...не стоит так резко рефлексировать.
.
Pout пишет в сообщении:77389@kmf...
> либо-либо. И снова...Боже ж мой... "Не тот флаг взяли". ..ду-ра-ки.
ну, к чему это в самом деле? двигатель внутреннего сгорания он и в африке
ДВС,
но в условиях России не всякий заточенный под западные автобаны автомобиль
проедет, да и есть места, где он вообще бесполезен, зачем его во все щели
совать? А принцип ДВС'а очень неплох, согласен.
"Ударим автопробегом по бездорожью и разгильдяйству" (с)
> Одним словом, из старых тут споров- тех же щей пожиже влей. Вдобавок
> Ваши оппоненты ведут разговоры в "нормативном"дискурсе, а не в
> "диагнозно-прогнозном". Нормативный- долженствующий. Как было на самом
> деле, а не по "довлеющей идее", им не важно.
нормативный, дискурс.... хорошие словечки, но вместо ожидаемого
словаря-сборника (для ликбеза) Вы почему-то выкатили юморные подборки. А
потом охаете про дураков с не тем флагом и дискурсом.
Я, конечно, ценю Вашу помощь по разъяснениям и кучу ссылок Вами даденых, но
уж больно Вы нетерпеливы - это с чистого листа просто обучаться, а
переучиваться и разгребать кашу в голове - это уже несколько сложнее.
> Прочли бы вместо самопальных "довлеющих идей" своих - хоть разок
> "Краткий курс истории ВКП(б)",священное писание классического периода.
хорошая подсказка, спасибо. Как-то не приходило в голову.
> Нэ важно. Усе уже определено. Он либо студент-марксид, либо
> патриёт-нацыоналист.
>
> Но комментс.
кем определено? что Вы бушуете?
> Идея о "поляризме" либерализма-коммунизма, как глобальных систем,
> пока СССР не рухнул,была стандартной и у тех и у других и по-разному
> обыгрывалась. (Последним-Зиновьевым).Схематично и просто это можно
> выразить в виде таблички из 7-8 пунктов.
> Война кончилась, и как будто все с глаз долой - из сердца вон. Пока
> воевали,мозги были чище. И ситуация принуждала учиться,книги читать.
Ошибаетесь, дорогой Паут. Кто-то воевал, а кто-то и спал, а сейчас вот начал
глаза протирать.
Были бы мозги чище, не просрали бы страну.
"Краткий курс истории ВКП(б)" как священное писание (*)
self сообщил в новостях следующее:77446@kmf...
>
> > Одним словом, из старых тут споров- тех же щей пожиже влей. Вдобавок
> > Ваши оппоненты ведут разговоры в "нормативном"дискурсе, а не в
> > "диагнозно-прогнозном". Нормативный- долженствующий. Как было на
самом
> > деле, а не по "довлеющей идее", им не важно.
>
> нормативный, дискурс.... хорошие словечки, но вместо ожидаемого
> словаря-сборника (для ликбеза) Вы почему-то выкатили юморные подборки.
А
> потом охаете про дураков с не тем флагом и дискурсом.
> Я, конечно, ценю Вашу помощь по разъяснениям и кучу ссылок Вами
даденых, но
> уж больно Вы нетерпеливы - это с чистого листа просто обучаться, а
> переучиваться и разгребать кашу в голове - это уже несколько сложнее.
>
> > Прочли бы вместо самопальных "довлеющих идей" своих - хоть разок
> > "Краткий курс истории ВКП(б)",священное писание классического
периода.
>
> хорошая подсказка, спасибо. Как-то не приходило в голову.
>
Нормативный дискурс - это обычная вещь,ничего ругательного. Но
люди обижаются. Несколько раз тут рассказывал, как бодался с
магом-либералом и предъявлял ему особенности его магического мышления.
Вот в ответ на очередное наставление по госполитике со слоами " я
_всегда_говорю, что государство должно сделать" - и был ему предъяален
этот его собственный аргумент. Признак господствующего нормативного
дискурса
Беседа была длинной и прдъявлены были и другие отличительные черты
такого способа изложения и мышления. По поводу такого "предъяления
действительности того, чем она обязана быть" отметились в частности
молодые Маркс и Энегельс. Вопрос о том, что такое "должно быть" в разных
дискурсах. Что-то вроде "Мы не предъявляем действительности истину с
криком - "На колени, вот она перед вами!". Мы развиваем истину самой
действительности из _ее собственных предпосылок_". Это кажется
1845год,"Немецкая идеология". Вот она, разница. (Цитата неточна, там
было чище по форме).
