Встреча: Статья

От	Павел Чайлик
К	Пуденко Сергей
Дата	26.06.2009 10:19:24
Рубрики	В стране и мире;

А как это можно было бы понять?

Таким образом, к концу ХХ века «растворились» и исчезли не только
традиционные «капиталисты» и «рабочие», о которых писал Маркс, и
которых неомарксисты активно искали в новых условиях, но и высший класс,
средний класс, рабочий класс и бедные, ситуацию с которыми анализировали
многие сторонники неовеберианского подхода. Кризис достиг своей зрелой
формы и стало ясно, что нужны новые теории, объясняющие ситуацию,
сложившуюся в стратификации обществ современного типа.

От	Михайлов А.
К	Павел Чайлик (26.06.2009 10:19:24)
Дата	05.07.2009 00:13:51

Есть еще один существенный момент.

Речь идет о концепции эксклюзии:

«Наиболее известна в контексте именно ресурсного подхода к
стратификации из всех перечисленных выше концепция капиталов Пьера
Бурдье. Причем в своем понимании природы капитала Бурдье фактически
следует классической марксистской традиции, но развивает ее
применительно к новым историческим условиям. Так, в своей известной
работе «Формы капитала» он пишет: «Капитал – это накопленный труд (идет
ли речь о его материализованной или «инкорпорированной», телесной
форме). Когда агенты или группы агентов делают его объектом частного
(эксклюзивного) присвоения, это позволяет им присваивать и социальную
энергию в форме овеществленного или живого труда» [5]. Как видим, Бурдье
прямо приравнивает «инкорпорированный», т.е. ставший неотъемлемой
частью данного индивида «овеществленный» в нем культурный капитал к
традиционному материализованному вовне его капиталу, дающему
возможность присвоения «социальной энергии».»(стр. 6 -7)

«Райт обращает внимание не только
на возможность получения рент без эксплуатации, но и на возможность
«угнетения (притеснения) без эксплуатации» (nonexplotative oppression), при
котором господствующий класс просто не нуждается в классе, который
находится в состоянии притеснения, в то время как в случае эксплуатации
эксплуататоры напрямую связаны с результатами труда эксплуатируемых.
Глубже понять суть идей о притеснении без эксплуатации и
особенностях ресурсообеспеченности как основания принадлежности
индивидов в современных условиях даже не к трем разным классам, а к трем
самостоятельным мирам – «белому» миру мейнстрима, «серой зоне»
высоких рисков и «черной дыре» глубокой эксклюзии, попадая в которую
каждый может сказать «оставь надежду всяк сюда входящий», помогают
концепции М. Кастельса и У. Бека.»(стр.11)

Помимо асимметричного присвоения рабочего времени отчужденные производственные отношения проявляет себя в процессах десоциализации — общество работает с низким кпд и выбрасывает часть людей из себя. По видимому, по мере накопления капитала этот процесс интенсифицируется. У Маркса это тенденция описана как возрастающее производство промышленной резервной армии, но это производственный механизм исключения из производства, характерного и для докапиталистических обществ.

От	Михайлов А.
К	Павел Чайлик (26.06.2009 10:19:24)
Дата	28.06.2009 22:55:55

Там есть более интересный момент.

«Несколько особняком в разработке ресурсного подхода к стратификации
стоит концепция Д. Груски, который распространил критерий владения
различными видами ресурсов как основание стратификации на всю историю
человечества и проанализировал изменение сравнительной значимости
разных видов ресурсов в различные исторические эпохи [19]. Основываясь
на разделении обществ на традиционные и современного типа, он предложил
классификацию стратификационных систем, насчитывающую 8 вариантов,
различающихся по типу активов (ресурсов), лежащих в их основе, описал
каждый, используя такие критерии как степень кристаллизации статусов,
глубина социальных неравенств, устойчивость стратификационных систем и
т.д. Груски обратил внимание также на тот факт, что ресурсный подход в
исследованиях стратификации как бы незаметно «прорастает» из привычного
теоретического материала, если посмотреть на него под соответствующим
углом зрения.»(стр. 15-16)

Интересно было бы сравнить концепцию Груски с «Полилогией...». У Шушарина Груски не упоминается, но, насколько можно судить, проблематика концепции последнего разработана исчерпывающе. Первоклеточкой эндогенной логики является производство и воспроизводство действительной жизни, поэтому в основание каждой чистой эндогенной формы производства кладется предметное бытие воспроизводящей деятельности. Общественное богатство - конкретно-исторические материальные условия существования - как раз и составляет предметное бытие способа производства. Например, для линейной формы это технология, для капитализма это товар, с анализа которого начинается «Капитал», для феодализма -территория, для рабовладения — работник, для эгостадности — общая жизнь. Деятельность, воспроизводящая конкретную форму общественного богатства составляет основу отношений собственности. Присвоение специфического предметного бытия есть деятельностный акт, детерминированный определенным типом общественных отношений. Так мы перебрасываем мостик между двумя концепциями — исторически сменяющиеся формы общественных отношений переопределяют оперирование определенными типами ресурсов. Все эти типы ресурсов освещаются господствующими отношениями — здоровье, профессия, земля выступают не более чем факторами производства — моментами органического строения капитала. Сам капитал в свою очередь является лишь вещным моментом процессуально-деятельностного бытия технологии. Господство частного момента над деятельностью, превращает последнюю в отчужденный труд. «Капитал – это накопленное время»(стр.25) - пишет Тихонова вслед за Марксом, но следуя Марксу, необходимо сказать что это еще и овеществленное время отчужденного труда. Возвращение из отчуждение это освоение каждым человеком процессуальности исторического времени. Маркс это первый философ времени (в частности, Межуев особо подчеркивает это аспект марксизма) , более глубокий, чем последующие Бергсон и Хайдеггер. Только человек осознает длительность, живет в становлении и становлением, им же и являясь. Если животное обитает в биотопе, человек, получается-- биохроне. Жизнь человека конечна, но может остаться в вечности, если будет целиком заполнена решением истинных проблем, каждый раз новых. Господство частного над всеобщим — частная собственность навязывает человеку отчужденный труд — замкнутый круг одних и тех же проблем. Деконструкция общественных отношений, размыкающая круг в Историю это и есть коммунизм.

От	Пуденко Сергей
К	Михайлов А. (28.06.2009 22:55:55)
Дата	29.06.2009 13:17:01

более существенный момент бурдьевизма

> Интересно было бы сравнить концепцию Груски с «Полилогией...». У Шушарина Груски не упоминается, но, насколько можно судить, проблематика концепции последнего разработана исчерпывающе.

ИМХО ничего априори о " концепциях" сказать невозможно. Их надо сначала охватить тсказать контентно. О чем по сути, как, на какой базе данных в них говорится

Бурдье не автор очередной концепции очередного "человеческого капитала"(ресурса,актива,авуара). Словами можно играть до посинения,мы тоже по-русски этим увлекаемся

Б. автор 30 книг , инстиута,интернационала и институций, сотни конкретно-социологических исследований, прорва исходных данных, вт.ч. "обмеров",на основе которых он(они) научились выделять "поля" производства, конфигурировать и _измерять_ их характеристики. ИЗМЕРЯТЬ. Символ.кап-л исчисляется опр-ными "сертификатами"(дипломами, "креитными историями" и пр). На основе таких поработок гос-во в 1990х институционализировало некоторые характеристики "актора", чуть ли не в документы и паспорта стали вводить отдельные параметры, ну типа как категории водителей в водительские удостоверения

А о складывании "рынка"(поля), внутри которого начинает действовать определенный автоматизм, методологически писал Грамши всвязи с " методологией Рикардо", на которой отчасти завязан "Капитал" Маркса. Автоматизм актора релевантен сложившемуся полю. Это тот момент, на котором спекулировали многочисленные критики " детеминистического уклона" у Маркса, особенно иделисты-волюнтаристы всех мастей и раскрасов

Бурдье страшен и убийственен именно тем,что горбом наработал оекан таких измнеряемых полей, горбатясь всю жизнь. А не "гениальными идеями" и "инсайтами", которые якбобы (по идеалистам ~~служителям маммоны~~)и есть единственный решающий признак "мыслителя" и "гения"

В..БЫВАТЬ НАДО в страду на своих полях от зари до зари,как пахарь Милова, говорю же. Ремесло ученого на 95 процентов состоит из обычной 2крестьянской"поденщины

Вот пусть все эти "груски" и предъявят. Пачечку сравинмую с бурдьевской. Что хомо академикусы тихоновы - имя им легион - этого "не хотят понимать", это их проблема. Качанов над отчественной социологией (заславскими и пр) по этому поводу вволю поиздевался. На сайте Марковой качановские тексты есть, я их приносил. О конструировании отечественного "предпринимателя" как слоя. Вот чем они как институт заняты. А не беззаветной миловско-бурдьевской ~~и пр.марксистского отребья~~ пахотой на полях науки, по мнению ибанцев-маммоновцев,вредной для здоровья и щастья в жисти. Будут они вам свои дворянские ручки об"навоз" конкретных исследований марать, ага

От	Михайлов А.
К	Пуденко Сергей (29.06.2009 13:17:01)
Дата	30.06.2009 09:09:14

Бурдьевизм это не момент, это куда существеннее.:)

Разработанные Бурдье теории социального поля и габитуса это мощный прорыв в марксовой программе исследования социальных детерминизмов. Для Шушарина Бурдье один из «источников и составных частей». Уже в первом томе «Полилогии...» Шушарин усматривает в понятии социального капитала по Бурдье указание на гетерогенное строение полного комплекса социальных полей и неэкономический характер составляющих социального капитала. Отсюда две проблемы:
1.Историзм социального поля. Элементы гетерогенного строения объясняются как этапы исторического развития. В основу исторической классификации Шушарин кладет форму предметности — с предметного бытия воспроизводящей деятельности должно начинаться всякое изложение теории любого способа производства. Иными словами разбиение на эндогенные формы определяется методом исследования.
2.Измеримость характеристик (инвариантов?) социального поля. В основном в экономико-социологической литературе распространены вычисления типа «столько то лет образования позволили на столько то дороже продать свою рабочую силу», т.е. всё основано на конвертации в товарную форму богатства — метод принципиально капиталоцентричен. Интерес же составляет измерение некапиталистических форм накопления как таковых без освещающей их конвертации в капитал. Ведь капитал с предикатом (социальный, культурный и т.д.) означает лишь абстрактное накопление времени вообще - содержание ему придает историческая форма накопления. Так для линейной формы, для технологического накопления живого труда инвариантной характеристикой очень похоже что является как раз побисковская мощность.
Собственно в связи с этими вопросами я и обратил внимание на контекст, в коротом упомянут Груски. Он конечно не классик современной социологии как Бурдье, иначе он был бы широко известен, но тем не менее может его работы окажутся небесполезными. Впрочем, может быть и не окажутся, но посмотреть то стоит, хотя бы из любопытства.

От	Пуденко Сергей
К	Михайлов А. (30.06.2009 09:09:14)
Дата	01.07.2009 10:17:39

Re: Бурдьевизм это...

> Разработанные Бурдье теории социального поля и габитуса это мощный прорыв в марксовой программе исследования социальных детерминизмов. Для Шушарина Бурдье один из «источников и составных частей». Уже в первом томе «Полилогии...» Шушарин усматривает в понятии социального капитала по Бурдье указание на гетерогенное строение полного комплекса социальных полей и неэкономический характер составляющих социального капитала. Отсюда две проблемы:
>1.Историзм социального поля.
>2.Измеримость характеристик (инвариантов?) социального поля.

