>Официальный прожиточный минимум включает в себя расходы на питание, предметы повседневного спроса, некоторый набор одежды и обуви, оплату общественного транспорта и жилищно-коммунальные услуги (электричество, газ, вода, телефон). (Показать структуру.) Оплата жилья в этом перечне не предусмотрена вообще.
Неточно. Предусмотрена оплата пользования жильем из расчета 18 кв.м на человека. См. Закон № 44-ФЗ «О потребительской корзине в целом по Российской Федерации». Оплата приобретения жилья, разумеется, законом о прожиточном минимуме не предусматривается.
>Параметры конечного спроса задавали, по большому счёту, архитектуру остальной экономики и систему цен в производственном безналичном контуре, с той лишь оговоркой, что и в последней цены не всегда соответствовали балансу спроса и предложения, а сдвигались в сторону себестоимости. Из-за этого были дефицитные фонды, которые предприятиям приходилось «выбивать» с огромным трудом.
Неточно. В безналичном контуре цены практически полностью определялись себестоимостью. Именно из-за отсутствия связи между ценами в «наличноденежном» и «безналичном» секторах экономики, точнее, из-за применения совершенно различных принципов ценнобразования, наличный и безналичный рубль были практически нековертируемы.
>Особого внимания заслуживает то, что участие страны во внешней торговле было устроено так, что внешние цены практически не влияли на внутренние. Соотношение внутренних цен на большинство товаров в разы отличалось от типичных "мировых" цен.
В этом нет ничего необычного. Вся мировая торговля строится на факте различия между структурой «мировых» и «внутренних» цен.
>Безусловно, начать надо было с «затыкания дыры»: прекратить деятельность параллельных эмиссионных центров и временно пресечь схемы по перекачке из «безналички» в «наличку», обязать государственные предприятия расходовать зарабатываемые средства не только на мгновенную выдачу зарплат, но и на инвестирование, прекратить рост бюджетного дефицита. Сразу после этого можно было провести некоторое подобие «павловского» повышения цен; восстановить хотя бы статус-кво начала перестройки. Затем можно было менять ценовую структуру.
Возникновение параллельных эмиссионных центров – это, насколько я помню, уже 1990 или 1991 год, когда система полностью пошла враздрай. Попытка ограничить фонд заработной платы тоже была – так называемый «абалкинский налог». Любопытно, что поощрение перекачки гос. средств в наличку и раздувание бюджетного дефицита, по всей видимости, были системной политикой, а не чьей-то личной придурью.
>Итак, разобравшись с возможными путями освобождения цен на потребительском рынке, перейдём к производственному контуру. Основная часть ценовых искажений при торговле фондами «индуцировалась» искажениями на потребительском рынке
Совершенно не очевидно. Тотальное фондирование было вызвано столь же тотальным избытком безналичных денег, точнее, их абсолютной доступностью. Деньги просто не были проблемой, проблемой было получить фонды.
>но совершенно понятно, что освобождение цен при оптовой торговле и фондами немедленно поставило бы под угрозу закрытия целый ряд производств, пользовавшихся дефицитными фондами.
Верно, но надо пояснить: почему?
>Постепенное изменение цен позволило бы государству рассмотреть каждый такой случай в отдельности и решить, то ли увеличить расходы на закупку у этого предприятия производимой продукции (чтобы у него были деньги на закупку дефицитных фондов), то ли выделить предприятию кредит на модернизацию, то ли закрыть его, используя высвобождающиеся ресурсы в более выгодных видах деятельности.
Насколько это реально в условиях огромной номенклатуры выпускавшихся товаров и огромного числа действующих предприятий?
У меня был определенный опыт анализа результатов производственной деятельности сельскохозяйственных предприятий. Номенклатура продукции небольшая – примерно два десятка видов. Было хорошо видно, чего от хозяйства можно ожидать при имеющемся уровне обеспеченности производственными ресурсами, и что оно реально дает. Но для постановки диагноза и назначения лечения такого поверхностного анализа было совершенно недостаточно. Нужно было смотреть на хозяйство «изнутри». А такой взгляд по определению может быть только у инсайдера, никакие внешние инспекторы все равно не разберутся в сути проблем – если только они не лежат буквально на поверхности. Практически, Вы предлагаете проведение тотального консалтинга – а это штука трудоемкая и дорогая. Да и специалистов такого профиля тогда не было.
>Не менее сложной задачей было бы реформирование системы инвестирования. Уровень инвестирования в СССР был очень высоким: как в строительство новых объектов производственного, социального, инфраструктурного назначения, так и в их модернизацию и поддержку в работоспособном состоянии. При этом источники финансирования этих инвестиций можно разбить следующим образом: инвестиции, осуществляемые прямо или косвенно за счёт бюджетов разных уровней, и инвестиции, осуществляемые из выручки предприятий, которых государство обязывало отчислять определённую долю прибыли на амортизацию и обновление, а не проедать.
Второе – пресловутый «хозспособ». Здесь надо подчеркнуть, что такое инвестирование не было обеспечено материальными ресурсами.
Наконец, был и третий источник финансирования – банковское кредитование.
>Совершенно понятно, что никаких революционных решений о том, чтобы «взять и отменить» с понедельника не менее 60% строек, как это предлагала программа «500 дней», ни в коем случае было нельзя принимать. В случае с уже начатыми инвестиционными проектами необходимо было для каждого проекта разбираться, выгодно ли его завершать с учётом оставшихся расходов на строительство, или выгоднее забросить.
Не вижу противоречия. Для каждого проекта разобраться, а потом 60% забросить – вполне возможное решение. Особенно, если учесть, сколько было начато мелких строек.
>Что же касается новых инвестиций, то переход на «рыночные» рельсы предполагал разграничение инвестиций на те, которые делало бы государство и на те, которые делали бы частники, рассчитывая получить от этого свою выгоду. В силу довольно низкой склонности к сбережению в России, государство обязано было взять на себя не только инвестирование в инфраструктуру и социальные объекты, как на Западе, но и инвестирование во множество ключевых отраслей экономики, надеясь на частника только в тех отраслях, в которых последний себя уже уверенно чувствовал и был готов рискнуть капиталом.
Иными словами, механизм государственного инвестирования следовало сохранить. Сохранить в неизменности, или все же кое-что подправить?
>По нашему мнению, именно описанная ценовая реформа была первейшим и необходимым условием каких-либо дальнейших преобразований, просто потому, что прояснила бы ситуацию. В самом деле, во-первых, цены товаров были бы приведены в соответствие с потребительскими предпочтениями и ценностью затрачиваемых на это ресурсов.
Не вижу, как? На потребительском рынке – более-менее понятно. Отталкиваясь от потребительских предпочтений. А как должен был выглядеть мостик от розничного рынка к оптовому, к безналичным расчетам? Ведь реально иного механизма ценообразования, нежели «себестоимость плюс средняя прибыль» не было!
>Подчеркнём, что этим и исчерпывается список первоочередных мер по реформированию – только после полного завершения ценовой реформы и демонополизации внешней торговли (с установлением тарифной системы) было бы видно, нужно ли срочно делать что-то ещё и что именно.
Перечисленные Вами «первоочередные меры» неизбежно привели бы к выявлению в экономике убыточных предприятий, и даже целых секторов (отраслей), возникновению депрессивных регионов и т.п. Что дальше? Сказав «А», Вам хорошо бы сказать и «Б».
