Неожиданно из кустарника на поляну выползли два танка. На одном из них, опершись о башню, стоял полковник в очках. Это и был командир бригады. Заметив нас, полковник соскочил на землю. Познакомились.
— Вот и хорошо, что все собрались, — сказал я. Обсудим предстоящую задачу.
— Атаковать танками Лужно прямо в могу, - заявил командир танковой бригады, - меня расстреляют. Попытаюсь обойти и атаковать В лоб. пусть атакует пехота.
— Пехоте без танков взять Лужно так же трудно, как и танкам без пехоты, — доказывали мы и настаивали усилить полк хотя бы одной ротой танков непосредственной поддержки. В конце концов командир бригады со¬гласился с нашими доводами и пообещал выделить танковую роту.
Решив вопрос о танковой поддержке, мы перешли к артиллерийскому обеспечению. Вся артиллерия находилась у меня, и я хотел получить от комбрига заявку: когда, по каким участкам или по каким целям надо вести огонь.
- С артиллерией мне возиться некогда,— заявил командир танковой бригады. — У меня в каждом танке своя артиллерия.
- Ну что ж, — сказал я, не желая спорить. - Если танкистам артиллерия не нужна, то она нужна пехоте, а с пехотой мы уладим дело сами.
На этом и закончилась наша предварительная увязка действий. Комбриг и Герасименко договорились встретиться еще раз после рекогносцировки и окончательно решить все остальные вопросы.
Однако, несмотря на договоренность, совместной одновременной атаки танковой бригады и полка не получилось.
Бригада ушла далеко вправо в лес и пропала. Танковая рота в полк не прибыла, снялись и скрылись в лесу и танки взаимодействия, оставленные комбригом при командире полка.
Казанский полк в 18.00 один атаковал Лужно. Казанцы действовали геройски, но лобовая атака пехоты на сильно укрепленный населенный пункт успеха не имела.
Поздно вечером вне всякой связи с пехотой атаковала противника танковая бригада. Переправившись через Лужонку, она вышла на заболоченный луг и, добравшись кое-как до шоссе, повернула на Лужно вдоль немецкого переднего края. Понеся значительные потери на минах и от огня орудий прямой наводки, танковые батальоны отошли обратно.
Так закончился для нас третий боевой день.
Утром четвертого дня к нам приехал генерал Морозов, чтобы лично разобраться в причинах неуспеха. Докладывали ему я и командир танковой бригады. Командарм никак не мог уяснить себе, почему не получилось одновременного и согласованного удара стрелковым пол¬ком и танковой бригадой.
Я считал, что, раз Казанский полк был переподчинен командиру бригады, он в первую очередь и нес ответственность за организацию взаимодействия. Комбриг же доказывал, что если бы бригаде придали один стрелковый батальон в качестве танкового десанта, она могла бы выполнить задачу,
Так мы препирались с командиром бригады, а командарм слушал, задавал нам вопросы и, очевидно, не находил виновного. Отругав нас обоих, он уехал.