ДИАГНОЗ, РАВНОСИЛЬНЫЙ ПРИГОВОРУ
В работе с архивными материалами о воздействии разрывных пуль на цель выяснилось, что пулям специального назначения (в их число входит зажигательная) было посвящено несколько диссертаций, в том числе докторская известного судебно-медииинского эксперта Ю. Кубицкого. Такое внимание судебных медиков к, казалось бы, малоизвестным пулям ограниченного применения в годы второй мировой войны и позднее оказалось не случайным, а поле для их исследований весьма значительным
Исторический сталинский приказ № 270, подписанный в августе 1941 года, узаконил практически однозначное отношение ко всем заподозренным в уклонении от исполнения долга по защите Отечества. К таковым относили попавших в плен, покинувших без приказа свою позицию, потерявших личное оружие. В этом же списке были и членовредители, то есть лица, причинившие себе повреждения, с которыми несение воинской службы становилось невозможно временно или навсегда.
Нет сомнений, что такие случаи были, но распознать их, а тем более доказать крайне сложно, так как, главное, требовалось доказать умысел, то есть фактически то, о чем человек думал и чего хотел. В войсках создавались специальные комиссии, в которые
входили судебные медики или врачи, их заменявшие.
Способов членовредительства было множество. Наиболее простой, надежный и доступный - выстрел в кисть руки или повреждение отдельных пальцев. Копоть от выстрела в области ранения оценивалась как несомненный признак членовредительства. Последствием такого "диагноза" было в лучшем случае направление в лагерь, а чаше всего - расстрел сразу после вынесения приговора.
Так все и шло. Никто не обращал внимания на то, что большинство членовредителей категорически отрицали свою вину, утверждая, что ранение получено в бою. Только летом 1943 года судебные медики Сталинградского фронта (среди них В. И. Алексиевич, ныне зав. кафедрой судебной медицины, профессор, который и рассказал мне эту историю) обратили внимание на то, что после каждого боя с правого берега Волги стали поступать десятки, а затем сотни раненых с признаками близкого выстрела. О таких масштабах членовредительства страшно было не только сказать, но и подумать.
Детальное изучение рентгенограммы кисти очередного "труса и членовредителя" показало, что в мягких тканях по ходу раневого канала имеются металлические фрагменты, оказавшиеся частями немецкой винтовочной разрывной пули. Когда раненый рассказал, что пулей было разбито ложе ППШ, стало понятно, почему копотью покрыта ладонь, хотя входная рана расположена на тыльной стороне кисти. Ведь взрывное устройство срабатывало после того, как пуля проходила ее, разрушаясь на более плотной преграде.
В срочном порядке в Государственный Комитет Обороны отправили письма с соответствующей информацией, а для фронтовых комиссий разработали соответствующие рекомендации. Началась целая волна повторных комиссий для реабилитации тех, кто еще остался жив. О посмертной реабилитации по понятным причинам не могло быть и речи, поскольку пришлось бы эксгумировать сотни трупов расстрелянных, которых хоронили часто без указания места.
Теперь уже никто не сможет сосчитать, сколько красноармейцев, раненных немецкими разрывными пулями, было достреляно нашими обычными. Немного успокаивает только сознание того, что благодаря пытливости и высокому профессионализму судебно-медицинских экспертов, начиная со второй половины 1943 года, не одну сотню бойцов удалось спасти от необоснованных обвинений в самом тяжком грехе - измене Родине.
Виктор ЕМЕЛИН
