…Полковник Дуглас Эллингтон кончиками пальцев одной руки легко касался ручки управления истребителя-бомбардировщика F-117А, а его другая рука покоилась на рычаге управления тягой двигателя, расположенном на левой стенке кабины. Индикатор на фоне лобового стекла показывал скорость 625 узлов, высоту 106 футов, курс ноль-тринадцать градусов, а вокруг цифр виднелось многоцветное голографическое изображение проносящейся внизу местности, передаваемое установленной в носу самолета камерой, работающей в инфракрасном диапазоне. Кроме того, шлем полковника был снабжен очками ночного зрения, усиливающими интенсивность визуального изображения.
Полковника одолевали нехорошие предчувствия. Еще бы, его «фризби», предназначенный для нанесения внезапных ударов по наземным целям, какой-то умник из Пентагона отрядил для атаки русских АВАКСов, патрулирующих вблизи государственной границы Западной и Восточной Германий. Отсутствие бортовой РЛС делало его машину, мягко говоря, неважным воздушным бойцом, а подвешенные под крылом «Сайдуиндеры» с тепловой головкой самонаведения считались ракетами ближнего воздушного боя, и требовали сближения с целью на дистанцию порядка 15-18 километров. Учитывая, что русский монстр имел весьма мощную РЛС, Эллингтон опасался, что его «фризби» будет обнаружен раньше, чем ему удасться приблизиться к самолету ДРЛО на дистанцию уверенного захвата цели головками самонаведения «Сайдвиндеров». Полковник хорошо помнил, как один умник в очках из научного отдела Пентагона пространно рассуждал на эту тему в течение получаса, однако на прямой вопрос одного из пилотов так и не дал конкретного ответа. Теперь пилотам их эскадрильи приходилось больше полагаться на удачу, что никоим образом не повышало боевой дух летчиков.
Полковник был бы удивлен еще больше, если бы знал, что русский оператор подвижного комплекса ПВО С-300ПС сейчас пристально вглядывался в экран низковысотного обнаружителя, поскоку дистанция до русского комплекса сейчас составляла немногим более двадцати километров. Периодически появляющийся слабый отраженный сигнал был истолкован оператором, как низколетящая цель с малой отражающей поверхностью, о чем он немедленно доложил на командный пункт дивизиона. Здесь, по периодически возникающему сигналу, были определены примерные параметры движения цели и ее курс, после чего предупреждение о потенциальной угрозе было передано на борт АВАКСа. Выделенное для его охраны звено истребителей МИГ-29, получив информацию от объекта охраны немедленно сместилось на угрожаемое направление и принялось внимательно обшаривать ночное небо в поисках возмутителя спокойствия своими оптико-локационными станциями.
Тем временем командир дивизиона С-300ПС отдал приказ о подготовке к стрельбе, как только РЛС уверенно возьмет цель на сопровождение. Однако, следуя плану вылета, американский самолет изменил курс на ноль-девяносто градусов, обходя объект атаки с юга. Окончательно потеряв контакт с целью, командир дивизиона донес на борт А-50 об изменении курса цели и посоветовал АВАКСу отойти дальше на север. Все это было неизвестно полковнику Эллингтону, который продолжал полет по маршруту, стремясь выйти на цель и атаковать ее с востока, что, по замыслу разработчиков операции, должно было стать для неприятеля неожиданностью и позволило бы «фризби» без особых проблем совершить отход.
Нужно сказать, что Магдебург имел существенное значение в военной инфраструктуре советских войск в Восточной Германии. Здесь находился штаб 3-й общевойсковой Краснознаменной армии (в составе четырех танковых дивизий). В этом же районе дислоцировались части армейского подчинения (включая и 49 зенитно-ракетную бригаду с комплексами «Круг-М1» армейского подчинения и 202 зенитно-ракетную бригаду фронтового подчинения с аналогичными зенитными системами). В каждой бригаде имелось по 27 пусковых установок (с 54 направляющими для пуска ракет) в составе трех дивизионов и по одному приданному дивизиону «Шилок», которые должны были обеспечить ближнюю ПВО позиций зенитно-ракетных бригад. Севернее и южнее Магдебурга были развернуты тайком переброшенные из собственно СССР зенитно-ракетные полки войск ПВО с зенитно-ракетными системами С-300ПС. Помимо них имелось еще несколько полков, которые русские растянули цепью, перекрыв воздушное пространство ГДР от побережья Балтийского моря до южной границы этой страны.
