АЛЕКСАНДР ЯКОВЛЕВ, АКАДЕМИК: "СО СВОЕЙ РОТОЙ МОРПЕХОВ Я БЫ БЕЛЫЙ ДОМ ВЗЯЛ
БЫСТРО"
Анна АМЕЛЬКИНА
Готовясь к беседе с главным идеологом перестройки, опасалась: будет ли
Александр Николаевич достаточно откровенным, захочет ли накануне 80-летнего
юбилея ворошить прошлое, вникать в подробности. Слава богу, разочарования не
случилось.
Уставшая интеллигенция
В семье Яковлевых хранят такую историю. Как-то деду Александра Николаевича
пришлось отбиваться от волков, когда возвращался он по лесу в свою деревню.
Бросая хищникам то тулуп, то шапку, находчивый крестьянин домой вернулся
живым. Но... в одном исподнем. Недавно сам Яковлев, удачно используя образ
предка, отметил: наша интеллигенция в том же положении находится: без
порток, но пока целехонька.
- Александр Николаевич, этот образ сегодня остается в силе?
- Тема интеллигенции неисчерпаема. И в самом деле - все великое и все
пакостное создано ею. Кто создавал фашизм? А большевизм? В значительной
мере - интеллигенция. Но у нашей интеллигенции случаются и взлеты. Обычно
это происходит во времена потрясений. Интеллигенция начинает шевелиться,
когда нарастает кризис в обществе, в общественном сознании.
- А сегодня как вы оцениваете состояние нашей интеллигенции?
- До 1924 года у нас еще была та, старая интеллигенция. А потом Бухарин
сказал, что мы будем штамповать, как на фабрике, новую интеллигенцию. Вот и
наштамповали. Большевики сделали эксперимент над народом, как студент-медик
делает эксперименты над трупом, который он купил в анатомическом театре. В
большей мере это касается именно интеллигенции.
- А что вы скажете об отношениях власти с интеллигенцией"?
- Наша интеллигенция склонна прижиматься к власти, если власть проявляет о
ней хоть какую-то заботу. И эти ласки власти воспринимает рабски. Как
милость. И уже интеллигенция готова власть расцеловать. Говорит, задыхаясь
от восторга, власти ласковые слова. И тут же получает отдачу: ее из дураков
переводят в умные. Но вести себя достойно надо всегда: дали тебе кусок,
допустили тебя до корыта или нет. Интеллигенция всегда жаловалась, что ей не
давали развернуться. И вот... после 85-го года ей сказали: пишите. Что
хотите. Только не врите. Цензура исчезла. И - ничего! Вот и получилось, что
стоящими были только публикации того, что было написано раньше, до отмены
"табу". Нового - ничего. Получается так, что наша интеллигенция что-то
творить может только под прессом. Для этого ее надо угнетать, сажать в
лагеря, выгонять из страны.
Наша интеллигенция быстро устает. Утомляется раньше остального народа. Это и
понятно: она живет эмоциями...
Эта странная свобода
- Александр Николаевич, вы всегда считались приверженцем свобод... Что такое
свобода?
- Свобода - дело относительное. Смотря откуда, от какой планки начинать
считать. У русских с этим проблематично. Есть в характере нашего народа
привычка всех жалеть. Очень самозабвенно жалеем и себя. Потом кто-то решил,
что жалость унижает. Я до сих пор не могу понять, почему это так. Каждому
хочется, чтобы его жалели. Но тут возникает такое противоречие. Русские,
жалостливые по натуре, жалеют родных, близких, собачку хромую. Но нам
почему-то было не жаль десятков миллионов, погибших в лагерях. Понять этого
не могу! Таскать портреты Ленина и Сталина, этих закоренелых уголовников,
которые по пояс в крови! Окажись эти деятели в бандитской шайке, сами
бандиты убили бы их за изощренный садизм, как на зонах убивают детских
насильников. А нам - ничего. Мы им поклоняемся.
