ОБЕСПЕЧЕНИЕ ОБОРОНЫ СОВЕТСКИХ ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫХ РУБЕЖЕЙ В УСЛОВИЯХ ВОЕННОЙ УГРОЗЫ
Приветствую всех!
Г.А. ТКАЧЕВА
ОБЕСПЕЧЕНИЕ ОБОРОНЫ СОВЕТСКИХ ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫХ РУБЕЖЕЙ В УСЛОВИЯХ ВОЕННОЙ УГРОЗЫ СО СТОРОНЫ ЯПОНИИ
Интенсивное возведение оборонительных рубежей на Дальнем Востоке, как свидетельствуют документальные источники, началось еще в предвоенную пору, с 1930-х годов. Сложившаяся здесь к тому времени основная линия обороны последо-вательно пересматривалась и модернизировалась наряду с созданием новых укреп-ленных районов (УР) и опорных пунктов. К 1940 году на Приморском направлении вдоль границы с Манчжурией уже было возведено 368 долговременных огневых то-чек (из 481 по плану) и 314 различных инженерных сооружений. Предполагалось, что их будут оборонять 735 гарнизонов. Узлы сопротивления имели круговую оборону и противопехотные проволочные заграждения, противотанковые препятствия в виде рельсовой изгороди (рельсы высотой 80 см, залитые в железобетонные столбы), со-единялись проходами и заполнялись полевыми фортификационными сооружения-ми .
В районе дислокации 1-й Краснознаменной армии были сформированы Иман-ский, Гродековский, Полтавский, Шуфанский, Барабашский, Славянский, Посьетский, в пределах 2-й Краснознаменной – Благовещенский, Усть-Бурейский, Усть-Сунгарийский, Декастринский, Нижне-Амурский укрепленные районы. Они насыща-лись бетонными и деревянно-земляными пулеметными и артиллерийскими полука-понирами, пулеметными долговременными огневыми точками, командными и на-блюдательными пунктами, убежищами, ложными и другими объектами. Основные позиции, например, включали более 2700 различных окопов, ходы сообщений имели протяженность без малого 18 км, а противопехотные и противотанковые препятствия растянулись 600 км. Военно-воздушные силы располагали 122 оперативными аэро-дромами, кроме того планировалось строительство еще 24. Было оборудовано так-же 20 км узлов, связи, проложено 330 км подземного кабеля и 2,5 тыс. км воздушных линий, подвешено 18,9 тыс. км проводов, реконструировано 787,8 км линий связи .
Анализ даже ограниченного круга архивных источников свидетельствует, что распределение вновь возведенных в 1939–1940 гг. 1 214 боевых сооружений Даль-невосточного фронта (ДВФ) и степень их вооруженности отражали значимость того или иного стратегического направления. Самое пристальное внимание уделялось укреплению сухопутной границы Приморского края и Амурской области. С учетом возможности прорыва Посьетский УР имел 56 долговременных сооружений, Иман-ский – 32, Гродековский – 19, Барабашский – 5, Полтавский – 17, Сунгарийский – 25, Бурейский – 28, Благовещенский – 43. Усиливались Петропавловское и Усть-Большерецкое направления.
По стратегическим соображениям на Дальнем Востоке предусматривалось воз-ведение вторых и третьих рубежей обороны на всю оперативную глубину. Основной объем работ выполняли 4 управления, 12 строительных участков, 8 строительных батальонов . Все сооружения возводились с усовершенствованием в боевом и хо-зяйственно-санитарном отношении, с блиндажами и щелями, ходами сообщений и тщательной маскировкой. Артиллерийские и пулеметные полукапониры строились с защитой от 152-мм снарядов, артиллерийские позиции полевого типа возводились с укрытиями и круговой обороной.
К началу войны на Дальнем Востоке насчитывалось 13 укрепленных районов. Одновременно побережье защищала развитая система береговой обороны Тихо-океанского флота: Владивостокская, Владимиро-Ольгинская, Советско-Гаваньская, Декастринская, Николаевская-на-Амуре и Петропавловск-Камчатская военно-морские базы, Нагаевский и Северный секторы обороны в Магадане и на Чукотке. По конструктивному решению и тактическому применению они были близки анало-гичным укреплениям европейской части СССР .
