— Ну… У меня просто был довольно резкий вход во взрослую жизнь: лет где-то в 8 я была маленьким толстым ребенком — а детский мир, он, ну, жесткий. Вроде все хорошие, все ягодки, а проблемы вполне взрослые. А когда у тебя нет друзей и ты двоечник, у тебя есть повод задуматься о том, что на свете есть что-то еще.
— А вы плохо учились?
— Я ужасно училась. Я поменяла шесть школ, оставалась на второй год в девятом классе, десятый-одиннадцатый закончила экстерном, не получила аттестат до сих пор, надо съездить. С учебой было очень плохо. Но я развивалась как гуманитарий всеми возможными способами; родители меня всегда очень поддерживали, не запрещали ни тусоваться, ни приходить домой пьяной под утро…
— Это известный путь гуманитарного развития.
— У меня потрясающая семья. Папа нарколог, мама астролог, все дети занимаются искусством. Просто ну они тогда понимали, что, если на меня давить, будет только хуже. Мама, конечно, считала, что я позор семьи и что мои школы надо обходить за версту. А потом — хоп-хоп-хоп, я подросла, и вот сейчас уже получается, что и не позор. У меня по маме и по папе все художники, и меня с рождения наставляли: рисуй-рисуй. Художественная школа и так далее. А в 14 лет у меня случился гормональный взрыв, и я поняла, что если буду рисовать, то… Ну, просто чтоб чего-то достичь в живописи, надо попу отсидеть. И я взяла «Зенит» и сказала: все, натюрмортики и пейзажики оставьте себе, я не хочу.
=====================================
