Author: Дмитрий Рогозин:
Title: "МЫ И ЕСТЬ НАСТОЯЩАЯ ЕВРОПА" (Беседа с Владимиром БОНДАРЕНКО)
No: 1(89)
Date: 19-01-2004
Владимир БОНДАРЕНКО. Искренне поздравляю вас, Дмитрий Олегович, с победой патриотического блока "Родина". Я сам мечтал всю
жизнь о русской цивилизованной национальной партии, подобно таким, которые существуют во многих странах мира и даже порой стоят у
власти. Но, увы, наши патриоты часто были разделены, малочисленны, амбициозны, и реального политического веса в обществе не имели.
Вот почему я написал манифест вашего движения, вот почему я сейчас беседую с вами. Надеюсь, блок "Родина" - это прообраз будущей
русской патриотической державной партии, защищающей национальные интересы России, интересы всех русских, где бы они ни жили. Я -
прав, или это моя иллюзия?
Дмитрий РОГОЗИН. Я вынужден слово в слово повторить то, что вы сами сказали. Точно так же всё время переживал и сомневался,
насколько возможен успех чисто русского проекта. Всякий раз, начиная с 1992 года, я сталкивался с тем, что русские патриоты
вынуждены были уходить под крыло более мощного левого коммунистического движения. В свое время меня вышвырнули из Кадетской партии,
потому что я выступал против участия кадетов во Фронте национального спасения, тесно сотрудничавшего с коммунистами. Я понимал, что
молодое патриотическое движение имеет огромную социальную опору, но лидеры были еще недостаточно опытны. Всякий раз их просто
засасывала КПРФ в свою воронку. Я ведь никогда не отрицал и не отрицаю саму по себе возможность сотрудничества с нынешними
коммунистами. Многие из них тоже на самом деле - патриоты России. Но всякий раз они, по образному выражению Натальи Алексеевны
Нарочницкой, искали свои корни в 1917 году. А государство Российское много старше. Наши корни - тысячелетние.
Так получалось, что с русским движением у нас в стране никак не складывалось. Оно появлялось в каких-то крайних формах: то в
форме забытой уже "Памяти", то в виде каких-то бритоголовых скинхедов, далеко не русских по духу, которых умело запутали, чтобы
национальное движение в целом было легче громить или выставлять на мировой позор. Или умело направляли это русское движение по следу
германизированных отрядов РНЕ с их немецкими кумирами, которые целиком были под контролем властей. Там, изнутри, от самих ребят шел
крик, абсолютно правильный крик об унижении русских как нации в своем же государстве. Шел какой-то стихийный вопль отчаяния. Но это
было не то, что мы хотели. Это была не русская интеллектуальная сила, которая могла бы своим терпением, умом и напором проломить
стену, сдерживающую рост и развитие России.
В.Б. Кто-то и изнутри, и извне направлял такие экстремистские или осколочные, крайне амбициозные, формы русского движения.
Д.Р. Я думаю, это были чистые провокации. Никто не сможет меня переубедить в этом. Во многих организациях, связанных с
Баркашовым и другими экстремалами, были наводчики со стороны. Их просто использовали как пугало, чтобы отодвинуть русскую
интеллигенцию от национального самосознания, от патриотических взглядов.
Минувшей весной я подумал о возможности формирования нового русского патриотического движения, когда узнал о проблемах,
связанных с Сергеем Глазьевым внутри фракции КПРФ. Когда его стали выдавливать из окружения Зюганова по той причине, что он - опасен
как лидер: Они ведь всё правильно просчитали. По-своему они поступили мудро. Они понимали, что у многих из них убежденности в свои
марксистские идеи уже нет. Энергия сопротивления режиму растрачена впустую. Они понимали, что выборы будут проиграны и в декабре, и
тем более в марте 2004 года. А коли так, то обязательно будет некий бунт внутри КПРФ, и этот бунт должен привести к власти молодого
и яркого лидера. А кто ещё у них был кроме Сергея Глазьева? Глазьева надо было убрать, и они это умело сделали. И все их разговоры о
том, что Глазьев был раскольником, неправда. Не он - раскольник. Его последовательно отодвигали от активной работы. Либо ставили
перед ним заведомо неприемлемые условия.
В.Б. Так же в свое время оттеснили от коммунистов и Сергея Бабурина, и Амана Тулеева, и многих других видных лидеров. И
никакого омоложения в верхнем эшелоне. Всё старые проверенные кадры. Доколе?
Д.Р. Вы правы, Владимир Григорьевич, в КПРФ преследовался всякий опасный для руководства соперник. Я Сергея знаю уже десять
лет, еще с 1993 года, с событий расстрела Дома Советов. И мне пришла в голову идея создать альтернативный КПРФ широкий
патриотический проект. К тому времени я уже пытался из депутатов-одномандатников, депутатов со своими идеями, со своим авторитетом,
собрать группу патриотического направления. Уже были готовы региональные штабы, были люди, готовые работать на русскую национальную
идею. Сколько раз за десять лет активной политической борьбы я встречался с людьми, откровенно враждебными мне, считавшими меня чуть
ли не национал-социалистом, но когда они начинали вслушиваться в понятные им проблемы, то сами начинали интересоваться тем же Иваном
Ильиным, Бердяевым, Струве, Данилевским. Мыслителями русской эмиграции. Они начинали понимать, что ничего другого в России быть и не
может. Всё остальное, как раз - пыль.
Помню, как еще в 1991 году я был в гостях у Натальи Нарочницкой и её супруга. Пришел и за столом много и бурно рассказывал.