тут видимо засада была для Шушарина

Мне представляется, что собственно теории Бурдье он не реконструировал и не мог это сделать по причинам ее недовведения в оборот в 2000. В 1 томе Полилогии , насколько я помню Ш. про "фазовое пространство" социума и далее не опирается на поля по Б., а черпает из других источников ("метафоры"). Из прочих работ суть теории полей и методологию (все эти ключевые концепты, которыми полны четкие обзоры Леюарона - illusio, libido етс) он восстановить не мог. Я их тогда (2003) нашел на франц сайте в Лексиконе Б (ссылка на сайте ФОМ на франц.основной сайт). Это отреферированные отрывочки работ Б., абс-но у нас не известных (тогда)

Дело в том что к 2001(когда Шушарин закруглялся уже с работой) были доступны только 2-3 сборника эссе (Начала) и полит.работ (Социология политики) плюс разрозненные статьи Бурдье,причем порой паршиво переведенные . Я об это дело столкнулся в 2002 и затормозил. Когда увидел, как два перевода статьи про классы отличаются и дурной перевод("постмодернистский") - нашей мейнстримовки Шматко. Потом пытался найти теорию полей и капитала(габитус уже был в пересказах туда-сюда),так ее не было вообще. Появилась только с 2003

дополнительно ссылки
2ая - та работа что я упоминал - с критикой теории капитала у Бурдье

http://kengako.livejournal.com/30745.html
Капитал и габитус как ресурсы и отношения в социальной реальности П. Бурдье

http://club.fom.ru/182/179/174/170/56/library.html?pg=5

http://www.williambowles.info/mimo/refs/capital.hti.html
Jon Beasley-Murray Джон Бисли-Марри
Hispanic Studies
University of Aberdeen

A revised version of this essay can be found in Pierre Bourdieu: Fieldwork in Culture . Пересмотренный вариант этого очерка, можно найти в Пьер Бурдье: места в культуре. Ed. Ред. Nicholas Brown and Imre Szeman. Lanham, MD: Rowman и Littlefield, 2000. 100-119.

Draft only.

"Value and Capital in Bourdieu and Marx" "Стоимость и капитал в Бурдье и Марксе"

Value and Capital in Bourdieu and Marx - Jon Beasley-Murray
http://www.williambowles.info/sa/cultural_capital.html

The strange effect of the term "cultural capital" in Pierre Bourdieu's work is largely a matter of its apparent capacity to bridge the constitutive divide between the humanities and the social sciences.1 At the same time the term also seems to encapsulate the specific object of study for "Left" social criticism, that is, the inter-relations between the economic or material and the cultural or abstract.

Этот документ будет рассматривать концепцию культурного капитала в рамках Бурдье проекта строительства "Общая теория экономики практики" (Логика Практики 122). I am sympathetic to this project, but argue that it requires that we examine Bourdieu's understanding of capital more closely, and that Bourdieu's neglect of the strictly economic is a serious weakness in his attempt to construct this general economy.

[9] And Bourdieu understands value itself, we can now see, in a framework reminiscent more of Ricardo than of Marx: Bourdieu defines value in terms of labor but not laborpower .

От	Михайлов А.
К	Пуденко Сергей (01.07.2009 10:17:39)
Дата	01.07.2009 22:29:12

Re: Бурдьевизм это...

От	Пуденко Сергей
К	Михайлов А. (01.07.2009 22:29:12)
Дата	14.07.2009 12:12:00

Re: Бурдьевизм это...

>
>>тут видимо засада была для Шушарина
>
>>Мне представляется, что собственно теории Бурдье он не реконструировал и не мог это сделать по причинам ее недовведения в оборот в 2000. В 1 томе Полилогии , насколько я помню Ш. про "фазовое пространство" социума и далее не опирается на поля по Б., а черпает из других источников ("метафоры"). Из прочих работ суть теории полей и методологию (все эти ключевые концепты, которыми полны четкие обзоры Леюарона - illusio, libido етс) он восстановить не мог.
>
>Да, по-видимому Вы правы.

повторюсь, это всё обычные "еще одни" статьи про еще один вид капитала.

Концепция наработана огромным полевым опытом и материалом и выросла из грубо говоря Кабилии. Практический смысл, этот Опус магнум,опубл. у нас 2001. счас в сети

>Правда ссылочный аппарат «Полилогии...» не полон и Шушарин мог опираться на более широкий пласт идей. Но это не отменяет того утверждения, что сама постановочная проблематизация «некапталистических типов капиталов» выводиться Шушариным из Бурдье. Я имею ввиду прежде всего этот фрагмент:

>«
>Или, в частности, в идеях «разрыва с экономизмом» П. Бурдье оперировал новыми вводимыми понятиями «социальный капитал», «культурный капитал»9, обозначающими капитал, отличный от «настоящего», классического (экономического) капитала. Все «капиталы» конвертируются друг в друга, а в целом эти идеи у Бурдье богаче классических, предполагая выявление не просто гетерогенных богатств (ценностей), но и асимметричных отношений в связи с ними («капиталы»). Но даже только тень эвристики переносов понятий легко провоцирует упрощенные толкования. Так, по Р. Фридланду, «согласно Бурдье, все ресурсы – экономические, социальные, культурные, информационные – формы капитала, а все сферы – рынки»; тем самым «Бурдье свел социальное к всеобщей политэкономии»10. Да, Бурдье опустил «институциональные зоны» (Фриндланд), да и «капиталы» у него далеко не все, но все же он не «сводит» к политэкономии, а, прямо наоборот, «разрывает» с ней более богатым, сложным и глубоким подступом к пониманию гетерогенных основ общественной жизни. Хотя все ж и на базе объяснений именно капиталистического общества, в коем все так или иначе действительно «окапиталивается» (к рассмотрению некапиталистических форм Бурдье все же подступиться не рискнул). А вот как раз терминологический перенос легко провоцирует неверные толкования, в частности, смешения «капиталов» как ресурсов, ценностей и «капиталов» как отношений.» (т1 358-359)

ну все это умно хорошо правильно с опорой на клочки статей неисчислимых "фридляндов" из жуткого потопа-потока реферированных АШ журналов 1990х,хлынувших на наши бедные головы. Это у него главный способ был такой - взял всю списанную в ин-те биб-ку ж-лов, которая НАФИГ НИКОМУ НЕ ТРЭБА и всю прочитал и отреферировал

Я нечто подобное с комплектами научпоп ж-лов (ЗнаниеСила с Шиппи,Любищевым,Стариковым. много еще кем) совершал в гнилые 90е, страна еще выпускала его но уже нафиг никому не нужного.

с бУРДЬЕ ЭТОТ МОДУС ОПЕРАНДИ НЕ СРАБАТЫВАЕТ

перепост с ВС, там всплыла старая ветка про Б.

в общем
http://worldcrisis.ru/crisis/191012/thread_t
"Флексо ГУЛАГ (П.Бурдье)"
Репутация "французов" вроде Делеза в России как богемных постмодернистов- борзописцев создана такими толмачами, как эти "бестиализаторы"

Юля Маркова умничка много хорошего положила на новый сайт
http://bourdieu.name/category/menu/stati
Социологическое пространство Пьера Бурдьё
«Среди всех обменов с внешним окружением поля, - пишет П. Бурдье в работе «Поле экономики», - самыми важными являются обмены с государством"

http://www.jourssa.ru/2004/CB5/3aBosketti.pdf
Необходимо учитывать позицию П. Бурдье в то время. Это момент, когда, вернувшись из Алжира, он начинает поразительную по своим масштабам работу, в основе которой лежит стремление разработать общую теорию социального мира, включающую теорию самого социологического знания. В намерения П. Бурдье также входит раскрытие роли символического в конструировании и функционировании социальной реальности. В кабильском обществе, каким оно было проанализировано Бурдье, главным капиталом, легитимирующим социальный порядок, был символический, связанный с представлениями о «чести» В современной Франции воспроизводство символического порядка гарантируется культурным капиталом. Это значит, что необходимо изучать способы создания и передачи культурного капитала, в частности, систему образования, отношение к культуре и языку. Говоря словами Бурдье, это «неотъемлемо» политический и научный проект. Исследования Бурдье и сотрудников его Центра выявили силовые отношения, скрывающиеся за отношениями смыслов, открыли функции воспроизводства и легитимации различий и, как следствие, отношения символического насилия, которое может осуществлять культура.

Сама традиция гуманитарных наук далека от того, чтобы полностью принять идею научного объяснения культурных продуктов, считая, что они требуют особого понимания. Бесспорно, именно этот момент в работах Бурдье послужил причиной неприязненного отношения к нему, поскольку он вызывает неприятие как образованной публики, извлекающей пользу из престижа культуры, так и обделенных, являющихся жертвами этого культа.
Поэтому становится понятным страдание, пронизывающее вступление к «Паскалевским размышлениям»: «Сознавая все ожидания, которые я вынужден был нарушить, все неоспоримые догмы "гуманистической точки зрения" и "художественной" веры, которым был обязан бросить вызов, я часто проклинал судьбу (или логику), заставившую меня совершенно сознательно избрать такую печальную участь — начать борьбу, проигранную, быть может, с самого начала, против несоразмерных социальных сил, таких как давление мыслительных привычек, интересов познания, культурных верований, завещанных нам несколькими веками литературного, художественного и философского культа, имея в своем распоряжении только оружие рационального дискурса»

Гуманитарии, признающие пользу теории П. Бурдье, не настолько хорошо вооружены, чтобы противостоять логике поля и давлению их профессионального габитуса. Поэтому они часто прибегают к стратегиям двойной игры, позволяющим накапливать выгоды от наследования и выгоды от различия. Достаточно не показывать заимствования и изменить терминологию, не заботясь о том, насколько она соответствует корпусу гипотез, составной частью которых является.
Не принимаемая как социологами, так и гуманитариями, зажатая между двумя полями, наука о произведениях культуры встречает столько препятствий на своем пути, вынуждена защищать себя от такого количества внешних и внутренних врагов, что у нас появляются сомнения, сможет ли она развиваться, сможет ли заставить признать свои результаты и найдет ли сторонников, обладающих необходимыми диспозициями.

"Важно уловить отличие используемых понятий, так как кроме П. Бурдье их применяют и другие исследователи."

еще
http://commune.narod.ru/marxism/bourdiet2.htm
~~кривая~~ Попытка описания категории "сила" у Б. гуманитаркой Шматко - в недавнем хор.сборнике в послесловии.

В сети есть оттуда "Мужское господство", отличная поздняя работа

Там тоже кус про ключевую категорию "мужскую честь", вирту, едреныть

Шматко Н.А. «Социальное пространство» Пьера Бурдье // Социальное пространство: поля и практики. М.: Институт экспериментальной социологии, СПб.: Алетейя, 2005, с. 554-574. / Сост. и общ. пер. с фр. и послесл. Н.А. Шматко.
http://www.hse.ru/org/persons/8638886/index.html
переиздание доп.тиражом 2007
Она в шопах есть и дегко гулем ловится, цена гуляет от 250 до 1000+. А куски - на сайте Марковой

>Что же касается концепции социального поля, то не введенность этой концепции к моменту написания «Полилогии...» делает задачу еще более интересной. Сопоставление двух новейших реализаций марксовой исследовательской программы может быть весьма плодотворным.Думаю, что ключевая метафора, наиболее полно выражающая отношение двух концепций заключается в том, что шушарнские ЧЭФ это базис социальных полей Бурдье. Шушарин типологизирует объективно существующие общественные отношения, предшествующие их субъектам. Бурдье показывает как социальное поле, пространство позиционирования субъекта детерминирует его деятельность. Объект исследования тот же — языки описания разные, вместе они дают полифундаментальную теорию.

