От	BLS
К	Администрация (И.Т.)
Дата	23.10.2002 14:55:52
Рубрики	Прочее; Россия-СССР;

Left.RU Проект Черная книга капитализма. Часть 1: Эпоха Колумба

---

http://www.left.ru/2002/22/baumgarten72.html
-----
Антон Баумгартен
Американский Геноцид. Часть 1:
Эпоха Колумба

Традиция угнетенных учит нас, что "чрезвычайное положение,"
в котором мы живем, является правилом, а не исключением.
Мы должны прийти и к соответствующему пониманию истории.
Вальтер Беньямин, 1940.

Не празднуйте День Колумба, если вы верите, что геноцид,
расизм, рабство и опустошение земли - это зло!
Из американской листовки

Предисловие

Империализм вновь становится респектабельным во всех квартирах политической журналистики Запада. Его пропагандируют не только правые историки вроде Ниала Фергюсона в Дейли Мейл, но и Мартин Вульф в обычно рассудительной Файненшел Таймс и Филип Хеншер в либеральной Индепендент. Все соглашаются, что настало время реабилитировать идеалы и практику империализма. Противников империализма они награждают саркастическим ярлыком "политической корректности", зовут "полезными идиотами", неспособными заведовать киоском, не говоря уже о том, чтобы рассуждать о геополитике. (1) "Хотя само слово остается непроизносимым,"- писал Джон Пилджер в октябре 2001, "западная интеллигенция - как консерваторы, так и либералы - сегодня смело повторяют за Бушем и Блэром их излюбленный эвфемизм "цивилизация". Премьер-министр Италии Берлускони и бывший редактор-либерал Гарольд Эванс используют одно и то же слово, чье истинное значение основано на сравнении с теми, кто нецивилизован, ниже и может подвергнуть вызову "ценности" Запада, особенно его богом данное право властвовать над нецивилизованными и грабить их". (2) Впрочем, реабилитация империализма в буржуазной публицистике была подготовлена уже на рубеже 1990х годов такими идеологическими гуру современного капитализма, как Фрэнк Фукуяма, предложивший создать лигу "цивилизованных" наций, "способных применить силу" для поддержания порядка в Третьем мире, или англосаксонский эпигон Шпенглера Сэм Хантингтон, провозгласивший канун "столкновения цивилизаций" и призвавший крепить военную мощь Запада для защиты против Востока.

Что у литературных лакеев на языке, то у их хозяев на уме. Блэр и Строу, Буш и Рэмсфилд пока не заявляют открыто о новой империи, но все с большим вкусом используют лексику своих имперских предшественников, ведут себя с каждым днем все высокомернее по отношению к народам мира, встают в позы моральных менторов человечества. Под аккомпанимент все более чудовищных бомбежек независимых, но слабых стран империалистические парламенты объявляют себя защитниками "человеческих прав страждущих женщин Афганистана" и т.п. Не следует удивляться этой лицемерной лжи. Правящие круги Запада лишь быстро вспоминают исторический опыт эпохи классического империализма. Как напоминает нам Франк Фуреди в своей книге "Новая идеология империализма" (1994), еще недавно "моральные претензии империализма редко ставились под сомнение на Западе. Империализм и глобальная экспансия западных держав всегда представлялись в исключительно позитивном свете как крупный вклад в человеческую цивилизацию". Германский нацизм, впитавший евроамериканскую идеологию расового и культурного превосходства, был лишь особо летальным выражением этой традиции, был западным империализмом в высшей степени.

С поражением Советского Союза западный империализм, получив новую свободу действий и поистине глобальный оперативный простор, вошел, по выражению Иштвана Месароша, в свою "потенциально наиболее смертоносную фазу". Удар исламского интернационала по Нью-Йорку и Вашингтону в сентябре прошлого года драматически усилил и обострил империалистические тенденции в США и Западной Европе. И вот уже "непроизносимое" слово произносит, например, старший советник Блэра по внешней политике Роберт Купер, недавно заявивший, что "нам нужен сегодня новый вид империализма", и что "возможности и даже нужда в колонизации сегодня так же велики как в 19 веке." Купер добавил, что "слабые по-прежнему нуждаются в сильных, а сильным по-преждему нужен порядок в мире." Блэр поспешил поддержать своего советника, заявив совсем в духе Родса и Киплинга, что "мир не может подчиниться дикости фанатиков". (3) В отравленной евроамериканским шовинизмом атмосфере, органы западной пропаганды все чаще сбрасывают лицемерную маску "политической корректности" и начинают говорить на языке расизма и супрематизма. Так, обозреватель респектабельной Обзервер заявляет, что жизнь ста тысяч афганских детей недорогая цена за победу над Талибаном.

Коллектив редакторов и авторов Лефт.ру начинает серию публикаций об империалистическом геноциде, который сопровождает возникновение, развитие и триумф капитализма и субъектом которого является группа евро-американских наций. Этот геноцид начался 510 лет назад. Он продолжается и по сей день.

Капитализм и геноцид

Мифология западного империализма держится на представлении об уникальном характере европейского развития и превосходстве "западной цивилизации" над неевропейскими народами. Иделогия этого превосходства в своих многообразных формулировках, стоит в центре исторического сознания Западной Европы и поселенческих стран, созданных выходцами из Европы на захваченных у коренного населения континентах. Эта идеология в любых своих формах, от христианства и "расы господ" до "свободного рынка" и "прав человека", служила и продолжает служить оправданию западного империализма и поддержанию классового мира внутри него. Более того, идея западного превосходства завоевала широкое распространение среди неевропейских народов, прежде всего, среди их интеллигенций. Не избежал этого и марксизм. Что не удивительно. Ведь Европа была исторической родиной капитализма, и именно с европейским капитализмом были связаны надежды на социализм как самих основателей исторического материализма, так и марксистов ленинской эпохи. Если этим надеждам не суждено было сбыться, то ключевую роль здесь сыграл фактор империализма.

Но почему именно Европа стала колыбелью новой экономической формации? Почему только в ней и в ее саженце, Северной Америке, капитализм смог достичь своей империалистической стадии и тем самым обеспечить "западной цивилизации" господство над остальным миром? (Япония здесь то самое исключение, которое подтверждает правило). Есть ли какая-то взаимозависимость между историческим ростом могущества западно-европейской и затем евроамериканской цивилизации и все углубляющимся отстававанием остального человечества?

Благодаря ряду марксистских или около-марксистских историков экономического развития, мы теперь знаем, что к концу 15 столетия (по европейскому летоисчислению) Западная Европа была только одним из районов мирового протокапиталистического развития, которые включали части Северной и Центральной Африки, Ближнего Востока, Индии и Китая, и которые развивались как части единой мировой системы обмена. Ни в экономическом, ни в технологическом отношениях группы европейцев, развивавших протокапиталистическую экономику, не имели преимущества перед своими партнерами-конкурентами из торговых и мануфактурных центров стран Магриба, Индии и Китая. Классовая структура многих азиатских и африканских городов была схожа с европейской. В них существовала значительный слой протокапиталистов и наемных работников, наряду с феодальными классами и рабовладельчеством.

Такая же равномерность наблюдалась и в развитии мореходного искусства 15 века. Дальние океанские перевозки связывали торговые центры всего полушария. Африканцы совершали рейсы в Юго-Восточную Азию, индийцы в Африку, арабы в Китай и т.д. Технические инновации и новые приемы навигации быстро распространялись и становились общим достоянием. Вплоть до 16 века нельзя было говорить о каком-то отрыве европейского протокапитализма от сходных зон развития в Африке и Азии. Капитализм медленно созревал во многих частях мира. Почему же именно в Европе и именно в 16 веке он неожиданно получил такое бурное развитие, что менее чем через двести лет там произошла первая буржуазная революция (1688), положившая начало эпохе политического триумфа капитализма, а затем и Индустриальной революции?

Ответ на этот вопрос все чаще начинают связывать с годом 1492, т.е. с "открытием" и последующей колонизацией Западного полушария европейцами, а не их африканскими, арабскими, индийскими или китайским конкурентами. Но если это так, то почему все-таки это сделали именно европейцы? Ответ на этот вопрос важен для антиимпериалистической борьбы, ведь в идеологии евроамериканских империалистов это деяние Колумба занимает одно из самых почетных мест как символ присущего их расе исключительного героизма, духа исканий и т.п. В действительности, и не отнимая у Колумба и других европейских мореплавателей того, что им причитается, объяснение "открытия" Нового мира европейцами куда прозаичнее.

Мореплаватели Северной Африки вполне могли бы достичь берегов Американского континента и возможно достигли их (по крайней мере Ньюфаунленда). Но у европейцев было одно ключевое преимущество - легче всего достичь Америку было из иберийских портов. Отчасти, дело было в расстоянии. Самые южные из больших портов Африки были удалены на 3 тысячи миль дальше от побережья Америки, чем морские базы Канар, откуда стартовал Колумб. И на 5 тысяч миль дальше от побережья, где было с кем торговать или кого грабить. Расстояние от Китая до северозападного побережья Америки было еще больше, а до богатой Мексики тем более. К этому надо прибавить фактор ветров. От Канар до Вест-Индии дуют восточные или торговые ветра, а севернее западные. Иберийские мореплаватели могли использовать циркуляцию ветров, которая позволяла пересечь океан и вернуться. Иначе говоря, при всех равных условиях, вероятность для иберийского корабля совершить круговое плавание в Вест-Индии была неизмеримо выше, чем для африканского корабля достичь Бразилии или для китайского Калифорнии. Были и другие факторы. В конце 15 века коммерческое мореплавание в портах Магреба страдало от политического и экономического упадка, вызванного победами иберийцев и турков. Кроме того, они контролировали сухопутные маршруты в Судан и золотоносные районы, т.е у них, как и у африканцев, не было особых стимулов для долгих трансокеанских экспедиций. В отличие от европейцев, у которых не было своих дешевых источников золота.

В результате плавания Колумба они нашли куда больше, целый "Новый мир", населенный многочисленными народами. Молниеносно покорив эти народы, европейцы приступили к беспощадной эксплуатации природных и человеческих ресурсов захваченного ими континента. Именно, с этого момента начинается рывок, сделавший к концу 19 века евроамериканскую цивилизацию господствующий над остальными народами планеты.
Замечательный географ-марксист Джеймс Блаут, в своей новаторском исследовании "Колонизаторская модель мира" рисует широкую картину ранне-капиталистического производства в колониальной Южной Америки и показывает ее ключевое значение для становления европейского капитализма. (5) Необходимо вкратце суммировать его выводы.

Драгоценные металлы

Благодаря завоеванию Америки, к 1640 году европейцы получили оттуда как минимум 180 тонн золотого бульона и 17 тысяч тонн серебра. Это официальные данные. В действительности, эти цифры можно смело умножить на два, принимая во внимание плохой таможенный учет и широкое развитие контрабанды. Огромный приток драгоценных металлов привел к резкому расширению сферы денежного обращения, необходимого для становления капитализма. Но, что еще важнее, свалившееся на них золото и серебро позволили европейским предпринимателям платить более высокие цены за товары и труд и тем самым захватить главенствующие высоты в международной торговле и производстве, оттеснив своих конкурентов - групировки неевропейской протобуржуазии, особенно в районе Средиземноморья. Оставляя пока в стороне роль геноцида в добыче драгоценных металлов, как и других форм капиталистической экономики в колумбовой Америке, необходимо отметить и важный аргумент Блаута о том, что сам процесс добычи этих металлов и экономическая активность необходимая для его обеспечения являлись прибылеобразующими.

Плантации
В 15-16 вв. коммерческое и феодальное производство сахара было развито по всему Средиземноморью, а также в Западной и Восточной Африке, хотя в Северной Европе все еще предпочитали мед, благодаря его более низкой стоимости. Уже тогда сахарная промышленность была немаловажной частью протокапиталистического сектора в экономике Средиземноморья. Затем в течение всего 16 века идет процесс бурного развития сахарных плантаций в Америке, который заменяет и вытесняет производство сахара в Средиземноморье. Таким образом, пользуясь двумя традиционными выгодами колониализма - "свободной" землей и дешевым трудом - европейские протокапиталисты устраняют своих конкурентов с их феодальным и полуфеодальным производством. Ни один другой вид промышленности, заключает Блаут, не был так важен для развития капитализма до 19 века, как сахарные плантации в колумбовой Америке. И данные, которые он приводит, действительно, поражают.

Так в 1600 году из Бразилии экспортировали 30 000 тонн сахара с продажной ценой в 2 миллиона фунтов стерлингов. Это примерно в два раза больше, чем стоимость всего британского экспорта за тот год. Напомним, что именно Британию и ее товарное производство шерсти историки-евроцентристы (т.е. 99% всех историков) считают основным двигателем капиталистического развития в 17 веке. В том же году, подушный доход в Бразилии (за исключением индейцев, конечно) был выше, чем в Британии, которая сравнялась с Бразилией только позже. К концу 16 века норма капиталистического накопления на бразильских плантациях была так высока, что позволяла удваивать производство каждые 2 года. В начале 17 столетия голландские капиталисты, контролировавшие значительную часть сахарного бизнеса в Бразилии, провели подсчеты, которые показали, что годовая норма прибыли в этой отрасли составляла 56%, а в денежном выражении, почти 1 миллион фунтов стерлингов (фантастическая сумма для того времени). Причем, эта прибыль была еще выше в конце 16 века, когда стоимость производства, включая покупку рабов, составляла лишь одну пятую дохода от продажи сахара.

Сахарные плантации в Америке занимали центральное место в становлении раннекапиталистической экономики в Европе. Но кроме сахара, был еще табак, были специи, красители, была огромная рыболовецкая промышленность на Ньюфаундленде и других местах Восточного побережья Северной Америки. Все это тоже было частью капиталистического развития Европы. Исключительно прибыльной была и работорговля. По подсчетам Блаута, к концу 16 века в колониальной экономике Западного полушария работало до 1 миллиона человек, примерно половина которых была занята в капиталистическом производстве. В 1570-х огромный шахтерский город Потоши (Potosi) в Андах имел население в 120 тысяч человек, больше, чем в то время жило в таких европейских городах, как Париж, Рим или Мадрид.

Наконец, в руки европейцев попало около пятидесяти новых видов сельскохозяйственных растений, окультуренных аграрным гением народов "Нового мира", таких как картофель, кукуруза, помидоры, ряд сортов перца, какао для производства шоколада, ряд бобовых, орахис, подсолнечник и др. Из них - картофель и кукуруза стали дешевыми заменителями хлеба для европейских масс, спасая миллионы от опустошительных недородов, позволив Европе удвоить производство продуктов питания за пятьдесят лет с 1492 и, таким образом, обеспечить одно из основных условий создания рынка наемной рабочей силы для капиталистического производства.

Итак, благодаря работам Блаута и ряда других неортодоксальных историков начинает вырисовываться ключевая роль раннего европейского колониализма в развитии капитализма и его "центрировании" (centratedness - неологизм Дж. Блаута - А.Б.) именно в Европе, а не в других районах мирового протокапиталистического развития. Огромные территории, дешевый рабский труд порабощенных народов, грабеж природных богатств Америк дали европейской протобуржуазии решающее превосходство над ее конкурентами в международной экономической системе 16-17 веков, позволил ей стремительно ускорить уже имевшиеся тенденции капиталистического производства и накопления и, таким образом, положить начало процессу социально-политического преобразования феодальной Европы в буржуазное общество. Как писал известный карибский историк-марксист С.Р.Л. Джеймс "работорговля и рабство стали экономической базой Великой Французской революции... Почти все отрасли промышленности, развившиеся во Франции в 18 веке, были основаны на производстве товаров для побережья Гвинеи или для Америки". ( James, 47-48).

В основе этого судьбоносного поворота мировой истории лежал геноцид народов Западного полушария. Этот геноцид был не только первым в истории капитализма, не только стоит у его истоков, он является как самым большим по числу жертв, так и самым длительным истреблением народов и этнических групп, которое продолжается и по сей день. С этого геноцида и должна начинаться Черная книга капитализма.

1492

Я стал смертью,
Разрушителем миров.

Бхагават-Гита

Роберт Оппенгеймер вспомнил эти строки при виде первого атомного взрыва. С куда большим правом зловещие слова древней санскритской поэмы могли бы вспомнить люди, находившиеся на кораблях Нинья, Пинта и Санта Мария, когда за 450 лет до Взрыва, таким же темным ранним утром они заметили огонь на подветренной стороне острова, впоследствии названном ими в честь Святого Спасителя - Сан Сальвадор.

Через 26 дней после испытания ядерного устройства в пустыне Нью-Мексики, бомба сброшенная на Хиросиму уничтожила по меньшей мере 130 тысяч человек, почти все из них гражданские лица. Всего за 21 год после высадки Колумба на островах Карибского моря, самый большой из них, переименованный Адмиралом в Испаньолу (нынешние Гаити и Доминиканская республика), потерял практически все свое коренное население - около 8 миллионов человек, убитых, погибших от болезней, голода, рабского труда и отчаяния. Опустошительная сила этой испанской "ядерной бомбы" на Испаньоле была эквивалентна более чем 50 атомным бомбам типа хиросимской. И это было только началом.