Прежде всего, о Струве, о работах Маклакова. О правом крыле кадетского движения. О национальных либералах. Нарочницкая, как
интеллигентная женщина, слушала внимательно, ей показалось, что это интересно, но не совсем её. Потом она втянулась, стала глубоким
специалистом по русской философии дореволюционного периода. На её примере и на примере очень многих других интеллигентов могу
показать, что и я что-то сделал для русского патриотического движения. Я привел многих в патриотическое движение. Будучи еще
мальчишкой, но уже страстно думая о развитии национальной России, я понял, что годы, может быть, еще понадобятся, но наши идеи
обязательно прорвутся наверх, и мы обязательно победим. Сейчас, после победы блока "Родина" вообще не сомневаюсь в том, какими будут
результаты выборов 2007 года: мы возьмём большинство голосов.
В.Б. А вы, Дмитрий Олегович, готовы сделать из вашего блока единую русскую партию? Или рисковать пока не станете, а будете и
дальше собирать в свой блок дальних и ближних союзников, не концентрируясь на русской идее?
Д.Р. Это вопрос очень интересный, над которым мы с Глазьевым вместе думаем. Во-первых, три блокообразующих партии, которые
соединились в избирательное объединение "Родина", имеют свою историю. Я считаю, что нельзя недооценивать и межличностные отношения.
В том числе элементы конкуренции.
В.Б. Конкуренция, излишние амбиции всегда и губили русское патриотическое движение. Вечно у нас патриотических лидеров было
больше, чем самого электората. И каждый мнил себя лишь первым. Анархия русской личности.
Д.Р. Особенно в патриотическом движении. Если мы говорим о разумном патриотическом движении, об интеллигентном патриотическом
движении, то там всегда личности, а личности, увы! - часто думают о себе больше, чем собственно о судьбах Родины.
В.Б. Вспомним все эти движения "Держава", народно-республиканские партии, тех же знакомых вам кадетов, группу Говорухина, и
несть им числа. Практически единые идеологические программы, единые цели и никакого стремления к союзу. Маленькие амбициозные
группки. Я рад, что вы попробовали реально объединить хотя бы часть их.
Д.Р. К этому надо относиться философски и просто потратить месяц-полтора на то, чтобы снять элементы таких личных отношений.
Можно, конечно, всё это сделать быстро, сразу. Но никто не гарантирует, что не будет эффекта отторжения. Сейчас мы налаживаем
отношения между нашими партиями. Мы пытаемся их срастить воедино. В то же время мы хотим создать движение, которое могло бы вбирать
в себя самые разные элементы. Это как бы движение сторонников. Это не политическая организация, не инструмент борьбы. Чтобы люди
поверили в блок "Родина" и в те идеи, которые мы излагали в предвыборной кампании, чтобы эти люди не потерялись в дальнейшем. Многие
пишут нам по Интернету, поздравляют нас, себя поздравляют. Спрашивают, как встать в наши ряды. Мы не хотим огорчать этих людей, мы
намерены создать движение, где бы они уже начали работать, и уже через два-три месяца, очевидно, сами стартуем как единая
политическая организация.
В.Б. После вашей победы я опубликовал в "Завтра" статью "Глазьевский прорыв", у нас тоже были и довольные и недовольные этой
статьей. Именно потому, что в любой патриотической организации давно мечтали о какой-то единой патриотической силе, способной стать
политическим фактором в нашем обществе.
Д.Р. Я читал эту статью.
В.Б. Хочу задать немного провокационный вопрос: а два медведя - Рогозин и Глазьев - не подерутся в одной берлоге? Как-то
начиналось с некоего глазьевского блока, отколовшегося от КПРФ, а сейчас многие уже говорят о рогозинском блоке. Где истина?
Найдется ли у вас реальная основа для крепкого и прочного сближения? В свое время Лимонов с Дугиным тоже вместе создавали НБП. Потом
как-то быстро Дугин откололся, пошел своим путем.
Д.Р. Мне кажется, что Лимонов и Дугин всё-таки разные люди.
В.Б. Это и должно было создать прочную основу. Лимонов - организатор, практик, человек действия, Дугин - теоретик, идеолог
движения. По сути, они не мешали друг другу. Но всё-таки амбиции перевесили.
Д.Р. Лимонов - практик, но это человек баррикады. Он не практик-строитель, он - драчун, а Дугин - это очень глубокий философ.
Он на самом деле создавал их идеологию. Пожалуй, я с вами, Владимир Григорьевич, в чем-то соглашусь, но мы-то с Глазьевым давно уже
прошли все эти испытания, тяжелейшие испытания, когда делалось всё, чтобы нас, национально ориентированных политиков, разъединить.
Не получилось. В период предвыборной кампании мне было искренне жаль, что Проханов вызвал меня на канале НТВ на дискуссию, обвиняя
кандидатов в депутаты от блока Родина в неискренности и соглашательстве с властью. В самом начале дискуссии я подошёл к Александру
Андреевичу и сказал: "Александр Андреевич, я вас всё равно уважаю, чем бы дискуссия не завершилась. Вы меня вызвали, и я буду,
конечно, отвечать. Просто знайте, я вас всё равно уважаю, как писателя".
К слову сказать, дискуссия проходила максимально корректно. Я пытался сначала отшутиться, а потом не смог не защищать наши
общие идеи, наших людей, наших лидеров. Того же Варенникова, Глазьева. Я знал другую правду, и я был убежден, что моя правда ближе к
истине. Проханов не был слабее меня. Он был тогда слабее себя самого.
В.Б. Он еще ужасно плохо чувствовал себя в тот вечер, но отменить встречу уже не мог.
Д.Р. Что касается двух медведей в одной берлоге. Во-первых, мы не медведи, мы - другие звери. У каждого из нас разный тотемный
зверь. Сергей - блестящий экономист. А я далеко не последний специалист в области национальной безопасности. Я этой темой занимался
еще с Московского университета. Побывал во всех горячих точках, добровольцем ездил в Приднестровье. Всю Боснию протопал с
добровольцами, с русскими ребятами из отряда "Царские волки". И кандидатскую, и затем докторскую диссертацию в МГУ я защищал по
проблемам национальной безопасности. Четыре года работал в думском комитете по международным делам, где мне удалось использовать
близость к президентской администрации и к президенту - прежде всего, чтобы максимально снизить те угрозы, которые реально
доминировали в России эти четыре года.
