На прошлой неделе в Ставрополе были арестованы первые подозреваемые по делу о массовой драке 24 мая, в результате которой погиб чеченский студент и десятки людей получили ранения. Правоохранительные органы назвали драку бытовой, однако участники конфликта и представители общественных организаций города считают, что в крае назревает межнациональный конфликт.
Репортаж из Ставрополя Ольги Алленовой.
"Мы вам ничего рассказывать не будем"
Северо-Западный район Ставрополя. На заборах и остановках надписи: "Чурки, вон из города!" и "Ставрополь -- город для русских". Здесь много людей с кавказской внешностью, но вечером их гораздо меньше на улице, чем днем. То есть вечером их на улице практически нет. Этот район давно пользуется дурной славой среди кавказской части населения: говорят, последнее время тут участились рейды местных скинхедов. Здесь больше всего драк на межнациональной почве. Последняя произошла ночью 24 мая. В ней участвовало около 300 человек, и ее жертвой стал студент Гилани Атаев. Труп 18-летнего парня 25 мая увезли на родину, в ингушское село Пседах. Еще 30 человек -- кавказцев и славян -- попали в местные больницы с ранениями разной степени тяжести. Несколько дней после этой драки и власти, и правоохранительные органы хранили молчание.
Только когда в центре города, на площади Ленина, собралась толпа кавказцев, требующих наказания виновных, власти испугались. К площади стянули спецназ, а двери в административные заведения были спешно заперты. Митинговавших было всего человек 40, и они пришли без плакатов, потому что это был несанкционированный митинг. "Или приструните скинхедов, или на Ставрополье начнутся массовые беспорядки!" -- кричали они. К ним по очереди выходили чиновники разных рангов, пытаясь уговорить митингующих покинуть площадь. Они ушли после того, как им пообещали создать совместные отряды самообороны для защиты жителей города.
Сразу после этого митинга городской совбез распространил заявление, в котором назвал массовую драку в Северо-Западном районе "событием нерядовым", осудил молчание правоохранительных органов, "не готовых к тому, чтобы предоставить хоть короткую достоверную информацию о происшедшем ни представителям прессы, ни администрации города", и призвал всех горожан к благоразумию и терпимости. Можно было подумать, что в правоохранительных органах задумаются над ошибками и исправятся. Но не тут-то было. Ни один милицейский начальник разговаривать по-прежнему не хотел, и даже пресс-службы правоохранительных структур хранили молчание. Город полнился слухами о том, что Гилани Атаева на самом деле застрелили омоновцы, что трупов на самом деле два, но милиция это скрывает и что скинхеды кричали: "За Русь!" -- а кавказцы: "Аллах акбар!" Но что произошло на самом деле, никто рассказать не мог.
Однажды мне почти повезло. Я просила встречи с прокурором Промышленного района (он участвует в расследовании массовой драки на северо-западе), и неожиданно меня пригласили в районный ОВД. Прокурора я увидела в кабинете начальника угрозыска Александра Сидоренко, но он не произнес ни слова. Зато Сидоренко сказал: "Мы вам ничего рассказывать не будем, а вот вы расскажите, что вам удалось узнать". В общем, разговора не получилось.
Мэр города Дмитрий Кузьмин не подходил даже к мобильному телефону, а заместитель главы городского комитета по национальностям Валерий Новиков сказал мне в трубку: "Обращайтесь в прокуратуру. А у нас нет времени на разговоры, да и сказать нечего, мы этой драки не видели". В краевой прокуратуре посоветовали прочитать пресс-релиз. В нем я ничего не нашла, кроме того, что драка 24 мая "не связана с межнациональными отношениями" и что "правовая обстановка в Ставрополе является стабильной".
"Они до сих пор живут по понятиям войны"
На следующий день после митинга кавказцев я сидела на площади с самым активным его участником -- руководителем организации "Братский союз народов Кавказа" Асхабали Алибековым -- и слушала его версию массовой драки на северо-западе.