Знай об этом в Пентагоне, возможно воздушная операция «самолетов-невидимок» была бы спланирована совершенно иначе, но сейчас уже ничто не могло остановить неотвратимо надвигающиеся события. Провоцируя русских, командующий объединенными ВВС НАТО отдал приказ о подъеме большей части боевой авиации в воздух, надеясь, что будущий противник последует их примеру. Однако противная сторона ограничилась подъемом в воздух усиленных нарядов истребителей ПВО, преимущественно из состава ВВС Восточной Германии. Их действиями руководили с земли оперативные дежурные ПВО при помощи аппаратуры автоматизированной системы управления "Воздух-1П". Информация о воздушной обстановке поступала к ним от пунктов управления радиолокационных рот ПОРИ-П2, имевших на вооружении радиолокационные станции П-19-1 и радиовысотомеры ПРВ-17. В общем, ни русские, ни их союзники по Варшавскому договору, пока не стремились к обострению ситуации.
Станция радиотехничкеской разведки F-117А также фиксировала лишь работу нескольких РЛС, среди которых своей явной мощью выделялась станция русского АВАКСа. Ничто не указывало на какую-либо потенциальную угрозу, и Эллингтон, пройдя в воздушное пространство ГДР восточнее Магдебурга, заложил широкий левый вираж с тем, чтобы выйти на курс атаки цели с востока. К его некоторому удивлению, цель несколько сместилась на север и теперь находилась над Хоэнварте – небольшим городком на левом берегу Эльбы. Полковнику пришлось довернуть свой «фризби» вправо, чтобы создать ГСН «Сайдвиндеров» наиболее благоприятные условия для захвата цели. Теперь его курс составлял три-пять-ноль и он с нетерпением ждал сигнала о захвате цели ГСН четырех УР AIM-9M, подвешенных под крылом.
«Мэйнстэй» продолжал медленно уходить на север, из-за чего время атаки неумолимо растягивалось и существовала реальная опасность быть обнаруженным. Впрочем, оператор аналогичной станции обнаружения комплекса С-300ПС, находившегося северо-восточнее Хоэнварте, уже уверенно доложил на КП дивизиона о наличии в воздухе неприятельского самолета, стремившегося сблизиться с самолетом ДРЛО. По команде с земли четверка МИГ-29 разделилась – двое остались у А-50, а еще две машины (в том числе и командир звена, гвардии капитан Заварзин) устремились навстречу столь необычному нарушителю.
Дуглас Эллингтон уже обнаружил уходящий на север «Мэйнстэй», однако поначалу не связывал его уход со своим присутствием. Да и некогда было размышлять – дистанция до русского быстро сокращалась и пора было переходить в набор высоты для его атаки. Между тем, пара МИГов промчалась над ним встречным курсом на высоте около 300 метров вплоть до северной окраины Магдебурга, где, повинуясь команде с земли, выполнила резкий разворот на обратный курс и снизившись до 100 метров, устремилась вслед за «Фризби» и его целью. Заварзин внимательно вглядывался в нашлемный прицел оптико-локационной станции, стараясь разглядеть нарушителя на фоне темной земной поверхности.
Пора – сказал себе Эллингтон и, подняв нос самолета, устремился вверх. Спустя секунды оператор НВО ЗРК обнаружил его и немедленно донес на КП, взяв цель на автосопровождение. Однако, стрельба ракетами, несмотря на полную боевую готовность ракетчиков, была пока невозможна – в воздухе помимо самолета-нарушителя находилось еще пять своих машин, и командир дивизиона задробил стрельбу, ожидая дальнейшего развития событий.
-Вот он, командир – раздался в наушниках Заварзина голос ведомого – старшего лейтенанта Кукина, - справа десять, идет в набор. Внезапно на фоне темного силуэта вражеского самолета вспыхнули яркие огоньки и четыре светляка устремились куда-то вперед и вверх.
- Противник произвел пуск ракет. Цель номер один – уничтожить, – тут же поступил приказ наземного наводчика.
- Я атакую, ты добиваешь – бросил Заварзин ведомому, одновременно переводя ГСН подвешенных под крылом ракет Р-73 в боевой режим. Ведомый нес четыре более старых Р-60М, и потому немного отвернул вправо, уступая командиру пространство для маневра. Выполнив пуск ракет, вражеский самолет вновь устремился к земле, надеясь укрыться от обнаружения РЛС противника или оборвать контакт, если такое уже произошло. Однако Эллингтон и не предполагал, что у него на хвосте уже сидит пара МИГов, готовящихся нанести удар возмездия.
Тем временем, выпущенные американским самолетом ракеты были обнаружены сопровождающими А-50 истребителями. Их пилоты немедленно предприняли противоракетный маневр, одновременно отстреливая из находящихся в гребнях перед килями автоматических кассет тепловые ловушки и дипольные отражатели. При этом капитан Сытник выполнил «кобру», а второй пилот – старший лейтенант Москалев, резко перевел машину в пикирование, надеясь у земли сбить ракету со следа. Однако, удача явно отвернулась от него – захватившие его самолет две ракеты устремились за ним к земле, при этом одна поразила истребитель в тот момент, когда пилот, испытывая многократную перегрузку, потянул на себя ручку управления. Другая ракета, потеряв цель, навелась на трубу кочегарки на окраине Хоэнварте и разрушила ее, наделав переполоху среди мирных жителей.
