Со своей стороны -настоятельно рекомендую А.Шушарина.. Есть в ВОСТОКе(*)
Вадим Рощин сообщил в новостях
следующее:2753@vstrecha...
> Что касается вопроса номенклатуры, то есть книга Восленского (Potato
давал ссылки на нее). Эта книга старая, написана еще в советское время.
Но она вовсе не является бредом антисоветчика. Там есть здравые мысли и,
кстати, с цитами из Маркса и Ленина. Читайте, опровергайте. (Я сам ее
пока что еще не прочитал, но перелистывал).
>
мужик успел откомментировать всю "номенклатурщину" по 2001г, включая свежих
этакратов типа Фига-тнера и Ко, САМОГО Мухина, приплел Побиска с Госпланом, Никанорова с СУ и даже Бурдье с "классами" . Восленский да, меню зарытой столовой, ,день зам.зав.отделом ЦК , - аж слюнки текут, да. только при чем тут социально-экономическая теория?где она у этакратов, мухиндов, "тоталитарщиков"(этих тоже вымел подчистую)
2ой том Полилогии Шушарина
раздел Плановая форма - класс.
(у меня есть 1ый и 2ой тома, купил в ЭГ - всего их пять).
В Эконом.газете его активнейше "научно-популяризуют" (вопреки чаемому Потато "агитпропу") уже лет 10. Я ВСЕ собрал, что было у них тогда (напоминаю, я у них был, главредом гворил -он прекрасно понимает, что для них этот "научпоп" и каков д.б.его масштаб,самое главное- дело делает)
краткий обзор ,типа реферата всей концепции - в ВОСТОКе.
Отрывки. Первая фраза- пересказ раздела 11.3 из Полилогии т.2,с.392
...
Марксовский "Капитал" начинается словами: "Богатство обществ, в которых господствует капиталистический способ производства, выступает как "огромное скопление товаров", а отдельный товар - как элементарная форма этого богатства. Наше исследование начинается поэтому с анализа "товара". Шушарин тоже мог бы почти теми же словами начать свое исследование: "Богатство обществ, в которых господствует нынешняя (при социализме) линейная форма производства, выступает как огромное скопление выполняемых в производстве функций, а отдельная функция как элементарная форма этого богатства. Наше исследование начинается поэтому с анализа функций".
Решающий пункт теоретического прорыва, совершенного Шушариным, состоит в следующем. Производственные отношения, причем как внутри одного общества, так и межобщественные, качественно многообразны, многослойны. Кроме прекрасно изученных экономических (по поводу средств производства), существует неконечная совокупность совсем других неэкономических, но столь же материальных - базовых производственных отношений.
При СОЦИАЛИЗМЕ-1 (так назовем нашу вчерашнюю форму производства) тот же кирпичный завод вкупе с другими выполняет функцию выпуска кирпича. Кому принадлежит теперь этот "ничейный" завод как средство производства - снова неважно, важно теперь совсем иное - а именно кому принадлежит новый объект собственности - само кирпичное дело или технология как процесс производства, как вид совместной работы людей. Соответственно и господствуют отношения людей в связи с этими технологиями-процессами. Напомним, что технология в узком смысле (то есть в инженерно-техническом разрезе) во всех четырех обществах принималась как одинаковая, люди были расставлены и трудились так, что не отличить. Однако в условиях социализма, при линейной (назовем ее так) форме производства совместная работа людей, их отношения в процессе выполнения своих функций обрели самодовлеющее значение. Оказалось, что ими - отношениями - можно распоряжаться, пользоваться, владеть С большим прибытком или убытком. Как же это происходит?
В основе линейной формы производства лежит ячеистое разделение труда. Конечно, такое же разделение существовало (вспомним кирпичный завод) и в других обществах. Это вполне, как говорится, нормальное, нейтральное взаимодействие различных видов труда.
Но если, скажем, при капитализме оно представало в различных видах продуктов, которые можно отделить от людей, положить на прилавок, то при социализме процессы (иначе - различные виды сгруппированной и взаимосвязанной трудовой деятельности) не обладают таким свойством, они неотделимы от людей. Поэтому и отношения людей в связи с процессами предполагают и отношения людей в связи с самими людьми. То есть люди выступают не только субъектами (кто действует), но и объектами (над кем производят те или иные действия).
