От Евгений Дриг
К All
Дата 20.12.2007 14:20:11
Рубрики 1941;

Еще по Малько и его танку.

Из книги Акаловича "Они защищали Минск".
(Только отсканировал, не выверял)

ПОДВИГ ТАНКИСТОВ
Навеки в памяти народной сохранится легенда о пылающем танке. Родилась она в июльские дни 1941 годэ в Минске, но очень скоро вышла за пределы оккупированной столицы Белоруссии. Ее рассказывали на привалах у партизанских костров, в фашистских застенках. Она поднимала на борьбу с ненавистным врагом население оккупированных районов, вселяла веру в победу, удесятеряла силы воинов и мирных жителей, попавших в гитлеровские лагеря, сплачивала и звала на борьбу с фашистами.
Легенда повествовала, что при отступлении советских войск в Минске был оставлен в засаде мощный краснозвездный танк. Он был тщательно замаскирован. Гитлеровцы уже считали Минск тыловым городом. Поэтому в нем оседало все больше и больше штабов, комендатур, управлений и отделов, организаций и складов. Фашисты грабили город, мучили советских людей, бросали их в концентрационные лагеря.
Тогда и решили советские воины, оставшиеся в засаде, что настал час расплаты. Они запустили мотор и помчались по улицам и площадям Минска. Там, где проходила краснозвездная машина, пылали штабы и комендатуры, склады с боеприпасами и амуницией, рвались цистерны с горючим, валялись искореженные автомашины и мотоциклы, пушки и минометные батареи, трупы солдат и офицеров.
Наконец фашистам удалось поджечь танк, но остановить его они были бессильны. Как огненный смерч, носился горящий танк по городу. _,
Что же было дальше? Куда девался танк?
Одни говорили, что грозная советская машина замерла навечно на одной из площадей Минска. Другие уверяли, что танк вырвался из горящего Минска и ушел за линию фронта. Третьи же утверждали, что видели его в партизанском соединении, располагавшемся недалеко от Минска. Вариантов легенды было много. Но который из них ближе к истине?
Начался упорный поиск. В него включились красные следопыты 40-й средней школы имени Максима Богдановича г. Минска, журналисты, сотрудники Белорусского государственного музея истории Великой Отечественной войны, работники Белорусского радио и телевидения, военкоматов и государственных архивов.
В результате удалось выяснить, что в 1941 году действительно советский танк прошел По улицам оккупированного Минска, наводя на гитлеровцев смертельный страх. Нашлись очевидцы подвига, которые помогли установить маршрут движения бесстрашных танкистов. А вскоре на телестудию пришло письмо — минчанин Дмитрий Иванович Малько писал, что может рассказать подробности о пылающем танке.
И вот однажды школьных следопытов и журналистов в своем доме встретил худощавый человек с сединой в Темных волосах и сильными рабочими руками.
1 — Вас интересуют подробности легенды?— после знакомства спросил Дмитрий Иванович.— Я слышал ее по радио. Дело в том, что подобный случай произошел со мною в июле 1941 года. Расскажу о нем. *• . .
Война застала меня в Минске. Я заведовал тогда хранилищем автобронетанковых запасных частей на складе № 105 Народного Комиссариата Обороны. Воинское звание у меня было старший сержант сверхсрочной службы, С первого дня войны город часто бомбила вражеская авиация. Но особенно ожесточенной и разрушительной была бомбежка 24 июня. Город был в огне и развалинах. Вот тогда и решили эвакуировать склад. Начальник склада майор Денисковский и комиссар Фощенко подготовили все самое ценное для эвакуации.
Незадолго до начала войны к нам на склад прибыл после капитального ремонта танк Т-28. Это была трехбашенная быстроходная машина. Ее хотели отправить в одну из воинских частей, но не было разнарядки из штаба округа. Что делать с танком? Решили сжечь, потому что никто не мог управлять им. Тогда я попросил майора Денисковского разрешить мне вести машину: ведь я был механиком-водителем танка во время прохождения действительной службы. После.некоторого колебания он разрешил..
Сборы были недолгими. Заправив машину бензином (танковые моторы в то время работали на бензине), я отправился на поиски боеприпасов. В караульном , помещении мне дали патроны, и я зарядил пять дисков к танковым пулеметам.
