Классовая борьба не существует. Конвергенция как высшая стадия капитализма
Сразу хочу сказать, что это художественный приём, отсылка в фильму "Матрица", когда утверждение о том, что ложка не существует приводило сразу к её различным трансформациям. Т.е речь идёт о том, как на самом деле трансформируется классовая борьба и какого истинное представление о ней в марксизме.
Православная этика и дух социализма
Все интересующие нас цитаты Ленина, Энгелься и Каутского собраны в https://vif2ne.org/nvz/forum/0/co/356456.htm. Они составляют содержание совершенно иного истмата, который полностью совместим с теорией цивилизаций и несовместим с абсолютизацией объективности общественного развития при помощи формационного подхода, переходы между ступенями которого не зависят от сознательных усилий людей.
Всю жизнь Ленин боролся с таким представлением о истмате и марксизме, такими утверждениями переполнены его работы "Что делать?", "Шаг вперед, два назад", "Две тактики социал-демократов". Такой подход он называл экономизмом, оппортунизмом и его корнем считал преклонением перед стихией и боязнь волевого, организующего (а я бы добавил - упорядочивающего начала). После "Шаг вперед, два назад" Ленин начинает связывать эту болезнь с меньшевиками, как политическими носителями этой линии, а в качестве генезиса говорит о двойственном положении интеллигенции в обществе - фактически это преклонение перед стихийностью Ленин считает проявлением классовой борьбы в теоретической сфере.
Ленин считал настолько важной организующую (упорядочивающую) роль партии, что даже согласился с сравнением этой роли с ролью, которую дух выполняет в христианском мировоззрении:
" «Раб. Дело» даже обобщает этот великий завет житейской мудрости, обвиняя «Искру» и «Зарю» в «противопоставлении своей программы движению как духа, витающего над бесформенным хаосом» (стр. 29).
В чем же состоит роль социал-демократии, как не в том, чтобы быть «духом», не только витающим над стихийным движением, но и поднимающим это последнее до «своей программы»? "
Как и любой человек того времени, получивший нормальное школьное и высшее образование Ленин хорошо знал религиозное мировоззрение, хоть и стал в дальнейшем атеистом. И потому атеист Ленин согласился с глубинной аналогией между ролью духа и партии
Т.е о духе социализма (а значит и православной этике), атеист Ленин заговорил за пару лет до написания М.Вебером книги "Протестантская этика и дух капитализма". Вообще говоря, возникает ощущение, что все свои самые интересные теории М.Вебер написал на анализе теории и практики русского революционного движения.
Так вот, самое время максимально формализовать представления Ленина да и марксизма того времени и посмотреть, во что у нас превращается истмат, и конкретно классовая борьба.
Классовая борьба носит проектный характер
Итак во первых надо сказать, что истмат имеет две формы - микроуровень, на котором он представлен циклами воспроизводства человека на его биологическом и социальном/материальном уровне. На макроуровне это выливается в экономическую, теоретическую и политическую сферу, о которой говорил Энгельс - человек, который и развил собственно говоря формационный подход. Это два взаимно дополняющих подхода, и между ними нет простой связи, как нет её между микроэкономикой и макроэкономикой/политэкономией.
Для Ленина было характерно использование истмата на макроуровне, что совсем не удивительно для политического революционера. Уже на этом макроуровне истмата Ленин и Каутский его решительно видоизменяют, говоря о решающем значении теоретической борьбы и о том, что носители/участники теоретической борьбы занимают промежуточное социальное положение в обществе между двумя антагонистическими классами.
Эти два моих утверждения следуют из того, что и Ленин и Каутский считают, что классовое сознание в пролетариат вносится партией, а вырабатывается в теоретической сфере, носители которой занимают в обществе промежуточное социальное положение. Грамши в этом смысле ничего не изобрел, он лишь дал терминологию (гегемония) тому, что уже в ясной форме было высказано Лениным и Каутским. Да и учение М.Вебера о легитимизации это лишь повторение задов методик Ленина и Каутского. Ленин ясно говорил в работе "Что делать?", что в обществе есть две идеологии - социалистическая/пролетарская и буржуазная, воюющие друг с другом, и проигрыш одной автоматически означает выигрыш другой.
Так что все существенно важные аспекты теории Грамши Ленин осознавал, проговаривал и многократно использовал.
Но и это далеко ещё не исчерпывает все сюрпризы которые вносит теоретическая борьба и промежуточное социальное положение её носителей в теорию и практику классовой борьбы. Необходимо сделать ещё один очевидный шаг, который не хотел делать ни Ленин, ни Грамши. Если классовое сознание пролетариата вырабатывается в процессе теоретической борьбы и вносится в него, то тоже самое верно и в отношении буржуазии - формы классового сознания пролетариата и буржуазии не постоянны, они переменчивы, и само содержание классовой борьбы между двумя классами совсем не обязательно носит обязательно антагонистический характер.
Вообще говоря, антагонистический характер отношения буржуазии и пролетариата носят только при стихийном развитии событий, когда классовое сознание пролетариата не повышается партией и сводится только к экономическому сознанию. Соответственно при применении подобной логики к буржуазии получаем антагонистическую классовую борьбу между общественными классами только при отсутствии между ними спроектированных/организованных отношений. Буржуазия, даже если и является господствующим классом, внутри себя неоднородна, и вполне может иметь компактные структуры управления собственным классом, или по крайней мере структуры направленной выработки согласия в этом классе, неизмеримо более компактном и развитом, чем пролетариат.
Такие структуры вполне могут появится и оформится в буржуазном обществе в состоянии угрозы для всего класса, всего общества. Марксизм совершенно спокойно всегда говорил о результатах приспособления класса буржуазии к этим угрозам, этими результатами переполнена вся литература и история начиная с работ Ленина и по наши дни. Не говорится только о субъектах выработки происходящих изменений в буржуазии. Но самый минимум того, что о таких субъектах можно сказать, это то, что говорится о причинах возникновения необходимости в партии для роста сознания пролетариата, и о том, что это ест естественное следствие развития науки, следствие теоретической борьбы.
Итак просто вывод о партии применяем к всем классам общества и обращаем внимание на субъектов управления классовым сознанием. И вот что мы видим
Тот же самый Ленин в борьбе с царизмом явно говорил и практически осуществлял союз с буржуазией. А во времена империализма объектами эксплуатации становятся именно нации/государства/общества, и именно подкуп верхушки рабочих буржуазией за счёт доходов от эксплуатации других общества и есть проявление переменчивости формы и содержания классовой борьбы, её зависимости от общественных условий и наличия революционной партии и уровня классового сознания рабочих, от уровня сознания и изощрённости буржуазии.
Развитием этой политики является социальное государство на Западе, новая политика Рузвельта и прочие явления из той же области. Фактически идеи А.Зиновьева о сверхобществе являются строгим развитием подхода Ленина, ведь сверхобщество означает наличие субъекта, управляющего формой и содержанием классового сознания буржуазии. Орудием этого субъекта является буржуазное государство, но сам субъект это различные неформальные клубы и организации высшей элиты западного общества.
