От Пуденко Сергей Ответить на сообщение
К Михайлов А. Ответить по почте
Дата 20.10.2010 08:34:55 Найти в дереве
Рубрики В стране и мире; Версия для печати

Re: А что...

> Мне вспомнилась следующая -
> https://vif2ne.org/vstrecha/forum/5/archive/7/7327.htm
> небольшая заметка Миланы, не получившая дальнейшего развития, за исключением последующего комментария Пуденко. Со своей стороны могу привести свой собственный обзор подобного рода-
> https://vif2ne.org/vstrecha/forum/5/archive/11/11517.htm
>- правда написанный по другому поводу.

>>> Современная аналитическая философия пожалуй единственный серьезный теоретический оппонент марксизма.
>>
>>Я не силен в аналитической философии, но, насколько я знаю, это целая куча направлений. Причем не слишком совместимых друг с другом. Какое (или какие) их них являются серьезным оппонентом марксизму?
>
>Да, направлений много, впрочем как и марксистских школ, которых десятка полтора наберется минимум. Но я говорил о течениях философской мысли в целом. Аналитическая философия это пожалуй единственное живое направление, кроме, разумеется, марксизма.

www.is.svitonline.com/philosophy/RosShr.pdf
этот материал шел как приложение к моей статье "Проект ДГ и Война наук", но по старой ссылке лежал украинский вариант и он теперь не доступен.

Весьма содержательная,хотя и очень предвзятая позиционная оценка КФ и АФ как двух главных потоков от лица двух важных фигурантов. Ничего подобного мне за все время не попадалась. Выводы порой пересекаются и дополняют мою статью. Если бы я его до работы прочитал, закончил бы ее несколько иначе, с учетом рассуждений Россмана.


О философии континентальной и аналитической и
об интеллектуальной многоукладности
Вопросы философии, №11, 2002 г. n С. 106-123.

Вадим Россман - доктор философии, автор ряда статей, посвященных европейской интеллектуальной
истории, постмодернизму, русскому Контр-Просвещению. Публиковался и преподавал философию в США,
Израиле и России (см., напр., "Вопросы Философии" №12, 1999 г., №10, 2001 г.). В спектре его исследовательских интересов - китайская идеология, французская и русская философия, национализм и еврейская история. Среди тем и сюжетов его последних работ - образы китайцев и евреев в Европе XIX
века, деконструкция деконструкции, Платон и Аристотель, русский "шлейф" Александра Кожева. Книга Россмана "Этническое сообщество и его враги" вышла в этом году в издательстве Небрасского университета
в США.
С Вадимом Россманом беседует Ярослав Шрамко, доктор философских наук, украинский логик ифилософ, автор ряда книг и статей по символической логике и аналитической философии, опубликованных также в Великобритании, Германии, России и США, соредактор книжной серии "Логическая философия",выходящей в издательстве "Логос" (Берлин).
Темы беседы - ситуация в современной философии, вопросы соотношения аналитической и континентальной философии, философия придворная и приуниверситетская и, конечно, постмодернизм в
политике, историографии, моральной философии. Авторы излагают свое понимание




выдержка
В.Р. в США и Канаде аналитическая философия в целом, очевидно, доминирует, по
крайней мере, на уровне Американской Философской Ассоциации. Существует явная тенденция несколько
пренебрежительного отношения к континентальной философии со стороны аналитических философов.
Конфликт, как мне кажется, имеет и политическую подоплеку. В среде противников континентальной
философии распространено не очень отрефлексированное убеждение в том, что вся континентальная
философия является по сути завуалированным марксизмом из-за ее насыщенности критикой капитализма. А
коли так, то эту философию надо вытеснять из науки как нечто заведомо легковеское и идеологическое.
Однако, влияние континентальной философии в связи со всем этим не стоит и преуменьшать.
Существуют отделения философии ряда университетов, где полностью доминируют континентальные
философы. Кроме того, следует иметь в виду, что главным каналом влияния континентальной философии в
США являются не отделения философии, а отделения литературы и особенно сравнительного
литературоведения. Влияние континентальной философии, в частности постмодернизма, также весьма
серьезно при отделениях социальных наук (теория коммуникаций, социология, история, политические
науки, культурная антропология), а также искусствознания, киноведения и т.п. В особенности это касается
методологии новых междисциплинарных областей, связанных с изучением феминизма, истории
национальных и сексуальных меньшинств.

