Из одного читательского письма по поводу вечно живого учения г-на Резуна.
Фамилия автора Эйгенсон.
***
Есть и еще одно соображение для неверия, тоже опирающееся частично на свидельство современника. Сколько помню, один из главных доводов за коварность сталинских планов это численность нашей авиации. Действительно, получается ребус типа паззл: летательных аппаратов у нас, по любым оценкам для этого ТВД, к моменту старта в полтора раза больше, чем у Люфтваффе. Что и служит одним из главных доводов насчет готовности к завоеванию Европы. А в рассказах фронтовиков про первое лето один припев: «Наших в воздухе вообще нет, фрицы что хотят, то и делают». Ну, допустим, фактор внезапности знаменитый, так что уже к началу июля очень сильно поубавилось ... . Но не до отсутствия же наших соколов в раскладе сил на фронте! Положим, техническое превосходство. «Мессер», скажем так, для И-16 – это следующее поколение. Ну, а разве в Испании не так было? И численное превосходство за «Кондором» и итальянцами, и техника у них была лучше – но до игры в одни ворота не доходило. Пока наши летчики не уехали, полными хозяевами воздуха фашисты не были. Кроме как на Севере, в Стране Басков и в Астурии – там с начала и до конца в воздухе противник, как сказал бы Щедрин, «стражался», а красные «претерпевали стражение». Как и на Восточном фронте в 41-ом.
Или возьмите ту же «Зимнюю войну». Понятно, у кого в этом лесу больше шишек. Финны начинают войну с сотней аэропланов, заканчивают с двумястами. У оппонента – тысяч пятнадцать. Кажется – вот вам, теоретики воздушной войны, идеальный полигон, никакому Дуэ не снилось. Забомбите все к чертовой матери, раз уж вас именно за бомбежки Хельсинки в агрессоры аттестовали, высадите своих знаменитых парашютистов где-нибудь около Турку и выиграйте войну, как обещали – малой кровью, смертельным ударом, что никак на земле не получается. Холодно, говорите, прыгать? Ну, знаете, 18-20 декабря 1939 года, например, у финнов погода была около нуля Цельсия при ясном небе, не знаю, как уж у вас? Это на фронте в Карелии, а в финском тылу, небось, потеплее. Мои знакомые из Тушинского клуба говорят – можно. Вот это всё сразу вызывает некоторые сомнения в знаменитом миллионе сталинских воздушных десантников, разве что в 39-м их почти и не было, а к 41-му вдруг выучились.
Но это я так, мрачно шутю, а на самом деле чисто случайно знаю, что послать на финский фронт всю эту многотысячную армаду советских ВВС нет никакой возможности. Если они и слетятся с разных аэродромов шестой части света – то для боевых вылетов у них не останется горючего. Соединенные Штаты Америки в соответствии с Законом о нейтралитете прекратили поставку стране-агрессору авиабензина и высокооктановых компонентов. Штука тут в том, что высокооктановый бензин дает возможность увеличения мощности на килограмм веса мотора. Во времена поршневой авиации это один из главных компонентов успеха в воздухе. Я уже об этом однажды писал в связи с Битвой за Англию, если кому интересно – может посмотреть. То ли наши начальники, как всегда, забыли эту маленькую подробность, то ли на самом деле рассчитывали, что их финляндскую прогулку никто не заметит – но обнаружилось уже в первые недели войны, что выпуск авиабензина стремительно падает. Базовой фракции из нефти навалом, мы, все-таки, к этому времени заняли уже второе место в мире по нефтедобыче, хоть с американцами нам не тягаться, на США в 1939-ом приходится 60% мировой нефтедобычи, а на нас 10%. Но для того, чтобы повысить октановое число, надо бы добавлять еще алкилат и изопропилбензол. Этого в нефти нет, их получают на химических установках. А мы в Союзе это делать пока не умеем. Вот нарком Каганович и вызвал трех молодых нефтепереработчиков: моего отца, двадцатисемилетнего замдиректора по науке АзНИИ НП, А.С.