Не надо думать, что социология А.Зиновьева несовместима с истматом - анализ учения А.Зиновьева позволил придти к выводу, что если к понятиям истмата добавить информацию (замечу - упорядочение), и не забывать, что любая теория обществоведения основана на явной или не явной антропологической модели, то социология А.Зиновьева становится вполне совместима с расширенным марксизмом - как мы уже можем говорить, с ленинизмом, ибо формализованное и институционализированое упорядочение и является основным отличием ленинизма от марксизма.
Т.е под давлением борьбы с социалистическим лагерем институты, форма и содержание буржуазных государств могут претерпеть любые трансформации, вплоть до постепенного превращения в полностью социалистическое. Это утверждением станет совершенно очевидным, если мы вспомним азиатские государства.
Такие мутанты как рыночный социализм Китая или Японии это типичный результат конвергенции общественно политических систем под воздействием родной культурной традиции и следствие ведущейся из-за всех сил классовой борьбы с социализмом. Это открывает теоретическую возможность для безопасной трансформации западных государств в общенародные/социалистические - что исключительно важно в ядерный век. Американцы решили свою дилемму путём разложения СССР, но в ответ получили фундаментально нестабильный мир, который из-за этой нестабильности скатывается к ядерной войне и каменному веку.
Граница между социализмом и капитализмом проходит не по формальным институтам, а по распределению власти в обществе, по отношению элиты к собственному населению.
Совершенно очевидно, что спецслужбы, традиционно имеющие подавляющее влияние на политическую систему в СССР/России должны были отторгнуть вульгарный истмат навязанный всем в СССР, который говорил о объективном развитии, о неизбежном следовании политики за экономикой, сознания за бытием и не оставляющий никого места манипуляциям сознанием общества - во все времена и у всех народов основным инструментом и образом жизни спецслужб.
Если бы ленинизм в СССР не был выброшен на свалку, и фундаментальная роль организационной работы, работ по повышению сознания, по генерации и внедрению прогрессивных форм сознания были бы органичны теории и практике спецслужб и мы не имели бы такого резкого противостояния в области мировоззрения, как сейчас между спецслужбами и обществом. Совершенно очевидно, что наследники советских спецслужб, нынешние российские спецслужбы целиком и полностью находятся на антимарксистских и антисоциалистических позициях и никакого логичного объяснения такому тотальному неприятию марксизма спецслужбами, отличного от приведённого в этой статье, невозможно придумать.
Нет ничего более опасного для выживания человечества и конкретно России в нынешних геополических и геоэкономических условиях чем представление о антагонистической, раз и навсегда заданной классовой борьбе, зависящей только от уровня экономического развития страны, и не зависимой от элитных субъектов общества.
Использование предложенной проектной интерпретации классовой борьбы позволит в два счёта построить солидарное общество в России, т.к противостояние рынка и планирования перестанет быть важнейшей и определяющей частью отношения классов. Эта трактовка позволит резко расширить в Азии число союзников России, включив в их число Японию, построившую общество, максимально близкое к тому, которое желательно построить сейчас в России.
Замечания
В СССР была целая школа занимающаяся как раз вопросами, по генерации и внедрению форм сознания - Щедровицкий, одно время очень близкий с А.Зиновьевым.
Вопросы сравнительного анализа социологии А.Зиновьева, истмата, теории пассионарности рассмотрены в "Сравнение социологии А.Зиновьева с теорией пассионарности и с истматом" - http://vizantarm.am/page.php?194, а расширение истмата теорией информации ( т.к труд, будучи основным понятием в истмате, с очевидностью имеет и чисто информационную составляющую) в "Истмат в свете теории информации" http://vizantarm.am/page.php?197.
Конкретный анализ причин разрушения СССР в свете положений о том, что классовая борьба носит проектный характер, и анализ социальных причин победы в СССР вульгарного истмата, абсолютизирующего объективность общественного развития при помощи формационного подхода будет дан в следующей статье, требующей ссылок на "Две тактики социал-демократов".
Ну и т.ж будут рассмотрены взгляды СГКМ на обществоведение, его соответствие ленинскому подходу и в конце должны быть рассмотрены вопросы долговременной устойчивости обществ - необходимость религии, необходимость совмещения религии с коммунизмом/социализмом в качестве общественного идеала и основного культурного института общества.
Как проектный истмат Ленина превратился в теорию сверхобщества А.Зиновьева
Православная этика и дух социализма
Все интересующие нас цитаты Ленина, Энгелься и Каутского собраны в https://vif2ne.org/nvz/forum/0/co/356456.htm. Они составляют содержание совершенно иного истмата, который полностью совместим с теорией цивилизаций и несовместим с абсолютизацией объективности общественного развития при помощи формационного подхода, переходы между ступенями которого не зависят от сознательных усилий людей.
Всю жизнь Ленин боролся с таким представлением о истмате и марксизме, такими утверждениями переполнены его работы "Что делать?", "Шаг вперед, два назад", "Две тактики социал-демократов". Такой подход он называл экономизмом, оппортунизмом и его корнем считал преклонением перед стихией и боязнь волевого, организующего (а я бы добавил - упорядочивающего начала). После "Шаг вперед, два назад" Ленин начинает связывать эту болезнь с меньшевиками, как политическими носителями этой линии, а в качестве генезиса говорит о двойственном положении интеллигенции в обществе - фактически это преклонение перед стихийностью Ленин считает проявлением классовой борьбы в теоретической сфере.
Ленин считал настолько важной организующую (упорядочивающую) роль партии, что даже согласился с сравнением этой роли с ролью, которую дух выполняет в христианском мировоззрении:
" «Раб. Дело» даже обобщает этот великий завет житейской мудрости, обвиняя «Искру» и «Зарю» в «противопоставлении своей программы движению как духа, витающего над бесформенным хаосом» (стр. 29).
В чем же состоит роль социал-демократии, как не в том, чтобы быть «духом», не только витающим над стихийным движением, но и поднимающим это последнее до «своей программы»? "
Как и любой человек того времени, получивший нормальное школьное и высшее образование Ленин хорошо знал религиозное мировоззрение, хоть и стал в дальнейшем атеистом. И потому атеист Ленин согласился с глубинной аналогией между ролью духа и партии
Т.е о духе социализма (а значит и православной этике), атеист Ленин заговорил за пару лет до написания М.Вебером книги "Протестантская этика и дух капитализма". Вообще говоря, возникает ощущение, что все свои самые интересные теории М.Вебер написал на анализе теории и практики русского революционного движения, достаточно просто сравнить даты соответствующих трудов М.Вебера и работ Ленина. Фактически важнейшие работы М.Вебера являются усвоением западной социологией теоретических достижений русского революционного движения в лице Ленина. И закончилось это усвоение работами Ш.Айзенштадта о поле напряжения между сакральным и профанными пространствами, как основе существования цивилизаций. Для этого западной социологии понадобились 60 с лишним лет и несколько титанов.
Так вот, самое время максимально формализовать представления Ленина да и марксизма того времени и посмотреть, во что у нас превращается истмат, и конкретно классовая борьба.
Классовая борьба носит проектный характер. Проектный истмат Ленина
Итак во первых надо сказать, что истмат имеет две формы - микроуровень, на котором он представлен циклами воспроизводства человека на его биологическом и социальном/материальном уровне. На макроуровне это выливается в экономическую, теоретическую и политическую сферу, о которой говорил Энгельс - человек, который и развил собственно говоря формационный подход. Это два взаимно дополняющих подхода, и между ними нет простой связи, как нет её между микроэкономикой и макроэкономикой/политэкономией.
