|
|
От
|
Илья Вершинин
|
|
|
К
|
Илья Вершинин
|
|
|
Дата
|
20.03.2005 12:57:39
|
|
|
Рубрики
|
Великая Отечественная;
|
|
Re: К Василию...
Недавно на писал статью в газете:
ВОЙНА ГЛАЗАМИ ИЖОРЦА
Александр Иванович Сергеев, с которым мне довелось познакомиться больше года назад, оказался уникальным человеком. В особенности это касается его военной биографии, когда он совершил 219 боевых вылетов на советских бомбардировщиках. Пройдя войну с первых до последних дней, он не только пережил все ее ужасы, но и показал себя опытным воздушным стрелком-гвардейцем: на его счету сбитый немецкий самолет и бомбардировка моста с колонной фашистов. Однако за всю войну он не получил ни одной серьезной награды, если не считать орден Красной Звезды и медаль «За отвагу». Несмотря на свои 82 года, он остается прекрасным рассказчиком, причем, на всех трех языках: эстонском, ижорском и русском.
Авиацией Сергеев заболел еще в раннем детстве. Тогда на его родине под Кингисеппом находилось три военных аэродрома. Участвуя в различных военных торгах, он в душе завидовал летчикам, а в 1939 году уже летал на эммере. О начале войны он узнал еще в мае 1941 года, услышав прогнозы по финскому радио. А с первых дней нападения немцев на Советский Союз ушел добровольцем в истребительную морскую авиацию: патриотизм был исключительным. С этого времени он обслуживал свои истребители под Ленинградом, впервые почувствовав на своих плечах настоящую войну – каждодневные бомбежки в тяжелые дни отступлений. А однажды ночью, под Тосно, он нес патрульную службу, как вдруг немцы выбросили десант. И когда его друзей-авиатехников начали убивать немецкие парашютисты, переодетые в русскую форму, Александр сразу понял, в чем дело и начал стрелять по ним, надеясь остаться в живых. К счастью, вскоре подоспела милиция, уничтожившая весь этот десант. Обслуживать самолеты старший сержант Сергеев продолжал вплоть до февраля 1942 года, став мастером авиавооружения. Тогда неподалеку от Ленинграда он получил сильное обморожение ног и по «Дороге жизни» эвакуировался на Большую Землю, где, переболев дистрофией, испытал все ужасы блокадного голода.
После выздоровления он попросился в авиацию и ему сразу пошли на встречу: направили учиться на летчика-штурмана в город Энгельс. Но с нехваткой кадров спустя полтора месяца его вдруг определили в школу воздушных стрелков-радистов, в которой он проучился шесть месяцев, став радистом 2-го класса. Тогда же его направили в 10-й гвардейский авиационный полк, куда брали лучших из лучших. Первые боевые вылеты он совершал на штурмовиках ИЛ-2 в небе Сталинграда. Здесь, когда его экипаж был подбит, он, тяжело раненный в ногу, получил приказ летчика прыгать с парашюта. Уже потом сотрудники контрразведки долго разбирали, почему он один из всего экипажа остался в живых. А во время вылета под Ставрополем он посоветовал своему штурману разбомбить мост, по которому передвигалась целая колонна фашистов. И когда они развернулись и принялись его бомбить, большая часть немцев с техникой попала в водоворот. Однако из-за отсутствия фотоаппарата экипаж, на самом деле заслуживавший геройского звания, ничем отмечен не был. Позднее Александр Сергеев летал на Пе-2, американских «Бостонах», а позже – только что принятых на вооружение ТУ-2. Так он прошел с боями Белоруссию, Польшу, Прибалтику, закончив войну в Восточной Пруссии. Но на этом его война не закончилась – он был послан в Монголию, где сражался в небе с японскими милитаристами. Уже после капитуляции он несколько лет служил в Китае и принял там три вакцины страшного заболевания – японского энцефалита.
Участвуя в боевых вылетах, Сергеев всегда оставался простодушным и общительным человеком. Он сочинял фронтовые байки, стихи и песни, одну из которых прочитал даже сам поэт Симонов. Вот одно из его сочинений: про фронтового друга – воздушного стрелка, погибшего в вылете, когда заклинило его пулемет.
И если даже умереть придется:
Прошу считать меня большевиком!
Стрелок-радист все думал, что дождется,
Когда возьмутся за его листок.
Но вызвали с партийного собрания:
Прием придется отложить на час.
То было утро раннее из ранних,
Прожектор в небе только что погас.
Уже в кабине несколько пробоин,
И командир пошел на разворот.
Но слишком ли стрелок-радист спокоен?
Нахохлившись, турель он обнимал.
И когда машина тихо осторожно села,
Чертя по озеру холодный след,
Механики спросили: «Все ли цело?»
А командир махнул рукой в ответ.
И вынесли оттудова радиста.
Друзья несли его и, обогнув крыло,
Друзья несли его дорогой чистой
Туда, где третий час собрание шло.
И секретарь, тая в душе тревогу,
Держал в руках не остывший лист.
Партийное собрание продолжалось,
У входа лежал мертвый стрелок-радист.
Согласитесь, эти стихи, написанные более 60 лет назад, в какой-то степени отражают собственное восприятие войны у Александра Сергеева. В таком же положении и он мог быть, но ему повезло! Отношение к бывшим эсесовцам, особенно к тем, которые до сих пор не изменяют своим принципам, у Александра Ивановича негативное. И сегодня он не может спокойно вспоминать ту картину: сожженные до основания деревни и города, лагеря смерти в Польше. Тогда это, конечно же, рождало особую ненависть.
«Войну представить может только тот человек, который это пережил и видел! – говорит Александр Иванович. В нашем авиаполку в каждый вылет погибали лучшие асы, а мне все везло».
ИЛЬЯ ВЕРШИНИН