-- 23 мая скинхеды избили двух чеченских студентов,-- говорит Асхабали.-- Одного доставили еле живого в больницу с черепно-мозговыми травмами. А 24-го у клуба игровых автоматов "Мидас" собрались группы славян и кавказцев, чтобы разобраться по этому поводу. Ребята решили выйти один на один, решить спор в поединке. Пока они дрались, милицейская машина стояла напротив, и из нее за дракой наблюдали. Потом, когда поединок закончился и все должны были разойтись, кто-то из славянской группы кинул в кавказцев бутылку. Началась потасовка. Подскочили милиционеры и тоже стали бить, причем только кавказцев. Когда началась уже настоящая бойня и в ход пошли кирпичи, тротуарная плитка и арматура, подъехал ОМОН. Началась стрельба. Один участник, Ахматов Заурбек, рассказывал мне потом под запись: "Омоновцы били только нас, славян они не трогали. Я увидел, как менты бьют одного моего знакомого, я бросился ему на помощь, меня тоже стали бить, я схватил палку, а мент выстрелил мне по ногам". Этот Заурбек лежит в больнице с простреленными ногами, и его быстро припугнули из милиции, так что теперь он говорить ничего не хочет, но запись у меня осталась, и я отдал ее в ФСБ.
-- Заурбека отвезли в больницу в одной машине с Гилани Атаевым, тот был уже мертвый,-- продолжает Асхабали.-- Ему перебили горло. Вот он, смотрите, ребята успели заснять.
Я смотрю на фото в мобильном телефоне: парень на носилках, с откинутой головой и посиневшим лицом.
-- Родители отправляли его на учебу, а не на войну,-- гневно говорит мой собеседник,-- а получили из Ставрополя труп. А знаете почему? Потому что и властям, и правоохранительным органам наплевать на это. Я тренер по каратэ, ко мне часто пацаны приходят и рассказывают: там избили черного, тут избили. На работу черным устроиться сложно. Мою дочь в школе чуркой называли, пока я не пошел и не разобрался. Черные здесь все -- бандиты. И вот результат -- труп. А если чеченцы, ингуши мстить начнут?
Асхабали рассказывает, что прошел вторую чеченскую войну, служил в спецназе, но никогда не думал, что его будут называть чуркой его же коллеги.
-- Омоновцы и милиционеры живут все еще понятиями войны,-- говорит он.-- Обычно как драка происходит? Пока черные дерутся со славянами и славяне держат верх, омоновцы стоят и наблюдают. Как только славяне проигрывают, омоновцы тут же вступают в бой и крутят руки черным. У нас тут ОМОН называют особым отрядом нацистов. Многие из них воевали в Чечне и сейчас в мирной жизни продолжают воевать с чеченцами.
"Все подтверждают, что ОМОН бил дубинками только кавказцев"
У клуба игровых автоматов "Мидас" расчищена земля -- здесь собираются разбить клумбы. Рядом свален стройматериал, который во время драки 24 мая и стал орудием массового избиения. Вечером здесь всегда много молодых людей.
-- Они на вечерний моцион выходят, погулять,-- рассказывает глава чеченской диаспоры Ставрополья Ваха Кучиев.-- Вот и в тот день вышли, наткнулись на славян. За день до этого скинхеды избили двух чеченцев, и вот на почве этого группировки сцепились. Устроили поединок. Кавказец победил, но славяне стали кидать бутылки, спровоцировали драку. Один из активных участников Гилани Атаев попал под дубинки милиции. Когда его избивали, ему на помощь бросился Заурбек Ахматов, но ему прострелили ноги. Атаев умер в машине. И надо еще расследовать, почему милиция применила к нему такие методы и почему милиция стреляла по Ахматову. В ту ночь у Промышленного ОВД собралась толпа родственников и знакомых Атаева, они были в гневе, и я всю ночь там провел, успокаивая людей и объясняя им, что своим гневом они могут навредить всем чеченцам, которые живут и работают в Ставропольском крае. Вообще, честно говоря, ситуация сложная.
Я спрашиваю Ваху, что будет, если родственники убитого начнут мстить.
-- Они, конечно, могут,-- соглашается Ваха.-- Но мы контролируем ситуацию. Мы держим связь с родными этого парня. Я не думаю, что они пойдут на криминал. Это нормальная семья. Хотя все в руках Аллаха. Главная причина этой трагедии -- беспредел правоохранительных органов. Все свидетели подтверждают, что ОМОН бил дубинками только кавказцев. Понимаете, что это значит?
-- Нет никакой межнациональной розни,-- мирно говорит он.-- Бьют всех -- и русских, и греков. Просто нашему брату больше всех достается.
