Александр Дугин: аппаратные битвы Москвы и судьба Новороссии
Геополитика и мораль украинской драмы: логическая цепь
Постепенно ситуация с Новороссией, и особенно Донбассом, более или менее прояснилась и оказалась в совокупности весьма тревожной и серьезной. В целом она выглядит следующим образом. На Евромайдан Москва ответила воссоединением с Крымом. Это полностью вписывалось в логику классической геополитики (Великой Войны Континентов). Переворот и свержение Януковича привели к власти радикально русофобских и проамериканских политиков. Они идеологически представляли собой смесь либералов с неонацистами, а геополитически – атлантистов, однозначных сторонников США и НАТО. Действия Кремля были направлены на предотвращение ультиматума Киева о ликвидации военно-морской базы в Севастополе, что было логичным следствием геополитической природы переворота. На выпад атлантистов (отрыв Украины от России) Москва ответила евразийским ходом в Крыму. Сложилось впечатление, что Путин Крымом не ограничится и продолжит евразийскую геополитическую стратегию на всем пространстве Новороссии. Это явление и получило название Русская Весна. Ответ Запада должен был быть самым жестким, за исключением вероятности ядерной войны и прямого столкновения с войсками НАТО. Следуя этой логике, против Киева поднялись самые прорусские регионы бывшей Украины: Донецк и Луганск, наделенные совершенно особой идентичностью. Лидеры народного восстания Болотов, Губарев, Пургин, Пушилин и другие были осознанными евразийцами и убежденными сторонниками Русского Мира. На волне Русский Весны в Донбасс хлынула волна добровольцев из России (в том числе из Крыма), включая харизматического организатора героической обороны Славянска Игоря Стрелкова. Общий вектор событий по геополитической логике вел напрямую к освобождению всей Новороссии, начиная с Донбасса. Тогда же и родился лозунг «Путин, введи войска!», развивающий тезисы, высказанные самим Путиным в ходе «прямой линии», фиксирующей результаты и причины воссоединения с Крымом. Путин ясно дал понять, что считает Новороссию частью Русского Мира и что в обиду жителей этого региона не даст, как не дал ранее в обиду жителей Крыма, а еще ранее Южной Осетии и Абхазии. Общая картина была безупречной. Запад делает первым агрессивный ход и поддерживает (даже провоцирует) свержение Януковича. При такой либерально-нацистской политике Киева и общей громогласно озвученной русофобии (включая принятия первым делом закона о запрете русского языка) Россия неминуемо теряла Украину. Русское и пророссийское (хотя и украинское) население Новороссии оказывалось в положении заложников нового ультранационалистического и атлантистского порядка. Поэтому объединение с Крымом, «вежливые люди» и жесткая российская оппозиция Киеву были вполне логичным ответом, чтобы не дать уйти в лагерь НАТО всей Украине. Это было естественно и закономерно с геополитической точки зрения, и абсолютно оправдано с моральной. Но продолжение раздела Украины по границам исторической Новороссии от Одессы через Донбасс до Харьковщины было не менее логичным и морально оправданным. И на первых порах все так и выглядело. От Аксенова из уже русского Крыма открыто звучало поощрение Одессе и Донбассу в их борьбе за свободу и Русский Мир. Ввод российских войск, по идее, должен был бы остановить украинский режим от использования армии против гражданского населения и выполнял важную превентивную функцию. Но после того, как на волне Русской Весны Донецк и Луганск, где власть захватили пророссийские силы, объявили о Референдуме о независимости, Москва свернула с этого, казалось бы, логического пути. Путин попросил не проводить Референдума, что представляло собой явный сбой первоначальной линии. Далее последовала героическая оборона Славянска. И после того, как украинские войска начали уничтожать мирное население, ввода российских миротворческих войск не последовало. Более того, началась активная борьба против самой идеи о таком вводе. Это был второй явный признак сбоя. Далее, Славянск падает, героический Стрелков, успевший стать центральной фигурой русского мифа, вынужден отступить в Донецк. Вместо введения войск из Москвы стали раздаваться призывы отозвать добровольцев и отдать Донбасс Киеву. И здесь Стрелков становится объектом нападок со стороны московского политтехнолога С. Кургиняна, специально прибывшего в Донецк для дискредитации Стрелкова под надуманным предлогом. При этом военные действия киевских карателей приобрели такой размах, что в Донбассе разразилась настоящая гуманитарная катастрофа, а истребление мирных жителей приобрело характер спланированного геноцида Третий звонок указывал на то, что Русская Весна захлебнулась и поднимается волна отката на соглашательские позиции. При этом моральный аспект поведения Москвы был полностью дезавуирован, так как воссоединение с Крымом обосновывалось недопущением геноцида, тогда как геноцид Донбасса шел полным ходом. И наконец, в начале августа 2014 года под жестким ультиматумом из Москвы Стрелков (уход в обмен на критически необходимую для выживания помощь ДНР и ЛНР) вынужден был уйти со своего поста. Это был четвертый, последний звонок, на котором можно поставить точку не состоявшейся Русской Весны.