На протяжении всего периода Великой Отечественной войны регион находился, можно сказать, в условиях боевой готовности. На сухопутном направлении в первую очередь прикрывались основные районы, пригодные для оперативного развертыва-ния войск противника, а также уязвимые участки Транссибирской железной дороги, на побережье — важные стратегические пункты как объекты вероятных морских де-сантов. В составе Дальневосточного фронта (ДВФ) были сформированы Хороль-ский, Приханкайский, Лесозаводской, Хабаровский, Опорский УРы (их общая чис-ленность возросла с 13 в 1941 г. до 19 в 1945-м) .
В инженерном отношении наиболее укрепленными стали районы в непосредст-венной близости от государственной границы, где для отражения возможного вне-запного нападения противника постоянно находились войска. К примеру, в 22-й стрелковой дивизии районы обороны имели по три линии траншей полного профиля, связанных между собой развитой сетью сообщений, на каждое отделение — блин-даж и на каждый взвод — убежище. Площадки для стрельбы позволяли вести огонь днем и ночью в условиях плохой видимости. Со всех сторон районы обороны при-крывались противотанковыми и противоминными заграждениями .
Вокруг городов и железнодорожных узлов дальневосточного края также возво-дились укрепления, сооружались противотанковые рвы, надолбы, создавались огне-вые точки. На важных стратегических направлениях и в населенных пунктах, распо-ложенных в приграничных зонах, по приказу военного совета ДВФ назначался ко-мендант узла обороны (или опорного пункта) и создавался штаб в составе инженера, командира саперной части и представителя местного органа власти для оперативно-го управления военно-строительными работами. Подготовленные к обороне объекты закреплялись за руководителями предприятий и местными жителями. Они несли персональную ответственность за их сохранность.
При обороне побережья вместо кольцевых оборонительных позиций вокруг стратегически важных объектов, состоявших из отдельных опорных пунктов-фортов, стали создавать обширные укрепленные районы и секторы системы береговой обо-роны, подчинявшейся командованию Военно-морского флота СССР. Их основу со-ставляли минно-артиллерийские и пехотные позиции, расположенные как вдоль по-бережья, так и вокруг военно-морских баз, усиленные дальнобойными береговыми батареями. Они прикрывали основные узлы базирования сил флота и наиболее важные стратегические направления. Наиболее мощные укрепления имела главная военно-морская база Тихоокеанского флота (ТОФ) Владивосток, протянувшиеся примерно на 300 км вдоль побережья залива Петра Великого от устья р. Туманган до мыса Поворотного и далее вдоль побережья Японского моря до бухты Преобра-жения. Эти укрепления представляли собой интегрированную систему из 47 стацио-нарных береговых, подвижных и железнодорожных батарей калибра 75—356 мм, на вооружении которых состояли свыше 180 орудий, в том числе 51 орудие калибра от 180 до 356 мм .
Параллельно с системой береговых артиллерийских батарей и в дополнение к ней была создана система противодесантной обороны, насчитывавшая свыше 300 долговременных пулеметных огневых точек и орудийных полукапониров, перекры-вавшая наиболее важные горные проходы и прибрежные дороги. Данная система была призвана затруднить высадку неприятельских десантов и маневрирование ко-раблей в непосредственной близости от побережья в полосе обороны Владивосток-ского, Шкотовского, Сучанского, Хасанского и Артемовского секторов береговой обо-роны .