Я тебя породил, я тебя и... не люблю
- Александр Николаевич, а почему вы так Думу не любите? Ведь по сути вы ее и
создали...
- Да, я в свое время очень настаивал на создании парламентаризма в стране. А
сейчас я нашу Думу органически не приемлю. Знаете почему? Не потому, что там
коррупционеры. Не потому, что там жулики. Это всем понятно и доказывать не
надо. Я их не люблю за огромное равнодушие к народу, за глубочайший
"наплевизм". Думают только о себе и о своем кармане. А попробуй у них отнять
самый обычный исписанный листок бумаги - горло перегрызут. Не говорю уж об
их интеллектуальном уровне, хотя более 90 процентов из них - люди с высшим
образованием.
- Как вам нравится наш новый-старый гимн?
- Я его не знаю и знать не хочу. Народу вернули сталинский гимн, под который
умирали миллионы людей. Поем! Помню, когда переделывали тот, первый, гимн.
Встречаю тогда Сергея Михалкова. Говорю ему: "Сергей, вот этот абзац в
гимне - просто дрянь". Он смотрит на меня и так цинично говорит: "Саша, а ты
пой, пой, пой!" Как в том еврейском анекдоте: "Абрам, ты жарь, а рыба
будет!"
Еврейский вопрос
- Кстати, о евреях. "Дела" Ходорковского, Березовского, Гусинского - новые
проявления антисемитизма в России или что-то иное?
- В первую очередь это воспринимается как антисемитизм. И многие радуются:
мол, хорошо же им врезали. Кому "им" - понятно. А вообще антисемитизм в
России - этакая закусочка плохо опохмелившихся людей. Русским всегда на
опохмелку не хватает. Выпить-то дают. Но опохмелки нет - евреи виноваты. Во
времена моей молодости было два Сергея Сергеича Смирнова. Один - достойный
человек, "Брестскую крепость" написал. А другой - ретроград мохнорылый!
Поэт! Он везде и всюду критиковал евреев. Был он горбат. Про него сочинили
стишок: "Он сам горбат. Стихи его горбаты. Кто виноват? Евреи виноваты!"
Что касается Ходорковского... Давайте вспомним недалекое прошлое. Кому тогда
из бюджета деньги давали для того, чтобы экономика стала локомотивом страны?
Евреев среди этих талантливых людей оказалось много. Обидно, однако, что
евреи каждый раз повод придраться к себе давали. Гусинский действительно
долг не отдал. Я ему на заре туманной юности говорил: "Те, кого вы купили,
вас первыми и продадут. Потому что им нужно освободиться от свидетелей". Так
и случилось.
- За что вас, сына ярославского крестьянина, назначили "главным жидомасоном
страны"?
- А я и не знаю, кто такие масоны. Все недосуг прочесть про них было. Знаю,
что это тайное общество, что "вольными каменщиками" звались и что Пушкин в
них состоял и Лермонтов. Хорошая компания. Меня вообще не волнует вопрос:
еврей - не еврей. Я не понимаю деления на нации. Ну на самом деле. Давайте
так. Вот я, допустим, не еврей. При чем тут я? Это моя заслуга? Если б у
меня мама была Сара, а папа Абрам, я был бы евреем. Какой-нибудь квасной
патриот орет: "Я горжусь, что я русский!" А чем гордиться-то? И вообще
национальный вопрос - гнилой и вонючий. Вы посмотрите, что написал в своей
книжке бывший министр печати Миронов: "Дело не в том, что из России уехало
много евреев. Беда в том, что они уехали не все..." Это бывший министр при
Ельцине! Мы еле-еле добились тогда его освобождения от должности. Но
Черномырдин почему-то долго не хотел его отпускать, буквально вцепился в
него...
В политику - ни ногой!
- Политика - дело азартное? Засасывает?
- Кого как. Березовскому, например, очень нравилось. Я думал, он в Совбезе
поработает и наестся. Но нет. А я сбегал в члены Политбюро и насладился. Мне
дважды предлагали баллотироваться на пост президента. Один раз это было
очень реально. Потом предлагали возглавить партию, Верховный Совет. Я не
успевал выходить на трибуну и отказываться. В Госдуму звали три раза. С
гарантией! Ни за что!