Разумеется, "навязывание долженствования" бывает разной
интенсивности и насыщенности. У некоторых сплошь - как у того
мага-Шитова, на то он и маг.Чистой воды нормативный дискурс, и сам
человек это прекрасно осознает - он по жизни такой крутой бонапарт,
возглавляющий ТОО из одного человека(правда, и он опешил от слова)
В крупных масштабных "писаниях" дискурс бывает разный даже у одних
и тех же авторов. "Капитал"не написал нормативно. "Советская
цивилизация" не написана. Там проблемный , диагнозно-прогнозный стиль
изложения
Теперь второе. По мучающей проблеме"и какой же был микс марскизма
и архаизма у вождей". Вышло несколько интересных книг и работ. Уже
цитировался несколько раз Б.Илизаров "Тайная жизнь Сталина"(по
материалам библиотеки и архива)М."Вече" 2002. Отличная работа в НЛО
ном.22 Гловиньский "Краткий курс ВКПб как мифическое сказание". И
поганая,но информативная работа Вайскопфа "Писатель Сталин". Лучше их и
почитать, потому что пересказ только упрощает интересный предмет. И
естессно претензии к пересказу будут - неясно-де и грубо. Ну и бог с
ним.
Как читатть "Краткий курс", чтобы увидеть и марксистский
дискурс,и сплав его с архаикой,коротко есть у двух последних. А сама
библия, священное писание большевизма - на сайте где труды Сталина.
Наиболее чистый случай - это знаменитая 4ая глава,ее Сталин и написал.
Прямо в самом начала книги ("Курса") Гловиньский указывает
главные особенности "наррации"(способа писания). Ну невозможно все
пересказать, хотя , повторюсь,простым глазом увидеть это было трудно. Др
сих пор это едва ли не единственная работа. Почему - да потому. Потому
что тупые были те, кто смотрел на книгу без вооруженного семиотикой и
прочим современным интсрументом глазом.
И видели только "вульгаризацию" или"топорность"
В первом абзаце "Курса" назван главный объект наррации и что ему
предстоит совершить. Простой ответ - коллективный объект повествования -
партия (но с примечанием - - в центре стоят два вождя)
Главная идейная посылка. Большевикам была
"задача"(телеологическая) построить новый мир.Мир нового
типа,победившего социализма и социальной справедливости. В нем
единственно верная идеология победила всех врагов,смела все препоны и
пришла к власти.
Ничего случайного и частного в книге нет. Любой объект
рассматривается с ТЗ истории большевизма, через призму истории партии.
В Крактом курсе исключены все отсылки, кроме отсылок к
"классикам".
Главный сюжет - как партия боролась с врагами.
Главный враг - не язычники и не внешние протвиники (враги
трудящхся -эксплуататоры), а еретики (прочие кроме магистральной линии в
рабочем движении - соц-демократы ,затем эсеры и пр.)
Это опять же видно уже на первой странице, во Введении. 9Под
таким углом и стОит чиать книгу)
Но враги кругом, атаки ведутся со всех сторон. Поэтому
сквозной модус действия - борьба. Какая борьба - классовая. *В философии
это тоже подчеркивается -приматом борьбы, а не
единства.противоположностей, и антагонистическим характером
противоречий)
Если приглядеться,то и абстрактные силы и стихии,"основные
законы" в философии Краткого курса - это не безличные силы. Это
переряженные "акторы"(действующие лица). ВИдение нарратора книги - через
акторов.
Доктрина не только телеологична,но и магико-романтична. Классы
и т.п. представляются как живые сущсетва с их желаниями, целями,скажем
хитрыми,коварными, а борьба понимается буквально - как борьба боксеров
на ринге.