Апрельский поворот: оставим причину в стороне
Это всем известно, но только непонятно, что было причиной изменения курса Москвы в апреле 2014, когда изначальный геополитический (евразийский) и моральный курс (недопущение геноцида русских) был обменен на плавное и колеблющееся отношение – Донбасс не бросали, но и не спасали, постепенно стравливая. Это, безусловно, было связано с балансом сил внутри самой российской власти – между патриотами и либералами (шестой колонной). Если Крым и проект Русской Весны отражал позиции патриотов, воплощением которых считался сам Путин, что и отразилось на взлете его популярности, то позднее все больше побеждала шестая колонна либералов. Ситуация со Стрелковым символически отмечала зазор между чистым патриотизмом, воплощенном в Стрелкове, и позицией Москвы. Путин эпохи Крыма и Русской Весны мыслился как Правитель, от имени которого действует русский герой Стрелков. Позднее, картина стала представать в ином свете: мол, Стрелков действует сам по себе, выступая от Народа. Пока, наконец (вопреки самому Стрелкову с начала и до конца остававшегося целиком и полностью лояльным Путину), он не начал восприниматься как его идеологический оппонент, а сам Путин все более смещался в зону шестой колонны. Все попытки списать ситуацию на «хитрый план» постепенно утратили всякую видимость истины, так как неопределенность в Новороссии только усугубляла ситуацию, количество жертв росло, Москва теряла лицо. Путин и после Крыма оказался под огнем Запада и прозападных либералов (пятой колонны). Но взамен он получал гигантский рост поддержки патриотов. Теперь, по мере того, как захлебывалась Русская Весна, Путин все больше дистанцировался от патриотов, но при этом (с учетом Крыма и помощи Донбассу, без которой ДНР и ЛНР вообще не выстояли бы) его отношения с Западом и либералами не улучшались. Ситуация становилась патовой в геополитическом смысле (мы прервали логическое движения по освобождению Новороссии), двусмысленной с моральной точки зрения и все более сложной с внутриполитической. Трудности, связанные с санкциями, могли быть компенсированы патриотическим подъемом, но торможение с проектом Новороссия лишало власть и этого аргумента, готовя почву для разочарования патриотического лагеря. Для того, чтобы этого разочарования не наступило, были задействованы политтехнологии, направленные на дискредитацию лидеров и теоретиков Русской Весны, что в краткосрочной перспективе отложило кризис, но, естественно, проблемы решить не могло. С этим мы и вступаем в осень. Причину такого апрельского поворота, который привел, в конце концов, к ультимативному отзыву Стрелкова, до конца понять трудно. И здесь есть много версий. Но кое-какие стороны всей ситуации сегодня прояснились. Все нижеследующее не отвечает на вопрос - почему так произошло, но описывает как произошло то, что произошло.
