|
|
От
|
IGA
|
|
|
К
|
C.КАРА-МУРЗА
|
|
|
Дата
|
13.10.2006 20:20:36
|
|
|
Рубрики
|
Культура; Тексты;
|
|
Валерий Соловей: этнизация сознания
http://www.jjew.ru/index.php?prn=3569
<<<
Валерий Соловей: Честность - лучшая политика
2006-10-12 21:46:00
В своей статье «Грозит ли нам фашизация страны», опубликованной в 2002 году, Соловей пишет, что по масштабам этнического и расового насилия Россия отстает от стран Европы. По его мнению, Россия - достаточно толерантная страна, несмотря на проблемы, которые в последнее время возникают. «Когда изменяется этнодемографический баланс, естественно, возникает негативная реакция, в первую очередь в молодежной среде. Молодежная среда всегда была рассадником радикальных идей. В любой другой стране при том кризисе, который испытывает Россия, реакция была бы значительно более массированная. У нас есть все объективные факторы для появления мощного, в том числе и молодежного, экстремизма, но его нет», - пишет Соловьев. С тех пор ситуация немного изменилась. В своем интервью эксперт «Горбачев фонда» пытается объяснить, чем это вызвано. Этот острый и провокационный, но в то же время актуальный материал подготовлен и опубликован газетой "Московские новости".
- Валерий Дмитриевич, давайте разберем конкретный и, увы, ставший "классическим" пример Кондопоги. Там произошел явный межэтнический конфликт. И вслед за традиционными "кто виноват?" и "что делать?" возникает вопрос: "как об этом говорить публично?"
- Черчилль говорил в таких случаях: "Честность - лучшая политика". Конечно, лучше говорить об этом правдиво. Но степень нашей правдивости не всегда зависит от глубины нашего понимания. Для начала надо определиться с терминами. Можно ли события, которые произошли в Кондопоге, назвать проявлением национализма? В общем-то нет, потому что национализм предполагает идеологию, нацеленную на удержание политической власти.
Можно ли их назвать ксенофобией? Или, точнее, этнофобией? На первый взгляд, можно. Поскольку в фокусе недовольства местных жителей оказалась группа чеченцев. В то же время там бок о бок с русскими живут более многочисленные, чем чеченцы, узбеки и таджики. Их никто пальцем не тронул, никто не говорил об их выселении. Получается, что термин "этнофобия" тоже не очень точно улавливает то, что случилось в Карелии. Я думаю, что правильнее говорить об этнизации сознания.
- Что вы понимаете под этнизацией?
- Это означает, что русские начинают осмыслять мир в этнических категориях. Не в социальных, не в политических, не в культурных, а именно в этнических. Конечно, деление на "своих" и "чужих" существовало всегда. Но "чужие", в том числе по национальному признаку, совсем не обязательно должны быть врагами. Если их образ наполняется негативным содержанием, на то есть конкретные исторические причины. Причем это происходит спонтанно, а не потому, что кто-то спустил сверху разнарядку или люди прошли курс "научного национализма". События в Кондопоге - проявление некого этнического инстинкта.
- Почему же раньше этот инстинкт дремал в русском сознании?
- Потому что русские почувствовали себя слабыми - впервые за пятьсот лет. Они переживают социокультурный, даже экзистенциальный кризис. Происходит потеря смысла существования. Понятно, что рефлексия по этому поводу - удел интеллектуалов.
А в своей массе люди живут ощущениями. Они видят, что их дети перестали рожать. Они чувствуют какой-то надрыв. И негативное отношение проецируется на тех, кто, с точки зрения русских, воплощает в себе силу. Казалось бы, чеченцы - народ, многое потерявший в войне. Но русским они все равно кажутся сильнее. Поэтому включается именно биологический механизм выживания, защиты собственного вида. Особенно когда в другой этнической группе, в иной модели поведения видят угрозу своему образу жизни, территории, традициям.
- Но когда сегодня русские пытаются говорить о своих проблемах, их нередко обвиняют в национализме. Иногда им даже отказывают в этничности. Существуют евреи, чеченцы, татары. А вот что такое русские - вроде бы не совсем понятно. Да, есть русская культура, русский язык. А сама национальность - как будто "смешение племен"...
- Этому есть несколько объяснений. Во-первых, положение дел, которое было раньше, до сих пор всех устраивало. Русские были тягловой силой, тащившей на себе и Российскую империю, и Советский Союз. Достаточно посмотреть экономическую статистику. И в период строительства имперского государства акцентирование русских национальных интересов было минимальным.
Русским отказывают в праве на этничность еще и потому, что это очень опасно с точки зрения неких властвующих группировок. Русские могут потребовать передела власти и изменения политики в свою пользу.
