От badger Ответить на сообщение
К Prepod Ответить по почте
Дата 27.09.2015 21:19:54 Найти в дереве
Рубрики Спецслужбы; 1917-1939; Версия для печати

Ре: тупик?

>Механизм таких дел был немного иным. В организации фиксируется инцидент, он квалифицируется как вредительство, теракт или еще что-нибудь, арестовываются лица, непосредственно причастные. Дальше они раскручиваются на соучастников и, по возможности, на контрреволюционную организацию по типу кто с кем какие разговоры вел, кто кого назначил, кто из бывших и т.д. В 37-м разбирались тщательно (отсюда пресловутая одна десятая оправдательных приговоров), в 38-м тупо лепили дела, за что сами могли несколько позднее отправиться работать на свежем воздухе. Учебно-вспомогательный и учебно-производственный персонал попадали в эти дела на общих основаниях с АУП и НПС как участники антисоветской группы и соучастники в эпизоде, с которого все началось, если других не раскопают. Нет необходимости специально придумывать, за что конкретно осудили машинистку, а за что - истопника. Ближайший аналог из современного права - преступное сообщество или как частный случай - экстремистское сообщество.

Вы ведь преподаватель ? То есть, как бы "изнутри" можете оценить возможные взаимосвязи между учебным персоналом или вспомогательным ? Как мне кажется - между вспомогательно производственным персоналом и непосредственно преподавтельским и студентаим было маловато контактов, что бы контрреволюционную организацию можно было так просто "раскрутить" на вспомогательный персонал...

В этом плане интересно дело брата Жжёнов, который как раз был студент:

Началом всех несчастий в нашей семье явился роковой декабрь 1934 года, когда был убит Сергей Миронович Киров.

В эти скорбные для ленинградцев дни, университет, в числе других предприятий и организаций города, отдавал последний долг памяти партийного лидера, тело которого было выставлено для прощания в Таврическом дворце, недалеко от Смольного.

Стояли сильные декабрьские морозы...

Мой брат Борис, студент механико-математического факультета университета, обратился к комсоргу своего курса с просьбой разрешить ему остаться. Показав на свои разбитые ботинки, он сказал: "Если я пойду в Таврический дворец, я обязательно обморожу ноги. Какой смысл? - Кирову это не поможет".

Комсорг донес об этом в комитет комсомола университета, несколько извратив слова брата. В его редакции они выглядели так: "От того, что я пойду прощаться, Киров не воскреснет".

Последовало немедленное исключение его из университета. И как следствие этого - лишение прописки, то есть права жительства.в городе Ленинграде.

Почти весь 1935 год брат обивал пороги Верховной прокуратуры СССР в Москве, протестуя против несправедливого исключения.

В конце концов его восстановили в правах студента, и он вернулся в Ленинград. А в декабре 1936-го почтальон принес повестку, обязывающую брата явиться в Управление НКВД на Литейном проспекте.

Несколько дней этот зловещий листок лежал на комоде, рождая в каждом из нас безотчетный страх и недобрые предчувствия, словно похоронка.

В назначенный в повестке день, 5 декабря (день Сталинской конституции!), Борис, не заходя в университет, ушел в "Большой дом". Домой он оттуда не вернулся никогда!

http://www.russkoekino.ru/books/zhenov/zhenov-0002.shtml

Ну и как вот такой эпизод раскручивать на исптопников ?