Раскол в российских элитах: патриоты и манипуляторы
С самого начала Евромайдана в российском обществе определилось ядро тех патриотов, которые первыми осознали смысл и глубину неизбежных геополитических изменений. На уровне крупного бизнеса среди православных магнатов, близких к Путину, одной из важных фигур, с самого начала занявшей строго патриотическую позицию, был Константин Малофеев, ранее известный больше своими связями с православной церковью и благотворительными проектами (Фонд Василия Великого). Он, будучи близким к Аксенову и другим лидерам пророссийского крымского сопротивления хунте, инициативно включился в ситуации по Крыму. Он и его близкие друзья и коллеги Игорь Стрелков и Александр Бородай принимали в крымских событиях самое деятельное участие, что завершилось триумфальным воссоединением, которому рукоплескала вся Россия, за вычетом лишь пятой колонны. Вполне логично, что и на следующем этапе Малофеев стал одним из главных фигурантов в борьбе за Новороссию. Этим объясняется и Стрелков, и Бородай, «вежливые люди» в Славянске и сама тематика православия, русской идентичности и евразийской геополитики, которая доминировала в донецкой Революции. Малофеев оказался хотя и теневой, но ключевой фигурой продолжения Русской Весны. Практически той же позиции придерживался советник Президента РФ Сергей Глазьев, также игравший на ранней стадии важную роль. Параллельно с этим далеко не сразу к этой же теме подключился помощник президента РФ Владислав Сурков, известный как политтехнолог и постмодернист. Если вначале Сурков держался адекватно, после первого звонка, и особенно с мая его деятельность стала приобретать двусмысленный характер. Не то чтобы он полностью сливал Новороссию, но его позиция была существенно менее последовательной и патриотичной, нежели у Малофеева, а также у всего патриотического лагеря и донбасского ополчения. Именно Сурков начал кампанию по активной дискредитации сторонников введения войск. Его люди скупили патриотические группы в социальных сетях и начали проводить там деструктивную деятельность. Также началось искусственное стравливание между собой лидеров ДНР, интриги, спойлеры и другие технологические приемы, которыми Сурков владел в совершенстве. Так, со стороны Москвы наметились две линии по Новороссии – жестко патриотическая (Малофеев/Стрелков), и двусмысленно-технологическая (типичная «сурковщина»). При этом еще в апреле 2014 преобладала линия Малофеева, тогда как с мая позиции Суркова стали все более и более укрепляться. Это было напрямую связано с изменением отношения к Новороссии со стороны Москвы. Поддержка была, но она была недостаточной ни для обеспечения права на жизнь мирным гражданам, ни для силового перелома, ни для великого наступления. Сурков работал против Русской Весны, и постепенно все более и более преуспевал в этом. Так, на раннем этапе стараниями Суркова был на второй план оттеснен Сергей Глазьев, а затем и вообще устранен от дел.
Аппаратная победа и ее цена
Показательно, что 2 июля 2014 в программе «Политика» позицию по отзыву Стрелкова/Бородая открыто озвучил ультралиберал, близкий даже не к шестой, а к пятой колонне Игорь Юргенс. Вскоре после этого Сурков направляет в Донецк под охраной близкого к Ринату Ахметову полевого командира Ходаковского политтехнолога Кургиняна, который в маниакальной манере начинает обвинять Стрелкова и вообще всех лидеров донецкой Революции во всех смертных грехах – вплоть до «заговора против Путина». Отсутствие фактов и аргументации заполняется океаном кургиняновских эмоций и одержимостью его интернетовской секты. Параллельно, Кургинян атакует Малофеева, который не был тогда