27 июня 1941 года из ворот склада вышла довольно большая колонна машин,' которую замыкал танк Т-28, и направилась по Могилевскому шоссе на восток. За местечком Червень в танке отказал мотор. Я сказал майору Денисковскому, что попытаюсь отремонтировать сам.
— Если не сможете устранить неисправность,— приказал майор Денисковский,— танк сожгите, а сами Двигайтесь к Могилеву.
Неисправность танка я обнаружил быстро —лопнула трубка подачи топлива. Около часа ушло на ремонт. Запустив мотор, я двинулся по шоссе к Могилеву. Метрах в трёхстах за мостом через реку Березину меня остановил полковнике форме танкиста.
— Кто такой? Чья машина? Куда направляетесь?— засыпал меня вопросами полковник.
Я объяснил, что являюсь работником военного склада, отстал от колонны из-за неисправности в моторе. Сейчас, отремонтировав, догоняю свою колонну.
— Я задержу вас вместе с машиной. Она исправна? А как с боеприпасами? Вооружение? Горючее?
— Машина исправна. К пулеметам есть пять дисков. Снарядов нет. Горючего надо было бы добавить.
— Хорошо, танкист. Сворачивай с шоссе и в лесу налево найдешь машины с бензином. Заправь танк полностью. Отныне переходишь в мое распоряжение.
Действительно, в лесу стояло несколько бензовозов. Я заправил танк горючим и поставил его под широкой разлапистой елью. Вскоре появился полковник. Он передал приказ об обороне шоссе Минск — Могилев и переправы через Березину. — У нас нет танков,— сказал полковник,— поэтому даже один танк для защитников переправы будет играть большую роль и явится хорошей поддержкой.
Весть о появлении советских танков, якобы присланных для обороны переправы, молниеносно разнеслась по стрелковым подразделениям. Я на танке несколько раз проехал вдоль берега, дважды переправлялся на западный берег Березины.
Утром 2 июля меня вызвал к себе генерал-майор Н. И. Орлов и приказал переправиться на ту сторону реки для ведения наблюдения за шоссе.
Вскоре мы с сержантом Звонаревым свернули с шоссе и остановились в кустарнике. Набросав сверху веток, я присел у гусеницы и стал наблюдать. Неожиданно раздался голос:
— Здравствуйте; товарищ танкист!
Рядом с танком стояли майор и четыре курсанта. „ — Что вы здесь делаете?— спросил майор.
— Выполняю приказ командира.
— С этого времени будете находиться в Моем распоряжении.
— Не могу, товарищ майор,— ответил я.
— Плохо знаете устав, танкист,— заметил майор и добавил:— А сейчас слушайте задачу: у деревни Тростенец в болоте застряли три наших учебных танка. Их необходимо вытащить.
Оставив сержанта Звонарева выполнять приказ генерала, я запустил мотор и вывел танк на шоссе. Когда прибыли в Тростенец, в болоте танков не оказалось. Остались лишь глубокие следы от гусениц. Видно, танкисты сами выбрались из болота.
— Ну, что,— сказал майор,— если они сумели выбраться, то это уже хорошо — машины спасены и смогут бить врага. Нам же следует выяснить обстановку. А там решим, что делать дальше. Загоняйте машину в тот лес и ждите. С вами останется курсант.
Я отвел танк в лес (сейчас на этом месте построен кинотеатр «Комсомолец») и стал ожидать майора. Часам к двенадцати ночи он вернулся.
'!'!
IV Командующий Белорусским военным округом генерал-полковник С. С. Маряхин ^вручает Д. И. Малько орден (
• — Справимся, товарищ майор! — ответили мы.
• ••'. — Тогда запускай мотор, танкист. Мы надеемся на тебя... ' Дмитрий Иванович Малько не впервые сходился в открытом бою с врагом. Первая встреча произошла на земле Испании. Тогда вместе с прославленными советскими танкистами братьями Петром, Максимом и Павлом Новицкими участвовал в стремительных атаках бойцов интернациональных бригад, громил фран-кистских мятежников- Позже, уже в 1938 году, дрался с японскими
г самураями в степях Монголии. Там был тяжело ранен и отправлен в госпиталь...