Мощная скрытая телеологичность мышления Сталина. Отсюда
претензии (якобы присущие только марксизму) к "прогрессизму",
целеполаганию, "линейной истории" и предзаложенности. Архаика в
применении к 20 веку тут. "Общество"(еще один субъект) в своем
развитии выдвигает перед собой разные цели, соответствующие
его"возрастной стадии" и расстановке сил. Идеи и теории тоже
предопределены.Это социальные устнановки,подверженные такому же процессу
старнения,обновления . У них есть "задачи" (именно не "значения", а
"задачи",псотавленные "историей") - например, у реакционных - мешать. У
прогрессивных - споспешествовать победе.
Дальше разбор описания (слов,глаголов)как идет борьба.Разбор
формул, описывающих действия врга или там наоборот, партии. Скажем,
"разгром" бывает и прогрессивный(даже чаще), и реакционный. Разгрому
подвергается не только группа,но и доктрина.
Некоторые другие черты см. у Илизарова
и т.д
отрывки из Вайскопфа и Илизарова(я как-то постил).
Тотальная гиперболизация того или иного частного обстоятельства
производится в виде развертывания якобы вытекающих из него неминуемых
выводов, которые проецируются в будущее. "Чтобы руководить, надо
предвидеть", - заметил как-то Сталин.
...
Больше всего, однако, перспектива смахивает на популярную
западноевропейскую сказку о молочнице или о глупой невесте, разбившей
кувшин с молоком, - либо на ее кавказские аналоги вроде грузинской
сказки "Спор из-за ничего". Сюжеты такого типа в фольклористике
называются цепными, или кумулятивными (cumulative tales,
Kettenmaerchen). В. Пропп, посвятивший им специальное исследование,
отмечает, что в них "самые события ничтожны (или начинаются с
ничтожных), и ничтожность этих событий иногда стоит в комическом
контрасте с чудовищным нарастанием вытекающих из них последствий и с
конечной катастрофой (начало: разбилось яичко, конец - сгорает вся
деревня)" .
Если учесть, что "основной художественный прием этих сказок состоит в
каком-либо многократном повторении одних и тех же действий или
элементов" , то в фольклорно-кумулятивном нарративе мы легко распознаем
один из важнейших источников бесконечных тавтологий Сталина, включая
сюда и его ступенчатые квазилогические композиции. Цепь, звенья - один
из самых любимых его образов, который он воспроизводит с маниакальной
настойчивостью:
"В этот период основным звеном и основной задачей в цепи звеньев и в
цепи задач оказалось создание общерусской нелегальной газеты".
Реализация этой постоянной метафоры может войти у него в прямое
столкновение с законами физики:
"Очевидно, что "верх" и "низ" представляют тут одну цепь, и если цепь
порвалась внизу, то должна пасть вся цепь".
Наряду с футурологическими прогнозами, нередкая у Сталина разновидность
кумулятивных композиций - синхроническое, но тоже поэтапное расширение
начальной посылки, осуществляемое посредством присоединения к ней все
новых и новых логических звеньев, так что исходное явление становится
ядром некоей грандиозной структуры обычно отрицательного свойства. Этот
подход он отрабатывал еще на родном Кавказе. В не раз цитировавшейся
здесь брошюре 1905 г. "Коротко о партийных разногласиях" он
соответственно оспаривает своего меньшевистского оппонента:
"Автор упрямо твердит, будто "ленинизм в корне противоречит марксизму",
он твердит, не понимая, куда приведет его эта "идея". Поверим ему на
минуту, что ленинизм в самом деле "в корне противоречит марксизму". А
дальше? Что из этого получится? Вот что. "Ленинизм увлек за собой"
"Искру" (старую "Искру") - этого не отрицает и автор, - следовательно, и
"Искра" "в корне противоречит марксизму". Второй съезд партии
большинством 35 голосов признал "Искру" центральным органом партии и с
большой похвалой отзвался о ее заслугах, следовательно, и этот съезд, и
его программа, и его тактика "в корне противоречат марксизму": Смешно,
не правда ли, читатель?"
....
Сталин - "величайший дозировщик", по классическому определению
Бухарина, - сам всегда действует по тому же кумулятивному методу,
который он приписывает, в частности, революционным движениям:
"Революция развивается обычно не по прямой восходящей линии, в порядке
непрерывного нарастания подъема, а путем зигзагов, путем наступлений и
отступлений, путем приливов и отливов, закаляющих в ходе развития силы
революции и подготавливающих их окончательную победу".