Так, со сравнения первого и "самого чудовищного по размерам и последствиям геноцида в мировой истории" с практикой геноцидов в 20 веке начинает свою книгу "Американский Холокост" (1992) историк из Университета Гавайев Дэвид Станард, и в этой исторической перспективе заключается, на мой взгляд, особое значение его работы, как и значение последовавшей за ней книги Уорда Черчиля "Незначительный вопрос геноцида" (1997) и ряда других исследований последних лет. (6) В этих работах уничтожение коренного населения Америк европейцами и белыми американцами предстает не только как самый массовый и длительный (вплоть до сегодняшнего дня) геноцид в мировой истории, но и как органическая часть евроамериканской цивилизации от позднего Средневековья до западного империализма наших дней.

Станард начинает свою книгу с описания поразительного богатства и многообразия человеческой жизни в обеих Америках до рокового плавания Колумба. Он затем ведет читателя по историко-географическому маршруту геноцида: от истребления коренных обитателей Кариб, Мексики, Центральной и Южной Америки до поворота на север и уничтожения индейцев во Флориде, Вирджинии и Новой Англии и, наконец, через Великие прерии и Юго-Запад в Калифорнию и на тихоокеанское побережье Северо-Запада. Нижеследующая часть моей статьи основана преимущественно на книге Станарда, тогда как вторая часть - геноцид в Северной Америке - использует работу Черчилля.

Кто стал жертвой самого массового геноцида в мировой истории?

Человеческое общество, уничтоженное европейцами на Карибах, было во всех отношениях выше их собственного, если мерой развития брать приближенность к идеалу коммунистического общества. Вернее было бы сказать, что, благодаря редкому сочетанию природных условий, таинос (или араваки) и жили в коммунистическом обществе. Не в таком, как его воображал европеец Маркс, но тем не менее коммунистическом. Жители Больших Атилл достигли высокого уровня в регулирования своих отношений с природным миром. Они научились получать от природы, все, что им было нужно, не истощая, а культивируя и преображая ее. У них были огромные аквафермы, в каждой из которых они выращивали до тысячи больших морских черепах (эквивалент 100 головам крупного рогатого скота). Мелкую рыбу они буквально "собирали" в море, используя растительные вещества, которые парализовывали ее. Их сельское хозяйство превосходило уровень европейского и было основано на трехуровневой системе посадок, которая использует сочетания типов растений для создания благоприятного почвенно-климатического режима. Их жилища, просторные, чистые и светлые, были бы предметом зависти европейских масс.

Американский географ Карл Сауэр приходит к такому заключению:

"Тропическая идиллия, которую мы находим в описаниях Колумба и Петра Мартира, в основном соответствовала действительности." О Таинос (Аравак): "Эти люди ни в чем не испытывали нужды. Они заботились о своих растениях, были искусными рыбаками, каноистами и пловцами. Они строили привлекательные жилища и держали их в чистоте. Эстетически они выражали себя в дереве. У них было свободное время, чтобы заниматься игрой в мяч, танцами и музыкой. Они жили в мире и дружбе". (Станард, 51).

Но у Колумба, этого типичного европейца 15-16 веков, было иное представление о "хорошем обществе". 12 октября 1492, в день "Контакта", он записал в своем дневнике:
"Эти люди ходят, в чем их мать родила, но добродушны... их можно сделать свободными и обратить в нашу Светую Веру. Из них получатся хорошие и искусные слуги".

В тот день представители двух континентов впервые встретились на островке, который таинос называли Гуанахани. Ранним утром, под высокими соснами на песчаном берегу собралась толпа любопытных таинос. Они смотрели, как странная лодка с похожим на рыбий скелет корпусом и бородатыми незнакомцами в ней подплыла к берегу и уткнулась в песок. Из нее вышли бородачи и вытащили ее повыше, подальше от пены прибоя. Теперь они стояли друг против друга. Пришельцы были смуглы и черноволосы, косматые головы, заросшие бороды, у многих лица были изрыты оспой, одного из 60-70 смертельных заболеваний, которые они занесут в Западное полушарие. От них шла невыносимая вонь. В Европе 15 века не мылись. При температуре в 30-35 градусов Цельсия они были одеты с ног до головы, поверх одежды на них висели металлические латы. В руках они держали длинные тонкие ножи, кинжалы и сверкающие на солнце палки.

В бортовом журнале Колумб часто отмечает поразительную красоту островов и их обитателей - дружелюбных, счастливых, мирных. И уже через два дня после первого контакта в журнале появляется зловещая запись: "50 солдат достаточно для того, чтобы покорить их всех и заставить делать все, что мы хотим". "Местные жители разрешают нам ходить, где мы хотим и отдают нам, все, что мы у них просим". Больше всего европейцев удивляла непостижимая для них щедрость этого народа. И это неудивительно. Колумб и его товарищи приплыли на эти острова из настоящего ада, которым была в то время Европа. Они и были самыми настоящими исчадиями (и во многом отбросами) европейского ада, над которым вставала кровавая заря первоначального капиталистического накопления. Надо коротко рассказать об этом месте.

Ад под названием "Европа"

В аду Европа шла ожесточенная классовая война, частые эпидемии черной оспы, холеры и чумы опустошали города, еще чаще косила население смерть от голода. Но и в благополучные годы, по словам историка Испании 16 века, "богатые ели, и ели до отвала, в то время как тысячи голодных глаз жадно смотрели на их гаргантюанские обеды". Настолько необеспеченным было существование масс, что даже в 17 столетии каждое "среднее" увеличение цен на пшеницу или пшено во Франции убивало равный или в два раза больший процент населения, чем потери США в Гражданской войне. Столетия после путешествия Колумба городские канавы Европы все еще служили общественным туалетом, внутренности убитых животных и остатки туш выбрасывались гнить на улицах. Особой проблемой в Лондоне были т.н. "дыры для бедных" - "большие, глубокие, открытые ямы, куда складывались трупы умерших бедняков, в ряд, слой на слой. Только когда яма наполнялась до краев, ее засыпали землей." Один современник писал: "Как противна вонь, которая идет от этих ям, забитых трупами, особенно в зной и после дождя." Немногим лучше был запах исходящий от живых европейцев, большинство из которых рождались и умирали ни разу не вымывшись. Почти каждый из них имел на себе следы оспы и других деформирующих заболеваний, которые оставляли свои жертвы полуслепыми, покрытыми оспинами, гниющими хроническими язвами, хромыми и т.д. Средняя продолжительность жизни не достигала 30 лет. Половина детей умирала не дожив до 10 лет.

За каждым углом вас мог подстерегать преступник. Одним из наиболее популярных приемов ограбления было сбросить из окна камень на голову своей жертвы и затем обыскать ее, а одним из праздничных развлечений - сжечь живьем десяток-другой кошек. В голодные годы города Европы сотрясали бунты. А крупнейшая классовая война той эпохи, вернее серия войн под общим названием Крестьянские, унесла более 100 000 жизней. Не лучшей была участь сельского населения. Классическое описание французских крестьян 17 века, оставленное Лабрюером и подтвержденное современными историками, так суммирует существование этого самого многочисленного класса феодальной Европы:

"угрюмые животные, самцы и самки разбросанные по сельской местности, грязные и мертвенно бледные, испаленные солнцем, прикованные к земле, которую они роют и перелопачивают с непобедимым упорством; они владеют своего рода даром речи, и когда выпрямляются, то на них можно заметить человеческие лица, и они действительно люди. Ночью они возвращаются в свои логова, где они живут на черном хлебе, воде и кореньях."

А то, что писал Лоренс Стоун о типичной английской деревне, можно отнести и к остальной Европе того времени:

"это было место полное ненависти и злобы, единственное, что связывало его обитателей это эпизоды массовой истерии, которая на время объединяла большинство для того, чтобы замучить и сжечь местную ведьму." В Англии и на Континенте были города, в которых до трети населения обвинялось в колдовстве, и где 10 из каждых ста горожан были казнены по этому обвинению за один только год. В конце 16 - 17 веке в одном из районов мирной Швейцарии за "сатанизм" было казнено более, чем 3300 человек. В крошечной деревушке Визенстейг за один год сожгли 63 "ведьмы". В Обермархтале с населением в 700 человек на костре погибло 54 человека за три года.

Бедность была настолько центральным явлением европейского общества, что в 17 веке французский язык имел целую палитру слов (около 20) для обозначения всех ее градаций и оттенков. Словарь Академии так объяснял значение термина dans un etat d'indigence absolue: "тот, у кого до этого не было пищи или необходимой одежды или крыши над головой, но кто теперь простился с несколькими помятыми мисками для приготовления пищи и одеялами, которые составляли главное достояние рабочих семей".

В христианской Европе процветало рабство. Церковь приветствовала и поощряла его, сама была крупнейшим работорговцем; о значении ее политики в этой области для понимания геноцида в Америке я скажу в конце очерка. В 14-15 веках большинство рабов поступало из Восточной Европы, особенно Румынии (история повторяется в наше время). Особо ценились маленькие девочки. Из письма одного работорговца клиенту, заинтересованному в этом товаре: "Когда прибудут корабли из Румынии, там должны быть и девочки, но имей в виду, что маленькие рабыни так же дороги, как и взрослые; из тех, кто представляет хоть какую-то ценность ни одна не стоит меньше 50-60 флоринов". Историк Джон Босвелл замечает, что "от 10 до 20 процентов женщин проданных в Севилье в 15 веке были беременны или имели младенцев, и эти нерожденные дети и младенцы обычно доставались покупателю вместе с женщиной без дополнительной платы".

У богатых были свои проблемы. Они жаждали золота и серебра, чтобы удовлетворять свои привычки к экзотическим товарам, привычки приобретенные со времен первых крестовых походов, т.е. первых колониальных экспедиций европейцев. Шелка, специи, тонкий хлопок, наркотики и лекарства, духи и ювелирные изделия требовали уймы денег. Так золото стало для европейцев, по словам одного венецианца, "жилами всей государственной жизни...ее умом и душой . . .ее сущностью и самой ее жизнью". Но поставка драгоценных металлов из Африки и Блежнего Востока была ненадежной. Вдобавок войны в Восточной Европе опустошили европейскую казну. Необходимо было найти новый, верный и желательно более дешевый источник золотого бульона.

Что к прибавить к этому? Как видно из вышесказанного, грубое насилие было нормой европейской жизни. Но временами оно принимало особо патологический характер и как бы предвещало то, что ожидало ни о чем не подозревающих обитателей Западного полушария. Помимо повседневных сцен охоты на ведьм и костров, в 1476 в Милане толпа разорвала человека на куски, и затем его мучители съели их. В Париже и Лионе гугенотов убивали и резали на части, которые потом открыто продавались на улицах. Не были необычными и другие вспышки изощренных пыток, убийств и ритуального канибализма.

Наконец, в то время, когда Колумб искал по Европе денег на свои морские приключения, в Испании бушевала Инквизиция. Там и повсюду в Европе подозреваемые в отступлении от христианства подвергались пыткам и казням во всех видах, на которые было способно изобретательное воображение европейцев. Одних вешали, сжигали на кострах, варили в котле или подвешивали на дыбе. Других - раздавливали, отрубали им голову, сдирали заживо кожу, топили и четвертовали.

Таков был мир, который бывший работорговец Христофор Колумб и его моряки оставили за кормой в августе 1492. Они были типичными обитателями этого мира, его смертельными бациллами, убийственную силу которых вскоре предстояло испытать миллионам человеческих существ, живших по ту сторону Атлантики.

1. Цифры

"Когда белые господа пришли в нашу землю, они принесли страх и увядание цветов. Они изуродовали и погубили цвет других народов . . . Мародеры днем, преступники по ночам, убицы мира." Книга майя Чилам Балам.

Станард и Черчиль уделяют немало страниц описанию заговора евроамериканского научного истеблишмента по утаиванию действительной численности населения американского континента в доколумбову эпоху. Во главе этого заговора стоял и продолжает стоять Смитсоновский институт в Вашингтоне. А Уорд Черчиль к тому же подробно рассказывает о сопротивлении, которое американские ученые-сионисты, специализирующие в стратегической для идеологии современного империализма области т.н. "Холокоста", т.е. нацистского геноцида против европейских евреев, оказывают попыткам прогрессивных историков установить действительные масштабы и всемирно-историческое значение геноцида коренных жителей Америки от рук "западной цивилизации". Последний вопрос мы рассмотрим во второй части этой статьи, посвященной геноциду в Северной Америке. Что касается флагмана официозной американской науки, то Смитсоновский институт вплоть до самого последнего времени пропагандировал как "научные" оценки численности доколумбова населения, сделанные в 19 - начале 20 века антропологами-расистами типа Джеймса Муни, в соответствии с которыми в Северной Америке жило не более 1 100 000 человек. Только в послевоенный период применение методов сельскохозяйственного анализа позволило установить, что плотность населения там была на порядок выше, и что еще в 17 столетии, например, на островке Martha's Vinyard, сейчас курортном месте самых богатых и влиятельных евроамериканцев, жили 3 тысячи индейцев. К середине 60х гг. оценка численности коренного населения к северу от Рио Гранде поднялась до минимум 12,5 миллионов к началу вторжения европейских колонизаторов. Только в районе Великих озер к 1492 проживало до 3,8 миллионов, а в бассейне Миссиссиппи и основных притоков - до 5,25. В 80х гг. новые исследования показали, что население доколумбовой Северной Америки могло достигать 18,5, а всего полушария - 112 миллионов (Добинс). На основе этих исследований демограф-чероки Расселл Торнтон произвел вычисления с целью установить, сколько людей действительно проживало, а не могло проживать в Северной Америке. Его вывод: минимум 9-12,5 миллионов. В последнее время многие историки берут за норму среднее между вычислениями Добинса и Торнтона, т.е. 15 миллионов как на наиболее вероятное приблизительное число коренных жителей Северной Америки. Иными словами, население этого континента было примерно в пятнадцать раз выше, чем то, что Смитсоновский институт утверждал еще в 80х гг., и в семь с половиной раз больше того, что он готов допустить сегодня. Причем расчеты близкие к тем, которые провели Добинс и Торнтон, были известны уже в середине 19 столетия, но их игнорировали как идеологически неприемлемые, противоречащие центральному мифу завоевателей о якобы "первозданном", "пустынном" континенте, который только ждал, чтобы они его заселили.

На основе современных данных, можно сказать, что когда 12 октября 1492 года Христофор Колумб сошел на один из островов континента, вскоре названного "Новым миром," его население составляло от 100 до 145 миллионов человек (Станард). Два века спустя оно сократилось на 90%. К сегодняшнему дню самые "удачливые" из существовавших когда-то народов обеих Америк сохранили не более 5% своей прежней численности. По своим размерам и продолжительности (до сегодняшнего дня) геноцид коренного населения Западного полушария не имеет паралели в мировой истории.

Так на Испаньоле, где до 1492 процветало около 8 миллионов таинос, к 1570 году оставались лишь две жалкие деревушки коренных жителей острова, о которых 80 лет назад Колумб писал, что "лучше и ласковее на свете людей нет".

Немного статистики по районам.

За 75 лет, с появления первых европейцев в 1519 до 1594, численность населения в Центральной Мексике, наиболее густонаселенном районе американского континента, сократилась на 95%, с 25 миллионов до едва ли 1 миллиона 300 тысяч человек.

За 60 лет с момента прихода туда испанцев, население Западного Никарагуа сократилось на 99%, с более чем 1 миллиона до менее чем 10 тысяч человек.

В Западном и Центральном Гондурасе за полстолетия было уничтожено 95% коренных жителей. В Кордобе, около Мексиканского залива, 97% за столетие с небольшим. В соседней провинции Джалапа было уничтожено 97% населения: с 180 тысяч в 1520 до 5 тысяч в 1626. И так - повсюду в Мексике и Центральной Америке. Пришествие европейцев означало молниеносное и почти полное исчезновение коренного населения, жившего и процветавшего там многие тысячелетия.

Накануне вторжения европейцев, в Перу и Чили, на родине инков проживало от 9 до 14 миллионов человек... Задолго до конца столетия в Перу оставалось не более 1 миллиона жителей. А еще через несколько лет - лишь половина этого. Было уничтожено 94% населения Анд, от 8.5 до 13.5 миллионов человек.

Бразилия была, быть может, самым населенным районом обеих Америк. По словам первого португальского губернатора Томе де Суза, резервы коренного населения здесь были неисчерпаемы "даже если бы мы разделывали их на скотобойне." Он ошибался. Уже через 20 лет после основания колонии в 1549, эпидемии и рабский труд на плантациях привели народы Бразилии на грань вымирания.

К концу 16 века в обе "Индии" переселились около 200 тысяч испанцев. В Мексику, Центральную Америку и дальше на юг. К этому же времени, было уничтожено от 60 до 80 миллионов коренных жителей этих областей.

Методы геноцида колумбовой эпохи

Здесь мы наблюдаем поразительные паралели с методами нацистов. Уже во втором вояже Колумба (1494) испанцы использовали аналог гитлеровских зондеркоманд для порабощения и уничтожения местного населения. Партии испанских головорезов с натренированными на убийство человека псами, орудиями пытки, виселицами и кандалами устраивали регулярные карательные экспедиции с непременными массовыми казнями. Но важно подчеркнуть следующее. Связь этого ранне-капиталистического геноцида с нацистским лежала глубже. Народ таинос, населявший Большие Атиллы и полностью истребленный в течение нескольких десятилетий, пал жертвой не "средневековых" жестокостей, не христианского фанатизма и даже не патологической жадности европейских захватчиков. И то, и другое, и третье привели к геноциду, только будучи организованы новой экономической рациональностью. Все население Испаньолы, Кубы, Ямайки и других островов было поставлено на учет как частная собственность, которая должна была принести прибыль. Этот методический учет огромного, разбросанного по крупнейшим в мире островам населения кучкой только что вышедших из Средневековья европейцев поражает больше всего.
Колумб первым применил массовые повешения

От испанских бухгалтеров в латах и с крестом тянется прямая нить к "каучуковому" геноциду в "бельгийском" Конго, умертвившему 10 миллионов африканцев, и к нацистской системе рабского труда на уничтожение.

