От Кактус Ответить на сообщение
К Георгий
Дата 01.08.2004 21:08:31 Найти в дереве
Рубрики Россия-СССР; История; Версия для печати

Re: Можно уточнить

Здравствуйте!

Попробую ответить и на сообщение Георгия (119820) и на сообщение Товарища Рю (119800).

>>А вообще мнение мое по сему поводу не подвинулось ни на йоту. К потерпевшим от репрессий следует причислить отнюдь не только расстрелянных или зэков - всех нэпманов, торговцев, предпринимателей и крестьян, от середняков начиная. Ну, и чуть более ранних - помещиков и капиталистов. Конфискация - один из формализованных видов наказания (только вот за что в данном случае?).
>
>... "страдания" и могучие глотки, требующие льгот, компенсаций, а также разоблачений, наказаний и пр. не такая очевидно коррелируют. Особенно по состоянию на 1985, скажем, год.

Корреляции однозначно нет. Вопят как раз те, кто понес заслуженное наказание.
Мнение Товарища Рю о том кого считать репрессированными разделяю, но хочу уточнить.
Если подходить юридически, а к вопросам насилия со стороны государства к собственным гражданам иначе подходить нельзя, то наказание за нарушение закона – санкция. Цель санкции – устрашение и компенсация ущерба от преступления. А репрессия – это мера подавления не связанная с нарушением закона и поэтому направленная не против конкретного гражданина, а против определенного общественного слоя или группы. Цель репрессии – не наказать (не за что), а подавить группу, которая является ее объектом, т.е. снизить социальную активность группы до приемлемой для государства. Цель уничтожить группу часто не ставится, если это трудно (сильная группа) или невыгодно (группа предназначена для эксплуатации).
По моему скромному мнению те, кто был осужден в тридцатые годы, - обычные преступники. Они знали правила игры (зачастую сами их сочиняли) и сознательно их нарушали. Если их и можно включать в число репрессированных, то весьма условно. И лучше обходиться без условностей, чтобы самих себя не запутывать.
Борьба за здравый смысл в этом вопросе нужна, тем более что часть мифа создали сами коммунисты – якобы в тридцатые годы уничтожали по политическим мотивам «пламенных революционеров», запачкавшихся в крови в годы революции и гражданской войны.
Работая в группе по реабилитации УВД области, я читал уголовные дела с 1937 по 1943 год. Все расстрельные дела – кражи и растраты госимущества в особо крупных размерах. Никакой политики. К делам приобщены материалы, характеризующие подследственных – справки, характеристики, наградные листы. Действительно, все - «пламенные революционеры». Только к рукам почему-то чужое липло.
Все дела отработаны с высокой юридической техникой, недостижимой для современной милиции, из которой кадровые сотрудники разбежались. О фальсификации дел не может идти и речи – подшиты подлинные документы за длительный период. Возможно в КГБ дела другие – не видел.
Действительно репрессированные - те, с кем боролись как с сословием, классом. Боролись внесудебными методами, вне правового поля. Товарищ Рю привел полный перечень - помещики, предприниматели, крестьяне (почему-то «от середняков начиная»).
Либералы кстати уже разнюхали, что для них это выгодная площадка. По внесудебным репрессиям точной статистики нет. А косвенными методами можно любые цифры получить – главное метод подсчета выбрать «правильный». Раньше-то они орали «наших бьют» - дворян, интеллигенцию, привилегированные нацменьшинства. А сейчас чаще стали проявлять «заботу» о простом народе.
Это опасно потому, что левые (тот же Зюганов) тоже врут порядочно: то в ошибках каются, считая ошибкой 1937 год; а то еще лучше - заявляют, что без репрессий новое общество было не построить. Народ и думает: «Ага, это у них сознательная линия такая - сегодня я за них голосую, а завтра они меня обчистят как липку и на лесоповал отправят». А потом удивляются, почему у них «протестный электорат» - те, кому уже сейчас терять нечего.
Вопрос сложный по нескольким причинам: репрессии затронули многие семьи; репрессии затронули семьи целиком, включая женщин и детей, что в национальную традицию не вписывается; рассказам старших родственников верят, а журналистам и историкам – нет; история семьи воспринимается на эмоциональном уровне, а не на рассудочном (любовь к близким цифрой не перебить).
Единственный рецепт, как мне кажется – честно признавать реальные ошибки, как в курсе партии, так и в подборе кадров. Не вешать на социализм в целом самодеятельность конкретных исполнителей. И людям объяснять, что мы на эти грабли уже наступали, больше не будем.
С уважением.
Сергей.