Бурдье сделал колоссальную" филд ворк ин филозофи" (политэк тоже, социология тут производное,как и с Капиталом),так его статья называется. Конкретный историко-культурный супенкейс. Кабилия. Это не теоретизирование, а наоборот. Это надо смотреть построчно. В сети на сайте Марковой "Практчиеский смысл.

И сравнивать с такой же по конкретике ( или на том же категориальном уровне)рассмотренной земледел. Россией, как я пытаюсь счас. С "Девушками" и той оппозицией что я наметил. Меня интересует прежде всего своё- гипотеза о мощностной подоплеке, а не все сразу и не орлиный взгляд Социолога от логики вааще- на социумы вааще, все с птичьего полета, как делал т.Зиновьев.Это методологическая прореха. Так нельзя работать

Тогда чушь про "не рассматривал и недоучел" слетает как туман

Хотя все ж и на базе объяснений именно капиталистического общества, в коем все так или иначе действительно «окапиталивается» (к рассмотрению некапиталистических форм Бурдье все же подступиться не рискнул

Просто все ровно наоброт обстоит, чем ляпнул тут АШ

Бурдье не был сидельцем вне дел как АШ и ААЗ. И он остро актуален. Счас Саркози велел срочно разрабатывать новую счетность для ЭКОНОМИКИ СЧАСТЬЯ. Стиглицу и Сену. А это концепт Бурдье 1990х.

Новая счнетность предполагает _измерение_ и _конвертацию_ разных видов ценностей (капиталов). Бурдье научился это делать. Это можно сделать с опорой на Б. (видимо этим заняты наймиты Саркози) и для скажем России, попытка см.по Милову

Заход через Бурдье на экономику счастья руснац традиц.общества , материалы подвернулись (руснац девушки). Супер.

И там и там- Делез и Бурдье- силовая,точней, мощностная подоплека мне близка. Поля как игра сил, они же "капиталы".
И там и там антагонистический агон( борьба) сил. Ребята не жили при рус социализме и хотя не гадили на него, но толком (нутром)не знали, что бывает другой расклад кроме голого агона.

Моя теперешняя гипотеза в том, что в руснац кейсе была не такая ожесточенная Кабилия. И что суперкейс Бурдье не всеобщ, а особенен, как и любой (как любой). Россия это не Амеркиа(не Африка,не Франция етс). "Средиземноморская маскулинность", другая основа бытия(не великорусскийпахарь по Милову), не лучше и не хуже. а другая

Россия
http://www.booksite.ru/fulltext/girls/rus/san/text.rar
Теория
http://www.ecsocman.edu.ru/images/pubs/2008/02/19/0000321161/015_Safonova_194-199.pdf
Молодость и зрелость в представления русских тесно связана с таким термином, как славутность (слава). «Слава — это сложное понятие, с одной стороны оно обозначает молву, хорошую репутацию, известность нравственных качеств девушки, с другой — физическую привлекательность, красоту, сексапильность» .
Славутность при этом можно вполне рассматривать как эквивалент символическому капиталу (согласно терминологии П. Бурдье).

отчего раз и навсегда погибла руснацтрад рассея
Принудительное чтение
всех традиционалистов привязать онучами к яслям, привязать ~~к морде~~ ко рту торбу и принудительно всучивать месяц подряд, пока не взвоют
Замечательная книга!

И пусть кто-нибудь в здравом уме и трезвой памяти докажет,что без ~~клятых марксистов~~ бодрийяров-бурдье-делезов можно хоть В ЧЕМ-ТО разобраться - в том, ЧТО это было такое. Как работала руснац "экономика счастья"(жизни, етс) в своем соку, почему , "фатально и невозвратно" и кем она кончилась

Во всем разумеется виноваты ~~горбачев и ельцын~~ бабы

Последний коммент. Зря автор Милова не привлекла,тогда картина еще выпуклее и куда менее лакомо-праздничной получится. Добавил в копипаст

А комментаторша из ЖЖ , явно как Козлова и феминистки от Киселевой, от книжки - просто зажглась. читайте обязательно тот ЖЖ!
И выложила сводку по делу (все четко законспектировала и главное ИМХО зачепила, в т.ч. связь с современностью). Выдавая секрет и своего,нынешнего поколения,для которых прошлое страны - папуасская несчастная обратная сторона луны.
Эти Скарлетт будут "убивать,грабить, лгать"(тм), но ни за что и н и к о г д а не вернутся к такому "проклятому прошлому" (руснац женственности)

ПРОПАЛА РАССЕЯ!
"Если вы хотите понять,почему она пропала - читайте книгу источник знания"

приложэниэ
РУССКИЕ ДЕВУШКИ
1ая глава книги

Девушки «в самой поре» обладали, по мнению русских, особым свойством – «славутностью» («славой»), благодаря которому они нравились представителям противоположного пола и вообще всем людям. «Славутность» – было довольно сложное понятие, включавшее в себя целый набор качеств: приятный внешний облик, обаяние, умение хорошо одеваться, вести себя по правилам, принятым в обществе, и, конечно, «честное» имя. «Славутность» считалась свойством, которое расцветает вместе с девичеством. Однако лишь некоторые счастливицы обладали высокой «славутностью», что позволяло им активно участвовать в любовной игре, составлявшей суть жизни молодежи, и выйти замуж за достойного человека.
Красивый внешний облик ценился как одна из необходимых составляющих «славницы». На протяжении жизни многих поколений у русских людей сложился определенный стереотип девичьей красоты.

Кроме того, девушка должна была иметь особую походку, которая называлась «частая»: мелкие шажки с колыханием груди и покачиванием бедер. Хороший рост, крепкое телосложение, белая кожа и румянец, длинные ухоженные волосы – все это свидетельствовало о физическом здоровье девушки и заключенной в ней жизненной энергии. Костромской краевед, делясь своими впечатлениями о крестьянской жизни, писал: «Дородность, то есть умеренная полнота, ценится в девушках и молодицах, да оно и понятно, потому что, когда мужик женит своего сына, он ищет в дом работницу. Жиденькую и слабенькую как раз прозовут „холерою"» (Русские крестьяне. Т. 1. С. 178). Напротив, тонкая талия, маленькие руки и ноги, бледное лицо, волнистые мягкие волосы и хрупкость всего облика (идеал девушки в дворянской среде) в русской деревне воспринимались не как признаки красоты, а как верные признаки физической недостаточности, болезней и бесплодия. В некоторых селах Русского Севера кудрявые волосы считались свидетельством безнравственности девушки.
Каждая девушка, естественно, хотела обрести столь необходимую ей красоту или хотя бы приблизиться к идеалу. Для этого девушки прибегали к разнообразным ухищрениям.

Но «славутность» предполагала не только красивую внешность, но и такое поведение, которое свидетельствовало бы, что девушка обладает качествами, необходимыми для вступления в. брак и поддержания его устойчивости. Особенно ценилась «умнота», то есть умение правильно вести себя в различных жизненных ситуациях. Девушка, не отличавшаяся этим качеством, войдя в большую семью мужа, могла учинить в ней раздор.

Умиёт она, умиёт она
На резвые ножки встать,
На резвые ножки встать. Ой.
Умиёт она, умиёт она
Поклон воздать,
Да поклон воздать. Ой.

«Славнице» полагалось быть доброжелательной, ласковой, послушной, вежливой, учтивой, в меру скромной и в меру раскованной. Эти качества позволяли ей расширить круг своих потенциальных женихов, заручиться симпатией их родителей:

Считалось, что «неругачая», спокойная, терпеливая девушка сможет достойно прожить жизнь, не вступая ни с кем в конфликты, не жалуясь на судьбу. Слишком робкая, застенчивая девушка, не обладавшая темпераментом, по крестьянским представлениям, не могла быть готова к замужеству и рождению ребенка. Про такую говорили, что она только «лавку обтирает». Если девушка была слишком дерзкой, бойкой, раскованной, то она

своим поведением могла поставить под угрозу устойчивость будущего брака. Парни обычно «браковали больно бойких».
Естественно, от девушки требовалось и умение хорошо работать, чтобы в ее будущей семье был достаток. Сваха, расхваливая невесту родителям жениха, произносила такие слова: «Моя девка умнёшенька, прядет тонёшенько, ткет чистёшенько, белит белёшенько».
Эти качества привлекали и парней.

Чтобы понравиться парням, девушка должна была обладать веселым нравом, умением плясать, петь, вести остроумные разговоры, то есть быть «счастливой, таланливой, гульливои, забавливой». Костромской парень по прозвищу Карамай, обсуждая вопрос о своей женитьбе, говорил: «Что это за баба будет? И выйти на народ не с чем. Мне надо такую, чтобы показать было что... Ну что от нее: ни песен, ни басен» (Там же. С 57).
Однако в своей «гульливости» девушке не следовало заходить далеко. «Славутность» предполагала безупречную репутацию:

Мимо сада не ходи
Да, мил, дорожку не тори.
Мил, дорожку не тори да худу славу не клади.
Худа славушка пройдет,
Никто замуж не возьмет:
Да что ни барин, ни купец, ни проезжий молодец.

Девушке полагалось блюсти себя и сохранять честное имя, то есть не прослыть «совсем заблудящейся» и не утратить девственности до свадьбы. Утрата девственности влекла за собой и утрату «славутности». «Какая же это девка, когда себя уберечь не могла!» – говорили крестьяне.
Девушки, чья добрая репутация не вызывала ни у кого сомнения, пользовались в деревнях большим уважением: чем больше в деревне «славниц», тем больше чести ее жителям. «Славницы» обычно возглавляли праздничные гулянья молодежи, занимали почетные места на зимних посиделках и игрищах, их первыми набирали в хоровод, из них составляли первые пары в кадрили. Если мать отправляла свою дочку в гости к родственникам в дальнюю деревню, чтобы она «мир посмотрела и себя показала», то обязательно приглашала поехать с ней нескольких «славниц», чтобы все знали, с кем ее дочка знается.
Естественно, каждая девушка мечтала поднять свой статус до уровня «славницы». Верили, что «получить почет» можно с помощью заговора. Вот, например, какой заговор произносила девушка из села, расположенного на берегу реки Пинега, отправляясь на гулянье: «У отцовских доцерях да у деревенских молотцах раба Божия (имя) как волк в овцах, и все девки овецьки, а я одна волцок. И как на хлеп, на соль цесть и слава, и на меня бы такова была цесть и слава во всяко время, во всякий час, во всякое игрище» (цит по: Астахова А. М. С. 48). В начале XX века девушка Прасковья записала в «ворожейную тетрадку» такие «слова на славу»: «Севодне великий праздник Ильи Пророку, его всяк знат и почитат, и идет великая слава. И шла бы великая слава об рабе Божией Параскевы, всяк знал и почитал, и хвалили. Где мой суженой-ряженый [ни был бы] ехал свататьсе! Не мог бы ни двенадцати часов часовать, ни минуты бы миновать, об рабы Божией Параскевы ехал свататься! На мои слова замок и ключ» (Русская свадьба. Т. 2. С. 257).
В девичьем обиходе были распространены и более сложные способы поднятия «славутности». Они обычно приурочивались к большим праздникам: Рождеству, Крещению, Пасхе, Троице, Иванову и Петрову дням. В селах Олонецкой губернии девушки в один из этих праздничных дней, дождавшись момента, когда звонарь пойдет на колокольню для праздничного благовеста, бежали на реку или озеро, взяв с собой небольшую кадушку и колокольчик. После первого удара колокола они набирали колокольчиком девять раз воды в кадушечку, приговаривая: «Как этот колокол звонит, так бы звонили и говорили вси добры люди по праздникам, по ярманкам и по торговлям про меня, рабу (имя)», а затем бежали на перекресток дорог, раздевались и поливали себя этой водой в надежде на «получение славы». Девушки купались в Крещение в иордани – проруби, вырубленной для водосвятия в виде креста. В ночь на Васильев день выходили на перекресток дорог и бросали на ветер ленту из косы, чтобы ее подхватили бесы и разнесли славу о девушке по всем селам и деревням.
Однако особенно действенными считались обряды, исполнявшиеся весной – когда в природе все оживает, и в летнее время, между Троицей и Петровым днем