Теперь бегло пройдемся по понятийному аппарату открытого Шушариным функционального производства (а если хотите - функционального общества. Сравним, носителем товара является потребительная стоимость, полезная вещь; носителем же функции служит полезная работа. Раньше мы сказали, что богатство общества состоит из скопления функций, но если говорить точнее - то из скопления выполненных работ. Соисполнение функций не парно, как в обмене, а предполагает многих участников. В товарном производстве тоже имеет место согласование функций, но это глубоко скрытное, частное дело отдельного товаропроизводителя ("интимная бухгалтерия"), а базовым, все освещающим, так или иначе все подчиняющим себе взаимодействием служит парный обмен, договорная общественная форма сделок двух агентов. В функциональном же соисполнении работы совершаются в совершенно другой договорной форме согласования работ - в форме плана. План, если брать его в чистом виде, - добровольное соглашение многих агентов. Скрытное стало явью. Соисполнение функций коллективов оказывается общественным "бухгалтерским" процессом. Конечно, и в линейной форме производства наличествуют вещественно-продуктовые взаимодействия, товарная связь (как и при капитализме существуют функциональные взаимодействия). Однако для понимания сути, главного в этой форме от товарной связи надо абстрагироваться, забыть о ее существовании, ибо сегодня главное - это отношения людей по поводу именно процессов, технологий, функций. Из других новых понятий укажем прежде всего "положение функции". Оно проявляется в единообразии абстрактного труда при выполнении функции - помимо конкретного труда.
Для пояснения опять прибегнем к сравнению. В товарном производстве - обмен, товар, потребительная стоимость и стоимость товара. В функциональном - соисполнение, функции, работа и положение функции. В первом случае производство регулируется посредством знаков-денег, в функциональном производстве их роль выполняет управление, оперирующее огромными потоками различных документов: заказы, наряды, задания, накладные... В совокупности они образуют планы. Потом появляются отчеты. А все движение функционального производства предстает как планомерность. Его сущность - согласование интересов и отчетность. Все это такая же железная необходимость линейной формы, как деньги и банки, обслуживающие товарное производство. По идее не должно быть функций, не смежных с другими, все должно крутиться синхронно. Конечно, такое общество получается похожим на единую фабрику, однако такую организацию (всеобщую плановизацию) В. И. Ленин считал неконечной целью (ибо она ведет и при капитализме, и при социализме к бюрократизации и застою), а только неизбежной ступенькой для дальнейшего движения вперед.
СОИСПОЛНЕНИЕ функций, кроме горизонтальной сети, нуждается в вертикальной структуре, в иерархии административного отраслевого управления. "Тело" функции работников управленческой сферы - это работа с документами. Кстати, в труде управления в принципе участвует каждый работник (например, монтажник, когда принимает задание, когда отчитывается о сделанном).
Наличие такой иерархии вызвано объективными причинами, не зависит от воли и сознания людей. В реальной жизни соответствие объемов функций, конечно, постоянно нарушается. Образуются переоснащенности и недооснащенности, переобеспеченности и недообеспеченности функций, вызывая простои и перегрузки, отклонения от равнонапряженности в работе.
Все эти естественные 1 сбои компенсируются перераспределением работ, людей, мощностей функций посредством функций управления. Тут действует закон положения функций (как закон стоимости в товарном производстве), причем он пробивает себе дорогу "за спиной" участников функционального производства. Закон положения функций "требует" равновесия производства, динамического соответствия соисполняемых функций. Расход абстрактного труда, заключенного в объеме функции, нуждается для самовозобновления в таком же "приходе", иначе говоря - в конечных функциях, "производящих" жизненные блага (продукты питания, отдых, жилье, образование и т.п.). Расплата туг опять осуществляется с помощью соответствующих документов (даже выплаченные в магазине деньги выступают в роли закрытого нами наряда, подтверждающего, что магазин обеспечил нас соответствующим количеством продуктов). Именно документы являются знаковым выражением связей процессов производства и потребления. К их числу относятся всевозможные ордера, наряды, талоны, направления, свидетельства всяких управленческих, квалификационных, отраслевых, районных, учебных льгот и т.п. Одновременно и деньги играют роль обращаемых, многократно используемых документов.
Все это конкретные знаки. Но есть еще и невидимые, однако столь же реальные "документы" - имеются в виду статусы, приданные и коллективам, и органам управления.