• — Взревев мотором,— продолжал рассказывать Дмитрий Иванович,— наш краснозвездный богатырь вырвался в районе нынешней улицы Жданова на Могилевское шоссе и устремился к Минску. На большой скорости проскочили переезд. На окраинах ни души. Город будто вымер. По бывшей улице Ворошилова направились в центр. У ворот ликеро-водочного завода стояла большая группа гитлеровцев. Заметив танк, они, смеясь, стали показывать в нашу сторону. Очереди двух танковых пулеметов сразу уничтожили эту группу. А танк, не останавливаясь, мчался вперед. Проскочив мост через реку Свислочь, я сделал правый поворот у городского стадиона и по Гарбарной улице (ныне Первомайская) направился в сторону Парка культуры и отдыха имени М. Горького. Рядом с улицей Ленина навстречу попалась колонна мотоциклистов. •
Вначале инстинктивно рука потянула правый рычаг на себя. Послушная машина резко приняла вправо, освобождая левую сторону улицы для проезда. Но сознание подсказало, что этого
•т- Недалеко от нас,— сказал майор,— есть склады воинской части. Мы можем взять боеприпасы и продукты. Немцев там пока нет. Заводите машину. ' -
По всему было видно, что майор прекрасно знает эту местность. Я остановил танк у мостика через Свислочь (теперь на этом 'месте стоит ТЭЦ-3), и майор с курсантами скрылся , в темноте. Минут .через пятнадцать — двадцать появились курсанты с ящиками снарядов. Помню, мы погрузили более шестидесяти снарядов. А затем зарядили все пулемётные диски и взяли несколько ящиков патронов в запас. В танке все было забито боеприпасами.
— Ну, как,— спросил майор,— хватит боеприпасов?
— Пока хватит,— ответил я.
Когда танк был загружен боеприпасами, майор приказал отвести его снова в лес и всем отдыхать до утра. Утром 3 июля он оставил мне топографическую карту Минска и его окрестностей.
- — Пока мы будем ходить,— обратился ко мне майор,— внимательно изучите ее. ' '"
Я занялся картой, потом тщательно осмотрел машину. Часа через три вернулся майор с курсантами.
— Машина исправна? Карту изучили?
— Так точно, товарищ майор. Машина исправна, и с картой ознакомился.
— Товарищи,— обратился ко всем майор.— Положение наше тяжелое, но не безвыходное. Мы обязаны прорваться к своим. Можно пробиваться по Могилевскому шоссе на юго-восток, а можно и прямо на восток...
— Как, через Минск? — спросил курсант.
— Да, через Минск, хотя в нем полным-полно фашистов. А они теперь везде, в какую бы сторону мы ни направились. Везде придется прорываться с боем,
— Пробиваться нужно там, где фашисты нас менее всего ждут,— сказал после некоторого раздумья богатырского роста курсант.
Я поддержал его. Фашисты никогда не подумают, что советские воины решатся вернуться в Минск.
Все курсанты одобрили это предложение. Согласился с ним и майор.
— Еще раз внимательно осмотрите машину. Наш путь будет тяжелым, машина должна работать безукоризненно. А вы,— обратился майор к курсантам,— проверьте оружие.
Когда я заканчивал осмотр, подошел майор.
— Ну как, все в порядке? Прорываться будем по Московскому шоссе на Борисов. Там должны быть наши войска.
— Машина исправна,— ответил я.— Оружие проверено, маршрут ясен. Можем выезжать.
— Хорошо, родные,— по-отечески сказал майор.— С задачей справимся? '
:••
стрелять-то было нечем. Еще перед выездом колонны с территории склада я попросил майора Денисковского выдать мне пистолет или наган, но на складе их не было. Так я и остался без личного оружия.
Перебежав улицу, я очутился во дворе двухэтажного здания из красного кирпича, на котором, как сейчас помню, была голубая вывеска «Минская юридическая школа». Со двора школы стал убегать все дальше и дальше. Кровь заливала глаза, кружилась голова. В каком-то огороде я упал, потеряв сознание. Очнулся уже вечером. Голова раскалывалась от боли, но кровь не сочилась из раны. Полежав еще немного, стал потихоньку пробираться огородами. Вскоре я очутился в районе Военного кладбища. С большим трудом обошел его и выбрался на окраину. Здесь в доме № 100 по улице Долгобродской (сейчас на том месте стоит здание областного архива) жила одинокая старушка. Она завела меня к себе и при свете керосиновой лампы промыла «4 перевязала рану. Старушка накормила меня и предложила провести до ближайшей деревни.
