От Ikut
К All
Дата 02.08.2016 09:12:06
Рубрики Россия-СССР; Образы будущего;

Враг формирует "засадный полк" предателей: А.Янов в журнале "Сноб"

https://snob.ru/profile/11778/blog/109022

Засадный полк русских европейцев?

Четвертая книга "Русской идеи".

Глава девятнадцатая, заключительная. Надо же было случиться такому совпадению! Пока я мучительно обдумывал, как завершить свою растянувшуюся на четыре книги тревожную повесть о Русской идее (или, если угодно, об исторической ловушке, в которую попало отечество полтора столетия назад), получил я практически в один день сразу два сюрприза. С одной стороны, пришел сборник статей авторов журнала «Россия в глобальной политике» с шокирующим заголовком «Новые правила для игры без правил», с другой –новая книжка «Foreign Affairs» c названием на обложке не менее соблазнительным «Putin's Russia». Совпадение, согласитесь, способное перечеркнуть все планы. Казалось, сама судьба подсказывает мне тему заключительной главы. Какую? Хотя в американском журнале присутствуют – и немало – российских авторов (Федор Лукьянов, он же редактор сборника, Дмитрий Тренин, Сергей Гуриев, Глеб Павловский, Мария Липман), все равно получился как бы Большой Диалог двух внешнеполитеских экспертных сообществ (для краткости в.э.с.) –российского и американского. Так вот же она – тема! УМЕСТНА ЛИ ОНА, ОДНАКО, в качестве завершения именно этой, четвертой книги, посвященной, как знает читатель, своей собственной теме? Ведь все, что мы с читателем в этой книге делали, это искали возможность выхода из исторической ловушки, выясняли, другими словами, при каких условиях могла бы революция 3.0 после Путина стать, в отличие от обеих предшественниц, НЕОБРАТИМОЙ? О чем бы ни шла в ней речь, будь то о чуде возрождения общественного сознания во второй половине 1980-х (см. гл. « Спор со скептиком ») или о роковой ошибке Ельцина в августе 1999-го (см. гл. « А счастье было так возможно... »), или о несостоявшейся революции конца 2011 года (см. главы « Мятеж или революция?»), или о планах Дугина (см. гл. « Консервативная революция ») и изборцев (см. главы « В гостях у изборцев »), да практически все посвящено было одному этому поиску. Итоги ему подведены были в главах 15 -17 о союзниках грядущей революции: об истории (см. гл. « История как союзник ») и о Сибири (см. главы «Сибирское благодеяние» и «Поворот на Восток»). Так причем здесь, казалось бы, диалог двух в.э.с.? По какой причине сходу показался он мне удачным финалом книги?По той же, думаю я задним числом, причине, по какой искал я будущих союзников в грядущей идейной войне после Путина в Сибири, например, и вообще в регионах (см. гл. « Москва и Россия »). Или в документальном телевидении (см. снова гл. « Спор со скептиком »). Или в истории. Понадобится нам в этой войне помощь обоих этих в.э.с. – западного и российского. И помощь эта может оказаться бесценной. Запад не должен повторить ошибку, которую он сделал в 1990-91 годах, ограничившись гуманитарной помощью. И зависит это в значительной степени от того, станет ли американское в.э.с. НАШИМ союзником. Сложнее с российским. И поскольку решать это придется читателю, несколько слов об этом сообществе. В.Э.С. РОССИИ. Сразу скажу, что речь о среде очень специфической. Много выпускников МГИМО. Люди, нашедшие свою нишу в путинском обществе, – между «подлецами» и «героическими борцами с подлостью» (в терминах спора М.Ш. и Г.Ч. из главы пятнадцатой ). Собственно, в этих терминах таких людей вообще не должно было бы существовать в сегодняшней России. Но они существуют. Пусть и не в согласии с режимом, но и не в конфронтации с ним. В известном смысле они живое опровержение того противостояния НАС и ИХ, в котором мыслят М.Ш. и Г.Ч. Все усугубляется тем, что среда эта неоднородна. И спектр ее широк – от либерала Алексея Арбатова до какой-нибудь Марии Захаровой, обслуживающей режим не только чистосердечно, но и с удовольствием. Но она, подозреваю, нерукопожатна тогда, как Арбатов – уважаемый член сообщества. Многие исповедуют real politic, иные даже в плену Русской идеи. Но для большинства комфортабельна в нынешнее безвременье позиция «над схваткой», всем сестрам, так сказать, по серьгам. Лукьянов, например, может сказать: «Масла в огонь страхов подливал Запад», но уже в следующем абзаце с симпатией процитировать Ивана Крастева: «Когда решено было закрыться, СССР построил Берлинскую стену. А теперь русские создали такую ситуацию, когда стену вокруг них хотят построить другие». Даже обличая Запад, иными словами, не могут скрыть презрение к «своим», к пропутинцам. Еще две цитаты помогут нам понять двусмысленность их отношения к режиму. Вот что думает Арбатов о сегодняшней ситуации, сопоставляя 2015 с 2007. «В российском публичном дискурсе "империализм" утратил прежний негативный флер и все чаще используется с героическим пафосом. Исключительно позитивный смысл придается ядерному оружию и концепции ядерного сдерживания (негативный – сокращению ядерных вооружений), поиску военных баз за рубежом, соперничеству в торговле оружием, воспевается политика наращивания и демонстрации военной силы, обосновывается отказ от договоров… – все то, что раньше ставилось в вину "мировому империализму"». И как же, словно спрашивает он, вяжется этот явно противный ему необузданный милитаристский угар с недвусмысленной декларацией Путина о европейском выборе России, которая тоже полностью и беспощадно приводится для вящего контраста?Вот же, что говорил всего восемь лет назад Путин: «Этот выбор был задан национальной историей России. По духу, культуре наша страна является неотъемлемой частью европейской цивилизации... Сегодня, выстраивая суверенное демократическое государство, мы в полной мере разделяем базовые ценности и принципы, которые составляют мироощущение большинства европейцев. Мы рассматриваем европейскую интеграцию как объективный процесс, являющийся составной частью нарождающегося миропорядка... это принципиальный выбор России». И куда это все так быстро подевалось? Откуда взялись милитаризованный «Евразийский выбор» и «русский мир», полностью всему этому противоречащие? Ищет и не находит в.э.с. ответа. Или не позволяет себе его найти?Так или иначе, старательно отсекают они радикальную оппозицию – как слева, так и справа. И если Каспарову или Ходокорковскому ходу в эту среду нет, то и Дугин с изборцами выглядели бы в ней монстрами. И хотя вроде бы стойко отстаивают они позицию путинской России в диалоге с американской стороной, изначальная двусмысленность пронизывает ее по-прежнему. Само собою, развернуть диалог в одной главе невозможно: в сборнике 400 страниц, да и в Foreign Affairs 200. Можно попытаться донести до читателя лишь дух этого диалога, если хотите. Как и в главе пятнадцатой, я буду присутсвовать в нем как курсив, дополню, где надо. Российскую сторону обозначу без затей «Р», американскую – «А». А теперь к делу. ДИАЛОГ «Р». Биполярная эра давно кончилась. Но кончилась и однополярная, американская, которую США попытались использовать после крушения СССР для установления своей гегемонии в мире. Как Россия, так и Америка одинаково ищут свое место в новом многополярном мире. Но США считают себя единственной сверхдержавой и пытаются держать Россию в подчиненном положении как несостоявшуюся региональную державу, не давая занять подобающее ей место в мире. «А». Стоп. Ошибка. Америка не ищет нового места в мире. Волею судеб она осталась после крушения СССР единственным гарантом мирового порядка, и ее это место пока устраивает. Да и Россия занимает подобающее ей с ее 1,5% мирового ВВП место (66-я в мире по доходу на душу населения –после Маврикия и Суринама, ни один из которых, сколько я знаю, на сравнение с США не претендует). Так не корректнее ли было бы сравнивать Россию, скажем, с Португалией, как, собственно, и делал Путин в начале своего правления (тем более, что и по сей день Португалию по доходу на душу так и не догнали)? А уж с Америкой сравнивать Россию и вовсе некоррекно, все-таки ее экономическая мощь не составляет и 1/15 американской. Россия имеет полное право претендовать на роль региональной державы в северной Евразии, если страны региона с этим согласны. И если роль эту не уведет у нее из-под носа Китай, который тоже ведь деятельно строит свою «Большую Евразию» – от Южно-Китайского моря через Центральную Азию к Европе. Но нам нет дела до ее разборок с Китаем. Единственное, против чего мы возражаем, это против попытки России добиться роли региональной державы СИЛОЙ. Расчленяя, например, для этого Украину. «Р». Но никакого мирового порядка после окончания «холодной войны» не существует. Вроде бы понятно, кто выиграл, кто проиграл, но формально проигравших нет, победители считают сложившуюся ситуацию новым порядком, а юридически он не закреплен. Поэтому, возвращая себе в 2014 году Крым, Москва всего лишь ответила на временную ревизию того порядка, который Запад пытается выдать за перманентный. Предпринимая действия на Украине и в Сирии, Москва просто сделала ясным свое намерение вернуть себе статус крупного международного игрока. На это сторона «А» даже не сочла нужным ответить. Придется мне: Я мог бы сказать так: софистика, друзья мои, попали пальцем в небо. Ибо чей-чей, а уж Украины-то статус закреплен был после окончания «холодной войны» СТРОГО ЮРИДИЧЕСКИ. Закреплен в Большом российско-украинском договоре 1997 года. В договоре, согласно которому в ообмен на передачу России советского ядерного оружия неприкосновенность ее границ была гарантирована США и Россией. Без американской подписи Украина не отдала бы оружие. Так что, «возвращая себе в 2014 Крым», перечеркнул Путин не только подпись России, ее слово чести под международным договором, но и поставил в дурацкое положение первого гаранта Договора, Америку. Все равно, что развернулся через двойную линию на шоссе и при этом еще сбил встречную машину.Найдите хоть одну Службу дорожной безопасности в мире, которая не лишила бы шофера после этого водительских прав. Я мог бы это сказать, если бы не заподозрил что-то неладное в ответе стороны «Р». Слишком уж неуклюже защищают официальные адвокаты ее позицию. В самом деле, о Большом договоре 1997 года знают они не хуже меня. И не хуже меня понимают, что после него Украина для России всего лишь соседняя страна и вмешиваться в ее внутренние дела, Майдан ли там происходит или антимайдан, не имеет права никто. И в первую очередь Россия, юридически гарантировавшая ее независимость и нерушимость ее границ. Так зачем же высококлассные интеллектуалы сознательно полезли в эту ловушку, способную лишь окончательно скомпрометировать их сторону в диалоге?