Приветствую всех!
«ПОПАВ В ПЛЕН, Я БЫЛ МОРАЛЬНО ПОДАВЛЕН»
О некоторых политико-правовых аспектах уголовного дела генерал-майора В.В. Кирпичникова
В 1992 году в № 10 нашего журнала под рубрикой «Трагедия плена» было положено начало публикациям рассекреченных документов о преследовании возвратившихся из плена советских военачальников под общим названием «Судьбы генеральские». Многие из подвергшихся репрессиям генералов на фронте стали жертвами обстоятельств войны, а после нее — сталинского беззакония.
Несколько строк в материале было уделено и генерал-майору В.В. Кирпичникову, командиру 43-й стрелковой дивизии, находившемуся с 1941 по 1944 год в финском плену. Сегодня мы имеем возможность подробнее рассказать о судьбе этого человека.
Во время Великой Отечественной войны финнами было взято в плен более 64 тыс. советских военнослужащих(1). В их числе оказался и генерал-майор Владимир Васильевич Кирпичников(2), командир 43-й стрелковой дивизии (сд) 23-й армии(3).
Надо отметить, что до 22 июня 1941 года военную карьеру В.В. Кирпичникова с полным основанием можно назвать успешной. Владимир Васильевич Кирпичников родился в 1903 году в г. Симбирске(4). В 1922 году поступил в Ульяновское пехотное военное училище, после окончания которого с 1925 по 1937 год проходил службу как командир взвода, роты, батальона. В 1937 году в должности начальника штаба полка он находился в спецкомандировке в Испании, где заслужил орден Красной Звезды. В 1939 году Кирпичников как опытный боевой офицер был назначен командиром 43-й дивизии. К началу финской кампании дивизия была выдвинута на Карельский перешеек, где вела боевые действия до момента заключения мира между СССР и Финляндией; командир дивизии был награжден орденом Красного Знамени. Накануне Великой Отечественной войны В.В. Кирпичников окончил курсы высшего начсостава при Академии Генерального штаба РККА и снова возвратился в свою дивизию.
Вторжение немецко-финской группировки на советскую территорию началось в конце июня 1941 года. К 27 июня части 7, 14 и 23-й армий Северного фронта(5), силы Балтийского и Северного флотов и Ладожской военной флотилии были приведены в полную боевую готовность и заняли оборонительные позиции. 23-я армия(6) во взаимодействии с частью сил Балтийского флота была развернута вдоль государственной границы СССР на ленинградском направлении, 43-я дивизия заняла рубеж обороны по линии границы с Финляндией на участке Курмапохия -Конту - Мыс Кананая – Лауко(7).
Поначалу на участке 43-й дивизии противник активных наступательных действий не предпринимал, но уже в первых числах июля появились первые финские разведывательные дозоры. 31 июля финская Юго-Восточная армия перешла в наступление, под ее натиском войска советской 23-й армии начали медленно, от рубежа к рубежу, отходить на юго-восток. В первой половине августа западнее озера Ладога и реки Вуоксы, в полосе обороны 115-й стрелковой дивизии под командованием генерал-майора Конькова(8), находившегося с правого фланга дивизии Кирпичникова, противнику удалось прорвать оборонительный рубеж 23-й армии. В результате возникла угроза окружения всей Выборгской группировки советских войск. С целью ликвидации опасного положения 123-я дивизия под командованием полковника Цуканова, находившаяся с левого фланга 43-й дивизии, была снята с позиций и направлена для прикрытия прорыва. 43-й дивизии пришлось своим левым флангом прикрывать ее отход на новые рубежи, а правым - рубеж обороны 115 сд. В начале августа 43-я дивизия вступила в бой на участке Курманпохия - Лаутала, что севернее Выборга, и до конца месяца вела тяжелые оборонительные бои за город.