Для Ленина было характерно использование истмата на макроуровне, что совсем не удивительно для политического революционера. Уже на этом макроуровне истмата Ленин и Каутский его решительно видоизменяют, говоря о решающем значении теоретической борьбы и о том, что носители/участники теоретической борьбы занимают промежуточное социальное положение в обществе между двумя антагонистическими классами.
Эти два моих утверждения следуют из того, что и Ленин и Каутский считают, что классовое сознание в пролетариат вносится партией, а вырабатывается в теоретической сфере, носители которой занимают в обществе промежуточное социальное положение. Грамши в этом смысле ничего не изобрел, он лишь дал терминологию (гегемония) тому, что уже в ясной форме было высказано Лениным и Каутским. Да и учение М.Вебера о легитимизации это лишь повторение задов методик Ленина и Каутского. Ленин ясно говорил в работе "Что делать?", что в обществе есть две идеологии - социалистическая/пролетарская и буржуазная, воюющие друг с другом, и проигрыш одной автоматически означает выигрыш другой.
Так что все существенно важные аспекты теории Грамши Ленин осознавал, проговаривал и многократно использовал.
Но и это далеко ещё не исчерпывает все сюрпризы которые вносит теоретическая борьба и промежуточное социальное положение её носителей в теорию и практику классовой борьбы. Необходимо сделать ещё один очевидный шаг, который не хотел делать ни Ленин, ни Грамши. Если классовое сознание пролетариата вырабатывается в процессе теоретической борьбы и вносится в него, то тоже самое верно и в отношении буржуазии - формы классового сознания пролетариата и буржуазии не постоянны, они переменчивы, и само содержание отношений между двумя классами совсем не обязательно носит характер обязательной антагонистической борьбы.
Вообще говоря, антагонистический характер отношения буржуазии и пролетариата носят только при стихийном развитии событий, когда классовое сознание пролетариата не повышается партией и сводится только к экономическому сознанию(цитаты Ленина на эту тему см. https://vif2ne.org/nvz/forum/0/co/355858.htm). Соответственно при применении подобной же логики к буржуазии получаем антагонистическую классовую борьбу между общественными классами только при отсутствии между ними спроектированных/организованных отношений. Буржуазия, даже если и является господствующим классом, внутри себя неоднородна, и вполне может иметь компактные структуры управления собственным классом, или по крайней мере структуры направленной выработки согласия в этом классе, неизмеримо более компактном и развитом, чем пролетариат, что является одним из важнейших условий существования структур выработки согласия.
Такие структуры вполне могут появится и оформится в буржуазном обществе в состоянии угрозы для всего класса. Марксизм совершенно спокойно всегда говорил о результатах приспособления класса буржуазии к этим угрозам, и примерами результатов такого приспособления переполнена вся литература и история начиная с работ Ленина и по наши дни. Не говорится только о субъектах выработки происходящих изменений в буржуазии - Ленин разрабатывал только актуальные для текущего момента теоретические вопросы, а в России таких субъектов со всей очевидностью не было. Однако созданный им теоретический аппарат позволяет без каких либо проблем рассмотреть этот вопрос и дать ему надлежащее решение.
Достаточно использовать ту же самую логику, приводящую к необходимости существования субъектов повышающих эффективность классовой борьбы развитием классового сознания пролетариата как естественное следствие развития науки и как следствие теоретической борьбы. Но прежде чем продолжить теоретическое исследование приведём несколько примеров приспособления буржуазии к угрозам со стороны рабочего класса
Ленин в борьбе с царизмом явно говорил о необходимости союза с буржуазией и практически осуществлял это. И он же утверждал, что во времена империализма объектами эксплуатации становятся именно нации/государства/общества, и именно подкуп верхушки рабочих буржуазией за счёт доходов от эксплуатации других общества - а это и есть проявление переменчивости формы и содержания классовой борьбы, её зависимости от общественных условий и наличия революционной партии и уровня классового сознания рабочих, от уровня сознания и изощрённости классового сознания буржуазии. Развитием этой политики является социальное государство на Западе, новая политика Рузвельта и прочие явления из той же области.
Итак, субъектом перемен сознания пролетариата Ленин считал партию. Субъектом же перемен буржуазного класса могут быть только разные приближённые к партии структуры - клубы, аналитические центры. Такая организационная структура как партия не подходит как форма существования этого субъекта в силу особенностей существования класса буржуазии. Буржуазия это самый верх общества, в ней сконцентрированы наибольшие противоречия общества и наибольшие напряжения, и т.к там сконцентрированы наиболее грамотные люди, то всё это проявляется с максимальной силой, и значит никакая единая структура типа партии все эти исключительно разнородные разногласия и напряжения снять не сможет, только сетевая структура из клубов, различных аналитических центров и т.д.
Именно сеть является подходящей организационной структурой как форма существования субъекта перемен буржуазии. С точки зрения науки сеть это эмуляция организационного единства из взаимодействующих по единому стандарту структур, сохраняющих при взаимодействии свою самостоятельность. Безусловно сеть уступает партии, как организационной единице в скорости выработки решения и в эффективности проведения этого решения в жизнь. Но сеть несравнимо более эффективна в условиях выработки решения в условиях больших противоречий между сторонами и в условиях большой фрагментации поля решений и сторон.
Т.е в одном случае субъект это партия, в другом субъект это некая сетевая структура клубов, аналитических центров и т.д и т.п.
Сеть является такой же формой организации как и партия и надо отбросить все предрассудки связанные с этим понятием, сразу рождающими ассоциации с конспирологией. Для научного изучения такого субъекта перемен буржуазии есть очевидные объективные проблемы связанные с исключительно высоким статусом всех участников таких сетевых структур. Но сама логика ленинского понимания классовой борьбы и устройства общества приводит к необходимости существования такого субъекта - если существование субъекта развития сознания пролетариата вызвано необходимостью резкого повышения эффективности классовой борьбы, то реакция буржуазии на повышение эффективности борьбы пролетариата должна быть точно такой же, буржуазия должна выработать похожие по функциональности структуры повышения сознания и согласия своего класса, иначе пролетариат захватит власть в своей стране.
Существование структур выработки, внедрения и поддержания форм классового сознания у буржуазии и пролетариата совершенно меняет представление о развитии общества, не отменяя борьбы классов она придаёт этой борьбе, а значит и всей общественной жизни проектный, сознательный и организованный характер. Это сильно меняет границы между социалистическими и капиталистическими государствами, делая их размытыми, и напрочь уничтожая возможность использовать рынок как индикатор такого разграничения.
Такие мутанты как рыночный социализм Китая или Японии это типичный результат конвергенции общественно политических систем под воздействием родной культурной традиции и следствие ведущейся из-за всех сил классовой борьбы с социализмом. Это открывает теоретическую возможность для безопасной трансформации западных государств в общенародные/социалистические - что исключительно важно в ядерный век. Американцы решили свою дилемму путём разложения СССР, но в ответ получили фундаментально нестабильный мир, который из-за этой нестабильности скатывается к ядерной войне и каменному веку.