Подозрение усугубилось, когда речь зашла о Сирии. Цель этой операции была официально заявлена Россией так: борьба с международным терроризмом (ИГИЛ) и защита законно избранного президента Асада (пусть даже «избранность» его, мягко говоря, сомнительна). А как объясняют ее официальне адвокаты? Я понимаю самого глупого из путинских пропагандистов Сергея Маркова, когда он простодушно, как Иванушка-дурачок, признается: «Сирию затеяли потому, что возвращаемся к статусу великой державы. Что происходит в мировой бензоколонке на Ближнем Востоке – это главная проблема человечества. Если Вы этим не заниматесь, вы не великая держава. Статус великой державы забирают силой. Мы сейчас это делаем. Мы, русские, не можем существовать без статуса великой державы. Поэтому, если вы против статуса великой державы, вы – пятая колонна». Понимаю я, однако, и то, что наши интеллектуалы не могут позволить себе столь откровенной вульгарности. Они объясняют, как мы помним, культурно: «предпринимая действия на Украине и в Сирии, Россия всего лишь делает ясным свое намерение вернуть себе статус крупного международного игрока». Но смысл ведь тот же, марковский. Опять подвели начальство?Так как же объяснить это совпадение, безнадежно компрометирующее официально заявленные цели России в Сирии? Неужели прав Дугин, настаивая, что, кроме пятой, либеральной, колонны, есть еще куда более опасная для режима шестая, вроде бы оправдывающая его, но на самом деле предающая его, готовая изменить ему при первом удобном случае (см.гл. «Консервативная революция»)? Нет, я не думаю, что в.э.с. России при каких бы то ни было условиях вступит в конфронтацию с режимом «здесь и сейчас». Слишком дорожит оно своей драгоценной нишей между «подлецами» и «героическими борцами с подлостью». Другое дело ПОСЛЕ Путина. А это ведь главное, что нас сейчас интересует. Пора, однако, возвращаться к диалогу. ЗАЧЕМ РОССИИ «БУФЕРНАЯ ЗОНА»?«Р». Нет никаких водных или горных преград, отделяющих Россию от Европы, и ее равнинный ландшафт облегчает иностранные нашествия (для справки: нашествий таких с Запада было за последние три столетия (!) ровным счетом три, даже если считать вторжение Карла XII в Украину в 1709 году). Поэтому руководство России всегда строило стратегию, исходя из принципа «стратегической глубины» – чем больше расстояние между границей и столицами, тем безопасней. Для того и нужна России «буферная зона». При Александре I (и до конца Российской империи) роль эту исполняли Польша и Финляндия, при Сталине – вся Восточная Европа. Сейчас Россия чувствует себя голой. Сторона «А» с этим согласилась. И зря. Хотя бы потому, что Путин совершенно очевидно рассматривает в качестве «буферной зоны» Украину. И в российском дискурсе, оправдывающем ее расчленение, распространен принцип «стратегической глубины» широко. Особенно в Генеральном штабе. У меня как у историка сомнение вызывает, однако, сама применимость к современной России принципа «стратегической глубины» (и вытекающая из него необходимость «буферной зоны»). Прежде всего, разумеется, из-за географии. Россия самая большая страна в Европе, и доступность Москвы для интервентов несоизмерима с доступностью столицы любой другой европейской страны. Будь Москва так же близка к границе, как, скажем, Париж к Рейну, СССР капитулировал бы уже в первые месяцы 1941 года. И вторжение Наполеона в Россию тоже могло закончиться совсем не так, как оно закончилось, если бы Москва располагалась, скажем, в районе Смоленска. Короче, «стратегической глубины» у России больше, чем у любой страны в Европе да, пожалуй, и в мире. И «буферная зона» нужна ей меньше, чем кому бы то ни было. Тем более странно, согласитесь, что именно она на такую зону претендует. Похоже, что на самом деле служит эта претензия лишь прикрытием совсем другой доктрины, известной как «оборонительная экспансия». Не помню, в какой главе цитировал я знаменитое исследование бывшего военного министра генерала А.П.Куропаткина, подсчитавшего, что 90% войн, которые вела в XVIII-XIX веках Россия, были НАСТУПАТЕЛЬНЫМИ. То-то сказал Александр I,что «Польша послужит нам предмостьем для будущих войн». И жаловалась императрица Екатерина, что не знает другого способа обеспечить безопасность своих завоеваний, кроме новых завоеваний. И вообще довольно как-то глупо вспоминать о «стратегической глубине» в эпоху ракет, способных доставить свою смертоносную начинку до любой европейской столицы на протяжении минут. Слабоват аргумент для интеллектуалов класса в.э.с. Трудно не заподозрить в нем то же двойное дно, что и в прежних: исправно, мол, исполняем заказ внешнеполитического начальства, а сами над ним посмеиваемся. ТРИУМФ НЕСПРАВЕДЛИВОСТИ?«Р». Руководители постоветской России никогда толком не объяснили, чем, по их мнению, закончилась «холодная война». Спектр их оценок простирается от «мы выиграли!» (мы разрушили репрессивную коммунистическую систему и с ней смертельно опасный биполярный мир) до «мы проиграли» (не смогли сохранить сверхдержаву). Согласны они, однако, в одном: результат не имеет ничего общего с тем, на что рассчитывал Горбачев, предлагая миру свое «новое мышление». Он-то имел в виду, что покончив с конфронтацией и гонкой вооружений, СССР и США на равных сядут за стол и договорятся о новых правилах управления миром. Но СССР распался. И уже месяц спустя Джордж Буш, мл. объявил в своем обращении к Конгрессу, что «С Божьей помощью мы выиграли холодную войну». И подчеркнул: «Она не закончилась сама по себе, МЫ ее выиграли!». Это означало триумф западных ценностей, триумф несправедливости, если хотите, о равенстве речи больше не было. Победители начали амбициозный экперимент, смысл которого состоял в том, чтобы привести значительную часть мира, включая Россию, на «правильную», с их точки зрения, сторону истории. Проект начался в Европе с расширения ЕС, продолжался на Ближнем Востоке. И продолжается на Украине. Что же удивляться, если навязывание западных ценностей вызывает сопротивление?«А». Россия права, что мировой порядок после «холодной войны» несправдлив –в отношении несвободы. Но произошло это не потому, что Запад хочет ее унизить. Напротив, мы понимаем, что Россия замечательная (remarkable) страна c огромным культурным потенциалом. Единственный ее недостаток в том, что ее политические элиты на протяжении столетий не соизмеряли свои претензии со своими возможностями. Не раз пытались они навязать миру несвободу, будь то в обличье Третьего Рима или панславистской империи, или штаб-квартиры коммунистического Интернационала. В ХХ веке эти попытки достигли пика. Россия предложила миру грандиозную альтернативу западной свободе, подкрепленную чудовищной военной и пропагандистской мощью – и проиграла. Во всех без исключения аспектах глобального соперничества –политическом, культурном, экономическом, технологическом и военном – проиграла. Страшно даже подумать, что было бы с миром, если бы она выиграла. А ведь весы колебались десятилетиями. Но, как говорят у вас, страшен сон, да милостив Бог.
Нет сомнения, Россия – страна провиденциальная. Как всякая великая держава, верит она в свою особую миссию переделать мир по свому образу и подобию. Носилась в свое время с такой миссией и Великобритания. А французский король даже официально титуловался Христианнейший. Не миновала особая миссия, как мы знаем, и Германию. И даже Японию. В этих двух она была буквально разбомблена. Но и Великобритания, пусть не сразу, примирилась с ее утратой. Дольше всех настаивала на ней Франция. Но и у ее элит хватило разумения для Vergangenheitsbewältigung (того, чтобы рассчитаться со своим прошлым, по известному немецкому выражению). Придет час, рассчитаются с этой детской болезнью великих держав и США, и Китай. Но для России, как некогда для Германии, Великобритании и Франции, час этот, судя по всему, уже настал. Она перед решающим выбором: архаическая миссия или современная реформа?Путин выбрал архаическую миссию. Удивительно ли, что Россия стремительно архаизируется? Он игрок. Добившись неограниченной власти в России, он вовлек в свою игру великую в прошлом страну, рискуя, заигравшись, потерять ее. И сколько бы ни придумывал он эффектных тактических ходов, чтобы вернуть России «статус крупного международного игрока», как бы ни настаивала его пропаганда на ее равенстве с Соединенными Штатами, с Европейским союзом или с Китаем, все это не может изменить простого, статистически доказанного ФАКТА: Россия им не равна. И покуда не станет современной державой, никогда не будет равна. Момент СССР миновал для нее НАВСЕГДА. «Р». Но мир меняется. После «холодной войны» мощь Вашингтона казалась неоспоримой. Время, однако, шло. Неудачи на Ближнем Востоке, глобальный финансовый кризис 2008 года, непрерывные экономические кризисы в ЕС и растущая мощь Китая заставили Россию усомниться в незыблемости, навязанного Вашингтоном и его союзниками порядка. Тем более, что, несмотря на испытываемые ими трудности, продолжают они настаивать на безудержной экспансии этого порядка, оказывая, например, давление на Украину связать свою судьбу с ЕС даже перед лицом упадка этого союза. Вот руководство России и пришло к заключению, что остановлен этот западный экспансионизм может быть только с помощью «железного кулака», как выразился в 2011 году Сергей Караганов (надо полагать, после памятных митингов на Болотной и на Сахарова). Переворот на Украине в 2014-м, устроенный прозападными силами, стал последней каплей, переполнившей чашу терпения России. Таким образом, операция на Украине была лишь ответом на экспансию ЕС и НАТО. Вклинюсь в диалог на минуту, чтобы спросить читателя, не кажется ли ему, как мне, что после всего сказанного стороной «А» выше, ответ этот с его «железным кулаком» звучит почему-то казенно, натужно, чтоб не сказать жалко?Словно западные неудачи на Ближнем Востоке или забытый уже финансовый кризис могут что бы то ни было изменить в неумолимом соотношении сил? Словно у России, как некогда у СССР, и в самом деле, есть в рукаве альтернатива существующему мировому порядку, который она по-прежнему в силах установить «железным кулаком» несвободы?Сторона «А», однако, предпочла ответить скучно, на полном серьезе. Юмор ситуации, пустота идейных закромов путинской России прошли мимо нее. «А». Экзистенциональную угрозу для России представляет не западная экспансия, вымышленная ее похожей на кошмарный сон пропагандой, а ее собственный режим. Чтобы выжить как великая держава и занять подобающее место в мире ей нужно то, чего этот режим не может ей дать. А именно прозрачное компетентное и ответственное правительство, реальный парламент, профессиональная и беспристрастная судебная система, свободная пресса и действительная борьба с коррупцией. КРАСНАЯ ЧЕРТА Самое интересное, однако, начинается дальше, когда стороны «Р» и «А», так, казалось, далеко разошедшиеся в финале диалога неожиданно СОГЛАШАЮТСЯ, едва спор доходит до вопросв, за которым словно бы начертана некая невидимая, но запретная, красная черта.

