Из истории золотого обеспечения советского рубля (+)
Из биографии А.Н.Юровского
12 июля 1928 г. Юровский, как представитель Наркомфина в совете Эмиссионного отдела Госбанка, направил Наркому финансов Н.П.Брюханову записку, в которой выразил коренное несогласие с используемыми при составлении эмиссионных балансов методами показа твердоценного обеспечения. Суть проблемы состояла в следующем. По закону червонцы должны были быть не менее чем на 25% обеспечены драгоценными металлами, в первую очередь золотом, и инвалютой. Инвалюта в основном хранилась на срочных и текущих счетах в надежных заграничных банках, а золото - преимущественно в кладовой Эмиссионного отдела Госбанка (кроме того, небольшая часть на аффинажном заводе, в пути, на монетном дворе). Причем в первые годы выпуска червонцев в эту кладовую нередко приглашались иностранные делегации, для того чтобы весь мир убедился в действительном наличии твердоценного обеспечения. Эмиссионные балансы публиковались дважды в месяц на 1-е и 16-е число, и их внимательно изучали за границей, пытаясь понять действительное валютное положение страны.
Проблемы с показом твердоценного обеспечения возникли еще в период хозяйственных трудностей в феврале 1926 г. Тогда значительная часть инвалюты, размещенной за границей, оказалась связанной гарантиями Госбанка по обязательствам советских предприятий, покупавших товары в кредит. Поэтому пришлось отказаться от действовавшего до того правила, согласно которому связанную инвалюту нельзя было указывать в эмиссионном балансе. Но хотя в тот период с инвалютой были серьезные трудности, и возникали моменты, когда ее почти не было в распоряжении государства, золота всегда оставалось в достаточном количестве. С весны 1926 г. до лета 1927 г. валютные резервы выросли, а затем они стали сокращаться.
И тогда в разделе эмиссионного баланса, где показывалось обеспечение выпущенных червонцев, с 30 июня 1927 г. появилась статья "золото на счетах Наркомфина". Это значило, что Наркомфин присылал в эмиссионный отдел Госбанка гарантийные письма с обязательством предоставить указанное количество золота, но без указания срока его выполнения. Оставалось неясным, есть ли это золото в наличии или его надо еще добыть. Такую манипуляцию можно было делать, потому что в публикуемых дважды в месяц балансах не было подробной расшифровки статьи обеспечения выпуска червонцев - "Золото". Она давалась только в не подлежащих оглашению балансах для внутреннего пользования. Пока гарантийные письма занимали сравнительно небольшой удельный вес и основная часть золотого покрытия хранилась в кладовой Эмиссионного отдела с этим можно было мириться. Например, на 31 декабря 1927 г. числилось золота в кладовой на 139,8 млн руб., а на счете НКФ - 30,5 млн руб. Но к середине июля 1928 г. ситуация коренным образом изменилась в результате огромных продаж золота за границу (около 97 тонн на 125 млн руб.), вызванных необходимостью оплатить импортные закупки в условиях падения экспорта хлеба. Так, на 11 июля 1928 г. в кладовой имелось золота на 46 млн руб., а на счете НКФ - 73,7 млн руб.
Получив записку Юровского, Брюханов собрал узкое совещание ближайших сотрудников, в число которых входил и ее автор. Это были единомышленники, но зная результаты закончившегося в тот же день пленума ЦК и соотношение сил в руководстве страны, большинство пришло к выводу, что менять методы составления балансов нельзя. И это решение легко понять. Юровский предлагал отказаться от использования гарантийных писем Наркомфина, т.е. уменьшить величину твердоценного обеспечения, показываемую в эмиссионных балансах.
Это влекло за собой значительное сокращение эмиссии червонцев, резкое ужесточение кредитно-денежной политики. Смысл соблюдения обязательной нормы твердоценного обеспечения как раз в том и состоял чтобы поставить барьер чрезмерному выпуску бумажных денег. По существу, речь шла о предложении изменить всю политику партии, которая привела к опустошению валютных ресурсов.