Я горжусь тем, что мне удалось сделать по договору СНВ-2. Я занимался этим договором, когда писал кандидатскую диссертацию в
1999 году, не зная, что в 2000 году мне придется участвовать в реальной переделке этого договора. Предательский договор. Козыревым и
Ельциным были записаны на уничтожение все наши тяжелые межконтинентальные баллистические ракеты с разделяющимися боеголовками.
Тридцать шестое изделие, названное западными странами "Сатана". Дума отказывалась ратифицировать этот договор в течение семи лет. И
нас обвинял весь мир, что мы такие тупые, сначала подписываем договор, а потом не хотим ратифицировать. Что я сделал? Написал закон
о ратификации договора, куда включил некоторые условия этой ратификации, которые восстанавливали паритет интересов безопасности
России и США. То есть формально мы ратифицировали в Думе СНВ-2 и выполнили все свои международные обязательства. А с другой стороны,
условия, которые были прописаны в Законе о ратификации, оставили за Россией право на отказ от этого договора, жестко связав его с
судьбой Договора о противоракетной обороне. Тогда уже американцам не удалось его ратифицировать. Это было очень важно для нашей
безопасности:
В.Б. В будущем, уже в этой Думе, вы, Дмитрий Олегович, готовы идти в оппозицию, если вновь наше правительство составит
какой-нибудь подобный договор, противоречащий национальным интересам России?
Д.Р. Твердость и понимание того, что происходит вокруг нашей страны, требует, чтобы наш кулак всегда был одет в лайковую
перчатку, и при этом - готов к грубой работе. Не надо задирать гораздо более сильного противника. Надо быть умнее и хитрее. Пока
Россия не восстановила всю свою мощь. Нам не нужно лезть в авантюры.
Приведу один пример: чего стоила поддержка Советским Союзом любого папуасского режима, как только он объявлял себя приверженцем
социалистической ориентации? Мы Кубе помогали чуть ли не по восемь миллионов долларов в день, исходя из того курса рубля и доллара.
Сейчас мы там даже последнюю базу потеряли. Что мы выиграли от этой поддержки? Если бы американцы помогали Кубе по восемь миллионов
долларов в день, они бы из этой Кубы веревки бы вили. У них бы кубинцы воевали в Афганистане.
В.Б. Это уже наш русский менталитет, как Михаил Светлов писал: "Я хату покинул, пошел воевать, чтоб землю в Гренаде крестьянам
отдать". И хоть это советский поэт, но верно отразил нашу отзывчивость на всё.
Д.Р. Мы всё время занимаемся благотворительностью.
В.Б. Увы. Это наша общая беда или слабость, мы не корысти ради, а спасать всё человечество готовы были. Кто такие русские, на
ваш взгляд?
Д.Р. В чем разница между неоправданной благотворительностью последних лет Советского Союза и продуманной линией своего
поведения, когда мы используем реальные процессы в мире, для укрепления собственной безопасности. Русские цари последовательно
финансировали создание сербской армии, обучали сербских офицеров. Кстати, во мне течет черногорская кровь: один из моих дальних
родственников - Милан Йованович, был сербским офицером, который служил в русской армии. Женился в России и осел здесь. Он из одного
села с предками Радована Караджича. Мне сам Караджич об этом рассказывал, показывал книгу памяти.
В.Б. Так вот у кого нынче Караджич прячется?.. (шутка).
Д.Р. Можно, я буду избегать ответов на некоторые ваши вопросы, иначе у меня будут проблемы в мировом масштабе... (смех).
Вооружали сербскую армию русские цари по одной простой причине: воссоздавая сербскую профессиональную армию, укрепляя дух сербов в
защите их собственных интересов, русские на дальних рубежах обеспечивали свою собственную безопасность.
В.Б. Это так. Но не обеспечивали ли мы таким же образом, пусть и дороговато, свою дальнюю безопасность и на Кубе? С другой
стороны, мы же знаем и примеры благородного безрассудства, когда мы взяли под свое крыло Грузию, когда России это было крайне
невыгодно, мы вынуждены были начать новую войну с Турцией, поссориться со странами Европы. Ничего не получая взамен, кроме
сегодняшней антирусской истерии в определенных грузинских кругах. Увы, есть эта тяга России к вселенской справедливости, которой
часто пользуются другие. Как совместить прагматические цели внешней русской политики и нашу тягу к мировой справедливости?
Д.Р. Об этом еще Данила Богров говорил: "Сила не в деньгах, а в правде".
В.Б. Поэтому эти фильмы "Брат" и "Брат-2" стали культовыми среди молодежи. Значит, не всё ещё потеряно в молодых умах?
Д.Р. Мы всегда относились к категории очень редких наций, очень эмоциональных наций. Русские - очень эмоциональный народ. Мы
гораздо эмоциональнее итальянцев. И часто принятие государственных решений зависело в руководстве России от его эмоционального
состояния. Поведением России руководили страсти. Наша страсть к славянству, поддержка наших братьев православных - часто затягивали
нас в очень сложные ситуации. И ненужные для нас. Я скажу вещь очень непопулярную, но мне кажется, что мы должны создать в России
ситуацию геополитической рутины. Когда мы будем хладнокровны в определении угроз в наш адрес и еще более хладнокровны в ответах на
эти угрозы. Поменьше страстей, побольше прагматизма в том, что касается сбережения России, в воссоздании простого воспроизводства
нации. Мы должны сделать всё, чтобы третий ребенок в семье стал нормой. И, конечно, отвоевывание - постепенное, медленное, упрямое -
отвоевывание нашего геополитического пространства. Пространства влияния, пространства рынка. А также поддержка русской диаспоры,
русской культуры. Не так, как это делается сейчас, от раза к разу. Нужна поддержка постоянная и динамично растущая. Хочет эстонский
руководитель решить проблему в экономике, он не в Москву должен ехать, а договариваться с лидером русской общины в Эстонии.