Вопрос этот: «нужна ли новая холодная война?» Нет, не то, чтоб они согласились, скорее одинаково от него отшатнулись. Сторона «А» не скрывает своих мотивов. По ее мнению, «холодной войны» добивается Путин. Для того и затеял аннексию Крыма, вторжение в Донбасс и вылазку в Сирию, подняв на дыбы Запад. Просто нет у него других шансов отвлечь свой народ от провальности своего правления, кроме как спровоцировать Запад на ответ, который не оставил бы сомнений, что Путин и впрямь «поднял Россию с колен», возвел ее в ранг сверхдержавы, почти нового СССР, заслуживающего «холодной войны». На самом деле превратил он Россию в архаическое периферийное государство и заслуживает поэтому не более, чем щелка по носу. Не начинали же мы «холодную войну» с Ираном, хотя публично объявленные намерения Ахмадинеджада далеко превосходили по дерзости путинские. Жестких санкций оказалось достаточно, чтобы поставить Иран на место. К путинской России санкций такой жесткости, как к Ирану, пока не применяли, давали время одуматься. Но если не одумается, применят. Сторона «Р» не осмелилась, конечно, на столь прямое высказывание: ей все-таки жить в стране, где «подлецы» могут сделать с людьми все, что им заблагорассудится. А в.э.с., как мы уже знаем, не «борцы». При всем том недвусмысленно дает она понять, что понимает, о чем речь. Цитирует, например, с симпатией именитого американского международника Ричарда Хааса: «Россия больше не способна предложить миру что-либо, что понравится кому-нибудь, кроме этнических русских». И добавляет: «а потому заведомо периферийна и не может служить источником серьезных вызовов для США». Короче, стороне «Р» тоже не нужна «холодная война», способная разжечь в стране страсти до такой степени, что серьезно ослабила бы шансы трансформировать ее ПОСЛЕ Путина. В отличие от радикалов с обеих сторон, живущих только сегодняшним днем и накликивающих эту «войну», она мыслит стратегически. Будет жизнь в России и после Путина. И будет в ней настоящая ИДЕЙНАЯ война, в ходе которой и решится ее судьба на предстоящие десятилетия. ЗАСАДНЫЙ ПОЛК?

Вот теперь и подумайте, на чьей стороне в этой решающей идейной битве окажется российское в.э.с.после Путина, когда на кону будут не жизнь и не благосостояние участников, а их свободная воля, их ВЫБОР. Речь ведь о политически активных людях, не о рядовых обывателях, они не будут сидеть сложа руки в ситуации свободного выбора, будут за свой выбор драться. На чьей стороне? На стороне изборцев и Глазьева? Или «консервативных революционеров» Дугина? Или на стороне заведших страну в болото наследников путинского статус-кво, лишившихся своего харизматического лидера? Или, наконец, на НАШЕЙ, на стороне русских европейцев? Чьим засадным, если хотите, полком они в ситуации свободного выбора станут? Я старался дать читателю достаточно материала для суждения об этом, сколько можно подробно изложил их маневры в предельно несвободной ситуации, где приходилось им защищать заведомо неправедные позиции под бдительным оком начальства. В старинных битвах с варварами исход сражения часто зависел от засадного полка, от его надежности и маневренности, от того, в какой момент и под каким углом ударит он по расстроенным порядкам противника. А тут не полк, тут армия интеллектуалов высокого класса, будущих послов и атташе в сотнях стран, будущих дипломатов и стратегов трасформирующейся России. Если вспомнить отчаянный «кадровый голод» ельцинских времен, результатом чего были мириадыкадровых ошибок, последняя из которых оказазась роковой (см.гл. «Ошибка либералов» в третьей книге), нужда грядущей революции 3.0 в засадном полке русских европейцев выглядит кричащей. Но, судя по изложенному выше диалогу, НАШИМ ли засадным полком они после Путина станут?

* * *


Когда-то давно, больше четверти века назад, опубликовал я где-то в Москве статью «Ищу союзников». Не помню уже, для чего я их тогда искал. По тогдашней моей наивности может статься, что и для спасения России от Путина, опубликовал же я в журнале «Столица» текст «Почему я не спас Россию?» (возможно, он и сейчас болтается в интернете ). Это я к тому, что сейчас, повзрослев и, надеюсь, поумнев, я, похоже, превратился в профессионального headhunter (не знаю, как по-русски) за союзниками послепутинской революции. Порою, как увидит в этой книге читатель, мне это удавалось. Но удалось ли сейчас? Удастся ли в будущем?
От Мак
К Ikut (02.08.2016 09:12:06)
Дата 02.08.2016 14:16:13

Автобиография А.Янова: я впервые создал теорию России как "испорченной Европы"

Посмотрел профайл А.Янова в его блоге. Читателям полезно взглянуть, ИМХО:

https://snob.ru/profile/11778


Удивительно даже в моем возрасте,но четыре года спустя приходитья вносить изменения. Кому интересно, см. поправленный текст.

город, в котором я живу

Нью Йорк

день рождения

18 апреля 1930

где родился

Одесса, СССР,ныне Украина

у кого родился

У очень пожилых родителей. Когда я родился, мои братья уже были женаты. Я был "мизинчик". Но не избаловали, не успели, жизнь не позволила. Тяжелая была жизнь: война, эвакуация, голод. И немцы шли по пятам. До самой Махачкалы.

где и чему учился

МГУ, исторический факультет, кафедра всеобщей истории. Выпустили на волю в 1953..

служил?

По распределению. В Сибири. Директором средней школы. В России больше никогда.

где и как работал

Литератор, историк, начинающий -- в мои-то годы -- блогер.

ученые степени и звания

Доктор исторических наук. Professor of History and Political Science.

что такого сделал

Женился на замечательной женщине и прожил с ней 54 года.

достижения

Опубликовал 22 книги -- в США, в Англии, в Италии, в Японии, в России. Одна из них После Ельцина.Веймарская Россия (1995) дала название целому направлению исторической науки на Западе. Считаюсь -- так пишут в моих биографиях -- признанным авторитетом в изучении русского национализма. Итоговый трехтомник Россия и Европа .1462-1921 опубликован в Москве в 2007-2009 изд-вом "Новый хронограф".

Книг уже 24. "Русская идея", книги первая и вторая.

