С.Г.Кара-Мурза.
Бедные “по доходу” и бедные “по лишениям”
Институт социологии РАН давно, но осторожно, пытался ввести в индикаторы социальной системы понятие «бедных “по лишениям”» (статистика оценивает только число «бедных “по доходу”»). Это люди, доход которых выше формального уровня прожиточного минимума, но которым приходится делать жизненно необходимые траты, например, на лекарства. Введение этого индикатора существенно изменяет картину бедности. Это полезно учитывать для всех.
Сейчас сделан доклад, где эта новация вводится настойчиво. Для примера даю выдержку из доклада. Кстати, тех, кому все это скучно, никто не просит, чтобы они это читали.
Аналитический доклад «БЕДНОСТЬ И НЕРАВЕНСТВА В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ:
10 ЛЕТ СПУСТЯ». М.: Институт социологии РАН. 2013.
… Среди бедных «по доходу» доля имеющих дачу или садово-огородный участок с домом сократилась за 2003-2013 гг. втрое – с 34 до 11%, гараж – вчетверо (с 30 до 8%), второе жилье также вчетверо (с 4 до 1%) и т. д. Если в 2003 г. имели землю в собственности 28% бедных «по доходу», то спустя 10 лет – уже 20%.
В этом плане можно говорить о том, что обезземеливание низов российской деревни уже завершилось. Более того – динамика имущества сельских бедных свидетельствует о том, что эти слои вообще утрачивают сегодня традиционный для российского села образ жизни и люмпенизируются, поскольку скот в них также имеет сегодня лишь каждый 20-й, а доля держащих скот сократилась за 10 лет в полтора раза. Учитывая фактическое отсутствие земли и у городской бедноты, следует отметить, что существующий в массовом сознания миф о том, что беднейшая часть населения России выживает в основном за счёт подсобной сельскохозяйственной деятельности уже давно не соответствует реальности – такого рода деятельность, возможно, служит подспорьем для среднеобеспеченных слоёв населения, но бедные слои в массе своей лишены доступа к этому ресурсу улучшения собственного положения.
Те же самые тенденции сокращения за последние 10 лет числа имеющих недвижимость в собственности и обезземеливания сельских бедных характеризуют всех российских бедных, и, в частности, все больше смещающуюся в города группу бедных «по лишениям»… При этом если доля не имеющих в собственности никакой недвижимости в группе бедных «по доходу» выросла за период 2003-2013 гг. с 12 до 20%, то в группе бедных «по лишениям» данная доля была изначально ещё больше (26%), поэтому теперь в ней не имеют никакой недвижимости уже более трети.
Во-первых, в процессе сокращения группы бедных в целом из её состава вышла за эти годы наиболее ресурсообеспеченная часть, что сказалось и на её общем портрете. А во-вторых бедные россияне постепенно распродавали в данный период имевшееся у них ранее недвижимое имущество – дачи, участки, гаражи. А это означает, что тяжёлое материальное положение усугубляется сегодня ещё и тем, что у них имеется гораздо меньше возможностей задействовать в будущем определённые типы стратегически значимого имущества для поддержания уровня своего материального благосостояния по той причине, что этими типами собственности они обычно уже не располагают.
Суммируя все вышесказанное, можно утверждать: динамика имущественной обеспеченности бедных россиян недвижимым имуществом, как и динамика почти во всех остальных, характеризующих их материальное положение, сферах жизни свидетельствует о том, что в последние 10 лет произошло ухудшение их положения несмотря на увеличение в их хозяйствах домашнего имущества.
Другой сюжет:
… Бедные в России сегодня принципиально отличаются от остального населения невозможностью использования платных социальных услуг.
Пессимизм бедных в оценке своей жизни не случаен и отражает ещё одну очень важную черту: от более благополучных россиян бедные отличаются сегодня принципиальной невозможностью добиться значимых улучшений в своей жизни.
Анализ динамики изменения положения бедных в данном вопросе в последние 10 лет показывает, что и по всем другим аспектам их жизни, за исключением ситуации с ТДП (товаров длительного пользования), положение бедных ухудшается как относительно небедных, так и относительно ситуации, характеризовавшей беднейшую часть россиян всего 10 лет назад. Причём тенденция эта опять-таки характеризует обе подгруппы бедных, но в большей степени характерна для бедных «по лишениям».
Бедные «по лишениям», которые формально вообще не могут рассматриваться в качестве бедных в соответствии с официально принятой в России логикой выделения бедных, вновь оказываются в худшем положении, чем бедные «по доходам», выступающие в роли таковых вполне официально.
С.Г.Кара-Мурза.
