(с). Серьезно, спасибо, мне тоже кажется что страсти
надо обязательно разжижать, в том числе и незлым юмором.Но "самое
важное" - см. выше - давайте обсуждать. Является ли Даниельсон
аутентичным "мажоратором" Маркса ( в тот моент) для России. А не
Плеханов. "Кто марксист" по духу и методу, по работам. Грамши или
Бухарин .

> Наконец, Вы сами обратились к периоду первоначального накопления
капиталла, хотя меня и критиковали за это. И это доказывает, что если
уж делать работу, то сначала. А то опять будут неясности. я имею в виду
проверку а прав ли Маркс в своем главном постулате о прибавочной
стоимости.

Это не постулат, а вывод из теории. Постулаты в другом месте. Насчет
труда и его характера и т.п.


с уважением

---

От	miron
К	Pout (13.08.2002 12:04:44)
Дата	13.08.2002 19:54:13

Суть различий

---

Мне не кажется верным употреблять слова "понравилась идея". Нужно
подбирать ключи к прочтению концепций, постановке их теперь и тут в
верный ряд и их "мажорирование", то есть творческое развитие. В
частности, таким подходом я считаю отношение к Подолинскому и его
наработкам - Побиска Кузнецова. Речь идет именно о методическом аспекте.
Принимать концепцию 100летней давности - значит равзивать и персказывать
ее заново, подробно и в новых "формулах", как словесных так и
математических. А лирическое отношение (понравилось или нет, еще иногда
говорят - люблю-не люблю такого-то) - это для досуга, для дела не
работает<

Согласен.

Вы персонифицируете излишне , легки на оценки(отметки) и переводите
стрелки на личность.. Молекулярное распространение, симбиоз и
воздействие идей( в разных странах по разному)не зависели в конечном
итоге от того, кто кем кого считал. Политически значимые массовые"идеи"
диффундируют, а не вдалбливаются. Их нельзя вдолбить.Это массовое
расползание, как эпидемия или подземные воды. Смотрите пример с
агитацией и пропагандой в рабочих кружках, который я привел - каким
путем он происходит. "Путем зерна".<

Я в принципе согласен. Но дело в том, что в России все излишне персонифицировано. Если спорят - то ссылка на авторитет важнее сути. Так именно поетому я считаю, что развенчание маркса только поможет России, Она освоборится от соски. Ваш же пример как раз и показывает мою правоту. Народники совершили коренную ошибку не тогда когда стали спорить с марксистами, а когда пошли в рабочий кружок. Не был и не будет никогда пролетариат (рабочие то есть) революционным классом и в этом главный ошибочный вывод Маркса. Идти же народникам надо было в деревню, а не в город. Именно крестяне создали СССР.

Вон МенделУ тоже к полке не рвался.

не знаю такого<

Это генетик.

Признаюсь Розу не читал. Виноват.

Мерси за комплиман(с). Серьезно, спасибо, мне тоже кажется что страсти
надо обязательно разжижать, в том числе и незлым юмором.Но "самое
важное" - см. выше - давайте обсуждать. Является ли Даниельсон
аутентичным "мажоратором" Маркса ( в тот моент) для России. А не
Плеханов. "Кто марксист" по духу и методу, по работам. Грамши или
Бухарин .<

А нужно ли это обсуждать? Какое значение имеет Марск если он ошибался в главном - в России. Может есть смысл разобрать его ошибки именно по отношению к России.

Это не постулат, а вывод из теории. Постулаты в другом месте. Насчет
труда и его характера и т.п.<

Дело в том, что я ненашел аутентичного доказательства. Поетому этот его вывод для меня остается постулатом.

---

От	Pout
К	miron (13.08.2002 19:54:13)
Дата	14.08.2002 16:51:41

Путем зерна. "И Советы, и партия"(Ленин)

---

>Вы персонифицируете излишне , легки на оценки(отметки) и переводите
>стрелки на личность.. Молекулярное распространение, симбиоз и
>воздействие идей( в разных странах по разному)не зависели в конечном
>итоге от того, кто кем кого считал. Политически значимые массовые"идеи"
>диффундируют, а не вдалбливаются. Их нельзя вдолбить.Это массовое
>расползание, как эпидемия или подземные воды. Смотрите пример с
>агитацией и пропагандой в рабочих кружках, который я привел - каким
>путем он происходит. "Путем зерна".<

>Я в принципе согласен. Но дело в том, что в России все излишне персонифицировано. Если спорят - то ссылка на авторитет важнее сути. Так именно поетому я считаю, что развенчание маркса только поможет России, Она освоборится от соски. Ваш же пример как раз и показывает мою правоту. Народники совершили коренную ошибку не тогда когда стали спорить с марксистами, а когда пошли в рабочий кружок. Не был и не будет никогда пролетариат (рабочие то есть) революционным классом и в этом главный ошибочный вывод Маркса. Идти же народникам надо было в деревню, а не в город. Именно крестяне создали СССР.