В стайке, как и в любом другом коллективе, имелись девушки, которые исполняли роль лидеров. Такими лидерами становились обычно «славницы» – девушки достойного поведения, красивые, хорошо одетые, бойкие, веселые. С их мнением считались, на них старались походить. Стайка активно формировала у девушек качества, отвечавшие традиционным представлениям об идеальной девушке и невесте, а значит, и о правильном, добром супружестве. Коллективное одобрение, похвала или, наоборот, порицание, которые зачастую происходили в игровой форме, влияли на поведение той или иной девушки, корректировали его.
Например, на Русском Севере и в Центральной России был довольно распространен обычай во время посиделок «величать» и «обчинивать». Величание представляло собой похвальную песню в адрес девушки, исполнявшуюся на посиделке хором. В ней славилась девушка, отмечались ее положительные качества, а затем «припевался» достойный ее парень. Слова похвалы давали девушкам образец правильного поведения, одобряемого обществом. Обчинивание же предполагало обсуждение достоинств и недостатков поочередно каждого из присутствовавших на посиделке. По правилам, в обсуждении должны были принимать участие также все участники посиделки, честно высказывая свое мнение. При этом запрещалось злословить и клеветать на обчиниваемого. Например, говорили так: «Девушка, Марья Ивановна, хорошая, да сарафан у нее один на все праздники» – или: «Девка хороша, да криклива».

Если все эти средства не помогали, мать девушки отправлялась за помощью к профессионалу – колдуну, который, по общему мнению, был способен «наложить славу» на любую девушку. В Олонецкой губернии, например, такими считались карельские колдуны. Ритуал проводился в бане, которую топили особыми дровами: например, от трех деревьев, разбитых молнией; воду надо было взять из родника или собрать во время грозы; веник связать из веток разных деревьев, в том числе рябины, дуба, можжевельника. Колдун сначала очищал девушку от порчи, заставляя ее пройти через кольцо из веток рябины, а затем наделял притягательной для мужчин силой. Все это сопровождалось заклинаниями. Верили, что после этого девушка станет «всем молодцам приглядна».
Если «девичья пора» заканчивалась, а замужество так и не предвиделось, то девушка рисковала остаться без мужа – «погибнуть», «пропасть». Затянувшееся девичество рассматривалось как время остановки роста – «сидения», «переспевания». Девушку сравнивали с коробочкой мака, которая никак не может рассыпаться на зернышки, называли ее «засидкой», «надолбой». В разных местностях возраст, с которого девушка уже считалась «засидкой», определялся по-разному: например, в южнорусских областях девушке полагалось вступить в брак до 18 лет, в центральных и среднерусских областях, на большей части территории Русского Севера до 22–23 лет, в отдельных северных районах до 25–27 лет. Но повсюду отношение к девушке-«засидке» было резко неодобрительным, ведь она не смогла или не захотела вовремя выполнить свой долг перед Богом и людьми.

Девушка «в самой поре» должна была, если хотела нравиться парням, хорошо одеваться, или, как тогда говорили, быть щеголёной. В молодежной среде одежда значила очень много. На гуляньях и посиделках успехом у парней пользовались в первую очередь красиво одетые девушки.
Деревенское сообщество тоже обращало внимание на то, как одеты девушки, – «справна ли у них снаряда», как они красуются, «бодрятся», «басятся». Особенно активно обсуждались девичьи наряды в праздник, когда все буквально высыпали на улицу, и в первую очередь интерес проявляли матери парней.

Девушки старались продемонстрировать свои наряды разными способами. В праздники переодевались по три-четыре раза за день. Отправляясь на гулянье в соседнюю деревню, везли с собой не менее двух костюмов, а если ехали в гости к дальним родственникам, то забирали с собой всю свою «справу», чтобы не опозориться в чужом месте, перед чужими парнями и девушками. Во многих деревнях существовал обычай, по которому в первую неделю Святок по домам ходили так называемые «баские наряжонки». Это были группы девушек, одетых в лучшие костюмы, с наброшенными на плечи дорогими шалями, но с закрытыми тюлем лицами. Они обходили дома односельчан, и прежде всего те, где были холостые парни, показывали свои наряды, заставляли угадывать, кто скрывается под тюлевой маской. В некоторых местностях в Святки девушки наряжались в одежду, принадлежащую одной из подруг. Надев ее костюмы, заходили в каждый дом, где жил парень. Они там пели, плясали, а затем сообщали хозяевам, в чьих костюмах пришли. Чем большее количество девушек шло с хозяйкой костюмов, тем больше ей было чести.

Обязанность хорошо одеть взрослых дочерей лежала на родителях. Мать и отец старались купить ей побольше вещей, чтобы «люди не осудили» и дочка смогла выйти замуж за достойного человека. Это была сложная задача, которая превращалась в проблему, если дочек было много, а семья – не самая богатая. Очевидец из г. Кадникова Вологодской губернии свидетельствовал: «...Одеть к празднику свою дочь как можно лучше считается у крестьян такой необходимостью, таким настоятельным обычаем, что нередко крестьянин продает корову или несет в заклад до зимы свою шубу, лишь бы сделать дочери к празднику шелковое платье, а платья заводятся дорогие: от 25 до 60 рублей...» (Н. В. 1887. № 21). Ярославский бытописатель XIX века А. В. Балов отмечал: «Каждая девушка в семье старается накупить себе побольше нарядов и наполнить ими заветный короб с приданым, которое бывает иногда решительно не по средствам для обитательницы деревни» (АРЭМ, ф. 7, оп. 1, д. 1769, л. 16 об.). В старинной свадебной песне рассказывается, что должен купить девушке отец, чтобы она выглядела «не хуже других»:

Он купил ей атласу и бархату,
Он купил ей камки мелкотравчатые,
Мелкотравчатые стоузорчатые.
Он купил ей чулочки одинцового сукна,
Одинцового сукна, холмогорского шитья,
Он купил ей башмачки зелен сафьян,
Он купил ей сережки, ей чусы к ушам,
Он купил ожерелья на белу шею,
Он купил ей повязку на голову наложить.
Отдавал он Надеждушке покупочки:
«Ты ходи-ка, красуйсе во девушках, душа,
Ты гуляй-ко, милуйся во красных, хороша,
Красна девушка Надежда Артемьевна».

Все эти вещи, которые действительно были необходимы «славнице», стоили, по крестьянским меркам, довольно дорого. Праздничный девичий костюм на ярмарках Архангельской губернии в 1850–1860-е годы стоил около 25 рублей: сарафан из штофного шелка - 10 рублей, две ситцевые рубахи по 3 рубля каждая, головной убор – не менее 10 рублей. На 25 рублей в эти годы можно было купить хорошую корову и жеребенка. В 1860–1870-е годы цены на одежду и ткани выросли: отрез модного в деревнях красного штофа на сарафан стоил уже 25 рублей, а тонкое сукно, которое шло на внешнюю сторону шубы, подорожало с 1 рубля 30 копеек до 4 рублей. И это в то время, как пуд льна (примерно 16 кг) на ярмарке стоил 8 рублей 40 копеек, а на сенокосных работах можно было за два месяца заработать не больше 5–10 рублей.
На невестившуюся дочь работала обычно вся семья, но прежде всего мать и сама девушка

Каждая девушка брачного возраста по неписаному деревенскому закону должна была иметь красивую верхнюю одежду.

а вот и капец
Если родители не хотели купить девушке модное шелковое платье, шляпку, зонтик и ридикюль, то она «ревела большим ревом», пока все это ей не приобреталось. Первыми, кто осмелился появиться на праздничном гулянье в модном кринолине и шляпке, были девушки из деревень, расположенных вблизи больших городов. Это произошло уже в середине XIX века. Очевидец отмечал, что в селах около города Холмогоры Архангельской губернии «многие... из женщин носят ситцевые и шелковые платья немецкого покроя» (Базилевский П. С. 101). Мода на салопы, капоты, гарусные и шелковые платья, пальто на вате стала быстро распространяться сначала на Русском Севере и в Центральной России, а затем и на юге. В 1896 году, по свидетельству очевидца, девушки из села Куроостров Архангельской губернии старались подражать «правилам современности»: «Непременно облачаются в несколько юбок и кофт, сверху надевают пальто, на руки – перчатки, на ноги – ботинки и непременно резиновые калоши, через руку перекидывают большой платок, берут сверх того маленький, летом вооружаются зонтиками и парусолями» (Грандилевский А. Н. С. 23). В Олонецкой губернии девушки шили свои наряды – «блюзы и принцессы» – по модным журнальным картинкам. Уроженец Ярославской губернии с одобрением писал в 1898 году, что даже в такой глухой части Центральной России, как Пошехонье, можно «встретить нередко в праздник женщин и девушек, одетых в модные шерстяные и шелковые платья, перчатки, а иногда и носящих шляпы. Более или менее зажиточная крестьянская девушка старается иметь несколько шерстяных платьев, сшитых обязательно по-модному. Заветной мечтой крестьянской девушки среднего состояния является шелковое платье, фаевая шубка или модный „дипломат"» (АРЭМ, ф. 7, оп. 1, д. 1769, л. 10 об.). (Дипломат – длинное пальто в талию, стоившее довольно дорого, около 15–20 рублей.) Крестьянским девушкам казалось, что городская одежда, сшитая по журнальной картинке и совсем не похожая на привычный, хотя и очень красивый национальный костюм, приподнимает их над обыденностью, превращает в барышень, достойных своих кавалеров – «питенбуров», «славников», являвшихся на посиделку или гулянье в городском костюме с иголочки: «брюки на улицу, то есть поверх смазанных сапог, в пинжаке, жилете, белой крахмальной сорочке и при часах» (АРЭМ, ф. 7, оп. 2, д. 2238, л. 4). «При штанах и при часах», – как говорили про таких парней старики, недовольные новым обликом молодежи.
Кроме того, европейский костюм наглядно свидетельствовал о достатке семьи (более наглядно, чем традиционный) и о ее новой культурной ориентации.

-------
Милов Пахарь
http://vadim-blin.narod.ru/milov/1-10och.htm

Завершая этот краткий обзор, подчеркнем главное: крайний рационализм и бедность в одежде мужчин, полное отсутствие излишеств, максимальная приспособленность к особенностям климата и, наконец, "домашнее происхождение" одежды, большую часть которой шила крестьянская семья. Отсюда ее мешковатость, простота кроя. Наблюдатель по Старицкому уезду подчеркивал, что русский мужик "покупное имеет: шляпу, рукавицы и кушак, сапоги".