Т.е под давлением борьбы с социалистическим лагерем институты, форма и содержание буржуазных государств могут претерпеть любые трансформации, вплоть до постепенного превращения в полностью социалистическое. Это утверждением станет совершенно очевидным, если мы вспомним азиатские государства.
Граница между социализмом и капитализмом проходит не по формальным институтам, а по распределению власти в обществе, по отношению элиты к собственному населению.
Проектный истмат Ленина и теория сверхобщества А.Зиновьева
Выше уже говорилось о том, что идея духа социализма/капитализма была подмострена М.Вебером у Ленина, как и идея легитимности, как основы власти, говорилось о том,что сама современная форма теории цивилизаций однозначно воспроизводит ленинский шаблон построения общества. Всё это логично считать усвоением достижений советской общественной мысли западной социологией. Возникает вопрос о научной проработке ленинского наследия в рамках советского же обществоведения. И здесь никуда не возможно деться от социологии А.Зиновьева.
Фактически идеи А.Зиновьева о сверхобществе являются строгим развитием подхода Ленина, ведь сверхобщество означает наличие субъекта, управляющего формой и содержанием классового сознания буржуазии и всей общественной жизни. Орудием этого субъекта является буржуазное государство, но сам субъект это различные неформальные клубы и организации высшей элиты западного общества.
Не надо думать, что социология А.Зиновьева несовместима с истматом - анализ учения А.Зиновьева позволил придти к выводу, что если к понятиям истмата добавить информацию (замечу - упорядочение), и не забывать, что любая теория обществоведения основана на явной или не явной антропологической модели, то социология А.Зиновьева становится вполне совместима с расширенным марксизмом - как мы уже можем говорить, с ленинизмом, ибо формализованное и институционализированое упорядочение и является основным отличием ленинизма от марксизма.
Теория же А.Зиновьева построена по явном постулировании определённой антропологической модели, на явном определении субъекта общественных отношений как чего то имеющего способность управлять, принимать решения и чего способного эти решения выполнять - это довольно близко к модели отношений между партией и пролетариатом и не сильно противоречит этой логике. Это становится ещё более очевидным, если вспомнить, что такие коллективные субъекты у А.Зиновьева могут иметь сколь угодно вложенный характер, фактически описывая и партию. Т.е налицо высокоуровневая научная обработка понятия сознательной организации общественной жизни, составляющая сущность ленинизма.
Если проанализировать истмат - ленинский или марксовский на предмет антропологической модели, можно заметить, что хотя классический истмат не содержит такого явного и полного описания антропологической модели, тем не менее его основной задачей является уход от существующей антропологической модели человека-атома к более высоким формам, достигаемым в процессе развития общества об социализма к коммунизму.
Безусловно речь не идёт о том, что социология А.Зиновьева является единственно возможной научной формой усвоения ленинских идей и подходов для социалистического обществоведения, т.к с очевидностью идею обратной связи между партией и пролетариатом и идею борьбы за развитие людей и всего общества А.Зиновьев просто выкинул из своей социологии, а это составляет сущность ленинского учения, да и подхода теории цивилизаций. Но научный аппарат социологии А.Зиновьева столь совершенен, что инкорпорация в него этих идей не будет составлять труда, т.к он включает в себя всё, что содержит аппарат теории цивилизаций за исключением стремления к чему то, выходящему за рамки земной жизни. Вместо этого у А.Зиновьева присутствует сфера идеологии, формально включающая в себя этот круг вопросов. Т.е А.Зиновьев это разочарованный Ленин, сохранивший мощь своего мышления и интуиции.
В любом случае идея сверхобщества как некой естественной формы существования развитого проектного общества с субъектом управления всеми формами его жизни является безусловно ярким и достаточно полным научным выражением ленинского проектного подхода к общественной жизни
Хазин о структуре элиты и исторической традиции её формирования в России
В статье Хазин рассказывает о структуре нынешней российской элиты, её связях с разными отрядами мировой элиты, и проектах каждого отряда элиты России. Одно из самых интересных в статье это ссылка на византийскую модель функционирования элиты, о которой я многократно говорил как о принципе симфонии властей. В статье есть прямые утверждения о модели взаимодействия высшей элиты и народа, характерные для российской истории, не очень развёрнутые, но понятные. Отсылка же к тексту, который должен пояснять характер самой византийской модели формирования и функционирования элиты приводит к статье Лидова:
"ВСПЛЫВАЮЩАЯ ВИЗАНТИЯ" - http://expert.ru/expert/2014/23/vsplyivayuschaya-vizantiya/
которая уже всплывала на нашем форуме, и скорее говорит о структуре сознания, характерного для византийского общества, которое унаследовал и русский народ, чем подробно раскрывает функционирование самой византийской элиты. Отсылка на культуролога Лидова с его теорией сакральных пространств о иконическом мышлении говорит о том, что вопрос о византийской, а следовательно и русской элите самим Хазином проработан в контексте его теории слабо.
Здесь важно то, что Хазин с его теорией технологических зон последовательно поднимается до полноценного раскрытия этих зон как цивилизаций, постепенно включая в свою теорию и исторические проекты, связанные с этими зонами, и функционирование этих элит.
И вот здесь мы приблизились к причине, по которой я размещаю статью Хазина именно в подветке связанной с классовой борьбой :
- Хазин говорит о формировании в элите спецслужб отряда, делающего свой выбор в пользу социализма
- Хазин считает, что Путин будет делать свой конечный выбор в пользу социализма
как я уже говорил в "Классовая борьба не существует. Конвергенция как высшая стадия капитализма" - https://vif2ne.org/nvz/forum/0/co/356467.htm,классовая борьба в ленинизме сводится к взаимодействию элит и тем самым категорически расходится с представлениями формационного подхода о вечной, раз и навсегда заданной и антагонистической борьбе классов.
А борьба/взаимодействие элит всегда является борьбой/взаимодействием проектов, следовательно в ленинизме классовая борьба проекта, и форма её разрешения может являться и новый курс Рузвельта, и социальное государство Западной Европы, и рыночный социализм Японии. Следовательно всё, что относится в внутриэлитной борьбе должно размещаться в этой подветке.
Кроме того, иконическое мышление о котором говорит Лидов это более развитая форма мышления, традиционного для населения цивилизаций, вся жизнь которых, согласно принятой на Западе трактовке теории цивилизаций, проходит в поле напряжения между профанным и сакральными пространствами, и соответственно для такого мышления отлично сочетаются коммунизм и православное учение о спасении, что отлично вписывается в современные элитные проекты
Хазин выводит все свои теории из политэкономии, следовательно не разобравшись с ленинизмом, с тем что ленинизм это теория цивилизаций с аппаратом истмата, с тем , что у всех цивилизаций есть склонность к иконическому мышлению, Хазин не придёт никогда к идее неравновесности социалистической экономики, и не сумеет модернизировать свою теорию, что бы она стала применима и к случаю социалистического государства, соответственно и к всем промежуточным формам между социализмом и капитализмом, которыми представлен весь современный мир, в особенности в Азии.