Они туда и ходили, к Вашему сведению, отсюда слделаи верные выводы9для своего существоания). А потом уже , к 90м,относится описанный эпизод.
Давайте не в жанре "альернативной истории" и указивок,кому бы надо было бы чего. Рапньше разобраться бы, что на самом деле происходило и откуда результат. Будем действовать сначала по линии согласия. Доказательств сильных положений вроде кто что создал без канвы не бывает.

фиксмруем одни из промежуточных итогов обсуждения.

думаю, Вы согласились (и в соседнем треде это прозвучало), что решающим моментом ,определяющим пути и далее формы образующегося "симбиоза" был процесс, происходивший на уровне практической"низовой"работы соперничающих интеллигентских направлений в массах. Каким путем и почему "поднимались"подземные воды и диффундировали "по капиллярам" идейные затравки. Причем и "снизу", и "сверху". Вот мы увидели, что процесс "идейной затравки снизу" в определенных очень важных, пороговых ситуациях (выбор типа пропаганды)мог иметь встерчный процесс типа неявного социального заказа. Но это слово неточное. Просто для"идейной затравки снизунет таких ясных , отработанных и привычных формул. как дл "профессионально-интеллигентской"деятельсноти. Профи само собой носители затравки. А вот что за тип"фмлософии",воспаряющей от нее"идеологии" и далее"политики"
- то, что идет от"молчаливой массы" - это разработано гораздо смутнее,нечетче, в слабо структурированных категориях.

Это задача прежде всего методическая - Нужен ей аутентичный аппарат, метод, а не наскок и плетение неких конструкций "как там на само деле было, я вот вам скажу"из попавшихся под руку фрагментов, как правило пропитанных "старыми идеологиями" или верховыми взглядами. Если был процесс вроде"сглаза","порчи", о которых я упоминал - что ж, такое "не рационализируется". Спортил клятый демон бедную страну. Ваша соседка мадам так вот постановила, и точка. Такого добра как раз в группах - выше крыши,это типичное для "от-объяснения и успокоения души" скорей, чем для поиска сути.. Я о другом.

Одна из вещей, которая может послужить путеводной нитью для отслеживания этой стороны процесса(там есть и категории, и "тезаурус", и связные "ходы" - это концепция идеологии Грамши. По крайней мере там это есть, и сам процесс посатвлен во главу угла, а не рассматриваетсяч как пассивная материя или вторичный момент.

Путем зерна.

Грамши обобщил свой и товарищей опыт Италии, опыт партийной борьбы, являясь и деятелем(вождем),и методологом(принципиально новым), и идеологом, имея для этого не по своей воле возможность в стороне от идеолог. и полит.борьбы. И на остром опыте и с острой страстью"отыграться за рагром" и "работать для вечности". Итоги - теор. вклад и в метод, и в оригианльные концепции, все еще актуально и оживленно ("страстно") обсуждаемые. Это ЖИВАЯ ветвь философии практики. Итог - в т.ч. кнцепция "партии нового типа" ,"гегемонии", создаваемой долгой упорной и усердной тягомотиной. С такими решающими моментами вроде "излучения престижа рядовыми членами партии"и"каждодневная работа на местах"(своих и соседских,где их знают и ценят), которые не имеют отношения к степени"гениальности"идей верховых идеологов,сугубой стройности их концепций и многим плавающим на поверхности моментам. Тем более измышлениям от первых впечатлений. Которые ВАс, на мой взнляд, ослепляют и завораживают. Речь не идет о (даже жестокой)борьбе научных школ,общественных идей или вариантов школ культурных. Политика это свой мир, и "маркетинг"идей в нем совершенно иной. Другой раз и "никакие"теоретические концепции побеждают(та же Италия - Муссолини). И Маркс тоже вовсе не был только"теоретиком" да"идейным вдохновителем", он был организатором и политиком (не говоря уже о Ленине) - порой в первую голову.

То, что и как происходило в России по ходу взаимодейстивя нативных и марксистских направлений, а также в массоом нетеоретическом исполнении "оркестров и масосвок", имеет смысл заново рассмотреть как типичный путь"омирщения философии практики". Это на языке Грамши такая сверхзадача, ставившаяся как sine qua non для "доказательства ею самой себя". В определенном смысле этот процесс как читсый невозможне, возникают особые эффекты(лни также стали предметом долгого внимательного анализа). но это другой разговор. Об этом есть несколько слов в тектах Григорьевой
Для описания в этом ключе русского опыта надо брать поменьше замутненные "старой официозной идеологией" источники, реконструирующие, с фокусом внимания на таких"молекулярных моментах" "подход Ленина. "Партия нового типа". Вторичные и пока нераскрытые (последствия официозной трактовки)идеологиечские феномены можем оставить пока как есть.без раскодировки.


------------------------

Отношение ко многим коммунистическим символам будет зависеть совсем не от того, с каким упорством мы будем их пропагандировать, а от того, с какими конкретными делами эти символы будут ассоциироваться в повседневном сознании людей.