А этнические русские существуют - точно так же, как татары, грузины... Все эти разговоры о смешении не более чем миф. Конечно, происходила ассимиляция русскими ряда племен. Однако с точки зрения генетики существует антропологический русский тип, причем он остается неизменным на протяжении тысячи лет. Но существование этноса как биологический факт (а я сторонник именно этой экстравагантной точки зрения) - одно. А осознание этого факта (то, что называют национальным самосознанием) - совсем другое. Сейчас русские как раз начинают осознавать, что они не подданные империи, не православные, не граждане Советского Союза, а именно русские.
- Я знаю, что вы не слишком жалуете понятие "российский народ". Между тем некоторые эксперты видят в нем панацею от "национальных обострений". Разве "российский народ" не преемник "советского"?
- Дело не в том, что сам по себе термин "российский народ" плох. Просто за ним не стоит реального содержания. Сначала это содержание надо сформировать. Сейчас, когда русские называют себя россиянами, чаще всего они имеют в виду лишь то, что живут в России. И татары живут в России. То есть это не отождествление себя с каким-то набором ценностей, а просто территориальная идентификация. Не политическая. Поэтому выдавать желаемое за действительное означает только плодить противоречия.
- Как же решать национальный вопрос в России?
- Прежде всего, необходимо изменить сам вектор социально-экономической политики, ее основания. Если же власть не может на это решиться, она должна хотя бы изменить пропагандистскую стратегию, морально-психологически компенсировать реальную ущемленность русских. Это хотя бы минимизирует напряжение.
Надо вернуть русским уверенность в себе. Постоянно напоминать, что они великий народ, от которого зависит будущее страны. Да, будущее зависит от всех нас, но от русских в большей степени. Ведь если их не будет - не будет России как государства, потому что никто другой его держать не сможет. Что же в этом дурного, что неправдивого? Не надо бояться, если угодно, возвращения концепции "старшего брата". Почему она должна кого-то обижать? Старший брат - это тот, кто защищает, опекает.
Что же касается именно чеченцев, то они могут жить в других регионах России. Но из-за особенностей поведения они должны находиться под очень жестким административным контролем. Отсутствие такого контроля будет провоцировать конфликты.
- Не будет ли это насаждением стереотипов в отношении целой этнической группы?
- Но если эти "стереотипы" поведения она демонстрирует в самых разных странах? Пропагандистам толерантности после Кондопоги можно сделать предложение: а давайте, например, и чеченцев воспитывать в духе терпимости.
Кроме того, большие потоки миграции конфликтоопасных групп нельзя направлять туда, где их раньше никогда не было. В этом смысле на юге России ситуация очень напряженная, в том числе из-за избытка мигрантов. Но ее удается сдерживать, потому что там есть опыт сосуществования разных этнических групп, которого не было на севере. Что и привело к конфликту.
- Как все-таки о таких происшествиях публично говорить? Каждая из сторон готова предъявить "свою правду"...
- Право слово, это трудный вопрос. Говорить о таких вещах надо - хотя бы для того, чтобы не допустить их повторения. Мои личные симпатии на стороне русских, потому что я сам русский. Но если бы я был политиком, то сто раз поостерегся бы выражать свои симпатии открыто.
Видимо, в таких случаях придется придерживаться каких-то нейтральных формулировок. Потому что любая недвусмысленная солидаризация журналиста или тем более политика с той или иной стороной чревата. Конфликт надо объяснять, описывать, избегая при этом оценочных суждений. То есть язык описания конфликта может быть нейтральным. Возможно, он все-таки вторичен по отношению к реальной политике.
- Но ведь "называние имен" тоже часть политики. Очевидно, что нужно быть предельно корректными. Но как при этом не впасть в пресловутую "политкорректность", которая даже не позволяет заявить о существующей проблеме?
- Политкорректность - это дурно, я согласен. Все равно что сумасшедших называть "людьми, которым судьба бросила вызов", как это делается в Канаде. Абсурдно. Между прочим, в Нидерландах сейчас всерьез обсуждают закон, согласно которому резиденты - граждане этой страны не могут говорить не на голландском языке в публичных местах. Иначе их ждет крупный денежный штраф.
- Не очень-то либеральный закон. А у нас не так давно прозвучала инициатива запретить СМИ указывать национальную принадлежность преступников. Это к разговору о том, что у них "нет национальности".
- Глупейшая инициатива, ярко характеризующая интеллектуальный уровень тех, кто с ней выступил. Можно отменить слова, но нельзя отменить явления. Конечно, есть у преступников национальность. Пол ведь у них есть... В нашем случае эвфемизмами отделываться нельзя. Но боюсь, такого языка, о котором вы говорите, никто пока не выработал. Просто нельзя утверждать так однозначно, что вот эти правы, а эти нет. Нужно описывать конфликт нейтрально и обязательно анализировать его причины.
- Целесообразно ли замалчивать этническую подоплеку конфликтов?
- Нет, надо не стесняться называть этнический конфликт - этническим, говорить, кто его спровоцировал. И нужно напоминать, что не только хозяева должны быть гостеприимными, но и приезжие - уважать законы и местные обычаи.