Колумб обязал всех жителей старше 14 лет каждые три месяца сдавать испанцам наперсток золотого песка или 25 фунтов хлопка (в районах, где золота не было). Выполнившим эту квоту вешался на шею медный жетон с указанием даты получения последней дани. Жетон давал его обладателю право на три месяца жизни. Пойманным без этого жетона или с просроченным отрубали кисти обоих рук, вешали их на шею жертвы и отправляли ее умирать в свою деревню. Колумб, до этого занимавшийся работорговлей вдоль западного побережья Африки, видимо, перенял этот вид казни у арабских работорговцев. За время губернаторства Колумба только на Испаньоле таким образом было убито до 10 тысяч индейцев. Выполнить установленную квоту было практически невозможно. Местные жители должны были бросить выращивать пищу и все другие дела, чтобы копать золото. Начался голод. Ослабленные и деморализованные они становились легкой добычей занесенных испанцами заболеваний. Таких как грипп, занесенный свиньями с Канар, которых завезла на Испаньолу вторая экспедиция Колумба. Десятки, возможно сотни тысяч таинос погибли в этой первой пандемии американского геноцида. Очевидец описывает огромные груды умерших от гриппа жителей Испаньолы, которых некому было хоронить. Индейцы пытались бежать куда глаза глядят: через весь остров, в горы, даже на другие острова. Но спасения не было нигде. Матери убивали своих детей перед тем, как убить себя. Целые деревни прибегали к массовым самоубийствам, бросаясь со скал или принимая яд. Но еще больше находило смерть в руках испанцев.

Помимо зверств, которые по крайней мере могли быть объяснены людоедской рациональностью систематической наживы, геноцид на Атиллах, а затем и на континенте включал казалось бы иррациональные, ничем не оправданные формы насилия в массовых масштабах и патологических, садистских формах. Современные Колумбу источники описывают, как испанские колонисты вешали, зажаривали на вертелах, сжигали индейцев на кострах. Детей разрубали на куски для кормежки псов. И это при том, что таинос поначалу не оказывали испанцам практически никакого сопротивления. "Испанцы бились об заклад, кто сможет одним ударом рассечь человека на двое или срубить ему голову, или они вспарывали животы. Они за ноги отрывали младенцев от материнской груди и разбивали их головы о камни.... Других детей они нанизывали на свои длинные мечи вместе с их матерями и
Ямы с кольями, на которых нанизывали индейцев

всеми, кто стоял перед ними." Ни от одного эсесовца на Восточном фронте нельзя было потребовать большего рвения, справедливо замечает Уорд Черчиль. Добавим, что испанцы установили правило, что за одного убитого христианина, они будут убивать сто индейцев. Нацисты не надо было ничего изобретать. Им надо было только копировать. И эта бойна продолжалась до полного уничтожения народа таинос.

Кубинское Лидице 16 века

Свидетельства испанцев той эпохи о своем садизме поистине неисчислимы. В одном часто приводимом эпизоде на Кубе, подразделение испанцев численностью около 100 солдат сделало привал на берегу реки и, найдя в ней точильные камни, заточили о них свои мечи. Желая испытать их остроту, сообщает очевидец этого события, они набросились на сидевшую на берегу группу мужчин, женщин, детей и стариков (видимо специально согнанных для этого), которые в страхе смотрели на испанцев и их лошадей, и начали вспарывать им животы, рубить и резать, пока не убили их всех. Затем они вошли в стоящий неподалеку большой дом и сделали там то же самое, убив всех, кого они там нашли. Из дома текли потоки крови, как будто там было зарезано стадо коров. Видеть ужасные раны погибших и умирающих было страшным зрелищем.

Эта бойня началась в деревне Зукайо, жители которой незадолго до этого приготовили для конкистадоров обед из кассавы, фруктов и рыбы. Оттуда она распространилась по всей округе. Никто не знает, сколько индейцев убили испанцы в этом взрыве садизма, пока их жажда крови не притупилась, но Лас Касас считает, что намного более 20 тысяч.


Испанцы находили удовольствие в изобретении изощренных жестокостей и пыток. Они построили виселицу, достаточно высокую, чтобы повешеный мог касаться земли пальцами ног, чтобы избежать удушения, и повесили таким образом тринадцать индейцев, одного за другим, в честь Христа Спасителя и его апостолов. Пока индейцы были еще живы, испанцы испытывали на них остроту и прочность своих мечей, вскрывая одним ударом их грудь, чтобы были видны внутренности, а были и такие, которые делали и худшие вещи. Затем, на их иссеченные тела наматывали солому и сжигали заживо. Один солдат поймал двух детей года по два, проткнул им горло кинжалом и бросил их в пропасть.

Если эти описания кажутся знакомыми тем, кто слышал о бойнях в Май Лай, Сонг Май и других вьетнамских деревнях, то это сходство становится еще сильнее благодаря термину "умиротворение", которое испанцы использовали для описания своего террора. Но как бы ужасающи ни были бойни во Вьетнаме, по своему масштабу они не идут ни в какое сравнение с тем, что случилось пятьсот лет назад на одном только острове Испаньола . К моменту прибытия Колумба в 1492 году, население этого острова составляло 8 миллионов. Через четыре года погибло и было уничтожено от трети до половины этого числа. И после 1496 скорость уничтожения еще возросла.




Рабский труд

В отличие от Британской Америки, где геноцид имел своей непосредственной целью физическое уничтожение коренного населения для завоевания "жизненного пространства", геноцид в Центральной и Южной Америке стал побочным продуктом зверской эксплуатации индейцев в экономических целях. Массовые убийства и пытки не были редкостью, но они служили орудием террора, чтобы покорить и "умиротворить" коренное население. Население Америки рассматривалось как десятки миллионов даровых рабочих рук природных рабов для извлечения золота и серебра. Их было так много, что рациональным экономическим методом для испанцев представлялось не воспроизводство рабочей силы своих рабов, а их замена. Индейцев умертвляли непосильной работой, чтобы потом заменить свежей партией рабов.

С высокогорий Анд их сгоняли на плантации коки в низины тропического леса, где их непривычный к такому климату организм становился легкой добычей смертельных заболеваний. Таких как "ута", от которой гнили нос, рот и горло и умирали мучительной смертью. Настолько высока была смертность на этих плантациях (до 50% за пять месяцев), что забеспокоилась даже Корона, издав указ, ограничивавший производство коки. Как и все указы такого рода он остался на бумаге, ибо, как писал современник, "на плантациях коки есть одно заболевание, которое страшнее всех других. Это неограниченная жадность испанцев".

Но еще хуже было попасть на серебрянные рудники. Рабочих спускали на глубину 250 метров с мешком жареного маиса на смену длиной в неделю. Кроме непосильной работы, обвалов, плохой вентиляции и насилия надсмотрщиков, индейские рудокопы дышали ядовитыми испарениями мышьяка, ртути и т.п. "Если 20 здоровых индейцев опустятся в шахту в понедельник, только половина может подняться из нее искалеченными в воскресенье", - писал один современник. Станард подсчитывает, что средняя продолжительность жизни сборщиков коки и индейских рудокопов в ранний период геноцида была не больше трех или четырех месяцев, т.е. примерно такой же, как на фабрике синтетической резины в Освенциме в 1940х гг.

После бойни в Тенохтитлане Кортес объявил Центральную Мексику "Новой Испанией" и установил там колониальный режим, основанный на рабском труде. Вот как современник описывает методы "умиротворения" (отсюда "умиротворение" как официальная политика Вашингтона во время войны во Вьетнаме) и закрепощения индейцев для работы на рудниках.

«Многочисленные свидетельства многочисленных свидетелей рассказывают о том, как индейцев колоннами ведут на рудники. Их приковывают друг к другу шейными кандалами. Тем, кто валится, отрубают головы. Рассказывают о детях, которых запирают в домах и сжигают, а также закалывают, если они идут слишком медленно. Обычным делом является отрезание грудей у женщин и привязывание к их ногам тяжестей, перед тем, как сбросить их в озеро или лагуну. Рассказывают о младенцах, оторванных от матерей, убитых и использованных в качестве дорожных знаков. Беглым или "бродячим" индейцам отрубают конечности и отсылают в их деревни, повесив им на шею отрезанные кисти рук и носы. Рассказывают о "беременных женщинах, детях и стариках, которых налавливают как можно больше" и бросают в специальные ямы, на дне который врыты острые колья и "оставляют их там, пока яма не заполнится". И много, много еще чего». (Станард, 82-83)

В результате из примерно 25 миллионов жителей, населявших мексиканское королевство к моменту прибытия конквистадоров, к 1595 в живых остался лишь 1.3 миллиона. Остальные были в основном замучены на шахтах и плантациях "Новой Испании".

В Андах, где мечами и плетьми орудовали банды Пизарро, к концу 16 века население упало с 14 миллионов до менее, чем 1 миллион человек. Причины были те же самые, что в Мексике и Центральной Америке. Как писал в 1539 один испанец в Перу, «Индийцы здесь полностью разрушены и погибают... Оно молят с крестом, чтобы им ради Бога дали еды. Но [солдаты] убивают всех лам ради ничего большего, как для изготовления свеч... Индейцам не оставляют ничего на посев, а так как у них нет скота и взять им его неоткуда, им остается только умирать с голоду». (Черчиль, 103)


Психологический аспект геноцида

Новейшие историки американского геноцида начинают уделять все больше внимания его психологическому аспекту, роли депрессии и стресса в уничтожении без остатка десятков и сотен народов и этнических групп. И здесь я вижу ряд паралелей с современнымй положением народов бывшего Советского Союза.

Хроники геноцида сохранили многочисленные свидетельства психической "дислокации" коренного населения Америки. Культурная война, которую европейские завоеватели столетиями повели против культур порабощенных ими народов с открытым намерением их уничтожения, имела чудовищные последствия на психику коренного населения Нового мира. Реакция на эту "психическую атаку" варьировалась от алкоголизма до хронической депрессии, массовых детоубийств и самоубийств, а еще чаще люди просто ложились наземь и умирали. Побочными результатами поражения психики были резкое падение рождаемости и взлет детской смертности. Даже если болезни, голод, каторжный труд и убийства не доводили до полного уничтожения коренного коллектива, к этому рано и поздно приводила низкая рождаемость и детская смертность. Испанцы заметили резкое падение числа детей и временами пытались заставить индейцев иметь детей.

Кирпатрик Сейл так подытожил реакцию таинос на свой геноцид:

"Лас Касас, как и другие, высказывает мнение, что больше всего в странных белых людях с больших кораблей Таинос поразило не их насилие, даже не их жадность и странное отношение к собственности, но скорее их холод, их душевная черствость, отсутствие в них любви" (Kirkpatrick Sale. The Conquest of Paradise. p. 151.) V

Вообще, читая историю империалистического геноцида на всех континентах - от Испаньолы, Анд и Калифорнии до Экваториальной Африки, Индийского субконтинента, Китая и Тасмании - начинаешь по-другому понимать литературу типа "Войны миров" Уэллса или "Марсианских хроник" Брэдбери, не говоря уже о голливудских вторжениях инопланетян. Не ведут ли эти кошмары евроамериканской фантастики свое происхождение от подавленных в "коллективном бессознательном" ужасов прошлого, не призваны ли они подавить чувство вины (или, наоборот, подготовиться к новым геноцидам) изображая себя жертвой "иноплянетян", которых истребляли твои предки от Колумба до Черчилля, Гитлера и Бушей?

Демонизация жертвы

Геноцид в Америке имел и свое пропагандистское обеспечение, свой "черный пиар", поразительно схожий с тем, который испольуют евроамериканские империалисты для "демонизации" своего будущего врага в глазах своего населения, для придания войне и грабежу ореола справедливости.

16 января 1493, три дня после убийства двух таинос во время торговли, Колумб повернул свои корабли на обратный курс в Европу. В своем журнале Колумб описал убитых испанцами туземцев и их народ как "злых жителей острова Кариба, которые едят людей". Как доказано современными антрополагами, это была выдумка чистой воды, но она легла в основу своего рода классификации населения Антилл, а затем и всего Нового мира, которая стала руководством к геноциду. Тех, кто приветствовал и покорялся колонизаторам, считались "ласковыми Таинос". Те же туземцы, которые оказывали сопротивление или просто были убиты испанцами, попадали под рубрику дикарей-канибалов, заслуживающих все, что колонизаторы были в состоянии причинить им. (В частности, в логовом журнале от 4 и 23 ноября 1492 находим такие творения мрачного средневекового воображения Колумба: у этих "свирепых дикарей" "посреди лба находится глаз", у них "собачьи носы, которыми они пьют кровь своих жертв, которым они перерезают горло и кастрируют).

"Эти острова населены Канибалами, дикой, непокорной расой, которая питается человеческой плотью. Их правильно называть антропофагами. Они ведут постоянные войны против ласковых и робких Индейцев ради их тел; это их трофеи, то, за чем они охотятся. Они безжалостно уничтожают и терроризируют Индейцев".

Это описание Комы, одного из участников второй экспедиции Колумба, говорит куда больше о европейцах, чем о жителях Кариб. Испанцы заранее дегуманизировали людей, которых они никогда не видели, но которые должны были стать их жертвами. И это не далекая история; это читается как сегодняшняя газета.

"Дикая и непокорная раса" - вот ключевые слова западного империализма, от Колумба до Буша. "Дикая" - потому что не хочет быть рабом "цивилизованного" захватчика. В число "диких" "врагов цивилизации" были записаны и советские коммунисты. От Колумба, выдумывавшего в 1493 карибских каннибалов с глазом на лбу и собачьими носами, идет прямая нить к рейхсфюреру Гиммлеру, который на заседании лидеров СС в середине 1942 так объяснял специфику войны на Восточном фронте:

Во всех предыдущих кампаниях у врагов Германии было достаточно здравого смысла и порядочности, чтобы уступить превосходящей силе, благодаря их "давней и цивилизованной... западноевропейской утонченности." В битве за Францию вражеские части сдавались, как только получали предупреждение, что "дальнейшее сопротивление бессмыслено". Конечно, "мы, эсэсовцы" пришли в Россию без иллюзий, но до последней зимы слишком многие немцы не сознавали, что "русские комиссары и твердолобые большевики преисполнены жестокой воли к власти и животного упрямства, которое заставляет их драться до конца и не имеет ничего общего с человеческой логикой или долгом... а является инстинктом, присущим всем животным". Большевики были "животными", настолько "лишенными всего человеческого", что "в окружении и без пищи они прибегали к убийству своих товарищей, чтобы подольше продержаться", поведение, граничащее с "каннибализмом". Это "война на уничтожение" между "грубой материей, первобытной массой, лучше сказать, недочеловеками-унтерменшами, которых ведут комиссары" и "германцами..." (Arno J. Mayer. Why Did the Heavens Not Darken?The "Final Solution" in History. New York: Pantheon Books, 1988, p. 281.)

На самом деле и в строгом соответствии с принципом идеологической инверсии, людоедством занимались не коренные обитатели Нового мира, а их завоеватели. Вторая экспедиция Колумба завезла на Карибы большую партию мастифов и грейхаундов,
Испанец, кормящий гончих детьми индейцев

натренированных на убийство людей и выедание их внутренностей. Очень скоро испанцы стали кормить своих псов человечиной. Особым деликатесом считались живые дети. Колонизаторы разрешали собакам грызть их заживо, часто в присутствии родителей. Современные историки приходят к мнению, что на Карибах существовала целая сеть "мясных лавок", где тела индейцев продавались как собачий корм. Как и все другое в наследии Колумба, людоедство получило развитие и на материке. Сохранилось письмо одного из завоевателей империи Инка, в котором он пишет: “…когда я вернулся из Картагена, я встретил португальца по имени Рохе Мартин. На крыльце его дома висели части разрубленных индейцев для кормежки его собак, как будто они были дикими зверьми...” (Станард, 88)

В свою очередь, испанцам нередко приходилось есть своих собак, выкормленных человечиной, когда в поисках золота и рабов они попадали тяжелое положение и страдали от голода. Такова одна из мрачных ироний этого геноцида.


Почему?

Черчиль задает вопрос, как же объяснить тот факт, что группа человеческих существ, пусть даже таких, как испанцы эпохи Колумба, коллективно помешанные на жажде богатства и престижа, могла в течение долгого времени проявлять такую безграничную свирепость, такую запредельную бесчеловечность по отношению к другим людям? Такой же вопрос поставил раньше и Станард, который подробно проследил идеологические корни геноцида в Америке от раннего Средневековья до Возрождения. "Кто эти люди, чьи умы и души стояли за геноцидами мусульман, африканцев, индейцев, евреев, цыган и других религиозных, расовых и этнических групп? Кто они, продолжающие совершать массовые убийства и сегодня?" Какого рода люди могли совершать эти чудовищные преступления? Христиане, отвечает Станард и приглашает читателя познакомиться с идущими из глубокой древности взглядами европейских христиан на пол, расу и войну. Он обнаруживает, что к концу Средних веков европейская культура подготовила все необходимые предпосылки для четырехсотлетнего геноцида (который местами продолжается и сейчас) против коренных обитателей Нового мира.