Вдобавок к ним - ранги. Это когда одни работники занимают должности исполнителей, а другие, представляющие те или иные коллективы и аппараты административного управления, - должности руководителей. Юридическим выражением статусов являются упомянутые ранее документы, а также тарифные ставки, оклады, стипендии и т.п. Снова оговоримся: как в "Капитале" речь шла не о конкретном Смите Джонсоне, а только об обезличенном "экономическом человеке", так пока здесь имеется в виду не конкретный Иванов, Исаев, а обезличенный "функциональный человек', "функциональный коллектив", за которыми и в жизни неотрывно шагает их статус и ранг.
СТАТУСЫ - это "золотые деньги" функционального производства, только не движущиеся, а прикрепленные к агентам производства согласно действию закона положения функций. Закон же этот требует, чтобы статусы агентов всех функций были равны мощности конечных функций - тех, что работают на жизнеобеспечение этих агентов. Такое равновесие означает: если нет лишних статусов, значит, нет очередей; нет невостребованных статусов нет и бесполезной работы, нет лишнего управления.
Иерархия отраслевого управления - это точно такой же объективный общественный механизм, как и рынок. Она, если говорить абстрактно, усредняет и нивелирует все субъективное, но только в линейном производстве уже регулирует не обмен, а соисполнение функций. В функциональном взаимодействии миллионы конкретных начальников, подчиненных, коллективов полностью исчезают, уступив место типам объективных агентов, которые пока нами не делятся на хороших и плохих - все нормальные участники функционального движения производства. Иерархия управления - тот же рынок (в смысле объективного контрольного механизма определения затрат общественно необходимого труда для выполнения функций), но только более сложный. Естественно, тут сразу возникает вопрос: почему же этот честный, нормальный механизм привел к стольким проблемам в нашей экономике? Кстати, точно такой же честный и невинный рынок привел к беспощадной власти денег над людьми, безработице и т.п. при капитализме. В этом втором случае, как доказал К.Маркс, ответ кроется в частной собственности на средства производства. Ну, а в нашем случае ответ, как уже говорилось, в собственности на технологии.
Функциональные производственные отношения присутствовали (причем неизбежно) даже в первобытности (надо было "планировать" охоту на мамонта, правильно и в нужное время расставлять людей на местности, выбирать вожака, который бы исполнял общие функции" и т.д.). И замечены людьми они были давно. Но только при социализме, по Шушарину, функциональные производственные отношения предстали как господствующие, одновременно превратив свою естественность в противоположность, в неестественность, в тормоз развития.
Одной из помех в объяснении причин этой метаморфозы, как ни странно, служат... сами слова. На "обычном" языке (что делать, какому коллективу, когда, сколько, с каким коллективом, для кого, кто начальник, а также заявки, планы, визы, отчеты и т.п.) сущность производственных отношений, суть происходящего, то есть суть господствующей собственности, не выразить. Это вполне нейтральные слова, обозначающие те или иные стороны соисполнения функций, но их репутация для познания подмочена.
Иерархия отраслевого управления - это точно такой же объективный общественный механизм, как и рынок. Она, если говорить абстрактно, усредняет и нивелирует все субъективное, но только в линейном производстве уже регулирует не обмен, а соисполнение функций. В функциональном взаимодействии миллионы конкретных начальников, подчиненных, коллективов полностью исчезают, уступив место типам объективных агентов, которые пока нами не делятся на хороших и плохих - все нормальные участники функционального движения производства. Иерархия управления - тот же рынок (в смысле объективного контрольного механизма определения затрат общественно необходимого труда для выполнения функций), но только более сложный. Естественно, тут сразу возникает вопрос: почему же этот честный, нормальный механизм привел к стольким проблемам в нашей экономике? Кстати, точно такой же честный и невинный рынок привел к беспощадной власти денег над людьми, безработице и т.п. при капитализме. В этом втором случае, как доказал К.Маркс, ответ кроется в частной собственности на средства производства. Ну, а в нашем случае ответ, как уже говорилось, в собственности на технологии.
Функциональные производственные отношения присутствовали (причем неизбежно) даже в первобытности (надо было "планировать" охоту на мамонта, правильно и в нужное время расставлять людей на местности, выбирать вожака, который бы исполнял общие функции" и т.д.). И замечены людьми они были давно. Но только при социализме, по Шушарину, функциональные производственные отношения предстали как господствующие, одновременно превратив свою естественность в противоположность, в неестественность, в тормоз развития.