Я несколько лет не писал прогноз для России. Прежде всего потому, что особого смысла не было – ничего не менялось, основные тенденции продолжали своё действие, никаких изменений не было заметно. Сегодня ситуация стала меняться – и это требует нового прогноза.
В нём не будет анализа прогноза предыдущего – слишком много времени прошло, так что этот проект начинается с нуля (в отличие от прогноза мировой экономики). Но некоторые аспекты, отмеченные в предыдущих прогнозах, я всё-таки озвучу, поскольку искать их в старых текстах затруднительно.
***
Начнем мы с описания российской элиты. Возникла она в процессе распада позднесоциалистического общества в рамках решения двух основных задач, которые поставили перед собой довольно большие группы населения, – от организованной преступности до нижней и средней номенклатуры. Задачи эти: (1) добиться полной ликвидации ответственности перед обществом и (2) обеспечить передачу своего статуса (и накопленных богатств) по наследству. Вторая задача была решена введением частной собственности, первая – путём ликвидации всех более или менее дееспособных институтов государства.
С конца 90-х годов, когда стало понятно, что совсем без институтов государство существовать не может (и встала проблема сохранения украденных в процессе приватизации богатств), политика элиты была несколько изменена. В частности, были приняты некие общие правила (например, запрет на апелляцию к обществу при решении внутриэлитных споров). И в процессе адаптации этих правил необходимо было найти арбитра, который не только мог бы решать вопросы между различными членами элиты, но и объяснял бы, какие действия в рамках управления активами соответствуют интересам элиты в целом, а какие нет.
Поиск арбитра занял некоторое время – которое, впрочем, было использовано с целью: начался процесс внедрения в элиту части силовиков, которые не только стабилизировали структуру элиты, но и стали тем инструментом, который позволил отслеживать и реализовывать решения арбитража. А потом, наконец, была выбрана и фигура арбитра, который уже решал аналогичные проблемы в криминальной столице России 90-х годов – городе Санкт-Петербурге.
Реклама
Вот так закончился неравный бой собаки и медведя
Создание качественных сайтов
Он не просто пришёл во власть, но и принёс в неё ту концепцию места России в мире, с которой он вырос. Концепцию эту, происхождение которой ведётся с конца 50-х годов как минимум и которая, скорее всего, была внедрена в руководство СССР усилиями Куусинена, состояла в идеях конвергенции, то есть сближения элит Запада и СССР. До прихода к власти Путина элиты России вообще не думали о судьбах страны, в лучшем случае, они рассматривали себя на позиции гауляйтеров Запада –главное было наворовать побольше, спрятать наворованное на том же Западе и продолжать эту нехитрую комбинацию до тех пор, пока она продолжалась. Типичный пример такого поведения – нынешняя элита Украины. Путин эту ситуацию изменил.
Отметим, что исчезновение из элиты Березовского, Гусинского и Ходорковского не было личным решением Путина – это был элитный консенсус. Из элиты изгонялись те, кто категорически отказывался признавать какие-то правила. В некотором смысле, эти люди, которые только что избавились от гнёта государства в части необходимости исполнения законов и правил, категорически отказывались надевать на себя новое ярмо, пусть и добровольно и в очень узких рамках. Другим это активно не понравилось, в том числе и потому, что далеко не у всех были такие ресурсы защиты, как у перечисленной «тройки», – а потому элитный консенсус тут был достигнут.
Более того, Путин даже сумел придать «делу Ходорковского» дополнительный подтекст: он использовал его как инструмент, которым заставил олигархов 90-х платить налоги. На Украине, где никакого аналога «дела Ходорковского» не было, олигархи налоги так и не платят, результат налицо.
***
Но сейчас нужно сделать небольшое отступление.
Приход к власти Путина совпал с приходом в США к власти жёсткого имперца-республиканца Буша-мл., и довольно быстро произошли события 11 сентября 2001 года. С точки зрения внутриамериканской это было начало экономического кризиса (я уже говорил не раз, что моё предупреждение 10 сентября 2001 года было связано с тем, что власти США не могли признать крайне плохие экономические итоги лета и должны были искать внешние поводы, на который можно было бы свалить ситуацию). Но Буш реально нуждался в союзниках, поскольку ему нужно было принимать решения (война в Ираке), которые не были одобрены мировым сообществом.
Если Клинтон рассматривал современную ему российскую элиту как неотёсанных туземцев, которым можно дать бусы и камешки в обмен на подписание любых бумаг («Сахалин-2» тому пример), то Буш был готов на какое-то время признать некие права Путина и России – поскольку первоочередными для него были другие задачи. Да и понимание энергетических проблем мира у него с Путиным были похожи. Да и Ходорковский своими шашнями с Китаем Буша тоже раздражал. И по этой причине Путин на достаточно длительный срок получил «карт-бланш» не только внутри, но и, относительно, вне страны. Тем не менее, его внешнеполитическая активность жёстко ограничивалась: как сказала однажды госсекретарь США Кондолиза Райс, «Интересы России заканчиваются за её границами».
***
В общем, за два срока идею конвергенции Путин российской элите вменил, после чего радостно ушёл со своего поста. «Я работал как раб на галерах», – это не поэтическое преувеличение, а реальное понимание вопроса: наёмный менеджер, отработавший два срока, решил выйти в отставку. Он провёл внутри элиты кастинг, она выбрала из силовика и либерала Медведева, который и был проведён в президенты. А вот дальше начались проблемы...
Которые были связаны с экономикой. Кризис 2008 года оказался для элиты крайне неприятен, чем-то рулить она была неспособна изначально (управления без ответственности не бывает, а ответственность отметалась железной рукой), финансовые потоки резко сократились, соответственно, роль арбитража резко возросла, а Медведев оказался явно неспособен что-то сделать. Некоторое улучшение 2009-11 годов было всё-таки недостаточно серьёзным – в результате, элита обратилась к Путину с просьбой о возврате. Точнее, часть элиты.
Наиболее оголтело коллаборационно-ориентированная часть (которую возглавляли и координировали Волошин-Юмашев), которой даже идея конвергенции казалась слишком самостоятельной и которая категорически отказывалась брать на себя ответственность хоть за что-то в стране (в частности, их вполне устраивало исполнение инструкций МВФ в части определения экономической политики правительства), возврата Путина не хотела. И устроила так называемый «болотный» процесс, целью которого являлось поставить под сомнения результаты президентских выборов в стране.
Как мы знаем, «болотный» проект успеха не имел, сам Путин не просто вернулся на пост президента, но и вернулся на совершенно иных, чем в 2000 году, условиях. Тогда он имел мандат от элиты, то есть был наёмным управляющим, не имеющим возможности что-то принципиально менять в правилах игры (отмечу, что я пока ничего не говорю о его личных желаниях – речь идёт только о возможностях). После 2012 года ситуация изменилась принципиально: Путин получил мандат уже от народа и теперь имеет право на принципиальные изменения правил.
***
Потребность в таких изменениях есть, причём очень сильная. Здесь я сошлюсь на анализ Андрея Фурсова, сделанный несколько лет назад. Дело в том, что Россия в своей истории несколько раз стояла в крайне сложной ситуации, когда настоятельная потребность в модернизации сталкивалась с категорическим нежеланием некоторой правящей группы эту самую модернизацию проводить. С учётом специфики государственного устройства России, унаследованной от Ромейской империи и Византии, в которой сакральный глава государства выступает защитником народа против правящей верхушки, именно этот самый легитимный глава должен был любой ценой решать задачу модернизации. И за прошедшие века накопился некий опыт.
