научная школа - смирительная рубашка разрушительному индивидуализму учёных
Сначала о вопросе, который я хочу затронуть
Меня всегда удивляла реальная картина научных коллективов,которая никак и близко не совпадала с отношением к науке, которое навязывалось в прессе. Изнутри научные коллективы были похожи на гадюшники и потому у меня всегда было крайне скептическое отношение ко всем призывам сделать науку основной общественной силой и учёных верховными моральными авторитетами.
Соответственно всегда было интересно разобраться с причинами такого разрушительного поведения учёных.
Ответ надо искать в антропологической модели западного человека - в человеке-атоме. Любая парадигма научного познания предполагает отрезание человека от остального мира - т.е превращение учёного в человека-атома. А дальше, как говориться, снявши голову по волосам не плачут - эти человеки-атомы ведут себя в процессе познания так как и должны вести себя человеки-атомы. Они конкурируют друг с другом всеми возможными способами и считают все достижения следствием правильного распоряжения своей основной собственностью - своей головы. А так как во всём они видят только результат хорошего или плохого применения своего или чужого тела/головы, то от этого индивидуализм и самомнение учёных только возрастает самым гипертрофированным образом.
наделение этих человеков-атомов такой силой как знания и административные возможности лишь делает их конкуренцию разрушительнее и превращает их в настоящую термоядерную бомбу с точки зрения разрушительности.
Естественная реакция учёного на интеллектуального конкурента - уничтожить и закопать, неважно административным или научным путём. Это базовая форма поведения, от неё невозможно отмахнуться - человек-атом не может иметь другого поведения. Просто информация и знание по своей природе отлична от материи и материального производства, и форма поведения в этом случае существенно сложнее, хотя принципиально она одна и та же. В частности материальные ограничения связанные с потреблением и воспроизводством информации существенно слабее, чем для материальных предметов. Потому потребление знания не имеет таких барьеров, как материальное потребление. Кроме того, ввиду того, что производство знания имеет дело с неопределённостью, прямые, развитые, абстрактные формы обмена трудом как деньги в таком производстве невозможны, приходится большей частью иметь фактически с формами бартера, натурального обмена трудом, кооперацией. Кооперация крайних индивидуалистов это типичная форма отношений в науке.
другое следствие работы на переднем краю борьбы с неопределённостью это обязательность новизны в работе учёного. Новизна, это в той или иной форме монопольное обладание неким знанием, некими приёмами работы. Даже если эта новизна легко преодолима с точки зрения общих принципов, тем не менее фактически она существует на каждом рабочем месте научного работника. Т.е по существу своему научное знание во всей его полноте просто коллекция монополистов разного масштаба
все перечисленные проблемы науки являются совершенно органичными и совершенно разрушительными для любого общества, ведь они связаны с концепцией человека-атома и имеют все проблемы этой концепции в усиленной форме, т.к речь идёт о индивидуализме очень грамотных и умных людей. О необходимости ограничивать индивидуалистическую анархию усилиями государства поняли даже англичане много столетий назад и только в этом и видели смысл государства.
Но для традиционного общества такого ограничения разрушительных качеств науки на общество категорически недостаточно, и их можно сильно ослабить, применяя все возможные способы ограничения индивидуализма в научном труде, т.к основной порок науки это её неразрывная связь с концепцией человека-атома. Соответственно все методы борьбы с отрицательными качествами науки сводятся к методам борьбы с индивидуализмом - начиная с воспитания людей традиционного типа, всяческого продвижения методов и способов поддержки отношений характерных для людей традиционного общества [1] и завершая развитием альтернативных методов и теорий познания, не основанных на методологии разделения себя и окружающего мира в качестве основой методики достоверного знания.
Необходимо ясно осознавать, что конкретная методология достоверного знания использованная на Западе, и известная нам в качестве науки, не является единственно возможным философским решением - есть и другие. Само существование понятия материи говорит об этом. Так же необходимо понимать другую вещь, все меры по ограничению отрицательных воздействий науки не дают и не могут давать гарантированной безопасности, ведь сама процедура познания в том, виде, в котором она осуществляется в научном труде является обычной формой существования человека-атома. Т.е научный работник находится в ситуации, когда ему приходится всё время параллельно существовать в двух разных антропологических моделях.
Нельзя не заметить, что мы имеем дело с прямым аналогом существования разведчика на территории вражеской страны - он тоже постоянно живёт в ситуации раздваивания, соответственно и риски научного работника и реальные психологические нагрузки схожи. Совершенно очевидно, что для человека существующего в таких граничных ситуациях система мифов в качестве мотиватора высшего уровня и источника психологических компенсаций явно недостаточна, все неизбежные нестыковки различных мифов в такой ситуации неизбежно будут проявлять себя.
В таких граничных ситуациях адекватной защитой для сознания, психики и источником психологической компенсации может являться только система из философии вместе с религией.
Т.е максимально высокий уровень философской и религиозной подготовки учёных и их теснейшая связь с философскими и религиозными институтами это самый минимум возможных компенсационных мер долговременной характера.
Вообще говоря, являясь инфраструктурой, которая профессионально занята неопределённостью, наука является зоной постоянного риска, собственно как и война/разведка, неразрывно связанная с той же самой неопределённостью. Но т.к наука является частью элиты общества, то проблемы в науке одни из самых опасных для всего общества - потеря контроля над процессом управления наукой даже на короткое время может сразу же стать фатальной для страны - это примерно как потеря контроля над контролируемой термоядерной энергией.
Все апологеты науки и научным методов сознательно или неосознанно, закрывают глаза на системные риски, неразрывно связанные с наукой, на издержки управления рисками, связанными с наукой.
Нельзя удержаться, чтобы не заметить, что всё сказанное о рисках, связанных с наукой на языке теории пассионарности называется Химерой - явление возникающее в зоне контакта суперэнносов и являющееся сочетанием не сочетаемых качеств, существование которого может закончиться только смертью поражённого суперэтноса
Одной из известных на сегодня организационных форм сдерживания разрушительной силы научных коллективов являются научные школы, которые создают локальное солидарное научное сообщество, перенося конкуренцию на уровень-другой выше личного - на уровень научных школ.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Не надо думать, что изложенная неприглядная картина науки является некой пародией и сильно расходится с реальностью, в которой представлено множество бескорыстных учёных. Выше речь шла о модельном случае с чистым поведением, вытекающим из естественного для западного антропологического типа.
Но в реальной жизни мы имеем дело с смешанным случаем, который был описан как методика снижения системных рисков, связанных с наукой - без применения таких мер издержки связанные с наукой были бы слишком велики, и более того, при неограниченном индивидуализме учёных они стали бы очень могущественной самостоятельной политической силой, чем наука никогда не была в её истории. Не надо забывать, что у западных элит более чем достаточно исторического времени для выработки контрмер, позволяющих ограничивать риски связанные с наукой для общества, и для самих элит