Одной из помех в объяснении причин этой метаморфозы, как ни странно, служат... сами слова. На "обычном" языке (что делать, какому коллективу, когда, сколько, с каким коллективом, для кого, кто начальник, а также заявки, планы, визы, отчеты и т.п.) сущность производственных отношений, суть происходящего, то есть суть господствующей собственности, не выразить. Это вполне нейтральные слова, обозначающие те или иные стороны соисполнения функций, но их репутация для познания подмочена.
договорившись о наличии собственности обособленных коллективов на технологии, отметим ее новый, группо-иерархический характер. Кстати, иерархия замыкается в каком-то абстрактном центре, на вершине у какого-то монарха", который лишь формально персонализирован, но в стихии взаимосвязей и взаимовоздействий, бывает его и концов не сыскать. (Тут опять подразумевается центр в его производственном, а не в хозяйственно-политическом, не в конкретном содержании.)
Шушарин вводит также понятия: линейное отношение по вертикали (отношение людей по поводу собственности на технологии) и линия производства как вещественное выражение первого понятия. Сравним. У Маркса: капитал отношение и капитал - вещественное содержание. Линии - это роли групп (коллективов), состоящих из трудящихся в качестве исполнителей. В иерархии, как уже говорилось ранее, их представляют должностные роли руководителей в качестве чиновников с органами управления в качестве бюрократических аппаратов. Как видим, обозначения "действующих лиц" как бы раздваиваются. Нейтральное понятие "руководитель" дополняется негативной окраской "чиновник". Запомним также, что линии производства являются общественной формой собственности групп на технологии, а чиновники и бюрократы представляют эту же самую собственность в иерархии административного управления, имеющего дело с документами. Ну, а самый центр линейной иерархии, формально замыкающий всю собственность на себя, в действительности оказывается отчаянно далек от самой ее групповой производственной основы. То есть с точки зрения опять же производственных отношений он оказывается центром номинальным, абстрактным.
Отсюда следует: не нужно было придавать такое уж большое значение бюрократии, тратить столько эмоций на ее "разоблачение". Аппарат - это объективная управленческая форма собственности на технологии-процессы. Аппарат прекрасно понимает, что опорой его существования является работа внизу. А своим главным делом, если заглянуть поглубже, аппарат считает обеспечение стабильной работы и стабильного благосостояния "своих", "подчиненных" коллективов - чтобы и то и другое завтра было по крайней мере не хуже, чем вчера. По теории это должно неплохо получаться. Нет ничего принципиально невозможного в том, чтобы смежные линии производства и роли в управлении имели объемы функций, соответствующие друг другу, то есть добиться функциональной симметрии - не проблема. Чиновники то ругают, то хвалят подчиненных; вверх - докладывают, отчитываются, просят; бюрократы манипулируют показателями, инструкциями, входящими и исходящими; в производственном "отсеке" групп работают, то ворча, то радуясь. Все идет своим нормальным ходом. В труде - основном и управленческом - в целом достигается равнонапряженность. Методы воздействия на работников многогранны. Прежде всего сама группа подравнивает индивидов под установившиеся стандарты поведения ("не высовывайся"). Далее следуют повышения, понижения, награды, род работы, отпуск, ну и конечно, воздействие рублем. Словом, тут и административное принуждение, и материальный интерес, и необходимость - без угрозы разорения, увольнения, бездомности, приманки большими деньгами, как в рыночных условиях. Здесь более высокие гарантии защищенности.
Пока речь не заходит о собственности, все идет нормально. Люди приучаются к более высокому типу интеграции. Все это линейность вообще (как капитал вообще). Любые совокупности даже однородных функций самой разной природы в иерархии, то есть в управленческой форме, выступают как одно ведомство. Конечно, такой абсолютной ведомственности, как и полностью свободного рынка, в реальности никогда не бывает, это абстрактные (пока) выражения сути формы производства. Если отбросить территориальные разновидности, то в линейной форме в чистом виде не бывает двух одинаковых ведомств... Тут обычно говорят: вот он, корень наших бед - монополизм. Неверно. Это лишь с внешней стороны собственность на технологии проявляется в "нехорошем" управленческом бюрократизме. Иерархичность столь же материальна, как и рынок. К тому же у любого ведомства всегда есть более высокое ведомство, а говорить про монополию центра на все - это абсурд. Скорее, тут 'каждая функция монопольна, но тогда вообще не может быть никакой монополии. Итак, везде вполне нормальная симметрия, везде равновесие. Ну, а где же господствующая собственность, асимметрия, неравновесие, которые порождают нарастание негативных явлений, касающихся всех участников производства, которые так или иначе затрагивают их интересы, мотивы, цели и в конечном счете приводят к хаосу в производстве, к нарастающей бессмысленности многих функций?