На возведение тыловых оборонительных рубежей по решениям Ставки ВГК, ГКО, СНК и военных советов фронтов привлекалось в порядке трудовой повинности помимо воинских частей, строительных организаций наркоматов и военно-строительных ведомств и гражданское население. Например, к ноябрю 1941 года жителями города Артема было добыто в карьерах для оборонных целей около 5 тыс. м3 камня, вырыто 8 тыс. м противотанковых рвов, оборудовано 35 дзотов. С 1 сен-тября 1942-го на строительстве оборонительных рубежей Военно-морского флота работали 14,5 тыс. приморцев, а с ноября были привлечены на срок до двух месяцев еще 3 тыс. человек. Оплата их труда производилась по нормам выработки с допол-нительной выплатой суточных в размере 5 рублей . Причем местные жители про-являли большой энтузиазм. Так, трудящиеся Усть-Большерецкого района закупили на заработанные на воскресниках деньги лесоматериалы и при помощи военных специалистов построили 3 дерево-земляные укрепленные точки, 4 взводных и 6 групповых окопов, установили маятниковый паром, имевший важное оборонное зна-чение .
На случай начала военных действий одновременно с повышением безопасно-сти дальневосточного региона разрабатывались планы эвакуации населения и цен-ного имущества из фронтовых и прифронтовых районов. Так, основной и дополни-тельные эвакуационные планы были составлены еще в 1937—1938 гг., постоянно уточняясь в соответствии с новыми директивами. По первоначальному варианту предусматривалось эвакуировать 127 165 человек гражданского населения и членов семей начсостава, а также вывезти 20 378 т грузов, причем значительную часть за пределы Дальневосточного края. Эвакуации подлежали города Уссурийск и Влади-восток, Ханкайский, Хорольский, Гродековский, Молотовский, Михайловский, Воро-шиловский, Посьетский, Владивостокский, Шкотовский районы, для чего было заре-зервировано 3 052 вагона и различных платформ .
Учитывая ограниченные транспортные возможности, Генеральный штаб РККА распоряжением от 16 января 1939 года пересмотрел этот план и исключил из него 50 проц. ранее запланированных к перемещению объектов с учетом пропускной спо-собности железных дорог в мобилизационный период (ориентировочно 5 эшелонов в сутки при окончании работ на 9 день). Теперь предусматривалось вывезти по желез-ной дороге только наиболее ценное имущество и квалифицированных рабочих с семьями. На месте должны были остаться ответственные сотрудники советского, партийного, профсоюзного аппаратов и оборонных организаций, которые отходили бы в самый последний момент вместе с армией. Всем остальным надлежало пере-базироваться самостоятельно. Эвакуация силовых ведомств и лагерного континген-та с охраной оговаривалась особо. В частности, по состоянию на 27 февраля 1939 года предстояло вывезти из Приморья 34 189 заключенных, 1 626 человек охраны и 3 490 т грузов .
Систематически дополнялись и изменялись эвакуационные планы и в годы войны, включая основной перечень неотложных организационных мер, порядок опо-вещения, списочный состав лиц, подлежавших эвакуации и ответственных за ее ор-ганизацию, топографические карты со схемами дорог, маршрутами сбора и после-дующего передвижения. При их отработке учитывались особенности стратегического расположения административных районов. Так, Приморский край был связан с за-падными областями страны одной железной дорогой, которая в некоторых местах проходила на расстоянии 1—3 км от государственной границы и могла находиться под прицельным огнем противника. В случае неблагоприятного развития военных событий эвакуация из пограничных районов и городов за пределы региона не пред-ставлялась возможной, и поэтому перемещение гражданского населения и объектов планировалось осуществлять в пределах края.
Отчетливо осознаваемая угроза требовала готовности ко всяким неожиданно-стям. Необходимо отметить, что в планах содержался не только конкретный пере-чень населенных пунктов, из которых проводилась эвакуация и мест возможного рассредоточения с указанием размещения на свободной жилой площади, но и поло-вовозрастной состав эвакуированного населения. На детей, перемещавшихся без родителей, заводились особые карточки с подробным описанием внешних призна-ков, в том числе и родителей. Ответственность за выполнение возлагалась на чрез-вычайные тройки в составе представителей НКВД, советских и партийных органов. Опыт эвакуационной работы заставлял уделять внимание вопросам стратегического сдерживания потенциального агрессора и мерам поддержания социально-политической стабильности, устойчивости функционирования военно-промышленного комплекса.
