Танковедам. К вопросу о наших ИСах в Чехословакии-68...
…Были ли? Вопрос как-то возникал здесь на форуме и не только о ЧССР, но и про ИСы в Европе в 60-е гг. вообще. Ответы были типа: «вроде как были», «где-то что-то читал/слышал» или «да ведь заменяли/заменили их на Т-10» и т.д., и т.п.
И вот я впервые наткнулся на любопытный «мемуар» по данному поводу (со многими интересными деталями того времени) из уст генерала Ачалова (в 1966-70 гг. – командир танкового взвода/роты 119 тп 11 тд 1 гв ТА ГСВГ). Думаю, он будет интересен не только мне:
«…Мы [с друзьями] все получили назначение в 119-й отдельный полк тяжелых танков, полк «особого назначения», как его называли. Уже потом мы разобрались, что это за полк.
[…]
Приехали в город Эрфурт, подошел автобус… Повезли за 40 км в город Бад-Лангензальца, где дислоцировался наш 119-й танковый полк…
[…]
Принял нас командир полка, распределил по батальонам… Мы попали во 2-й батальон… Командиром 1-го взвода [моей роты был] старший лейтенант Серебриян Петр Васильевич, который после окончания Ульяновского училища взводом командовал уже одиннадцатый год. 2-м взводом командовал Виктор Александрович Белов, он девятый год командовал…
…В то время продвижение в группах войск [в Восточной Европе] было медленное, офицерским составом части были укомплектованы полностью. Меня назначили командиром 3-го взвода…
[…]
Полк находился на Айзенахском направлении, прикрывал так называемый Айзенхский коридор, состоял из 3 отдельных батальонов. 1-й батальон четырехротного состава, наш 2-й батальон – пятиротного и 3-й – трехротного состава. В каждой роте было по 15 танков и самоходных орудий – всего 180 единиц.
Познакомился с техникой и пришел в уныние. Вместо танков Т-62, Т-55 со стабилизаторами, маневренных и эффективных, я увидел танки времен ВОВ. На вооружении полка состояли тяжелые танки ИС-2, ИС-3, самоходные установки СУ-152. Однако в данном случае это было оправдано, потому что в случае войны задача была одна – выйти на огневые позиции (всего 12—15 км) и занять их по сигналу боевой тревоги. Мы ежемесячно выезжали на границу, у каждого экипажа были карточки огня. Все экипажи выходили самостоятельно. Танки имели по 2 боекомплекта, сухпайки.
Все карточки огня были вычерчены, ориентиры намечены. Экипаж танка состоял из 3 человек, как только выезжали на огневую позицию, механик-водитель становился заряжающим. Вопросы боевой готовности были главными. В то время в полку, поскольку он был пограничным, в основном служили ребята с Урала, из Сибири. Были из Казани, Белоруссии, Украины, но из среднеазиатских республик и республик Закавказья у нас не было никого, кроме 2—3 офицеров, окончивших танковое училище.
…Первый выезд на полигон – пристрелка, стрельба штатным снарядом. Пушка на старых танках мощная, ноя понял как тяжело было нашим танкистам в годы войны, когда приходилось стрелять с ходу, с коротких остановок, когда перед тобой только земля – небо, земля – небо. Это на стрельбах, где дорожки подготовлены, все получается.
Первый выезд был на Либерозский полигон на штатные стрельбы. Солдаты тогда служили 3 года. Перед увольнением в запас каждый солдат обязательно производил свой «дембельский выстрел». Так как заряжание было раздельным, то после выполнения упражнения снова быстро заряжали пушку. А ее можно было разрядить только выстрелом Никакие уговоры не действовали.
Выезд в отпуск из полка в то время был большим событием для каждого солдата. На большие праздники День Советской Армии, День Победы – уехать из роты мог только один человек. Всегда отпускника провожала вся рота.
В те годы никто в боевых частях никаким строительством не занимался. В каждой роте была своя переносная учебно-материальная база. На стрельбы выезжали как вкладным стволом, так и штатным снарядом. Выходили [и] на Эйзенахский полигон. Он относился к 8-й общевойсковой армии, которой мне впоследствии пришлось командовать. В основном же – на Либорозский и Кенигсбрюгский полигон 1-й гвардейской танковой армии.