— Не обижайся, солдатик, что не оставляю у себя. Здесь очень опасно. Фашисты ходят по хатам и проверяют каждый уголок. Поэтому не хочу тебя подводить.
Я поблагодарил ее и ушел.
— Сыночек, по улицам не ходи, патрулей много. Иди лучше через болото, а за ним увидишь вырытые котлованы. Там до войны начали строить завод. За котлованами будет лес. Осмотрись там и выбирай себе дорогу.
Преодолев болото, я выбрался к лесу (сейчас там раскинул свои корпуса Минский ордена Ленина тракторный завод). В одном из котлованов встретил несколько командиров. Среди них был (по его словам) летчик истребительного авиационного полка из Белостока И. И. Иванов. Долго говорили, советовались, что делать дальше. Большинство высказывалось за то, чтобы двигаться к своим через линию фронта. А вот где он, фронт, никто из нас не знал. Пробирались проселочными дорогами, в основном ночью. Трудно было с продуктами, однако местные жители всегда приходили на помощь, выручали нас. В деревнях, как правило, показываться было опасно, поэтому мы старались
обходить их.
Однажды в лесу взяли в плен гитлеровского связиста. С помощью летчика И. И. Иванова, который кое-как мог говорить по-немецки, мы узнали, что бои идут под Могилевом, Витебском, Гомелем, Оршей. Недели через две мы вышли за линию фронта в районе города Рославль Смоленской области. Там я встретил военнослужащих нашего склада и майора Денисковского.
— А как сложилась ваша дальнейшая военная судьба? — спросили следопыты.
— Сразу же после прибытия в Рославль меня направили в Москву в Наркомат танковой промышленности. Там пробыл не больше пяти дней. Враг рвался к столице нашей Родины, и в Моск-
делать нельзя, танк мгновенно врезался в колонну мотоциклистов, подминая их под гусеницы.
По улице Энгельса танк приблизился к Советской (ныне Ленинский проспект). В сквере около Дома офицеров было полно гитлеровцев. Они решили обстрелять нас. Пули зацокали по броне, но вреда не принесли. Я развернул машину и направил ее по Советской улице на восток. Курсанты очередями из пулеметов буквально выкашивали гитлеровцев.
Когда танк подошел к перекрестку улиц, где сейчас расположено здание цирка, майор положил на мое плечо руку. Это значило: «Останови танк!» Машина замерла.
Огромная механизированная колонна противника запрудила улицу, носящую теперь имя Янки Купалы. В четыре ряда стояли грузовики с боеприпасами, автоцистерны, танки, орудия.
В Свислочи купались фашисты. Вот на это скопище живой силы, техники и обрушили свой удар все пулеметы и пушка нашего танка. Первые выстрелы вызвали среди гитлеровцев переполох. Солдаты и офицеры пытались скрыться за могучими стволами деревьев парка. Но от метких очередей курсантов не было спасения. Майор из пушки расстреливал вражескую пехоту и технику. От взрывов снарядов загорелись и начали рваться бензовозы. Колонна была объята пламенем.
В танке нечем было дышать. Вся сПина у меня и у курсанта, сидевшего рядом, горела от раскаленных стреляных артиллерийских гильз. Когда осталось всего несколько снарядов, я доложил об этом майору. Он приказал на предельной скорости вести машину на восток.
Заскрежетав гусеницами по брусчатке, танк устремился мимо здания городской электростанции к восточной окраине города. Проскочили мост через Свислочь, Круглую площадь, улицу Долгобродскую (ныне улица В. И. Козлова). Внизу видны были деревянные дома Комаровки, а справа—Польское кладбище. Стрельбу мы прекратили. Когда машина подходила к развилке улиц на Комаровке, впереди взметнули землю могучие взрывы. Один из снарядов пришелся по моторному отделению. Машина вспыхнула, но продолжала двигаться. Осколками ранило меня в голову и убило двух курсантов. Но мотор еще работал. И хотя глаза заливало кровью/я продолжал вести горящий танк. У самой развилки улиц на Комаровке очередной снаряд разворотил гусеницу. Танк замер у самого перекрестка. Тогда майор приказал:
— Всем оставить машину!