Особое внимание Станард уделяет христианскому императиву подавления "плотских желаний", т.е. насаждаемому Церковью репрессивному отношению к сексуальности в европейской культуре. В частности, он устанавливает генетическую связь между геноцидом в Новом Свете и всеевропейскими волнами террора по отношению к "ведьмам", в которых некоторые современные исследователи видят носительниц матриархальной языческой идеологии, популярной в массах и угрожавшей власти Церкви и феодальной верхушки.

Станард подчеркивает и европейское происхождение концепции расы и цвета кожи.
Церковь всегда поддерживала работорговлю, хотя в раннее Средневековье в принципе запрещала держать в рабстве христиан. Ведь для Церкви только христианин и был человеком в полном смысле этого слова. "Неверные" могли вочеловечиться, только приняв христианство, и это давало им право на свободу. Но в 14 веке в политике Церкви происходит зловещее изменение. С увеличением объема работорговли в Средиземноморье увеличивались и прибыли от нее. Но этим доходам угрожала лазейка, оставленная церковниками ради укрепления идеологии христианской исключительности. Более ранние идеологические мотивы пришли в противоречие с материальными интересами христианских правящих классов. И вот в 1366 прелаты Флоренции санкционировали ввоз и продажу "неверных" рабов, объяснив, что под "неверными" имеются в виду "все рабы неверного происхождения, даже если к моменту их ввоза они стали католиками", и что "неверные по происхождению" означает просто "из земли и расы неверных". Таким образом, Церковь изменила принцип оправдывающий рабство с религиозного на этнический, что страло важным шагом по направлению к геноцидам нового времени, основанным на неизменяющихся расовых и этнических признаках (армянский, еврейский, цыганский, славянский и другие).

От религии не отставала и европейская расовая "наука". Спецификой европейского феодализма было требование генетической исключительности дворянского сословия. В Испании понятие "чистоты крови", limpieza de sangra, стало центральным к концу 15 и на протяжении всего 16 века. Дворянства нельзя было достигнуть ни богатством, ни заслугами. Истоки "расовой науки" лежат в генеалогических исследованиях того времени, которые вела целая армия специалистов по проверке родословных линий.

Особенно большое значение имела теория "раздельного и неравного происхождения", выдвинутая известным швейцарским медиком и философом Парацельсом к 1520 году. По этой теории африканцы, индейцы и другие нехристианские "цветные" народы произошли не от Адама и Евы, а от других и низших прародителей. Идеи Парацельса получили широкое распространение в Европе накануне вторжения европейцев в Мексику и Южную Америку. Эти идеи были ранним выражением т.н. теории "полигенезиса", ставшей непременной частью псевдонаучного расизма 19 столетия. Но еще до опубликования писаний Парацельса, сходные идеологические оправдания геноцида появились в Испании (1512) и Шотландии (1519). Испанец Бернардо де Меса (впоследствие епископ Кубы) и шотландец Иоган Мейджер пришли к одинаковому заключению, что коренные обитатели Нового мира были особой расой, которую Бог предназначил быть рабами европейских христиан. Разгар теологических диспутов испанских интеллектуалов на предмет, являются ли индейцы людьми или обезьянами, приходится на середину 16 века, когда миллионы жителей Средней и Южной Америки гибли от страшных эпидемий, зверских массовых убийств и каторжного труда.

Официальный историк "Индий" Фернандес де Овиеда не отрицал зверств против индейцев и описал "бесчисленные жестокие смерти, неисчислимые как звезды". Но он считал это приемлемым, ибо "использовать порох против язычников это курить ладан для Господа". А на мольбы Лас Касаса пощадить обитателей Америки, теолог Хуан де Сепульведа заявил: "Как можно сомневаться, что народы столь нецивилизованные, столь варварские и испорченные столь многими грехами и извращениями были справедливо завоеваны." Он цитировал Аристотеля, который писал в своей Политике, что некоторые люди являются "рабами от природы" и "должны быть загнаны как дикие звери, чтобы заставить их жить правильно". На что Лас Касас отвечал: "Давайте забудем об Аристотеле, ведь, к счастью, у нас есть завет Христа: Возлюби своего ближнего как самого себя."(Но даже Лас Касас, наиболее страстный и гуманный европейский защитник индейцев, чувствовал себя вынужденным признать, что они "возможно полные варвары" ).

Но если среди церковной интеллигенции мнения о природе коренных жителей Амрики могли расходиться, среди европейских масс на этот счет царило полное единодушие. Еще за 15 лет до великих дебатов между Лас Касасом и Сепульведой испанский обозреватель писал, что "простые люди"повсеместно считают мудрецами тех, кто убежден, что американские индейцы это не люди, а "особый, третий вид животных между человеком и обезьяной и были созданы Богом, чтобы лучше служить человеку". (Станард, 211).

Так в раннем 16 веке формируется расистская апология колониализма и супрематизма, которая в руках евроамериканских правящих классов будет служить оправданием (" защита цивилизации") для последующих геноцидов (и еще предстоящих?). Неудивительно поэтому, что на основе своего исследования Станард выдвигает тезис о глубокой идеологической связи между испанским и англосаксонским геноцидом народов Америки и нацистским геноцидом евреев, цыган и славян. Европейские колонизаторы, белые поселенцы и нацисты имели одни и те же идейные корни. И эта идеология, добавляет Станард, остается живой и сегодня. Именно на ней были основаны интервенции США в Юго-Восточной Азии и на Ближнем Востоке.

Наконец, переходя к обсуждению геноцида в Северной Америке, Станард затрагивает и специфически буржуазные мотивы в идеологии геноцида, особенно идеи Локка и вообще связь между понятием частной собственности и "правами человека". Эта важная тема будет рассмотренна во втором очерке этой серии. Недостатком "объяснительной" части книги Станарда, на мой взгляд, явлется отсутствие в ней какого-либо анализа связи между классовой дифференциацией раннебуржуазного общества и геноцидом в Америке. В своем методе он слишком зависит от идеалистических предпосылок "истории идей", особенно религиозных, таких как апокалиптические чаяния Колумба и его современников. А ведь даже в цитированном выше отрывке из Лабрюера чувствуется какая-то связь между дегуманизированным описанием французских крестьян и непризнанием за индейцами права называться людьми. Мимоходом замечу, что на эту связь между расовым и классовым угнетением указывает как публикуемый у нас перевод книги Дж. Сакая "Сетлеры: мифология белого пролетариата", так и, в частности, интереснейшие наблюдения К. Ковалева о классово-этнической истории древней Британии, сделанные им по поводу этой книги. Эта тема представлеятся мне наиболее перспективной.

Поставить точку

Книга Станарда вышла в 1992 году к 500-ой годовщине "открытия" Америки Колумбом. Но как напоминает автор в Эпилоге, этот год был так же 50 летней годовщиной конверсии Освенцима из концентрационного лагеря в лагерь смерти, рассчитаный на систематическое уничтожение евреев, цыган, славян и всех тех, чьи жизни нацисты считали "бесполезными."

Я заканчиваю этот очерк несколько дней спустя 510 годовщины высадки Колумба на Антиллы и очередного официального празднования "дня Колумба", в дни стремительно приближающегося нападения англоамериканских империалистов на Ирак. Между этими событиями есть глубокая связь. Ирак - географическая родина древнейшей человеческой цивилизации - вот уже более десяти лет является жертвой политики геноцида со стороны США и их ближайших партнеров по НАТО. Но эту связь можно оживлять и сохранять в сознании угнетенных только усилием воли и знаний, потому что они по определению лишены того, что позволяет господствующим классам иметь свою "традицию", свою историческую память, создавать и приспосабливать их к нуждам укрепления своего господства. Власть и собственность дают им для этого в руки университеты, музеи, библиотеки, СМИ, в которых традиция угнетателей и их версия истории копится и множится, создавая казалось бы в целом неподлежащую сомнению "объективную" и "научную" картину прошлого, а значит и настоящего. У угнетенных ничего этого нет. Короткие вспышки их исторического сознания слишком скоро сменяются долгими черными провалами. У них нет и не может быть своей истории, своей традиции в том смысле, в каком она есть у правящих классов. Наоборот, их цель состоит в том, чтобы поставить в этой истории точку, раз и навсегда. Вот для чего им необходимо знать эту историю во всей ее красе. Для того, чтобы положить ей конец. История Колумба не кончилась с его смертью и даже со смертью 100 миллионов жертв американского геноцида. Она получила продолжение. В 1917 угнетенные попытались поставить в ней точку и на протяжении 70 с лишком лет карьера старого графомана висела на волоске. Но теперь она продолжилась, да еще так резво, так гладко, как 510 лет назад с попутным ветром в парусах летели по Атлантике каравелы Колумба. Кто их остановит на этот раз?

"Призрак Колумба следовал за британцами в их войнах против зулу и различных арабских наций, стоял за спиной американцев в их покорении Филиппин, помогал французам в борьбе против народов Алжира и Индокитая, бельгийцам в Конго, голландцам в Индонезии. Он стоял за опиумными войнами в Китае и "секретными" бомбардировками Камбоджи, за систематическим уничтожением коренных народов Калифорнии в 19 веке и индейцев майя в Гватемале в 1980х. И он, конечно же, бродил по нацистским коридорам власти, меж охранников и комендантов Собибора и Треблинки. Он присутствовал среди личного состава эйнзатцгрупп на Восточном фронте. Ведь Третий рейх был не столько отклонением от европейской культуры, сколько кристаллизацией ее основных тем - расового супрематизма, завоевания и геноцида, которые с такой силой воплотил в себе Христофор Колумб. Нацизм не был уникальным явлением. Наоборот, он был лишь одним из вереницы "Новых мировых порядков", начало которым положил Колумб своим "Открытием". Нацизм был не менее и не более отвратителен, чем "новый порядок", установленный Колумбом на Испаньоле. 1493 и 1943 - лишь части одного и того же целого." (Черчиль, 92)

Это целое марксисты называют капиталистическим империализмом.

23 октября 2002 г.



--------------------------------------------------------------------------------

1. См.: Maria Misra. "The Empire Strikes Back." New Statesman, 11/12/2001, vol. 130, issue 4563.
2. John Pilger. "A War in the American Tradition." New Statesman, 10/15/2001, vol. 130, issue 4559.
3. Bob Roberts. "Blair aide calls for colonies". The Mirror (March 28, 2002).
5. James M. Blaut. The Colonizer's Model of the World. New York: Guilford Press, 1993.
6. Russell Thornton. American Indian Holocaust and Survival : A Population History Since 1492. (Civilization of the American Indian, Vol 186). University of Oklahoma, 1990.
David Stannard. American Holocaust : The Conquest of the New World. Oxford University Press, 1993.
Hans Koning . The Conquest of America: How The Indian Nations Lost Their Continent. Monthly Review Press, New York, 1993.
Jan R. Carew. Rape of Paradise : Columbus and the Birth of Racism in the Americas. Brooklyn, N.Y. : A&B Books, 1994.
Ward Churchill. A Little Matter of Genocide. Holocaust and the Denial in the Americas 1492 to the Present. San Francisco: City Lights, 1997.
Mike Davis. Late Victorian Holocausts : El Nino Famines and the Making of the Third World. London: Verso, 2001. ( к тексту)
Надо отметить то немаловажное обстоятельство, что, как видно из дат этих публикаций, вся эта литература появилась только после конца Холодной войны и гибели СССР. Хотя непосредственным стимулом к ней явилось пятисотлетие "открытия" Америки Колумбом и политическая борьба вокруг официальных торжеств по этому поводу, более глубокие причины лежат в известном ослаблении режима идеологического конформизма в научной среде Запада. Следы этого конформизма легко заметны даже в этих работах, пытающихся подвергнуть критике официальную историю "западной цивилизации" (за исключением книги Майка Дэвиса). Как правило, они проявляются в назойливо проводимых их авторами паралелях между геноцидами западного империализма и такими трагедиями сталинского СССР, как голод на Украине. Впрочем, это можно объяснить и стремлением защитить себя, по крайней мере, от обвинений в "коммунизме" в ситуации, когда приходится противостоять мощному фронту великодержавных и сионистских историков, которые контролируют все идеологически важные области исторического знания на Западе.

Список использованной литературы

C. L. R. James. The Black Jacobins: Toussaint L'Ouverture and the San Domingo Revolution. New York: Vintage, 1989, 47-48.

При использовании этого материала ссылка на Лефт.ру обязательна

---

От	Георгий
К	BLS (23.10.2002 14:55:52)
Дата	25.10.2002 23:30:19

К. Ковалев. Сеттлеры в Британии (*+)

---

http://www.left.ru/2002/22/kovalev_sakai72.html

Left.ru
__________________________________________________________________________


СЕТЛЕРЫ В БРИТАНИИ
О статье Дж. Сакая <Поселенцы. Мифология белого пролетариата>

Отличная статья Сакая! Открывает много неизвестного об американцах и их
психологии, корнях их расизма. В американских учебниках переезд первых
американских поселенцев-англичан объясняют религиозно-этническими причинами.
Сперва эти не приспособленные к физическому труду (это признаётся) довольно
обеспеченные люди из "среднего класса", будучи пуританами, не уживаются с
остальными англиканами в Англии, считая себя более правоверными христианами,
и переезжают в более близкую им по религиозным воззрениям Голландию. Но там
прожив 10 лет, они, дескать, испугались, что их дети забудут английский язык
(как будто они сразу себе этого не представляли, тем более, что перейти на
родственный голландский англичанам было нетрудно), и поэтому, мол, решили
ехать в Америку. Теперь, благодаря Сакаю, стало понятно, что они не хотели
работать в Голландии физически. Интересно было узнать, что англичане вообще
презирали наёмный труд. Об этом - позднее.

А теперь скажу, что американские учебники признают, что поселенцы с корабля
"Мэйфлауэр", высадившиеся в Америке, очень страдали и умирали особенно
первой зимой (здесь и снега-то нет почти!), так как не умели ни пахать, ни
сеять, ни заготовлять дрова. Голодали, хотя повсюду ходили (и ходят по сей
день) стада индеек. Как те два генерала в сказке Щедрина! Неудивительно, что
захватив огромные земли, эти люди догадались воспользоваться трудом чёрных
рабов из Африки. Простые английские крестьяне навряд ли знали о рабстве
что-то. Только грамотные господа с Библией и прочими книгами о древности в
руках могли додуматься возродить рабство через 1200 или более лет после
того, как оно исчезло в Европе.

К сожалению, Сакай лишь говорит о том, что англичане презирали наёмных
работников, но не исследует истоки этого, то есть он до основания изучил
американцев, но не полностью - англичан. У него сетлеры - это только
американцы, выходцы из Англии. Но сами англичане тройные сетлеры. Самый
первый слой англичан - англы, саксы и юты, родичи голландцев и северных
немцев (нижних саксонцев) в 5 веке приехали в Британию именно как коварные
сетлеры. Их призвали на помощь кельты-бритты, которые с трудом сдерживали
натиск неких таинственных пиктов, живших на северо-востоке острова, и
скоттов (шотландцев-кельтов). Англосаксы приехали, чтобы не возвращаться: на
кораблях они везли не только воинов, но и свои семьи и даже овец и коров!
Поняв, что бритты ослаблены войной, они, отразив пиктов, изгнали бриттов в
Уэллс, а в основном - на север Франции, на полуостров, который с тех пор
стал называться Бретанью, а новые жители - бретонцами (местные жители были
тоже кельты). Таким образом, в Британии, которая стала называться Англией,
появились первые германцы-сетлеры, которые вели себя именно так, как спустя
1200 лет стали вести себя английские сетлеры в Америке. То есть сгоняли с
земель, истребляли и порабощали местное кельтское население. В дальнейшем ту
же политику они, уже став после дальнейшего этногенеза англичанами,
проводили и в кельтской Ирландии, практически уничтожив местный язык.

Но уже в 8-м веке их, в свою очередь, завоёвывают скандинавы-датчане или
даны (переселившиеся из Швеции - после ухода в Британию ютов - в Ютландию,
которая с тех пор стала называться Данией). Датчане оккупировали юго-восток
Англии и безжалостно расправлялись с англосаксами, проводя ту же сетлерскую
политику.

И наконец в 1066 году Англию захватывают скандинавские родичи датчан
норманны, но переселившиеся не сразу из Скандинавии в Англию, а сперва
захватившие полуостров на севере Франции, который по их имени стал по сей
день называться Нормандией. Прожив там свыше 200 лет, норманны перешли на
старофранцузский язык и даже создали богатую франко-норманскую литературу на
этом языке. Все эти века они терроризировали Францию, то есть вели себя, как
сетлеры. И когда они захватили Англию, это был типичный сетлерский захват,
когда земли и крестьяне англосаксонских помещиков были отобраны у них
норманнами, и крепостными стали не только крестьяне-англосаксы, но и их
бывшие господа. Поэтому некоторые помещики, подобно пушкинскому Дубровскому,
вместе со своими крестьянами стали партизанами. Видимо, таким был и Робин
Худ (Гуд), которого норманны в историческом предании <переделали>,
разумеется, в разбойника, правда, благородного, и, похоже, перенесли в более
позднее время Ричарда Львиное Сердце. Хотя и при Ричарде англичане ещё
делились на англосаксов и господ-норманнов. Норманны вели себя с жестокостью
именно сетлеров и проводили именно такую политику.