- Сегодня политические мужи, отцы нации, упорно пытаются снабдить нас
национальной идеей. Она России нужна?
- Я вообще не понимаю, что такое национальная идея. Вот в Америке есть
идея - в каждый горшок по курице. Но это не национальная идея. Для России
сегодня наиболее жгучий вопрос - свобода человека. Пусть она и будет нашей
идеей. Академик Павлов в свое время назвал русских коллекционерами слов, а
не дел. Я с ним согласен. Я и Ельцину в свое время писал: нечего искать под
столом и по помойкам национальную идею, надо просто работать. Без идеи. Вот
одна партия придумала себе идею: "Любим президента!" Долго не мучались,
коротко и ясно. И всем понятно.
Партия прошлого
- Вы как-то назвали нынешних коммунистов главными невеждами в Думе. Неужели
они до сих пор не цивилизовались?
- Я не хотел бы обсуждать конкретные персоналии - Зюганова, Шандыбина или
Харитонова. Я имел в виду, что члены КПРФ - невежды исторического масштаба.
Потому что они отстаивают прошлое. Другие партии тоже несут околесицу. Но
никто не говорит: "Давайте назад вернемся. Там лучше было!" А коммунисты
говорят! Это вечные вчерашние. Они когда у власти были, тогда уже стали
вчерашними. В этом суть их банкротства. Что поставить им в зачет за
прошедшие 70 лет? Коллективизм? А разве до революции в наших деревнях не
было коллективизма? После революции все действительно делалось коллективно:
пьянки да драки каждый день.
Мечтать вредно
- Будучи директором Института мировой экономики, вы составили смелую записку
о целесообразности создания в СССР предприятий с участием иностранного
капитала. Как это было воспринято?
- Да, мы говорили о необходимости создания смешанных предприятий. С этим
письмом я пошел к Рыжкову. Он тогда был секретарем ЦК. Он при мне прочел
записку раза три. Задавал всякие вопросы. На словах поддержал. На этом и
кончилось. Эту записку я не могу найти до сих пор. В 84-м году мы также
написали в Госплан записку о перспективах советской экономики. Это было
письмо о девяноста страницах, в котором мы доказали, что к 90-му году мы
переместимся по ВНП на 7-е место в мире. Это привело Госплан в такой ужас,
что Воронов уговаривал меня забрать этот документ обратно и никому его не
показывать. Но я оставил письмо у него и не догадался снять копию: дело-то
было подсудное. Думаю, что то письмо как особо секретное было вскоре
уничтожено. А ведь уже тогда мы предлагали ввести элементы рыночной
экономики.
На ответственном посту
- В 1958-1959 годах вы стажировались в Колумбийском университете. После
этого товарищи по партии окрестили вас "недостаточно ортодоксальным"?
- Это вопрос сложный: после этого или до. Чего меня вообще там держали?
Наверное, я писать умел на том уровне, на котором эти деятели выступали.
Рождал для них штампы, складывал в стереотипы. Женил их штампы на
стереотипах. Вот и получалась вменяемая речь генерального секретаря. И так -
со всеми секретарями. Было у меня такое лицемерное, лукавое занятие. За это
и держали. Наш партаппарат четко делился на две части: остолопы и крикуны
типа Зюганова и "культурная" часть - те, кто писал записки и обзоры.
Международники - бравые передовые ребята - считали меня грамотным
догматиком, ортодоксы - идеологическим слабаком.
- Одно время вы курировали наше телевидение и радиовещание. Тогда это было
очень ответственно:
- Пока я занимал этот пост, ни разу ни одному журналисту не было объявлено
выговора. С одного товарища я снял целых семь выговоров. А выговоры тогда
раздавали по самым курьезным случаям.