"Никогда не думала, что в Ставрополе такое может быть"
-- Я ночью услышала крики, подбежала к окну,-- вспоминает жительница многоэтажки у клуба "Мидас" Малика Керимова.-- Я на восьмом этаже живу, но они так громко кричали, что всех перебудили. Мне показалось, что кричат по-чеченски. Увидела, что много людей, все дерутся, кидают друг в друга какие-то предметы, бутылки. И увидела чуть в стороне, как четверо милиционеров избивают парня, лежащего на земле. К ним подбежал с криками другой парень, но в него выстрелили, и он упал. Мне стало страшно. Как будто война снова началась. Я, знаете, никогда не думала, что в Ставрополе такое может быть. Но последнее время часто происходят такие вещи. Вот за день до этой драки избили знакомого парня Мовлида. Его дядя Хасан тут рядом живет, можете сходить.
Дом Хасана мы находим быстро. Мужчина вглядывается в наши лица, спрашивает, точно ли мы журналисты, и приглашает в дом. Его племянник уже пришел в себя, но Хасан волнуется и сбивается, рассказывая о случившемся.
18-летний Мовлид Богатырев, студент ставропольского филиала Московского экономического университета, живет в Чечне, а когда приезжает на сессию в Ставрополь, останавливается у дяди Хасана на улице Грибоедова в Северо-Западном районе. Мовлид любит с другом Шамилем гулять во дворе 7-й школы, расположенной неподалеку: там есть спортивная площадка. 23 мая Мовлид и Шамиль пошли в 7-ю школу, но домой Мовлид не вернулся.
Он лежит в нейрохирургическом отделении 4-й горбольницы. Ему еще не сняли швы, и он слабо передвигается. В одной палате с ним двое крепких русских парней. Не стесняясь их, Мовлид рассказывает:
-- Зашли мы во двор школы, а навстречу человек 20 -- бритые, в руках у всех куски арматуры. Несколько человек прошли вперед, остальные окружили нас и стали бить. Я сознание сразу потерял, очнулся уже в больнице.
-- Ублюдки,-- цедит сквозь зубы рослый парень на соседней койке.
-- А вы знаете, что драка у "Мидаса" из-за вас началась? -- спрашиваю я Мовлида.
-- Не,-- парень растерянно улыбается.-- Я же никого не просил.
Я выхожу в коридор. В самом конце, у окна, дежурят два милиционера.
-- Охраняют скина,-- объясняет сосед Мовлида по палате.-- Того, что чеченца замочил.
Мы подходим к милиционерам. В палате, которую они охраняют, открыта дверь, и я вижу прикованного наручником к кровати крепкого парня с перебинтованной головой. У него сотрясение мозга, суд арестовал его прямо в этой палате.
-- К нему нельзя,-- вскакивают милиционеры.-- И снимать нельзя. Он под стражей.
-- За что вас арестовали? -- спрашиваю я парня.
Но тот переворачивается на живот и прячет лицо в подушку.
"Им, видите ли, не нравится, что у нас в городе памятник Ермолову"
-- Они ходят с ножами и даже с пистолетами, им все можно! Они с нашими девочками гуляют, а потом бросают их, да еще и говорят, что русские все -- гулящие. Сидите у себя в Чечне и не лезьте к нам тогда! Им, видите ли, не нравится, что у нас в городе памятник Ермолову стоит. А нам нравится! Это наш город! И это наша история. Они выгнали всех русских из Чечни. Скольких казаков они там убили, порезали! А сколько девчонок изнасиловали! Они сюда приезжают, воруют машины, мобильники, людей избивают, а потом исчезают в своей Чечне, и никто их там не найдет. Они там построили свое чеченское государство, в котором ни одной другой национальности нет места. Вот пусть и сидят там, а сюда не лезут!
Мой собеседник -- обычный ставропольский житель. То, что я слышу от него, говорят практически все, кто цветом волос и кожи отличается от кавказцев. Владислав показывает мне памятник генералу Ермолову в центре города. И тоже в центре -- скульптура, изображающая ангела-хранителя Ставрополя.
-- Если сейчас русские прогнутся, то завтра ничего не останется,-- говорит Владислав.-- Идет война, они хотят построить тут халифат, а мы должны свою землю отстоять. Поэтому все русские парни сейчас собираются вместе. Они здесь не хозяева, это не их земля.
Внешне Владислав совсем не похож на скинхеда и таковым себя не считает.
-- Я не скинхед, и у нас скинхедов нет,-- говорит он.-- У нас обычные пацаны, которым надоело прогибаться. Мы не собираемся нападать на кого-то или кого-то убивать. У нас нет ненависти к кавказцам вообще. Но если где-то тронут русского, мы за него постоим.