Я.Ш. Добавим к Соединенным Штатам и Канаде Австралию, Новую Зеландию и Великобританию.
Что же касается континентальной Европы, то, к примеру, в Скандинавских странах аналитическая
философия не просто доминирует, но является по существу единственной философией, допущенной в
университеты. Нидерланды находятся под сильным влиянием Великобритании. В современной Германии
картина, конечно, гораздо более пестрая, но и здесь в последнее время аналитическая философия
приобретает все большее влияние. Имеется даже довольно мощная и многочисленная организация
"Gesellschaft fuer analytische Philosophie" - Общество аналитической философии, которая каждые три года
проводит представительные конгрессы. Остается Франция, где философия стала уделом не столько
профессиональных философов, сколько литераторов, этнографов и культурологов.

В.Р. Кстати, во Франции аналитическая традиция тоже чрезвычайно сильна. Другое дело, что на
экспорт поступает, точнее поступала, в основном литературная философия. Многие философы Франции
даже чувствуют некоторую неловкость по поводу этого явления, так как успешный экспорт литературной
философии породил случаи предвзятого отношения к французской философской продукции в
международной академической среде.
В этой связи чрезвычайно интересно то, что деление аналогичное этому существует и в системе
законодательства, финансовой и бухгалтерской отчетности, способах инкорпорации компаний, в путях
взаимодействия между частной и государственной собственностью, в характере политических институтов
континентальных и атлантических государств. В области права мы имеем традицию common law, с
атлантической стороны, и кодифицированную систему права, со стороны континентальных государств. В
области финансовой атлантическая система также считается более "прозрачной" из-за большей открытости
ее бухгалтерской отчетности и документации (что выражается термином "disclosures").
Важно также подчеркнуть, что аналитическая философия очень тесно связана с либерализмом как
исторически, так и практически. Не будет преувеличением сказать, что по сути аналитическая философия
возникла не только из каких-то теоретических задач, но как своего рода арьергард либеральной доктрины в
борьбе против "темных" и почвенных политических доктрин.
В то же время я бы не преувеличивал однородности самой аналитической философии. Можно
сказать, что с самого начала внутри самой аналитической философии существовали два направления.
Первое связано с культом "естественного языка" и "здравого смысла". Они должны были противостоять
грубому и невнятному языку гегелевской философии, особенно ее феноменологии. У истоков этого
направления стояли Мур и Витгенштейн. Второе направление попыталось создать альтернативу
естественному языку в виде различного рода исчислений и более строгого языка символов. У его истоков
стоял Фреге и отчасти Рассел. С точки зрения дальнейшей истории философии, мне кажется, первое
направление оказалось более продуктивным. Достижения второго направления оказались в той же степени
оторванными от магистральной линии истории философии, как и некоторые многословные и пустозвонные
дискуссии континентальных философов.

Я.Ш. Однако именно с этим вторым направлением, которое исторически правильнее было бы назвать
"первым", связан тот, без преувеличения, грандиозный прогресс в области логики, который был достигнут в
первой половине ХХ столетия (и который продолжается в настоящее время). Не следует также
преуменьшать философское значение дискуссий по проблемам обоснования математики, позволившим
прояснить многие вопросы, относящиеся к природе человеческого знания как такового. Многие
плодотворные идеи, подхваченные и развитые в философии ХХ века, впервые были сформулированы
представителями отмеченного вами "второго" направления аналитической философии и первоначально
рассматривались там как чисто логические проблемы (семантическая и когерентная концепции истины,
философия логического атомизма, онтология "возможных миров" и др.).
Если уж Вы упомянули Фреге, философское значение работ которого в России, к сожалению,
недооценивается, то следует иметь в виду, что он явился не только создателем современной логики, но и
осуществил один из наиболее важных поворотов в истории философской мысли, сравнимых с
"коперниканским переворотом" Канта, а именно сформулировал действительно жизнеспособную и
обладающую во многих отношениях гораздо большей объясняющей силой альтернативу Аристотелевской
"субстанциально-атрибутной" онтологии. В онтологии Фреге, в качестве фундаментальных сущностей,
принимаются предметы (объекты) и функции. Последние представляют собой особого рода схемы
отношений между объектами ("конфигурации предметов", если воспользоваться языком Витгенштейна). В
результате получается однородная и одновременно достаточно богатая картина мира, позволяющая
включить в свои рамки и объяснить многие онтологические сущности, которым не находилось места в
традиционной онтологии, такие как факты, события, ситуации, абстрактные объекты и т.п.