(далее цитируес отрывок доклада - адреса и ссылки в конце)
----------
..
публицист Е.Стариков, открыто признает, что <рабочее движение становится все более оппозиционной демократам во власти силой и поэтому контакты с этой силой активно стараются наладить как коммунисты, так и националисты>, что если раньше влияние коммунистов в рабочей среде было ничтожным, то теперь <тенденция к росту коммунистических настроений устойчива> (Стариков Е. Новые профсоюзы перед соблазном фашизма // Новый мир. 1996 N 1. С.133), что <появляются социальные предпосылки для усиления позиций в рабочем движении тех коммунистических организаций, которые не слишком отягощены ортодоксальным наследием>, что <среди рабочих растет ностальгия по прошлому> (Стариков Е. Новые профсоюзы перед соблазном фашизма // Но-вый мир. 1996 N 1. С.134).
Вся его статья - горький упрек буржуазной интеллигенции за недоверие и боязнь рабочего движения. <Кастовый элитарный дух, царящий среди московской тусовки <Демократическая интеллигенция>, - пишет он, - заставляет ее с предубеждением относиться не только к рабочему движению, но и ко всем другим социальным группам, которых она инстинктивно боится. По отношению к казачеству, к зарубежным русским, к провинциальной глубинке, к пенсионерам и ветеранам, к армии у <паркетных демократов> существует стойкая <презумпция реакционности>, стремление немедленно записать многие социальные группы во <врагов демократии>. Происходит, - считает он, - отталкивание и <выпихивание> этих групп в лагерь оппозиции, чем и доказывается <изначальная правота> утверждений об их <генетической реакционности>. А, поскольку, кроме околономенклатурной интеллигенции существует еще и люмпенинтеллигенция с экстремистскими наклонностями крайне левого или крайне правого толка, то именно последняя, как правило, и возглавляет социальные группы и движения, отвергнутые не в меру брезгливой <демократической элитой> (Стариков Е. Новые профсоюзы перед соблазном фашизма // Новый мир. 1996 N 1. С.134). Вся его статья - настойчивое напоминание об опасности подпадания рабочего движения под влияние шовинистов, фашистов или коммунистов и призыв к своим буржуазным коллегам перехватить у оппозиции патриотическую идею и самим оседлать зачатки рабочего движения.

работники наемного труда составляют подавляющее большинство общества. Вопреки некоторым расхожим рассуждениям преобладающий характер народной жизни в России последних десятилетий определяют не деревня и земля, но город, промышленность и наука. Российский народ теперь по преимуществу рабоче-интеллигентский, а не крестьянско-мужицкий. И хотя в результате развала отечественной промышленности, науки, культуры и образования доля наемного труда сокращается, работники наемного труда все еще составляют от 80 до 90 % трудоспособного населения, причем только на больших предприятиях (свыше 200 человек) занято от 40 до 50% (Гордон Л. Россия: рабочее движение в переходном обществе // Мировая экономика и международные отношения. - 1995. N 10. С.62).
Но за кем пойдет этот класс?

в рабочем движении современной России пока еще нет преобладающей идейно-политической направленности, каким был социализм век или полвека тому назад. В настоящий момент, как отмечал Л.А.Гордон, <для нынешнего российского рабочего движения характерно многообразие, подчас противоположность политических ориентаций> (Гордон Л. Россия: рабочее движение в переходном обществе // Мировая экономика и международные отношения. - 1995. N 10. С.60).
Именно это обстоятельство делает правомерным исторический аспект моего доклада, так как история позволяет глубже понять и осмыслить многие вопросы, с которыми мы сегодня сталкиваемся. А главное, пожалуй, в том, что сама теория этого вопроса складывалась и развивалась настолько исторически, что без знания и осмысления того, как история отражалась в теории, мы едва ли сможем творчески развивать марксистскую теорию в условиях нашей современной истории. Ведь вопрос о конкретных формах соотношения класса и партии не имеет и не может иметь однозначного решения на все времена. Поиск современного соотношения реформы и революции, партии и класса требует, поэтому, анализа целого ряда различных ситуаций для поиска методологического ключа к тому замкнутому кругу, в котором мы оказались
Мне вспоминается выступление рабочего депутата Государственной думы Шандыбина на научно-практической конференции в Горках Ленинских в январе прошлого года, в котором он рассказывал о встречах с рабочими стачкомами. Его попытки говорить им о Ленине были встречены бранью и буржуазными россказнями о том, что Ленин-де немецкий шпион. И переломить это настроение ему удалось только после того, как он стал спрашивать о том, как они формируют свои организации, и рассказал, что именно Ленин стоял за производственный принцип формирования Советов и за право отзыва депутата, за что и был оклеветан немецким шпионом. Отношение ко многим коммунистическим символам будет зависеть совсем не от того, с каким упорством мы будем их пропагандировать, а от того, с какими конкретными делами эти символы будут ассоциироваться в повседневном сознании людей.