В.Б. Более того, если нам надо закупать что-то в Латвии или в Эстонии, надо сначала посмотреть, не производят ли там эти
товары наши русские братья, а потом уже обращаться ко всем другим производителям. Но пока московский чиновник за хорошую взятку
решает сам, и часто не в пользу русского производителя. Что с нашими чиновниками делать будем?
Д.Р. Диаспора должна стать естественным мостом в общении между Россией и странами-соседями. Пока это никому даже в голову не
приходит. Я начинаю объяснять в МИДе какие-то прописные истины. А они мне: надо же, как интересно?
Они об этом даже не думали. Государственный механизм существует как бы отдельно от общественного русского интеллекта.
В.Б. Увы, государственная власть в России, как правило, космополитична. Верите ли вы, Дмитрий Олегович, что в России возможна и
национальная русская власть, коли в России живет по последней переписи более 80 процентов русских, кроме этого большое количество
смешанных семей, существующих в пространстве русской культуры? Не должен ли быть русский народ государствообразующим народом?
Д.Р. В этом суть моего законопроекта, он называется "О национально-культурном развитии русского народа". Я его подготовил еще в
1998 году. В Думе второго созыва. В Думе третьего созыва он даже не был рассмотрен. Сейчас он перекочевал в эту Думу. Смысл очень
простой: русский народ признается: а) становым хребтом российской государственности, б) государствообразующим народом и в)
разделенной нацией. Коли так, то все органы государственной власти обязаны содействовать сращению русской нации. И поддержанию её
нормального развития в самой России.
Это не националистический проект, наоборот, я его рассматриваю как интернациональный проект. Будет хорошо русским, будет хорошо
всем. Россия - уникальная цивилизация, где выжили все народы.
В.Б. Более того, именно благодаря русским были созданы культурные элиты многих малых народов, созданы письменности, сохранена
национальная культура. А вот о русской национальной культуре уже все власти позабыли.
Д.Р. При нынешнем министре культуры и нынешнем телевидении, пожалуй, это так.
В.Б. Как вы лично относитесь к президенту России Владимиру Путину?
Д.Р. Он привлекал меня по ряду вопросов, абсолютно проваленных другими. Скажем в Калининградской области, где я сделал больше,
чем было возможно, но, конечно, меньше, чем хотелось. Тем не менее, сделал. У литовского посольства нашим гражданам стоять не
приходится. Конечно, временное решение, хромающее, но тем не менее: Я горжусь тем, что я работал с президентом. То, что он предложил
это мне, это не то, что Руцкого отправили на сельское хозяйство. Руцкой был вице-президентом, его нужно было куда-то убрать и
дискредитировать. Я-то был простым депутатом. Ему импонировали моя резкость, моя прямота, при этом моя договороспособность. Я по
натуре спортсмен, гандболист, это командная игра. Сам по себе я ничего не смогу, как бы ни старался. Только в команде, единым духом.
Тогда будет победа. Президенту я, безусловно, с огромным удовольствием тогда подставил свое плечо. Будь я в оппозиции, в правящей
партии или на обочине, я считаю, что патриот России, когда ему доверяют большое государево дело, связанное с интересами миллионов
сограждан, должен его выполнить. И это грех великий - стоять на обочине и поплёвывать в спину власти. Даже если бы дело было
абсолютно провальным, я всё равно попытался бы вытащить его.
В.Б. Как вы думаете, сейчас, в новых условиях, президент повернет в сторону национальных интересов России, будет меньше
заигрывать с западом и нашими олигархами? Может, у него и на самом деле эти четыре года руки были связаны, и он вынужден был топить
"Мир", сдавать базы на Кубе и во Вьетнаме, подписывать антинародные законы?
Д.Р. Как ни странно, я верю в это. Я отношу себя к части того самого ранимого крыла патриотического движения, которое верит
президенту. Не во всем, естественно. Я объясню, почему.
Во-первых, нет альтернативы вообще. Если ему не верить, то можно вообще в политике никому не верить. Надевать белую простыню и
идти на кладбище.
Второе. Я считаю, патриотам нужно за него бороться. Потому что, когда пришел Путин, вспомним то время: наглость национальных
баронов - шаймиевых, рахимовых и так далее - просто разрывала страну через Совет Федерации. Полный упадок морали и нравственности:
Голых баб показывали со всех экранов, да еще рядом с ними человека с лицом, похожим на нашего генерального прокурора. Совершенно
отвратительная атмосфера среди президентской челяди. Невменяемый Ельцин, который позволял себе такое, что в России последний алкаш
себе не позволит, потому что у него больше достоинства. Страна разваливалась на части, и эти ублюдки в Чечне три года после
Хасавюрта резали и убивали соседей в Ставропольском крае. Я все время туда мотался. Станица Галюгаевская, Саша Черногоров, Александр
Корабельников, который сейчас зам Казанцева по Чечне - они всё это время хорошо помнят. Они давали мне вертолет, я мотался к казакам
на границу, мотался в Чечню, один раз в окружение попал. Еле ушли. Вывез 42 заложника. Трех батюшек пытался спасти, не смог. Я
помню, как мы вывозили этих бедных солдатиков на обычном пассажирском самолете из Махачкалы. Лежали где-то в тамбуре, ибо у нас не
было билетов с местами. И я знал, что вскоре будет новая война. Она повсюду наступала. Наглые мерзавцы - Масхадов, Басаев, которые
считали, что Россия - это девка, которая уже у них в руках.
И вот приходит Путин. И позитивные изменения в стране совершенно очевидны, что бы мы ни говорили, недовольные упущенными им
возможностями. Есть масса вещей, которая нам не нравится. Огромное количество людей в правительстве и исполнительных структурах,
которое я просто не выношу. Не согласен с тем, что делают Греф, Кудрин, Лесин. Но при этом, я точно знаю, что с приходом Путина
произошло много положительного. Остановился распад страны. Получили по зубам боевики на Кавказе. Восстановлено конституционное
пространство и приспущены штанишки для розг у национальных бабаев. Первый удар нанесен по олигархам. По самым наглым, по лидерам.
