>По Корнейро государство есть результат войн в условиях стесненности — постоянные войны между первобытными племенами, не имеющих возможности свободно расселяться, приводят к тому, что одни племена подчиняют другие — возникают вождества, появляется возможность мобилизовать дополнительный прибавочный продукт на нужды войны,а в результате войн между вождествами остается единственное, которое и становиться государством, собирающим этот прибавочный продукт уже не регулярной основе.
Если это пример того жемчуга, который удалось выловить в море буржуазных концепций, то приходится усомниться в его ценности: племя-вождество-государство - чувствуется что-то фальшиво-абстрактное, дурная линейность: самая крупная и развитая форма предыдущей стадии непосредственно переходит на более высокую - такое мог придумать и школьник. Для развития нужна гибкость, а значит и слабость, что-то такое говорит китайская мудрость. Прорыв происходит в локальных точках роста. И в самом деле, конкретная истина опровергает сухую схему: "Важно отметить, что если на поздней ступени развития первобытного строя иногда создаются обширные племенные объединения (союзы племен, конфедерации), то первые государства всегда и всюду образуются в небольшом объеме, а именно в объеме одной территориальной общины или чаще нескольких тесно связанных между собой общин. Такое государство, чтобы быть устойчивым, должно было по возможности иметь некоторые естественные границы: горы, окаймляющие долину, море, омывающее остров или полуостров, пустыню, окружающую орошенное одним магистральным каналом пространство, и т.п. Такой четко различимый район сложения государственности мы будем условно называть номом." - это из ссылки на советских историков.
Исторический материализм и формы общественного богатства.
>>По Корнейро государство есть результат войн в условиях стесненности — постоянные войны между первобытными племенами, не имеющих возможности свободно расселяться, приводят к тому, что одни племена подчиняют другие — возникают вождества, появляется возможность мобилизовать дополнительный прибавочный продукт на нужды войны,а в результате войн между вождествами остается единственное, которое и становиться государством, собирающим этот прибавочный продукт уже не регулярной основе. > >Если это пример того жемчуга, который удалось выловить в море буржуазных концепций, то приходится усомниться в его ценности: >племя-вождество-государство - чувствуется что-то фальшиво-абстрактное, дурная линейность: самая крупная и развитая форма предыдущей стадии непосредственно переходит на более высокую - такое мог придумать и школьник. Для развития нужна гибкость, а значит и слабость, что-то такое говорит китайская мудрость. Прорыв происходит в локальных точках роста. >И в самом деле, конкретная истина опровергает сухую схему: >"Важно отметить, что если на поздней ступени развития первобытного строя иногда создаются обширные племенные объединения (союзы племен, конфедерации), то первые государства всегда и всюду образуются в небольшом объеме, а именно в объеме одной территориальной общины или чаще нескольких тесно связанных между собой общин. Такое государство, чтобы быть устойчивым, должно было по возможности иметь некоторые естественные границы: горы, окаймляющие долину, море, омывающее остров или полуостров, пустыню, окружающую орошенное одним магистральным каналом пространство, и т.п. Такой четко различимый район сложения государственности мы будем условно называть номом." - это из ссылки на советских историков.
Ну и что нам говорит «конкретная истина»? То что условием устойчивого возникновения государства являются «естественные границы», т.е. буквально та же самая «стесненость» Корнейро. И в этом нет ничего удивительного, поскольку концепции древней истории Корнейро и Дьяконова (являющегося главным редактором приведенного Вами курса лекций) корреспондируются между собой как стадиальностью, так и механизмами (у Корнейро главным фактором образования государства является война, у Дьяконова — изменение в средствах войны) и тот же Розов ссылается параллельно на Корнейро и Дьяконова для иллюстрации одних и тех же моментов. Так что не стоит уподобляться некоторым антимарксистам, пытающимися побить Маркса... Марксом ( поскольку кроме Маркса в кратком изложении советских учебников они ничего не знают, а знать хотят и того меньше), и опровергать научные концепции (вне зависимости от их статуса) посредством учебника, написанного на основании тех же самых концепций. Да и нет в этом необходимости. Вы просто задайте себе вопрос - какова цель критики буржуазных исторических концепций, как вообще исторические концепции используются, и почему исторический материализм это важнейшая часть философии практики? Да потому что любой предмет надо рассматривать в становлении, понять предмет значит понять его историю — в этом состоит великое открытие Гегеля и основной метод Маркса. А открытие самого Маркса состоит в том что надо рассматривать не историю идей, а историю человеческой деятельности и общения, поскольку они то и составляют человеческое бытие, и именно общество подлежит деятельностному преобразованию. В этом и состоит исторический материализм как метод — история может быть одна и та же, но мы рассматриваем историю людей, их деятельности и общения, а историки-идеалисты — только историю опредмеченных форм этой деятельности — историю культуры, историю идей и т.