Учитывая возможность нападения Японии, было принято решение о формиро-вании подразделений народного ополчения, партизанских отрядов, истребительных батальонов. В случае оккупации территории дальневосточного региона в соответст-вии с директивой СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 29 июня 1941 года и постановлением ЦК ВКП(б) «Об организации борьбы в тылу вражеских войск» от 18 июля 1941 года ор-ганизовывалось сопротивление . «Все, кто может носить оружие, — в народное ополчение! Пусть вся страна превратится в неприступную крепость, пусть каждый куст, каждая кочка превратятся в очаги обороны!» — с таким призывом выступили инженеры одного из предприятий Камчатской области. По воспоминаниям начальни-ков военных отделов Владивостокского городского и Фрунзенского районного коми-тетов партии М.М. Степанова и В.В. Гусакова, народное ополчение создавалось с первого дня войны и имело стройную организацию во главе с командирами и комис-сарами. Примерно в апреле 1942 года народное ополчение преобразовали в истре-бительные батальоны . Летом и осенью 1941-го был произведен учет бывших уча-стников партизанского движения 1920—1922 гг., проведены учебные сборы бойцов будущих партизанских отрядов, намечены основные районы их действий, подготов-лены необходимые базы. В составе управления госбезопасности организовали спе-циальный отдел, который отвечал за создание диверсионных и агентурных групп. По данным на 20 февраля 1942 года, только во Владивостоке на учете находились спе-циально обученные и подготовленные в спецшколе при 4-м отделе УНКВД 183 чело-века, которые в случае возникновения войны на Дальнем Востоке могли использо-ваться на специальной работе в тылу противника . Однако, как отмечалось в по-следующих директивах УНКВД по Приморскому и Хабаровскому краям, проделанная работа имела существенные недостатки. Списки будущих партизанских отрядов со-ставлялись формально, отсутствовали секретари партийных организаций, которые должны были стать важнейшим звеном сопротивления. Прошедшие специальную подготовку вообще выпали из поля зрения и не значились ни в одном специальном военном формировании .
Для будущих партизанских отрядов из местных продовольственных и промыш-ленных запасов выделялся необходимый ассортимент товаров (мука, крупа, сахар, соль, консервы, табак, керосин и бензин, смазочные материалы, теплая одежда и обувь) из расчета примерной месячной потребности. Колхозные фонды, прежде все-го фуражные, планировалось рассредоточить и в случае необходимости использо-вать в соответствующих целях. Сельским жителям было рекомендовано держать за-пасы не только в селениях, но и в тайге, на заимках. В случае прорыва линии фрон-та (такое развитие событий в апреле 1942 г. никто не исключал) Владивосток мог быть блокирован, и, учитывая опыт Ленинграда, в городе создавались запасы про-довольствия .
Архивные документы довольно детально характеризуют участников будущего сопротивления в тылу вероятного противника. Так, в Тетюхинском районе Примор-ского края были организованы три конных и один пеший партизанские отряды, со-став которых утверждался персонально при наличии соответствующей характери-стики. Синанчанский партизанский отряд численностью всего 36 человек (командир – Павел Георгиевич Мельников, 1901 г. рождения, бывший начальник цеха, беспар-тийный; комиссар – Стефан Герасимович Архипов, председатель комитета проф-союза; начальник штаба – Михаил Прокопьевич Аношкин, 1907 г. рождения, главный инженер комбината «Синанча») должен был действовать в долине реки Б. Синанча вплоть до бухты Джигит, где располагались оловорудный комбинат «Синанчаолово» и рыбокомбинат «Пластун». Другому отряду (Тетюхинскому, в составе 47 человек) предстояло контролировать верховье и бассейн р. Тетюхе и Тетюхинский оловоруд-ный комбинат. Его командиром определили начальника отдела комбината «Сихали» Ивана Георгиевича Куртышева, комиссаром – парторга этого же комбината Виктора Ивановича Ладыгина, который ранее служил на Тихоокеанском флоте, начальником штаба – Ивана Гавриловича Козина.