Девка красна
до замужества

Несколько больше расход крестьянской семьи был и на женскую обувь. Сразу же оговоримся, что основная масса и замужних женщин, и девушек носила лапти, хотя онучи у женщин часто были более изящными. И. Георги писал, что женщины "ноги обувают в онучи шерстяные или холстяные, а иногда — в шерстяные чулки. Лапти — с оборами черными шерстяными, а инде из тонких веревочек". Так же как и у мужчин, ношение кожаной обуви женщинами зависело от уровня развития экономики района. Там, где развиты промыслы, вблизи крупных рек и больших трактов, чаще носили кожаную обувь. В целом же даже у женщины она была редкостью Так, в Новоторжском уезде женщины "носят лапти". Типы женской кожаной обуви очень немногочисленны. Это сапоги, коты и башмаки. Женские коты, по свидетельству И. Георги, "род полусапогов без голенищей, отороченные красным сукном или сафьяном". Коты могли быть "круглые" и "высокие" спереди. Башмаки были, видимо, дороже котов. В частности, в Краснохолмском уезде женщины носили "лапти и коты, но редко — в башмаках". Еще один вид женской обуви — упоки, представляющие собой, вероятно, более грубый вариант котов. В XVIII в., как уже говорилось, появляются и шерстяные упоки. Так, в Осташковском у. женщины носили "лапти и упоки и шерстяные оборы". В Кашинском у. "обувь женская состоит в лаптях, башмаках и упоках". В Рузском и Серпуховском уездах женщины "обуваются в лапти, а некоторые в башмаки и шерстяные чулки". Наблюдатель по Можайскому у. отметил, что "обувь мужчин и женщин одинакая: по праздникам носят сапоги и коты или бахилы, а в будни — лапти, плетеные из молодой липовой коры". В Тверском у. "обувь женская состоит в лаптях и сапогах", в Зубцовском и Волоколамском у. — "в лаптях, сапогах и башмаках". Наблюдатель по Старицкому уезду выделил девушек: "девки покупают ленты, носят по праздникам сапоги и новоторжские туфли с медными и железными скобами". В столичном Московском у. ситуация с женской обувью весьма контрастная: "некоторые всегда ходят в башмаках, а другие — в лаптях". Наконец, на Севере, где кожаная обувь — обычное явление, женщины Архангельского уезда придерживались весьма своеобразной моды: "в обувь употребляют разные башмаки: как в простые дни — кожаные, в праздничные дни — различных цветов суконные и других материй". Правда, в соседней Олонецкой губернии, видимо, не было такой моды. Все женщины носят "коты и башмаки. Во время полевых работ употребляют и лапти" (из березового лыка). Что касается Юга России, то тамошние женщины "ходят или в лаптях, или босиком".

Подводя итог нашему краткому очерку о женской одежде русских крестьянок, следует отметить, что в ней доля покупных материалов гораздо больше, чем в мужской одежде. Ведь, скажем, тверской крестьянин в 80-е годы XVIII в. тратил на одежду в среднем в год около одного рубля ("на шапку, шляпу и рукавицы" — 97,5 коп.), иногда эта сумма была чуть больше (в 1781 г. в Можайске десяток "варит больших" стоил 1 р. 40 коп., десяток "шляп высоких русских" — 3 руб. 30 коп., то есть шляпа и рукавица стоили 47 коп.). Да и домашнего изготовления материал на мужскую одежду был довольно дешев (например, в Серпухове один аршин сермяжного сукна стоил в 1781 г. 15 коп., серого — 20 коп., белого — 20 коп.; один аршин льняного холста — 6 коп., посконного холста — 2,5 коп., в Можайске синяя рубашечная ткань — 9 коп. за аршин, а "портошная" — 11 коп., крашенина "алленая, синяя" — 11 коп. и т.п.261). А минимальный расход одежды на мужика (на примере дворового человека) был таков: "в 3 года по одной шубе и кафтану, шапка и рукавицы, и по две рубашки в год... и по одной паре онуч". Второй вариант расхода одежды на дворового очень близок к цитированному: в год рубашки — четыре, порток — трое, чулок шерстяных — одна пара, кафтан — в два года, шуба — в три года".

Материал на женскую праздничную одежду был намного дороже. Например, "ленты шелковые русские" — 55 коп. десяток, "платок бумажный" один — 80 коп., набойчатый платок — 22 коп., пестрядь александрийская один аршин 27 коп., кисея один аршин — 60 коп., ленты мишурные — 24 коп., чулки шерстяные — 2 р. 40 коп. за десяток, "кумач мелкий донской" — 2 р. 20 коп. за конец, сукно синее фабрики Хованского — 60 коп. за идин аршин. Такие женские украшения, как перстни, пуговицы, стоили дешево (серег медных сотня — 2 р. 20 коп., перстней медных сотня — 60 коп., пуговиц медных сотня — 26 коп., пуговиц оловянных сотня — 35 коп., перстней оловянных сотня — 24 коп, и т.д.). Но в целом траты были (с учетом доходных статей рядовой крестьянской семьи из 4-х человек в 5—10 руб.) немалые. Тверской крестьянин при составе семьи в 4 человека на женщину и детей должен был бы тратить в среднем в год 3 р. 27 коп. (при этом на детей, конечно, шла малая часть). И тем не менее среднего достатка крестьянин хотя и не дотягивал до такой суммы, однако старался угодить женской половине семьи. Наблюдатель жизни крестьян на русском Севере в этой связи отметил, что вообще во всей губернии (да и во всей, очевидно, Великороссии, — Л. М.) "праздничные наряды доведены до излишества, которыя покупают поселяне несоразмерною прибыткам крестьянским ценою".

На наш взгляд, причина столь "неразумного" расхода средств в том молчаливом уважении мужской половины крестьянства к своим женщинам за их тяжелый, непомерный труд в хозяйстве.

Лапти и онучи, вызывающие ошеломленное удивление иностранцев, в сложившихся психологических стереотипах находили полное оправдание (зимой в двойных онучах казалось теплее, чем в сапогах). И снова бросается в глаза: при малейшем увеличении дохода (за счет промыслов!) крестьянин старается купить сапоги, шляпу с меховым околышем, поясок из дорогого сукна и т.д.

Как уже говорилось, одежда и особенно украшения для женщин были предметом особых забот, и тут часто денег не жалели, хотя достигались женские наряды далеко не просто. Однако весьма важно, что основные компоненты одежды крестьянские женщины создавали своим трудом за счет сна и отдыха.
-------

От	Кактус
К	Михайлов А. (30.06.2009 09:09:14)
Дата	30.06.2009 10:18:58

Место Бурдье в социологии рядом с Марксом

Мы все наверное для себя сложили работы ученых в мозаику, например у меня Грамши соединяет Маркса и Вебера, объясняет зачем капиталистам создавать собственную веру. Где здесь место Бурдье?

Каждая ЧЭФ производит только два продукта – людей и социальные формы в которых они взаимодействуют. Причем социальные формы в нормальных ЧЭФ вторичны. Рассмотрение ЧЭФ с точки зрения накопления чего-либо для следующей ЧЭФ должно вызывать делезовский вопрос – а почему вы смотрите на проблему сквозь то, чего в ней не хватает? Рабовладение накапливает работников заимствуя их из предыдущей ЧЭФ. Но делается это с целью повысить мощность (по Кузнецову) или энергетическую плотность (по Ларушу) до уровня достаточного для освоения территории и воспроизводства полноценных граждан (рабовладельцев). Феодализм делает тоже самое на своей собственной базе за счет технологий накопленных в рабовладении. Капитализм совершает переворот (это первая ненормальная шизофреническая ЧЭФ) – ставит на первое место производство не людей, а социальных форм, которые позволяют утилизировать мощность человека для товарного накопления. Это первая ЧЭФ в которой накопление становится самоцелью, в других оно вторично. Социализм – просто капитализм поставленный с головы на ноги, в нем восстановлена осевая линия развития человечества – производство людей. Создание коммунистической ЧЭФ требует овладения производством социальных форм. Практический опыт конструирования социальных форм при капитализме – это и есть работа Бурдье. Не освоив его наработок говорить о реализуемой коммунистической теории сложно.

От	Михайлов А.
К	Кактус (30.06.2009 10:18:58)
Дата	01.07.2009 09:29:25

Re: Место Бурдье...

От	Кактус
К	Михайлов А. (01.07.2009 09:29:25)
Дата	05.07.2009 20:22:04

Re: Место Бурдье...

>Прежде чем говорить что ЧЭФ что-то производит, надо установить что такое ЧЭФ. Чистая эндогенная форма чего? Производства и воспроизводства действительной жизни, воспроизводящей деятельности, которая внутри себя имеет определенное членение на составляющие — предмет деятельности (форму предметности), формы деятельности, тип взаимодействия, форму общения и т.д. Формы сами по себе ничего не производят (это у Гегеля форма — субъект), производят люди, которые в рамках этих форм взаимодействуют, их же и производя. Всякая деятельность есть либо обработка людьми природы, либо обработка людей людьми; производство социальных форм — диалектическое единство, последующее обе противоположности — в конечном счете и обработка людей и обработка природы ведется посредством социальных машин.

Понятно что производит общество сложившееся в уклад. Это у меня оговорка. ЧЭФ – это теоретическая модель совокупности производственных отношений внутри социально-экономического уклада, форма (эндоскелет) уклада. Каждый уклад включает в себя собственные экономику, население, социальные формы подчиненные ЧЭФ, территориальную и социальную инфраструктуру, культуру, институты и т.п. Чтобы уйти от шушаринского ограничения что ЧЭФ это точка бифуркации в социальном пространстве (в этой точке она действительно чистая) я ее буду называть ЭФ и считать длящимся состоянием (что близко к действительности).

Особенностью ЭФ является ее стабильность – она не меняется, а возникает и исчезает. Каждый уклад производит и накапливает то что ему необходимо и побочный продукт (обычно десоциализированное в старом укладе население, но не только). Когда количество побочного продукта превышает меру, возникает новый уклад со своей собственной ЭФ. От старой ЭФ не отпочковывается новая ЭФ с собственным содержанием, аномальным для предшествующего уклада. Это выброшенное из старой ЭФ аномальное содержание создает себе такую форму. Поэтому нет прямого гегелевского перехода (когда возникает капитализм феодализм не исчерпал своего потенциала развития даже наполовину) и нет четкой границы между марксовыми формациями. (Формация включает несколько взаимодействующих укладов между которыми границы есть.) Границей новой и старой ЭФ является линия бегства побочного продукта из предшествующего уклада (например, феодальная урбанизация в Европе как противоположность античной). Происходит детерриториализация побочного продукта в старом укладе и территориализация его в новом.

Содержанием уклада является деятельность по производству территории, людей, средств производства и предметов потребления, культуры. Деятельность как поток всего перечисленного.

От	Михайлов А.
К	Кактус (05.07.2009 20:22:04)
Дата	12.07.2009 00:39:46

Re: Место Бурдье...

От	Evgeniy~K
К	Михайлов А. (12.07.2009 00:39:46)
Дата	18.07.2009 20:03:47

Некоторые мысли о феодализме

http://evgeniy-kond.livejournal.com/22125.html

От	Пуденко Сергей
К	Павел Чайлик (26.06.2009 10:19:24)
Дата	27.06.2009 00:03:48

Re: А как...

?"что всё это означает", там наверно можно переформулировать

что означает?Много чего.

Это означает что надо было дальше рыть, а рыли другие. И отчасти "присвоили"

Что там дама социологиня пишет,это ее дело цеховое.Времена нефтяного просперити вызвали еще один эффект - наши стали выходить вовне и сталкиваться с необходимостью предъявлять что есть за душой.соответствовать, поэтому туфты стало все меньше и возросла доля реальных предъявлений. Так случилось с Выготским,Ильенковым,другими сокровищами (богатствам,капиталу,активам) сов.маркс.философии и т.п. И Лекторский, который в 1991 ушел глубоко финтом вправо, м.ь в 2010 скажет " а я всегда был и оставался в душе...мнэ-э... сов., марксист., етс". бугага

поля так вот перестраиваются

И так же в других субполях происходит. "Эк.соц" - это бренд группы Радаева

Радаев (соц.стратификация), следы которого ясны в схеме двух подходов к классам (Макс-Вебер) и их соотношений и эволции. его книжку 1995 мы обсуждали по этой теме, но с тех пор прошло время

Радаев в Шанинке (ректор моя пассия Таня Ворожейкина) давно создал свой центр( видимо в кооперации с ВШЭ - "вышкой"). Уже много лет "присваивают" бурдьевские концепции как им требуется и в своем ж-ле с фирменным названием ЭкСоц активно публикуют исследования, вводя и мэтра Бурдье- что им надо

А Бурдье в существенных кусках на рус не переведен, я маялся с Новой знатью, которую сами ученики мэтра(а не наши -они ее не знают) и называют его собств Капиталом .Кривой перевод в Альманахе.
http://www.situation.ru/app/j_art_655.htm
И именно по ней написали люди реконструкцию "политэкономии", которая там есть. Напр.проблемы "валоризации", которая стоит раньше ценности(стоимости). Кто определет что это ценность и выдвигает критерии оценки, принципы валоризации.
Это файл остался в моем архиве и есть на франц.сайте Б.