Мне показывают бедные спортивные клубы с названиями "Россия" и "Русь" в катакомбах старых заводов, я вижу тренировки парней в камуфляже в полях на окраинах Ставрополя.
-- Мы учимся защищать себя и своих родных,-- говорят те, кто сюда ходит.-- И в этом нет ничего криминального. У чеченцев и дагестанцев по всему городу спортивные клубы, они все борцы. А почему нам нельзя? А камуфляж мы надеваем только здесь: он не так пачкается, как обычная спортивная форма.
"У них идеология другая"
Перед отъездом я встречаюсь с председателем Союза славянских общественных организаций Ставрополья Владимиром Нестеровым. Он говорит, что власти и правоохранительные органы пытаются преподнести драку на северо-западе Ставрополя как бытовую, но на самом деле это межнациональный конфликт, который давно назревал и только сейчас прорвался. И это только начало. Если случится еще одна подобная драка, то "это будет Кондопога, умноженная в сто раз, потому что громить пойдут всех и вся -- все знают, кто где живет и у кого какой где бизнес". Он говорит, что власти не контролируют миграционные процессы и что из шести восточных районов Ставрополья за последний год выехало 30% коренного славянского населения, а те, кто заселяется на их места, несут другую культуру и другие ценности.
-- Вот в Михайловске, например, кавказцы уже обложили данью местных таксистов,-- говорит Нестеров.-- А краденые машины -- это вообще кавказский бизнес. Недавно, например, даже украли "девятку" у фээсбэшников и запросили с них денег. А еще недавно в Грачевском районе русские и дагестанцы перестрелялись, а милиция приехала только на четвертый день и пригрозила завести дело о межнациональной розни -- в общем, заставила всех забрать заявления. Как будто оттого, что они боятся произнести "межнациональная рознь", проблема исчезнет.
Нестеров вспоминает, что в феврале застрелили атамана Нижнекубанского казачьего войска из-за бизнеса, который с ним не поделили кавказцы. А потом в Ставрополе зарезали молодого парня Трунова, а убийцы скрылись то ли в Чечне, то ли в Дагестане.
-- После таких преступлений всегда скрываются в этих республиках, как будто войны не было и как будто Россия не наводила там порядок,-- говорит лидер Славянского союза. И наконец, он говорит, что по местным законам культурные национальные общества получают на развитие деньги из бюджета, а славянские организации денег не получают и не могут открыть центры по воспитанию молодежи.
-- У нас 18 клубов по Ставрополью,-- говорит Нестеров.-- У нас есть своя программа, одобренная правительством. Она называется "Поверь в себя". Но мы не можем провести все это в массы, потому что мы общественная организация, а не коммерческая, и власти нам не хотят помогать. А ведь эта наша программа предусматривает не только физическую подготовку. Мы там предлагаем изучать историю в таком ключе, что Россия была не покорителем и завоевателем народов Кавказа, а помогла развиваться этим народам. И что Ермолов был не палачом, как это сейчас некоторые кавказские ученые преподносят, а военачальником, который думал о благе России. И мы с удовольствием примем в эти клубы ребят всех национальностей, потому что только так можно решить эту проблему недоверия и враждебности.
-- Вряд ли они пойдут в ваши клубы,-- говорю я.
-- Это вина их диаспор, которые работают здесь. Вот недавно мы проводили футбольный турнир в честь генерала Ермолова. Пригласили все диаспоры.
-- Неужели пришли?
-- Ни один не пришел. Просто они не хотят с нами работать. У них идеология другая.
подписи
Приезжающему в Ставрополь такие надписи встречаются все чаще и чаще
Председатель Союза славянских общественных организаций Ставрополя Владимир Нестеров (слева) и глава чеченской диаспоры Ваха Кучиев (справа) расходятся в оценке происшедшего во всем, кроме одного: оба уверены, что это не бытовая ссора, а межнациональный конфликт
Прошедший вторую чеченскую войну Асхабали Алибеков (в центре) на Ставрополье оказался с бывшими коллегами по разные стороны линии фронта
"Навстречу человек двадцать -- бритые, в руках у всех куски арматуры. Окружили нас и стали бить. Я сознание сразу потерял, очнулся уже в больнице" (на фото -- пострадавший Мовлид Богатырев)
"Мы учимся защищать себя и своих родных. И в этом нет ничего криминального. У чеченцев и дагестанцев по всему городу спортивные клубы, они все борцы. А почему нам нельзя?"
<<<