К тому времени уже шла открытая борьба в руководстве между Сталиным и лидерами "правого уклона" во главе с Рыковым, в которой начал вырисовываться перевес Сталина. Руководители Наркомфина фактически предлагали Юровскому смириться с тем, чего нельзя изменить. Тогда Юровский попросил вместо него назначить другого представителя в Совете Эмиссионного отдела и 13 июля отправил А.Л. Шейнману – председателю правления Госбанка, одновременно занимавшему пост председателя Совета - письмо, в котором сообщил, что не может принимать участие в работе Совета из-за несогласия с методами составления балансов.
Этот демарш особого действия не возымел, а спустя несколько дней вновь ожила старая идея девальвации червонца. Теперь с ней выступил нарком торговли А.И. Микоян, предложивший снизить курс червонца на 30%. 13 августа за подписью руководителей Наркомфина в Политбюро была направлена написанная Юровским записка, в которой эта идея резко критиковалась. В записке признавался разрыв между курсом и покупательной силой червонца, возросший после резкого ускорения инфляции летом 1927 г., и вместе с тем подчеркивалось: "Наркомфин считает, что задача заключается не в том, чтобы склонить голову перед этими фактами, а в том, чтобы политикой обеспечивающей реальное снижение общего уровня цен и ликвидирование инфляции, уничтожить разрыв между курсом и покупательной силой червонца. Опыт почти всего 1926 г. и начала 1927 г. показал, что подобная политика вполне возможна и нам необходимо возвратиться к ней". Политбюро отклонило предложение о девальвации червонца, но не приняло и предложение Наркомфина об изменении политики.
Тем временем валютное положение продолжало ухудшаться в связи с распродажей золотого запаса - за весь 1927/28 г. за границей было продано около 160 тонн на сумму в 205 млн руб. Такой широкомасштабной продажи золота не было с 1921 г. С середины августа в закрытых эмиссионных балансах появилась еще одна статья - "Золото на счетах Правления "Союззолото". Это акционерное общество занималось добычей золота и предоставляло Правлению Госбанка свои сертификаты в качестве гарантии будущих поставок. Иными словами, в обеспечение эмиссии ставилось еще не добытое золото. Так, в балансе на 27 сентября 1928 г. числилось золото в кладовой на 19,9 млн руб., на счетах НКФ - 49,5 млн руб., на счетах "Союззолото" - 41,3 млн руб. Притом за три квартала 1927/28 хозяйственного года государству от этого акционерного общества реально поступило золота лишь на 12 млн руб.
Юровский же все еще не был освобожден от обязанностей представителя Наркомфина в Совете Эмиссионного отдела, и его подпись продолжала стоять под опубликованными эмиссионными балансами, хотя он с начала 1928 г. перестал подписывать их подлинники. В этой ситуации он 6 октября написал новую записку Брюханову и председателю Совета Эмиссионного отдела. В ней он уже официально просил освободить себя от работы в Совете...
Реакцию на свою записку Юровский вряд ли мог предвидеть. Так как она была подана в момент острой борьбы Сталина с Рыковым, то подозрительный генсек увидел в ней попытку беспартийных специалистов выступить на стороне его оппонента, который и сам предлагал внести примерно такие же изменения в политику. 11 октября Политбюро приняло решение об освобождении Юровского от обязанностей начальника валютного управления и члена коллегии Наркомфина.