Это физиологическая тактика удава, заглатывающего козленка не сразу, а
по частям. "Материал" же для любого, особенно истребительного, действия
накапливается исподволь, поэтапно , почти неприметно для завороженной
жертвы, пока его количество не перейдет в смертоносный качественный
"скачок" - рывок удава - ибо тут, как всегда, вдохновляющим примером для
Сталина служит превозносимая им марксистская диалектика, о которой он
писал в "Кратком курсе истории ВКП(б)":
"Диалектика рассматривает процесс развития не как простой процесс роста
а как такое развитие, которое переходит от незначительных изменений к
изменениям открытым, к изменениям коренным, к изменениям качественным,
где качественные изменения наступают не постепенно, а быстро, внезапно,
в виде скачкообразного перехода от одного состояния к другому состоянию,
наступают не случайно, а закономерно, наступают в результате накопления
незаметных и постепенных качественных и количественных изменений" .
Чтобы лучше оценить судьбоносную роль Сталина в экспансии мирового
коммунизма, следует принять в расчет этот синтез марксистского учения с
универсальным фольклорно-архаическим примитивом, достигнутый при его
активнейшем участии. В своей работе о цепных сказках Пропп писал:
"Принцип кумуляции ощущается нами как реликтовый Эти сказки уже не
соответствуют нашим формам сознания и художественного творчества. Они -
продукт каких-то более ранних форм сознания Примитивное мышление не
знает времени и пространства как продукта абстракции Оно знает только
эмпирическое расстояние в пространстве и эмпирический отрезок времени,
измеряемый действиями. Пространство и в жизни, и в фантазии
преодолевается не от начального звена непосредственно к конечному, а
через конкретные реально данные посредующие звенья: так ходят слепые,
перебираясь от предмета к предмету. Нанизывание есть не только
художественный прием, но и форма мышления вообще, сказывающаяся не
только в фольклоре, но и на явлениях языка. Но вместе с тем сказка
показывает уже и некоторое преодоление этой стадии. Эти сказки у нас -
удел детей, новых типов не создается. Искусство их рассказывания
закономерно приходит в забвение и упадок, уступая место новым, более
соответствующим современности, формам повествования" .
....
деградировавший нарратив задолго до того воскресает сперва у Плеханова,
любившего кумулятивную аргументацию, а затем у его мятежного ученика -
Ленина, на поучения которого резонно ссылается Сталин:
"В поворотные моменты движения всегда выдвигается какой-либо основной
лозунг, как узловой, для того, чтобы, ухватившись за него, вытянуть
через него всю цепь. Ленин так учил нас: найдите основное звено в цепи
нашей работы, ухватитесь за него и вытягивайте его для того, чтобы через
него вытянуть всю цепь и идти вперед".
Пересказывая этот пассаж из ленинской статьи "Очередные задачи советской
власти", Сталин, правда, оборвал цитату. В подлиннике далее стоит
оговорка: "порядок звеньев, их форма, их сцепление, их отличие друг от
друга в исторической цепи событий не так просты и не так глупы, как в
обыкновенной, кузнецом сделанной, цепи". С учетом этой купюры было бы
заманчиво считать, будто Сталин, как всегда, "вульгаризировал"
глубокомысленного Ильича. Между тем в цепных притчах (хотя и более
редких) последнего грохочет такой же точно пафос пробудившегося
примитива, которому отныне суждена долгая жизнь. Кумулятивна вся
созданная им партийная организация, кумулятивна и его творческая
фантазия. Вот, к примеру, ленинская система концентрических кругов,
примененная к русской истории в его известной заметке "Памяти Герцена"
(1909). Несколько поколений революционеров поочередно вырывают друг
друга из объятий Морфея:
"Узок круг этих революционеров. Страшно далеки они от народа. Но их дело
не пропало. Декабристы разбудили Герцена. Герцен развернул революционную
агитацию. Ее подхватили, расширили, укрепили, закалили [типично
кумулятивный напор однородных перечислений] революционеры-разночинцы,
начиная с Чернышевского и кончая героями "Народной воли". Шире стал круг
бойцов", и т. д.