В течение 200 лет они пытались навязать народу Англии старофранцузский язык
в качестве государственного, но в конце концов очередной король признал
государственным английский, так как <народ не понимает французского>. Но
английский к этому времени был уже ломаным языком англосаксов, который
<поломали> норманны, внеся в него к тому же 70 процентов старофранцузских
слов (основа языка осталась германской: основной словарный фонд, грамматика,
увы, упрощённая, и фонетика). Таким образом, в Англии последние
сетлеры-норманны стали правящим классом страны, а прежние германоязычные
сетлеры из англосаксов, ютов и датчан стали в целом (возможно были
исключения) крепостными крестьянами и средним городским населением -
ремесленниками, торговцами, подмастерьями и слугами.

Все эти люди привыкли господствовать. Даже те, кого поработили, были прежде
господами и продолжали относиться по-расистски к остаткам кельтского
населения острова в Уэльсе и Шотландии, а потом и в Ирландии. Именно
поэтому, как мне кажется, все англичане старались быть хоть маленькими, но
хозяевами (<мистерами>, в то время как <сэрами>, то есть <рыцарями>
перевоначально были только захватчики-норманны) и с ненавистью, как к
нелюдям, относились к наёмным работникам. Этого не было в такой степени
остроты в континентальной Европе и в России. У нас, как к обычной скотине,
относились к крепостным, но не к свободным горожанам или, как они
назывались, к мещанам (от более старого слова <место> - город. Городом же
была огороженная крепость в центре города, кремль. Так у поляков и чехов
теперь. Отсюда наше слово <предместье>).

Исходя из всего сказанного, можно судить, что переселение в Америку было не
новым неизведанным делом для англичан, а лишь их четвёртым, заокеанским
сетлерством или колонизаторским завоеванием, осуществлённом, в первую
очередь, достаточно богатыми и грамотными буржуа и мелкими дворянами.

Наконец, надо не забывать, что захват колоний в других частях света
производился англичанами тоже по-сетлерски. Похоже, теперь США начинают
подобную экспансию во всём мире. Чем американская база в Косово не старый
американский форт для атак на индейцев? Причём коренное население уже из
Косова изгнано. Очередь за другими странами. Янки уже в Афганистане и в
Средней Азии. Готовится долговременная (думаю, навсегда) оккупация Ирака,
захват 1/2 мировой нефти и нефтяной диктат всему миру, развал России и
других стран, живущих за счёт поставок нефти, путём сильного сбивания цен на
нефть на мировом рынке.

Константин Ковалёв.

15 октября 2002 г.

---

От	Георгий
К	BLS (23.10.2002 14:55:52)
Дата	25.10.2002 23:30:13

Внимание! Ал-др Тарасов. Право наций на самоопределение (*+)

---

http://www.left.ru/2002/22/tarasov72.html

Left.ru
__________________________________________________________________________


Александр Тарасов,
ведущий эксперт Центра новой социологии

и изучения практической политики <Феникс>


ПРАВО НАРОДОВ НА САМООПРЕДЕЛЕНИЕ КАК ФУНДАМЕНТАЛЬНЫЙ ДЕМОКРАТИЧЕСКИЙ ПРИНЦИП

Прежде всего, полагаю необходимым предупредить читателя, что слово
<демократический> в названии статьи никак не сопрягается с реалиями
современной российской политики. В сегодняшней России самоназвания
большинства акторов политического процесса, как давно замечено, не совпадают
с их действительной сущностью: <коммунисты> у нас совсем не коммунисты,
<патриоты> - совсем не патриоты, <демократы> - совсем не демократы. Поэтому
ниже в статье эти самоназвания неизменно будут писаться в кавычках. Это,
увы, неизбежно, поскольку речь идет не о партиях, а о крупных секторах
политического спектра (с партиями было бы легче - скажем, вместо
<либеральные демократы> всегда можно написать <жириновцы>, что, по меньшей
мере, не создает терминологических недоразумений). В названии же слово
<демократический> употребляется в его исходном политолого-типологическом и
отчасти апофатическом значении: то есть не монархический, не
аристократический, не олигархический.

***

В нашем недавнем прошлом, при советской власти, право наций на
самоопределение в отечественной политической мысли публично никогда не
подвергалось сомнению. При том, что во внутренней политике СССР право наций
на самоопределение было редуцировано до декларативного, а во внешней -
сужено (брежневской доктриной <ограниченного суверенитета>), отказаться от
самого принципа, несмотря на привлекательность такого шага (с точки зрения
<усиления государственности>), не посмел даже Сталин. Максимум, на что он
рискнул пойти, - это подменить в тексте конституции право наций на
самоопределение правом союзных республик на самоопределение.
В период <перестройки>, когда на общественной арене оказался представлен
довольно широкий круг мнений, право наций на самоопределение отвергалось
лишь немногочисленными маргинальными экстремистскими кругами
(праворадикалами, <патриотами> и монархистами).
Напротив, антигорбачевская коалиция (<демократы>) активно использовала
принцип права наций на самоопределение в борьбе за власть - под лозунгом
<борьбы с советской империей>. <Демократы> прекрасно понимали, что их
противник - союзное руководство во главе с Горбачевым - не может позволить
себе открыто выступить против права наций на самоопределение и,
следовательно, будет вынуждено медленно, но неуклонно отступать под натиском
<сепаратизма>.
У <команды Горбачева> действительно были связаны руки - так как отказ от
признания права наций на самоопределение, во-первых, явился бы серьезным
покушением на свод <марксистско-ленинского наследия> (что делегитимизировало
бы руководство КПСС), во-вторых, дал бы сильнейший козырь всем критикам
Горбачева (и справа, и слева) и одновременно подхлестнул бы центробежные
процессы в СССР и, в-третьих, привел бы к изоляции СССР на международной
арене и резкому обострению отношений с Западом (что означало бы крах всей
международной политики Горбачева).
После развала СССР, падения Горбачева и прихода к власти в России
<демократического> правительства Ельцина отношение к принципу права наций на
самоопределение стало быстро меняться - в том числе и в верхних эшелонах
власти.
Если до лета 1992 г. открытое неприятие этого принципа было присуще почти
исключительно ультраправым маргинальным политическим кругам, то со второй
половины 1992 г. такого рода идеи стали публично высказывать известные
политики, представлявшие по сути весь российский политический спектр (от В.
Жириновского до Г. Попова - причем и тот, и другой выступили с парламентской
трибуны).
Это объяснялось, безусловно, объективными причинами. Те силы, которые
использовали лозунг <самоопределение наций> в борьбе на политическую
власть, - эту власть получили. Теперь лозунг <самоопределение наций> начинал
работать уже против них. Точно так же, как <сепаратизм> союзных республик
подрывал стабильное положение союзного руководства и союзной политической
элиты вообще, так и <сепаратизм> автономий подрывал теперь уже стабильное
положение российского руководства и <демократической> российской
политической элиты.
Разумеется, все это ни в коем случае не было специфически российским
явлением. Пришедший к власти под <демократическими> лозунгами <второй
эшелон> советской партгосхозноменклатуры во всех бывших союзных республиках
сразу продемонстрировал резкое неприятие права наций на самоопределение, как
только это право поставило под угрозу экономические и политические интересы
новой элиты. Достаточно вспомнить отношение нового грузинского руководства к
Абхазии и Южной Осетии, нового молдавского руководства к Приднестровью (где
классическим методом <тигеля наций> сложилась новая нация - приднестровцы),
нового украинского руководства к крымским татарам, крымским русским и
крымской автономии вообще.
Однако в деле обоснования отказа от принципа самоопределения наций новая
политическая элита столкнулась с определенными трудностями. Оказалось
невозможным просто заимствовать идею <державности> у своих политических
противников - шовинистов. Попытки С. Станкевича и С. Шахрая пойти по такому
<легкому> пути продемонстрировали его тупиковость: выяснилось, что идея
<державности> у оппонентов российской <демократической> политической элиты
не выступала в качестве самостоятельной идеологемы, а была неразрывно
связана со всеми остальными элементами их идеологии.
В эклектичную популистскую <идеологию> Жириновского идею <державности> еще
можно было встроить, но <демократическая> элита нуждалась в
самостоятельном - <демократическом> - обосновании идеи неприятия принципа
самоопределения наций.
Кроме того, обоснование такого неприятия внутри страны надо было как-то
увязать с признанием его в сфере внешней политики - тем более, что право
наций на самоопределение является принципом международного права.
Между тем, <демократическая> публицистика все предшествующие годы занималась
как раз обратным: разработкой, пропагандой и насаждением в массовом сознании
аргументов в пользу права наций на самоопределение. Таким образом, хотя и
сформировался социальный заказ на обоснование отказа от права наций на
самоопределение (во внутриполитической жизни), он не мог быть быстро и
эффективно удовлетворен.
Неудивительно, что первые призывы отвергнуть самоопределение наций (в 1992
г.) не были никак подтверждены теоретически, а ряде случаев (например,
Гавриилом Поповым) прямо выводились из политической целесообразности - и
даже не столько из политической целесообразности, сколько из сиюминутной
политической выгоды. Однако непонимание такого подхода в <демократической>
среде и резкий отпор даже среди союзников побудил российскую властвующую
элиту со второй половины 1992 г. пойти по пути поиска таких теоретических
<обоснований> возможности отказа от права наций на самоопределение, которые
не покушались бы на <демократический> имидж новой власти.

***

Четырьмя моими коллегами по Центру новой социологии и изучения практической
политики <Феникс> под руководством Екатерины Милиевской с 1992 по 1998 г.
проводился мониторинг таких публичных выступлений против принципа права
наций на самоопределение, в которых содержалась какая-либо аргументация
против этого принципа. Разумеется, нельзя было отследить все выступления
подобного рода, но для целей выявления динамики (в частности, по годам)
результаты мониторинга вполне репрезентативны.
Итак, в 1992 г. группой Милиевской было зафиксировано всего 49 таких
выступлений (еще раз обращаю внимание на то, что речь идет только о таких
выступлениях против принципа права наций на самоопределение, под которые
подводилась хоть какая-то теоретическая база), из которых лишь 15
принадлежало <демократам>. В 1993 г. общее число зафиксированных случаев
увеличилось уже до 226, при том, что <демократы> дали почти половину - 120
случаев. В 1994 г. группа зафиксировала уже 561 случай, причем на
<демократов> пришлось уже 302 случая, то есть несколько больше половины. В
1995 г. было зафиксировано, соответственно, 816 и 427 случаев, в 1997 г. -
1224 и 640, а в 1998 г. - 3688 и 1672 случая. В 1999 г. мониторинг был
прекращен, поскольку даже данные предыдущего года удалось обработать лишь к
лету 1999 г. и, таким образом, стала очевидной физическая невозможность
далее отслеживать выступления подобного рода. Говоря иначе, на публичной
политической арене всего за 6 лет право наций на самоопределение
превратилось в объект постоянной критики, шельмования, а его противники
превратились из маргиналов в <мейнстрим>.
Изучение данных мониторинга позволило установить также, что с 1992 по 1994
г. аргументация противников права наций на самоопределение из
<демократического> лагеря не претерпевала никакого обогащения, а с 1995 по
1998 г. эта аргументация во все возрастающих объемах подвергалась расширению
за счет инкорпорирования <патриотических>, шовинистических,
националистических и ксенофобских идеологемы. В 1998 г., по данным
мониторинга группы Е. Милиевской, было уже практически невозможно отличить
выступление против права наций на самоопределение, сделанное номенклатурным
<демократом> от аналогичного, сделанного номенклатурным <патриотом>. Сама
группа проводила такое разделение исключительно по формальному признаку
партийной и/или идеологической принадлежности, специально оговаривая
условность такого разделения.
Мониторинг показал также, что все собственно <демократические> <обоснования>
отказа от права наций на самоопределение, сформулированные и выдвинутые еще
в 1992 г., сводятся к шести постулатам.
Интересно, что все шесть эти постулатов можно найти в одной из первых
отмеченных мониторингом попыток создать <демократическое> теоретическое
обоснование отказа от права наций на самоопределение. Речь идет о статье
Александра Александрова <Самоопределение нации и российская конституция>,
опубликованной в газете <Экспресс-Хроника> (? 10 за 1992 г.). С тех пор
сформулированные в этой статье шесть принципов лишь уточнялись и
совершенствовались в формулировках, но сам список их так и не подвергся
расширению.

***

Итак, собственно <демократическая> аргументация против принципа права наций
на самоопределение сводится к шести основным постулатам:

1) право наций на самоопределение - это <выдумка большевиков> (<порождение
марксистской идеологии>) и уже на этом основании должно быть отброшено;

2) принцип права наций на самоопределение исходит из ложной посылки, будто
нация является верховным носителем суверенитета; на самом деле верховным
носителем суверенитета является народ (совокупность всего населения данного
государства без разделения по национальному признаку), который и обладает
правом на самоопределение;

3) верховным носителем суверенитета является не нация, а государство; а
демократическим методом решения государством внутренних политических проблем
является принцип разделения властей;

4) права личности выше прав нации, следовательно, верховным носителем
суверенитета является личность, следовательно, понятие права нации на
самоопределение должно быть заменено понятием самоопределения личности.

5) принцип права наций на самоопределение <устарел>; это эмпирически
доказано тем, что он <преодолен> во всех развитых западных государствах, как
унитарных (европейских), так и федеративных (США, Германия) - и именно это
<преодоление> является основой их стабильности и процветания;

6) самоопределение наций не является методом решения национальных проблем
цивилизованным путем, цивилизованным способом решения национальных проблем
является национально-культурная автономия.

***

Рассмотрим вышеприведенные шесть аргументов подробнее.