В.Р. Я не сомневаюсь в том, что второе направление внесло значительный и ценный вклад, и не
собирался срывать с Фреге заслуженных им орденов, хотя в России - я с вами согласен - о них больше
известно математикам, чем философам. Заслуга "второго" направления связана с развитием многих логико-
философских концепций, во многом по линии их уточнения и конкретизации, а также выявления ошибок в
самих вопросах. Однако, обсуждение всей этой проблематики нашло своЯ практическое применение
главным образом за пределами общей философии - в обосновании математики, в теории коммуникации,
лингвистике, компьютерной формализации и моделировании (т.е. в когнитивных науках). Это сугубо
частные области философии. Для обсуждения большинства наиболее магистральных философских проблем
искусственный язык вовсе не требуется.

Я.Ш. Какие именно проблемы Вы имеете в виду?

В.Р. Пытаясь свести философию к своей узкой проблематике, некоторые аналитические философы
забывают о самой природе философской потребности. Кант, мне кажется, был намного тоньше в этом
отношении. Метафизика задает те вопросы, на которые нет точных ответов, но эти вопросы человек не
может и не ставить. В ответе на эти вопросы есть мощная психологическая потребность. Даже самая
спекулятивная попытка ответа на эти вопросы "исцеляет" в том смысле, что она делает опыт восприятия
мира человеком более богатым и целостным и позволяет устранить неизбежные и вечные лакуны в нашем
знании о нем. В системе культуры философия выполняет примерно ту же функцию, что и гештальт в
системе человеческого восприятия. Философия без спекуляции поэтому - это все равно что бизнес, который
не рассчитан на извлечение прибыли. Мне кажется аналитическая философия, особенно в ее воинствующей
ипостаси, недостаточно учитывает эти моменты. Она чересчур стерильна и этим может эмоционально
отчуждать людей, которые потенциально могли бы и увлечься философией.
Если посмотреть на проблему в историческом ключе, то сначала все проблемы казались человеку
философскими. Постепенно для описания многих явлений появились более строгие языки. Прогресс мысли
в известном смысле и состоял в том, что для философии оставалось все меньше места. Но остается и всегда
будет оставаться некий "остаток", который продолжает требовать спекулятивного языка для своего
осмысления.
Кстати, когда я говорил о большей продуктивности первого направления, я имел в виду не столько
попытку (не новую в истории философии) спрятаться от реальных философских проблем в здравый смысл, а
как раз его общефилософские заслуги, прежде всего фундаментальную ревизию языка.


В.Р. Я бы сказал, что помимо языкового и методологического, между ними существует и явное
тематическое различие, во всяком случае в виде предпочтений. Философы аналитического направления
избегают по возможности "скользких" тем - этики, эстетики, философии истории, религии. Они кажутся им
ненаучными, почти "метафизическими". В виде тенденции предпочитают не трогать онтологию и оставаться
в рамках эпистемологии, теории сознания, философии науки. Конечно, есть аналитическая этика,
аналитическая философия истории, аналитическая эстетика и философия религии. Но все эти темы у
аналитических философов часто как бы выскальзывают из рук или рассыпаются в руках как ветхие
глиняные горшки. Может быть, не столько от того, что сами темы скользкие, сколько оттого, что методы -
логический анализ языка, дедукция, верификация и формализация - не всегда подходят для предмета
анализа. Артур Данто кажется мне примером такого рода философа.
Другое важное отличие аналитической философии, которое мы забыли упомянуть, состоит в том, что
она в общем-то не признает - или неохотно признает - национальные различия и национальную специфику.
Философия с точки зрения аналитиков - это наука об универсалиях и поэтому национально-этническая
характеристика к ней не более применима, чем скажем к физике или математике.
Такое изъятие философии из системы культуры не кажется мне вполне верным. Не совсем уверен в
универсальности всех универсалий, ибо даже самые универсальные из них замешаны на каких-то
этимологиях, индивидуальных метафорах. Значим также сам факт того, какие темы проблематизируются в
каждой из традиций. Мне отрадно видеть особенный национальный прищур во всякой философии.