***
....

Такие организации, как Союз справедливых, ставший под влиянием Маркса и Энгельса на новую идеологическую основу, что нашло отражение в его переименовании в Союз коммунистов, сыграли большую роль по сплочению и воспитанию самоотверженных активистов революционного коммунизма. Но численность СК никогда не превышала нескольких сотен человек, и в условиях европейской революции 1848 г. эта организация показала свою непригодность или, вернее, недостаточность в новых революционных условиях.
Именно поэтому, порвав в 1852 г. с экстремистской частью Союза коммунистов, Маркс не только не стремился, но и считал ненужным повторять опыт СК в новой организации.
Развитие промышленности и появление первых рабочих организаций профсоюзного характера наряду с завоеванием передовыми отрядами рабочего класса избирательного права привели Маркса и Энгельса к принципиально новой идее создания широкой рабочей организации <Международное товарищество рабочих>, получившей впоследствии название Первого Интернационала. Эта организация была в определенном смысле противоположностью СК, так как была объединением не профессиональных революционеров, а профсоюзов, и создавалась не в результате идеологического развития, а в качестве исходного пункта для такого развития на более общей и широкой идеологической основе, чем Манифест Коммунистической Партии. В этом смысле она была невообразимо далека от Союза коммунистов.
Идея такой организации была основана на выводе Маркса и Энгельса о необходимости периода политического воспитания рабочих масс, предшествующего пролетарской революции. Это было массовое объединение, а не революционная партия. При этом Маркс и Энгельс исходили из возможности того, что по мере своего идейного развития на ежегодных конгрессах и в постоянной работе в Генеральном совете Товарищества профсоюзы смогут выполнить роль политических партий.
История товарищества, а особенно Парижской коммуны, показала, однако, ограниченность профсоюзов как низшей формы классовой борьбы и вновь поставила вопрос о необходимости создания массовых политических партий, что было признано на Гаагском конгрессе Товарищества в 1872 г. Тем самым на новом витке исторического развития диалектика развития рабочего движения как бы вновь вернулась к идее Союза коммунистов, но уже как массовой политической партии.
Развитие этих партий имело одним из своих итогов создание в 1889 г. Интернационала, сложившегося уже как групповой союз этих партий. При этом их организационное строение стало развиваться под решающим влиянием таких национальных условий, как возможность легальной политической деятельности, степень развития рабочего движения и уровень марксистской мысли, а также объективная необходимость и возможность реформистской борьбы за программу-минимум в качестве предварительного условия реализации революционной программы-максимум.
2.
Исторический опыт дооктябрьского большевизма развивался на базе этих достижений рабочего движения, приспособленных к национально-историческим условиям России.
Здесь мы подходим к одному из спорных ленинских положений, которое нередко ставится под сомнение как исторически ограниченное. <История всех стран свидетельствует, - писал Ленин, - что исключительно своими собственными силами рабочий класс в состоянии выработать лишь сознание тред-юнионистское... Учение же социализма выросло из тех философских, исторических, экономических теорий, которые разрабатывались образованными представителями имущих классов, интеллигенцией> (Ленин В.И. Что делать? Наболевшие вопросы нашего движения // Полн. собр. соч. Т.6. С.30-31).
Хорошо известно, что Ленин был не только не одинок, но и не оригинален в этом утверждении. О том, что современное социалистическое сознание может возникнуть только на основании глубокого научного знания, писал и К. Каутский. Носителем же науки, по его мнению, <является не пролетариат, а буржуазная интеллигенция. В головах отдельных членов этого слоя возник и современный социализм>.
В какой степени эти слова были данью историческим условиям и, следовательно, верны ли они сегодня?
В значительной мере ленинская постановка вопроса об инициирующей роли революционной интеллигенции была обусловлена низким уровнем интеллектуального развития рабочего класса, что отражало и продолжительный рабочий день, и характер и условия труда. В результате даже тогда, когда рабочие бросают работу и становятся профессиональными литераторами, они, как отмечал Маркс, <всегда творят немало бед в теории> (К.Маркс - Ф.А.Зорге, 19 октября 1877г. // Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т.34. С.235). Известный социолог Михельс, анализируя этот вопрос на основе немецкого и итальянского опыта, также приходил к выводу, что <как только маршальский жезл попадал в мозолистые руки рабочего, всегда оказывалось, что у армии пролетариев руководство менее надежное, менее способное осуществить ее цели, чем когда ею руководят представители других классов общества>. По его мнению, <в конечном счете в реформистских тенденциях германской социал-демократии повинны были не столько ревизионисты-интеллигенты, сколько руководители профсоюзного движения, так сказать, пролетарии по происхождению>.
Эти высказывания характеризуют, конечно, не рабочий класс, а тот конкретно-исторический уровень его развития, который реально существовал в конце прошлого - начале нашего веков, но они вновь станут актуальными, если в процессе деиндустриализации, люмпенизации и культурной деградации современный пролетариат вновь будет отброшен на этот уровень.
Но идея марксистской партии как объединения революционной интеллигенции, своего рода революционной элиты, извне формирующей революционную сознательность рабочих масс, была обусловлена не только уровнем развития рабочего класса, но и социальными особенностями российской интеллигенции, которая в отличие от западной не имела таких социальных корней в среде торговой буржуазии и не отличалась преданностью буржуазным интересам. Показав это самоотверженным хождением в народ, революционная российская интеллигенция представляла собой совершенно уникальный детонатор для рабочего класса.