С этой сказкой о репке стоит сравнить параноидальную модель, которая
через десять лет появится у Ленина в его "Письме к рабочим и крестьянам
по поводу победы над Колчаком":
"Малейшее нарушение советского порядка есть уже дыра, которую немедленно
используют [ср. такую же фатальную "дыру", "щелочку" во многих
рассуждениях Сталина], - есть зацепка для побед Колчака и Деникина.
Преступно забывать, что колчаковщина началась с маленькой неосторожности
по отношению к чехословакам, с маленького неповиновения отдельных
полков".
Могут возразить, что фольклорная замшелость аргументации обусловлена
здесь культурным уровнем самого адресата. Однако Ленин довольно охотно
использует ее и в своих программных выступлениях. Его утопия сплоченной,
монолитной организации внушала ему этот параноидальный ужас перед любым
зазором, "щелью", грозящей хаотическим разрушением целого. Уже в
базисном манифесте раннего большевизма - "Шаг вперед, два шага назад" -
Ленин, возвращаясь к недавнему спору с меньшевиками о пресловутом первом
пункте партийной программы, заявил:
"Всякое м а л е н ь к о е разногласие может получить о г р о м н о е
значение, если оно послужит исходным пунктом п о в о р о т а к известным
ошибочным воззрениям и если эти ошибочные воззрения соединятся, в силу
новых и добавочных расхождений, с а н а р х и ч е с к и м и действиями,
доводящими партию до раскола Маленькая ошибка Мартова и Аксельрода по
первому представляет из себя маленькую щель в нашей посудине". И
мартовцы "направляют в с е усилия на то, чтобы сделать щель большой,
чтобы расколоть посудину".
Вскоре он сам же и расколол эту "посудину". Но точно такой же страх
нагнетается через много лет в его борьбе против любых фракций и
разногласий уже в собственной, большевистской партии, - например, в
очень важной статье "Еще раз о профсоюзах" (1921), где неудержимая
гиперболизация сопровождается столь же обязательным наращиванием
повторов:
"Всякий знает, что большие разногласия вырастают иногда из самых
маленьких - ничтожных даже вначале - расхождений. Всякий знает, что
ничтожная ранка или даже царапинка, которых каждому приходилось получать
в своей жизни десятками, способна превратиться в опаснейшую, а то и в
безусловно смертельную болезнь, е с л и ранка начнет загнивать, е с л и
возникает заражение крови. Так бывает во всяких, даже чисто личных,
конфликтах. Так бывает и в политике. Любое, даже ничтожное расхождение
может стать политически опасным, если является возможность того, что оно
разрастется в раскол, и притом такой именно раскол, который способен
поколебать и разрушить все политическое здание".
Короче, все эти пещерные сюжеты, выпущенные на волю революцией,
коммунистическая власть - в силу и внутренней потребности, и
пропагандистских нужд - стала актуализировать с первых своих дней - и
сразу же в ответ ей угодливо раздались кумулятивные агитки "лучшего и
талантливейшего поэта советской эпохи" ("Всем Титам и Власам РСФСР",
"Сказка о дезертире...", "Сказка для шахтера-друга", "История про
бублики" и пр.). Было здесь что-то созвучное самой
конспиративно-магической эстетике режима, опознающей себя в реликтовых
формах фольклора. Возводя стремительную градацию присоединяемых друг к
другу явлений, фольклорное сознание любуется самой их накопительностью
или же захватывающей диспропорцией между мизерными масштабами первичного
объекта либо события, занимающего ничтожное с виду место на шкале
реалий - и его незримым, но сверхмощным детерминистским потенциалом,
реализованным к концу ряда и замыкающем все его движение.
Некий аналог этому латентно нарастающему результату образует у Сталина
описанная выше "диалектика" пропорций: всего пять или десять процентов
истины тождествены целостной картине; чуть приметная, третьестепенная
тенденция, прослеженная в ее гипотетическом развитии, "целиком и
полностью" вытесняет вроде бы куда более массивные, весомые факторы,
обреченные, однако, на регресс и уничтожение, а потому наделенные уже
сейчас крайне зыбким онтологическим статусом. Как обычно, сталинская
специфика состояла тут скорее в неимоверном, гротескном заострении и
эффективнейшей утилизации черты, свойственной всему большевизму. Ибо то,
что для других коммунистических лидеров служило лишь одним из
употребительных приемов, для Сталина изначально было жизненной
потребностью, пронизывающей все его сочинения.