К концу августа части 23-й армии отошли на новые рубежи западнее Выборга. На ликвидацию прорыва линии обороны были направлены один стрелковый полк, артиллерийская батарея и зенитный дивизион из 43-й дивизии. Воспользовавшись этой перегруппировкой сил, противник начал активные боевые действия. Примерно 27-28 августа В.В. Кирпичников получил приказ выдвинуться от Выборга по Приморскому шоссе с целью занять оборону юго-восточнее города. Однако в это время противник южнее Выборга высадил с моря десант, который перерезал пути отхода по Приморскому шоссе. В.В. Кирпичников с батальоном пехоты был окружен крупными силами финнов. К 1 сентября после упорных боев части 23-й армии закрепились на линии государственной границы 1939 года — на рубеже Карельского укрепленного района. Из трех входивших в нее дивизий организованно выйти из окружения удалось только 115 сд. Частям 43 сд пришлось, уничтожив материальную часть, разрозненно пробиваться к Койвисто, откуда их эвакуировали судами Балтийского флота. Командир дивизии, получив легкое ранение, 1 сентября 1941 года попал в плен(9).
В течение трех дней В.В. Кирпичников содержался на передовой линии фронта при штабе 24-й шюцкоровской дивизии, где велся его предварительный допрос. 3 сентября его перевезли в штаб финского корпуса, располагавшегося в районе населенного пункта Карие, в 15 км севернее г. Выборга. На следующий день допрос Кирпичникова о местах минирования в г. Выборге провел командир корпуса в звании генерал-лейтенанта финской армии. Затем в течение недели с ним работали офицеры разведывательного отдела штаба финского корпуса, допрашивая генерала о расположении частей его дивизии и соседних с ней 115 и 123 сд. Чтобы оказать на пленника психологическое давление, Кирпичникову демонстрировалась топографическая карта, на которой была подробно нанесена вся обстановка и расположение линии обороны с обозначением соединений 23-й армии, назывались фамилии командиров дивизий. Таким образом финны давали понять пленному, что им все известно и без его показаний. Разумеется, это возымело определенное действие, тем более что беседы как бы носили характер обсуждения вопросов тактики прошедших военных действий в районе Выборга, где участвовала в сражениях 43 сд, обсуждались также вопросы об укреплениях по линии старой границы СССР с Финляндией.
12 сентября 1941 года Кирпичникова доставили в Главный штаб финской армии, размещавшийся в г. Миккели (Финляндия), где до конца октября его продолжали допрашивать представители разведки, финские военные, памятуя о том, что генерал являлся участником так называемой зимней войны 1939-1940 гг., интересовались его мнением о действиях финской армии. Советский генерал отозвался о них положительно, сказав при этом, что Красной армии в ту войну пришлось столкнуться с рядом трудностей. В последующем это будет квалифицировано советским военным судом как «клевета на советский строй и организацию Красной армии, а также восхваление финской армии»(10).
Зато финскими военными разведчиками поведение Кирпичникова было оценено как весьма позитивное, что, естественно, в лучшую сторону отразилось и на качестве его жизни в плену. Из бесед с Кирпичниковым финны сделали вывод, что их данные о концентрации и перебросках сил Красной армии в основном правильные. Пожалуй, это и стало главным результатом бесед с советским генералом, ибо во всем остальном в связи с отступлением Красной армии полученная от него информация уже утратила свою актуальность и практического значения не имела. Вместе с тем отдельные антисоветские высказывания генерала побудили финские спецслужбы использовать его в пропагандистской деятельности против СССР. В конце октября 1941 года Кирпичникова передали в распоряжение управления пропаганды финской армии и вскоре перевезли в Хельсинки.
