О бедном протраханом Биворе замолвите слово (или статья Ильи Эренбурга).
САС!!!
Как известно "есть на Западе писака, вин брехливый, як собака". Сей фрукт изволил озвучить сказку Геббельса о сексапильных свирепых унтерменшах. И даже "доказательства" подыскал. В виде устных "свидетельств" давно умерших людей. Но есть у него и коронное свидетельство. Оно даже (!!!!) письменное. Это статья Эренбурга "Хватит!" Вобщем нашел я сию статью и в осадок выпал. Ну никкак не вытанцовывается привлечение ее в виде доказательства. Впрочем судите сами. Итак статья И. Эренбурга "Хватит!"
Вычитывая текст сохранил особенности правописания той эпохи: ' - вместо "Ъ", "Дармштат" - вместо "Дармштадт", "белорусса" - вместо "белоруса", "замучали" - вместо "замучили", "дряной" - вместо "дрянной", "Мирбо" и "Шиккельгрюбер".
_________________________________________
КРАСНАЯ ЗВЕЗДА от 11 апреля 1945 года. Страница 3.
--------------------------------------------------------------------------
Илья ЭРЕНБУРГ
Хватит!
Пал «неприступный» Кенигсберг, пал через двенадцать часов после заверений берлинского радио, что никогда русским не быть в Кенигсберге. Перо летописца и не поспевает за историей. Красная Армия — в центре Вены. Союзные войска подошли к Бремену и Брауншвейту. Фрицы, застрявшие в Голландии, оттуда не выберутся. Не выберутся и фрицы из Рура. Неделю тому назад немцы говорили о «рубеже Везера», теперь они начинают бормотать о «рубеже Эльбы». Еще недавно Гитлер думал укрыться в Австрии, теперь он в ужасе смотрит на юг. Трудно перечислить, что он потерял: побережье Балтики от Тильзита до Штеттина, все промышленные районы Силезию, Саарский округ, Рур, житницы Пруссии и Померании, богатейший Франкфурт, столицу Гессена Дармштат, столицу Бадена Карлсруэ, большие города — Кассель, Кельн, Майнц, Мюнстер, Вюрцбург, Ганновер. Американские танкисты начали экскурсию по живописному Гарцу. Вскоре они увидят гору Брокеп, на которой по преданию водятся ведьмы. Вряд ли это зрелище их удивит: в немецких городах они видели достаточно вполне реальных ведьм. Другая американская часть подошла к баварскому городу, который я не раз упоминал в статьях, прельщенный его мелодичным наименованием: к Швейнфурту (в переводе «Свиной бред»).
Бывают агонии, преисполненные величия. Германия погибает жалко — ни пафоса, ни достоинства. Вспомним пышные парады, берлинский «Спорт палас», где столь часто Адольф Гитлер рычал: он завоюет мир. Где он теперь? В какой щели? Он привел Германию к бездне и теперь предпочитает не показываться. Его помощники озабочены одним: как спасти свою шкуру. Американцы нашли золотой запас Германии, брошенный удиравшими бандитами. Что же, немки теряют краденые шубы и ложки, а правители рейха теряют тонны золота. И все бегут, все мечутся, все топчут друг друга. пытаясь пробраться к швейцарской границе. «1918 год не повторится» — высокомерно заявил Геббельс; это было несколько месяцев тому назад. Теперь немцы не смеют мечтать о повторении 1918 года. И 1918 год не повторится. Тогда во главе Германии стояли политики, пусть тупые, генералы, пусть битые, дипломаты, пусть слабые. Теперь во главе Германии стоят гангстеры, теплая компания уголовников. И видные бандиты не думают о судьбе мелких воришек, которые их окружают; бандиты заняты не будущим Германии, а поддельными паспортами. Им не до переговоров и не до переворотов: они отращивают бороды и красят шевелюру. Иностранная печать добрый год обсуждала термин «безоговорочной капитуляции». A вопрос не в том, захочет ли Германия капитулировать. Некому капитулировать. Германии нет: есть колоссальная шайка, которая разбегается, когда речь заходит об ответственности. Капитулируют генералы и фрицы, бургомистры и помощники бургомистров, капитулируют полки и роты, города, улицы, квартиры. А в других ротах, в соседних домах или квартирах бандиты еще упираются, прикрываясь именем «Германии». Так кончилась затея невежественных и кровожадных фашистов покорить мир.
«Дейтче альгемейне найтунг» уверяет своих читателей (есть ли еще таковые? Ведь немцам теперь не до газет), будто германские солдаты «с фанатизмом сражаются как против большевиков, так и против американцев». Наши союзники могут посмеяться над этими словами: за один день почти без боев они взяли в плен сорок тысяч немцев. Корреспонденты рассказывают, что американцы в своем продвижении на восток встречают одно препятствие: толпы пленных, которые забивают все дороги. Завидев американцев, немцы воистину с фанатическим упорством сдаются в плен. Пленные движутся без конвоя, и часовые возле лагерей поставлены не за тем, чтобы помешать пленным убежать, а затем, чтобы сдающиеся фрицы, врываясь в лагеря, не раздавили бы друг друга. Забыты и бог Вотан, и Ницше, и Адольф Гитлер, он же Шиккельгрюбер, — сверхчеловеки подбодряют друг друга словами: «Потерпи, приятель, американцы уже близко…».