СТАЛИН. ШТРИХИ К ПОРТРЕТУ
НА ФОНЕ ЕГО БИБЛИОТЕКИ И АРХИВА
книга Анатоля Франса "Последние страницы", фрагменты которой были изданы
до войны в СССР. Сталин сделал отметки в тексте и на полях, а также
оставил несколько замечаний.
У Франса речь шла о Боге: "Мысли, которые мы приписываем ему, исходят от
нас самих; мы бы их имели, если бы и не приписывали их ему. И не стали
бы от этого лучше". "Люди подчиняются своим собственным выдумкам. Они
сами создают богов и повинуются им". Сталин синим карандашом двумя
горизонтальными линиями на полях отметил первый тезис и подчеркнул
первое предложение последнего фрагмента, а рядом написал: "Известная
истина!". Еще до Франса Сталин не раз должен был сталкиваться с
подобными мыслями, высказанными Марксом или Энгельсом, а может быть, и
Фейербахом.
Как многие в XX в., он чаще гнал от себя мысли о религии, о вере, но
бывали в его жизни минуты, когда эти мысли все же прорывались в сознание
и тревожили его. Франс написал: "Христианство есть возвращение к самому
первобытному варварству: идея искупления..." Фраза обрывается. А бывший
ученик православной семинарии Иосиф Сталин на полях насмешливо чиркнул:
"Так его!!!" [5].
----------
в биографии Сталин вправе был о себе написать:
"Круг вопросов, занимающих внимание Сталина, необъятен: сложнейшие
вопросы теории марксизма-ленинизма - и школьные учебники для детей;
проблемы внешней политики Советского Союза - и повседневная забота о
благоустройстве пролетарской столицы; создание Великого северного
морского пути - и осушение болот Колхиды; проблемы развития советской
литературы и искусства - и редактирование устава колхозной жизни и,
наконец, решение сложнейших вопросов теории и практики военного
искусства" [73].
Отметим, что не только разработка теории марксизма и успехи в войне
вошли в список важнейших деяний вождя, но, что для нас особенно
примечательно, - работа над школьными учебниками, прежде всего
учебниками по истории.
--------
Как в электрическом поле эти условные знаки не несут в себе по
отдельности никакой нагрузки, но соединенные вместе приобретают
исключительное значение. Находясь уже ближе к концу жизни Сталин
поставил себе в заслугу умение всесторонне учитывать все плюсы и минусы:
"Сталин мудр, нетороплив в решении сложных политических вопросов, там
где требуется всесторонний учет всех плюсов и минусов"
он сделает еще один подарок младшему сыну. И на этот раз подарок со
"смыслом".
В 1938 г. после многолетних усилий коллектива авторов, можно даже
сказать всего пропагандистского аппарата партии, включая и самого
Сталина, после многочисленных редактур вышла в свет воистину всемирно
известная работа "История ВКП(б). Краткий курс". Сталин так сжился с ее
текстом, так его отточил на свой лад, что убедил себя, что он может
претендовать на авторство. Других "убедить" было легче. Поэтому в
официальной биографии так и указано: "В 1938 году вышла в свет книга
"История ВКП(б). Краткий курс", написанная товарищем Сталиным и
одобренная комиссией ЦК ВКП(б)" [75].
Первые ее издания вышли большими тиражами и несколькими заводами.
Разумеется, самым простым и дешевым было массовое издание в картонном
переплете. Но одновременно "Краткий курс" издали и в более дорогих
переплетах и большими, чем обычно, форматами. В архиве Сталина
сохранились как первые, так и промежуточные варианты книги, а также и
окончательные, увидевшие свет экземпляры "Краткого курса". Особое,
возможно, подарочное издание вышло в парчовом темно-малиновом переплете
(царский цвет!), отпечатано на дорогой мелованной бумаге красивым
крупным шрифтом. Не знаю, были ли еще другие подобные экземпляры, а если
были, то кому они достались, но на первом листе "малинового" издания,
что хранится в архиве, размашисто написано любимым красным очень мягким
карандашом: "Васе от Сталина".