Идет планомерно работа по престижу государства. В мире перестали на нас пальцем показывать и хихикать. В конце концов, глас народа -
это безусловный рейтинг доверия Путину, который практически не опускается ниже 70%. Я, конечно, буду поддерживать это.
В чем сейчас главная проблема? Появился блок "Родина", и он должен бороться за действующего президента. Путин, Иванов, Петров,
Сидоров - это не важно. Если нам удастся как бы подтолкнуть его к решительным действиям, поддержать его в государственных
начинаниях, было бы превосходно. Мы понимаем свои альтернативы: либо свора бюрократов, лакеев, которые сбились сейчас в кучу и
счастливы от своего большинства; либо куча негодяев, предателей, либералов, которые до сих пор были у кормушки. И если президент
останется с ними наедине, то не надо от него чего-то хорошего ждать. Надо его поддерживать. Нравится он кому, не нравится - всё
равно. Чистоплюйство в политике - это такое же преступление, как и работа против России.
В.Б. Рад был бы согласиться с вами, Дмитрий Олегович, но я не могу доверять нашему президенту до тех пор, пока, по мнению
правительства, "русский фашизм страшнее немецкого". Ведь это же министр из его команды сказал на всю Россию, перечеркнул Пушкина и
русскую культуру. Ведь это тот самый человек, который показал порнофильм по телевидению с голыми девками и человеком, похожим на
генерального прокурора, как вы сами сказали. Это же президентская культурная политика. Уничтожается наша народная песня, наши
обряды, наша национальная народная культура. Такого нет нигде в стране. Такого нет в США, где уже запретили аборты, такого нет во
Франции. Наблюдательные советы по телевидению существуют во всех цивилизованных странах. А наш президент мечтает, как тот таксист,
об американских низкопробных боевиках. Где его учили?
Я не понимаю, как можно совместить национальные интересы в политике с антинациональной практикой на нашем телевидении. Или
президент уже не способен обуздать наш шоу-бизнес? Как совместить государственника Путина и разрушителя Михаила Швыдкого - я не
понимаю? Или он, как и в советское время, к культуре относится по остаточному принципу? Тогда с какими идеями будет воевать самая
обученная армия, если она будет воспитываться швыдковской командой? Да и будет ли она способна воевать? Я вынужден думать, что часто
президент говорит красивые державные слова, но поддерживает тех, кто разрушает изнутри нашу державу.
Д.Р. Я постараюсь вас, Владимир Григорьевич, переубедить. Мое отношение к господину Швыдкому такое же, как и у вас. Швыдкой -
человек, который пытался давить на наш комитет и на меня, в частности, по вопросам реституции. И ничего он не добился. И никогда не
добьется. Швыдкой, человек, который сам, будучи руководителем государственного канала телевидения, показал эти самые грязные
порносцены. По государственному каналу! Этого я никогда не забуду. Его "Культурная революция" - чемпион по пошлости и бездарности.
Что мне хочется сказать? Мы же мало что понимаем и мало что знаем о том, что происходило реально в 1999 году, мы же не знаем всего
того, что представляет болото кремлевских коридоров: оступился и проваливаешься. Мы точно не знаем, когда это может закончиться. Я
верю, что это может закончиться 14 марта 2004 года. Когда заканчивается первый срок правления Путина. Я надеюсь, что буду прав, и мы
об этом еще поговорим с вами, условно говоря, 14 мая. Я надеюсь, что победа на выборах позволит ему освободиться от этих одиознейших
людей. И что он сделает ставку на людей, гораздо более порядочных, чем те, о которых мы с вами говорили. Я не могу не презирать этих
людей. Пытаюсь объяснить себе их присутствие тем, что есть что-то, чего я не знаю.
В.Б. Вам заметна определенная дистанция между действиями правительства России и президентской политикой?
Д.Р. Это и будет продолжаться. Почему вдруг президент так жестко ударил по олигархам? И в чем смысл выборов декабря? И где был
блок "Родина" в этом контексте? Мне показалось, что олигархи, ведущие наши финансовые кланы, абсолютно космополитичны. Я знаю лично
Ходорковского уже лет пятнадцать. И он мне как-то сказал: "Да ладно, что ты прикидываешься? У тебя же тоже нет никакого ощущения
Родины:" Я ему отвечаю: Миша, по-моему, ты меня совершенно не знаешь. Мы с ним знакомы ещё с комсомольских времен, он во Фрунзенском
райкоме комсомола работал, а я работал в одной из союзных молодежных организаций совсем еще мальчишкой. Когда он меня спросил, и
довольно искренне, я понял, что он-то действительно космополит. Мне казалось, что все эти ребята, даже заработав крутые деньги,
будут чувствовать, что они обязаны своими несметными богатствами нашему всепрощающему народу, которого легко облапошить. Так люби
его, хотя бы за это. Ничего подобного. Этого нет.
Мне кажется, схватка с президентом началась тогда, когда они посчитали, что заканчивается скоро первый президентский срок, и
что некое скрытое влияние должно закончиться (которое, возможно, было каким-то условием), и они решили это влияние заменить своим.
Они решили, что надо заставить президента опять считаться с ними. Как? Купить Думу. СПС стало флагманом олигархов. "Яблоко" шло на
деньги Ходорковского. Самое страшное, что и КПРФ пошла на это. Они потеряли нюх. Когда Геннадий Андреевич Зюганов, человек, которого
я всегда уважал (я к нему и сейчас по-доброму отношусь), вдруг стал защищать Ходорковского, у меня натурально заболела голова. Он
должен был бороться с мироедами. Он же коммунист, не я. И вдруг он защищает тех, кто ограбил этот народ. Кто заботится о 19
миллиардерах при 40 миллионах бедных. Это невозможно: соединить коммунистическую идею и защиту олигархов.