дела общественные

Пытался спасти Россию. Не получилось. См.,если я правильно помню, журнал "Столица" №1 за 1992 год. Там все подробно

общественное признание

Лауреат Гайдаровской премии по истории 2014 года.

важные события жизни

.Родился. Женился. Был изгнан из отечества. Преподавал в замечательных американских университетах. Написал много книг. Дружил с выдающимися людьми. Похоронил жену. Все остальное неважно.

впервые создал и придумал

теорию России как "испорченной Европы".

вывел на чистую воду

советскую власть

мне интересно

Думать, писать и -- поскольку я историк оппозиции в России -- изобретать для нее нестандартные ходы, до которых ей, замкнутой, как евреи в царской России, в "черте оседлости", самой не додуматься. Представьте, путешествовать по истории и сопрягать ее с сегодняшним днем не менее, оказалось, интересно, нежели путешествовать по незнакомым странам. Я знаю, пробовал и то и другое.

ну, не люблю

хамства, глупости.

люблю, когда поздравляют с …

с новыми публикациями

мечта

Две Первая при жизни скорее всего неисполнима: увидеть Россию, вышедшую из зоны экзистенционального риска. Вторая, боюсь, тоже: чтобы мой правнук говорил по русски. Особенно имея в виду, что он еще не родился. Так на то они и мечты.

Одна мечта почти исполнилась. Правнук, Ной, уже родился (см. аватар).

семья

Мелкобуржуаная, родители всю жизнь работали руками, но позаботились дать трем своим сыновьям высшее образование.

и вообще…

Подумать только, кажется, нет в проекте СНОБ никого старше меня. Я ведь видел еще Сталина на трибуне Мавзолея. И работал директором средней школы в Сибири в городе, который назывался Сталинск (угадайте, как называется он теперь). Я еще имел формальное право сажать своих учительниц на гаупвахту -- школа была железнодорожная и дисциплина в ней была... сталинская. Правда, мне тогда было 23 года и родители моих учеников отличали меня от них только по погонам и университетскому значку.
От Мак
К Мак (02.08.2016 14:16:13)
Дата 02.08.2016 16:15:32

Янов - старый борец с "русским фашизмом", а в 2005 - даже на телеканале "Звезда"

выступал с этой темой. В архиве форума есть отклик "Советской России" о его передаче.

https://vif2ne.org/nvz/forum/1/archive/142/142359.htm
От vld
К Мак (02.08.2016 16:15:32)
Дата 02.08.2016 16:21:04

не знаю, с чем он борец

>выступал с этой темой. В архиве форума есть отклик "Советской России" о его передаче.

но написанное - неудобопереваренный поток сознания. а если учесть, что жто только часть 4 (четырех, Карл!) книг, то ... "у тебя есть оружие? - я могу их заблевать насмерть"@
От Ikut
К vld (02.08.2016 16:21:04)
Дата 02.08.2016 20:02:44

А вот рукопожатные очень уважительно его текст обсуждают

в блоге под статьей:

http://snob.ru/profile/11778/blog/110711
Лишние ценности? Ответ А.Янова на ответ Владислава Иноземцева

Да еще приносят куски дикуссий на эту тему из фейсбука.
От vld
К Ikut (02.08.2016 20:02:44)
Дата 03.08.2016 09:53:02

Re: А вот...

Да пусть их обсуждают.

«Чем только не занимаются люди! Параллельно большому миру, в котором живут большие люди и большие вещи, существует маленький мир с маленькими людьми и маленькими вещами. В большом мире изобретен дизель-мотор, написаны «Мертвые души», построена Днепровская гидростанция и совершен перелет вокруг света. В маленьком мире изобретен кричащий пузырь «уйди-уйди», написана песенка «Кирпичики» и построены брюки фасона «полпред». В большом мире людьми двигает стремление облагодетельствовать человечество. Маленький мир далек от таких высоких материй. У его обитателей стремление одно - как-нибудь прожить, не испытывая чувства голода»…

Тут кагбэ мы имеем маленький мир, мимикрирующий под большой. и пусть речь не идет о чувстве голода, но о чувстве собственной важности - точно.
От Афордов
К vld (03.08.2016 09:53:02)
Дата 04.08.2016 10:59:00

Точно: чувство собственной важности, сиречь гордыня (-)
От Александр
К Афордов (04.08.2016 10:59:00)
Дата 04.08.2016 17:12:17

Когда деревья были большими

В последний заезд в отпуск заметил что деревья и дома в России стали маленькими. Так и этот мир кажется маленьким. А "большой" остался в воспоминаниях детства. http://tochka-py.ru/index.php/ru/samoobrazovanie/21-genetika-obshchestva
----------------------------
http://tochka-py.ru/
От vld
К Афордов (04.08.2016 10:59:00)
Дата 04.08.2016 13:18:19

не гордыня. нечто иное

http://lurkmore.to/%D0%A7%D0%A1%D0%92
От А.Б.
К vld (04.08.2016 13:18:19)
Дата 04.08.2016 13:29:05

Re: ЗОГ уже заблокировал ресурс. :) (-)
От vld
К А.Б. (04.08.2016 13:29:05)
Дата 04.08.2016 13:35:56

как заблокировал, так и разблокировал - все работает (-)
От Ikut
К Ikut (02.08.2016 09:12:06)
Дата 02.08.2016 09:41:06

Об их ценностях и интересах. А.Янов в журнале "Сноб"