Первая модернизация – XVI век. Западная Европа уже сделала выбор: запрет на ссудный процент отменён, начинается строительство капитализма, эпоха научно-технического прогресса. У нас же консервативная олигархия, обобщённое имя которой – Рюриковичи, жёстко ограничивают любые попытки модернизации. Именно это является причиной появления опричнины и давления Ивана Грозного на элиты. Отмечу, что в народе он остался фигурой сугубо позитивной, поскольку полностью укладывался в византийский стандарт.
Реформы Ивана Грозного успехом не завершились. Чуть было не довел их до позитивного результата Борис Годунов (который, по мнению многих историков, был самым выдающимся администратором во главе нашей страны), однако его смерть оборвала реформы, и Рюриковичи взяли реванш. Я, кстати, не исключаю, что выбор Михаила Романова на царство был следствием общей позиции русского общества после краткосрочного правления Василия Шуйского: кто угодно, только больше не Рюрикович.
Реформы Ивана Грозного были завершены (относительно) только Петром I – причём в условиях уже серьёзного отставания и сильного цейтнота они оказались настолько жёсткими, что население страны по их итогам сократилось. Да и сам Пётр вошёл в народную память под именем Антихриста.
Следующий раз проблемы возникли во второй половине XIX века. Тут уже главным противником перемен были правящие феодальные группы (условные «великие князья»), которые довели страну до революций Февраля и Октября 1917 года. Но поскольку главную модернизационную проблему революции решить не могли, она снова возникла в начале 20-х годов прошлого века. Тут в качестве консервативной оппозиции реформ выступали «старые большевики», которые хотели получать удовольствие от жизни, а не надрывать жилы ради страны. В роли лидера здесь выступил Сталин (и именно в процессе этих реформ он и выдвинулся в сакрального лидера), и его работа завершилась полным успехом. Отмечу, что по тому же византийскому образцу: лидер с народом против элитной верхушки.
А вот в 80-е годы прошлого века проблема возобновилась. Теоретически решать её надо было по византийским рецептам – то есть выдвигать лидера, который, опираясь на народ, боролся бы с зажравшейся и отказавшейся от движения вперёд номенклатурой и торговой мафией. Причем тогда ресурсы на это были – доказано опытом Белоруссии последних 20 лет. Однако вместо этого была произведена номенклатурная революция, первые секретари союзных республик договорились о разделе страны, и произошло то, что произошло.
Если бы элита «Западного» глобального проекта могла бы реализовывать свои планы так, как они писались в 80-е – 90-е годы, проблем бы не было – рано или поздно Россия была бы утилизирована. Но начался кризис (генезис которого описан в рамках нашей теории, которую можно подробно прочитать на сайте worldcrisis.ru), и в результате мы получили довольно сложную геополитическую конфигурацию, с которой никак не можем разобраться. И здесь я начну собственно прогнозную часть с главного внутрироссийского конфликта.
***
Современная Россия состоит из трёх основных группировок.
Первая – либерально-семейная, лидерами которой, условно, являются Волошин, Юмашев, Чубайс и Кудрин, а основу составляют олигархи первого призыва, получившие основные бенефиты от приватизации, неуплаты налогов, коррупции и рейдерства. Условное их наименование – «либералы». Их основная проблема –бизнес как таковой у них убыточен, получать бюджетные преференции всё сложнее, схватка за ресурсы, которые остались в стране, всё усиливается, уровень легализации капиталов на Западе всё время падает.
Варианты действия: воевать с Путиным и возвращать ситуацию в 90-е годы, становится «гауляйтерами» «Западного» проекта; пытаться «отжать» альтернативные группировки; плюнуть и сбежать на Запад. Вероятность последнего варианта всё время падает, поскольку им уже неоднократно объясняли, что олигархами и вообще хоть сколько-нибудь значимыми фигурами они уже не будут. А поскольку и бизнесом они, за редким исключением, заниматься не могут, то эмиграция может закончиться и нищенствованием.
Эта группа практически полностью контролирует экономическую и финансовую политику страны, причём её чиновная часть практически напрямую «окормляется» мировой финансовой элитой (через МВФ). Отмечу, что мировая финансовая элита – это только часть общей элиты «Западного» глобального проекта, однако именно эта часть последние 100 лет (после создания ФРС) доминировала в части определения финансовой и экономической политики. «Либералы» в России – принципиальные противники любого развития (поскольку это противоречит интересам элиты «Западного» проекта и практически наверняка приведет к «вымыванию» представителей этой группы из управленческой элиты), и уже довольно давно собственной политической повестки дня не имеют. Очень хорошо это было видно на очередном Красноярском экономическом форуме.
Вторая группа – силовики и олигархи второго поколения, 2000-х годов. У них нет столь откровенных лидеров, скорее, тут имеет место сложное коллективное руководство.
Для них тоже есть несколько вариантов действий. Можно какое-то время «отжимать» «либеральных» олигархов и бизнесменов, переводя их на роль политических эмигрантов, что даёт им некоторую защиту на Западе. Правда, относительную и только под политическую активность (Ходорковский). Но этот путь явно ограничен во времени.
Вариант второй – установление жёсткой автаркии и превращения России в тотальную диктатуру. В некотором смысле, это ускоренный предыдущий вариант, смысл которого состоит в том, что если Запад ожидает тотальный кризис, то главное – выжить до того, как он произойдёт. Поскольку представителей «либералов» достаточно резонно подозревают в том, что они представляют интересы именно Запада, то их нужно как можно быстрее отстранить от власти, поскольку они ослабляют Россию в преддверии кризиса – выполняя программу поддержки долларовой экономики, вменяемой МВФ.
Позитивная часть программы состоит в перехвате финансовых потоков со стороны «либералов» (что примерно вдвое увеличивает ресурс этой группы) в рамках групповых интересов и силовой модернизации экономики по образцам довоенной индустриализации. Откуда взять необходимый ресурс и кто будет реализовывать соответствующие программы – не очень ясно. Одно понятно: сами «силовики» соответствующие программы реализовать не смогут, им придётся свою группу поддержки существенно увеличивать, в первую очередь, создавая, практически с нуля, управленческую элиту страны на всех уровнях. Собственно, как это и было сделано в 30-е годы.
Третья группа, значение которой не следует преуменьшать, – это региональные элиты, в первую очередь, национальные. Они уже не хотят программы 80-х на раздел страны (поскольку видят результаты реформ в бывших республиках СССР) и в этом смысле готовы поддержать любую сильную власть в Москве. Теоретически более склонны поддерживать «силовиков» (поскольку «либералы» угрожают распадом страны и повышением уровня нестабильности), но будут отчаянно бороться за привилегии и доступ к бюджетным средствам. В любом случае, это серьезный ресурс лидера страны в процессе построения системы сдержек и противовесов.