Политэк им не доступен,им классы подавай, радаевым

А надо политэк (пусть видов совр. культурного капитала,Б.им занимался, эк-ским нет и говорил что этим занимаются дургие). Деньгами тоже

Потому что КЛАССЫ - это потом. После политэкономии, в ее конце

Отвлеченный от базы данных теоретический политэк ,стройным текстом, Б. не написал, он выглядит только как отрывки конкр.социолог.исследований (вроде той же "Новой знати" - это исследование франц.высших школ,там образцовая система,элитарная). Куски вроде "Формы Капитала" или "Различений" (см.ниже)вырваны из толстых талмудов радаевыми
http://www.situation.ru/app/aut_t_266.htm
http://www.situation.ru/app/j_art_752.htm
отрывок из Форм капитала

Короче, они все Б. да-алеко неполными кусками освоили - и вперед, включая вот как у Тихоновой уже всеобщие классифицирующие схемы, любимое занятие огурцовых и лекторских. Кто чего "учел , не учел", кто дурак и почему и в каком соотношении с другим находится. Это еще проверять надо и свое выстраивать, а не тихоновское или радаевское, они свои дела делают

Всё сказанное относится к полям науки,даже покрытым прятнами, и не имеет отношения к эзотерике, хроноложству ,мухинизмам , мурзизмам и пр др всех мастей, место которым в книжном разделе "История" и т.п. маркетологи определяют только в Мухосранске (Ибанске). Это некондишн, место которому в сортирных разделах мухосранских супермаркетов.
"Мировой" же "рынок идей"(поле наук) обмануть всё же трудно, и вчоные, потому что "пытаются соответствовать" и "предъявлять что есть за душой" имеют еще и нюх, что нужно продвигать. Отсюда заслуженный нынешний мировой расцвет (маркетинга)марксизма ,неомарксизма (тут еще и кризис животворящий), от которого нас пять лет назад всеми силенками мухины и ко пытались уберечь. Не вышло.

============
начало рецензии
СОЦИОЛОГИЯ
Западная экономическая социология: Хрестоматия современной классики. -- М.: РОССПЭН, 2004. -- 680 с. Тираж 1000 экз.

Если бы великий немецкий обществовед Макс Вебер узнал, что авторы хрестоматии записали его в основоположники дисциплины под названием "экономическая социология", он был бы, пожалуй, приятно удивлен. Патриарх французской социологии Пьер Бурдье, тоже занявший в книге почетное место, наверное, охарактеризовал бы это как типичный случай "присвоения индивидом символического общественного достояния".

Различения
http://www.ecsoc.msses.ru/data/556/588/1234/ecsoc_t6_n3.pdf

Среди женщин, которые во всех категориях (за исключением крестьян и наемных
сельскохозяйственных работников) тратят [на одежду] больше, чем мужчины (эта разница
наиболее ярка среди руководителей низшего и высшего звена, специалистов и
представителей либеральных профессий с высокими доходами), количество покупок
увеличивается по мере возрастания положения в социальной иерархии, при этом
максимальная разница достигается в том, что касается дамских костюмов и ансамблей
(дорогой одежды), и меньшая касается платьев и особенно юбок и жакетов. Между пальто,
встречающимся тем более часто, чем выше положение в социальной иерархии, и плащом,
который годится «на все случаи жизни», устанавливается оппозиция, аналогичная той, что
наблюдается между мужскими пальто и курткой. Использование рабочего халата или
передника, которые в рабочих классах представляют собой нечто вроде функциональной
одежды домашней хозяйки, значительно увеличивается по мере снижения положения в
социальной иерархии (в противоположность домашнему халату, почти неизвестному
сельским жителям и рабочим).
Степень интереса, который различные классы проявляют по отношению к своему внешнему
виду, внимание, которое они ему уделяют, осознание тех выгод, которые он может принести,
а также усилия, лишения, заботы, время, реально отдаваемые внешнему виду,
пропорциональны шансам на материальную и символическую прибыль, которой можно от
него разумно ожидать. Точнее говоря, они зависят от существования рынка труда, где
особенности внешности могут оказаться ценными (в различной степени, в зависимости от
рода профессии) для самого осуществления профессии или для профессиональных
отношений, и неравных шансов на доступ к этому рынку и его секторам, где красота и
хорошая одежда в наибольшей степени влияют на ценность работника. Первое
свидетельство этого соответствия между склонностью вкладывать силы в свою внешность и
шансами на извлекаемую из нее прибыль можно увидеть в том расстоянии, которое
разделяет, по всем типам ухода за телом, женщин в зависимости от того, работают они или
нет (и которое варьирует также в зависимости от рода занятий и профессиональной среды).
По этой логике понятно, что женщины из низших классов, имеющие гораздо меньше шансов
приобрести профессию и в особенности такую, где требуется наиболее строгое соответствие
нормам, господствующим в области ухода за собой, в меньшей степени, чем все остальные,
сознают «рыночную» ценность красоты и гораздо меньше склонны вкладывать время,
усилия, деньги и идти на жертвы ради коррекции своей внешности. Совершенно другая
ситуация складывается для женщин из мелкой буржуазии, и особенно новой мелкой
буржуазии, имеющих профессии, связанные с презентацией и представительством, часто
предписывающие одежду, предназначенную, помимо прочего, уничтожить все следы
неортодоксального вкуса, и всегда требующие умения держаться, в значении «вести себя с
достоинством и иметь хорошие манеры», что подразумевает, согласно «Роберу»18, «отказ
впасть в вульгарность и распущенность (школы, специализирующиеся на подготовке
Экономическая социология. 2005. Т. 6. № 3 http://ecsoc.msses.ru
46
секретарей в приемных, подвергают девушек из низших классов, отобранных за
«естественную» красоту, радикальной трансформации в их манере ходить, садиться,
смеяться, улыбаться, говорить, одеваться, накладывать макияж и т.д.). Женщины из мелкой
буржуазии проявляют достаточно интереса к рынку труда, где свойства внешности могут
функционировать как капитал, чтобы безусловно признавать доминирующее представление
о теле, при этом сами они не обладают, по меньшей мере в собственных глазах (и без
сомнения, объективно), телесным капиталом, необходимым для получения наиболее
высоких прибылей, что создает большое напряжение. В действительности уверенность в
себе, которую дает убежденность в своих достоинствах и особенно в достоинствах своего
тела и манеры говорить, в большой степени связана с позицией, занимаемой в социальном
пространстве (и, конечно, с личной траекторией). Так, доля женщин, оценивающих свою
внешность ниже среднего и думающих, что выглядят старше своих лет, уменьшается тем
заметней, чем выше положение в социальной иерархии. Женщины склонны давать тем более
высокую оценку различным аспектам своей внешности, чем более высокое положение они
занимают в социальном пространстве, несмотря на то, что наряду с этим, несомненно,
возрастают и требования к внешности. Понятно, что женщины из мелкой буржуазии почти
так же мало удовлетворены своим телом, как и женщины из низших классов (именно среди
них встречается наибольшее число женщин, желающих изменить свою внешность и
недовольных различными частями своего тела). Однако, сознавая в гораздо большей
степени, чем женщины из народа, ценность красоты и чаще признавая господствующий
идеал телесного совершенства, они вкладывают много сил в улучшение своей внешности,
посвящая этому немало времени и идя на осознанные жертвы, а также выказывают
безусловное одобрение всех форм косметического волюнтаризма (например, применение
пластической хирургии). Что касается женщин из господствующего класса, они извлекают из
своего тела двойную уверенность: веря, как и женщины из мелкой буржуазии, в ценность
красоты и в ценность усилий, затраченных на украшение себя, и, таким образом, ассоциируя
эстетические качества с моральными, они чувствуют превосходство как в естественной,
органически присущей красоте своего тела, так и в искусстве его совершенствования, и во
всем том, что они называют манерой держаться, – добродетели нераздельно моральной и
эстетической, определяющей «естественность» негативно как распущенность. Таким
образом, красота может быть одновременно врожденным даром и собственной заслугой.

-
Красота тоже накопленный труд и "актив" актОра ( я это слово предпочитал употреблять наряду вс Б.."капиталом", тут явно какое-то разночтение в смыслах с традиц.русс.употреблением)
о так вот

От	Павел Чайлик
К	Пуденко Сергей (27.06.2009 00:03:48)
Дата	27.06.2009 08:28:09

Обстоятельно, спасибо. (-)

От	Пуденко Сергей
К	Павел Чайлик (27.06.2009 08:28:09)
Дата	27.06.2009 10:48:43

ссылки вдогонку(*)

По случаю снова. Респект Юлии Марковой (создателю сайта), трудится

http://bourdieu.name/content/razlichenie-socialnaja-kritika-suzhdenija
Различение. Социальная критика суждения