публичной фигурой. Кургинян, как и Юргенс, требует отозвать Стрелкова, параллельно давая Вашингтону шанс обвинять Москву в поставках вооружений ополченцам и в том, что у них якобы «была система Бук», из которой мог быть сбит малазийский «Боинг 777». В начале августа директивы Юргенса и ультиматумы Кургиняна стараниями Суркова были реализованы. В этот же момент мандат Малофеева на Новороссию был отозван. Он был отстранен от этого направления, и вся полнота политического кураторства сосредоточилась в руках Суркова. Итак, наложив друг на друга две карты событий и противостояние двух полюсов в российской политике (двух кураторов проекта Новороссия) мы получаем довольно контрастную картину. Изначально Путин делает ставку на Русскую Весну (отсюда фактор Малофеев/Стрелков и Глазьев на первом этапе). Затем он начинает сомневаться (отсюда более активное включение Суркова). По мере роста влияния Суркова на всю ситуацию сомнения приобретают все более системный и глубокий характер. Финальное устранение Малофеева от Новороссии ставит в этом противостоянии точку. Сурков одержал аппаратную победу. Отныне от лица Москвы политическую ситуацию в ДНР и ЛНР он курирует единолично. Либерал Юргенс и Кургинян имеют все основания радоваться: их требования выполнены. Но давайте посмотрим немного в будущее. Чем чревата эта «аппаратная победа» Суркова?Путин показал, что он не готов идти до конца в битве за Русский Мир. И можно предположить, что для такого его решения у него есть веские основания. Не знаю, насколько у него есть пресловутый «хитрый план», но основания для отказа от радикальных и логически последовательных действий в Новороссии у него точно должны иметься. Я думаю, в равной мере ошибаются и те, кто полагает, что «Путин все рассчитал заранее», и те, кто в истерике утверждает, что «Путин всех предал». Путин не бросил ДНР и ЛНР, так как без поддержки они едва ли смогли бы держаться даже в том состоянии, в каком находятся сегодня. Но не принял Путин и последовательно патриотического сценария, предлагаемого Малофеевым и олицетворяемого Стрелковым. Потеря ДНР и ЛНР будет означать для России не просто моральное поражение, но угрозу броска войск хунты на Крым, а значит, прямой войны, чего, судя по всему, Путин всячески стремится избежать. Поэтому Путин в сложной ситуации. И в этой ситуации политтехнологические трюки Суркова и Кургиняна совершенно не пригодны. Убрать Стрелкова и устранить Малофеева у Суркова сил хватило. Но предложить внятного сценария по Новороссии, который отвергал бы при этом прямое патриотическое решение введения миротворческих войск, ему не может никто. Поэтому победа Суркова –Пиррова победа. Он остался крайним, причем в ситуации, когда положительного решения с соблюдением граничных условий просто нет. Чтобы отстоять Донбасс, Россия должна оказать ему серьезную силовую помощь. Но это и есть «введение войск» в той или иной форме. Но тогда встает вопрос, зачем надо было устранять патриотический полюс? Если Новороссию принудят к сдаче Киеву, это будет катастрофой для России, и за подобный исход награды ожидать трудно. После исключения из позиционной битвы за Новороссию патриотического полюса и аппаратной победы Суркова Путин утратил одну из опор, которая в его стратегии была чрезвычайно важной. Теперь между событиями в ДНР и ЛНР и им самим через Суркова идет прямая линия, а, следовательно, вся ответственность ложится непосредственно на него. При этом, поскольку Сурков ориентирован на переговоры с хунтой и на включение в разрешение ситуации украинских олигархов (в первую очередь Ахметова, но не только), то это автоматически проецируется и на самого Путина.