И еще один злободневный вопрос: проблема реформы и революции. Для большевистского подхода крайне характерно, как Ленин, взяв чисто реформистскую идею массовой экономической агитации среди рабочих <на почве существующих мелких нужд>, изложенную виленским социал-демократом А.Кремером в его брошюре <Об агитации> и развитую впоследствии <экономистами> в известную <теорию стадий>, - дал в 1894-1896 гг. пример революционной борьбы за реформы. Некоторые его товарищи и тогда усматривали в этом <крохоборческую политику>, недостойную революционеров, и высказывали опасения, что практика широкой агитации позволит царской охранке выловить наиболее активных участников социал-демократических кружков. Была в этом и опасность <экономизма>, возникшего на основе одностороннего увлечения <молодых> членов Союза борьбы экономической борьбой. Но только этот поворот к массовой политической агитации, в которой социал-демократическая теория и политическая программа были соединены и переплетены с экономическими требованиями, только эта знаменитая <Промышленная война> петербургского пролетариата, в ходе которой были завоеваны первые экономические успехи и первые шаги рабочего законодательства, - стала реальным началом соединения преимущественно интеллигентской партии с классом - части с целым (подробнее об этом см. Костин А.Ф. Ленин - создатель партии нового типа (1894-1904 гг.). Изд. 2-е, перераб. и доп. М.: Политиздат, 1980. С.80-100).
Предлагая в 1899 г. посвятить особый абзац Программы РСДРП указанию того, что социал-демократическая рабочая партия ставит своей задачей <борьбу против всех попыток самодержавного правительства развратить и затемнить политическое сознание народа посредством чиновничьей опеки и лжеподачек>, т.е. политики кнута и пряника, В.И.Ленин призывал вести систематическую борьбу против демагогических мероприятий правительства, <разоблачая лживость полицейских радетелей народа, показывая связь правительственных реформ с рабочей борьбой, научая пролетариат пользоваться каждой реформой для укрепления своей боевой позиции, для расширения и углубления рабочего движения> (Ленин В.И. Проект программы нашей партии // Полн. собр. соч. Т.4. С.221-222).
Детали искровского, а затем и большевистского плана построения партии были обусловлены конкретными условиями самодержавного деспотизма. В этих условиях для Ленина был актуальным скорее Союз коммунистов, чем Международное товарищество рабочих. Высшая степень совершенства революционной организации как непременное условие победы требовала решительного разрыва с традициями организаций чисто рабочего типа. <Заводская группа или заводской (фабричный) комитет (чтобы отделить его от других групп, которых должно быть очень много) должен состоять из очень небольшого числа революционеров, получающих непосредственно от комитета поручения и полномочия вести всю социал-демократическую работу на заводе, - писал Ленин. - Все члены заводского комитета должны смотреть на себя, как на агентов комитета, обязанных подчиняться всем распоряжениям его, обязанных соблюдать все <законы и обычаи> той <действующей армии>, в которую они вступили и из которой они в военное время не имеют права уйти без разрешения начальства> (Ленин В.И. Письмо к товарищу о наших организационных задачах // Полн. собр. соч. Т.7. С.16).
Если рабочий класс выступал своего рода экономической общностью, объединенной по принципу объективной необходимости, то партия - идеологической или политической общностью, объединенной по принципу добровольности. Именно поэтому партия и могла быть лишь частью класса, его авангардом и выразителем его интересов. Отсюда и убежденность в том, что поначалу передовой отряд класса не может не быть малочисленным. И хотя никто не утверждал настойчивее, чем сам Ленин, что без участия масс невозможна ни одна серьезная политическая акция, но до революции 1905 г., да и потом, он никогда не рассматривал партию как массовую организацию. Основа ее силы состояла в том, что ее деятельность в первую очередь связана с исключением, а не с включением, - целью было качество, а не количество.
Итак, суть ленинского плана состояла в создании небольшой, но профессиональной и объединенной на основе общих взглядов партии, имевшей твердое центральное руководство. Но когда в России неожиданно разразилась первая революция, Ленин первым потребовал от своих товарищей Богданова, Гусева и др. в феврале 1905 г. смелее и шире вербовать молодежь, не боясь ее. <Бросьте все старые привычки неподвижности, чинопочитания и пр. - пишет он, - основывайте из молодежи сотни кружков впередовцев и поощряйте их работать вовсю. Расширяйте комитеты втрое приемом молодежи, создавайте пяток или десяток подкомитетов, <кооптируйте> всякого и каждого честного и энергичного человека. Давайте право любому подкомитету писать и издавать листки без всякой волокиты ( не беда, если ошибется: мы во <Впереде> <мягко> поправим>) (Ленин В.И. Письмо А.А.Богданову и С.И.Гусеву // Полн. собр. соч. Т.9. С.247).
Это, конечно, был не отход от представлений о партии как боевой авангардной организации, а своего рода дополнение принципов Союза коммунистов принципами Международного товарищества рабочих с учетом новых условий и задач. Но и этот учет очень скоро оказался недостаточным.
Новые возможности революции в нашем столетии были связаны с тем, что если XIX век создал профсоюзы и массовые революционные партии, то наш XX век создал целый ряд разнообразных вариантов органов революционно-демократической и пролетарской диктатуры, и главное - Советы как органы классовой организации рабочих.