[…]
Учебный год делился на 2 учебных периода – зимний и летний. Каждый начинался с занятий по боевой готовности – от момента, когда солдат вставал с постели, одевался, получал оружие, прибегал к своему танку, если зима – прогревали его, если лето – запускал двигатель и ждал команду на выход. В городке было большое скопление танков, и, тем не менее, мы умудрялись за 30 минут, буквально с интервалом 5—6 м, покидать военный городок. У каждого батальона были свои маршруты выхода в запасный район, каждый механик-водитель, каждый экипаж знали эти маршруты.
Запасный район находился в сторону границы на удалении 5—6 км, а там уже и до огневых позиций оставалось 6—8 км. Маршруты были отрекогносцированы, и все занятия мы проводили методом попутных тренировок. На границу, правда, «пешим по-танковому» не выходили, а вот в запасные районы – обязательно. Плюс регулярно проводились марш-броски на 6 или 10 км, как раз в районы сосредоточения.
Боевая учеба – все вопросы отрабатывались так, чтобы они были увязаны с боевой задачей батальона, полка.
Часто проверки начинались с подъема по учебно-боевой тревоге, причем неожиданные, и не только утром. У нас обычно в 5—6 часов объявляли тревогу и смотрели, кто когда прибудет в парк. Бывали, приходишь в столовую пообедать, и вдруг сигнал. Независимо ни от чего все должны были быть на своих местах готовыми к выполнению своих функциональных обязанностей…
[…]
…Уже через год танк времен прошедшей войны не казался [мне] простым металлоломом. Оказывается, и на этих танках можно воевать, можно метко стрелять и выполнять боевые задачи. В то же время на них нельзя развивать большие скорости. Танк тяжелый, весил 46 т, и если танковая рота пройдет где-то по маршруту и развернется, то после нее оставались воронки глубиной до 2 м. Дороги сильно портились, что вызывало нарекания местных властей.
После учений, после каждого выхода техники где-то в течение 2 недель личный состав трудился в поте лица, чтобы всю технику обслужить и поставить на хранение. В то время каждая суббота была парково-хозяйственным днем, когда мы работали только на технике, проверяли вооружение и его готовность, осматривали гермоукупорку на боеприпасах. … Единственная хозяйственная работа, которую выполняли солдаты в то время, это уборка территории вокруг казарм, в парке. А копать траншей, что-то строить – у нас даже понятия такого не было.
Приехали мы в ГДР в 1966 г., а в августе 1968 г. Произошли известные события, когда войска стран Варшавского Договора вошли в Чехословакию. Наша танковая армия тоже принимала участи в этих событиях. Прямо скажу, я как командир взвода, да и [другие] офицеры младшего звена мало что в этом понимали. Мы просто должны были выполнять задачи, суть которых нам не разъясняли.
Операция началась с высадки 2 воздушно-десантных дивизий в Прагу и Брно, но подробности и детали я узнал уже позже, когда учился в Академии бронетанковых войск, и особенно – в Академии Генерального штаба, а также от десантников, которые непосредственно участвовали в операции, брали руководство ЧССР, в том числе и А. Дубчека (…).
В подготовительный период мы, как всегда делается в подобной ситуации, были задействованы на каких-то штабных учениях и тренировках, не подозревая, что готовится какая-то акция. Правда, обратили внимание на очень странные передвижения наших войск. Едем на полигон, как обычно на тот же Либерозский, но заклеиваем башенные номера на танках. Грузимся на своей станции, потом полдня ездим вдоль госграницы с этими заклеенными номерами. Это был один из приемов оперативной маскировки, дезинформации противника. Когда началось, мы оказались на месте, все офицеры были отозваны из отпусков.
Сначала был высажен десант в Брно и Прагу, затем со всех направлений на территорию ЧССР вошли войска Советского Союза, ГДР, Польши, Венгрии и Болгарии – всего 28 дивизий. Буквально в течение первых суток вся Чехословакия была взята под контроль. Операция по тем временам готовилась очень тщательно. Подготовка шла, по всей видимости, не один месяц. Никто не оглядывался назад, никто не боялся того, что скажут из-за границы, какой шум могут поднять…
[…]
Воска после выполнения задач оставались в Чехословакии недолго, в октябре 1968 г. начали возвращаться в пункты постоянной дислокации. Из Чехословакии возвратилась и наша 11-я танковая дивизия…
[…]
Мне пришлось накануне 7 ноября 1968 г. видеть, как немцы встречали наши войска, возвращавшиеся из Чехословакии, быть очевидцем, когда 11-я танковая дивизия входила в Дрехден: все улицы были усыпаны цветами…».
Источник: Ачалов В. А. Я скажу вам првду. Изд-ва «Ист-Факт», «Регион», 2006