Капитан Сытник оказался более удачлив – «Кобра» или динамическое торможение самолета в воздухе, позволяет убрать сопла двигателей – наиболее заметные в ИК-диапазоне, из зоны обзора ГСН неприятельской ракеты, что, вкупе со значительной «просадкой» самолета в воздухе ведет к срыву наведения УР. Так и произошло – «Сайдвиндер» потерял объект атаки и, проскочив вперед, заметался в небе в поисках подходящей цели. Ближайшей оказался А-50, однако к этому моменту энергоресурс ракеты оказался более чем наполовину исчерпан и она догнать цель не смогла. Четвертая ракета угодила в крайний правый двигатель «Мэйнстэя», близким разрывом повредив лопатки турбины и вызвала небольшой пожар, который пилотам советского АВАКСа удалось погасить, немедленно отключив двигатель. Поврежденный самолет со значительным креном и снижением поковылял в сторону ближайшего аэродрома.
Эллингтону некогда было любоваться результатами своей атаки - он спешил к земле, одновременно разворачиваясь по пологой дуге на запад. Он пока не видел садящихся на хвост МИГов, но чутье опытного пилота подсказывало ему, что нужно как можно быстрее уносить ноги. Его даже не заинтересовала запасная цель, находившаяся в нескольких километрах северо-восточнее – мосты через Эльбу. Идя со снижением, он наращивал скорость, направляясь к границе ФРГ по кратчайшему пути. От своих его отделяло каких-то 40 километров - всего 3 минуты лета с максимальной скоростью. Однако и этого оказалось вполне достаточно для русских – головной МИГ-29, находившийся к этому моменту примерно в двух километрах от «фризби» выпустил ракету и резко увеличил скорость, стремясь опознать вражеский самолет. Его ведомый также увеличил скорость, сократив дистанцию до цели до полутора километров. Однако ГСН его ракет никак не могли уверенно захватить F-117A, хотя канал ОЛС довольно четко передавал изображение неприятельского самолета со странными очертаниями. Станция предупреждения «фризби» зафиксировала пуск вражеской ракеты, предупредив пилота о грозящей ему опасности. Однако, реального времени на какие-либо действия у Эллингтона просто не оставалось – слишком мала была дистанция.
Новейшая русская ракета с малогабаритной пассивной ГСН повышенной чувствительности и помехозащищенности, оснащенная восьмикилограммовой стержневой боевой частью, мгновенно настигла американский самолет и разорвалась в непосредственной близости от его хвостового оперения. Близкий разрыв ощутимо встряхнул машину, приведя пилота в состояние близкое к шоку. По непонятной причине тяжело поврежденный самолет вдруг начал набирать высоту, не реагируя на энергичные действия летчика ручкой управления. Однако, по странной прихоти судьбы, самолет сохранил курс и теперь находился всего в каких-то десяти километрах от границы. Дуглас Эллингтон, убедившись в полной бесполезности каких-либо манипуляций ручкой управления, передал на КП о повреждении машины и своей готовности покинуть самолет в ближайшее время.
Ему навстречу уже направлялось дежурное звено истребителей F-15А, которые должны были осуществлять прикрытие “фризби” при выходе к границе между Германиями. Однако, они просто не успевали на выручку. У него не оставалось сомнений на тот счет, что висящие на хвосте два МИГа постараются добить его еще до границы. Вещественным подтверждением этого стала пушечная очередь, едва не задевшая кабину пилота и распоровшая левое крыло, отчего «невидимка» вдруг мелко затрясся и начал рыскать по курсу. Это его спасло от следующей очереди, которая прошла рядом с фезюляжем, едва не срезав уже поврежденное левое крыло. На какое-то время Эллингтону показалось, что самолет восстановил управляемость, прекратив набор высоты. Но это только показалось – самолет уже начал опускать нос, переходя в свой последний спуск к земле. На прощание окинув взглядом сияющую красными огоньками приборную панель, Эллингтон поудобнее уселся в кресле и рванул на себя ручку катапультирования.
Он не видел, что преследующие его МИГи, повинуясь команде с земли, уже развернулись и на форсаже спешно уходили в сторону Магдебурга, уклоняясь от встречи с американскими истребителями. Оказавшись в воздухе, пилот «фризби» успел увидеть яркую вспышку взрыва, когда его неуправляемая машина рухнула на землю, мгновенно превратившись в кучу некогда дорогостоящего хлама. Однако, место падения самолета оказалось примерно в двух километрах за линией границы и теперь легкий ветерок также нес его самого в том же направлении. В общем повезло.
Спустя пять минут он уже висел в ветвях, а на сигнал его аварийного передатчика уже спешила спасательная команда. Впрочем, помощь ему первыми оказали