Есть вековечный закон роста некоторой иррациональности, неупорядоченности, закон усиления рвущихся из недр практики восходящих тенденций. Некий стихийный альянс регрессивных и прогрессивных сил с неумолимостью закона стремится расшатать урегулированность, порядок, системность. Это как бы закон любой формы существования, когда содержание перерастает форму, разрушает ее.
У Маркса это нашло отражение в формуле обращения капитала Д - Т - Д основном законе максимума прибавочной стоимости, а в итоге в законе всеобщего капиталистического накопления. Но опять вопрос: прежде чем капитал мог бы обращаться, он должен быть. Точно так же раба можно купить, только когда рабство ухе есть. В линейной форме вся главная суть, считает Шушарин, - в горизонтальных взаимодействиях и отношениях участников производства, в том, что их отношения нельзя сводить к однослойным. С некоторой условностью еще можно вычленить низший уровень (простые функции) и внешний уровень (центр согласования). Но в принципе нет некоего основного уровня. Есть основное производственное отношение, линия производства, соотносимая и с участком, и с предприятием, и с министерством. Это отношение и между цехами, и между ведомствами, но не в каком-то одном слое этих связей. Потому если при капитализме "одномерные" объективные агенты могут персонифицироваться как экономические индивиды, которые в состоянии более-менее свободно уменьшать расходы или увеличивать доходы, то собственность на технологии - это групповое отношение соисполнения функций. А группа в горизонтальных связях по самой природе этих отношений принципиально не может пеерсонифицироваться. То есть группы как основные объективные агенты не способны ничего ни минимизировать, ни максимизировать, так как сами группы, хоть обладают своего рода материальностью, но абстрактной являются прежде всего формами связи людей. Конечно, работники и на производстве, и в реальной жизни выступают индивидуумами, часто - яркими, могут переходить из треста в трест (из группы в труппу), одну функцию менять на другую, даже вести себя "не как все". Переменив место работы, они могут даже вытащить бригаду, предприятие из прорыва - есть такие примеры. Но правилом чаще всего бывает другое: всякая включенность в группу сразу же уничтожает в поведении все индивидуальное. Поведением работника руководит - по праву собственности на технологию - неперсонализируемая группа. Закон есть закон.
Немного иная картина в иерархической системе управления. Тут всегда есть главное действующее лицо - административный руководитель. Он представляет группу, символизирует ее, выражает ее интересы вместе с особой группой, то бишь аппаратом. Правда, нередко он представляет даже не столько основную функцию (грубо говоря производство), сколько эту вторую, аппаратную группу. Руководитель - личность. Но даже если он кого-то прижимает "к ногтю" (лентяя, новатора), все равно он является орудием неявной, но твердой воли группы, требующей, чтобы никто не высовывался. Группа не даст упасть никому, но и не даст отличиться. ФУНКЦИЯ управления - частичка основных функций "владельца " технологии. Аппаратная "собственность" здесь тоже группо-иерархическая, но это не собственность в полном смысле слова, так как она обслуживает основную собственность производственных групп. В сфере управления, конечно, побольше простора для улучшения своей производственной позиции: честнонечестно, быстро-долго, но все же можно продвигаться по ступенькам иерархии. Можно нажить "капитал" на умении маневрировать показателями, отчетами. Но на результатах производства, особенно на его качестве и эффективности, это мало сказывается.
Управленческо-аппаратные бои нередко опровергают известную поговорку о панах и холопах. Теперь, когда "паны" дерутся, "холопы" даже не знают об этом. Лукавая статистика, рапортомания, невозможность высчитать" виновника - все это не "отдельные недостатки", а органически присущие пороки линейной формы. И как бы ни тасовали колоду с руководителями, движения вперед никакого не будет. Даже наоборот. Именно потому, что главным агентом здесь выступает группа (форма связи, отношение), которая по своей природе не может персонализироваться, стремиться, хотеть, целепола-гать, - и расцвел застой. Впрочем, одно стремление у группы есть - сохранить себя. Но это и есть самое страшное в нынешнем мире перемен.