* Книги

"РАЗЛИЧЕНИЕ. СОЦИАЛЬНАЯ КРИТИКА СУЖДЕНИЯ" ("La Distinction. Critique sociale du jugement ". Paris: Ed. de Minuit, 1979) - одна из главных работ Бурдье (см.). Наряду с "Самоубийством" (см.) Э. Дюркгейма (см.) и "Протестантской этикой и духом капитализма" (см.) М. Вебера (см.) является одной из трех наиболее цитируемых в социологии книг 20 в. На материалах многих эмпирических исследований Бурдье анализирует стили жизни и суждения о вкусе различных социальных групп. Исследование затронуло все основные области культурного потребления: живопись, литературу, музыку, кино, а также кулинарные предпочтения и политические пристрастия. Книга состоит из 8 глав, сгруппированных в 3 части, в которых рассматриваются: 1) социальная критика суждений вкуса, 2) экономика практик, 3) вкусы класса и стили жизни. Кроме того, она снабжена большим приложением с описанием методик, опросных листов, методов построения выборки и других инструментов исследования; приводятся таблицы и графики, отражающие результаты статистического анализа эмпирических материалов исследования.
Исходный тезис Бурдье состоит в том, что существует "экономика культурных благ", но она обладает специфической логикой, которую необходимо обнаружить, чтобы не впасть в вульгарный экономизм. Для этого нужно прежде всего определить условия, в которых сформировались потребители культурных благ и их вкусы, рассмотреть различные способы потребления легитимных благ (тех, которые в данный момент времени считаются произведениями искусства), а также социальные условия становления принятых в обществе способов освоения и присвоения культуры. Автор показывает, что эстетические представления и вкусы не являются чем-то "сакральным" или результатом свободного выбора индивида, но вытекают из его социальных условий социализации и наличного положения в обществе. Связи между системами классификации (которые называют вкусом) и условиями существования (т.е. тем, что социолог именует социальным классом), предстают внешнему наблюдателю в превращенной форме, как "выбор", совершаемый социальными субъектами. Социальные субъекты различаются по тому, как они производят различия между красивым и безобразным, вкусным и безвкусным, утонченным и грубым и т.п., в которых выражается или через которые "выдает себя" их положение в объективной социальной классификации. Никто, по мнению Бурдье, не классифицирует себя более, чем сам субъект, когда он определяет, как ему приличествует одеваться, вести себя, говорить, куда ходить в свободное время и т.д. Проведенное автором исследование дает картину, в которой неразрывно связаны положение в социальной структуре и стили жизни. "В противовес харизматической идеологии, которая представляет вкусы в границах легитимной культуры как природный дар, научное наблюдение показывает, что культурные потребности являются продуктом воспитания: опрос фиксирует, что все виды культурной практики (посещение музеев, концертов, выставок, чтение и т.п.), а также литературные, художественные и музыкальные предпочтения тесно связаны с уровнем образования (измеренным по наличию и типу диплома или по количеству лет обучения) и, во вторую очередь, с социальным происхождением". Среди факторов, определяющих культурные предпочтения, Бурдье выделяет семейное воспитание (накопленный семьей культурный капитал) и образование, эффективность и продолжительность которого, в свою очередь, зависит от социального происхождения. Особенно сильно эти факторы проявляются в случае восприятия и оценки авангардных культурных течений. Социально признаваемой иерархии течений, стилей, школ в искусстве соответствует социальная иерархия потребителей, поэтому вкус служит "маркером" класса.
Характерологические структуры определенного класса условий существования, понимаемые как экономическая и социальная необходимость и семейные связи, лежат в основе того, что Бурдье называет ансамблем практических схем (схем производства практик агентом) или габитусом (см.), порождающим практики и представления. "Габитус как структурирующая структура (которая организует практики и их восприятие), есть также и структурированная структура: принцип деления на логические классы, организующий восприятие социального мира, сам является продуктом инкорпорации деления на социальные классы. ...Наиболее основополагающие оппозиции структуры состояний (высокий/низкий, богатый/бедный и т. п.) стремятся навязать себя в качестве фундаментальных принципов структурирования практик и восприятия этих практик. ...Стили жизни также являются систематическими продуктами габитусов, которые, будучи восприняты во взаимосвязях в соответствии со схемами габитуса, становятся системами социально квалифицированных знаков (например, "утонченный", "вульгарный" и т.п.). Диалектика состояний и габитусов лежит в основании алхимии, трансформирующей распределение капитала как итога отношения сил - в систему воспринимаемых различий, отличающих свойств, т.е. в распределение символического капитала, т.е. легитимного капитала, непризнанного в своей объективной истине".
Как заметил Э. Дюркгейм, в каждом из нас живет "вчерашний человек", поскольку настоящее лишь в незначительной мере сравнимо с прошлым, откуда мы родом и в котором мы сформировались. Мы не рефлектируем прошлое, так как оно инкорпорировано в нас, составляет наше бессознательное. Вследствие этого мы не не предрасположены принимать во внимание его законные притязания на руководство нашим поведением, восприятием и т.д. И, наоборот, самые последние социальные установления мы ощущаем очень остро, поскольку они еще не превратились в наше бессознательное. Подобно этому габитус есть история, "ставшая природой", и тем самым отрицаемая в качестве таковой: диспозиции, составляющие габитус, по большей части неосознанны. "Габитусы являются порождающими принципами практик - различительных и различающих: что ест рабочий и особенно его манера есть, спорт, которым он занимается и его манера им заниматься, политические мнения и его манера выражать их - различают систематическим образом потребление и соответствующие практики рабочего от хозяина промышленного предприятия; здесь же различные схемы классификации, основания классификации, принципы видения и деления, вкусы. ...Однако одно и то же поведение или одно и те же благо может казаться утонченным для одних, претенциозным или "вычурным" для других и вульгарным для третьих".
При социологическом исследовании габитуса можно выделять в нем функциональные сегменты, такие как "этос" (совокупность усвоенных моральных правил и норм) и "экзис" (манеры поведения, телесные диспозиции, способы "внешней" самопрезентации), а также исследовать его в диахронном плане (первичный и вторичный габитус) или в форме социологических обобщений (классовый и групповой габитус). Как и социализация, формирование габитуса в процессе интериоризации социальных отношений осуществляется в несколько этапов: первичный габитус, сложившийся в семье, служит основой восприятия и усвоения школьного образования; вторичный (школьный) габитус выступает условием и предпосылкой восприятия и оценивания окружающего мира, культуры и т.д. Важнейшим моментом интериоризации является инкорпорация - воплощение социальных отношений в теле агента в виде его устойчивых диспозиций определенным образом говорить, ходить, чувствовать, держать спину и т.п. В любом обществе подобным деталям поведения придают большое значение, поскольку тело рассматривается как память: "общества доверяют ему в конспективной и практической, т.е. мнемотехнической форме, фундаментальные принципы культурного произвола".
Желание дистанцироваться, отличаться указывает на стремление человека существовать не только физически, но и социально, т.е. быть признанным другими. С помощью средств, находящихся в распоряжении индивидов, они приобретают наиболее престижные ярлыки и названия, или стараются добиться более престижной значимости для тех званий, которые они уже приобрели, либо усиленно содействуют созданию новых званий, как бы "сшитых по мерке". В этой деятельности по приданию большего значения дистанцированию агент, как правило, не остается одиноким. Его личный интерес неотделим от интересов неких других агентов, даже если он их лично не знает. Объясняется этот феномен просто: любой интерес есть позиционный интерес, т.е. интерес, неразрывно связанный с позицией поля, которую всегда занимает более или менее многочисленная популяция агентов.
Габитус генерирует и структурирует практики и представления так, что они оказываются объективно адаптированными к системе социальных отношений, продуктом которой он сам является. На этом основан эффект его гистерезиса (отставания, запаздывания): какое-то время после того, как социальные отношения изменились (или агент занял другую позицию в них), агент по-прежнему воспроизводит старые социальные отношения, продуктом которых является его габитус. Иными словами, габитус сохраняет постоянство в изменении, тем самым сообщая практикам свойства непрерывности и упорядоченности.
Теория социального мира Бурдье базируется на утверждении, что индивиды и группы существуют лишь через и в различиях с другими индивидами и группами. Социальные характеристики и особенности имеют смысл не сами по себе, но в структуре связей и иерархий. Сама эта структура находится в постоянном движении: различия меняются содержательно, но иерархии между ними остаются, отношения господства и подчинения сохраняются.
Н.А. Шматко
Источник: Энциклопедия социологии
http://slovari.yandex.ru/dict/sociology/article/soc/soc-0921.htm

Бурдьё П. Политическая онтология Мартина Хайдеггера
http://bourdieu.name/content/politicheskaja-ontologija-martina-khajdeggera
* Книги

Бурдьё Пьер. Политическая антология Мартина Хайдеггера / Пер. с фр. А. Бикбова, 256 с., серия «Идеологии», М.: «Праксис», 2003.

В этой книге известный французский социолог Пьер Бурдьё анализирует политический подтекст работ великого немецкого мыслителя. До сих пор не утихают споры о том, как нужно понимать союз Хайдеггера с нацизмом. Одни стараются превратить память о политической деятельности М. Хайдеггера в Третьем Рейхе в повод отказаться от чтения «слишком сложных» текстов, другие, понимая несостоятельность попыток свести мысль Хайдеггера к одной лишь идеологии, полностью исключают политику из его мысли.
Пьер Бурдьё стремится выйти за рамки этой ложной альтернативы, обнаруживая политические импликации в, казалось бы, самых отвлеченных текстах Хайдеггера. Несмотря на спорность подобного социального анализа, несомненная заслуга этой книги — в постановке вопроса о неустранимом политическом измерении мысли, которой многие профессиональные философы (в том числе и в нашей стране) всеми силами стараются избежать.
«И самые непримиримые критики, отвергающие философию Хайдеггера из-за его присоединения к нацизму, и самые преданные поклонники, отделяющие его философию от причастности к нацизму, дружно не замечают, что эта философия могла быть только философской сублимацией — навязанной специфической цензурой поля философского производства — политических или этических принципов, обусловивших вступление философа в нацистскую партию».

http://bourdieu.name/category/menu/stati
Социологическое пространство Пьера Бурдьё
Бурдьё П. Некоторые свойства полей
* Статьи

Синхронически поля выступают как структурированные пространства позиций (или точек), свойства которых определяются их расположением в этих пространствах и которые можно анализировать независимо от характеристик тех, кто их занимает (и кто отчасти определяется этими позициями)[1][2]. Для них характерны некоторые общие правила: несмотря на все свои различия, поле политики, поле философии или религии, имеют инвариантные законы функционирования.

http://bourdieu.name/content/oppozicii-sovremennoj-sociologii
своего рода стратегический альянс между Колумбией и Гарвардом, треуголь-
ник Парсонс— Мертон — Лазарсфельд, на котором покоилась на протяжении многих
лет иллюзия об объединенной социальной науке, своего рода интеллектуальный хол-
динг, который проводил почти сознательную стратегию идеологического господства, в
конце концов рухнул, и я считаю, что это значительный прогресс. Чтобы в этом
удостовериться, достаточно было бы посмотреть, кто кричит о кризисе. По моему
мнению, это те, кто имел дивиденды от такой монополистической структуры. Значит,
во всех полях — и в социологическом поле как в любом другом — существует борьба
за монополию легитимности. Такая книга, как, например, Томаса Куна о научных
революциях произвела эффект эпистемологического переворота (каковым она, на мой
взгляд, совершенно не является) в глазах части американских социологов, поскольку
послужила инструментом борьбы против этой ложной парадигмы, которую определен-
ное число людей, поставленных в интеллектуально господствующую позицию в силу
экономического и политического господства их страны и их позиции в университетском
поле, смогли заставить признать достаточно широко во всем мире.
С одной стороны, имелась эклектическая теория, базирующаяся на избирательной
реинтерпретации европейского наследия и предназначенная сделать так, чтобы исто-
рия социальных наук начиналась в Соединенных Штатах. Некоторым образом Пар-
сонс был для европейской социологической традиции тем, кем Цицерон для греческой
философии: он брал оригинальных авторов, переводил их на немного аморфный язык,
производя синкретическое сообщение, академическую комбинацию из Вебера, Дюрк-
гейма и Парето, но, конечно, без Маркса. С другой стороны, существовал венский
эмпиризм Лазарсфельда, разновидность неопозитивизма, при ближайшем рассмотрении
относительно тупиковая в теоретическом плане. В отношении же Мертона можно
сказать, что из них троих он один дает некую школярскую разработку, небольшой
синтез, простой и ясный, с его теориями среднего уровня. Это настоящее разделение
компетенции в юридическом смысле. И все это образовывало социально очень мощ-
ный ансамбль, который смог заставить поверить в существование некой парадигмы
так же, как в естественных науках. Здесь вмешивается то, что я называю «эффект
Гершенкрона»: Гершенкрон объясняет, что капитализм никогда не принимал в России
такой формы, в какой он существовал в других странах, по той простой причине, что
начался там с некоторым запозданием. Социальные науки обязаны значительным чис-
лом своих характеристик и трудностей тому факту, что они также начали свой путь
гораздо позже других, так что, например, они могут использовать сознательно или
бессознательно модель более продвинутых наук, чтобы имитировать свою научность.
В 1950—1960 гг. имитировали единство науки, будто бы наука существует лишь
тогда, когда есть единство. Социологию упрекают в том, что она разбросана, конф-
ликтна. И социологам настолько внушили идею, что они не ученые, раз они находятся
в конфликте, в борьбе мнений, что у них появилась ностальгия по объединению —
настоящему или фиктивному. В действительности ложная парадигма восточного побе-
режья Соединенных Штатов была какой-то ортодоксией... Она имитировала communis
doctorum opinio, которое было свойственно не науке, особенно на ее начальных эта-
пах, но средневековой Церкви и юридическим установлениям. Во многих случаях
социологический язык 50—60-х годов изловчался на невероятный трюк говорить о
социальном мире, как бы не говоря о нем. Это был язык сопротивления, в смысле
Фрейда, отвечающий фундаментальному запросу тех, кто господствовал в, области
речей о социальном мире, запросу, заключавшемуся в потребности отстранить, нейт-
рализовать. Достаточно почитать американские журналы 50-х годов: половина статей
посвящена аномии, эмпирическим или псевдотеорстическим вариациям на фундамен-
тальные концепты Дюркгейма и т.д. Это было каким-то пустым и школярским обстру-
гиванием социального мира, с очень небольшим эмпирическим материалом.