Получилось так. С одной стороны Путин, который защищал свое право с 14 марта 2004 года быть свободным от обязательств перед
всей этой публикой и право проводить ту политику, которую он, как офицер КГБ, считал необходимым проводить. С другой стороны, самые
традиционные, старые партии, в том числе КПРФ, оказались по другую сторону баррикад.
В.Б. Значит, вы, как блок "Родина", готовы быть в оппозиции к правительству и при этом быть патриотической поддержкой
президента?
Д.Р. Скажем так. Мы осторожно поддерживаем Путина, с оговорками и серьезными, ибо правительство-то формировалось им самим. Мы
готовы поддержать Путина во всех его государственных патриотических инициативах, но мы не будем его поддерживать, когда увидим, что
он отходит от своих обязательств перед народом. Что касается правительства Касьянова, мы его никогда не поддерживали и не будем
поддерживать. У нас, в патриотическом движении, есть блестящие профессионалы, которые могли бы сформировать новое правительство.
Поэтому мы - антиправительственная фракция с осторожной поддержкой Путина.
В.Б. А вы готовы по конкретным вопросам входить в блок с КПРФ, выступая совместно против утверждения антинациональных законов?
Д.Р. Я вам так скажу: в вопросах государственных мы считаем, что Россия должна блокироваться с любыми силами для достижения
своих интересов. То же самое и наш блок. С любыми силами для достижения государственных, национальных целей. А наши цели заявлены во
время предвыборной кампании и меняться не будут. По ряду направлений наши позиции близки КПРФ, будем работать с ними. Будем
поддерживать необходимые дружеские деловые отношения с Зюгановым, в первую очередь. Но это не означает, что мы будем кучковаться в
одном углу. Если мы посчитаем разумным законопроект, выдвинутый теми же единоросами, мы поддержим и его.
В.Б. А вам не показалось, Дмитрий Олегович, что, как бы ни относиться к этой нынешней четвертой Думе, по сути, это первый
русский парламент в абсолютном большинстве своем. Я вижу кучу чиновников, прожженых бюрократов среди единоросов, но это наши русские
бюрократы. И это уже ответственность ложится и на весь русский народ. Ни на каких инородцев не свалишь. Каков парламент, таков и
народ?
Д.Р. Это так. Мы уже считаем, что определенную задачу мы выполнили. Мы выбили зубы СПС. Вся наша выборная кампания - это была
схватка блока "Родина" с СПС. И мы их выкинули из Думы. Мы Чубайса наглого выгнали из Думы со всей его бандой. И мы этого дела не
оставим.
В.Б. Вы посадите Чубайса в тюрьму?
Д.Р. Мы посадим Чубайса в тюрьму. Я это говорю не ради популизма, я хочу, чтобы он ответил за всё, что происходило со страной,
когда он проводил свои антигосударственные решения.
В.Б. Для этого нам нужен независимый и честный суд.
Д.Р. Мы будем действовать шаг за шагом. Сначала надо добиться, чтобы российская энергетика была от Чубайса освобождена. Мы
собираем уже сейчас все необходимые материалы, связанные с противоправной деятельностью этих людей. И когда мы добьемся воссоздания
комиссии по парламентским расследованиям, мы будем проводить дознания по всем вопросам, связанным с тем, что они учинили во время
залоговых аукционов, во время приватизации, как они вывозят средства из страны. Всё это будет сделано. Мы не злопамятные, но память
у нас хорошая.
В.Б. Вы, Дмитрий Олегович, если честно, мечтаете стать министром иностранных дел?
Д.Р. Если честно, не мечтаю.
В.Б. А почему? Что в этом плохого? Вы - талантливый дипломат с опытом, молодой, энергичный, защищающий национальные интересы
России. Вы-то уж, подобно Шеварднадзе или Козыреву не отдавали бы наши территории кому ни попадя. Я бы хотел видеть вас на таком
посту. Был же Громыко.
Д.Р. Во-первых, для назначения таких людей, как я, требуется совершенно отчаянное мужество. От страны, и от президента.
Во-вторых, мне кажется, что Путин настолько самодостаточен в вопросах национальной безопасности и внешней политики, что всегда сам
принимает решения, и сам их осуществляет. Президент сам вбивает осиновый кол в этих вурдалаков, которые пасутся на мировой арене.
МИД является лишь регистратором решений, неким сервисом. МИД при Путине не нуждается в достаточной самостоятельности. Надо просто
четко исполнять волю президента. Главные решения принимаются в Кремле, а вовсе не на Смоленке. Быть министром-молчуном, который
просто улыбается и хлопает по плечу своих братьев-министров - это не по мне. Я иногда не могу молчать. Я больше политик, чем
чиновник.
В.Б. Вы сказали, что ваш блок "Родина" готов сформировать новое правительство. Может быть, Владимир Владимирович Путин готов
принять смелый шаг и сделать премьер-министром Сергея Юрьевича Глазьева?
Д.Р. Это был бы правильный шаг. Глазьев безусловно, социальный премьер, который мог бы изменить социальную и экономическую
политику России. И вернуть поддержку населения. Опытнейший экономист. Член-корреспондент Российской Академии Наук. Разработчик
программы, которая была принята государством. Это лучшая кандидатура для премьер-министра. Мне кажется, Путин прекрасно это
понимает. Во-первых, при этом патриоты как бы входят во власть. Разделяют с президентом часть ответственности за страну. Во-вторых,
мы уж точно по зубам нащелкаем многим тем, кто просто воровал деньги у государства. Кто зарабатывает даже не на прибылях, а на
убытках. Глазьев, конечно, позволил бы проводить не только ярко выраженную социальную политику, но и политику в поддержку нашего
национального бизнеса. Изъятие природной ренты - это дополнительный доход для подъема всей экономики, уровня жизни. При этом изъятие
природной ренты позволит сохранить низкие налоги на бизнес. Это стимулирует и отечественный бизнес. Наша экономическая программа не
удавит предприимчивость и инициативу, особенно в реальной промышленности. Мы сможем снизить налоги в тех областях промышленности,
которые являются ключевыми для России.