Как эти, так и другие организационно оформленные партизанские отряды явля-лись мобильными группами, состоявшими более чем на 90 проц. из лиц мужского пола 1898–1903, реже – 1884 года рождения, не подлежавших призыву на действи-тельную военную службу по возрасту или по роду занятий. Женщин зачисляли край-не мало – от двух до пяти человек в возрасте от 18 до 22 лет, и то только в некото-рые отряды, в качестве медицинских работников, машинисток. Социальный состав при этом был весьма разнороден: учителя, директоры машинно-тракторных станций, председатели колхозов, старатели и рабочие, колхозники. Членами ВКП(б) при этом являлись 28,2 проц. будущих партизан .
После создания истребительных батальонов в соответствии с директивными указаниями НКВД СССР бойцы сформированных партизанских отрядов вливались в их состав, проходили обучение без выделения в особые подразделения. Истреби-тельные батальоны формировались при местных отделах НКВД согласно постанов-лению Политбюро ЦК ВКП(б) «О мероприятиях по борьбе с парашютными десанта-ми и диверсиями противника в прифронтовой полосе» и на основании постановле-ния СНК СССР от 24 июня 1941 года «Об охране предприятий и учреждений и соз-дании истребительных батальонов» из числа проверенного партийно-комсомольского и советского актива, способного владеть оружием. Их численность составляла от 30 до 500 человек, а чаще всего — 100–200 человек. В октябре 1941 года в Хабаровском крае, например, насчитывалось 99 таких подразделений. Летом 1942 года в соответствии с указаниями краевого управления НКВД произошла реор-ганизация истребительных батальонов, сформированных на Сахалине: вместо 6 создали 17, укомплектованных из не подлежавших призыву и женщин. Подчинялись они Сахалинскому морскому пограничному отряду НКВД .
Специальные подразделения организационно укреплялись летом–осенью 1942 года, когда ожидалось нападение японских войск. Повсеместно прошли заседания не только руководящих органов дальневосточного региона, но и ответственных лиц (так называемых «троек») предприятий и учреждений с выработкой соответствую-щих указаний. Так, в совместной директиве Хабаровского крайкома партии и управ-ления НКВД от 24 июня 1942 года отмечалось: не все железнодорожные станции, населенные пункты приспособлены к обороне; истребительные батальоны не при-ведены в полную боевую готовность и не обеспечены надлежащей материально-технической базой, транспортом и горючим, неприкосновенным десятидневным за-пасом продовольствия и фуража . В ней, кроме того, предписывалось немедленно организовать подготовку снайперов, истребителей танков, ручных пулеметчиков в 53-м истребительном батальоне и наладить систематическую боевую подготовку бойцов истребительных батальонов № 124 в Биробиджане, № 84 в Комсомольске-на-Амуре, № 86 в пос. Литовском. При штабах надлежало установить круглосуточное дежурство вооруженных нарядов по 2–3 человека с выплатой им среднемесячного заработка. Каждый боец был обязан иметь подготовленное своими силами пригод-ное для похода обмундирование (теплые костюмы, предметы туалета, вещевые мешки, котелки, ложки, гранатные и патронные сумки). Только по линии Дальнево-сточной железной дороги укомплектовывались 32 стандартные (по военному образ-цу) санитарные сумки, полностью закладывалось необходимое снаряжение. Для по-вышения бдительности при охране дальневосточных железных дорог с 25 по 30 но-ября 1942 года проводились учения .
Дислокация и общая численность истребительных подразделений постоянно менялась. На 1 ноября 1943 года в Хабаровском крае имелось 104 истребительных батальона с личным составом 9502 человека, из них 1889 коммунистов, 1165 комсо-мольцев. В 1944 году на Дальнем Востоке насчитывалось 148 истребительных ба-тальонов с численностью более 20 тыс. человек .
