В Директиве № 1 пограничным округам от 21.06.41 нет прямого указания о разрешении применения оружия.
К примеру, Н.Г. Кузнецов после прочтения Директивы даже переспросил у Жукова: «Разрешено ли в случае нападения применять оружие?» Жуков ответил: «Разрешено».
Кузнецов обзвонил флоты и устно передал Директиву комадующим. Первым вопросом везде был вопрос о разрешении открытия огня при явном нападении противника. И вероятно этот вопрос был главным по всей цепочке подчиненности. Флоту удалось за час до войны перейти в готовность № 1. Во многом это случилось потому, что флот уже находился в готовности № 2. Генштаб об этом знал, но никаких мер по своей линии не предпринимал. То есть сухопутным войскам даже не была объявлена готовность.
И теперь вопрос про авиаторов. Вроде бы все ясно: стреляют в тебя, стреляй и ты. Но четкого и ясного приказа на открытие огня нет. Цепочка в авиации подлиннее, связь похуже (кое-где уже нарушенная). Видимо очень многим пришлось отдавать приказания на свой страх и риск, не зная решения непосредственных командиров. Все ли достойно встретили войну, или были случаи нерешительности, повлекшие серьезные последствия?