Не согласны? Жизнь действительно не полностью укладывается в эту схему. Но пока мы рассматриваем "идеальное" функциональное производство с собственностью на технологии, так сказать, в вакууме. Оно в таком виде не могло бы существовать. Общество находит рычаги воздействия для нейтрализации многих ненормальностей, но об этом разговор чуть позже. Пока же попробуем еще лучше понять "идеальную" антитворческую форму. Симптомом ее конца является нарастающая нехватка товаров, информации, услуг и одновременно избыток ненужного (или временно ненужного). Эту ситуацию порождает, видимо, нехватка чего-то в самом производстве. Дефицит усиливается и вследствие неуклонного роста статуса (С - Ф - С) (Статус-Функция-Статус возросший). Рост статуса является как бы формулой соисполнения линий производства, имеющей некоторое сходство с формулой обращения капитала (Д - Т - Д). Статусы растут, и соответственно возрастают их документированные права на обеспечение, оснащение, обслуживание, а удовлетворяются эти права все хуже. Растут и документированные обязанности коллективов по обеспечению других функций, а возможности для этого сокращаются. Налицо, таким образом, статусная инфляция. Хотя все соисполнение функций формально вполне согласовано, но все хуже обеспечивают других, равно как каждый все хуже обеспечивается другими. Потому же, кстати, неправомерно говорить о диктате производителя, так как все производители в свою очередь такие же потребители. Производство все более диссонирует, форма разрывается с содержанием, касается ли это планов, гарантий, престижа, зарплаты и т.д. Аппарат управления все хуже сопрягает работу функций, и никто (за редким исключением) не может вырваться из накатанной колеи, ведущей в тупик или в пропасть. Ибо групповая собственность заставляет делать то, что делалось раньше, и что теперь делается все хуже и хуже. Это форма производства не нуждается (если ее брать, опять оговоримся, в чистом виде) и в качественном росте квалификации работников. Ибо производство рассчитано на неподвижность линий, на качественную неизменность, на сохранение их покоя.
Что же вызывает нарастание рассогласованности, неуправляемости, что разрушает симметрию, притертость всех - и основных, и управленческих функций, всех агентов в функциональном производстве? Да конечно же труд! Творчество вообще.
Гениальный русский философ Николай Александрович Бердяев писал: "Человеческая природа, сознающая свою самость, свое самостоятельное и свободное бытие, должна вечно существовать лишь как природа творческая, творящая. Человеческая природа окончательно оправдывается перед Творцом не своим угашением, а творческим своим выражением. Человек должен абсолютно быть. Человеческая природа, искупленная и спасенная от зла, имеет положительное человеческое содержание и положительную человеческую задачу. Таким содержанием и задачей может быть лишь творчество. Творчество человека связано с оргийно-экстатической стихией человека".
Именно взрыв творчества, нарастающее многообразие труда делают современную экономику постоянно меняющей свой облик. Из недр производства как бы независимо от воли и сознания людей, хотя и посредством этой воли, бьют "ключи" новых идей, открытий, новых технологий и продуктов, революционизирующих производительные силы. Новые идеи так или иначе вносят диссонанс в неподвижность линий производства, опирающихся на группо-иерархическую собственность на технологии, в функции, которыми она поддерживается. Неподвижность защищается и все более дестабилизируется, теряет "дурную" упорядоченность. Не давая дорогу новому, не включая его в себя, неподвижные линии все же страдают - пропитываются дефектами. А напор новаторов не ослабевает. Новаторство, творчество имманентно присущи человеку, они сродни чувству голода, который во что бы то ни стало надо утолить. И дефекты, то есть несопряжение одних работ с другими, нарастают. И в то же время даже в этой теряющей равновесие, все более колеблющейся ситуации мы ежечасно видим, как группы пытаются свято охранять дефекты, действуя скорее всего неосознанно. "Сила" дефекта в том, что он не имеет конкретного статусного воплощения, конкретного носителя - он везде, но в каждой линии производства дает о себе знать по-своему.