д., потому как они с этими опредмеченными формами только и могут работать — предмет деятельности историков это разнообразные археологические находки, памятники культуры и искусства, письменные источники и т.д. В общем, научные концепции следует рассматривать на их собственном поле, обращаясь к первоисточникам. В данном случае речь идет о противоречии широко распространенной, восходящей еще к Энгельсу, теории прямого влияния развития производительных сил через концентрацию прибавочного продукта в руках родоплеменной верхушки на образование классового общества и государства с фактами археологии и этнографии — прибавочный продукт научились производить все примитивные общества, однако государства возникли лишь в определенных ареалах. Это противоречие заставило пересмотреть механизму политогенеза, выделив главным фактором войну в условиях стеснености, точнее нарушение военного равновесия между родоплеменными объединениями вследствие появления новых средств войны, вызванного развитием производительных сил ( об этом механизме писал Энгельс в Анти-Дюринге).Так что никакого линейного схематизма здесь нет, это ложное впечатление, вызванное сжатием концепции в одно предложение, на самом же деле племена, вождества и ранние государства это не укрупнения одного и того же объекта, а отрицающие друг друга стадии сложного процесса — на первой стадии есть более-мене равновесная «охота за головами», при этом каждое племя развивается на своей собственной основе, на второй — изъятие прибавочного продукта господствующим племенем вождества, на третьей — новый способ производства, основанный на эксплуатации труда. Но главное даже не в этом, а в том что пересмотр политогенеза и классообразования приводит нас к конкретизации понятий исторического материализма «производительная сила», «прибавочный продукт» и т.д. Производительные силы это формы деятельности, способ обработки людьми природы. Деятельности предполагает некий предмет деятельности, который вовсе не обязательно является вещью. Это только при капитализме предмет деятельности приобретает товарно-вещественную форму, а до и после господствуют совсем другое формы богатства. Так что палки-копалки, зубила и скребки, каменные топоры, наконечники для копий и стрел и даже зерно и скот это никакой не прибавочный продукт первобытного и раннеклассового общества. Всё это общество может достаточно быстро воспроизвести и не может накапливать, накапливает и воспроизводит оно нечто совсем другое — социально воспроизводимые навыки людей и их способность к коллективному действию - главным богатством этих обществ является сам человек. Производительной силой родоплеменного общества выступает сама его родовая жизнь, являющаяся технологией извлечения из природы вышеперечисленных орудий труда и предметов потребления. В раннеклассовых обществах производительными силами являются «машины из людей», целенаправленно обрабатывающие природу, а главным объектом воспроизводства становиться не просто навык социальной коммуникации внутри племени, а профессия. Феодализм окончательно отчуждает от человека его деятельностные богатства — главным предметом воспроизводства становиться земля, обжитое пространство, а работник, крепостной крестьянин превращается в такую же машину для обработки и поддержания земли в производящем состоянии, как и его скот. Отчуждение достигает своей высшей ступени в буржуазном обществе где труд опредмечивается в средствах производства, включенных в цикл оборота капитала, опосредствующего собой все предыдущие формы -и предметы потребления, и орудия труда, и землю, и навыки — только в форме капитала все они могут участвовать в неограниченном накоплении. Всесторонний кризис капитализма разрешается социалистической революцией, выводящей на подмостки истории новую форму общественного богатства — технологическую - производственная деятельность рабочих коллективов сама превращается в предмет деятельности и здесь накопление идет не в форме отчужденного от трудящихся капитала, а в форме синхронизированного линейно-диспозитивной сетью со исполнения повышения технологических параметров их (трудящихся) деятельности. Социализм, точнее линейная (плановая) форма социализма, это только первый шаг на пути преодоления отчуждения и текущий кризис социализма обусловлен необходимостью следующего шага — обобществления технологий в форме когнитивного (знаниевого) социализма, который создаст условия для овладения индивидом не только деятельность его собственного коллектива, но и всем богатством деятельностных способностей, а значит приблизит нас к коммунизму, как бесконечно становящемуся неотчужденному обществу чистой Истории. Вот такую картину исторического процесса развертывает перед нами «Полилогия» А.С. Шушарина, особенно её второй том - эндогенная логика. И эта работа по генерализация марксизма проделанная нашим выдающимся соотечественником 80-х -2000-х, к сожалению прервавшаяся его смертью не было бы возможна без проработки многочисленных исторических концепций в 60-х -70-х как на Западе (и не только марксистскими школами вроде школы Анналов), так и в нашей стране.