Итак, первый тезис - о <большевистском>, <марксистском> (и оттого, дескать,
ложном) происхождении принципа права наций на самоопределение. Не вдаваясь
даже в обсуждение вопроса о том, может ли сама принадлежность той или иной
идеологемы к марксизму рассматриваться в качестве обоснования
<неистинности>, укажу на грубо пропагандистский, ненаучный характер этого
<аргумента>. Он способен действовать только на изначально
антикоммунистически настроенную и/или политически безграмотную аудиторию.
Любому человеку, обладающему минимальными познаниями в области истории
политических учений, известно, что принцип права наций на самоопределение
был сформулирован буржуазной политической мыслью задолго до Маркса (и уж тем
более до большевиков) в процессе выработки теоретического оружия против
принципов феодального государственного права, в частности, принципа,
провозглашавшего монарха носителем суверенитета, и принципа <коронного
владения>. Право наций самим решать свою судьбу ясно изложено уже в
Декларации независимости США (1776) и в Декларации прав человека и
гражданина (1789), а развернутая теория <национального государства> изложена
Фихте в <Речах к немецкой нации> (1808), в то время как Маркс родился в 1818
г. Можно, конечно, имея желание, попытаться записать, скажем, Томаса
Джефферсона (как основного автора Декларации независимости) или Иоганна
Готлиба Фихте в <марксисты>, но для этого потребуется представить какие-то
экстраординарные, даже сенсационные доказательства.
Очевидно, таким образом, что данный аргумент является если не прямо
демагогическим, то как минимум невежественным или некорректным.
Другое дело, что в программе РСДРП действительно присутствовал пункт о
<праве наций на самоопределение>, и Ленин отчаянно отстаивал этот принцип в
полемике со сторонниками национально-культурной автономии. Такое внимание к
национальному вопросу было вполне естественно для оппозиционной партии в
многонациональной стране, какой являлась Российская империя, особенно если
учесть, что с правами наций в царской России, мягко говоря, не очень-то
считались (вспомним хотя бы отказ признавать само существование украинской и
белорусской наций или 650 дискриминационных законов в отношении еврейского
населения). Но, во-первых, пункт о <праве наций на самоопределение> не был
специфически большевистским и даже специфически марксистским (сторонники
национально-культурной автономии, с которыми полемизировал Ленин, тоже были
марксистами и иногда даже большевиками), а во-вторых, как раз марксистская
доктрина требовала последовательного классового подхода ко всем социальным
вопросам, включая и национальный. Поэтому Ленин, как известно, в конце
концов высказался за использование в вопросе о праве наций на
самоопределение классового и диалектического подхода (в соответствии с
марксистским требованием анализа конкретной ситуации в конкретном месте и
времени) - то есть заявил о поддержке самоопределения наций там и тогда, где
и когда это ведет к объединению трудящихся, и против такого самоопределения
там и тогда, где и когда это ведет к их разъединению. Строго говоря, Ленин
вел себя как сугубый прагматик (что вообще ему было присуще в политике).
Бухарин же шел еще дальше в проведении классового принципа и прямо писал,
что нужно говорить не о праве наций на самоопределение, а о <праве
трудящихся классов>. Под <трудящимися классами> Бухарин имел в виду
<пролетарские и полупролетарские массы> и утверждал: <Мы говорим не о праве
наций на самоопределение, а о праве на отделение трудящихся классов каждой
нации> [1].
На практике большевики, надо признать, отступали от чисто классового
подхода, что выразилось в таких известных фактах, как признание права
Финляндии, Украины, Польши, Белоруссии, прибалтийских республик и т.д. на
самоопределение. Впрочем, нельзя не учитывать и того, что большевики (как
центральная российская власть) осознавали, что вынуждены выплачивать своего
рода <контрибуцию> за предыдущую царскую политику национального угнетения,
во-первых, и были ориентированы на мировую революцию, во-вторых. А <с точки
зрения мировой революции>, непринципиально, возьмет ли власть восставший
пролетариат в независимой Финляндии или в Финляндии, входящей составной
частью в Российскую Федерацию.
Прагматизму и трезвому подходу большевиков в национальном вопросе в
досталинский период можно иногда позавидовать. Во-первых, большевики
справедливо полагали, что народы, испытывавшие национальное угнетение в
царской России, являются потенциальными союзниками революции, - и применяли
принцип права наций на самоопределение как мощное оружие в деле
легитимизации новой власти (речь в данном случае идет о социологической
легитимизации, то есть о создании такого положения, когда население не
отвергает существующую власть и не борется с нею). В частности, можно
указать на такие малоизвестные (в отличие от финляндского) примеры
применения принципа самоопределения на практике, как референдумы по вопросу
о национальном самоопределении в тех или иных районах Поволжья в годы
Гражданской войны. Например, по соглашению между правительством РСФСР и
правительством Башкирской АССР от 23 марта 1919 г. был проведен опрос
населения 6 волостей Златоустовского уезда и 4 волостей Уфимского уезда, в
соответствии с результатами которого и было произведено определение границ и
национально-территориальное размежевание между РСФСР и Башкирской АССР. Или,
например, 27 мая 1920 г. декретом ВЦИК и СНК было установлено, что впредь до
свободного волеизъявления граждан, проживающих на территории Белебеевского и
Бирского уездов, вопрос о вхождении их в состав Татарской АССР должен
временно оставаться открытым. Хотя, напоминаю, шла Гражданская война, и,
естественно, существовал большой соблазн решить все вопросы административным
путем. (Кстати, по результатам проведенных референдумов Бирский и
Белебеевский уезды так и не вошли в состав Татарской АССР, а по сию пору
входят в состав Башкирии.)
Можно, впрочем, привести и обратный пример: Нагорный Карабах.
Первоначально - в декабре 1920 г. - и Советская Россия, и
Рабоче-крестьянское правительство Азербайджана безоговорочно признали
Нагорный Карабах, Зангезур и Нахичевань <составной частью Армянской
Социалистической Республики>[2]. Такая позиция объяснялась тем, что
отношение местного населения к вопросу о самоопределении было выражено еще в
1918 г. - и вплоть до советизации в 1920-м армянское население успешно
отбивало все попытки мусаватистов и турецкой армии установить контроль над
этими территориями.
Однако в июле 1921 г., после ультиматума СНК Азербайджанской ССР,
угрожавшего отставкой правительства, Кавказское бюро ЦК РКП(б) при участии н
аркомнаца Сталина приняло решение (правда, лишь со второй попытки) о
включении Нагорного Карабаха и Нахичевани в состав Азербайджанской ССР - при
полном игнорировании мнения населения Нагорного Карабаха и Нахичевани.
Опять-таки большевики в 1921 г. могли считать это решение непринципиальным в
свете мировой революции, которая должна была случиться, по их мнению, в
ближайшем будущем. Но последствия этого решения мир наблюдал уже в конце
80-х - начале 90-х гг. XX в.
Сталин, который, как известно, был <специалистом по национальному вопросу>,
никогда не забывал примата классового подхода в решении национальных
вопросов - и когда ему понадобилось ограничить право наций на
самоопределение, он изящно подвел под это ограничение <классовую базу>:
<Кроме права народов на самоопределение, - сказал т. Сталин, - есть еще
право рабочего класса на укрепление своей власти, и этому последнему праву
подчинено право на самоопределение. Бывают случаи, когда право на
самоопределение вступает в противоречие с другим, высшим правом, - правом
рабочего класса, пришедшего к власти, на укрепление своей власти. В таких
случаях, - это нужно сказать прямо, - право на самоопределение не может и не
должно служить преградой делу осуществления права рабочего класса на свою
диктатуру. Первое должно отступить перед вторым> [3].
Конечно, никакой <власти рабочего класса> в СССР при Сталине не было, но
<марксистский декорум> был соблюден.

***

Вторым тезисом - и тезисом часто повторяющимся - является утверждение о
ложности самого принципа права наций на самоопределение, поскольку верховным
носителем суверенитета является не нация, а народ.
Очевидно, в тех случаях, когда речь не идет о демагогии и сознательной
подмене тезиса, мы сталкиваемся с недоразумением (отчасти лингвистического,
отчасти исторического характера). Лингвистическая ловушка в данном случае
объясняется традиционно двойственным переводом интернационализма на
русский - то есть и как <нация>, и как <народ> (что, впрочем, естественно,
поскольку восходит к лат. natio).
Известная путаница в терминах возникает с момента появления самого принципа
права наций на самоопределение, то есть со времен Первой Американской
революции (иначе - Войны за независимость североамериканских колоний) и
Великой Французской революции. <Отцы-основатели> США, говоря от имени
<народа Соединенных Штатов>, употребляли то слово , то слово
, вовсе не задумываясь об <этнической> окраске первого термина и
<географической> - второго. Они осознавали, конечно, что - это
скорее <население>, а не <народ> (to people - населять, заселять), и что
коренное население Северной Америки - индейцы - относятся к каким-то другим
нациям (знакомый всем по романам Фенимора Купера <Союз пяти племен>
по-английски, собственно, звучит как ), но выводили,
разумеется, индейцев за скобки цивилизации и права (кто не гражданин и не
собственник, тот и не может быть составной частью <американской нации>).
Более того, <отцы-основатели> были уверены, что на территории их штатов
никаких индейцев не было и нет, - Томас Джефферсон в <Общем обзоре прав
Британской Америки> так прямо и писал: <Колонии были созданы в необитаемой
части Америки> [4]. Аналогичным образом в состав <американской нации> не
включались и негры - рабы не были гражданами, следовательно, не могли быть
частью нации (американцы и по сию пору, говоря , имеют в виду
<граждане США>).
Проблемы с американскими индейцами и неграми (коренными американцами и
афро-американцами, как пишут теперь в Штатах по правилам политкорректности)
возникнут у американских властей позже. На момент провозглашения и
реализации права североамериканской нации на самоопределение, действительно,
не было никаких оснований считать население разных британских
североамериканских колоний представителями разных наций: средний житель
Мэриленда этнически, лингвистически, культурно, ментально и даже
конфессионально ничем не отличался от среднего жителя Делавэра. Собственно,
и сегодня средний житель того же Делавэра ничем не отличается от среднего
жителя, скажем, Висконсина, что дает право Конституции США рассматривать
народ США как единую нацию.
Аналогично обстояло дело и во Франции. Великая Французская революция,
которая ввела в употребление - как политический термин - конструкцию
<французская нация>, смело чередовала слова и (отдавая,
впрочем, приоритет словосочетанию - почему американцы
до сих пор пишут <французская нация> исключительно как ,
притом, что презрительное прозвище англичан - <нация лавочников> - звучит,
конечно, как ).
В состав <единой французской нации> включалось, естественно, все население
Франции, которому революция предоставила равные права, - независимо от
происхождения и вероисповедания. В состав <французской нации> оказались
включены и баски, и бретонцы, и корсиканцы. Проблемы, с которыми
республиканские власти столкнулись в Вандее или на Корсике, были, помимо
прочего, связаны с тем, что само население Бретани и Корсики себя
<французской нацией> не считало, - и тем легче было вести на инокультурных и
иноязычных территориях контрреволюционную пропаганду!
Корсиканцы, как известно, смирились со своим <французским> статусом уже при
Наполеоне (что напоминает аналогичные настроения в Грузии при Сталине) -
корсиканцы считали себя скорее завоевателями Франции, чем наоборот, раз
корсиканец сидит на французском престоле. Не случайно и то, что именно
корсиканец Наполеон, всю жизнь говоривший по-французски с выраженным
акцентом (как Сталин по-русски), смог договориться с мятежной Вандеей.
Собственно, если заглянуть в современную западную справочную литературу, то
мы обнаружим унаследованную от Первой Американской и Великой Французской
революций характеристику нации как совокупности граждан какого-либо
государства вне зависимости от их этнического происхождения. Поскольку в
XVII-XIX вв. возникновение таких наций было сопряжено именно с
возникновением национальных государств (то есть мононациональных, часто за
счет поглощения малых народов большими - кто сегодня во Франции вспомнит об
авиньяках или нормандцах?), то как раз Запад дал пример совпадения нации с
народом.
Поэтому, конечно, нелепа ссылка не на нацию, а на народ как на носителя
верховного суверенитета: применительно к суверенитету <нация> и <народ> -
это одно и то же. Положение о народе как о носителе суверенитета вообще
является тезисом политическим - и возникло оно в процессе борьбы с
абсолютизмом. До эпохи буржуазных революций сувереном (то есть и носителем
верховной власти, и источником ее) был монарх - и власть его мыслилась
именно неограниченной. Такое представление восходило к классическому
определению суверенитета как <высшей, абсолютной и полной власти> [5],
данному еще в 1576 г. советником Генриха III Жаном Боденом в его знаменитых
<Шести книгах о политическом сообществе> (название это на русский обычно
буквалистски - и потому неверно по существу - переводится как <Шесть книг о
Республике>).
Передавая суверенитет народу (нации), то есть провозглашая народ (нацию), а
не монарха источником власти, буржуазные революции XVII-XIX вв. решали
задачу идеологического и теоретического обоснования своей практической
деятельности, противоправной с точки зрения действовавших тогда законов.
Источником законов был в конечном счете монарх - как носитель суверенитета,
но если лишить монарха суверенитета, то делегитимизируется и монархическое
законодательство. Суверенитет нации, таким образом, есть право народа
самостоятельно выбирать то или иное общественное устройство. Поэтому именно
так - как право на самостоятельный выбор своего социального, политического и
экономического устройства - формулируется право наций на самоопределение в
международных документах, включая Устав ООН и резолюции Генеральной
Ассамблеи ООН [6].

***

Третий тезис является почти точной копией второго - с той разницей, что на
место народа в нем поставлено государство. В отличие, впрочем, от
предыдущего этот тезис можно считать идеологически переходным, поскольку он
воспроизводит не <демократическую>, а <патриотическую>, государственническую
логику, ставя над прочими субъектами политики государство. Показательно,
что именно этот тезис со временем становится основным, вытесняющим все
прочие.
В части случаев, когда мы сталкиваемся с выдвижением этого тезиса
<демократическими> кругами, мы опять имеем дело с лингвистическим
недоразумением: а именно, с таким переводом термина , который,
собственно, значит <государство>. В сугубо научной политологической
литературе переводчики с отчаяния уже пишут <нация-государство> (такой
смысловой уродец постоянно встречается, например, в журнале
<ПОЛИС/Политические исследования>).
Действительно, когда американцы, скажем, говорят , это значит
<США>, <наша страна (государство)>. Когда американцы пишут , они
сплошь и рядом имеют в виду <федеральный>, то есть центральный, стоящий над
штатами. по-английски значит вовсе не <право наций>, а
<международное право>. И т.д. Иногда дело доходит до смешного:
значит <государственный долг>; если речь идет о внутреннем
государственном долге, то это, вопреки названию, задолженность государства
перед нацией.
Самым известным случаем такого употребления термина <нация> является,
естественно, Организация Объединенных Наций, которая, как нетрудно заметить,
объединяет вовсе не нации, а государства. Однако не только в английском (где
это естественно), но и во всех других языках ООН фигурирует именно как
объединение наций (включая романские, где такое понимание термина <нация>
нельзя считать характерным - ср. франц. Organisation des Nations Unis, исп.
Nationes Unidas; во французском скорее можно было ожидать <обратной>
экспансии, учитывая все смыслы слова ). Смешение понятий <нация
(народ)> и <государство> в XX в. особенно хорошо видно в немецком, где ООН
звучит как die Vereinten Nationen, а Лига Наций - как Volker-Lund!
Под этой лингвистической путаницей лежит восходящее опять-таки к эпохе
буржуазных революций представление о неразрывной связи наций с
государственным строительством. Борьба с европейскими монархиями была
одновременной борьбой за национальные государства. В результате в Западной
Европе сложилось представление о нации как о народе, организовавшем
государство на своей территории (или, в крайнем случае, неизбежно
организующем такое государство в будущем). Представление о внутренней связи
нации и государства без труда обнаруживается у любого классика политической
мысли - хоть у Энгельса, хоть у Питирима Сорокина. Возникает формула <одна
нация - одно государство>.
Нетрудно, однако, заметить, что этот принцип не соответствовал факту наличия
колониальных империй. И действительно, ряд авторитетов (скажем, П. Манчини
или Н. Данилевский) отказывались распространять этот принцип на
<нецивилизованные народы>, а французская политическая мысль упорно
отказывалась считать корсиканцев нацией потому, что никогда не существовало
отдельного корсиканского государства. К настоящему времени такие
представления, конечно, изжиты: резолюция Генеральной Ассамблеи ООН прямо
говорит о праве <каждой большой и малой нации> на самоопределение [7].
Другая смысловая (и лингвистическая) ловушка обнаруживается, когда речь
ведется о государственном суверенитете. Представление о государственном
суверенитете - положение международного права. Государственный суверенитет,
собственно, означает равноправие государств - субъектов международных
отношений, самостоятельность и верховенство каждого государства во
внутренних делах страны и независимость во внешних. Такое понимание
государственного суверенитета никак не мешает, а напротив, прекрасно
сочетается с представлением о нации (народе) как верховном носителе
суверенитета (то есть с понятием национального суверенитета) - как, впрочем,
и с представлением о монархе как носителе верховного суверенитета.
Существует, безусловно, конфликт между таким представлением о
государственном суверенитете, которое выражается в понятии нерушимости
государственных границ и понятии целостности национальной территории - и
между принципом права наций на самоопределение, если проводить его
последовательно там, где мы имеем дело с многонациональным государством.
Более того, существует и конфликт между государственным суверенитетом (в той
его части, которая трактует как незаконное всякое вмешательство во
внутренние дела) и современным международным правом (включая Устав ООН),
которое трактует нарушение прав человека и геноцид как вопросы, не могущие
считаться внутренним делом одного государства.
Говоря иначе, ООН как система международной безопасности не только де-факто,
но и де-юре ограничивает государственный суверенитет. Помимо того, простое
развитие событий в конце XX в. показало, что в конфликте между принципом
нерушимости границ и принципом права наций на самоопределение последний
берет верх над первым. Нерушимость границ в Европе была гарантирована и
Ялтинскими, и Хельсинкскими соглашениями. Ну, и где сегодня ГДР, чьи
границы - по Хельсинкским соглашениям - были <нерушимы>? Поглощена ФРГ. Где
Чехословакия, Югославия, Советский Союз с их <нерушимыми границами> и
<территориальной целостностью>, гарантированными Ялтой и Хельсинки? Вместо
них возникли национальные государства.
Правительства некоторых западных стран, проанализировав эту тенденцию,
сделали выводы - и французское правительство пошло на уступки корсиканским
<сепаратистам>, а британское правительство вступило в переговоры с
<временной> ИРА, вопреки собственным постоянным заявлениям, что с
<временными>, как с террористами, британское государство переговоров не
ведет и вести никогда не будет. Собственно, аргументация той части
британского истеблишмента, которая настояла на переговорах с <временной>
ИРА, известна и очень показательна: <Сегодня в Ольстере католиков 48%, через
10 лет их будет большинство. Кто тогда помешает Ирландии объединиться, как
объединилась Германия?>
В международном праве существует точка зрения, согласно которой между
принципами территориальной целостности и нерушимости государственных границ
и принципом права наций на самоопределение вообще нет противоречия,
поскольку принципы территориальной целостности и нерушимости государственных
границ лежат в сфере межгосударственных отношений, то есть направлены против
попыток одного государства изменить в одностороннем порядке границы с другим
государством в свою пользу и аннексировать часть территории другого
государства. То есть внутренние конфликты (конфликты <центра>, <метрополии>
с <автономистами>, <сепаратистами>) вообще не подпадают под действие этих
принципов. Не случайно неоднократные попытки отдельных государств (в
основном колониальных держав) воспрепятствовать обсуждению и принятию в ООН
решений, касавшихся такого рода конфликтов, неизменно отвергались
Организацией Объединенных Наций. Даже представители самих колониальных
держав (например, видный авторитет в области международного права Я.
Броунли) отмечали, что поскольку право наций на самоопределение является
неотъемлемым и не подлежащим ни при каких условиях дезавуированию, в
отношении случаев, связанных с этим правом, п. 7 ст. 2 Устава ООН
(запрещающий вмешательство во внутренние дела других государств) не
действует [8].
Разумеется, внутреннее законодательство практически всех стран (включая
Россию) трактует понятие <территориальной целостности> по-другому - и именно
повсеместность такой правовой коллизии объясняет ее неразрешенность до сих
пор.
Что же касается апелляции к разделению властей, то, как правило, авторы при
этом говорят о двух разных вещах. В одном случае имеется в виду, что любая
малая нация в состоянии избрать в общий (федеральный, центральный)
законодательный орган своих представителей, которые и будут отстаивать
интересы этой нации перед исполнительной властью. Очевидно, однако, что
это - слабое утешение, если, скажем, в 200-местном парламенте той или другой
национальной территории отводится 2, 5 или 10 мест (в соответствии с
численностью населения). Никогда голоса этих 2, 5 или 10 депутатов не
возобладают над голосами большинства. Такое <решение> национального вопроса,
как известно, предлагал еще кайзер Вильгельм II в начале XX в. - и
современная ему литература, разоблачавшая это предложение, поистине
необозрима.
В другом случае речь идет о том, что в политологии называется <делимостью
суверенитета>. Вопрос о делимости суверенитета в федеральном государстве
(собственно, суверенитет <делят> центр и субъекты федерации) возник
опять-таки в связи с образованием США и разрабатывался еще
<отцами-основателями> США Александром Гамильтоном и Джеймсом Мэдисоном.
Существует несколько концепций <делимости>, и наиболее распространенной
является <дуалистическая доктрина>, согласно которой нет суверенитета центра
без суверенитета субъектов федерации и наоборот. Строго говоря, в каждой из
существующих в мире федераций воплощается в жизнь собственная концепция
<делимости>. Но дело в том, что вопрос о делимости суверенитета возникает
лишь после того, как нации реализовали свое право на самоопределение - то
есть добровольно и без принуждения извне решили образовать федерацию.

