//Я пожалуй подвергну критике эту статью (раз уж это программная статья). Понимаете, Р.Вахитов - хороший автор, но тем более обидно, если он встанет на скользкую дорожку мракобесия.//
Мракобесие – это, видимо религиозная философия так называется. Второе ее название на этом форуме. Если же серьезно, то «мракобесие» – это не аргумент, а эмоциональное выражение, иначе говоря, пустое. Это все равно, что «мамочки!» сказать.
//А дело в том, что меня смущает следующий факт: автор твердо и совершенно безаппеляционно объявляет себя «евразийцем». И самое печальное, что делает это не какой-нибудь типичный неуч-мракобес, а человек весьма образованный, не чуждый, так сказать, знакомству с передовым наследием человеческой мысли.//
Еще более печально то, что многие выдающиеся ученые ХIХ и ХХ века верили в Бога. То есть были мракобесами, овладев при этом всем «передовым наследием человеческой мысли». Но это ладно. Важно зафиксировать факт: уважаемому критику не нравиться евразийство потому, что это мракобесие. То есть религиозная философия, вера в Бога и т.д. – до кучи.
//Понимаете, я ничего против не имею евразийства как идейного течения сыгравшего определенную роль в определенный же исторический период. Но когда это было то? А сегодня поезд истории ушел далеко вперед.//
Евразийство было научно-философской школой в эмиграции. Политического движения оно практически не создало, если не считать периода с 1921-1929. Поезд истории далеко ушел и от Коперника. Положения евразийства не устарели, просто развивалось оно в ситуации расцвета двух метаидеологий – коммунизма (большевизм) и западного национализма (фашизм и нацизм). То есть полигона для отработки идей – просто не было. И евразийство постигла судьба изгоев, но как научная школа она сыграла свою роль. Евразийские сочинения, по некоторым сведениям лежали на полке у Сталина.
//Сегодня объявлять себя евразийцем выглядит также глупо и архаично, как если бы кто то объявил себя славянофилом году эдак в 1917-м.//
Докажите это положение. Евразийство же все эти годы развивалось, не стояло на месте. Был Гумилев, Панарин, Кожинов, есть – Дугин. У всех был свой вариант евразийства, свой взгляд на центральные проблемы.
//Да и вообще объявлять себя фанатичным приверженцем какой либо одной концепции, в случае если эта концепция в общем то не может похвастаться каким то практическим воплощением, принесшим реальную пользу людям – это прямой путь к догматизму.//
См. выше.
//Стоит только вступить на эту дорожку, и повернуть назад будет очень сложно прежде всего от страха за то, что придется когда-нибудь публично признать ошибочность этого первого шажка//.
На это стоит возразить, что философ только тогда и может считаться таковым, если смело отбрасывает свои прежние убеждения, как только они потеряли в его глазах всякую ценность. Так что я не думаю, что за Вахитова стоит беспокоиться.
//Вот от этой изначальной нестыковки сознания, утраты чувства реальности и рождаются все дальнейшие ляпы. Например, автор объявляет себя сначала «консерватором», а потом «левым». Ну когда это, скажите мне на милость, левые были заодно с консерваторами?//
Положение о внеположности евразийства по отношению к европоцентристской картине «правый –левый» было высказано еще евразийцем 20-х годов Н.С. Трубецким. Левые евразийцы считают себя носителями идеологии консервативной революции, сочетая прогрессивные общественно-экономические формы с консервативными формами государства и поддержкой традиционной религии. Мимоходом замечу, что для того, кто изучал евразийство данное положение не «ляп» и не «случайность».
//Далее. В программной части своей статьи после славословия в адрес державников автор обрушивается с яростной критикой на вульгарный истмат. И снова – кто бы спорил – все верно. Вульгарный истмат – дело конечно нехорошее, но только вот ни слова о том, а усилиями каких людей творческий истмат трансформировался в этот самых вульгарный истмат. А случайно не те ли самые сталинисты-«державники» постарались для этого? Не они ли попрятали «творческих истматчиков» сначала по темницам, а затем и по психушкам?//
Он сформировался как плод компромисса «сталинистов» с ортодоксальными евроцентристкими марксистами ( в частности, троцкистами). Начал формироваться с 60-х годов ХХ века. Что касается репрессий, они тут ни при чем. Тем более с 60-х годов в стране больше творческих истматчиков не появлялось.