Финских пропагандистов, оказавшихся в основном бывшими русскими белогвардейцами, особенно интересовало политическое настроение военнослужащих Красной армии и населения, а также состояние экономики Советского Союза. По этим вопросам генерал мало что мог сказать. Тогда его стали склонять к выступлению по радио и в печати с призывом к русскому народу и советским военнопленным объединиться для борьбы против советского строя, а также к подписанию обращения к советским военнопленным с предостережнием не возвращаться на родину, так как там их ждет смерть. Кирпичникову предлагали также возглавить в Финляндии антисоветское движение. Надо отметить, что финны делали всё, чтобы растиражировать «измену» В.В. Кирпичникова и тем заставить принять их предложения. В прессе широко освещался факт пленения советского генерала, был подготовлен специальный документальный фильм о нахождении в плену генерала Кирпичникова, который демонстрировали не только в кинотеатрах, но и советским военнопленным. Кирпичникова убеждали, используя возможности финской разведки, организовать переписку с женой, которой обещали передать до 60 тыс. рублей в качестве единовременной материальной помощи. Применяя метод кнута и пряника, финны то проявляли особую заботу о генерале, то сажали его в карцер, морили голодом. И все же своего Власова финны из Кирпичникова не сделали. Он наотрез отказался возглавить антисоветское движение в Финляндии, хотя в то же время под влиянием финских пропагандистов все же написал ряд критических заметок о возможности государственного переворота в Советском Союзе, популярности Белого движения среди населения СССР, войне СССР с Германией и ее союзниками, работе НКВД, семье и быте в Советском Союзе и на ряд других тем. В частности, в одной из подобных заметок Кирпичников отметил, что в СССР нарушены устои семьи и брака и назвал советскую молодежь безнравственной и распущенной. Финны, поняв, что теряют время, в первой декаде декабря 1941 года перевели Кирпичникова в лагерь № 1 для военнопленных советских офицеров, расположенный в местечке Каккури в 28 км от станции Пейпохи, где содержалось около 2000 офицеров Красной армии. Там Кирпичников находился до возвращения в Советский Союз. При этом почти год его содержали в одиночной камере бывшей тюрьмы для политических преступников с целью изоляции от остальных военнопленных советских офицеров. Уже один этот факт свидетельствует, что финны не доверяли генералу.
После подписания в сентябре 1944 года перемирия между Финляндией и СССР администрация финского лагеря неоднократно предлагала Кирпичникову отказаться от возвращения на родину и либо остаться в Финляндии, либо выехать в Швецию или США, так как возвращавшихся из плена дома ожидают репрессии. Кирпичников на предложения финнов ответил отказом(11).
Во второй половине октября 1944 года всех обитателей офицерского лагеря № 1 привезли к советско-финской границе и передали советскому военному командованию. Так генерал-майор В.В. Кирпичников возвратился на родину и уже на следующий день был допрошен в качестве свидетеля в 4-м отделении ОКР «Смерш»(12) 59-й армии. Допрос, начатый 21 октября 1944 года в 19 ч 30 мин, длился почти девять часов и завершился 22 октября в 4 ч 20 мин. В ходе допроса Кирпичникову предложили кратко изложить автобиографию, а затем рассказать подробности своего пленения.
В протоколе допроса со слов Кирпичникова записано: «К вечеру 31 августа 1941 года я со штабом дивизии находился в районе деревни Парлампи. К этому времени мы были полностью окружены противником. В связи с этим я принял решение с боем пробиться к нашим тыловым рубежам. С этой целью мы двинулись по лесу небольшими группами. Противник обнаружил передвижение и открыл сильный огонь из автоматов и минометов. Бойцы и командиры штаба дивизии разбежались. Я двигался со своим адъютантом лейтенантом Климановым. В этот момент в непосредственной близости от нас взорвалась мина, в результате чего я был легко ранен и вследствие контузии потерял сознание. Очнувшись через некоторое время, я увидел, что лежу засыпанный землей, рядом со мной находится тяжелораненый адъютант. Я попытался приподняться, но не смог этого сделать ввиду сильной контузии. Здесь же я впал в забытье и пришел в себя, услышав голоса. Ко мне подошел инструктор политотдела дивизии старший политрук дивизии Старощук, он попытался оказать мне и моему адъютанту помощь, но не смог один что-либо сделать и пошел за людьми. Больше я его не видел. Вскоре после его ухода я услышал пистолетный выстрел и увидел, что мой адъютант покончил жизнь самоубийством. Убедившись, что помощи ждать неоткуда, я снял ордена, вынул из кармана бумажник с документами и спрятал все под мох и камни около меня. Тут же я вторично потерял сознание и пришел в себя, услышав рядом человеческие голоса. Как оказалось, ко мне подошли несколько финских солдат, которые подняли меня и доставили, по-видимому, в какой-то штаб»(13).