Скажем, кто-то создал конструкцию совершеннейших станков. Стали расписывать их изготовление по предприятиям, но оказалось, что изготовители материалов, электроники, то есть смежные оснащающие, обеспечивающие) обслуживающие функции не готовы к этому. СТАНКИ выпускаются, но не используются. Удобрения вносят, но тем самым отравляют почву. Объем строительных работ растет, а готовой строительной продукции прибавляется относительно меньше. Кто-то захотел модернизировать на новой технической основе свой завод, позвал на помощь поставщиков машин, сырья, но каждый смежник, каждая линия, казалось бы, синхронного производства отказались участвовать в модернизации. Повсюду все мешают каждому в переменах. Стандарты поведения, выработанные в группах - владельцах накатанных технологий, точно кувалдой, долбят по головке: работай так, как работал раньше, и не лезь к другим со своими новациями, не мешай им тоже работать по старинке, их технология тоже табу.
Дефекты в линиях низшего уровня перекочевывают в более высокие линии, порождая дополнительный дефектный объем управленческих функций. Да и само управление может взрастить свои собственные дефекты. Но это вовсе не значит, что все беды надо валить на управленческих работников, как это делается сплошь и рядом. Управление - всего лишь элемент, но элемент обязательный в соисполнении работ при функциональном производстве, то есть управление - это юридическая форма согласования работ сразу многими исполнителями. Его вина в нашем отставании несомненна, но она вторична, а первичная вина - в иерархической групповой собственности на технологии в "теле" основного (!) линейного производства - в бригадах, цехах, на заводах, в лабораториях, институтах. Управление наверху можно сокращать сколько угодно, но оно просто автоматически переместится в низовые звенья. Сохранятся и прежние дефекты, то есть иррациональная, несопряженная работа функций, направленная на воспроизводство прежней неподвижности линий. Нынешний пафос против бюрократов почти бесплоден, если не зловреден (так как затемняет суть происходящего), ибо аппарат имеет, по сути, такое же отношение к основному производству, какое анкета к самому человеку. Иерархия управления оказывается почти безупречным механизмом количественного согласования функций, но она выступает враждебной силой, когда появляются замыслы качественно изменить производство. Однако обижаться за это на управленцев бесполезно. Ибо только сама собственность на технологии, выразителями которой и являются управленцы, устанавливает "цели", подчиняя себе и мысли, и чувства своих агентов. А цель эта в функциональном производстве имеет одну-единственную направленность: больше цемента, больше станков, больше выпускников... То есть производство это как бы имеет бессмысленную, иррациональную структуру.
Дефект есть производственное отношение соисполнения линий, отношение людей как членов групп, и притом столь же объективное (независимое от воли и сознания людей, хотя и проявляющееся в их действиях), сколь объективна прибавочная стоимость в капиталистической форме. А основной закон линейного производства (цитируем Шушарина) состоит в неуклонном росте дефекта линий производства, а значит, и в неуклонном снижении общественно полезного труда в общей массе труда, что приводит к относительному снижению благосостояния народа.
Люди, конечно, не хотят мириться с ухудшением своей жизни. Восходящие силы, передовые трудящиеся все настойчивее ищут пути, чтобы исправить положение любыми средствами. И потому закон роста дефекта можно считать "клеточкой" закона неизбежного конца линейной формы производства при социализме - 1. Она подлежит преодолению. В каком направлении? Вернемся еще раз к сути господствовавших у нас производственных отношений.
ПРИВЫЧНОЕ понимание: это материальные, то есть внеиндивидуальные, всегда опосредующие формы деятельности и взаимодеятельности людей, независимые от их воли и сознания, лежащие в основе всех без исключения форм общества, их перемен. глубже их (или, наоборот, над ними) - лишь конкретная жизнь. Они являются базисом кипящей страстями общественной жизни. Категория производственных отношений - "неуловимая" субстанция социальной формы движения материи. Исходя из такого понимания, следовало бы считать, что здравоохранение, искусство, естествознание, семья, брак, язык, быт, религия, воспитание, нация, соседство, товар, наука, управление, современные проблемы мира и т.д. - все это формы или стороны, аспекты или проявления, срезы или элементы производственных отношений. Это вовсе не значит, 1 что последние размываются до всех общественных отношений - речь идет только о материальном (!) слое жизни общества, материальном потому, что он совершенно не зависит от того, что мы склонны, а что не склонны отнести в состав этого слоя. Однако каким-то до конца не понятым, долгим петлистым путем в нашем сознании утвердилось полное торжество производственных и экономических отношений. Иначе говоря, экономические (по поводу средств производства) взаимосвязи людей только-только стали считаться производственными отношениями. И наоборот. Хотя на самом деле взаимодействия по поводу средств производства - лишь разновидность производственных отношений, а их совпадение может происходить только в капиталистической системе.
...