Возвращенец
Путин сейчас находится на пике своего рейтинга, что является прямым следствием блестяще проведенной Олимпиады и исторической победы в деле воссоединения с Крымом. Но постепенно начнут давать о себе знать издержки: радикализация оппозиции со стороны либералов (пятой и даже шестой колонн), негативное влияние санкций, издержки крупного бизнеса, разочарование патриотического лагеря и т.д. Русская Весна, патриотический расцвет Империи, воплощенный в фигуре Стрелкова и менее заметной, но не менее важной деятельности православного консервативного магната Малофеева, моральная правота Москвы даже в случае введения войск, могли бы стать тем аргументом, который для большинства был бы достаточен, чтобы вынести все невзгоды и негативные последствия конфронтации с Западом (а эта конфронтация после Крыма не имеет шансов сойти на нет или вернуться к прежней фазе). Без этого патриотического козыря все приобретает более зловещие перспективы. Многие обвиняли Суркова в том, что он стоял за подготовкой Болотной площади. Вероятно, поэтому он и лишился в 2012 году своего поста в администрации президента, а затем кресла вице-премьера в правительстве. Если за этими обвинениями есть хоть доля правды, то действия Суркова в Новороссии прекрасно в это вписываются. Допустим, его тайной целью является расширение социальной базы антипутинского электората и особенно включение в протестное движение ранее полностью лояльных Путину патриотов. В этом случае слив Новороссии и еще и от имени самого Путина, а Сурков предпочитает оставаться в тени, является идеальным случаем. Путин пребывает в сложнейшем положении, стоит на грани прямого горячего конфликта с Западом, и в этой ситуации утратить поддержку патриотического сектора российского общества, это самое страшное, что только может произойти. Конечно, народ за Путина. Но за какого Путина? Не за любого. За Путина-патриота. За Путина освободителя Крыма. За Путина, которому верой и правдой служат герои донбасского ополчения – такие как Игорь Стрелков. Другого Путина мы ранее не видели. Но в таком случае, если его вообще нет, откуда берутся такие фигуры как Сурков? Юргенс?Кургинян? Можно продолжить: Дворкович, Шувалов, Греф, Зурабов… Пока еще большинство предполагает, что наш нормальный патриотический Путин колеблется или вынашивает «хитрый план». Но если успехи Суркова закрепятся, то дальше грезить в том же направлении будет затруднительно. Вот в такой непростой ситуации оказалась так грандиозна начатая Русская Весна. Третий срок Путина начался с символического жеста –отстранения Суркова. Для тех, кто внимательно следил за российской политикой, это был знак чрезвычайной важности. Наконец-то, думали многие, кончилась эпоха разводок и симулякров, постмодернистских технологий и грандиозного надувательства. Но вот Сурков возвращается. Оттесняет поднявших было голову патриотов. И начав со скромной темы Южной Осетии и Абхазии распространяет свое влияние на все постсоветское пространство, и самое главное - на Донбасс и бывшую Украину. Формально он еще не занимается внутренней политикой, являющейся прерогативой АП и совсем других лиц. Но сегодня в России самые главные процессы во внутренней политике проходят в Новороссии. Поэтому Сурков простирает свое влияние и на эту сферу. То есть он возвращается. Иногда они возвращаются, что вызывает в сознании леденящие кровь картины из серии «ночь скачущих трупов».
Путин, очнись!
Но несмотря ни на что в этом фатальном августе 2014 года мы все равно должны верить в лучший финал. Ведь герои Новороссии стоят на своем посту. Они отдают свою жизнь за нашу с вами страну, за Русский Мир, за Православие, за нашу Идею. И с ними вместе все русские патриоты: как уволенные и отставленные в ходе жесточайшей битвы с шестой колонной, так и все еще занимающие свои места и свои посты. Русских не победить. Многие пытались. Но удары в спину чаще всего самые опасные. Я думаю бесполезно далее взывать к Путину: «введи войска!» Победы Суркова возможны только в том случае, если Путин на подобные обращения твердо решил отвечать: «нет, не введу». Ну что же, каждый будет нести ответственность за свои слова и дела. В конце концов, для нас главное одно – Россия. Впереди очень суровые испытания. С тем обществом и, особенно с той политической элитой, которые мы имеем сегодня, с этим непрерывным хороводом ревенантов, «возвращенцев», которые, будучи выкинутыми за дверь, снова пролезают в окно, боюсь, эти испытания нам не выдержать. Без духовного нравственного обновления правящего класса, без принципиального и последовательного патриотизма мы с вызовами, которые нам бросает Запад, едва ли справимся. В Новороссии зачата, рождена и вызревает новая русская жизнь. Игорь Стрелков был ее концентрированным образом, собирательным персонажем, в котором воплотились наши ожидания и наши надежды. Пробужденный русский, вставший по своей воле, по зову сердца на защиту Отечества. Столицей нашей Весны остается Славянск. А командующим Игорь Стрелков. Путин, очнись!