Кондопога - это тот случай, когда большинство симпатий СМИ оказалось на стороне русских. И я знаю многих либеральных журналистов, которые именно в описании национальной проблематики вдруг становятся радикальными русскими националистами. Значит, есть причины, из-за которых происходит такой сбой [?].
Видимо, для каждого случая придется искать свой рецепт. Освещение событий с точки зрения определенной этнической группы - опасно для государства. Плохо вставать на чью-либо сторону. Хотя, возможно, я бы осторожно предположил, что приоритет в таких случаях должен отдаваться русским. Скажем, позиция по отношению к ним должна быть более сочувственной. Судя по тому, что я знаю о Кондопоге, такая реакция местных жителей имела очень серьезные причины. И ее последствия, слава богу, оказались далеко не самыми страшными.
- Между тем власти вначале попытались списать противостояние исключительно на криминальные "разборки" и бытовое "недопонимание". Выглядели при этом очень беспомощными...
- Власти должны быть более точны в своих формулировках. Эта беспомощность описания происходит от беспомощности мысли. В советское время - если бы ситуацию не замолчали - сказали бы очень просто: конфликт спровоцирован подстрекателями. Послали бы туда милицию, которая всем надавала бы по головам. Совершенно точно - всем. Сняли бы все начальство, устроили чистку. Чеченцев бы, кончено, вывезли - никто бы даже обсуждать не стал, оставаться им или нет. Можно такое мышление осуждать, но оно было. Существовала определенная схема. Сейчас же нет вообще никакого понимания сути момента. У тех, кто за это отвечает, - онтологический ужас перед происходящим. Говорят что-то невнятное, боятся погрешить против генеральной линии, которой на самом деле нет. Это такое ситуативное реагирование. Лягушка лежит на лабораторном столе, ее иголочкой ткнули - она дернулась. Вот и все.
- Приезжающие к нам люди, безусловно, должны уважать законы. Но протесты направлены и против местных коррумпированных элит. Чуть ли не в первую очередь против них. Получается, их начинают отождествлять с "чужими", воспринимать как своеобразный "этнос в этносе"?
- Да, это очень важно: власть покровительствует им и с ними отождествляется. То же самое происходило в начале ХХ века. Это очень опасно. Сейчас история России радикально переменилась. Стоит вопрос о том, чтобы в России вообще существовало государство - минимально эффективное и минимально компетентное. В России формируется новый тип государства, которое занято получением прибыли. Оно отказывается от любых форм социальной ответственности, от определения того, что справедливо, а что нет. Достаточно посмотреть, как решаются судебные дела. Думаю, субстанционально государство этого типа враждебно вообще всем, кто в нем живет. И даже не враждебно, а чуждо - как марсиане. Недовольство в отношении чеченцев и вообще мигрантов во многом вызвано неспособностью государства предвидеть противоречия. Этническое здесь неразрывно переплетено с социальным.
- Вскоре после Кондопоги стало ясно: это лишь одно из звеньев цепи. Затем последовали Самара, Сальск, Вольск... Как далеко может зайти "русский бунт"?
- На самом деле - вопреки распространенным культурным мифам - русский народ очень рациональный. Он всегда предпочитает терпеть, чтобы не доводить до худшего. И это терпение не есть что-то фаталистически глупое. Оно является рациональной стратегией. История России показывает: всегда может быть еще хуже. Поэтому русские боятся радикализации ситуации. Сейчас наше общество неспособно к мобилизации, оно не хочет напряжения. Устав от эпохи 90-х, русские хотят "взять паузу", прийти в себя. Но их все время заводят.
В Кондопоге русские попытались реализовать законное право - жить на своей территории. Они не поддерживают радикальный национализм. У нас уровень ксенофобии не самый высокий. Ниже чем в Европе. Русские ведь сами боятся своей этничности. Это такой парадокс. Они боятся ощущать себя русскими. Как говорил поручик Лукаш из "Похождений бравого солдата Швейка": "Останемся чехами, но в душе".
Русские боятся сказать громко, во весь голос: это наша земля [IGA: а как к этому отнесутся нерусские народности?], мы здесь хозяева, мы построили это государство, мы творцы этой истории, мы несем за нее ответственность. Тот, кто публично выступит с таким заявлением, будет обвинен в национализме. И, что самое парадоксальное, обвинят его люди, которые на уровне "кухонных разговоров" сами бы с этим согласились. Обратите внимание: семьдесят процентов русских ксенофобов, недолюбливающих те или иные этнические группы, выступают против русского национализма, требуют жестких мер по его подавлению.
Потому что люди интуитивно ощущают опасность дестабилизации ситуации. Они этого не хотят и сопротивляются изо всех сил. Чаша терпения постепенно переполняется. Но в конечном итоге все будет зависеть от действий или бездействия власти. Другое дело, что эта власть - наихудшее отражение качеств самого русского народа.
<<<