Я открыл л^ок и увидел гитлеровцев, бежавших к танку. Курсанты в последний раз полоснули по ним длинными очередями и вылезли. Замаскированная на Польском кладбище гитлеровская противотанковая батарея сделала еще один залп. Ударили очереди автоматчиков.
Мы с майором почти одновременно выбрались из люков и бросились к домам. Майор отстреливался из пистолета, а мне
ве создавались ополченческие соединения. В одном из таких соединений был и я со своим танком.
Потом дрался у стен Сталинграда, уничтожал танки фон Манштейна в донских степях, гнал врага по степям Украины, освобождал родной Минск, сражался на польской земле. День Победы встретил в Кенигсберге заместителем командира танковой роты. На фронте' стал коммунистом. От рейда по улицам оккупированного Минска осталась у меня на память о майоре его топографическая карта,— Дмитрий Иванович достал командирский планшет с картой, подал ее следопытам. 1 С волнением развернули ее на столе и стали рассматривать. На старой, обгоревшей, протертой на сгибах топографической карте прочитали карандашную надпись: «Михайлов, ст-на Сошников, л-нт Волков, Пермолов».
— Эта карта,— сказал Д. И. Малько,— мне дороже всего на свете. ,
Следопыты сидели у стола глубоко задумавшись. Они были потрясены рассказом ветерана. Тогда же решили организовать встречу школьников Заводского района города Минска с Дмитрием Ивановичем Малько.
Прошло несколько месяцев. И вот в минской средней школе № 40 имени Максима Богдановича собрались следопыты 40-й и
62-й средних школ, рабочие Минского мотовелозавода, работники Заводского райкома и Минского горкома комсомола, представители гороно и роно, работники Минского областного
•и Заводского районного военных комиссариатов, корреспонденты республиканских газет и журналов, некоторых центральных газет,
,сотрудники Белорусского радио и телевидения, киностудии « Беларусьфи льм». "~ Огромный школьный актовый зал не вместил всех желающих
*• попасть в него. Места в президиуме заняли командующий Белорусским военным округом генерал-полковник С. С. Маряхин, минский областной военный комиссар генерал-майор В. И. Синчи-лин, директор средней школы № 40 имени Максима Богдановича Л. Н. Чижик, представители общественности района и города,
-.мастер отдела технического контроля Минского моторного завода Д. И. Малько, его жена Раиса Васильевна и сын Валерий, военнослужащий Советской Армии.
! Четкая дробь барабанов нарушила тишину, и знаменосцы внесли в зал знамена. У них замерли суворовцы с автоматами
на груди.
Директор школы предоставляет слово командующему Белорусским военным округом генерал-полковнику С. С. Маря-
хину:
— Дорогие юные друзья. Я рад выпавшей мне возможности побывать в гостях у красных следопытов 40-й средней школы имени Максима Богдановича, слава о делах которых разнеслась далеко за пределы Минска. Благодаря вашим усилиям уже не один десяток орденов украсил грудь ветеранов войны. О примерах мужества и героизма советских воинов в годы Великой Отечественной войны вы рассказали нашему народу, многим безымянным героям вернули имена.
Вот и сегодня мы собрались с вами, чтобы отметить успешное окончание очередного поиска. В результате его советские люди узнают еще об одной замечательной странице из истории — о подвиге старшего сержанта сверхсрочной службы танкиста Дмитрия Ивановича Малько, который присутствует здесь в качестве почетного гостя школы.
, Генерал-полковник С. С. Маряхин рассказал о боевом подвиге Д. И. Малько. Затем зачитал Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении Дмитрия Ивановича Малько орденом Отечественной войны,! степени и под громкие, продолжительные аплодисменты вручил награду ветерану.
Благодаря усилиям и настойчивости красных следопытов был найден один из членов героического экипажа, о подвиге которого ходили легенды. Кто же остальные члены экипажа? Как сложилась их судьба? Где они теперь? Следопыты верили, что в живых остался не только Д. И. Малько. И продолжали поиск. Им занимались и журналисты. Они предложили Д. И. Малько выступить перед телезрителями с рассказом о событиях 3 июля 1941 года в Минске.