Как-то Хрущев слушал по радио свою эпохальную речь. И вдруг сразу после его
доклада из динамика понеслось: "Расскажи, расскажи, бродяга, чей ты родом,
откуда ты..." Представляете, как он взъярился? Чернышову, зампреду, объявили
выговор.
Подготовили как-то на радио серьезную передачу о ГДР. А закончили... гимном
ФРГ. Монтажница кассеты перепутала... Опять строгий выговор начальнику.
Помню, в Латвии был Пленум ЦК. На нем товарищи выказали озабоченность, что
среди моряков-рыбаков мала прослойка коммунистов. Поэтому, очевидно, рыба
плохо ловилась. На следующий день газета "Советская Латвия" вышла с
аншлагом: "Коммунистов и комсомольцев - в море!" А вот на Украине было дело.
В одном районе начальство обвинило колхозников, что у них снизилась
яйценоскость кур. "Правда Украины" решила эту проблему политизировать. Так
родилась статья "Ударим яйцом по империализму!" Но сегодня комментаторы и
журналисты ляпов делают не меньше. Слушаю недавно спортивный комментарий.
Журналист говорит: "У канадских спортсменок менталитет больше. Смотрите,
какие они мускулистые. А у наших с менталитетом хуже: они вон какие
худенькие..." Если бы это случилось ТОГДА, этот комментатор со своим
менталитетом в тот же день был бы уволен.
"Принципы" не прошли
- Все мы помним историческую статью Нины Андреевой "Не могу поступиться
принципами". Ваши первые ощущения после того, как вы это прочитали -
инфаркта не случилось?
- Инфаркта не произошло. Но испуг был большой. Ни меня, ни Горбачева в
стране тогда не было. Я был в Монголии, он - в Югославии. Я немедленно
поручил помощнику позвонить надежным друзьям и узнать, что происходит. Было
ощущение, что у кого-то есть большое желание проехать мимо перестройки.
Отмотать пленку назад. Оказалось, Лигачев дал задание ТАСС распространить
эту статью по всем весям. Ее успели перепечатать около 20 газет. Я на
следующий же день вернулся в Москву. То же сделал и Горбачев. Он тут же
назначил заседание Политбюро, а меня заставил сделать информационную вводку.
Оппозиция поняла, что "принципы" не прошли.
ЧК не дремлет
- Вы часто были мишенью для политических атак со стороны недругов и
оппонентов. Какая атака запомнилась более всего?
- Письма с угрозами я получаю по сей день. Уже привык. Больше всего меня
задело, когда Крючков назвал меня шпионом ЦРУ. Стало жутко от сознания, что
если даже председатель КГБ так нагло врет, то что же делают его соратники?
Как работают эти люди, я прекрасно знал: до этого 10 лет был послом в
Канаде. У меня в посольстве их была половина. Я знал, что они врут,
переписывают из газет всякую ерунду насчет империализма. Но их самый большой
начальник...
Я решил подать на Крючкова в суд. Он мог получить от трех до пяти лет,
стоило мне только довести дело до логического конца. И тут мне стало
противно: сажать людей за решетку - дело Крючкова, но не мое. И я его просто
послал подальше.
- Говорили о том, что КГБ готовил на вас покушение.
- Меня оттуда один генерал предупредил. Сказал, что может произойти ДТП. Я
подошел к Крючкову и спросил: "Что это ты там затеваешь? Я своим друзьям
письма напишу, кого винить в своей смерти..." Он так засуетился, стал
отнекиваться. Но было видно, что он врет.
- К вашей квартире недоброжелатели приносили похоронные венки...
- Это случалось три раза. Первый раз увидела жена. И очень испугалась. Вы,
женщины, все с предрассудками. Потом после этого я старался первым выходить
из квартиры. Увижу венок - потихоньку в мусорный бак отнесу.
- После всего этого мысли об эмиграции не возникало?
- Никогда. Если не выгонят, сам я никогда и никуда не уеду.