***

Если два предыдущие постулата отчасти связаны с лингвистическими
недоразумениями, то следующий, четвертый, аргумент прямо является следствием
языкового невежества и лингвистической ошибки. Речь идет о самоопределении
личности.
Права человека (права личности) рассматриваются в современном международном
праве как права если не приоритетные, то по меньшей мере равные правам нации
(народа). Но права нации (народа) - в частности, право на самоопределение -
суть всего лишь коллективные права человека. (Религиозно-мистические
трактовки понятия <нация> в данном тексте, естественно, я не рассматриваю.)
Следовательно, покушения на право нации (народа) на самоопределение - это
массовые нарушения прав человека.
Но все дело в том, что понятия <самоопределение личности> и <самоопределение
нации (народа)> вообще относятся к совершенно разным областям! В первом
случае мы имеем дело с термином психологии, во втором - политологии.
Использование одного и того же термина в разных науках, естественно, не
означает идентичности понятий (скажем, <регенерация> в теплотехнике,
металлургии и биологии означает совершенно различные процессы; желающие
могут также повеселиться несовпадением термина <транскрипция> в биологии,
филологии и музыке).
Точно так же и термином <самоопределение> в психологии и политологии
(политической философии) обозначают разные понятия: в политологии
(политической философии) <самоопределение> означает само-утверждение,
само-зависимость (независимость от воздействия извне), реализацию права на
суверенитет; в психологии же самоопределение означает: выбор из наличных
вариантов, занятие определенной (самостоятельной) позиции.
Сам термин <самоопределение>, как и многие другие философские понятия,
пришел в русский язык из немецкого во времена, когда ни психология, ни
политология еще не выделились из философии в самостоятельные дисциплины, - и
был простой калькой нем. Selbstbestimmung.
Если бы произошло заимствование из других языков - не было бы никакой
путаницы, никакой лингвистической ошибки. Например, в английском языке,
когда говорят о самоопределении народов (наций), пользуются термином
, а когда говорят о самоопределении личности (группы
граждан) - термином ; во французском,
соответственно, и ; в
испанском - и .
Поневоле вспомнишь о Канте, который утверждал, что каждый язык отражает
самостоятельную философскую категорию, и о Вильгельме фон Гумбольдте,
который доказывал, что в еще большей степени это справедливо в приложении к
каждому отдельному народу (нации)!
Смешение понятий в нашем случае приводило <демократических> авторов к
забавным выводам. Скажем, в качестве <положительного> примера замены
самоопределения нации самоопределением личности приводился Брайтон-Бич! При
этом Брайтон-Бич рассматривался именно как русское поселение, положительный
пример именно для русских. Хотя вроде бы все мы знаем, что Брайтон-Бич - это
поселение советской эмиграции (то есть эмигрантов не только из России, а со
всей территории бывшего Советского Союза), а по национальному признаку -
преимущественно еврейской эмиграции. Почему евреям, живущим в Брайтон-Бич,
вдруг было отказано в их неотъемлемом праве быть евреями, мне непонятно. То,
что в США еврей - это религиозное понятие (иудей, член Jewish Community) и
то, что американцы, не разобравшись и не стремясь разобраться в таких
<деталях>, зовут жителей Брайтон-Бич <рашнз>, еще не аргумент.
Как раз на примере Брайтон-Бич легко показать, чем политологическое
понимание самоопределения отличается от психологического. Жители Брайтон-Бич
каждый по отдельности самоопределились психологически, выбрав себе
конкретное место жительства. Но политологическое понимание самоопределения
предполагает, что жители Брайтон-Бич имеют не только право на уважение со
стороны других граждан своего образа жизни и языка общения (что имеет место
в действительности), но и, например, на введение на территории Брайтон-Бич
языка общения как государственного (в случае Брайтон-Бич это может быть
иврит, идиш, русский, украинский или любой набор оных). Политологически
самоопределение предполагает также право жителей Брайтон-Бич на создание
собственных законов (вплоть до конституции), собственных исполнительных,
законодательных и судебных органов, введение собственных валюты, налогов,
таможни, армии, полиции, государственной религии, установление
государственных границ и даже формы государственного правления
(теократической монархии, например). Вот только разрешат ли им сделать все
это власти США?
Право наций (народов) на самоопределение потому и относится к правам
человека, что дает гарантию от дискриминации (даже косвенной) личности по
национальному признаку, то есть от национального неравенства, национального
угнетения. Разумеется, этот принцип должен проводиться последовательно по
отношению ко всем народам (нациям), но это уже вопрос демократичности
институтов власти, а не вопрос совершенства или несовершенства самого
принципа самоопределения наций.

***

Пятый постулат, гласящий, что в развитых странах Запада право наций на
самоопределение <преодолено>, строго говоря, неверно сформулирован. Не
<преодолено>, а осуществлено. Американский народ, например, осуществил это
право в ходе Войны за независимость (Первой Американской революции) - и
осуществил его путем создания Соединенных Штатов, в которых один народ,
исторически населявший несколько государств (британских колоний), во-первых,
выбрал независимость от метрополии, во-вторых, отказался от монархии в
пользу республики, а в-третьих, объединил свои государства в федерацию.
Аналогично обстоит дело и в Европе, где сплошь созданы национальные
государства. Если какое-то право уже реализовано (и, важно отметить, на него
более никто не покушается), то оно, действительно, становится неактуальным.
На повестке дня в Европе - <европейское единство>, но создание <Единой
Европы> происходит не вопреки, а в соответствии с правом наций на
самоопределение: это добровольная интеграция, нет ни одного примера
насильственного навязывания европейской интеграции какой-либо европейской
нации.
Показательно, что именно в бывших метрополиях бывших мировых колониальных
империй национальный вопрос оказался не разрешен до конца, то есть не
<преодолен>. Французские власти, например, вплоть до 1982 г. отказывались
признавать полиэтничность страны, то есть существование таких наций, как
бретонцы, корсиканцы, эльзасцы и т.д. (исключение делалось для басков,
которые рассматривались как <пограничное население>, подобно итальянцам,
живущим в пограничных с Италией департаментах). В 50-е даже проводилась
политика активного офранцуживания национальных меньшинств. К началу 80-х ее
провал стал очевиден - как стало очевидным и то, что эта политика привела
лишь к усилению сепаратистских и автономистских настроений и созданию боевых
организаций в Бретани и на Корсике. В результате в 1982 г. Франция
официально признала существование <коренных этнических меньшинств>, их
языков и культуры; в школах введено изучение корсиканского, каталанского,
баскского, бретонского, фламандского, эльзасского и окситанского языков и
диалектов; созданы <этнические> программы на радио; развивается
книгоиздательство на <этнических> языках. Корсика вообще добилась
ограниченной автономии (в области образования, культуры, радиовещания).
Совсем недавно, 21 июля 2000 г., французское правительство <капитулировало>
перед Фронтом национального освобождения Корсики (FLNC), согласившись
предоставить острову широкую автономию. В числе причин назывались не только
неспособность справиться с корсиканскими автономистами силовыми методами, не
только тот факт, что расквартированные на острове специальные
антитеррористические подразделения стали выходить из-под контроля властей
(один из таких <эксцессов> даже привел к смещению префекта Корсики Бернара
Бонне и парламентскому кризису [9]), но и необходимость как-то реагировать
на выводы, сделанные в 80-е - 90-е гг. прикладными общественными
дисциплинами. В частности, антропологические и генетические исследования,
проводившиеся на Корсике, показали, что корсиканцы не только по языку и
культуре, но и антропологически и генетически очень далеко отстоят от
французов и являются близкими родственниками сардов. Стало ясно также, что
корсиканцы, несмотря на все волны колониальных завоеваний - начиная от
финикийцев и кончая французами, - действительно являются автохтонным
населением, прямо восходящим к корсам и антропологически родственным
докельтскому населению Балеарских островов и, видимо, этрускам. Даже по
распространенности групп крови, набору антигенов тканевой совместимости и
набору болезней корсиканцы сильно отличаются от французов, но зато близки к
сардам и сицилийцам [10].
Похожим образом и британское правительство вынуждено было в конце концов
пойти на расширение автономии Шотландии и Уэльса и на переговоры со всеми
католическими организациями в Ольстере (включая Шинн фейн и <временную>
ИРА). Относительно Северной Ирландии надо иметь в виду, что конфликт,
подающийся обычно в СМИ как межконфессиональный, на самом деле является
межнациональным: ни для кого в Ирландии не секрет, что ольстерские
католики - это ирландцы (коренное население острова), а протестанты -
потомки англо-шотландских переселенцев, которые сами себя считают (и
называют) англичанами.
В послефранкистской Испании национальный вопрос был отчасти решен
предоставлением автономии пяти областям: Стране Басков, Каталонии, Галисии,
Андалусии и Канарским островам. Правительство А. Суареса пошло на
автономизацию и признание полиэтничности Испании (подобно французским
властям, изобретшим термин <коренные этнические меньшинства> для обозначения
малых наций, испанские власти ввели в официальное употребление для
обозначения коренных некастильских этносов термин nacionalidad-
<национальности>) только под влиянием факта быстрого усиления <автономистов>
и <сепаратистов>. Автономизация Испании в целом сняла остроту национального
вопроса в Андалусии, Галисии и на Канарах (где не имелось длительной
традиции национально-освободительной борьбы), но не в Стране Басков и не в
Каталонии. Каталония сегодня де-факто пользуется более широкой автономией,
чем это предусмотрено в испанской конституции, а в Стране Басков ЭТА
по-прежнему ведет вооруженную борьбу за создание независимого баскского
государства.
Точно так же не решен национальный вопрос в Бельгии - именно из-за
пренебрежения принципом самоопределения наций. Глубокий раскол Бельгии по
национальному и языковому признаку (то есть на валлонов-франкофонов и
говорящих на диалектах нидерландского фламандцев) был заложен еще в ходе
Бельгийской революции 1830 г., ликвидировавшей зависимость от нидерландской
короны и фактически осуществленной силами буржуазии промышленно развитых
южных (валлонских) провинций. Неравноправное положение аграрного
фламандского Севера как-то сглаживалось до тех пор, пока Бельгия была <малой
империалистической державой> (метрополией с колониями). Но после ликвидации
колоний <фламандская проблема> превратилась в хроническую, разрыв между
двумя основными нациями в стране постоянно углубляется. Все попытки
искусственно создать единую <бельгийскую нацию> оказались безуспешными.
В похожую ловушку загнали себя американцы, когда отказались инкорпорировать
в состав американской нации негров и индейцев (по отношению к первым
предполагалось, что рабство будет существовать вечно, а вторых, судя по
всему, надеялись полностью истребить). Даже после Второй Американской
революции (Войны Севера с Югом) негритянское население (а затем и
мексиканское - на отторгнутых у Мексики территориях) было поставлено в
положение людей <второго сорта>, то есть лишено гражданских прав или
ограничено в правах. В результате сегодня, несмотря на все усилия,
предпринимаемые с 60-х гг., лишь небольшая, наиболее преуспевающая часть
негров может считаться включенной в состав американской нации, в то время
как большинство рассматривает себя как , нацию
афро-американцев.
Индейцы же, объективно принадлежащие к разным коренным народам, с тех же
60-х, с момента возникновения Движения американских индейцев (ДАИ), быстро
консолидируются в единую нацию, рассматривающую белых американцев как
<оккупантов>. Аналогично развивается и ситуация с <чиканос>
(испано-американцами). Специалисты, изучающие миграционные потоки в США,
утверждают даже, что наметилась тенденция к созданию <белых>, <черных> и
<испанских> штатов (и <корейско-китайских>, <вьетнамских>, <пуэрториканских>
и т.п. графств). Флорида, например, рискует превратиться в середине XXI в. в
<кубино-доминиканский> штат, Луизиана, как пылесос, втягивает в себя со всех
США выходцев с Гаити, Мартиники, Гваделупы, Французской Гвианы, Суринама и
Нидерландской Вест-Индии. И т.д.
Именно игнорирование права франко-канадцев британскими колониальными
властями создало <квебекский вопрос>. Не случайно во французских школах в
Квебеке (в отличие от английских) учат, что Канада - многонациональная
страна, и основные нации Канады следующие: англо-канадцы, франко-канадцы,
индейцы, эскимосы и: духоборы.
Таким образом, и этот <аргумент> против права наций на самоопределение
оказывается несостоятельным. В развитых западных странах право нации на
самоопределение либо реализовано на практике, то есть не <преодолено>, а
осуществлено, либо, с точки зрения каких-то наций, не реализовано - и потому
никак не может считаться <устаревшим>.

***

Наконец, последний постулат - о национально-культурной автономии (или, как
писали в XIX - начале XX в., <культурно-национальной>).
Национально-культурная автономия, действительно, является одним из способов
решения национального вопроса. Но ни в коем случае не панацеей.
Национально-культурная автономия хорошо подходит для удовлетворения
национальных чаяний таких народов, которые живут в рассеянии или вне своего
национального государства (то есть для диаспоры) - для евреев, армян и цыган
в Европе и Америке, китайцев и индийцев в Азии и Латинской Америке, арабов в
Южной и Восточной Африке и т.п. Но даже и в этом случае легко обнаруживаем
ограниченность национально-культурной автономии как метода: евреи, например,
не удовлетворились почти повсеместно предлагавшейся им
национально-культурной автономией, а создали собственное независимое
государство - Израиль (кстати сказать, это именно Израиль, а не СССР,
вопреки известному определению Геллера и Некрича, можно назвать <утопией у
власти> - это именно воплощенный в реальность (насколько это возможно,
конечно) утопический роман Теодора Герцля ).
Говоря иначе, национально-культурная автономия может решить национальный
вопрос только в ограниченном числе случаев (при отсутствии национальной
территории, например) и только тогда, когда нация не выдвигает требований
национально-территориальной автономии или создания независимого государства.
Национально-культурная автономия предлагалась в послефранкистской Испании и
андалузцам, и галисийцам (национально-территориальную автономию
первоначально предполагалось предоставить только баскам и каталонцам), но ни
галисийцы, ни андалузцы не удовлетворились национально-культурной
автономией - и вынудили центральную власть уступить. Франко-канадцы издавна
пользовались национально-культурной автономией, но в 60-е гг. поставили
вопрос о национально-территориальной автономии (тогда власти ответили
полицейскими дубинками; разумеется, это не помогло). Теория
<национально-культурной автономии> вообще была разработана в австрийских
марксистских и социал-демократических кругах (в первую очередь Карлом
Реннером и Отто Бауэром) в качестве метода решения национального вопроса в
Австро-Венгерской империи. Народы Австро-Венгрии, как известно, отказались
принять такое решение национального вопроса - и империя развалилась. Можно
привести еще десятки примеров.
Как раз национально-культурная автономия хорошо демонстрирует общий принцип:
если какая-либо нация в процессе развития национального самосознания
продвинулась до такой стадии, что требует большего, чем ей согласна
предоставить метрополия (центральная власть), - борьба будет продолжаться
вплоть до удовлетворения требований нации. Армяне Арцаха (Нагорного
Карабаха) имели не только национально-культурную, но и
национально-территориальную автономию (хотя и редуцированную почти до
национально-культурной), но это их не удовлетворило. Точно так же, как не
удовлетворила басков автономия Басконии. (Отмечу, кстати, что классическим
аргументом против независимости Страны Басков является то, что <крайняя>
баскская партия <Эрри батасуна> (после запрета в 1999 г. партия была
переименована в <Эускаль Херритарок>) неизменно получает на выборах
меньшинство голосов в баскских провинциях. <Эрри батасуна> (<Эускаль
Херритарок>) традиционно именуется <политическим крылом ЭТА>, что неверно,
поскольку борьбу ЭТА поддерживает конгломерат из 13 партий. Но принципиально
здесь другое: как показали исследования группы барселонских социологов,
изучавших абсентеизм в Испании, в баскских провинциях лица, уклоняющиеся от
участия в выборах, делают это в основном не потому, что не интересуются
политикой, либо разочарованы в кандидатах, либо не нашли себе <подходящего>
кандидата (это стандартный набор причин в других провинциях), а потому, что
в принципе отрицают право испанского <оккупационного> правительства
проводить в Стране Басков выборы по испанским законам. Поскольку абсентеизм
в Стране Басков очень распространен, можно сделать вывод, что сторонников
ЭТА в Басконии гораздо больше, чем это официально утверждается. [11])
Вообще, самоопределение нации - это не обязательно создание независимого
национального государства. Самоопределение - это выбор народом своей судьбы,
и таким выбором может быть и национально-культурная автономия. Главное,
чтобы выбор был сознательный, свободный, без принуждения. Но нельзя не
заметить, что предельным воплощением права наций на самоопределение является
создание национального государства. А национально-культурная автономия -
лишь первая ступень на пути к национальному государству.
То есть национально-культурная автономия вовсе не является альтернативой
самоопределению нации, а всего лишь одним их вариантом такого
самоопределения.