Такая передача была организована молодежной редакцией Белорусского телевидения. Материалы о шести отважных воинах поместили многие белорусские и некоторые центральные газеты и журналы. О подвиге узнала вся страна. Следопыты ждали писем. И они пришли: от ветеранов войны, молодежи, воинов Советской Армии. Все восхищались подвигом шести бесстрашных, просили сообщить адрес Дмитрия Ивановича Малько.
Однажды юные следопыты получили письмо из редакции газеты «Правда», куда написала жена бывшего военнослужащего Михайлова из Одессы. Она сообщала, что ее муж перед войной служил в Белоруссии в звании майора. В начале войны он прислал одно-единственное письмо. Она просила сличить его почерк с надписями на карте. Следопыты, журналисты, Д. И. Малько сверили почерк письма с пометками на карте. Буквы «к» и «в» совпадали по начертанию. Трепетно забились сердца у юных исследователей! Для уточнения следопыты отдали письмо и карту криминалистам, и те ответили: «Нет, почерки не идентичны».
Искали танкистов и минские суворовцы. С их помощью были найдены архивы Минского пехотного училища, собраны фотографии всех довоенных преподавателей, выпускников училища, курсантов, их документы. В училище был создан музей. И вдруг — находка. Ребята обнаружили фотографию комиссара училища Михайлова. Немедленно пригласили Д. И. Малько. Волновались суворовцы, волновались и преподаватели, волновались следопыты. Дмитрий Иванович долго всматривался в черты комиссара училища... Нет, не он...
— Может быть, память подводит? — подумал вслух Малько.— Но нет, майора и курсантов я и еще через четверть века узнаю, если встречу где-нибудь.
В конце марта 1967 года Д. И. Малько получил письмо с Украины. Электрик совхоза «Красный забойщик» Криворожского района Николай Евсеевич Педан писал, что в 1941 году перед самым началом войны ему пришлось быть в воинской части, расквартированной недалеко от Минска. Здесь его и застала война. Вместе с курсантами этой части, которыми командовал майор (фамилии майора не знал), на учебных танках он выполнял задания командования. А когда их танки застряли в болоте после налета фашистских бомбардировщиков, то вместе с майором пошел в разведку. На обратном пути их группа встретила танк Малько. Заканчивалось письмо словами: «Пока все, что я хотел вам написать о себе, а остальное вам известно... С приветом Николай Педан».
Много раз перечитывали это письмо Дмитрий Иванович, красные следопыты, журналисты, работники телевидения. Долго советовались и решили пригласить Педана в Минск. Его приезда с нетерпением ожидали все.
Трогательная встреча товарищей по оружию состоялась на Минской телестудии. От волнения ветераны не могли сдержать слез. Воспоминаниям не было конца.
А потом они долго ходили по тем местам, где более четверти века назад прошел их грозный танк.
— Как ты спасся? — спросил Малько. ,,
— Когда загорелась машина и майор отдал приказ оставить ее,— рассказывал Педан,—г я начал выбираться через люк. Рядом раздался взрыв. Я упал с танка и потерял сознание. Очнулся на рассвете в сарае. Надо мной склонилась средних лет женщина и /прикладывала что-то мокрое ко лбу. Женщина рассказала, что, после того как фашисты обстреляли из автоматов танк и ушли, она с сыном пошла туда посмотреть. Заметила, что я еще живой. С сыном перенесла меня ночью в сарай.
Женщина перевязала меня и ушла за молоком. В это время во дворе появилось человек восемь гитлеровцев и с криком «Рус панцир!» стали делать обыск. Я попался к ним в лапы. Домик тот находился на краю болота на Комаровке.
Меня отвели в комендатуру, допрашивали, откуда в Минске появился русский танк, кто был в составе экипажа, из какой части. После допроса отправили в лагерь военнопленных у парка имени Челюскинцев. Начались черные дни фашистского плена, от которого избавила Советская Армия в 1945 году. После освобождения вернулся на Украину и сейчас работаю электриком в совхозе.

С уважением, Евгений Дриг.
http://rkka.ru/drig