В.Б. Все наши липовые подъемы экономики держатся на нефти и иракском кризисе, и весь мир это знает, а Касьянов изображает из
себя преобразователя России. При нём хоть одно новое высокотехнологичное производство заработало? Хоть одна станкостроительная
отрасль поднялась с колен? Мы же сейчас типичная сырьевая страна, а нефти-то лет на десять не больше? Как внуки наши жить будут? У
нас бананы не растут. Промышленность как стояла, так и стоит? Что ваш блок готов сделать?
Д.Р. Я вам скажу несколько вещей, о которых почему-то никто не задумывается. Что такое у.е.? Мы приходим в магазины и там
написано на любой тряпочке - столько-то у.е. Сегодня у.е. - это доллары, завтра у.е. - это евро, затем объявят йену. Все цены в
России должны быть исключительно в рублях. Национальную валюту надо уважать. Мы продаем нефть, продаем газ (кстати, когда демократы
приходили к власти, они обвиняли коммунистов в СССР, что те держат бюджет на распродаже сырьевых ресурсов. Они-то сами, придя к
власти, и углубили и расширили зависимость нашей экономики от продажи сырья). Думаю, нам надо не нефть продавать и газ, а изделия из
нефти, тот же бензин:
В.Б. А лучше всего и бензин использовать для производства высокотехнологичного оборудования, для строительства новых заводов и
фабрик. И вывозить промышленные изделия. Худо-бедно, но в советское время кое-что мы вывозили и кроме сырья и ракет.
Д.Р. Но самое главное - воровать не надо в таких количествах. Очевидно, чиновников должно быть мало, но они должны быть
высокооплачиваемы, тогда они бы боялись потерять работу. Государство должно иметь право отбирать лучших для работы, но жесточайше
наказывать в случае коррупции или воровства. Мы должны определить нормы рентабельности в стране, и выручаемую прибыль бросить на
восстановление русской экономики, тех отраслей, которые крайне необходимы для промышленности страны.
В.Б. Говорят, что культура национальная - это имунная система любой нации, любого государства. У нас эта имунная система
напрочь разрушена. По телевидению одна международная попса и Петросяны с Задорновыми, то есть бывшие конферансье определяют уровень
когда-то великой культуры. Начиная с детского сада, ребенок лишен русских сказок, русской песни, русских игр и так далее. Идет
деградация самого русского языка. Вы послушайте, как говорят сами депутаты? Бескультурье политической элиты России меня давно
поражает. А культурная самокастрация ведет и к политической самокастрации. По-моему, Иосиф Сталин был последним лидером, читавшим
книжные новинки. Даже во время войны. Он знал, культура определяет дух народа. Сегодняшним руководителям, и левым и правым, нет дела
до духа народа. На лозунгах культуру не поднимешь. В США 300 симфонических оркестров, а у нас еле-еле три. В США уже высокая
художественная литература влияет на жизнь общества. С поэтами и прозаиками встречаются президенты. У нас идет культурная деградация
элиты, её малый интеллектуальный вес сказывается на развитие России? Ведь, таких, как вы и Глазьев, - единицы среди депутатов и
чиновников.
Д.Р. Человек культурный, в школе или в семье читавший Пушкина и Лермонтова, я уж не говорю о Толстом и Достоевском, о Тютчеве и
Фете, не позволил бы себе так грубо воровать, убивать, заказывать киллеров и так далее. В условиях дикого разграбления страны
наверху оказались люди, неспособные даже по своей культуре что-то изменить. Они сами были культурные самокастраты. Во власти
оказались те, кто нашу литературу, даже Пушкина, - не читал. Я помню, в одной из передач Татьяна Толстая расспрашивала Чубайса, что
из русской классики он любит? И помню его ответ. Он сказал, что еще в школе его сильно ударили русской классикой, а когда
последствия удара стали проходить, то его уже взяли в правительство. Так он ни одного классического русского романа и не прочел.
Назвал только какого-то малознакомого диссидентствующего автора, чью брошюру он прочел за последнее время. Меня это поразило. Я
понял, что Чубайс воинствующе невежествен, как, впрочем, и все его собратья по либерализму.
В.Б. Я давно считаю: как картошку при Екатерине, так и высокую культуру поначалу надо навязывать насильно, человека надо
поднимать с колен, ведь ползать и хрюкать гораздо удобнее. Надо давать часы поэзии в самое престижное время по телевидению, надо
вновь выводить писателей на телевидение, к примеру, Аксенова против Проханова, Куняева против Евтушенко - и пусть спорят о культуре
и обществе. Это гораздо ценнее, чем нынешние ублюдочные игры в последних героев. И человек вновь заинтересуется высоким искусством.
Рейтинг культуры поневоле вырастет. Не надо равняться на животные инстинкты человека - это равно смерти его. Это равно смерти
цивилизации, о чем так хорошо написал в последней своей книге мой знакомый американец Пат Бьюкенен. Всё зависит от государственной
воли.