Я.Ш. Считаете ли Вы в связи с этим, что аналитическая философия имеет "англо-американский
прищур"?

В.Р. Исторически это не совсем так. Помимо английского эмпиризма и философии здравого смысла у
аналитической философии есть несколько других родословных. Древнегреческая софистика, средневековая схоластика, австрийская философия. По многим параметрам Кант тоже легко вписывается в аналитическую
философию. Кстати, одна из важных целей критической философии как раз и состояла в соединении
английской эмпирической (Юм) и континентальной рационалистической (Декарт) традиций. После Канта
это "противоестественное" компромиссное единство распалось. Тем не менее в силу чисто лингвистических
факторов аналитика все таки имеет англо-американский прищур. Сам английский язык - это стихийный
аналитический философ. Он выплевывает самой своей структурой неудобоваримые и тяжеловесные
философские формулы и конструкции. Поэтому английские переводы некоторых континентальных
мыслителей напоминают мне Лаокоона с сыновьями, которых душат змеи английской грамматики. Инерция
немецкого или русского языка чисто континентальная, в первом случае из-за длиннот, во втором - из-за
литературных изысков, которые застят логику и здравый смысл. Мне кажется, аналитическому философу,
творящему по-русски, надо предпринимать над собой особое усилие, чтобы не провалиться в
лингвистическую ловушку самой предательской языковой стихии.
Также стоит сказать и о разности амбиций. С точки зрения континентальной традиции философия
является чуть ли не оправданием самой истории и мира. У Гегеля она оказывается целью и смыслом всей
истории, у Маркса - ее важнейшей движущей силой, у Ницше - стержнем всей системы ценностей, а у
Хайдеггера даже судьбой самого бытия. В самом скромном случае она становится царицей всех наук. Даже
в деконструкции, которая поэтизировала маргинальность, философия сохраняет центральное значение как
жанр литературы. Коль скоро "все есть литература" философии как деятельности по анализу литературы
есть до всего дело, и она смело может выявлять скрытые метафоры в любой сфере от политики до физики. С
точки зрения аналитиков цель философии гораздо скромнее: речь идет всего лишь об уточнении
высказываний и анализе языка.
Наконец, и это вытекает из предыдущего, аналитическая философия гораздо более щепетильна
относительно границ, особенно границ междисциплинарных, по сравнению с философией континентальной.
Многое из того, что в России записывается в философию, даже не осознается причастной таковой в
аналитической традиции. В Европе философия всегда пахла порохом и революцией, культивируя
социальное недовольство. Не случайно Гегель говорил о том, что философская революция предшествует политической. В аналитической традиции философия обезврежена. Примечательно, что здесь она вообще
изъята из системы "общественных наук" (social sciences). В частности, значительно приглушен критический
элемент. Разумеется, философия остается при этом нормативной наукой, но главной функцией ее
оказывается не функция критики, а функция анализа языка и аргументов. Континентальная философия, как
мы знаем охотно и даже с азартом, делает набеги на сопредельные дисциплины. Диамат здесь не
исключение, а предельный случай всей континентальной философии.
Обобщая все сказанное, можно сказать, что речь идет о разных концепциях предмета философии. С
точки зрения аналитиков континентальная философия слишком архаична. Напротив, с точки зрения
континентальных философов аналитическая философия является своего рода агонией философии, каким ее
знали предшествующие века, капитуляцией перед лицом естественных наук.
-------