В 1905 г. большевики активно участвовали в этих организациях вместе с беспартийными рабочими и представителями других партий, но теоретическое осмысление советов и их огромного значения в революции составило для них поначалу немалую трудность. Особенно наглядно эта трудность проявилась в С.Петербурге, где созданный в октябре 1905 г. Президиум Совета возглавили отнюдь не большевики, а сначала полулиберал-полуменьшевик Хрусталев-Носарь, а потом Троцкий и Парвус. Недоверие, с которым многие большевики отнеслись к Совету, объяснялось недостаточными, старыми их представлениями о соотношении партии с другими классовыми организациями пролетариата, стремлением навязать Совету Программу РСДРП, настороженностью к проявлениям беспартийной революционности. Способствовало этому и то, что с появлением Совета некоторые меньшевики стали рассматривать его как зародыш <широкой рабочей партии>, а либералы активно выступили за его беспартийность и аполитичность. Все эти факторы, наложившись на прежние представления о соотношении партии и класса, загнали некоторых большевиков в ложное противопоставление: Совет рабочих депутатов или партия?
Именно такая дилемма была сформулирована в статье Б.Радина (Б.М.Кнунянца), опубликованой в 5-м номере большевистской газеты <Новая жизнь> за 1905 г. В конце октября 1905 г. сформированный большевиками и меньшевиками совместный федеративный комитет, созданный в преддверии объединительного съезда партии, вынес резолюцию, согласно которой Совет рабочих депутатов, если он предполагает играть политическую роль, а не ограничивать свою деятельность известными, совершенно определенными, конкретными функциями, должен был признать руководство РСДРП. Резолюция вызвала резкие протесты эсеров, заявивших о превращении совета в партийную организацию, и 29 октября Совет отказался от определения своей партийной принадлежности (Костин А.Ф. Ленин - создатель партии нового типа (1894-1904 гг.). Изд. 2-у, перераб. и доп. М.: Политиздат, 1980. С.62-63).
И нужно было вмешательство Ленина, чтобы утвердить ту мысль, что рабочему классу нужны и Совет, и партия.
Этот спор, как мне представляется, в силу близости и даже совпадения некоторых условий начала и конца нашего столетия, имеет для нас особое значение и позволяет понять недостатки многих наших общественно-политических организаций, повторяющих некоторые ошибки С.-Петербургских большевиков.
Сегодня мы уже имеем целый ряд общественно-политических движений и советов, опыт которых позволяющет делать некоторые общие выводы.
Первый вывод заключается в том, что и обе <Трудовые России>, и РКР, и РИК, и некоторые другие организации возникли и существуют как партийные или припартийные вплоть до записи в Уставе <Трудовой России> о выполнении решений РКРП. Убежден, что сегодня такой подход переносит в рабочее движение межпартийные перегородки и тем самым способствует общему ослаблению всего движения в целом.
Второй вывод заключается в том, что политические программы и решения припартийных общественно-политических организаций зачастую очень мало отличаются от программ создавших эти движения партий, что подчас приводит и к совпадению членской базы такой партии и ее движения.
<Мне сдается, - писал как бы в этой связи Ленин, - что нецелесообразно было бы со стороны Совета примыкать всецело к одной какой-либо партии> (Ленин В.И. Наши задачи и Совет рабочих Депутатов // Полн. собр. соч. Т.12. С.62). Логика Ленина заключается в том, что если Советы ведут не только политическую, но и экономическую борьбу, если в экономической борьбе участвуют и должны участвовать не только социал-демократы (или, как мы бы сказали, коммунисты), но и другие левые - то они и должны объединяться в Советы, возникшие в этой борьбе и выросшие из ее потребностей. <..В качестве профессиональной организации, - писал Ленин, - Совет рабочих депутатов должен стремиться к тому, чтобы включить в свой состав депутатов от всех рабочих, служащих, прислуги, батраков и т.д., всех, кто только хочет и может бороться сообща за улучшение жизни всего трудящегося народа, всех, кто обладает только элементарной политической честностью, всех, кроме черносотенцев. А мы, социал-демократы, постараемся в свою очередь... пользоваться совместной борьбой с товарищами-пролетариями без различия их воззрений для неустанной, неуклонной проповеди единственно последовательного, единственного действительно пролетарского миросозерцания - марксизма> (Ленин В.И. Наши задачи и Совет Рабочих Депутатов // Полн. собр. сточ. Т.12. С.63).
Кроме того, Ленин подверг сомнению целесообразность требования от Совета рабочих депутатов принятия социал-демократической Программы и вступления в РСДРП, так как считал Советы зачатком не пролетарского только, а более широкого революционного временного правительства, органом не пролетарской только, а революционно-демократической диктатуры. Революционную многопартийность Советов Ленин считал, поэтому, не минусом, а плюсом и говорил: <необходимо боевое объединение между социал-демократами и революционными буржуазными демократами> (Т.7. С.265). При этом он решительно отвергал слияние партий и требовал бороться с непоследовательностью рабочих самым решительным образом, <но бороться так, чтобы насущное, злободневное, живое, всеми признанное, всех честных людей объединившее революционное дело от этого не страдало> (Ленин В.И. Наши задачи и Совет Рабочих Депутатов // Полн. собр. соч. Т.12. С.66). Очень поучительно звучат эти слова для всех наших многочисленных структур.
Эта проблема, однако, отнюдь не сводится к коммунистическому или революционно-демократическому плюрализму или многопартийности. Не настаивая на партийной Программе, Ленин все-таки подчеркнул необходимость борьбы за политический курс Советов, за их революционное назначение.
Поворот от дореволюционных взглядов на соотношение партии и класса, однако, еще не был завершен. Он был только начат, о чем свидетельствует борьба вокруг выдвинутой Аксельродом идеи <Рабочего съезда>......

