Re: [2Presscenter] Юрий, просто несколько вопросов
>Итак. Я почти полностью почти разделяю Вашу точку зрения: правду пишет Буденый. "Почти" - потому что есть нюансы.
Начало, однако, за здравие. Это радует, что почти разделяете. Нюансы конечно остались, так давайте попробуем в них разбираться.
>Буденому неизвестно (Вам тоже) ЧТО произошло днем 21 июня такого, что Сталин сам вызвал генералитет и объявил о том, что завтра начнется война.
>Версия с перебежчиком(-ами) и посольством Вас не устраивает.
>Тогда давайте подумаем.
>Неожиданно вызвать к себе начальников для столь важного сообщения Сталин мог бы, если бы в течение дня получил бы крайне весомую и однозначно читаемую информацию о том, что в течение суток начнется война.
Для начала я бы значительно сузил временные рамки интервала, в течение которого Сталин мог получить эту важную информацию, заставившую его поверить в то, что немецкого нападения МОЖНО ожидать в ближайший день-два.
Ведь первое совещание, состоявшееся 21 июня в кабинете у Сталина, на котором присутствовал, в том числе и Тимошенко, завершилось в 20.15. Если бы важную информацию Сталин получил еще до окончания первого совещания, то логично было не отпускать Тимошенко, а по телефону вызвать в Кремль Жукова. Исходя из этого, можно предположить, что важная информация была получена Сталиным после 20 часов 15 минут.
Из журнала посещений известно, что второе совещание с участием уже Жукова, Тимошенко и Буденного началось в 20.50. Из этого времени надо вычесть примерно 15 минут, необходимых для того, чтобы из ГШ добраться до кабинета Сталина. Таким образом, искомый интервал времени составляет всего порядка 20 минут с 20.15 до 20.35.
Если поверить Жукову, то в этот промежуток времени идеально вписывается информация о немецком перебежчике, полученная Георгием Константиновичем от Пуркаева. Однако трудно поверить, что Сталин, который якобы отвергал любые сообщения о возможность немецкого нападения, вдруг поверил абсолютно непроверенным данным, перебежчика, который вполне мог оказаться провокатором.
Для того чтобы убрать эту явную нестыковку сторонники версии Жукова обычно утверждают, что данные о перебежчике были лишь последней каплей, которая перевесила соответствующие сомнения Сталина. Однако, во-первых, уж больно маленькой оказалась эта последняя «капля», которая якобы перевесила большие сомнения Сталина.
Ведь при этом сторонники жуковской версии настаивают, что и после санкционирования Директивы сомнения Сталина не исчезли, и когда назавтра рано утром он узнал о налетах немецкой авиации на наши города, то якобы стал утверждать, что все это провокации немецких генералов, о которых Гитлер понятия не имеет. Т.е. якобы уверенность Сталина в то, что Гитлер НЕ МОГ НАПАСТЬ на СССР, как была, так и осталась, но, несмотря на это Сталин все же согласился направить Директиву в войска и значит информировать об опасности войны тысячи человек!
Во-вторых, нет никаких ни документальных, ни свидетельских подтверждений того, что в этот промежуток времени Пуркаев действительно звонил Жукову, сообщив информацию о перебежчике. Как нет подходящего ПО ВРЕМЕНИ перебежчика. В частности Лисков на эту роль не подходит.
ВТОРОЙ ВАРИАНТ.
В эти 20 минут Сталину могли сообщить новые данные о немецком нападении, после чего Сталин срочно собрал в 20.50 Тимошенко, Жукова и Буденного после чего, как это описывает Семен Михайлович в своем дневнике, Сталин сообщил генералам, что есть данные, что в ближайшие сутки возможно произойдет нападение Германии на СССР.
>Кто мог сообщить Сталину эти сведения?
>Прежде всего, Берия,
В принципе вполне мог. Ведь в подчинении Берии были погранвойска. Поэтому информацию о том, что немцы снимают проволочные заграждения, и слышен звук работающих моторов танков, погранцы должны были сообщить по инстанциям, что должно было дойти и до Берии, а тот мог передать эту информацию Сталину после окончания первого совещания.
Впрочем, соответствующее донесение о проволочных заграждениях и шуме моторов Климавских послал Жукову еще 21 июня в 2.40. Остается только удивляться, почему Жуков ничего не пишет ни об этом донесении, ни о том было ли оно доложено Сталину. Хотя это, казалось бы, куда более весомый довод, чем показания какого-то перебежчика.