Конечно, подарок есть подарок, и дело дарителя, как оформить его своему
сыну. Но обратим внимание на то, что эта специфическая книга была
подарена 18-летнему юноше с примитивно-дидактическим смыслом.
Многочисленные свидетели отмечают, что Сталин был человеком в высшей
степени скрытным. Даже очень близкие к нему люди никогда не были
допущены к его душевным движениям, а тем более к сомнениям и колебаниям.
И его вторая жена Надежда, которую, как утверждают все их знавшие, он,
без сомнения, любил, не была допущена к его глубинным политическим
замыслам. Совсем не пользовались доверием его родственники. Не доверял
детям, когда те подросли,, - никаких своих серьезных помыслов и
размышлений не доверял. Но книге он доверял многое, может быть,
справедливо полагая, что вряд ли кто посмеет ее открыть без ведома
хозяина. И пока он был жив - мир жил по его законам.
Если он действительно был одинок, особенно после смерти жены и
уничтожения не только всех своих бывших товарищей, но и самых близких
людей, то, видимо, книга в какой-то степени, заменяла ему друзей и
поверенных. Почти ни в одном из изданий, а их только в РГА СПИ на
сегодняшний день не менее 500, нет того, что говорило бы о его
нарочитости или о том, что он заранее рисуется перед будущими потомками
и исследователями его жизни. Нет, он действительно работал с книгой,
часто искренно жил тем, что там находил. Но в подарке Василию содержится
отчетливое желание показать сыну, как надо читать и ценить при этом
"творчество" отца, как "положено" работать с книгой.
Малиновый экземпляр "Краткого курса" весь разлинован разноцветными
мягкими карандашами, разрисован различными и тоже разноцветными
стрелками и кружками: красный, фиолетовый, синий, зеленый, простой и
сиреневый карандаш. Здесь представлен весь тот спектр цветов, которым он
обычно пользовался, прочитывая, как он сам утверждал, не менее 500
страниц в день. В этом издании нет только следов чернил и так
называемого "химического карандаша", а в других случаях он часто
пользовался ими. Вопреки расхожему мнению цвет карандаша не играл особой
роли и не придавал пометам какую-то особую значимость,
точнее -различными карандашами Сталин пользовался не столько для того,
чтобы что-то резче выделить, сколько для того, чтобы не запутаться
самому. Он был трудолюбивым чтецом и, как уже говорилось, у него была
редкая привычка читать особо значимые книги несколько раз. Похоже, что
цвет карандаша позволял ему сразу видеть, в какой из очередных заходов
он размышляет над текстом и что ему думалось раньше.
В подарке сыну все несколько иначе, особенно в первых главах. Красным
карандашом он подчеркнул все, что относится к Ленину и большевикам,
сиреневым (черным он пользовался редко) текст, характеризующий Мартова,
меньшевиков и вообще всяческих оппозиционеров, т.е. врагов. Вот как это
выглядит в одном из абзацев:
"Формулировка Ленина говорила, что членом рартии может быть всякий, кто
признает программу партии, поддерживает партию в материальном отношении
и состоит членом одной из организаций", - подчеркнуто красным
карандашом.
А следующая фраза: "Формулировка же Мартова, считая признание программы
и материальную поддержку партии необходимыми условиями членства в
партии, не считала, однако, участие в одной из ее организаций партии
условием членства в партии" - сиреневым карандашом [76].
Напрашивается мысль, лежащая на поверхности, - похоже он с детства делил
весь мир на две несоединимые половины, как в Евангелии. Видимо, и сыну
хотел внушить этими цветовыми сигнатурами "правильное" прочтение и
толкование этого воистину сакрального текста. Забегая вперед, отметим,
"Краткий курс" был создан из исторической пустоты, из одной лишь
мысленной конструкции, но благодаря особой силе "автора", эта дикая
конструкция способна была творить полнокровную (буквально!) историческую
реальность. Основы конструкции "Краткого курса" до сих пор громоздятся в
умах тех, кто жил на территории СССР, и даже тех, кто учится сейчас в
России и во многих странах СНГ. Но эта тема требует особого и более
подробного разговора.