В своих показаниях Кирпичников подчеркивал, что письменных показаний в плену не давал: «...нигде и никогда на территории Финляндии за время нахождения в плену меня не допрашивали с фиксированием показаний. Со дня моего пленения со мной проводились неоднократные беседы различных представителей от воинских частей Финляндии на разные темы, нигде и никаких подписываний бумаг с изложенным содержанием моих объяснений я не производил, об этом я заявляю со всей ответственностью. Кроме росписей в получении денег, за время нахождения в лагере военнопленных, в получении продуктовых посылок и шинели, которые я получал в 1942, 1943 и 1944 году». На вопрос, предлагалось ли Кирпичникову собственноручно излагать объяснения по интересующим темам финского командования, он однозначно отвечал: «Нет, таких предложений мне никто не делал, я лично сам никаких объяснений собственноручно не писал». При этом он утверждал, что дает только правдивые показания»(14).
Однако контрразведка к этому времени уже располагала письменными показаниями В. В. Кирпичникова, которые он дал, находясь в финском плену. Эти документы и послужили основанием для последующего обвинения генерала в измене Родине. Отметим, что информация о проведении генерал-майора Кирпичникова в финском плену стала поступать в советскую военную контрразведку задолго до его прибытия, в процессе допросов арестованных агентов финской военной разведки. Так, в марте 1943 года показания о Кирпичникове дали Н.И. Коржев(15), А.А. Сорокин(16); в январе 1944 года — Г.М. Першин(17), в феврале — К.К. Булейко(18).
После проведения первичных допросов Кирпичников из специально-проверочного пункта был передан в Подольский проверочно-фильтрационный лагерь, в котором содержался с 26 октября 1944 года по май 1945-го. К дальнейшей проверке Кирпичникова приступили сотрудники отдела контрразведки «Смерш» спецлагеря № 174, подробно информируя о проводимых мероприятиях 2-й отдел Главного управления контрразведки (ГУКР) «Смерш»(19).
ПРИМЕЧАНИЯ
1 В результате жестокого обращения 19 тыс. военнопленных погибло, что составляет примерно 30 проц. их общего числа. Это очень высокий показатель, сопоставимый только с уровнем смертности военнопленных в Германии и Японии (см.: Коваленко В.Г. Новейшая финляндская историография о советских военнопленных в Финляндии // Отечественная история. М., 1994. № 3. С. 158-160).
2 Более подробная информация о В.В. Кирпичникове — когда и при каких обстоятельствах попал в плен, когда был освобожден и возвращен в СССР — содержится в Центральном архиве ФСБ России (ЦА ФСБ России), фонд архивных уголовных дел (Ф. АУД). Д. № Н-20490.
3 43-я стрелковая дивизия была сформирована в 1920-е годы в Великих Луках как территориальное соединение Ленинградского военного округа. Принимала участие в боевых действиях во время Советско-финляндской войны 1939—1940 гг., награждена орденом Красного Знамени (21 марта 1940 г). Во время Великой Отечественной войны с 22 июня 1941 по 9 мая 1945 г. находилась в составе действующей армии. В августе 1941 г. дивизия, попав в окружение, разрозненно пробилась к Койвисто, откуда была эвакуирована судами Балтийского флота. Завершила боевой путь в составе 67-й армии 3-го Прибалтийского фронта. После войны она дислоцировалась в г. Куйбышеве. В 1957 г. была переформирована в 43-ю учебную мотострелковую дивизию, в 1990-е годы — в 469-й окружной учебный центр.
4 Симбирск в 1924 г. переименован в Ульяновск.
5 Учитывая большую разобщенность войск Северного фронта, ведущих военные действия на отдельных операционных направлениях. Ставка ВГК 23 августа 1941 г разделила его на два фронта — Ленинградский и Карельский. Действовавшая на Карельском перешейке 23-я армия вошла в состав Ленинградского фронта, командующим которого был назначен генерал-лейтенант М.М. Попов.
6 С мая по август 1941 г. 23-й армией командовал генерал-лейтенант П.С. Пшенников.