свежее
http://bourdieu.name/content/lebaron-protiv-naprotiv-jekonomicheskie-modeli-i-jekonomizm
Лебарон Ф. «ПРОТИВ, НАПРОТИВ...»: экономические модели и экономизм

* Статьи

В данной статье кратко представлены два центральных (и не часто вспоминаемых критиками) аспекта публикаций П. Бурдье, вышедших в период с 1958 по 1966 гг.: тесная, но весьма неоднозначная связь между его работой и экономической наукой как дисциплиной, усиливающей в эти годы свое влияние; и вместе с тем критика, направляемая Бурдье против экономической модели как универсального инструмента социальных наук. Опустив один из этих аспектов, мы рискуем неверно оценить оригинальность интеллектуального проекта и научного габитуса Бурдье, Именно двойственность его позиции делает возможным видение, интегрирующее в себе «экономические и социальные» факторы практик, благодаря вводу в рассуждения, формально инспирированные экономикой, культурных и символических измерений.
В основу статьи легло также несколько частных бесед с Пьером Бурдье, состоявшихся в период с 1996 по 2001 гг. Так, выражение «против, напротив» («cоutre, tout contre...»), описывающее его отношения с экономической теорией, было мне подсказано самим Пьером Бурдье, проявившим интерес к гипотезе «двунаправленного движения».

Бурдье ставится в вину, что он распространяет детерминистские концепции индивидуального действия или культуры Карла Маркса, в результате чего эти последние оказываются сведенными к социоэкономическим инфраструктурам, в частности, к классовой структуре, определяемой через неравное распределение капиталов. Считается, что в его трактовке интерес, капитал и т. д. ставятся в зависимость от объективных условий социального существования, именуемых классом, иными словами — от детерминистских структурных (глобальных) факторов. В таком случае, индивиды — в первую очередь это затрагивает художников и других творческих людей — лишаются какой бы то ни было индивидуальной способности к творчеству и к любой форме рационального действия, соответствующего автономным стратегиям или когнитивным представлениям

* Уже в книге «Раздел прибылей» Бурдье предстает как радикальный критик кейнсиан-ского оптимизма, бывшего доминирующей идеологией во Франции середины шестидесятых годов. Его критика направлена, в частности, против этой наивной формы экономизма, в соответствии с которой социальным идеалом рисуется устойчивый экономический рост. Трид-цать лет спустя Бурдье выступил со схожей критикой неолиберализма и экономической науки как его основного теоретического источника. Некоторые ученые рассматривают эту критику как знак политического или идеологического изменения/конверсии. Однако она является скорее выражением довольно редкой (среди интеллектуалов) согласованности и непрерывности между теоретическими и политическими взглядами.

После второй мировой войны, в период быстрого расширения и роста рын- ков массового потребления, или так называемой массовизации, потребле ние домохозяйств в немалой степени определялось поиском символических различий в реляционной социальной системе (которая получит имя социаль ного пространства в «Различении» [23]). Этот поиск различий концентриру- ется скорее на качестве и способе пользования товарами, чем на простом приобретении и владении (к примеру, телевизором). Однако качественные измерения экономических практик не видны за лесом экономических дан- ных и концептов (являющихся продуктами экспансии экономического illusio). Эти последние должны быть подвергнуты деконструкции или, как минимум, контекстуализации, если мы хотим избежать структурно искаженного видения социальной реальности. (Данный императив впоследствии приведет Бурдье к теме экономии счастья, близкой современной критической дис- куссии вокруг таких экономических показателей, как ВВП [29].)

радаевский журнал,большая база для поиска актуальных социологических работ
http://www.ecsoc.msses.ru/contents.html?l=*0JE%3D^&page=5
Бурдье П.
Различение: социальная критика суждения

Экономическая социология. 2005. Т. 6. № 3 С. 25–48

Публикуется основная часть текста П. Бурдье, представляющего фрагменты его знаменитой книги «Различение: социальная критика суждения» (подбор страниц осуществлен Д. Граски).

Бурдье П.
Формы капитала

Экономическая социология. 2002. Т. 3. № 5 С. 60–74

В предложенном фрагменте автор рассматривает культурный капитал (и, в частности, три его основные состояния: инкорпорированное, объективированное и институционализированное) и социальный капитал. Анализируются вопросы передачи и воспроизводства данных видов капитала, их связь с индивидом и группой. В заключение автор обращается к исследованию явления конвертации, когда один тип капитала превращается в другой. Утверждается, что экономический капитал образует основу всех других типов капитала.

добавки
===========================================
http://www.ecsoc.msses.ru/issues/2008-9-1/index.html
http://www.ecsoc.msses.ru/__pdf/data/670/587/1234/ecsoc_t9_n1.pdf
Эту работу превозносил Теодор Шанин на конгрессе 2004 в шанинке, где я был в гостях
Дор Р.

Различия японской и англо-саксонской моделей капитализма
С. 65–75
Автор продолжает тему множественности моделей современного капитализма, которая обрела особую популярность в 1990–2000-е годы как антитеза абстрактным рассуждениям о всеобщей глобализации. Статья представляет собой сравнительный анализ англосаксонской и японской моделей организации фирмы и ее позиционирования на рынке. Здесь сталкиваются взгляд на фирму как преимущественно собственническую структуру и подход к фирме как единому сообществу, деятельность которого в свою очередь может быть подчинена интересам менеджеров или интересам работников.

соросовский сайт ныне умерший
Книги и статьи по новейшей истории с сайта auditorium.ru
http://torrents.ru/forum/viewtopic.php?t=1061419
коммент
Я тоже в свое время находил там достаточно интересные книги. А приказал долго жить - кончились деньги Сороса.
..
Девис Р. , Хлевнюк О. В. - Вторая пятилетка. Механизм смены экономической политики.pdf
Девис Р. У. - Советская экономика в период кризиса. 1930—1933 годы.pdf
Девис Р. У., Хлевнюк О. В. - Отмена карточной системы в СССР 1934-1935 годы.pdf
http://torrents.ru/forum/viewtopic.php?t=252101
Коллекция книг изд. Ультра.Культура (УльтраКультура Ultracultura

Гленн Йеффет - Прими красную таблетку. Наука, философия и религия в Матрице
picФормат: DjVu, DOC

рецензия на Хайдеггера ( мне в ответ сильно и страстно возражали когда я такое говорил)

http://sinijdivan.narod.ru/sd4rez3.htm
Илья Нилов
Двуличная философия
Пьер Бурдье. Политическая онтология Мартина Хайдеггера / Пер. с франц. А.Т. Бикбова, Т.В. Анисимовой. – М.: «Праксис», 2003. – 272 с. (Серия «Идеологии»)

Возвышенный» стиль в философии призван подчеркивать высокий ранг его обладателя. Чем более он непонятен, тем более защищен от внешнего вторжения. Философ Хайдеггер не может просто констатировать: «Усиливается жилищный кризис», вместо этого он изрекает: «Жилищный кризис коренится в том, что смертные постоянно заняты поиском сущности жилья и в том, что сначала они должны научиться в нем жить»[10]. «Философский» язык не предназначен для практического использования (разочарование Хайдеггера в нацизме). Философский текст может быть прочитан только «философами», т.е. теми, кто относится к этому тексту с должным уважением, принимая правила игры, несмотря на всю их, казалось бы, относительность. Требование автономии выполняется лишь в случае игры по правилам, гласно или, как зачастую бывает, негласно принятым в интеллектуальном поле. Правильное понимание текста здесь таково: «Установить в самом произведении различие между двумя его возможными прочтениями – значит получить возможность добиться от послушного читателя того, что, встретив самые нелепые каламбуры или самые вопиющие банальности, он обратит против себя самого предостережения мэтра, при этом отлично все понимая, но подвергая сомнению правильность своего понимания и запрещая себе судить о произведении, раз и навсегда установившем меру собственного понимания»[11]. Тщательно замаскированные таксономии здравого смысла, проявляющие себя в возвышенной форме философских оппозиций, обречены остаться незамеченными профессорами философии, не подозревающими, «что речь идет о совершенном выражении сублимированного расизма».

Социальный интерес, который движет любым публичным деятелем культуры, растворяется в форме, скрывающей этот интерес либо до неузнаваемости его изменяющей. В конце своей книги Бурдье подводит итог: «Возможно, именно потому, что он в действительности сам никогда не знал, что говорит, Хайдеггер смог сказать – не будучи обязанным признаться в этом – то, что он сказал». Возможно, «что «сущностная мысль» никогда не мыслила о сути, т.е. о выражающемся через нее социальном непомысленном»[12]. Заигрывание с нацизмом – всего лишь одна из форм сотрудничества с властью (институциональной, издательской, медийной), к которому вынуждает нас наше социальное положение. Случай Хайдеггера просто более известен, но сколько таких случаев вокруг нас остается незамеченными, особенно если это напрямую касается нашего собственного опыта вовлеченности. Книга Бурдье предлагает инструменты для самотестирования на предмет личной (не)зависимости. Никто не свободен, но, может быть, с признания этого факта и должна начинаться любая работа – особенно философа.

От	Павел Чайлик
К	Павел Чайлик (26.06.2009 10:19:24)
Дата	26.06.2009 15:57:17

Хотя :))

>
>Таким образом, к концу ХХ века «растворились» и исчезли не только
>традиционные «капиталисты» и «рабочие», о которых писал Маркс, и
>которых неомарксисты активно искали в новых условиях, но и высший класс,
>средний класс, рабочий класс и бедные, ситуацию с которыми анализировали
>многие сторонники неовеберианского подхода. Кризис достиг своей зрелой
>формы и стало ясно, что нужны новые теории, объясняющие ситуацию,
>сложившуюся в стратификации обществ современного типа.
>

Калифорнийские бомжи подрались из-за квантовой физики

Двое бездомных подрались в Сан-Франциско, споря о квантовой физике, и теперь зачинщик драки отдан под суд. Об этом сообщает в четверг, 25 июня, местное интернет-издание SFGate.

Суд округа Сан-Матео начал рассматривать дело против 40-летнего бездомного Джейсона Келлера, обвиняемого в нанесении побоев. Драка между Келлером и другим бездомным Стефаном Фавой произошла 30 марта 2009 года на Большом авеню в Сан-Франциско. Согласно материалам дела, Фава обсуждал со своими знакомыми (другие бездомные, имена которых не сообщаются) "квантовую физику и расщепление атомов".

Джейсон Келлер присоединился к дискуссии и, как отмечается в материалах дела, "по неизвестным причинам расстроился". Келлер схватил скейтборд и ударил Фаву по лицу, разбив ему губу. Позже Стефан Фава упал и сломал лодыжку. Как отмечает SFGate, гособвинитель заявил в процессе о том, что к перелому Келлер не имеет отношения.

Другие подробности процесса не сообщаются.