Перед нами в 1938 г. уже не отец, а Вождь и Учитель, даже для младшего
сына. Сталин хотел оставить Василию и своим потомкам в назидание пример
того, как именно Вождь работал с книгой, как должно эту книгу понимать,
как "отделить в ней главное от второстепенного" (любимое его
выражение!).
Генеральный секретарь ЦК ВКП(б), председатель Совета народных
комиссаров, легендарно бдящий по ночам в своем кремлевском кабинете и
думающий о всем человечестве сразу, не поленился расчертить книгу в 300
страниц до самого конца, постепенно теряя представление о смысле
задуманного. Как истинный "учитель", чрезвычайно занятый государственный
муж затратил, видимо, не один час своего драгоценного времени,
разрисовывая различными карандашами текст, обводя кружками даты,
которые, как он считал, надо сыну запомнить (так он делал всегда и для
себя). Выделял тем же красным карандашом номера пунктов в выводах. Такие
номера он особенно любил ставить как в своих рукописях и книгах, так и в
опубликованных текстах других авторов. Эта любовь к пунктам придавала
его речам и письму особую дидактическую убедительность, а мыслям, даже
самым плоским, - осязаемую весомость,
В этом странноватом рисовании видно и другое. Он заранее как бы
предвосхищал "академические" издания своих произведений. К этому времени
он терпеливо проработал много похожих печатных изданий -
подготовительных и черновых трудов Ленина, Маркса и Энгельса. В них
графическим образом передавались различного рода рукописные пометы на
полях или в самом тексте книг и рукописей. И вот профессиональный
редактор дал полную волю своему неодолимому пристрастию. Его привычка
выправлять, редактировать и корректировать написанное и напечатанное
была так же органична, как стремление к безраздельному господству, к
интеллектуальному первенству или к "Учительству".
микромашинки бегают по контурам "совокупных текстов" гигантов
- скорее так. И коллективно набеганные ими контуры - первое приближение
.Вычитанные коды , фигуры, формулы пригодятся. Для того и годна
семиотика. Ей , как математике,все равно, какие коды и какой
"текст"засыпают в горловину - что причитания, что полные собрания Стали
на (главное -
чтобы максимально полные, включая то, что в архивах Илизаров и даже
Радзинский
накопали). Тут Евгений цитировал крылатую фразу из переписки Максвелла
про место математики - это жернова, которые мелят то, что в них
засыплют. Засыплют сор - выйдет пыль. Они не дураки, гоняются за
ценными исходниками. А прочие достать их полную совокупность и верно
перемолоть так и не удосужились по сю пору, в этом Вы правы.
Павел сообщил в новостях
следующее:77688@kmf...
> автора этого выражения не помню.
>
> А вот что-то я не видел кто бы у нас правильно "растолковал" Краткий
Курс. Семиотикой там, или герменевтикой ядрёнть.
>
> Видать такие эпохальные вещи только нашим супостатам и нужны. А нам -
ни к чему. Типа сами с усами: "Подумаешь Сталин! Ха! Семинарист
занюханный!"
Либо наоборот - гений всех времен и народов и канонически утвержденный
Текст, не подллежащий "расколдовывавнию". Текст Краткого курса когда
он писался- не предназначался. Это Писание. Его "принимаешь"и
становишься сопричастным правильным толкованиям, после чего картина
мира,ход времени,порядок вещей упорядочивались и становились доступными
уму и чувству. Не принявшими -оставались недоступными. Доступность кодов
текста для всех вызвана родственностью с "архаикой",но не только этим.
Гловиньский на примерах показывает, что автор(авторы) действовали по
законам канонического мифотворчества даже в ущерб возможным улчшениям
доктрины и х-зует работу как шедевр, а не как "топорную вульгаризацию",
как нам упорно тведили 50лет. Говорит и о мудрости авторов в этой
связи(например - не польстились включать триумф Победы в войне. Тут
работает приницип Писания - "ne varietur" - изменению не подлежит.
"Бегать по контурам" надо, короче, по законам жанра