Надо знать не только о бедных, а и о "малообеспеченных", их 3 децили
Фрагменты статьи:
Н. Е. ТИХОНОВА. МАЛООБЕСПЕЧЕННОСТЬ В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ. ПРИЧИНЫ И ПЕРСПЕКТИВЫ // СОЦИС. 2010, № 1 (фрагменты)
ТИХОНОВА Наталья Евгеньевна - доктор социологических наук, зам. директора Института социологии РАН, профессор ГУ-ВШЭ
Малообеспеченные в сегодняшней России - это в массе своей представители типичных именно для "классических" низших классов профессиональных статусов, которые характеризуются с точки зрения их позиции на рынке труда тем, что они могут предложить на нем лишь свою "простую физическую способность к труду ", которая заведомо не может обеспечить достаточных для благополучного уровня жизни доходов -ведь в условиях фактической открытости границ для мигрантов из-за рубежа, в основном устремляющихся на этот же сегмент рынка труда, на нем формируется "рынок покупателя" с соответствующим демпингом стоимости рабочей силы такого качества за счет переизбытка ее предложения.
И нельзя не согласиться с М. Кастельсом в том, что в условиях глобализирующегося мира будущее этой группы, которую он называет "родовая рабочая сила", подчеркивая тем самым отсутствие у нее дополнительных конкурентных преимуществ, связанных с качеством ее человеческого капитала, достаточно плачевно…
За утверждением нового потребительского стандарта жизни скрывалось реальное сокращение ресурсной базы малообеспеченных, в том числе, и за счет сокращения инвестиций в свой человеческий капитал и детей. На тех сегментах рынка труда, на которые они в массе своей выходят, качественный человеческий капитал сам по себе не слишком способствует повышению конкурентоспособности работника, а следовательно, для многих из них подобная расстановка приоритетов была рациональна и экономически обоснована. Других же рабочих мест российская экономика им просто не предлагает.
С точки зрения стратегических перспектив эволюции малообеспеченности в России деградация ресурсного потенциала малообеспеченных означает дальнейшее ухудшение их положения и углубление разрыва между ними и благополучными слоями. Причем даже в период быстрого экономического роста этот разрыв лишь углублялся, а в условиях экономического кризиса он стал уже, видимо, непреодолимым, и далее российскому государству в его социальной политике придется исходить из того, что низкоресурсными (т.е. не имеющими никаких значимых ресурсов для удовлетворения своих базовых социальных потребностей - в жилье, платном лечении, дополнительном образовании и т.д.) являются около 60% населения, а не те 8 - 12%, которые попадают в зависимости от ситуации в российской экономике в число представителей глубокой бедности.
Более того, для малообеспеченных характерен ряд специфических особенностей сознания, круга общения, поведенческих практик и т.д., также способствующих консервации их нынешнего положения. Очень важно и то, что процесс углубления разрыва с представителями благополучных слоев населения в полной мере затронул в последние годы также 5-ю страту, представители которой сегодня располагают гораздо меньшим экономическим ресурсом и худшим человеческим капиталом, чем в 2003 г., и, как уже отмечалось выше, по всем качественным особенностям их жизни оказываются гораздо ближе к 3 - 4 стратам, чем к благополучным слоям населения.Т
Таким образом, демонстративно текущее потребление, которое столь увлекло в последние годы россиян, и ради которого они залезали в долги и даже частично распродавали имеющееся недвижимое имущество, привело, с одной стороны, к кажущемуся сокращению численности малообеспеченных в стране (и в этом плане можно сказать, что такое потребление достигло своей цели). Однако на самом деле численность малообеспеченного населения не сократилась, а выросла, что связано с переходом в состав малообеспеченных части бывших бедных. В итоге малообеспеченные и бедные слои после ряда лет "успешной " экономической конъюнктуры составляют в России сейчас в совокупности по-прежнему около 60%, а к числу малообеспеченных относится около половины населения страны.
В складывающихся условиях, видимо, правильнее было бы говорить уже не о малообеспеченности, а об активно идущем процессе превращения малообеспеченных в особый класс, находящийся в рамках вертикальной стратификации общества между средним и рабочим классами, с одной стороны, и формирующимся андерклассом, - с другой. Другими словами, речь идет о новом низшем классе, формирующемся параллельно с андерклассом, в который и до кризиса все больше превращались российские бедные.
Ряды последних в условиях кризиса, в свою очередь, пополнятся, впрочем, бывшими малообеспеченными. Это частично изменит профиль российской бедности, замедлив, на первый взгляд, превращение российских бедных в андеркласс со всеми присущими ему особенностями культуры и поведения. Однако это улучшение (прежде всего, с точки зрения квалификационного и физиологического ресурса) будет столь же иллюзорным, как и сокращение численности малообеспеченных в предкризисный период. И то, и другое лишь маскирует все большее ухудшение ситуации как у хронических малообеспеченных, так и у хронических бедных, и мешает осознанию необходимости выработки новой модели государственной социально-экономической политики, адекватной складывающимся реалиям.