***

Итак, все рассмотренные <демократические> аргументы против права народов на
самоопределение оказываются либо несостоятельными, либо выдвинутыми по
ошибке. Более того, несомненно, что многие из тех, кто их выдвигал и
выдвигает, способны, задумавшись, и сами прийти к такому же выводу. Что
мешает им это сделать?
Очевидно, сознательный выбор - стремление видеть себя рядом с властью и
обслуживать интересы этой власти. А поскольку власть ведет войну в Чечне и
не собирается ее прекращать, это и определяет позицию власти в национальном
вопросе.
Понятно, какая у нас власть. Вопреки красивым сказкам о <демократической
революции>, сегодняшняя российская власть - это всего лишь очередной этап
деградации предыдущего (то есть советского) режима: Директория, переходящая
в Брюмер, клептократия, сменяющаяся бонапартизмом. Даже из того, что
партбюрократа, кандидата в члены Политбюро ЦК сменил на посту российского
президента жандармский бюрократ, полковник КГБ, нетрудно сделать
определенные выводы.
В условиях, когда пространство независимых от власти СМИ постоянно сужается
(и <несогласные> рискуют быть выброшены из сферы публичного высказывания
мнений), а практически все <демократические> публицисты являются наемными
работниками (то есть зависимыми финансово), возникает вполне естественное
желание слиться с властью в симфонии или, как выражался по поводу
интеллектуалов Ж. Бенда, <бежать вместе с толпой>. Идеалы, как обычно,
отступают перед интересами, а обязанность интеллигента искать истину - перед
умением интеллектуала продавать профессиональные знания.
Этим и объясняется <демократическое> гонение на право наций на
самоопределение. Если в 1993 г. авторы энциклопедического словаря по
политологии, не дрогнув, писали <право на национальное самоопределение
признается практически всеми, кто себя искренне считает демократом> [12], то
сегодня, подозреваю, те же авторы вряд ли рискнут написать те же слова.
Конечно, они не будут повторять аргументы тех, кто обожествляет государство
(и пишет <государство> исключительно с прописной буквы и исключительно
пользуясь синонимическим архаизмом - <Держава>), или тех, кто мечтает о
<Великой России в границах Российской империи>, или тех, кто считает, что
<там русская земля, где стоит сапог русского солдата>. Нет, они найдут
другие аргументы, рассчитанные на другую аудиторию. Сошлются, скажем, как
это не раз было, на Конституцию США (действительно, можно ли найти лучший -
по правилам <демократической> публицистики - пример?). А в Конституции США,
скажем, можно найти раздел 4 статьи 3, который запрещает <образовывать или
учреждать новые штаты в пределах юрисдикции другого штата>. Чем не
доказательство приоритета принципа территориальной целостности и
неприкосновенности границ над принципом самоопределения?
Хотя те же люди наверняка знают (как специалисты), что штаты США населены
одним народом (нацией) и, строго говоря, являются провинциями (губерниями),
считающимися, однако, государствами и обладающими рядом прав и привилегий,
типичных для государства. Наверняка они знают и примеры нарушения этого
раздела Конституции США. Скажем, когда американцам понадобилось - всего лишь
для того, чтобы удержать численный баланс между северными и южными
штатами, - <создать новый штат в пределах юрисдикции другого штата>, они
недрогнувшей рукой это сделали, <вырезав> из штата Нью-Гемпшир штат Мэн!
Или, когда американцам понадобилось создать федеральный округ Колумбия,
пользующийся де-факто правами штата, они создали округ не на <свободных
землях>, а <выкроили> по участку территории из штатов Мэриленд и Виргиния!
Конечно, они знают, что право наций на самоопределение относится к категории
прав человека и даже более того - в резолюции Генеральной Ассамблеи ООН 637
(VII) от 16 декабря 1952 г. записано, что <право народов и наций на
самоопределение является предпосылкой для пользования всеми основными
правами человека>.
Знают и то, что право наций на самоопределение охарактеризовано в Уставе ООН
как необходимое условие для мирных и дружественных отношений между нациями
(ст. 55). Знают и то, что в принятой Генеральной Ассамблеей ООН 9 декабря
1981 г. Декларации о недопустимости интервенции и вмешательства во
внутренние дела государств (резолюция 36/103) на все государства мира прямо
возложена обязанность <в полной мере поддерживать право народов на
самоопределение, свободу и независимость, равно как и их право вести с этой
целью политическую и вооруженную борьбу>.
То есть, применительно к России, война в Чечне не может, по международному
законодательству, считаться <внутренним делом России> - и только тот факт,
что Россия, как постоянный член СБ ООН, способна блокировать принятие
Советом Безопасности любых решений, развязывает российскому правительству
руки.
Поэтому когда наша <демократическая> номенклатура возмущается вмешательством
ООН и СБСЕ в <чеченскую проблему>, эта номенклатура ведет себя точно так же,
как вела себя наша <коммунистическая> номенклатура, возмущавшаяся
вмешательством ООН и ОБСЕ в вопрос о <правах человека в Советском Союзе>.
Либо надо не подписывать соответствующие международные соглашения, выходить
из ООН и СБСЕ - либо играть по общим правилам.
В соответствии с принципом права наций на самоопределение народ Чечни сам,
без всякого давления с какой бы то ни было стороны, вправе решать свою
судьбу, определять свое государственное, политическое и экономическое
устройств, что можно сделать, скажем, путем референдумов. Но никакие
референдумы не могут быть проведены под дулами автоматов российских солдат
или ваххабитов.
Если чеченский народ захочет жить <под ваххабитами> - это его неотъемлемое
право. Если затем чеченцы захотят бороться с ваххабитами - опять-таки они
имеют на это все права. Но, повторяю, это должен быть свободный,
самостоятельный выбор народа Чечни.
Более того, поскольку границы Чечни нарезаны достаточно произвольно, в
республике есть районы (Надтеречный и Шелковской) с инонациональным
населением. Население этих районов может и должно иметь право и возможность
само выбрать свою судьбу (то есть присоединиться к Чечне, или к России, или,
если захочет, провозгласить независимость).
Вот это и есть право народа Чечни на самоопределение. Право это потому и
является фундаментальным демократическим принципом, что дает возможность
решать свою судьбу самому народу, а не передает решение этой судьбы в руки
правительства, президента, парламентариев, партий, церкви, фюрера, наконец.
Поразительно, но у нас те же самые люди, которые жалуются на низкую
гражданскую активность населения, на отсутствие в России <подлинного
гражданского общества>, выступают против самоопределения наций, то есть
против этой самой гражданской активности!
Более того, поскольку Россия - далеко не единственная страна, где
национальный вопрос не разрешен (как было показано выше, даже в некоторых
развитых западных странах национальный вопрос не разрешен), в мире
существует, безусловно, большой соблазн <отменить> самоопределение малых
наций - и отменить с <демократическим обоснованием>. Между тем, всякому
грамотному политологу известно, что если какие-либо права нарушаются
где-либо по отношению к какой-то одной группе населения, это неизбежно
повлечет за собой со временем нарушение этих прав по отношению ко всем
остальным группам. Например, если будет признано возможным применять пытки к
какой-то узкой группе арестованных (заключенных), то затем пытки неизбежно
распространятся на всех арестованных (заключенных). Скажем, в Уругвае в
середине 60-х пытали только городских партизан <тупамарос>, а кончили
пытками всех - до конгрессменов, священников и беременных женщин
включительно. И начали с <обычных> избиений, пыток электротоком и дыбой, а
кончили такими изуверскими методами, как медленное отрезание сосков у
женщин, пытки маленьких детей на глазах у матерей, насилование жен и дочерей
на глазах у мужей и отцов, пытки бормашиной, запуск в камеру к
политзаключенным голодных крыс, кайманов, тропических муравьев и змей,
заталкивание термитов за глазное яблоко и т.п. (всего свыше 300 способов!).
Точно так же неважно и то, с какой страны начнется наступление на
самоопределение наций. Подрыв демократического принципа самоопределения
наций подорвет самую основу существующей политической системы в мире.
Например, с отказом от этого принципа лишится всякого гуманного
теоретического обоснования объединение Германии, так как окажется, что это
был не результат осуществления права немецкого народа на самоопределение, а
беспринципное соглашение политиков противоборствовавших военных блоков.
Но это - не худший случай. Есть государства, которые с <отменой> права наций
на самоопределение просто лишатся теоретического обоснования своего
существования. Это, например, Бангладеш или Израиль. И если Пакистану трудно
(чисто территориально) <вернуть> себе Бангладеш, то для непримиримых
противников существования еврейского государства на территории бывшей
Трансиордании <ликвидация> принципа самоопределения наций - неоценимый
аргумент для оправдания любых будущих практических действий. Ведь если у
еврейского народа нет права на национальное самоопределение и создание
собственного государства, то единственное законное основание существования
Государства Израиль - это резолюция Генеральной Ассамблеи ООН 181 (II) от 29
ноября 1947 г., которая и так не действует, ибо никогда не была полностью
выполнена!
И последнее. Истории известны всего три способа решения национального
вопроса помимо самоопределения наций. Это: а) ассимиляция, б) сегрегация и
в) геноцид.
Использование ассимиляции, как показывает практика, не раз в истории
позволяло <решить> национальный вопрос: крупным народам удавалось
ассимилировать малые. Не говоря уже о культурных и цивилизационных потерях,
которые понесло человечество в результате таких ассимиляций, вряд ли этот
метод осуществим в XXI в. в тех случаях, когда малые нации не хотят
ассимилироваться.
Сегрегация, возможно, как-то <решала> проблемы в средневековой Европе
(еврейские гетто), но в XX в. провалилась полностью - и на Юге США, и в
Южной Родезии, и в ЮАР.
Геноцид, как показывает история, тоже позволяет <решить> национальный
вопрос - вспомним полное истребление испанцами коренного населения в
Вест-Индии или гуанчей на Канарах (между прочим, антропологи полагают, что
гуанчи были последним на планете остатком кроманьонцев, сохранившихся и
развившихся в условиях изоляции!). Даже и XX в. дал <успешный> пример
геноцида - полное истребление режимом Стресснера в Парагвае коренного народа
аче-гуаяки (антропологи, кстати, воют от ужаса и в этом случае: есть
серьезные основания полагать, что аче были доиндейским - немонголоидным -
населением Америки! [13]). В XX в. к геноциду для решения национального
вопроса прибегала также гитлеровская Германия. Но, собственно, необходимость
уничтожения гитлеризма и породила нынешнюю международно-правовую систему и
ООН. И сегодня человечество явно не намерено мириться с геноцидом.
Итак, или самоопределение наций - или насильственная ассимиляция, сегрегация
и геноцид.

26 марта 1992 - 5 сентября 2001

----------------------------------------------------------------------------
---

[1] Бухарин Н.И. Программа коммунистов (большевиков). М., 1918, стр. 60.
[2] Коммунист (Ереван), 7.12.1920 (арм. яз.).
[3] Сталин И. Марксизм и национально-колониальный вопрос. М.-Л., 1938, стр.
126-127.
[4] Американские просветители. Избранные произведения в двух томах. Т. 2.
М., 1969, стр. 9.
[5]См.: Bodin J. Les six livres de la republique. Aalen, 1961, p. 10.
[6] См., например: Организация Объединенных Наций. Сборник документов. М.,
1981, стр. 453-454.
[7] Там же, стр. 454.
[8] См.: Броунли Я. Международное право. М., 1977, стр. 297.
[9] Московское ЯБЛОКО, 1999, ? 2.
[10]Z...ta, 1998, N 18.
[11]См. подробнее: Los Nuevos horizontes, 1997, N 12, p. 22-34.
[12] Политология. Энциклопедический словарь. М., 1993, стр. 202.
[13] См. об этом подробнее: TerraAmeriga (Genova), 1972, vol. VIII, p.
67-73.

---

От	Сысой
К	Георгий (25.10.2002 23:30:13)
Дата	25.10.2002 23:58:01

Вот что я заметил ...

---

Здравствуйте!

> http://www.left.ru/2002/22/tarasov72.html

Всякие еврокоммуняки очень лихо объединяются с общечеловеками ... Но как лефт.ру прогадало. Статейка-то совсем теперь не в тему. Вот ведь, подождали бы день, может и не лопухнулись бы.

---

От	Георгий
К	Сысой (25.10.2002 23:58:01)
Дата	26.10.2002 00:05:18

Тарасов ни с кем не объединяется.

---

> Всякие еврокоммуняки очень лихо объединяются с общечеловеками ... Но как
лефт.ру прогадало. Статейка-то совсем теперь не в тему. Вот ведь, подождали
бы день, может и не лопухнулись бы.

И как сегодняшние события могут поколебать его логику?
(Это я не к тому, что я с ним согласен.)

---

От	Сысой
К	Георгий (26.10.2002 00:05:18)
Дата	26.10.2002 03:37:50

Так идея-то статьи ...

---

Здравствуйте!

Она же не в том, чтобы прорекламировать теоретические достижения т.Тарасова. Идея статьи - дайте чеченам независимость, пусть они сами выбирают. Но почему-то депортированные и убитые в начале 90-х русские в число жителей Чечни не включаются.

>И как сегодняшние события могут поколебать его логику?

Если бы эта логика была, ее можно было бы колебать. Логики там никакой нет, потому как если принцип доводить до конца, то русский субэтнос в Чечне имеет такие же права на самоопределение как и чечены, и в таком случае война со стороны России необходима - это борьба за независимость и национальное освобождение русского субэтноса в Чечне. Ну так выступет ли Тарасов за такую справедливую войну? Или русские у него не входят в число наций, имеющих право на самоопределение?

>(Это я не к тому, что я с ним согласен.)

Да я к вам претензий не имею ;-)

А по поводу связи с Норд-Ост, то это просто прокол лефт.ру по паблик рилейшенз. Тарасов сблизился своей позицией с С.Ковалевым и прочими демками по поводу самоопределения наций и народностей в многонациональной стране. Вообщем сейчас самый удачный момент для его врагов. Начни бандиты завтра стрелять - достаточно широко распространить писание сего "владельца дум" молодежи и авторитет товарисчей такого плана будет сильно подмочен.

С уважением

---

От	Георгий
К	Сысой (26.10.2002 03:37:50)
Дата	26.10.2002 19:00:12

А он об этом и пишет

---

>> Если бы эта логика была, ее можно было бы колебать. Логики там никакой
нет, потому как если принцип доводить до конца, то русский субэтнос в Чечне
имеет такие же права на самоопределение как и чечены, и в таком случае война
со стороны России необходима - это борьба за независимость и национальное
освобождение русского субэтноса в Чечне. Ну так выступет ли Тарасов за такую
справедливую войну? Или русские у него не входят в число наций, имеющих
право на самоопределение?
>

А он об этом и пишет:

>"Наверняка они знают и примеры нарушения этого
раздела Конституции США. Скажем, когда американцам понадобилось - всего лишь
для того, чтобы удержать численный баланс между северными и южными
штатами, - <создать новый штат в пределах юрисдикции другого штата>, они
недрогнувшей рукой это сделали, <вырезав> из штата Нью-Гемпшир штат Мэн!
>Или, когда американцам понадобилось создать федеральный округ Колумбия,
пользующийся де-факто правами штата, они создали округ не на <свободных
землях>, а <выкроили> по участку территории из штатов Мэриленд и Виргиния!"
>"Если чеченский народ захочет жить <под ваххабитами> - это его неотъемлемое
право. Если затем чеченцы захотят бороться с ваххабитами - опять-таки они
имеют на это все права. Но, повторяю, это должен быть свободный,
самостоятельный выбор народа Чечни.
>Более того, поскольку границы Чечни нарезаны достаточно произвольно, в
республике есть районы (Надтеречный и Шелковской) с инонациональным
населением. Население этих районов может и должно иметь право и возможность
само выбрать свою судьбу (то есть присоединиться к Чечне, или к России, или,
если захочет, провозгласить независимость)."

1) Другое дело, что "независимая Чечня" не "живет", а грабит окружающих
(после Хасавюрта)
2) Нынешняя война в Чечне - увы, не "освободительная", а "коммерческая". Во
многом.

Еще раз напоминаю - я здесь во многом не согласен с Тарасовым.

---

От	BLS
К	Георгий (26.10.2002 19:00:12)
Дата	26.10.2002 23:22:57

Re: А он...

---

Привет!

>Еще раз напоминаю - я здесь во многом не согласен с Тарасовым.
А в чем ты не согласен?

---