//Ну хорошо, может не надо искать виноватых и перестать пинать труп Сталина? Что же конкретно предлагает нам автор для того, чтобы впредь какое-либо «творческое» учение не трансформировалось в «вульгарное», чтобы идеалы свободы не трансформировались в идеалы тоталитарности?//
Вспомните Сергея Кара-Мурзу. Наше общество всегда было тоталитарным, оно всегда было слито с государством в одно целое. Что надо сделать, чтобы сломать национальный архетип? А может – что надо сделать, чтобы модифицировать авторитарное общество в сторону демократии общинного типа? Это Вахитов как раз описывает в евразийском манифесте. Просто вы видимо его не читали.
//А ничего он нам не предлагает. Его вполне устраивает существующее положение вещей, ведь как он пишет «культ Сталина — лишь воспроизведение неустранимого монархического архетипа российского сознания». Ключевое слово здесь - «НЕУСТРАНИМОГО» , то есть сколько не боритесь лучшие люди за свободу, сколько не отдавайте на ее алтарь свои гребанные жизни, а все равно все будет по нашему по русски-архетипному: посадим нового помазанника на престол, а вас в темницу. А если жаловаться будете, то мы вас (революционеров) в ваше дерьмо еще и носом ткнем: мол, что вы сами не могли догадаться заранее, какая участь вас ждет, ведь «террор всегда неизбежен на этапе угасания революции».//
Это не свобода. Свобода западного типа предполагает разрушение общинных связей. Поэтому не надо манипулировать. Монархический архетип в сознании русских действительно присутствует. Вместо того, чтобы строить власть на его основе троцкисты решили подавить в стране все- от русской литературы, до «буржуазной семьи и буржуазного обычая елки».
//И наконец, после долгого нудного бичевания капитализма, автор походя заявляет нам, что «для меня, как для евразийца, неприемлем, например, коммунистический тезис о победе мирового социализма, а затем и коммунизма.» Причем, автор похоже согласен с тем, что в современном мире все типы общественных устройств так или иначе сводятся именно к этим двум типам: социализму или капитализму. Третьей альтернативы нет (по крайней мере, автор ее не называет). Капитализм, как мы уже знаем (в том числе и со слов автора) – плох, социализм вроде (по его же словам) - хорош . Так почему бы не установить тогда везде социализм. Но нет – это будет, по мнению автора, неправильно. Каковы же причины подобной негуманности? А они просто кроются в эстетических предпочтениях автора. Видите ли: «История множественна, многовариантна, если когда-нибудь она сведется к одной-единственной линии и модели, к всесмешению, то это будет означать лишь деградацию, упадок, упрощение всечеловеческой культуры». То есть установить везде справедливое общество будет не эстетично, - мир лишиться разнообразия. Надо значит чтобы наряду с империями добра существовали обязательно и империи зла, а иначе – упадок культуры. И плевать нам на подданных этих империй зла, пусть барахтаются в дерьме. //
Вы просто неправильно поняли. Вахитов не хочет установления в мире единого безнационального мирового строя. Я думаю, что Вахитов не против мирового социализма, просто ему не хотелось бы достигать этого за счет упадка культуры. Кроме того, в каждой стране социализм будет иметь свою специфику, а если установить социализм одного типа везде – это просто приведет к упадку общества. В третьих, автор понимает, что страна, которая первой установит социализм евразийского типа неизбежно захочет, чтобы и другие страны сделали то же. Если это свершиться, то одна страна получит перевес над другими и установит мировое правительство. Вахитов же против мирового господства одной страны над другой или одной цивилизации над другой. Ничего реакционного или странного в этом нет. К тому же в какой форме реализовать социализм на Западе – Вахитов не знает. Поэтому его единственной ошибкой является то, что он все же теоретически допускает возможность установления однотипного бюрократического социализма в рамках «государства всесмешения».