Д.Р. Надо просто запретить русскую классику, и её начнут читать. Запретный плод в России всегда сладок. (Шутка!) Конечно, вы
правы. Культуру надо прививать детям даже через "не хочу". Хочу - не хочу - так можно вырастить оболтусов. Надо искать новые
подходы, достаточно новаторские. Многие мои друзья критикуют телефильм "Идиот". А я очень рад, благодарен тем актерам, которые его
сыграли, да, они сыграли может быть по-другому, не в то время. Но они сыграли русскую классику, они сыграли Достоевского, и сыграли
так, что миллионы читателей вернулись к "Идиоту". А ведь эту политику экранизаций классики правительство могло бы и продолжать
поддерживать. А я взял книгу "Идиот" и на каникулах январских читал. Так же, как на прошлых январских каникулах взял с собой
несколько томиков Пушкина и от души с женой наслаждались чтением. Мы с Татьяной с упоением читали "Руслан и Людмила". Всё
воспринимается по-другому, не как в детстве. С каким чувством юмора Пушкин (по мнению Швыдкого устаревший) описывал мытарства бедной
Людмилы. Был ещё один интересный момент. Однажды я пришел к одному очень высокопоставленному российскому чиновнику, который курирует
безопасность. Пришел по вопросу о Чечне и принес справку, которая называлась "Особенности поведения представителей федеральных сил
на территории чеченской республики". Как входить в дом к чеченцам, можно ли разговаривать с женщинами, как разговаривать со
стариками, что делать в случае, если вы попали в плен, как не потерять достоинство человеческое и национальное в плену: На пяти
страницах подробная справка. Я принес эту справку к чиновнику. Он прочел.
- Слушай, классная вещь,- говорит.- Нам это нужно, всем федералам. А где ты это взял?- спрашивает меня высокопоставленный
чиновник, министр.
Я ему сказал:
- Это - Лев Толстой, это - Александр Пушкин, это - Михаил Лермонтов.
Всё уже давно написано русскими классиками. Все, кто был на Кавказе, описывали подробности взаимоотношений с горцами. И
"Хаджи-Мурат", и "Кавказский пленник", мы с Андреем Савельевым, моим другом и соратником, вместе сделали эту справку на основе
Пушкина, Лермонтова и Льва Николаевича Толстого.
Министр не поверил. А я ему сказал, что проблема наших генералов в том, что в детстве они не читали Пушкина.
В.Б. А вы, Дмитрий Олегович, что читали в последний раз?
Д.Р. Прочел недавно книгу Александра Потемкина, называется "Изгой". А сейчас пишу новую книжку, это первый в России глоссарий,
словарь терминов по национальной безопасности. "Война и мир в терминах и определениях". Сделал я эту книжку таким образом, что
вначале идет - военная стратегия, военная наука, военная педагогика, экономика, право, но при этом есть еще алфавитный указатель,
как этот термин воспринимается в войсках НАТО, в Российской Армии и т.д. Это толстый том, я его писал два с половиной года. По
ночам. В соавторстве с лучшими нашими учеными и военными. Отдал его в МГИМО, в Генштаб, они месяцев восемь рецензировали. И скоро
книжка появится.
В.Б. Искренне поздравляю вас. Хочу еще спросить: ваши любимые императоры и руководители в России? Кто-то любит Александра
Третьего, кто-то Николая Первого, кто-то Петра Великого, кто-то Иосифа Сталина: Для вас кто наиболее значим?
Д.Р. Иван Калита. Собиратель России.
В.Б. А как к Сталину сейчас относитесь?
Д.Р. К Сталину отношусь как к человеку, который со мной родился в один день, 21 декабря. Но если говорить серьезно, я горячий
сторонник переименования города Волгограда в Сталинград. Я считаю, что это было бы абсолютно справедливо перед всеми. Это история
страны, и уважать её надо каждому. Что касается Сталина, я считаю, что особенно после Победы в Великой Отечественной войне он стал
на русский национальный путь, хоть и был грузином (но иногда инородцы больше русские, чем сами русские), конечно, я очень тяжело
отношусь ко многим необоснованным репрессиям. Это было ужасно. Но с другой стороны, если бы в 1941 году у Советского Союза был лидер
типа Хрущева или Брежнева, мы бы точно проиграли ту войну. Сталину мы должны сказать спасибо за Победу, только такой лидер,
чудовищный лидер, тяжелейший для мирного времени, мог выдержать такую войну и победить такого монстра, как Гитлер.
В.Б. И всё-таки, Россия - европейская страна или евразийская, или мы - особая цивилизация?
Д.Р. Мы и есть настоящая Европа. Мы и есть - исконная Европа. Бывают реликтовые языки. Вот древнечешский язык, он был запрещен
немцами, но в отдельных деревнях в Моравии знают старый чешский язык и говорят на нём. И сейчас в Чехии есть два чешских языка:
старый, архаичный, настоящий, и новый, который изменился за годы немецкого влияния. Россия - это и есть истинная Европа, без
господства "голубых", без браков педерастов, без лжекультуры панков, без лакейства перед Америкой. Мы и есть - истинные европейцы,
ибо и сохранились, потому что мы всякий раз доказывали свою европейскость в войнах и с крестоносцами, и с монголами.
В.Б. Кстати, к вопросу о реликтовых языках: мой старший сын Григорий, специалист по кельтской цивилизации, попробовал
поговорить с послом Ирландии на кельтском языке, тот очень быстро перешел на английский. Хотя кельтская литература в Ирландии уже
существует.
Д.Р. Русский интеллигент всегда был лучшим европейцем. Русские интеллигенты лучше европейцев знают Европу и её культуру. У меня
был случай, правда, в Америке, я представился видному американцу, что я из самой большой страны в мире, он спросил: "Из Бельгии?" Я
потерял дар речи. Что ещё добавить?
В.Б. Вы - консерватор? По духу, по убеждениям?
Д.Р. Я, конечно, консерватор. Но консерватор, который считает, что благо страны на данном историческом этапе - в левой
экономической идее и в правых нравственных и культурных ценностях.
В.Б. Что вы думаете о будущем России?
Д.Р. Я верю в то, что она очень быстро восстановится. Я читал по долгу службы массу разного рода бумаг, в том числе западной
информации. Что они думают о нас? Страх недругов России связан с тем, что, по их мнению, по их прогнозам, к 2010 году она
восстановит статус крупнейшей военной и экономической державы. И они об этом пишут с ужасом. А я читал с восторгом. Это тот самый
прогноз моих недругов, который я всеми своими силами постараюсь оправдать.