https://snob.ru/profile/11778/blog/109702

22:39 / 15.06.16 Ценности и интересы + T -Четвертая книга "Русской идеи". Глава двадцатая, заключительная. Передумал. Вернее прислушался к голосу читателей. Нет, не прозвучал для них " Засадный полк " как торжественный заключительный аккорд моей затянувшейся оратории. А мне важно, чтоб прозвучал. С самого ведь начала (см. Введение к первой книги Русской идеи) задуман был этот проект как интерактивный. Предлагался читателю сырой, только что из-под пера, так сказать, неотесанный тест, а он уж решал его судьбу. Так вот, несмотря на кучу комментариев и экстраординарное для такого несоблазнительного, скажем так, текста число просмотров (10500 в Снобе), несмотря на точное его соответствие теме этой четвертой книги (поиску союзников для послепутинской революции), не расслышал я в откликах читателей на "Засадный полк" ни малейшей прощальной торжественности, подобающей расставанию с многолетним совместным проектом. Пробую поэтому снова. Толчок этой последней моей попытке дал интересный коллаж, сделанный, как я полагал,. Андреем Пионтковским из двух высказываний Прилепина. Кто такой Захар Прилепин читатель, я надеюсь, слышал. Русский писатель, увенчанный всеми возможными российскими литературными премиями, включая Букера, национал-большевик-лимоновец и постоянный член Изборского клуба (в сети имеет устойчивую репутацию "фашиста"). Довольно, согласитесь, неортодоксальное для России сочетание. Я процитирую здесь этот коллаж целиком, хоть он и некороткий, близко к тексту и стилю Прилепина лишь с незначительными сокращениями. Вот что писал он в 2013 году: "Как было бы приятно, если б Украина вернулась через год, или там через три, сырая, босая, обескураженная, с застуженными придатками, осатаневшая от случившегося с нею". Прошло три года и вот что пишет он о той же Украине в 2016 году: "Ее наши потуги смешат, боли она не чувстсвует, страха нет, бедности не боится... Основная причина -- это четкое и безумное осознание борьбы с той силой, которая, как оказалась,всегда тяготела над Украиной, и сила эта -- Россия! Они почуствовали, что не просто страстно хотят, но наконец и могут победить ненавистного "старшего брата", но и навсегда отбить охоту у него стать "старшим братом" Украины. И когда их многовековая мечта осуществится, они посмотрят на это безобразное, огромное, тяжелое образование Российской империи сверху вниз. И, возможно, даже ускорят время распада этой подлой державы, тысячу лет присваивающей их право на славу, их государственность, их культуру! Ради такого дела они готовы пожертвовать многим и многим. Украина слишком долго ждала этого, она,по сути, именно сегодня отвоевывает свой вожделенный суверенитет, свою новую мифологию. Украинцы чувствуют себя древними греками, они часто ведут себя, как вели россияне в страшные моменты истории. Ставки их не просто высоки, они абсолютны! Патриотический подъем в Украине по отношению к нашему на 10 баллов, на 1000 децибел и на 2000 ватт мощнее!.. Сколько угодно можно кричать о том, что скоро вся Украина будет сидеть на лежанке под Львовом, и Порошенко повесят свои же. Украину это только смешит. Она боли больше не чувствует! СТРАХА НЕТ! ... Это будут "киборги"! Мы лично видели, как воюет украинский солдат... Он воюет даже тогда, когда у него нет питания, нет связи и когда офицеры оказались дураками... То, что украинцы были в Отечественную вторыми из всех народов СССР по количеству Героев Советского Союза на душу населения -- надо помнить!.. И это дети и внуки тех же героев и бесстрашных солдат -- воюют теперь против России! Так что все эти ваши слова, ваша снисходительность на тему, что "скоро вы, братья-хохлы, заплачете, когда поймете, что карман дыряв, а в Европе вы не нужны", все это гроша ломаного не стоит. В гробу они видали вашу снисходительность.... Мира не будет!" Пионтковский по диссидентскому своему статусу не упустил, ясное дело, повода поиздеваться над "перерождением" закоренелого изборца. Озаглавил свой коллаж "Мыслизмы омоновца-самородка". И сопроводил ядовитым послесловием: " Ай да Прилепин! Ай да сукин сын! Кого можно поставить рядом с ним в Европе? Умри Захар, лучше не скажешь. Что в 2013, что года через три". Все вроде бы правильно. Уж очень нерукопожатный парень этот Прилепин. несмотря на все свои регалии. Тем более, что уже и покаялся он за так некстати вырвавшийся у него вопль. Сам читал покаяние в его блоге в ФБ. Ответил он, правда, украинской прессе, где, повидимому, и появился впервые этот убийственный для него коллаж, "разоружился перед партией". Ведь генсек его партии, Лимонов, уже сформулировал генеральную линию, целую книгу опубликовал под названием "Киев капут!". И про "трусливых хохлов" там больше, чем достаточно. Даже о Надежде Савченко подзаборное "не мужик и не баба", Как вписывается в эту дичь Прилепин со своим нечаянным гимном отчаянной храбрости украинского солдата и вообше украинского патриотизма, который, оказывается, "на 10 баллов, на 1000 децибел и на 2000 ватт мощнее нашего", имперского?Каялся, правда, Прилепин неловко. Да, признался, написал про "пассионарный взрыв" на Украине. Но во-первых, это было давно, во-вторых, вырвано из контекста, в-третьих, читали невнимательно. И вообще, "если бы вы и впрямь были так сильны, не носились бы с этой статьей" . Невольно вспоминается старый анекдот о коммунальной соседке, разбившей одолженный кувшин. Во-первых, оправдывается она, он уже был разбит, когда она его одолжила, во-вторых, она его не разбивала, а в-третьих, вобще вернула его целым. Но дело не в анекдотических оправданиях Прилепина. Дело в том, что писательским своим чутьем почувстовал он на поле боя нечто, чего не понял никто из его однопартийцы. А именно, что за свободу и независимость своей страны, за честь свою и человеческое достоинство, за ЦЕННОСТИ на ученом языке (есть даже целая наука о ценностях, аксиология) будут драться украинские солдаты, не жалея жизни сколько бы ни втолковывала им российская пропаганда, что сражаются они на самом деле за ИНТЕРЕСЫ --то ли пиндосов, то ли отечественных олигархов, то ли тех и других вместе. Оказалось, что народ, поднявшийся за свободу, не обманешь. И еще важнее, оказалось, что российские политики просто не понимают языка ценностей. Что единственный доступный им в политике язык исчерпывается вопросами "кому выгодно?" и "в чьих интересах?". Тот самый язык, на котором написаны все нацистские мифы -- от "масонского заговора" до "сионских мудрецов". Да, древние тоже этот язык понимали. Но понимали они и язык ценностной (достаточо перечесть Перикла), да и не зря же вспомнил Прилепин о древних греках. Проблема путинцев в другом: они уверены: что ценностного языка НЕ СУЩЕСТВУЕТ. И реальные политики говорят только об интересах, а если толкуют о каких-то "ценностях", то либо для отвода глаз, либо потому, что лохи. Поэтому и убеждены, например, что "арабскую весну" 2011 года придумали на самом деле американцы, просто не понимая, что результат может противоречить их интересам. Одним словом, лохи. Одно непонятно: как продули они этим лохам "холодную войну"?! Так или иначе, поведение украинских солдат, нечаянно воспетое Прилепиным, не укладывается в эту привычную "парадигму интересов", если можно так выразиться. Он ведь сравнил его с поведением не только древних греков, но и "россиян в страшные моменты истории". И, даже каясь, не забыл упомянуть про "пассионарный взрыв" в Украине. Читайте: говорят украинцы как раз на том ценностном языке, которого не понимают российские политики. Они живут в другом мире. Впрочем, я упростил проблему. Путинские политики не просто не понимают ценностного языка, они понимают, что не понимают его и что это опасно. И пытаются выдать свое непонимание за "особый путь" понимания. Согласно "Стратегии безопасности РФ" (2015), например, свобода и права человека объявляютя "традиционными ценностями России". Несмотря на то, что дети учат в школе русскую классическую литературу, которая буквально кричит, что действительная традиция России -- ПРОИЗВОЛ И ОТРИЦАНИЕ СВОБОДЫ. Но не может ведь и такая беспардонная и беспомощная манипуляция скрыть факт когнитивного диссонанса. А важен этот диссонанс и впрямь первостепенно. Ибо, пока не заговорим мы на одном языке, "мира не будет!", как признался Прилепин Да что там Прилепин, Библия учит: "А жизнь и смерть ваша в вашем языке". Так откуда же эта лингвистическая проблема российской власти? Из какого мира она произошла? Где посеяна буря, которую мы пожинаем? Попробуем разобраться. ПРЕДЫСТОРИЯ Начинать, увы, придется издалека. Тридцатилетняя война католиков и протестантов закончилась в середине XVII века скверным компромиссом. Вестфальский договор 1648 года гласил: "Чья власть, того и вера". Не предусматривался в нем, иначе говоря, ни гарант нового миропорядка, ни общепризнанная шкала ценностей. Мир фрагментировался: каждый за себя и никто за всех. Решала сила. Крупнейший современный специалист в области международных отношений Кеннет Волтз определил этот вестфальский мир как "беззаконную анархию". Другой эксперт Роджер Мастерс остроумно назвал свою книгу "Мировая политика как первобытная политическая система". Впоследствии система эта получила более благозвучные названия: "баланс интересов" и Realipolitik, но первобытная ее суть от этого не изменилась. Так и формулировал самый влиятельный из ее современных гуру Ганс Моргентау в своем знаменитом труде "Политика наций": "Государственные деятели мыслят и действуют в терминах интереса, определяемого как сила. И постольку мировая политика есть политика силы". Но ведь это и есть анархия: циник сказал бы: у кого больше железа, тот и прав. В африканском племени Нуэр, сохранившемся благодаря изоляции от мира, говорили туземцы проще и ярче: "правда -- на кончике копья". Иногда в этот застоявшийся "вестфальский мир" врывались как метеоры демонстративные "нарушители баланса", которым удавалось на время доминировать Европу. Либо потому, что были сильнее всех, либо потому, что воображали себя самыми сильными, как тараканище из сказки Чуковского, а остальные не смели это проверить. Самыми яркими представителями обеих этих разновидностей гегемонии --реальной и воображаемой --были в XIX веке Наполеон и Николай I. В ту пору, впрочем, великие державы умели еще, объединяясь, общими силами устранять таких гегемонов. Как правило, однако, "нарушать баланс" позволялось, не лишь договорившись предварительно с другими и пообещав им кусок потенциальной добычи. На протяжении всего XIX века "нарушали баланс" обычно за счет деградирующей на задворках Европы Оттоманской империи (раздел Африки не в счет, там никто ничего не "нарушал", Африка считалась ничейной). Эта гигантская евразийская и евроафриканская империя (я назвал ее в трилогии "Турецкой Московией" потому, что так могла бы выглядеть и Россия, не разверни ее вовремя лицом к Европе Петр) была самой легкой добычей. Откусывали от нее кусок за куском, начиная с греков, добившихся в 1820-е при помощи Европы независимости, и французов, откусивших в 1830-е Алжир, и все равно до самой первой мировой войны хватило.