7 Великая Отечественная война 1941—1945 гг.: Сб. военно-исторических карт. Ч. 1. М.: Изд. дом «Звонница-М Г», 2003. С. 37.
8 Коньков Василий Фомич (1901— 1993) — генерал-майор (1940). Окончил курсы среднего комсостава (1925), курсы «Выстрел» (1931). Член партии большевиков с 1924 г. В РККА - с 1920 г. Участник Советско-польской войны 1920—1921 гг. Во время Советско-финляндской войны 1939—1940 гг. — командир 84-й стрелковой дивизии 7-й армии. В годы Великой Отечественной войны — командир 115-й дивизии 23-й армии, командующий Невской группой войск Ленинградского фронта, заместитель командующего 30-й армией Калининского фронта (1942), заместитель командующего 1-й танковой армией по тылу 1-го Украинского и 1-го Белорусского фронтов (1943—1945).
9 ЦА ФСБ России. Ф. АУД. Д. № Н-20490. Л. 10-12.
10 Там же. Ф. 14-ос. Оп. 1. Д. 17. Л. 146-153.
11 Там же. Ф. АУД. Д. № Н-20490. Л. 58-62.
12 Органы контрразведки «Смерш» были созданы в апреле 1943 г. в соответствии с Постановлением СНК СССР от 19 апреля 1943 г. «О реорганизации Управления особых отделов НКВД СССР в Главное управление контрразведки НКО «Смерш».
13 ЦА ФСБ России. Ф. АУД. Д. № Н-20490. Л. 13-16.
14 Там же. Ф. АУД. Д. № Н-20490. Л. 36-37.
15 Коржев (Каменев) Николай Иванович (Алексеевич) (1914—?) — уроженец, с. Комаровка, Корневского района Курской области, русский, образование — 4 класса, в 1940 г. судим по ст. 162 п. «д» УК РСФСР, приговорен к 2 годам лишения свободы. Срок наказания отбывал в Сороклаге, откуда Беломорским РВК мобилизован в Красную армию. См.: ЦА ФСБ России. Ф. АУД. № Н-20490. Л. 286-287.
16 Сорокин Аркадий Александрович (1907—?) — уроженец г. Иваново, русский, в 1938 г. осужден по ст. 116 ч. 1 УК РСФСР на 3 года лишения свободы. Освобожден 22 августа 1941 г. и направлен на фронт в 113-й стрелковый полк, дислоцировавшийся в г. Медвежьегорске (Карело-Финская ССР). 1 февраля 1942 г., после окончания школы подготовки младших офицеров, получил звание младший лейтенант и назначен командиром минометного взвода 763 сп 114 сд. 18 апреля 1942 г. попал в окружение и сдался в плен финнам. Содержался в лагерях для советских военнопленных до сентября 1942 г. В декабре 1942 г. окончил Петрозаводскую школу финской разведки. 6 января 1943 г. на самолете переброшен на территорию СССР в район Вологды. От выполнения разведывательного задания отказался и 7 января добровольно явился в УНКВД по Вологодской области, где был арестован. 2 февраля 1944 г. постановлением Особого совещания при НКВД СССР за изменническое поведение во время пребывания в плену заключен в исправительно-трудовой лагерь сроком на три года. Не реабилитирован. См.: ЦА ФСБ России. Ф. АУД. Д. № Н-20490. Л. 291, 292; Архив УФСБ по Вологодской области. Д. 7179. Л. 27, 28, 100-109.
17 Першин Герман Михайлович. См.: ЦА ФСБ России. Ф. АУД. Д. № Н-20490. Л. 293-296.
18 Булейко Кирилл Кузьмич. См.: ЦА ФСБ России. Ф. АУД. № Н-20490. Л. 293-296.
19 2-й отдел ГУКР «Смерш» НКО СССР осуществлял координацию деятельности органов контрразведки «Смерш» по работе среди военнопленных, а также их информационное обеспечение и принимал активное участие в проверке перспективных дел. С июня 1943 г. и до конца войны работой отдела руководил полковник Карташов.
