"...Наша 233-я танковая бригада 17 сентября была введена в бой на правом берегу реки Десна. Наступление на Рославль развивалось медленно.
<...>
Так вот 18 сентября во второй половине дня мы подошли к деревне Гобики, что в 37 км восточнее Рославля.
Десантники при поддержке танков моей роты овладели частью Гобиков, но вторая половина деревни, расположенная на взгорье, оставалась в руках гитлеровцев. Наличными силами выбить их оттуда не удалось.
Во время атаки по низине в одном из огородов танк Орлова засел, да так, что самостоятельно выбраться уже не смог. При попытке подать ему буксирный трос эвакуационная группа была накрыта минометным огнем. Ранило двоих. Пришлось оставить эти попытки до наступления темноты, когда должны были подойти подкрепления из других подразделений бригады.
Я приказал Орлову занять круговую оборону вокруг "Матильды", поддерживать со мной непрерывную радиосвязь и ждать прихода ночи. О том, что все им было в точности выполнено, доложил радист сержант Павел Нижник, дежуривший у радиостанции.
В сумерках подготовили длинный буксир, состоящий из нескольких соединенных танковых тросов, которым намеревались вытащить "Матильду" Орлова. Однако, пока мы были заняты подготовкой к операции, в районе застрявшего танка поднялась стрельба. Пулемет "Брен" зашелся необычно длинными очередями. Пальба как внезапно вспыхнула, так и прекратилась.
Я приказал своему радисту вызвать экипаж Орлова и узнать, что там случилось, по какому поводу шла такая стрельба? Но на вызов Нижник не отвечал, однако буквально через несколько минут он сам вышел на связь и доложил о таком, после чего у меня волосы встали дыбом:
– Командир убежал к немцам!
Эту фразу он повторил несколько раз. Я немедленно доложил о случившемся командиру батальона, хотя прекрасно осознавал, чем это ЧП грозит мне, командиру роты. Ночью "Матильду" командира взвода вытащили из грязи. Контрразведчик батальона тут же арестовал ее экипаж.
<...>
Экипаж был снят с танка и расформирован. Ему вменялось в вину то, что он не предотвратил побег командира...".
Интересно в этом эпизоде следующее:
1) 233-я тбр 5-го мк 17-18 сентября 1943 года никак не могла оказаться в районе поселка Гобики Брянской области, поскольку в это время находилась много севернее, возле деревни Озеренск Смоленской области. Вот что, например, записано в ЖБД 5-го мк (ЦАМО, ф. 3343, оп. 1, д. 51, лл. 37-39). Текст приводится с небольшими купюрами, полностью журнал доступен на сайте "Память народа":
"По приказу командира корпуса части 16 сентября 1943 года начали движение с задачей сосредоточиться:
<...>
233-я тбр – лес в. ОЗЕРЕНСК.
<...>
К утру 17 сентября 1943 года части сосредоточились в указанных районах.
<...>
В течение 17 сентября 1943 года части находились в занимаемых районах в готовности продолжить движение.
<...>
18 сентября 1943 год в 05:30 частям подан сигнал к началу движения по своим маршрутам".
2) Командир 2-й танковой роты 1-го отдельного танкового батальона 233-й тбр лейтенант Д. Ф. Лоза в сентябре 1943 года при всем желании не мог быть свидетелем побега к немцам "старшего лейтенанта Сергея Орлова". По одной лишь простой причине: еще 15 августа 1943 года в бою за деревню Латыши Смоленской области Д. Ф. Лоза, как следует из наградного листа (ЦАМО, ф. 33, оп. 686044, д. 1789, л. 125) был ранен и эвакуирован в госпиталь, откуда, как он сам пишет (не называя, правда, истинной даты ранения), "вернулся в свою бригаду только через три месяца".
Вот интересно: с какой целью Д. Ф. Лоза вставил в свои воспоминания это, мягко говоря, странный эпизод?
Re: Д. Ф.... - IAM14.06.2015 18:17:14 (186, 356 b)
Re: Д. Ф.... - Летнаб14.06.2015 21:04:17 (163, 1595 b)
Re: Д. Ф.... - stern14.06.2015 16:52:11 (161, 106 b)
Re: Д. Ф.... - Летнаб14.06.2015 17:17:56 (152, 383 b)