И все-таки по мере того, как к ХХ веку раздел Африки подходил к концу и "опоздавшие на сафари" нетерпеливо топали ногами, все явственнее становилось, что великие державы скоро начнут "нарушать баланс" друг за счет друга. В воздухе запахло большой войной. Никакого механизма ее предотвращения в "вестфальский мир" международной анархии, естественнно, встроено не было. Самые дальновидные предчуствовали, что несчастье надвигается беспрецедентное. Август Бебель предупреждал в Рейхстаге, что мировая война закончится революцией, над ним посмеялись. Совсем молодой еще тогда МП Уинстон Черчилль пытался объяснить в Палате общин, что "войны народов не похожи на войны королей и кончаются тотальным разгромом побежденных", но его не услышали. И -- случилось! И революции случились, и тотальный разгром побежденных. Только вмешательство заокеанской державы спасло Европу от гегемонии Германской империи. Цена ее попытки, однако, оказалась непомерной, катастрофической. Девять миллионов (!) солдат, моряков и летчиков пали на поле боя, втрое больше оставила по себе война молодых калек. Столько несчастных семей и погубленных надежд! Долгосрочными последствиями войны стали распад четырех империй, две грандиозные революции -- большевистская в России и национал-социалистическая в Германии, -- сделавшие неизбежной вторую мировую войну, геноцид армян в Турции и вдобавок еще "испанка", эпидемия смертельно гриппа, унесшая столько жизней, что никто их до сих пор не подсчитал.. Но даже эта поистине величайшая геополитическая катастрофа ничему мир не научила. Он по-прежнему оставался "весфальским" -- без гаранта международной безопасности и без общепризнанной шкалы ценностей. Анархическим, другими словами, он оставался. Таким примерно, возвращения к которому деятельно добивается сегодня путинская дипломатия. КАК ЖИЛОСЬ РОССИИ В "ВЕСТФАЛЬСКОМ МИРЕ"?Российская империя неслучайно оказалась первой жертвой мировой войны. Ее падение началось еще в середине XIX века -- с момента антипетровской революции Николая I, с рождения (или возрождения?) московитской Русской идеи и знакомого уже нам ее "соловьевского недуга" (см. гл. "История как союзник"), т.е. способностью к всенародной погоне -- за фантомом. С момента, о котором Чаадаев сказал:"не хотят больше в Европу, хотят обратно в пустыню". Не удивительно, что оказалась с этого момента Россия легкой мишенью для манипуляторов, как отечественных, так и зарубежных (Ленин со своим фантомом коммунизма так же искусно использовал "соловьевский недуг", как Бисмарк -- фантом панславизма). Даром ли, что именно с этого момента не только неизменно терпела Россия поражения в своих войнах (в Крымской, Японской, Мировой), но и единственная ее победа (в Балканской войне 1877-78) оказалась по существу неотличимой от поражения?Проще, впрочем, показать, как это было. Русско-турецкая война началась в апреле 1877 года. Ей предшествовали международные переговоры, секретные встречи, обмен нотами. Дело было серьезное, все-таки России предстояло "нарушить баланс". Судя по всему, "нарушать" его она не хотела. Во всяком случае царь (Александр II) был категорически против войны, правительство тоже. Министр финансов бил тревогу, что война может привести страну к государственному банкротству (к дефолту, чтоб было понятнее). Военный министр заявил,что армия к войне не готова. Канцлер Горчаков предупреждал, что война чревата еще одной Крымской трагедией. И все-таки она началась. Как это объяснить?Единственным безоговорочным сторонником войны наверху был наследник престола (будущий Александр III), вокруг которого и кучковалась "партия войны", паладины тогдашней Русской идеи, панслависты. Соображений было несколько. Во-первых, кружил им голову тогдашний их фантом --Царьград со Св. Софией. Во-вторых, турки устроили тогда очередную резню восставших славян (на этот раз в Болгарии) и следовало раз и навсегда положить конец их бесчинствам, спасать "славянский мир" (в их сознании играл он ту же роль, что "русский мир" сегодня). В-третьих, пришло, по их мнению, время реванша за позор Крыма. В четвертых, наконец, маленькая победоносная патриотическая война погасила бы, они надеялись, волнения молодежи, грозившие вылиться во всероссийский террор. Главным был, конечно, фантом. На этом, несмотря на все их разногласия, сошлись все тогдашние гранды Русской идеи. "Молюсь, чтоб Господь позволил мне дожить до присоединения Царьграда, -- писал Константин Леонтьев, -- все остальное приложится". Достоевский, хотя и терпеть не мог Леонтьева, тем не менее вторил: "Константинополь должен быть НАШ, завоеван нами, русскими, у турок и остаться нашим навеки". Оставалась малость: убедить в этом царя, которому фантом был до лампочки. Действовать можно было только через наследника. И тот не сидел сложа руки. Но странное дело, его доверенное лицо, принц Александр Гессенский, брат императрицы, сновал, как челнок, только в одном направлении -- из Аничкова дворца (резиденции наследника) в рейхсканцеляию новоиспеченной Германской империи к Бисмарку и обратно. Явно советовались. Что посоветовал Бисмарк, можно судить по результатам. В Москве создан был Славянский благотворительтный комитет, развернувший энергичную патриотическую кампанию. По всей стране в церквях собирали деньги на "общеславянское дело". При комитете было вербовочное бюро для набора добровольцев в сербскую армию. Страна кипела: наших бьют! Прокламации комитета, обличавшие "азиатскую орду, сидящую на развалинах древнего православного царства" затмевали народовольческие. Турция именовалась в них "чудовищным злом, которое существует лишь благодаря Западной Европе". Все это так напоминало патриотическую истерию 1853 года, приведшую к Крымской войне, что, если бы мы не знали, что как раз в это время Бисмарк был прусским посланником а Петербурге, можно было бы подумать, что сценарий истерии, потрясавший страну в середине 1870-х, написан той же рукой. На самом деле Бисмарк лишь подсмотрел слабость России, ее "соловьевский недуг" и, блистательный манипулятор, просто подсказал, надо полагать, этот опыт туповатому наследнику. И тот послушался. Как иначе объяснить знаменитое замечание Бисмарка "принято думать, что политика России коварна и хитроумна. На самом деле она наивна"? Он уже воспользовался ее наивностью в 1860-е, а теперь хотел воспользоваться ею снова. Хронический "нарушитель баланса", совсем недавно разгромивший поочередно Данию (в 1864), Австрию (в 1866), и Францию (в 1870), --Бисмарк позарез нуждался теперь в имидже европейского миротворца. Он уже объявил изумленной Европе, что она должна видеть "в новой Германии оплот нового мира". Теперь требовалось подтвердить слова делом. Для этого и понадобилась ему снова Россия. Разумеется, он не мог бы и в 1860-е без ее помощи так грубо, с тевтонской бесцеремонностью "нарушать баланс". Тогда он уговорил Горчакова, прикрыть его тылы. Взамен обещал -- что бы вы думали? -- вечную дружбу, обвел, что называется вокруг пальца. Горчакова, впрочем, Бисмарк откровенно презирал, называл "Нарциссом своей чернильницы". (Так и просится на язык: ай да Горчаков! Не пожалел усилий, чтоб создать опаснейшего врага России!). Но в 1870-е придумал Бисмарк новую комбинацию. Комбинация была простая. Разжечь в России патриотичекую истерию, как в 1853-м, сломать с ее помощью сопротивление царя, вынудить его объявить войну Турции. А он соберет международный Конгресс в Берлине и выступит в роли восстановителя "баланса". Как и подобает гроссмейстеру международной интриги, Бисмарк играл на нескольких досках. Как хозяин Конгресса, он уж постарается и о том, чтобы в результате войны Россия получила шиш, зато обиженная им Австрия -- хороший куш территории за счет побежденной Россией Оттоманской империи. А Горчаковым можно было пожертвовать, в конце концов мавр свое дело сделал, мавр может идти. И все, представьте себе, рассчитал правильно. Когда война стала неминуемой и Горчаков в панике бросился за советом к "вечному другу". Бисмарк посоветовал заранее договориться с англичанами (все-таки их флот у Принцевых островов, в двух шагах от Константинополя) и с австрийцами (всегда могут отрезать наступающую армию от ее баз). Те самовольного нарушения "баланса", конечно, не позволят. Но если пообещать им кусок добычи, могут и согласиться. Договоритесь, и с Богом, воюйте. Горчаков послушался. Англия поставила условия: Во-первых, о Константинополе речи быть не может, а во-вторых... остров Крит ей не помешал бы. Австрия просто потребовала себе приличный кусок Балкан по собственному выбору. Пришлось соглашаться. По секрету, конечно, от "партии войны" в Петербурге. Россия объявила войну Турции. Все шло по плану "вечного друга России". Война оказалась тяжелой, потери были громадные. Половина армии полегла только под Плевной. Турки капитулировали лишь в феврале 1878-го. Но, как доносили в Петербург с театра военных действий, "наше победное шествие совершается теперь войсками в рубищах, без сапог, почти без патронов, зарядов и артиллерии". Результат, как и планировал Бисмарк, был зафиксирован на Берлинском Конгрессе в июне 1878-го. Черногория получила независимость, Болгария --автономию. Как и положено было по правилам игры в "весфальском мире", Англия и Австрия, не пролив ни капли крови, получили свое: Одна Крит, другая -- Боснию и Герцеговину. Нужно ли говорить, что Россия, заплатившая за все это большой кровью и едва избежавшая дефолта, получила, как и запланировал ее "вечный друг", -- шиш.. "Горчаков и Шувалов, --заметил французский историк, --к великому своему изумлению не нашли у Бисмарка того расположения к России, на которое они рассчитывли: одно лишь холодное и суровое беспристрастие, ни малейшей поддержки ни в чем". "Это была самая горькая минута в моей жизни", сказал Горчаков после Конгресса царю. "В моей тоже", ответил царь. Так жилось России в весфальском мире. ПЕРЕЛОМ Все изменила лишь вторая мировая. В отличие от первой, она не была войной за восстановление "баланса интересов". За ЦЕННОСТИ проливали в ней кровь народы, воевали за жизнь, свободу и стремление к счастью, что в Англии, целый год в одиночку противостоявшей всей гитлеровской военной машине, что на Филиппинах, что в России. Сталин не то, чтобы отказался признать эту разницу, он просто не понимал ценностного языка. Для него это была абракадабра, такая же, как в XVIII веке язык американской конституции для политиков "вестфальской" Европы. Он быстро переобучил языку несвободы свой народ (необучаемых поглотил ГУЛАГ), потом треть Европы и вознамерился сделать его вселенским. И некому было его остановить, кроме той заокеанской державы, что с рождения говорила не языке свободы. То ли Бог хранил новый ценностной мир, возникший из лона второй мировой, то ли эволюция, не знаю. Но оруэлловский "1984" не состоялся. Знаю лишь, что для одних это было геополитической катастрофой, для других победой ЦЕННОСТЕЙ над ИНТЕРЕСАМИ. Поэтому казус Прилепина, с которого начал я эту главу, казус, где литератуный дар автора нечаянно взял на минуту верх над генеральной линией его партии, послужил для меня не столько поводом лишний раз поиздеваться над незадачливым изборцем, сколько поразмышлять над происхождением языка, на котором он неожиданно для себя заговорил. А также над тем, хорошо ли жилось России в "вестфальском" мире. Особенно после того, как захворала она "соловьевским недугом", порожденным Русской идеей. Ну, и не в последнюю очередь над тем, почему сегодняшняя, путинская Россия так упорно добивается восстановления того самого вестфальского мира с его "балансом интересов", в котором ей так неуютно жилось. * * * Говорят, что главный международник Совета Федерации РФ Константин Косачев воскликнул, читая Декларацию Cовета Европы: "одного не понимаю, причем здесь ценности?".Что ж, так, наверное, и разделился мир после переломного 1945-го -- на тех, для кого ценности,честь и человеческое достоинство, по-прежнему ни при чем, и тех, для кого в них суть дела. Сказал бы смысл жизни, когда б не звучало так пафосно, как у Прилепина. Может ли быть в самом деле, что Косачвв, как и его босс в Кремле, просто по неизреченному своему невежеству не знают, чем грозило бы больной России восстановление "весфальского мира"? И вообще понятия не имеют, что это за мир такой, в котором какой-нибудь Бисмарк (или Ленин) может заставить страну таскать для себя каштаны из огня?Так или иначе, для нас читателем вопрос в том, с кем из этих двух, условно говоря, -- с Косачевым или с украинским солдатом -- нам по пути? Очень, поверьте, для меня важно, с кем вы, мой читатель. .
От Ikut
К Ikut (02.08.2016 09:41:06)
Дата 02.08.2016 09:50:27

Владислав Иноземцев. Лишние ценности. Ответ Александру Янову

https://snob.ru/selected/entry/110315

Владислав Иноземцев Лишние ценности. Ответ Александру Янову

Опубликованная в «Снобе» на прошлой неделе заключительная (вероятно) глава новой книги Александра Янова посвящена обсуждению вопроса о ценностях, хотя на деле касается массы не столько смежных, сколько имеющих весьма отдаленное отношение к теме вопросов. Однако проблема, заявленная в ее заглавии, так важна, что мне хотелось бы высказаться на ту же тему, но несколько более тезисно. Я, признаюсь, не согласен практически ни с чем из изложенного уважаемым оппонентом, и поэтому не буду касаться отдельных разногласий — внимательный читатель отследит их сам — а изложу свое видение темы, которая не кажется мне очень запутанной. Мне, разумеется, не слишком льстит быть отнесенным (по классификации Александра Львовича) к путинистам и изборцам, но начну я с того, что, как и они, так же не разделяю пиетета перед «ценностями». По трем, как минимум, причинам. Во-первых, понятие ценностей крайне аморфно само по себе: причислять ли к ним, например, религиозные, идеологические, или иные подобные убеждения?Если да, то да сохранят нас высшие силы от наступления «эпохи ценностей»; если нет, тогда о чем вообще речь? Во-вторых, являются ли ценности коллективными или они сугубо индивидуальны? На мой взгляд, это ключевой вопрос для всякого обсуждения этой темы, и я склоняюсь ко второму ответу, который во многом девальвирует любые дискуссии в данной сфере. В-третьих, где проходит граница между ценностью, и, самое важное, нормой? Так называемые «христианские ценности» — это заповеди, когда-то данные Моисею на горе Синай. Не будем их повторять (Втор., 5: 6-21) — но напомним несколько следующих строк Священного Писания: «Вот заповеди, постановления и законы, которым повелел Господь, Бог ваш, научить вас, чтобы вы поступали [так] в той земле, в которую вы идете..; дабы ты боялся Господа, Бога твоего, и все постановления Его и заповеди Его, которые заповедую тебе, соблюдал ты и сыны твои и сыны сынов твоих во все дни жизни твоей, дабы продлились дни твои (курсив мой — Прим. автора)» (Втор., 6: 1-3). В этом отрывке предельно четко сказано, что указанные наставления преподаны как норма, а не «ценность», и это кажется мне очень важным. По мере прогресса цивилизованности значительное число норм стало восприниматься как нечто естественное — и именно здесь и перешло в «статус» ценностей. Однако во все века человеческой истории можно найти страшные примеры того, как цивилизованность улетучивалась, а считавшиеся устоявшимися «ценности» (например, гуманизм) заменялись новыми (такими как идея чистоты нации). При этом параллельно на протяжении всей истории кристаллизировалось и понятие интересов — личных, корпоративных (в широком смысле слова) и государственных. Сегодня многие проблемы возникают от того, что мы не умеем различать ценности и нормы, интересы и, например, амбиции. Когда Александр Львович утверждает, что Вторая мировая война, в отличие от Первой, была войной за ценности, а не интересы, я лишаюсь дара речи. Во-первых, мне казалось и кажется: конфликт 1914 года был вызван столкновением не интересов (обретение новых территорий уже в то время было для крупнейших держав контрпродуктивным), а амбиций, не более того. Во-вторых, хочется понять, а входит ли в круг «ценностей» забота о Lebensraum и приверженность расовой чистоте — ведь именно данные «озабоченности» запустили маховик великой бойни в Европе, которую мой уважаемый оппонент называет «войной ценностей»? По ходу чтения текста профессора Янова возникает и масса иных вопросов, но не в них суть. На мой взгляд, важнейшей проблемой современного мира является как раз ренессанс «ценностного» дискурса, который девальвирует понятие ценности, изобретая «ценности» традиционные и либеральные, европейские и общечеловеческие, и много какие еще. В результате, да простят меня многие мои коллеги — масса дискурсов вырождаются в демагогию. Я полагаю, что ценности — это такие убеждения, представления и стереотипы, к которым каждый человек приходит индивидуально. Исходя из этого можно утверждать, что единственной универсальной социальной ценностью является свобода — ведь без нее человек не может ни определить остальные свои ценности, ни следовать им. Ответом общества на свободу человека являются нормы — установления, ограничивающие ее так, чтобы проявления свободы одних людей не наносили вреда другим. Чтобы нормы соблюдались, они должны в значительной мере соответствовать человеческим интересам, которые проистекают из потребностей —а их совокупность описана и ранжирована в знаменитой «пирамиде Маслоу». Собственно, всё. В этой «системе координат» современные общества в первую очередь характеризуются подчинением «ценностей» нормам — что я считаю огромным и неоспоримым благом. Сегодня нельзя отправить в газовые камеры тысячи евреев только на основе ценностей «чистоты германской нации». Нельзя также расстрелять сотни крестьян во имя ценностей «революционной целесообразности». Ценности не сплачивают обществ — они их скорее разделяют. Все мы знаем о том, что британский либерализм и французская теория естественного права в XVIII веке подготовили почву для современной Европы, средоточия цивилизованности. Но всего лишь несколько дней назад Великобритания проголосовала за «развод» с Францией. Что будет гарантировать соблюдение прав европейцев по обе стороны Ла-Манша в ближайшие десятилетия? Не ценности, а нормы. Россия — цивилизованная европейская страна, какие бы девиации в поведении ее правительства и ее народа ни отмечали наши либералы. В России, наверное, много несовременно мыслящих людей (можно вспомнить, к примеру, законы в отношении сексуальных меньшинств) — но не стоит преуменьшать нашу толерантность (в конце концов, пятьдесят человек в гей-клубе недавно расстреляли не в Перми, а в Орландо). Россияне — представители той же европейской цивилизации, что французы, поляки, канадцы или австралийцы; проблема с нами не в «ценностях», а в нормах: мы не умеем ни устанавливать их, не следовать им. На протяжении более чем двухсот лет каждый високосный год американские граждане направляются на избирательные участки и выбирают президента по одним и тем же правилам; в России за всего четверть века ее относительно короткой истории ни разу парламентские выборы не проводились по тому же регламенту, что и предыдущие. Причем тут ценности?Какое отношение к ценностям имеет поведение вызывающих у меня никак не меньший восторг, чем у Александра Львовича, украинских патриотов? Если вы живете в стране, которая за четверть века откатилась втрое по уровню жизни по сравнению со своими европейскими соседями; когда при этом с любого своего бизнеса вы платите «дань» президенту-бандиту, а каждое новое правительство становится коррумпированнее прежнего, стоит ли говорить о «европейских ценностях», или же людям достаточно осознать свои самые банальные интересы, заключающиеся в жизни в правовом обществе, сформированном в Европе именно в борьбе против длившейся десятилетиями «ценностной» нацистско-коммунистической вакханалии?А уж если украинцы встают на оборону своей земли столь же героически, как они вставали и в годы Великой Отечественной войны — то это естественное проявление стремления к защите самого себя и своих близких, которое встречалось в истории и тогда, когда даже слово «ценности» никому не было известно (замечу, что немного странно слышать, будто те же братья-украинцы с одинаковым энтузиазмом воюют якобы «за ценности» сначала на западном фронте, а сейчас на восточном). Когда «главный международник Совета Федерации РФ Константин Косачев» восклицает, читая Декларацию Cовета Европы [хорошо было бы уточнить , какую именно]: «одного не понимаю, причем здесь ценности?», я готов с ним солидаризоваться — и не только потому, что считаю Константина Иосифовича чрезвычайно достойным и европейски мыслящим человеком, но и потому, что все подобные декларации, за исключением никого не интересующих преамбул, содержат четкие обязывающие правовые нормы, с которыми должны согласовываться законы стран-членов Совета Европы. У европейцев и американцев, как принято считать, одни ценности, однако в Европе вот уже несколько десятков лет (и даже в России как члене Совета Европы) нет смертной казни, а в Соединенных Штатах — есть. И я готов вместе с Константином Иосифовичем спросить: Александр Львович, ну при чем тут ценности?Современный мир цивилизован не благодаря ценностям, а благодаря нормам и интересам. Интересы связывают людей, а нормы позволяют им не переходить тех граней, которые должны были бы охранять — но не охраняют — ценности. Проблема современного мира во многом заключена в том, что ценности в нем стали излишними, но связанная с ними риторика сохраняет свою жизнеспособность и становится разрушительной. Достаточно задуматься о том, что ни одно массовое попрание прав личности — начиная от террористического акта или этнических чисток до ограничения гражданских свобод — никогда не обосновывается следованием норме, но всегда привязывается к ценностям: религиозным, моральным, «традиционным». Нормы могут адаптироваться, чтобы не противоречить некоторым другим; интересы могут сопрягаться для достижения наилучшего результата — однако в вопросах ценностей не может быть компромисса. И что в этой истории пугает меня больше всего — это то, что такое мнение в практически равной мере разделяют и атеистически настроенные либералы, и религиозные фанатики. Как бы я ни хотел увидеть «ценности», которые сближают людей и которые способствуют построению еще более цивилизованного, и, следовательно, еще менее конфликтного общества, я их не вижу. Подведу итог. Известный всем мудрец сказал в свое время: Entia non sunt multiplicanda praeter necessitatem — «Не следует множить сущности без необходимости». Ценности —как раз такая сущность, которая раз за разом и изобретается «сверх всякой необходимости». Когда они заложены в отдельных людях, помогая им делать свой нравственный выбор, они играют важную роль для формирования и развития личности. Однако как только они начинают претендовать на универсальность, они практически неизбежно обретают форму доктрин или идеологий, увлекающих людей на совершение «благих дел», по совокупности ведущих их прямиком в ад. И если обсуждение ценностей было значимо во времена споров Хинеса де Сепульведы с Бартоломео де лас Касасом, так эти эпохи давно прошли — и любое совершенное общество вполне можно построить не на риторике ценностей, а на диалоге интересов, ведущем к формированию норм. В чем я не прав, Александр Львович?
От Ikut
К Ikut (02.08.2016 09:50:27)
Дата 02.08.2016 09:55:27

А.Янов. Лишние ценности? Ответ на ответ Владислава Иноземцева

https://snob.ru/profile/11778/blog/110711

Лишние ценности? Ответ на ответ Владислава Иноземцева

22:37 / 10.07.16 14713 просмотров

Рад, Слава, что, Вы не сочли "лишней ценностью", по крайней мере, свободу . Рад, что не объявили Вы ее, в отличие от всех других ценностей, которые Вы выпроваживаете из любого конструктивного дискурса, "крайне аморфной" и вообще относитесь к ней с почтением. В этом смысле Вы выгодно отличаетесь от тургеневского Базарова, который отрицал ценности скопом. Но не только Базаров или, скажем, идеолог нигилизма Дмитрий Писарев не согласились бы с Вами. Не согласились бы, с другой стороны, и отцы-основатели Соединенных Штатов, которые почему-то не удовлетворились одной свободой в каноне верховных ценностей новорожденного государства и добавили к ней " стремление к счастью ". Нет, конечно, в 1770-е не называлось это ценностями. До возникновения аксиологии, науки о ценностях, повторю на всякий случай, оставалось еще больше столетия. Именовалось это "неотъемлемыми правами". Но для тогдашней монархической Европы звучало это такой же абракадаброй, как ценности для Базарова. Законы, постановления, нормы они понимали, но откуда взялись какие-то "неотъемлемые права"? В Библии ничего подобного нет. Не найдете вы в Моисеевых скрижалях упоминания ни о "неотъемлемых правах", ни о "стремлении к счастью", ни ─ к ужасу для Вас, Слава! ─ о "свободе". Суровый документ: о вере и выживании Его избранного народа в Земле обетованной в нем речь, не о ценностях. Но время шло. Происходила... цивилизация. И доросла она до "стремления к счастью". Что, казалось бы, может быть аморфней этого? А вот, поди ж ты, сочли отцы-основатели эту ценность (не назовете же вы ее в самом деле "нормой") достойной стоять вровень со свободой. Так двести с лишним лет и стоит. Но мало того, рождает цивилизация все новые и новые ценности. Вот, к примеру, одна, возникшая на наших глазах. Я имею в виду такую тривиальную как будто бы вещь, как сочувствие чужой беде . Да, на индивидуальном уровне было оно всегда. Но на массовом, международном это и впрямь, согласитесь, новость. Вот же только что приняла Европа массу обездоленных беженцев из разоренной Сирии. И опять же не назовете Вы это "нормой" ─ принять миллион осиротевших иноверцев ВОПРЕКИ СОБСТВЕННЫМ ИНТЕРЕСАМ? А что, если внимательный читатель Вас об этом прямо спросит? Как Вы это назовете?Честно говоря, я полагал, что одного этого живого примера (в моем "Воскрешении Европы?") достаточно, чтобы убедить Вас, что ценности не только существуют, но и рождаются с ростом цивилизации непрерывно. И не только "сугубо индивидуальные", говоря Вашими словами, но и коллективные, да что там, международные. Думаю, что не нарушу секрет, если скажу, что прислали Вы мне свои "Лишние ценности" еще недели две назад. Писал я "Воскрешение Европы?" как ответ на Ваш, пусть непоследовательный, пусть не вполне еще безнадежно базаровский нигилизм. Но, как видно, не убедил. Правда, никакого названия Вы этой новой ценности не придумали, ни в "интересы", ни в "норму" ее не переквалифицировали. Просто сделали, извините, вид, будто и я Вам не ответил, и вообще ничего, что касалось бы нашего спора, в Европе сейчас не происходит. Но у Вас в рукаве есть козырь, не правда ли, Слава? Иначе не решились бы Вы на такое предприятие, как отрицание политической роли ценностей. Козырь этот очевидный, даже, если хотите, тривиальный, но с виду туз этот не побить. Дело в том, что в заключительной главе книги я противопоставил язык цивилизационных ценностей, таких, как свобода и независимость своей страны, как честь и достоинство своего народа, тех, короче говоря, ценностей, во имя которых готовы умирать сейчас украинские солдаты, циничному языку путинских политиков, обитающих в другом, "вестфальском" мире. Писал, что (извините, приходится цитировать самого себя) единственно доступный им язык исчерпывается вопросами " кому выгодно? " и " в чьих интересах? ". Упомянул я также, что "это тот самый язык, на котором написаны все нацистские мифы ─ от "масонского заговора" до "сионских мудрецов". Упомянул, но не развернул эту мысль, не объяснил, что, помимо цивилизационных, бывают и религиозные, и идеологические ценности, включая и самые черносотенные. Это, безусловно, упущение и мой прямой недосмотр. И укажи Вы мне на него в частном письме, как я, случалось, указывал Вам на упущения в Ваших текстах, я был бы в высшей степени признателен, и просто дописал одну или две необходимые фразы. Тем более, что отличить цивилизационные ценности от реакционных, идеологических и религиозных не представляет труда. Но Вы почему-то предпочли превратить это упущение в публичный вызов самой идее ценностей, смешав в одну кучу и те и другие. Но ведь это, употреблю Ваше же выражение в мой адрес - демагогия. Неловко, право, повторять нотации, которые Вы мне читаете. Но пусть читатель судит сам. Вот одна из них. "Во все века человеческой истории можно найти страшные примеры того, как цивилизационность улетучивалась, и считавшиеся устойчивыми "ценности" (например гуманизм) заменялись новыми (такими, как идея чистоты нации)". И задаете риторические вопросы: "Хочется понять, входят ли в круг "ценностей" забота о Лебенсраум и приверженность к расовой чистоте". Это Вы меня, историка национализма, такими прописями испытываете?Уверяю Вас, что нет среди моих внимательных читателей ни одного, кто затруднился бы на них ответить. И только уважение к Вашей репутации помешало бы им усомнится в здравомыслии вопрошателя. Тем более что Вы, увлекшись ролью нигилиста, драматически восклицаете: "Да хранят нас высшие силы от наступления "эпохи ценностей"! И все это из-за недостающей фразы в тексте моей главы. Вы пишете: "Мне, разумеется, не слишком льстит быть отнесенным (по классификации Александра Львовича) к путинцам и изборцам, но начну с того, что я, как и они, не разделяю пиетета перед "ценностями". И снова возвращаетесь к этой теме по поводу замечания главного международника СФ РФ Косачева "причем здесь ценности?". Оказывается, Вы "солидаризируетесь с Константином Иосифовичем, чрезвычайно достойным и европейски мыслящим политиком", и при этом, как все путинские политики, не понимающим европейского языка ценностей? Далеко может завести такой нигилизм, Слава, поверьте дружескому предостережению. Все это, впрочем, не отнимает у Вас высокой оценки в категории "внимательный читатель". Что до остальных Ваших аргументов, позволю себе просто вернуть Вашу начальную реплику: "Я, признаюсь, не согласен практически ни с чем из изложенного уважаемым оппонентом". На заключительный Ваш аккорд: "В чем я не прав, Александр Львович?" отвечу: мне трудно сказать в этой ситуации, в чем Вы правы, Слава. Кроме внимательного чтения.