Зарубежный читатель спросит: почему же немцы с таким упорством пытались отстоять Кюстрин? Почему они яростно дерутся на улицах Вены, окруженные неприязнью венцев? Почему немцы отчаянно защищали Кенигсберг, отделенный сотнями километров от фронта на Одере? Для того, чтобы ответить на эти вопросы нужно вспомнить страшные раны России, о которых многие не хотят знать и которые многие хотят забыть.
1 апреля 1941 года немцы убили 86 жителей французского поселка Аск. Немецкий офицер, руководивший убийствами, когда его спросили о причинах расстрела, об’яснил, что «по ошибке он применил приказ, относившийся к оккупированным советским территориям». Я не преуменьшаю мучений, пережитых Францией, я люблю французский народ понимаю его горе. Но пусть все задумаются над словами людоедов. Генерал де Голль недавно поехал на пепелище деревни Орадур, всех жителей которой немцы убили. Таких деревень во Франции четыре. Столько таких деревень в Белоруссии?
Я напомню о селах Ленинградской области, где немцы жгли избы с людьми. Я напомню о дороге Гжатск—Вильно: семьсот километров пустыни. Я напомню о том, как тщательно, аккуратно солдата германской регулярной армии, не гестаповцы, даже не эсэсовцы, нет, самые обыкновенные фрицы жгли Орел, Смоленск, Витебск, Полтаву, сотни других городов. Когда немцы убили несколько английских военнопленных, зарубежные газеты справедливо писали о неслыханном варварстве. Сколько советских военнопленных немцы расстреляли, повесили, замучали голодной смертью? Если есть у мира совесть, мир должен покрыться трауром, глядя на горе Белоруссии. Ведь редко встретишь белорусса, у которого немцы не загубили близких. А Ленинград... Разве можно спокойно думать о трагедии, пережитой Ленинградом? Кто такое забудет, не человек, а дряной мотылек.
Когда-то беда одного обиженного потрясала совесть человечества. Так было с делом Дрейфуса: одного невинного еврея осудили на заточение в крепость; и это возмутило мир, негодовал Эмиль Золя, выступали Анатоль Франс, Мирбо, а с ними лучшие умы всей Европы. Гитлеровцы убили у нас не одного, а миллионы невинных евреев. И нашлись люди на Западе, которые упрекают наши сухие, скромные отчеты в «преувеличении». Я хотел бы, чтобы до конца их дней зарубежным умиротворителям снились бы дети в наших ярах, полуживые, с раздробленными телами, зовущие перед смертью своих матерей.
Горе нашей Родины, горе всех сирот, наше горе — ты с нами и в эти дни побед, ты раздуваешь огонь непримиримости, ты будишь совесть спящих, ты кидаешь тень, тень изуродованной березы, тень виселицы, тень плачущей матери на весну мира. Я стараюсь сдержать себя, я стараюсь говорить как можно тише, как можно строже, но у меня нет слов. Нет у меня слов, чтобы еще раз напомнить миру о том, что сделали немцы с моей землей. Может быть, лучше повторить одни названия: Бабий Яр, Тростенец, Керчь, Понары, Бельжец. Может быть, лучше привести холодные цифры. В одном соединении опросили 2103 человека. Вот статистика крови и слез:
«Погибло на фронтах родственников —1288.
Расстреляно и повешено жен, детей, и родных — 532.
Насильно отправлено в Германию -393.
Родственники подверглись избиению -222.
Разграблены л уничтожены хозяйства.-314.
Сожжены дома — 502.
Отобраны коровы, лошади, мелкий скот — 630.
Родственники вернулись с фронта инвалидами — 201.
Лично подвергать избиению на оккупированной территории — 161.
Получили ранения на фронтах — 1268».
Но если цифры потеряли власть над сердцами, спросите четырех танкистов, почему они торопятся в Берлин. Лейтенант Вдовиченко расскажет, как немцы в селе Петровка нашли его фотографию; они пытали сестру лейтенанта Аню каленым железом, — «где русский офицер?», потом привязали крохотную Алочку к двумя дубочкам и разорвали ребенка на две части, мать должна была глядеть. Сержант Целовальников ответит, что немцы в Краснодаре удушили его отца, мать, сестер. Все родные сержанта. Шандлера были сожжены немцами в Велиже. Семья старшины Смирнова погибла в Пушкине во время оккупации. Это судьба четырех танкистов, которые вместе воюют. Таких миллионы. Вот почему немцы так страшатся нас. Вот почему легче взять десять городов в Вестфалии, чем одну деревню на Одере. Вот почему Гитлер, вопреки всем доводам разума, шлет свои последние дивизии па Восток.