Таким образом, военно-оборонные мероприятия на Дальнем Востоке проводи-лись, исходя из стратегии активной обороны, которая предполагала не только отра-жение, но и разгром любых военных формирований в случае начала агрессивных действий со стороны милитаристской Японии. Стратегия активной обороны региона воплотилась в самые радикальные меры, направленные не только на отражение ак-тов агрессии вероятного противника, но и на возможность его разгрома. Для дальне-восточников внешняя угроза ассоциировалась как с территориальными и экономиче-скими претензиями Японии, так и с тотальным разрушением национальной культуры со стороны фашистской Германии. Степень решительности сопротивления опреде-лялась мерой и значимостью потенциальных потерь в случае поражения.
ПРИМЕЧАНИЯ
Российский государственный военный архив (РГВА). Ф. 37299. Оп. 1. Д. 287. Л. 47, 70.
Там же. Ф. 34725. Оп. 1. Д. 224. Л. 10; Д. 226. Л. 12, 18.
Там же. Ф. 30738. Оп. 1. Д. 226. Л. 20; Ф. 34725. Оп. 1. Д. 229. Л. 269, 270, 338–344.
В предвоенные годы фортификационное строительство в военных округах СССР вели 27 управлений начальников строительства, 138 строительных участков, 85 строительных батальонов, 21 строительная рота. См.: Маляров В.Н. Строитель-ный фронт Великой Отечественной войны: Создание стратегических рубежей и плацдармов для обеспечения оборонительных операций вооруженных сил в годы войны 1941–1945 гг. СПб., 2000. С. 8.
В 1920–1930-е годы вдоль западной границы Советского Союза были по-строены или находились в стадии достройки 41 укрепленный район. См.: Русское фортификационное наследие и задачи его изучения // Крепость Россия: Историко-фортификационный сборник. Владивосток, 2003. Вып. 1. С. 7.
Калинин В.И., Воробьев С.А. Сталь и бетон против микадо. Береговая обо-рона и укрепленные районы сухопутной границы на Дальнем Востоке СССР. 1932–1945 гг. // Крепость Россия. Историко-фортификационный сборник. Владивосток, 2005. Вып. 2. С. 77, 139, 140.
Краснознаменный Дальневосточный. М., 1985. С. 138.
Аюшин Н.Б., Калинин В.И., Воробьев С.А., Гаврилкин Н.В. Крепость Влади-восток. СПб., 2001. С. 239.
Воробьев С.А., Стехов А.В., Иванов Ю.В., Королев Ю.В., Калинин В.И. Про-тиводесантные долговременные фортификационные сооружения береговой оборо-ны Владивостока // Крепость Россия. Вып. 1. С. 64, 101, 102.
Государственный архив Приморского края (ГАПК). Ф. 26. Оп. 20. Д. 77. Л. 187, 280; Ф. П-14. Оп. 5. Д. 3. Л. 107.
Государственный архив Хабаровского края (ГАХК). Ф. 331. Оп. 1. Д. 40. Л. 52, 53.
РГВА. Ф. 37299. Оп. 1. Д. 83. Л. 305; Д. 89. Л. 135.
Там же. Д. 79. Л. 53; Д. 89. Л. 120; Д. 90. Л. 118, 148, 149, 172, 197 об, 198.
Коммунистическая партия в Великой Отечественной войне, июнь 1941–1945 г. Док. и материалы. М., 1970. С. 41, 50.
ГАПК Ф. 1370. Оп. 5. Д. 1. Л. 2–4; Д. 4. Л. 6, 7.
Там же. Ф. П-3. Оп. 1. Д. 960. Л. 5, 7.
Там же. Ф. П-68. Оп. 1. Д. 668. Л. 36, 37, 40.
Там же. Ф. П-84. Оп. 1. Д. 33. Л. 78.
Там же. Ф. П-92. Оп. 6. Д. 35. Л. 8–11, 14–17, 22–28, 33–35.
ГАХК. Ф. П-35. Оп. 1. Д. 1239. Л. 129.
Там же. Ф. 730. Оп. 3. Д. 305. Л. 24; Д. 306. Л. 10, 11.
Там же. Д. 306. Л. 6, 10об, 15.
Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ). Ф. 17. Оп. 88. Д. 239. Л. 50; ГАХК. Ф. П-35. Оп. 1. Д. 1531. Л. 51об.
