>Также стоит сказать и о разности амбиций. С точки зрения континентальной традиции философия
является чуть ли не оправданием самой истории и мира. У Гегеля она оказывается целью и смыслом всей
истории, у Маркса - ее важнейшей движущей силой, у Ницше - стержнем всей системы ценностей, а у
Хайдеггера даже судьбой самого бытия. В самом скромном случае она становится царицей всех наук.
Надо же такую чушь нести.
>Даже в деконструкции, которая поэтизировала маргинальность, философия сохраняет центральное значение как жанр литературы. Коль скоро "все есть литература" философии как деятельности по анализу литературы
есть до всего дело, и она смело может выявлять скрытые метафоры в любой сфере от политики до физики. С точки зрения аналитиков цель философии гораздо скромнее: речь идет всего лишь об уточнении
высказываний и анализе языка.
Т.е. по "аналитикам", философия - всего-навсего помесь филологии с логикой, в немсекольком расширенном варианте? :)
Вряд ли в какой области либерализм днмонмтрирует так ярко свое убожество и свое умирание, как в своей "философской" ипостаси.
>>Также стоит сказать и о разности амбиций. С точки зрения континентальной традиции философия
>является чуть ли не оправданием самой истории и мира. У Гегеля она оказывается целью и смыслом всей
>истории, у Маркса - ее важнейшей движущей силой, у Ницше - стержнем всей системы ценностей, а у
>Хайдеггера даже судьбой самого бытия. В самом скромном случае она становится царицей всех наук.
>Надо же такую чушь нести.
мне Россман ценен за то что стопудово поддерживает схему геополитического среза борьбы философий КФ и АФ, к-рую я не зная его аналитики сделал. И к-рую никто и нигде больше не рисовал. и к-рая судя по откликам на мою "Войну наук" для людей "очень интересна".
Он дает чрезвычайно интересные развороты, как по месту совр.философии в геополитике,так и по конкретным вопросам,поскольку сам внутри процесса и главный держатель темы, к примеру, с Кожевым.
Сюжет про Кожева, "Очень интересно" (с ТЗ политики, проектных ходов).Опять же, с ТЗ политики, забавный отлуп он дает главному анал-укру Шрамко,когда речь заходит об "истинно укрской нац.школе философствования". Там он про высосанную им самим из пальца "витебскую школу" говорит. Ясно же,что Россман порой стебется и куражится над дураками
Содержательно про АФ надо читать другое,учитывая однако и раскадровки в этой статье, самих АФ=ников, а про КФ - совр.кф-ников, словарь Протеви ( я ссылку давал). Про Маркса, социализм , СССР и производство етс обеих их читать не в жилу. В их схематизмы нужен такой вот маркс , сссргулаг ,еврейский вопрос, феминизм и многое другое
А так - боец идеол.фронта с той стороны. Но умный и продвинутый
Набивает для доходчивости схему бинарную
>>Даже в деконструкции, которая поэтизировала маргинальность, философия сохраняет центральное значение как жанр литературы. Коль скоро "все есть литература" философии как деятельности по анализу литературы
>есть до всего дело, и она смело может выявлять скрытые метафоры в любой сфере от политики до физики. С точки зрения аналитиков цель философии гораздо скромнее: речь идет всего лишь об уточнении
>высказываний и анализе языка.
>Т.е. по "аналитикам", философия - всего-навсего помесь филологии с логикой, в немсекольком расширенном варианте? :)
>Вряд ли в какой области либерализм днмонмтрирует так ярко свое убожество и свое умирание, как в своей "философской" ипостаси.
Слово резиновое. Еще много за кадром.
Клайн тоже с негативистской, сносящей позиции - "феминистско-левацко-жидовская" дура набитая ,или, мягше, пишет много глупостей.
Но ценим мы ее не за это. А за новую схему
http://scepsis.ru/library/id_2579.html
Конечно, в книге мы не найдем собственно социологического и социально-психологического анализа шока, охватившего страны до и во время неолиберальной трансформации. Вообще, теоретическая составляющая в книге практически отсутствует. Кляйн так описывает возвышение неолиберализма, что невольно может создаться впечатление: до начала 70-х годов крупный бизнес в союзе с ЦРУ, кружком Мон-Пелерин с Хайеком и Мизесом во главе, а также возглавляемое Милтоном Фридманом отделение экономики Чикагского университета устроил заговор против демократии и «всеобщего благосостояния». Это впечатление тем более усиливается, когда читаешь у Кляйн постоянные дифирамбы в адрес Кейнса и кейнсианской модели.
Конечно, заговор был. Да, действительно, крупный бизнес всегда хотел сбросить с себя ярмо государственного регулирования, конечно, он поддерживал фанатиков свободного рынка, ожидая возможности выпустить на арену эту команду, как только представится удобная возможность. Но Кляйн оставляет за скобками объективные причины успеха этого заговора.
можно попытаться просто отмахнуться от них, заявив, что это, мол, антиглобалистская («марксистская», «левацкая» и т.п.) пропаганда – да так, собственно, сторонники неолиберализма всегда и делают. Конечно, Кляйн пишет яростно, безусловно ангажированно, но тем не менее – научно. Все ее данные подтверждаются ссылочным аппаратом, ее логику трудно оспаривать – и самой этой книгой автор спорит с псевдообъективной наукообразностью неолиберальных писаний. Кляйн ясно понимает, что истина в общественных науках не может быть отделена от политики, что такая нарочитая «свобода от оценок» чаще всего представляет собой просто удобную ширму для незаметного протаскивания своих интересов под лозунгом научной беспристрастности. Позицию Кляйн мы знаем – но спорить с ней придется не с помощью высокомерного наклеивания политических ярлыков, а фактами.
И теперь, когда на русском языке есть по-научному системное и четкое и публицистически яркое изложение последствий применения неолиберализма, каждому прочитавшему должно стать ясно: