С.Г.Кара-Мурза.
Надо знать не только о бедных, а и о "малообеспеченных", их 3 децили
Фрагменты статьи:
Н. Е. ТИХОНОВА. МАЛООБЕСПЕЧЕННОСТЬ В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ. ПРИЧИНЫ И ПЕРСПЕКТИВЫ // СОЦИС. 2010, № 1 (фрагменты)
ТИХОНОВА Наталья Евгеньевна - доктор социологических наук, зам. директора Института социологии РАН, профессор ГУ-ВШЭ
Малообеспеченные в сегодняшней России - это в массе своей представители типичных именно для "классических" низших классов профессиональных статусов, которые характеризуются с точки зрения их позиции на рынке труда тем, что они могут предложить на нем лишь свою "простую физическую способность к труду ", которая заведомо не может обеспечить достаточных для благополучного уровня жизни доходов -ведь в условиях фактической открытости границ для мигрантов из-за рубежа, в основном устремляющихся на этот же сегмент рынка труда, на нем формируется "рынок покупателя" с соответствующим демпингом стоимости рабочей силы такого качества за счет переизбытка ее предложения.
И нельзя не согласиться с М. Кастельсом в том, что в условиях глобализирующегося мира будущее этой группы, которую он называет "родовая рабочая сила", подчеркивая тем самым отсутствие у нее дополнительных конкурентных преимуществ, связанных с качеством ее человеческого капитала, достаточно плачевно…
За утверждением нового потребительского стандарта жизни скрывалось реальное сокращение ресурсной базы малообеспеченных, в том числе, и за счет сокращения инвестиций в свой человеческий капитал и детей. На тех сегментах рынка труда, на которые они в массе своей выходят, качественный человеческий капитал сам по себе не слишком способствует повышению конкурентоспособности работника, а следовательно, для многих из них подобная расстановка приоритетов была рациональна и экономически обоснована. Других же рабочих мест российская экономика им просто не предлагает.
С точки зрения стратегических перспектив эволюции малообеспеченности в России деградация ресурсного потенциала малообеспеченных означает дальнейшее ухудшение их положения и углубление разрыва между ними и благополучными слоями. Причем даже в период быстрого экономического роста этот разрыв лишь углублялся, а в условиях экономического кризиса он стал уже, видимо, непреодолимым, и далее российскому государству в его социальной политике придется исходить из того, что низкоресурсными (т.е. не имеющими никаких значимых ресурсов для удовлетворения своих базовых социальных потребностей - в жилье, платном лечении, дополнительном образовании и т.д.) являются около 60% населения, а не те 8 - 12%, которые попадают в зависимости от ситуации в российской экономике в число представителей глубокой бедности.
Более того, для малообеспеченных характерен ряд специфических особенностей сознания, круга общения, поведенческих практик и т.д., также способствующих консервации их нынешнего положения. Очень важно и то, что процесс углубления разрыва с представителями благополучных слоев населения в полной мере затронул в последние годы также 5-ю страту, представители которой сегодня располагают гораздо меньшим экономическим ресурсом и худшим человеческим капиталом, чем в 2003 г., и, как уже отмечалось выше, по всем качественным особенностям их жизни оказываются гораздо ближе к 3 - 4 стратам, чем к благополучным слоям населения.Т
Таким образом, демонстративно текущее потребление, которое столь увлекло в последние годы россиян, и ради которого они залезали в долги и даже частично распродавали имеющееся недвижимое имущество, привело, с одной стороны, к кажущемуся сокращению численности малообеспеченных в стране (и в этом плане можно сказать, что такое потребление достигло своей цели). Однако на самом деле численность малообеспеченного населения не сократилась, а выросла, что связано с переходом в состав малообеспеченных части бывших бедных. В итоге малообеспеченные и бедные слои после ряда лет "успешной " экономической конъюнктуры составляют в России сейчас в совокупности по-прежнему около 60%, а к числу малообеспеченных относится около половины населения страны.
В складывающихся условиях, видимо, правильнее было бы говорить уже не о малообеспеченности, а об активно идущем процессе превращения малообеспеченных в особый класс, находящийся в рамках вертикальной стратификации общества между средним и рабочим классами, с одной стороны, и формирующимся андерклассом, - с другой. Другими словами, речь идет о новом низшем классе, формирующемся параллельно с андерклассом, в который и до кризиса все больше превращались российские бедные.
Ряды последних в условиях кризиса, в свою очередь, пополнятся, впрочем, бывшими малообеспеченными. Это частично изменит профиль российской бедности, замедлив, на первый взгляд, превращение российских бедных в андеркласс со всеми присущими ему особенностями культуры и поведения. Однако это улучшение (прежде всего, с точки зрения квалификационного и физиологического ресурса) будет столь же иллюзорным, как и сокращение численности малообеспеченных в предкризисный период. И то, и другое лишь маскирует все большее ухудшение ситуации как у хронических малообеспеченных, так и у хронических бедных, и мешает осознанию необходимости выработки новой модели государственной социально-экономической политики, адекватной складывающимся реалиям.