Все остальные силы в России («левые», монархисты, русские националисты и пр.) сильно маргинализированы и не имеют никаких ресурсов для усиления своей позиции. Единственное исключение – «патриотические» силы, которые очень усилились по итогам событий на Украине. Они, правда, пока не выдвинули общепризнанных лидеров, но на среднем уровне «силовиков» (да и в молодёжной части «либералов») резко усилились. Если экономическая ситуация в стране будет сильно и быстро ухудшаться, не исключено, что именно эта группа предъявит новый дискурс, в рамках которого и будет определяться политическая конфигурация в стране.
***
В мире ситуация ещё более сложная. После «дела Стросс-Кана» произошёл раскол мировой финансовой элиты, что поставило под угрозу всю судьбу «Западного» глобального проекта. Дело в том, что, как это следует из нашей теории, ресурс развития капитализма исчерпан, в результате, у «Западного» проекта отсутствует подкреплённая ресурсами позитивная программа. Это ведёт к резкому росту антиамериканских настроений в мире и постепенному приходу к власти в различных странах априори жестко относящихся к США контрэлит. И хотя они теоретически не готовы полностью разрушать сложившуюся систему, однако, поскольку ресурсов на передел финансовых потоков у США нет, им придётся сложно. Особенно после ускорения экономического кризиса.
В реальности, элита «Западного» проекта разделилась на несколько групп, которые довольно жёстко конкурируют друг с другом, поскольку, с учётом последствий кризиса, места «у кормушки» для всех нет. Грубо говоря, таких групп три.
Первая – это та часть элиты, которая не может отказаться от современной финансовой системы, основанной на эмиссии. Это крупнейшие банки и финансовые институты, мировая бюрократия, как финансовая, так и политическая, часть элиты национальных государств (не США). Их положение совсем плохое, особенно после того, как не удалось провести своего человека (Саммерса) на пост руководителя ФРС. Отмечу, что именно эта группа управляет российской «либеральной» управленческой группой: все чиновники правительства, ЦБ, экспертных групп, близких к ВШЭ, РЭШ, институту Гайдара – это представители этой группы. Разумеется, имеющие в ней крайне низкий вес.
Вторая группа – это та часть, которая завязана на национальную элиту США. У них есть два позитивных проекта, так сказать, «программа максимум» и «программа минимум».
Первая программа – это попытка реализовать программу создания зоны свободной торговли между США и Евросоюзом, обрушив весь остальной мир в тотальный хаос. Эта программа (условно её можно назвать «Град на холме») теоретически позволит сохранить уровень жизни «золотого» полумиллиарда (США и несколько стран Западной Европы) и доминирование в мире элиты «Западного» проекта.
Главное преимущество этого сценария – за счёт ресурса довольно богатых жителей ЕС он позволит сохранить «средний класс» в США, то есть позволит не менять социально-политическую модель США. Но если события будут развиваться наихудшим образом, есть и запасной вариант.
Если этот проект не реализуется (у меня есть свое мнение на этот счёт, но здесь его обсуждать не совсем правильно), то остаётся вариант распада мира на валютные зоны, в том числе долларовую во главе с США и евровую, в которую будет входить Западная Европа. При этом неизбежна серьёзная технологическая деградация и колоссальное падение жизненного уровня населения, так что, разумеется, этого сценария хотелось бы избежать.
Третья группа – это та часть мировой финансовой элиты (напомню, самой крупной и богатой, но всё-таки части элиты «Западного» глобального проекта), которая не связана напрямую с США. Ее основа – финансовая часть бывшей Британской империи, которую обычно связывают с именем Ротшильдов. Косвенные данные показывают, что главный позитивный проект этой группы – как раз распад мира на валютные эмиссионные зоны, причём она планирует занять место расчётной системы между этими зонами. Её не устраивает вариант «града на холме», поскольку в этом случае её позиции резко ослабляются. Именно по этой причине эта группа ищет контакты среди «силовиков» в России, активно поддерживая действия, направленные на создание рублёвой финансовой системы и евразийскую интеграцию – то есть создание условно рублёвой региональной финансовой системы.
***
Исходя из описанного расклада, можно уже объяснить практически все тенденции, происходящие в России. «Либералы» довели российскую экономику до кризиса, спад начался ещё в конце 2012 года. Однако мировой финансовой системе нужны ресурсы (эмиссию американские бюрократы постепенно «закрыли»), по этой причине ЦБ и правительство России (Минфин, в первую очередь) продолжают активно стимулировать вывод капитала, размещение наших резервов в долларовых активах (отдавая себе отчёт в том, что есть серьёзные шансы не получить эти деньги назад). При этом они жутко боятся, что их отстранят от власти, поскольку альтернативных бюджетным и административным ресурсов у них нет – в этом случае они потеряют все свои активы в России в течение года-двух, а на Западе, в отсутствии поддержки России, их раскулачат в течении нескольких лет.
С точки зрения интересов страны (и позиции человека, имеющего мандат от народа), Путин должен был бы зачистить либералов уже довольно давно. Одно их отношение к «майским» указам чего стоит! Однако есть ещё политическая целесообразность: поскольку во власти всего две активные группировки, ликвидация «либералов» автоматически ставит Путина в полную зависимость от «силовиков». Что почти автоматически лишает его какой бы то ни было свободы, в том числе в части выполнения своего мандата перед народом.
Я думаю, что именно эта причина останавливает Путина в части наказания «либеральных» чиновников за их откровенное вредительство. Кроме того, увольнение «либералов» фактически означает резкое усиление антиамериканской линии, приход к власти контрэлиты, открытое противостояние с США. Мы к этому явно не готовы – прежде всего, экономически. Угрозы реальных санкций висят довольно серьёзно – а у нас есть жуткие слабости в экономике, например, у нас нет семенного зерна, нет племенных хозяйств, даже яиц нет, из которых бройлеры вылупляются... В такой ситуации резкие движения могут привести к крайне серьёзным проблемам.
Собственно, последние годы ситуация как раз и выражалась в том, что «либералы» и «силовики» дрались за административные полномочия, последние по мелочи выигрывали, первые отбивались – в общем, жизнь шла более или менее спокойно. При этом уровень конфликта всё время нарастал, как по причинам внешнего давления (Украина), так и из-за сокращение того «пирога», который можно было делить в рамках элитного консенсуса.
Отмечу, что консенсус этот создан как раз «либералами» в 90-е годы в процессе приватизации и разрушения советской системы управления (в том числе судебной и силовой системы). Но «силовики» отлично в него вписались и вполне поддерживают коррупционную систему. Собственно, в этом смысле задача модернизации, которая стоит перед обществом (и, возможно, Путиным) мало отличается от проблем Ивана Грозного, Петра I или Сталина.
Проблема Украины последнего года резко обострила эти противоречия – и вывела ситуацию из того вялотекущего процесса, в котором она находилась несколько лет (из-за чего, собственно, я и не писал прогнозов по России). И сегодня есть несколько вариантов развития событий, о которых имеет смысл говорить.
Прежде всего, украинские события серьёзно изменили позицию «силовиков». Если раньше никакой позиции по отношению к внешнему миру они не имели – то есть, в общем, соглашались на тот дискурс, который предлагали «либералы», вопрос был только в том, на каких позициях договариваться с элитой «Западного» проекта, – то сейчас довольно чётко оформилось несколько «партий». И это даёт серьёзный шанс на то, что вместо растяжки «силовики» – «либералы», балансируемой позицией «регионалов», может быть построена другая система сдержек и противовесов.