http://www.sovetsky.narod.ru/cp/articles/2.htm

---------------------------------------
http://www.rol.ru/news/magazine/novyi_mi/n1/staric.htm
страиков-профсоюзы

---

От	miron
К	Pout (14.08.2002 16:51:41)
Дата	14.08.2002 23:51:15

Советская власть без марксистов

---

Спасибо за интересный материал. Вроде бы должен согласиться но не могу. Не могу по той простой причинем что не верю в революционность рабочего класса. Не было ни одной пролетарской революции.
Да и буржуазных то не было по сути. Одни крестьянские. 1905, 1917. Октябрь-крестьянские, Англия 1647 (кажется), Кромвель типичная крестьянская. Крестьяне восстали против огораживаний и ничего больше. нам же подавалась как буржуазная. Я трут недавно событийность перечитывал.
1789 год. очень похоже на отречение Николая 2. Только там Людовик решил собрать ассамблею, которая не собиралась чуть ли не столетие. Дальше - больше. Закрыли случайно праламент. Король на похоронах был. Кто не попал пошли злые в ближайшие теннисные корты и дали клятву. И поишло и поехало. А в феврале 1917 не подвезли хлеба, в войну. надо было публично градоначальника расстрелять и все. Или же войска послать. Нет отрекся: А механизма передачи власти не было. все остальбые тоже отреклись и пошло и поехало. Я тут смотрел фильм про этот момент. Очень хорошо показано нарастание глумливости революции. На ВИФе2 очень хорошо было, показано, что на периферии и в Москве никто и не хотел царя свергать. Все спокойно было.

К чему я все это. К тому, что Ваша установка на то, что пабочие России поднимутйса не верна. Не поднимутся они. Как никогда не поднимались. Бунты были только если жрать не давали.
Им есть слишком много чего терят. не верю я ни в марксизм ни в революционность пролетариата.

Будуший взрыв в России произойдет только если власти сделают ошибку. Пока Путин ошибок не делает. температура воды в ведре с лягушками (россиянами то бищ) поднимается медленно. Если есть скачки, то сразу просают кость. Пирамида выстраивается медленно но верно. Чтобы что-то сделать надо ухудшить жизнь москвучей, а они сейчас в среднем 12000 рублей получают (тут была информация). В Иванове 2500. Так что не будет революций на основе Маркса. Будет все по-другому. Или Америка сломается. Тогда и россияне могут проголосовать за кого-то, если этот кто будет в этот момент. Или же технотронная катастрофа начнется. Но думаю, что Лужков ее не допустит.

---

От	Pout
К	miron (14.08.2002 23:51:15)
Дата	15.08.2002 09:50:40

...это называется иначе"коричневый Кронштадт"

---

адаптация лозунга "Советы без коммунистов" в тепершнем раскладе

miron сообщил в новостях
следующее:65861@kmf...
> Спасибо за интересный материал. Вроде бы должен согласиться но не
могу. Не могу по той простой причинем что не верю в революционность
рабочего класса. Не было ни одной пролетарской революции.
> Да и буржуазных то не было по сути. Одни крестьянские. 1905, 1917.
Октябрь-крестьянские, Англия 1647 (кажется), Кромвель типичная
крестьянская. Крестьяне восстали против огораживаний и ничего больше.
нам же подавалась как буржуазная.