Эйгенсона, его ровесника, директора ГрозНИИ НП, будущего министра нефтепереработки В.С.Федорова и тридцатилетнего московского доцента А.И.Скобло, чтобы спросить – нельзя ли как-нибудь по-быстрому поднять производство? Почему этих троих? А все почти специалисты постарше успели в середине тридцатых съездить поучиться уму-разуму за океан и потом, в ходе того самого, возлюбленного Вэ Суворовым Очищения были расстреляны или отправлены на Север ведомством охраны устоев. К примеру, отцов учитель профессор Кострин, главинж всей бакинской нефтепереработки, оказался шпионом, завербованным Интеллиженс Сервис во время своей командировки в Штаты. Через четверть века, когда он после двадцати лет в Ухте переберется под крыло к своему ученику в Уфу, я его спрошу по молодости и простоте души: «Зачем же Вы, Константин Васильич, такое подписали?» - и он покажет мне молча костяные бугорки на кончиках своих пальцев, где положено быть ногтям. Вот вам, отчасти, и объяснение, почему вдруг авиатопливная проблема как с печки упала. Лучшие спецы в могиле или в лагере, оставшихся молодых ребят, недавних выпускников, попросту на всё не хватает, они вот в данном случае ничего такого волшебного не сумели придумать, а за главного распоряжается тут Лазарь Моисеевич с его глубокими познаниями или сменивший его и еще менее компетентный Иван Седин из Ивановского обкома.
Так это дело с нехваткой авиабензина и висело, став одной из главных причин малого налета и, значит, низкой квалификации большинства сталинских соколов, до рокового июня. То есть, по сколько-нибудь приличному тогдашнему бензину Б-78 потребность Красной Армии промышленность могла удовлетворить только на 4%. Отсюда и все качества. С первых дней первое, что просит Сталин по ленд-лизу – это авиабензин и его компоненты. И он их получил, Рузвельт сразу сломал конгресс, задолго до 7 декабря – теперь Красная Россия была не агрессором, а жертвой, да при этом – подразумеваемым будущим союзником. Конкретные цифры по поставкам легко найти в очень грамотной статье Б.Соколова. Посмотрите, они очень ясно рисуют картину. Да еще прибавьте американскую техническую помощь по организации во время войны производства алкилата и алкилбензолов на наших заводах. До уровня союзников мы, все-таки, не дотягивали, но по сравнению с Люфтваффе у нас тут дело было получше.
И что же, вы хотите мне сказать, что вот с такой картиной по предвоенному снабжению авиации качественным топливом Сталин мог мечтать о быстрой победе своих аэроклубовцев над асами Геринга? А на небыструю бензина без американской подкачки и вовсе бы не хватило. У немцев, известно, с этим и вовсе было плохо, кабы не синтетика – пришлось бы воевать пешком. Но жалеть бензин на обучение пилотов им, все-таки, не приходилось. А у нас ... рассказывали старики. Тот же мой любимый командир майор Юденич чуть было не улетел бить врага под облаками после десяти часов налета, да тут его за месяц переучили на артиллерийского лейтенанта. И Сашки Климова отец, летчик-истребитель, Герой Советского Союза кое-что за стаканом говорил, да и другие люди. Давайте честно скажем, что пугающие цифры по превосходству в числе танков, аэропланов и в весе «ворошиловского залпа» несколько не учитывают тот факт, что пушке нужен артиллерист, самолету – летчик, танку – танкист, а не колхозный охламон в исполнении Петра Алейникова. Да и в пехоте важней всего даже не оружие, а грамотные офицеры и смекалистые солдаты. А они появились только уже в ходе самой Великой Отечественной войны. Заплачено за это страшной ценой потерь, которые даже сосчитать до сих пор не удается. Хорошо бы еще к этому способных и квалифицированных генералов – но понятно, что уж об этом и до сих пор можно только мечтать.
***
- Меня интересует история с добавками к бензину. Есть тут что истинного или загибает товарищ?