Среди силовиков явно выделилась партия патриотов-монархистов, несколько менее явно – партия «новых либералов» и, наконец, почти не видная, но существующая партия восстановления социализма. Последняя практически не оформлена организационно, однако на фоне усиления группы, которая всерь з пытается восстановить в стране монархию (и даже притащить Романовых) она может серьёзно усилиться.
Как это часто бывает, консолидация в рамках этих протополитических партий происходит за счёт внешнего фактора. «Патриоты-монархисты» ориентируются на старые континентальные элиты Западной Европы, которые явно пытаются взять реванш у «Западного» проекта за поражения в I и II Мировых войнах. Кое-где они даже добились локального политического успеха (Венгрия), и поведение этой страны чётко показывает, кого они видят в качестве стратегического союзника. При этом для российской экономики «патриоты-монархисты» всё-таки рассматривают жёстко автаркичные модели. Далеко не всегда они поддерживают и сильную интеграцию с неславянскими странами, важную роль в этой группе играют русские националисты, что, впрочем, естественно, с учётом того, кто является партнером в Западной Европе.
У «новых либералов», которые оформлены ещё менее чётко, чем «патриоты», главный партнёр – те самые «Ротшильды», о которых я писал выше. Их политика: максимально широкая евразийская интеграция (полноценная валютная зона, самодостаточная система разделения труда должна иметь как минимум 500 миллионов потребителей), создание условно рублевой валютно-эмиссионной зоны, тесное взаимодействие с лидерами других альтернативных зон, в том числе с американскими «изоляционистами», которые, возможно, придут к власти в США по итогам выборов 2016 года. Отметим, что и первая, и вторая группа выступают против «Западного» глобального проекта, проекта «Града на холме».
Есть у них и серьёзные отличия.
Первая группа за резкое усиление роли православия, ограничение (но не прекращение!) евразийской интеграции за границы чисто славянских стран, относительное ограничение взаимодействия с нынешними лидерами «Западного» проекта. И ещё – за ограничение взаимодействия с Китаем.
Вторая группа сильно более прагматична, она активно взаимодействует с частью элиты «Западного» проекта и Китаем (пока, правда, больше к его интересу), не очень «любит» РПЦ, считая её силой слишком консервативной и не гибкой, хотя и не отрицает её консолидирующую роль. Явно делает акцент на неславянские страны в рамках евразийской интеграции (Турция, Средняя Азия), серьёзно прорабатывает возможности работы с рядом исламских стран.
Но у обеих этих групп есть серьёзнейшая проблема, которая в ближайшее время, по мере их оспосабливания и формирования внутриполитической позиции, станет базовой. Им нечего предъявить обществу как конструктивную политику борьбы с той моделью общественного устройства, которая была выстроена в России в 90-е годы. Общество её явно не приемлет, отсюда и бешеные рейтинги Сталина (который тут ассоциируется с идеей ответственности власти перед обществом) и Путина. Впрочем, в последнем случае есть и серьёзные ошибки Запада, который, выстроив дихотомию «Или Ходорковский с Навальным как «отцы русской демократии», или «кровавый палач Путин», радостно толкнул 90 процентов народа в сторону Путина.
Кроме того, экономические проблемы есть не только у России, но и у других стран, которые должны входить в «евразийскую зону», и необходимы какие-то новые лозунги, которые могут компенсировать экономическую конкуренцию в рамках интеграционных процессов.
Мне кажется, что ключевым элементом здесь могли бы стать идеи социализма, более того, по мере падения уровня жизни населения, эти идеи неминуемо себя ещё проявят, однако пока нет практически никакой политической группы, которая могла бы развивать соответствующую идею.
***
Здесь остаётся только завершить общее описание тех групп, которые будут взаимодействовать друг с другом в 2015 году. Мне кажется, что именно консолидация этих групп и будет главным процессом, определяющим ситуацию в стране в наступившем году. При этом можно отметить несколько наиболее важных моментов.
Прежде всего, Путин не будет снимать «либеральное» правительство и руководство ЦБ до тех пор, пока внятно не сформируются упомянутые протопартии среди «силовиков». Первая, впрочем, уже практически сформировалась: если Министерство обороны ещё более усилится, именно оно станет координирующим центром этой группы, хотя в неё будут входить и представители других силовых структур. Вторая группа должна сформировать чисто политическую группу. Свой электоральный потенциал она должна нарабатывать за счёт жёсткой критики приватизации и коррупции с либеральных позиций и искать сотрудничество с пресловутыми «Ротшильдами» и американскими изоляционистами. Есть серьёзные основания, что их усилия будут восприняты этими группами, что, кстати, может стать основной для снятия санкций с России.
Повторю ещё раз: я считаю, что возможности для снятия «либерального» правительства появятся только после того, как такая партия, «новые либералы», будет более или менее чётко оформлена и сможет предъявить свои претензии на формирование экономического курса страны.
Что касается социалистического курса, то его должен предъявить обществу лично Путин. Я считаю, что отказываться от византийской традиции взаимодействия лидера страны и общества глупо (всё остальное, в общем, успеха на исторически обозримом периоде времени успеха не имело). Собственно, «майские» указы как раз и были движением в этом направлении – но сделав первый шаг, Путин не стал делать второй.
Между тем именно это направление позволяет ему получить реальную поддержку общества – не в опросах общественного мнения, а в реализации программ развития. Серьёзную поддержку этому курсу (в некоторых ограниченных рамках) окажут и региональные элиты. Но главное – только это направление даст возможность резкого усиления роли России в мире, в том числе, в мире исламском.
Отмечу, что нынешние процессы усиления авторитета России и лично Путина (что и вызывает дикий ор в контролируемых СМИ) в западном обществе связаны как раз с фантомным образом СССР как носителя альтернативных «Западному» глобальному проекту ценностей.
Как я уже писал, позитивной программы «Западный» проект сегодня не имеет, но нет её и у нас. А если программ нет, то идёт банальная борьба ресурсов, в которой у нас практически нет шансов. А вот если речь идёт о том, что у нас система ценностей и позитивная программа есть, а у них нет, то роль ресурсов резко падает
...И тут у нас есть не просто серьёзный, а очень серьёзный ресурс
***
На этом, собственно, я заканчиваю. Прогноз получился довольно относительный: ключевыми моментами я считаю появление «новой либеральной» партии с последующей ликвидацией «либеральной» партии в России, однако когда это произойдёт, я пока не знаю. Нет даже уверенности, что это произойдёт в этом году. Пока «либералы» у власти, кризис будет продолжаться, как и санкции против нас. Кроме того, не очень ясно, когда Путин начнёт выстраивать логику социалистического управления (хотя бы частично). Мне кажется, что если он этого делать не будет, то его весьма хрупкое взаимодействие будет в какой-то момент довольно быстро разрушено и ему придется уйти. В этом случае о прогнозе говорить достаточно наивно – ситуация пойдёт вразнос.
В общем, у тех, кто хотел точные данные по бюджетным расходам, курсу рубля и так далее, я прошу прощения. Степень неопределённости слишком велика, можно говорить только о базовых процессах и группах, которые я и пытался описать.