На Западе немцы говорят: «Чур-чура», они, дескать, больше не играют. Они ведь не были в Америке. О, разумеется, три года тому назад один наглый фриц при мне говорил моему американскому другу Леланду Стоу: «Мы придем и в Америку, хотя это далеко». Но от намерений не горят города, и не умирают дети. Нахальные немцы держатся американцами, как некая нейтральная держава. Английские и американские корреспонденты приводят десятки живописных примеров. Я остановлюсь прежде всего на именитом экземпляре: на архиепископе Мюнстера Галене. Он бесспорно знает, что в Америке проживает фюрер немецких католиков Брюнинг, окруженный всемерными заботами. И архиепископ спешит заверять: «Я тоже противник наци». Засим архиепископ излагает программу: а) немцы против иностранцев; б) союзники должны загладить ущерб, причиненный немцам воздушными бомбардировками; в) Советский Союз — враг Германии, и нельзя пускать в Германию русских; г) если всё предшествующее будет выполнено, то «лет через 65 установится в Европе мир». Остается добавить, что католические газеты Америки и Англии вполне удовлетворены созидательной программой этого архидуховного людоеда. Перейдем к мирянам, эти не лучше. Корреспондент «Дэйли геральд» описывает, как в одном городке жители. обратились к союзникам «с просьбой помочь поймать убежавших русских военнопленных». Все английские газеты сообщают, что в Оснабрюкене союзники оставили на своем посту гитлеровского полицейского; этот последний поджег дом, в котором находились русские женщины. Корреспондент «Дэйли телеграф» пишет, что немецкий фермер требовал: «Русские рабочие должны остаться у меня, иначе я не смогу приступить к весенним работам». Причем английский журналист спешит добавить, что он вполне согласен с доводами рабовладельца. Он не одинок: военные власти выпускали листовку па пяти языках, приглашая освобожденных рабов вернуться на фермы к своих рабовладельцам, «чтобы произвести весенние полевые работы».
Почему немцы на Одере не похожи на немцев на Везере? Потому, что никто не может себе представить следующей картины: в занятом Красной Армией городе гитлеровский полицейский, оставленный на своем посту, сжигает американцев, или немцы обращаются к красноармейцам с просьбой помочь им поймать убежавших английских военнопленных, или немцы общаются к русским с просьбой вставить им на месяц-другой французских рабов, или Илья Эренбург пишет, что «необходимо оставить немецким фермерам голландских рабочих, дабы не расшатать земледелия в Померании». Нет, людоеды не ищут у нас талонов на человечину, рабовладельцы не надеются подучить у нас рабов, фашисты не видят на Востоке покровителей. И поэтому Кенигсберг мы взяли не по телефону. И поэтому Вену ми берем не фотоаппаратами.
Сегодня союзники сообщают, то их танки подходят к границам Саксонии. У восточных границ Саксонии стоят части Красной Армии. Мы знаем, что нам придется прорывать немецкую оборону: бандиты будут отбиваться. Но Красная Армия привыкла разговаривать с немцами оружием: так мы с ними и договорим наш разговор. Мы настаиваем на нашей роли не потому, что мы честолюбивы: слишком много крови на лаврах. Мы настаиваем на нашей роли потому, что приближается час, последнего суда, и кровь героев, совесть Советской России вопиет: прикройте бесстыдную наготу архиепископа Мюнстера! Гитлеровских полицейских посадите под замок до того, как они совершат новые злодеяния! Немцев, которые «ловят русских», образумьте, пока не поздно — пока русские не начали ловить их! Рабовладельцев пошлите на работу, пусть гнут свои наглые спины! Добивайтесь настоящего мира не через 65 лет, а теперь, и нее мюнхенски-мюнстерского мира, а честного, человеческого.
В нашем возмущении с нами все народы, узнавшие пяту немецких захватчиков, — поляки и югославы, чехословаки и французы, бельгийцы и норвежцы. Одним было горше, чем другим, но всем было горько, и все хотят одного: укротить Германию. С нами и солдаты Америки, Великобритании, которые видят теперь жестокость и гнусность гитлеровцев. Корреспондент «Ассошиэйтед пресс» пишет, что солдаты 2-й танковой дивизии американской армии, увидев, как немцы мучили русских военнопленных и еврейских девушек, сказали: «Самое худшее, что мы можем сделать с немцами, будет слишком хорошо для них». А в другом немецком лагере, собрав немцев перед грудами замученных людей всех национальностей, американский полковник сказал: «За, это мы будем вас ненавидеть до конца наших дней!».
Близится день нашей встречи с нашими друзьями. Мы придем на эту встречу гордые и радостные. Мы крепко пожмем руки американским, английским, французским солдатам. Мы все скажем: довольно! Немцы сами себя прозвали «оборотнями». Но облава будет настоящая. Друзей архиепископа Галена, леди Гибб, Дороти Томпсон и прочих покровителей душегубов просят не беспокоиться. Оборотней не будет: теперь не восемнадцатый год, хватит! На этот раз они не обернутся и не вернутся.
___________________________________
Ну как, нашли здесь хоть слово про изнасилования? Вот и я тоже не нашел...