>Молотов (информация по линии НКИД),
Вроде как таких сведений нет?
>Димитров (информация по линии Коминтерна),
В принципе мог. В его дневнике 21 июня записано о телеграмме от Мао с датой нападения 21 июня. Да и контрразведка об этой телеграмме должна была знать и доложить…
>теоретически Голиков (хотя сомнительно, что он стал бы делать это, не поставив в известность НГШ, а он его в известность не ставил).
А вот здесь бы я с Вами не соглашусь. Во-первых, у Голикова именно в это время пришла и обрабатывалась важнейшая информация, полученная примерно в 19 часов от Кегеля. Как утверждает известный историк разведки Владимир Лота, это сообщение Кегеля было готово и отправлено Сталину около 9 часов вечера, впрочем, это сообщение могло дублироваться и адрес ГШ:
«Примерно 21.00 специальные сообщения были готовы. В них говорилось о том, что, по данным проверенного источника, фашистская Германия в ночь с 21 на 22 июня 1941 года совершит вероломное нападение на Советский Союз
Срочное специальное сообщение Разведуправления Красной Армии незамедлительно было доставлено в секретариат И. В. Сталина».
По времени это несколько позже, чем требуется, чтобы попасть в двадцатиминутный интервал. Однако, Голиков, понимая важность и срочность информации, мог сообщить ее содержание Сталину по телефону, не дожидаясь отправки спецсообщения. Во всяком случае, исключить этого нельзя.
>Ну а в пользу того факта, что ни Молотов, ни Берия, ни Меркулов, ни Голиков ни Димитров не передавали Сталину такой информации говорит тот факт, что на встрече Сталина с генералами этих людей в самом начале НЕ БЫЛО.
Ну и Молотов, и Берия согласно журналу посещений кабинета Сталина были на совещании, начавшемся в 20.50. А вот Голикова Сталин в 1941 году до начала ВОВ почему-то к себе не практически не вызывал, получая от него лишь письменные доклады, и вероятно общаясь с ним по телефону. Скорее всего, это связано с тем, что Сталин желал получать именно первичные разведданные, на основе которых сам строил версии поведения противника.
>Буденый о них точно не пишет.
Буденный вообще-то не перечисляет всех, кто участвовал в совещании. Однако есть журнал посещений, из которого достоверно известно кто был во время совещания в кабинете Сталина.
>Остается, увы, версия событий в изложении Жукова.
А вот, наконец, и за упокой…
>Которая подтверждается кстати, и Директивой 1 (и предварительным текстом и правками). Которая говорит о том, что даже на момент ее подписания у Сталина не было никакого сверхъестественного сообщения, заставившего его поверить в войну завтра.
С чем я согласиться никак не могу. Вероятно, Вы имеете ввиду пункт г) в начальном варианте Директивы:
«г) в случае каких либо провокаций со стороны немцев, или их союзников ни на какие провокации, не поддаваться, приняв все меры к немедленному урегулированию недоразумений мирным путем».
Однако, во-первых, не очевидно, что этот пункт предложил Сталин, а не Молотов. Во-вторых, без согласия Сталина этот пункт не мог быть вычеркнут, а тот факт, что он был вычеркнут доказывает, что Сталин в конечном итоге исключал такую возможность. Так в чем же тогда вопрос?
Относительно сверхъестественного сообщения. И так понятно, что такового практически и быть не могло. Были лишь данные, что немецкое нападение МОЖЕТ состояться на следующий день, и к этому КА должна была быть подготовлена. В том, что война МОЖЕТ начаться завтра сомнений у Сталина не было, иначе Директива не была бы подписана и направлена в пограничные округа. Вот это, как дважды два.
Но на основе этих разведданных нельзя было исключить, что война может начаться через день, два, три… Причем в любой из этих дней на границе могла произойти провокация. Ведь немецкие самолеты нарушали границу регулярно, и пуляли с той стороны по нашей территории тоже достаточно часто. Вот именно такого рода провокации нельзя было принять за начало войны и вдарить на случайную провокацию со всей силой в ответ. О чем и шла речь в Директиве. Ведь для того чтобы лучше подготовиться к отражению нападения мы были заинтересованы чтобы максимально оттянуть начало войны, хоть на день, хоть на час.