Суфлер президента
- Благодаря вам Горбачева выбрали президентом. А он вообще сознавал, по
какому пути идет наша страна, или все мысли вы ему в голову вкладывали?
- Ну... совсем уж так говорить нельзя. Михаил Сергеевич очень обиделся,
когда Третьяков написал: "Горбачев озвучивает то, что говорит ему Яковлев".
Я его понимаю: читать такие вещи руководителю обидно... особенно когда не
хватает чувства юмора. А помощник Горбачева утверждал, что именно я заразил
его "масонскими идеями". Я внимания на это не обращал, занимался более
важными вещами: реабилитацией репрессированных, книжки запрещенные выпускал,
фильмы, что годами на полках лежали, показывал.
- Каким путем, кроме теперешнего, могла бы идти Россия? Китайским?
Корейским?
- У каждой страны - свой путь или путь, взятый взаймы. А что хорошего в
китайском пути? Что такого сделали китайцы? Нищета! Диктатура. Инакомыслящим
головы рубят. Нам этого не надо.
Сослагательное наклонение
- Если бы в 90-м году вы все-таки согласились стать председателем Верховного
Совета СССР, путча бы не произошло?
- Нет. Меня, конечно, для начала могли бы пристрелить. Тогда я правильно
отказался. Но сегодня об этом жалею. Я бы собрал Верховный Совет, послушал
бы Горбачева, что он скажет.
- Вам удалось предсказать августовский мятеж, и вы предупреждали о нем
Горбачева. Он вас не слушал. Это ситуация под названием "нет пророка в своем
отечестве"?
- Можно сказать и так. И это обидело меня до глубины души, потому что я
предупреждал Горбачева целых четыре раза. Я и в отставку подал практически
из-за этого. А Горбачев мне всякий раз говорил: ты, мол, преувеличиваешь их
храбрость и ум! Да преувеличить ум Язова невозможно. Там нечего ни
преувеличить, ни преуменьшить. Потом был Белый дом. Со своей ротой морпехов,
с которой я прошел войну, я бы этот дом взял быстро. Там нечего брать-то
было.
- А где вы были во время путча?
- Дома. Я в тот день собирался съездить в Ярославль на могилку к родителям.
Выглядываю в окно: а меня уже две машины КГБ поджидают. Ко мне иностранные
журналисты начали собираться. Собственно, они меня от ареста и спасли. Ведь
известно, что мятежники составили черные списки из 200 человек, казармы
подготовили, куда неугодных свозить. Я был в их числе. Я позвонил Ельцину.
Он прислал за мной машину. Я поехал к Белому дому. Я очень переживал, ведь
на площади у Белого дома были мои дети: сын с женой и дочка с мужем. У того
и у другой - дети, и не приведи господь, эти дураки начали бы по народу
стрелять. Идиоты! Они прервали эволюционное развитие, и все республики
начали голосовать за отделение. Парад суверенитетов!
Пил или не пил?
- Как складывались ваши отношения с Ельциным после того, как он пришел к
власти?
- Нормально. Меня даже называли агентом Ельцина, хотя все это чушь. Мне не
нравилось, как его травили, после того, как он перестал выполнять указания
Лигачева. Я за него заступился, выступил на Политбюро. Сказал, что негоже
Политбюро заниматься разборками. ...Борис Николаевич очень сентиментальный
человек. Я за себя просить не люблю, но если понадобится неотложная помощь,
обращаться буду только к Ельцину. И убежден: он сделает все, что в его
силах. Его обвиняют в том, что он "ляпал" невпопад, оркестром дирижировал,
на барабане играл... Ну и что?
- ...выпивал...
- Может, так, а может - и нет. Были случаи, когда мы с ним выпивали.
Например, при передаче власти - Горбачев, я, он. Не знаю, почему они решили
меня третьим пригласить. Просидели девять часов. Горбачев передавал ему
самые-самые секретные документы - по бактериологическому оружию, по Катыни.
Михаил Сергеевич попросил за некоторых товарищей, чтобы им дачи продать. Я
тогда отказался. А теперь думаю: какой дурак был! Не надо было бы самому
строить, мучаться, деньги занимать.