это очень круто...Новация

> 1789 год. очень похоже на отречение Николая 2. Только там Людовик
решил собрать ассамблею, которая не собиралась чуть ли не столетие.
Дальше - больше. Закрыли случайно праламент. Король на похоронах был.
Кто не попал пошли злые в ближайшие теннисные корты и дали клятву. И
поишло и поехало.

Похоже не значит то же.Де Токвиля почитайте, умного "Старый порядок".
Человек не сторонник революции,но"вынужден признать"ее закономерность и
вписывание в традицию, неизбывность назревания, нелинейные эффекты и
неподвластность никаким "лужковым", какое там... .Текст тут проходил,
полностью - на кротов.орг есть. А детектив с цепью случайностей вплоть
до"теннисных кортов" - это имхо для фольк-хистори сюжет,не более
.Новация это для меня даже в широком наборе версий ВФР

>А в феврале 1917 не подвезли хлеба, в войну. надо было публично
градоначальника расстрелять и все. Или же войска послать. Нет отрекся: А
механизма передачи власти не было. все остальбые тоже отреклись и пошло
и поехало. Я тут смотрел фильм про этот момент. Очень хорошо показано
нарастание глумливости революции. На ВИФе2 очень хорошо было, показано,
что на периферии и в Москве никто и не хотел царя свергать. Все спокойно
было.

Ну. Плюс еще "не надо было двести лет пороть крестьян на конюшнях",
как обычно на такое возражают. Читайте Шанина про крестьянскую революцию
и ее неизюежность и закономерность. Он спец. Тут было..Лучше все же тут
не "форумы"сплошняком - не по "событийности", а по "концептуальности". А
тех кто на форумах обозначался как дока. У нас - де Токвиль и Шанин, и
некоторые другие.
>
> К чему я все это. К тому, что Ваша установка на то, что пабочие России
поднимутйса не верна. Не поднимутся они. Как никогда не поднимались.
Бунты были только если жрать не давали.

это не"моя установка", а приложенный текст доклада с приведенной
историографией по теме"И Советы , и п партия". Иллюстрирующий диалектику
процесса и синтез влияний снизу и от рев.интеллигенции , прагматику и
поилитку Ленина в ходе процесса - вотличие от других. Без рев.партии
нового типа,основанной на философии практики и ведомой
прагматиком-марксистом Лениным, никакой чаемой Советской власти в итоге.
В итоге - корниловщина, без красных. Те висят на столбах. Чтоб не
раздражали дворянского глаза и не напоминали насчет"двести лет пороли".

В общем, мы снова отклоняемся от генеральной линии. То в "политэк",
теперь вот - в перебор всего что относится к впечатлениям от всех
революций. Давайте сужаться назад.

персонификация у Вас непробиваемая и густая."Сталин сказзал - и
зазеленели Каракумы" На основе имярека, что-то там будет, а Лужков не
допустит. Это прошибается умными Токвилями и Шаниными - их и рекомендую,
пересказывать не берусь .

> Будуший взрыв в России произойдет только если власти сделают ошибку.
Пока Путин ошибок не делает. температура воды в ведре с лягушками
(россиянами то бищ) поднимается медленно. Если есть скачки, то сразу
просают кость. Пирамида выстраивается медленно но верно. Чтобы что-то
сделать надо ухудшить жизнь москвучей, а они сейчас в среднем 12000
рублей получают (тут была информация). В Иванове 2500. Так что не будет
революций на основе Маркса. Будет все по-другому. Или Америка сломается.
Тогда и россияне могут проголосовать за кого-то, если этот кто будет в
этот момент. Или же технотронная катастрофа начнется. Но думаю, что
Лужков ее не допустит.

Лужков не допустит техногенной катастрофы..
Выйдет , прикажет - и не допустит. Мы выживем..

---

От	miron
К	Pout (15.08.2002 09:50:40)
Дата	15.08.2002 10:56:47

Кронштадт, Тамбов....

---

беседуя с Вами у меня все время возникает двойственное чувство. Вроде все у Вас логично. не подкопаешся. А вот интуиция не приемлет. Я конечно не большой специалист в истории и в ее обьяснениях. Но вот, что интересно. По сути Ленин пошел на удовлетверение требований и Кронштадцев и Тамбовцев- ввел НЕП. НЕП ведь прямой народнический этап. Тут я с Александром согласен. Почему надо было ждать мятежа и жестоко подавлять а не регулировать предвосьхишая события. Ме потому ли, что созанание было отравлено марксизмом?

Да комечно практическая политика - дело особое. все мы крепким после драки руками махат. Поэтому я не в вину Ленину. Я в вину нам.

Да революции закономерны. Да их начало случайность. Но ведь СГКМ правильно указал, что истмат не учитывает роли теории катастроф.

Но это теория. А дело в практиек и будушем. Когда революция оказывается успешной - когда в нужный момент и в нужном месте появляется тот, кто знает что делать. Нам надо знать что делать для России.

---