Однако принятием соответствующего постановления Совнаркома было оформлено только снятие Юровского с поста начальника валютного управления. Рыков попытался сохранить его в качестве члена коллегии Наркомфина. Для этого 9 ноября Брюханов обратился в Политбюро с запиской, в которой просил отменить решение от 11 октября о выводе Юровского из состава коллегии. Он так мотивировал свою просьбу: "Я считал и продолжаю считать г.Юровского самым ценным работником из состава беспартийных спецов Наркомфина и Госбанка, всегда прямо и открыто выражающим свое мнение по самым ответственным вопросам финансовой работы и финансовой политики... Беспартийные специалисты, работающие во всех наших аппаратах, расценивают Юровского как финансиста очень высоко. Имя Юровского (не только для них, но и для заграничных теоретических и деловых финансовых кругов) - не без оснований связывается с нашей денежной реформой 1924 г., активную руководящую роль в проведении которой он играл... Я считал бы совершенно неправильным административное устранение Юровского от работы в Наркомфине (а это неизбежно будет результатом его исключения из коллегии), которое несомненно будет истолковано всеми беспартийными сотрудниками как кара за выражения своего несогласного с начальством мнением и превратит их на будущее время в бессловесных исполнителей". Эта просьба рассматривалась на трех заседания Политбюро и только 13 декабря оно все-таки согласилось его удовлетворить, и Юровский был оставлен в составе коллегии Наркомфина.
Что же касается методов показа твердоценного обеспечения в эмиссионных балансах, то по существу они не изменились после записки Юровского. Только статья "Золото на счетах Правления "Союззолото" как самостоятельная была ликвидирована и включена в статью "Золото на счетах НКФ". В результате эмиссионные балансы продолжали все дальше отдаляться от реальности. Например, на 1 июня 1929 г. в кладовой Эмиссионного отдела имелось золота на 22,2 млн руб., в то время как по статье "Золото на счете НКФ" числилось 158,2 млн руб. Иными словами, эмиссия червонцев обеспечивалась в основном будущей добычей.
>12 июля 1928 г. Юровский, как представитель Наркомфина в совете Эмиссионного отдела Госбанка, направил Наркому финансов Н.П.Брюханову записку, в которой выразил коренное несогласие с используемыми при составлении эмиссионных балансов методами показа твердоценного обеспечения. Суть проблемы состояла в следующем. По закону червонцы должны были быть не менее чем на 25% обеспечены драгоценными металлами, в первую очередь золотом, и инвалютой. Инвалюта в основном хранилась на срочных и текущих счетах в надежных заграничных банках, а золото - преимущественно в кладовой Эмиссионного отдела Госбанка (кроме того, небольшая часть на аффинажном заводе, в пути, на монетном дворе). Причем в первые годы выпуска червонцев в эту кладовую нередко приглашались иностранные делегации, для того чтобы весь мир убедился в действительном наличии твердоценного обеспечения. Эмиссионные балансы публиковались дважды в месяц на 1-е и 16-е число, и их внимательно изучали за границей, пытаясь понять действительное валютное положение страны.
Чтобы избежать проблем следовало изменить закон - зафиксировать, скажем, что золотой червонец обеспечивается _не только_ золотом, а металлом, углем, нефтью, зерном и т.д. и т.п.
И не пришлось бы Юровскому подавать в отставку. Водили бы экскурсии и независимых оценщиков в угольные разрезы и зернохранилища, или на Днепрогэс - как и делали в реальности с делегациями зевак. В нашем случае зеваки бы не пялились бестолку на достижения сталинской индустриализации, а считали бы мощность турбин и сроки гашения выданных советской власти кредитов энергией Днепрогэса.
Дмитрий Кобзев
>Чтобы избежать проблем следовало изменить закон - зафиксировать, скажем, что золотой червонец обеспечивается _не только_ золотом, а металлом, углем, нефтью, зерном и т.д. и т.п.
>И не пришлось бы Юровскому подавать в отставку. Водили бы экскурсии и независимых оценщиков в угольные разрезы и зернохранилища, или на Днепрогэс - как и делали в реальности с делегациями зевак. В нашем случае зеваки бы не пялились бестолку на достижения сталинской индустриализации, а считали бы мощность турбин и сроки гашения выданных советской власти кредитов энергией Днепрогэса.
А поподробнее? Куда, по каким линиям, в каком количестве предполагался экспорт энергии Днепрогэса?