Так вот, с Ельциным мы выпивали не раз. Ума он не терял ничуть, все до
последнего слова улавливал. Как лось по коридору несся. Был я у него на дне
рождения: выпили мы вдвоем бутылку красного вина, и ту не до конца. Он ко
мне приезжал - то же самое.
Обиды - прочь!
- В вашей последней книге "Сумерки" есть глава "Чужие дураки - смех. Свои
дураки - стыд". В ней вы говорите о политических просчетах Ельцина и
Горбачева. Не боитесь, что они на вас обидятся?
- Пусть обижаются. Это их дело. Я ведь обо всех, кроме Крючкова, без зла
пишу. Я написал о том, как я их видел. Эта книга - и обо мне тоже.
- В книге вы высказываете опасение, что номенклатура сломает нынешнего
президента, как сломала его предшественников и вас. Как скоро, по-вашему,
это произойдет?
- Все зависит от того, проявит ли он политическую волю. Только от него
самого все зависит. Может, он все-таки возьмет да и уберет этих чекистов?
- Грозит ли нашей стране всевластие ЧК?
- Всевластие - нет. У военных никогда не получалось довести до конца свои
начинания, даже если эти начинания были разумными. Даже де Голль, когда
пришел к власти, сразу отделался от своих военных соратников.
Вот все говорят, что я военных не люблю. Это не так. Просто каждый должен
заниматься своим делом. Как только военные перестанут лезть в политику, я их
сразу возлюблю. Роднее для меня людей не будет! Ловите шпионов, если они
есть. Ловите преступников, наркоманов. Охотьтесь на террористов. Но в
политику не лезьте. А это у них в крови. Ведь изначально Ленин создал ЧК как
политическую организацию. Потом она стала называться ГПУ - Главное
политическое управление! И это им очень нравится.
Правило правой руки
- В своей книжице "Последний вагон на Север" Жириновский вас с Чубайсом и
Гайдаром отправляет на севера, в Анадырь. А вы бы его куда отправили?
- Никуда! Пусть тут остается. Какой город без театра, а театр без актеров?
Если он в Думу не попадет, я буду сильно переживать. Дурака под рукой надо
иметь для того, чтобы умные люди на его фоне были более заметны. Он очень
ценный человек.
- Насколько политизирована ваша семья?
- Семья меня все время отговаривает заниматься политикой. Но политические
взгляды у нас одного спектра. Правого. По абсолютному убеждению. Не то чтобы
мы очень любили правых. Просто кроме них нет никого, кому страну доверить
можно. Остальные все - большевики разных мастей. Внуки, студенты МГУ, часто
возмущаются всякими нашими политическими отклонениями. Звонят мне,
удивляются. А я говорю: учитесь и сделайте лучше.
- Политика влияет на здоровье?
- Если хочешь заниматься в нашей стране политикой, не имея чувства юмора,
через неделю - хоть в гроб ложись. Наши люди близко к сердцу принимают все
слова начальства и даже президента. Ну сказал что-то Путин: послушали и
забыли. Нельзя жить только эмоциями.
Справка "Известий:
Александр Николаевич Яковлев родился 2 декабря 1923 г. в деревне Королево
Ярославской области в семье крестьянина. Во время Великой Отечественной
войны воевал на Волховском фронте, был тяжело ранен. После войны окончил
Ярославский пединститут. С 1946 г. на партийной работе. Прошел путь от
инструктора обкома партии до члена Политбюро ЦК КПСС (1987 г.). Доктор
исторических наук, член-корреспондент Академии наук СССР. В 1973-1983 гг. -
чрезвычайный и полномочный посол в Канаде. С 1983 г. - директор Института
мировой экономики и международных отношений Академии наук СССР. С июля 1985
г. - заведующий Отделом пропаганды ЦК КПСС, идеолог перестройки. С 1998 г. -
Председатель комиссии по реабилитации жертв репрессий.