«Тема серых кардиналов раздута до невероятных пределов»
Мнение трёх разных экспертов в той же svpressa.ru. Любопытно мнение Михаила Леонтьева, как человека связанного как раз с силовой частью русской элиты. М.Леонтьев считает, что существует личный конфликт между Сурковом и Дугиным.
«Тема серых кардиналов раздута до невероятных пределов»
Эксперты «СП» о «демонизации» Владислава Суркова в связи с событиями в Донбассе
Недавние кадровые перестановки в руководстве ДНР и ЛНР и последовавшие за ними противоречивые сообщения с фронтов Новороссии спровоцировали новую волну дискуссий в российском обществе по поводу политики невмешательства Кремля во внутренний конфликт на Украине.
Многие эксперты неоднозначно восприняли сдержанность российского руководства, которое пока предпочитает оказывать косвенную поддержку нашим соотечественникам, сражающимся на передовой линии геополитического фронта между Русским Миром и Западом. В их числе Александр Дугин, известный философ-евразиец, одна из заметных фигур в интеллектуальных патриотических кругах, который усматривает в политике Кремля сдачу позиций по украинскому вопросу. Читатель может ознакомиться с его точкой зрения в материале «Пиррова победа возвращенца», опубликованном в «Свободной прессе».
Размышляя над судьбой Новороссии, политолог приходит к выводу, что аппаратные битвы в окружении российского президента – причина невнятной политики России в отношении украинского кризиса. Это чревато геополитической капитуляцией РФ перед Западом в ближайшей исторической перспективе. По мнению Александра Дугина, главный инициатор «дискредитации сторонников введения войск» в Донбасс – помощник президента РФ Владислав Сурков. Фигура бывшего вице-премьера, а ранее первого заместителя руководителя администрации президента (курировал внутреннюю политику Кремля) и автора концепции «суверенной демократии» всегда приковывала к себе внимание общественности. А некоторые представители экспертного сообщества публично называли его «серым кардиналом» Кремля.
Однако далеко не все аналитики считают, что именно позиция Суркова по Украине стала тем фактором, который стал причиной, по которой лозунг «Путин, введи войска!» не был услышан главой государства. В частности, известный публицист Михаил Леонтьев в одном из своих интервью сказал, что Сурков, конечно, был «политическим демиургом», но теперь перестал выступать в этой ипостаси, «ушел из публичной сферы, отказался от пространных интервью и комментариев и делал это последовательно». Телеведущий отметил, что Сурков «всегда себя позиционировал как солдат на службе», и был «одним из немногих людей в нашей системе управления, способных любую поставленную задачу довести до конца».
В разговоре с корреспондентом «СП» Михаил Леонтьев заявил, что не хотел бы комментировать «отношения Александра Гельевича и Владислава Юрьевича», отказавшись вступить с евразийцем в заочную полемику.
– Могу только предположить, что они имеют старый болезненный характер. Наверное, это личный вопрос, который не имеет отношения к судьбе Новороссии. К обоим я отношусь с большим уважением. Это называется недоразумение, а, значит, не имеет смысла. Что касается политики Кремля, то целесообразность ввода войск была в случае с присоединением Крыма. Однако ситуация с Новороссией - это совсем другое. Разница заключается в том, что мы не можем освобождать Украину вместо нее.
Достаточно вспомнить воззвания Игоря Ивановича Стрелкова, который ярко описывал малый энтузиазм со стороны потенциально боеспособных мужчин вставать в ряды ополчения. Люди были готовы взять оружие и защищать свой населенный пункт, жертвуя своей жизнью. Но они не были готовы подчиняться регулярной власти и не ночевать дома больше двух суток. Это типичная проблема для любого партизанского движения. Если только речь не идет о сформированных заранее диверсионных группах. «СП»: – Несмотря на это Россия свои обязательства перед Новороссией выполняет?
– Безусловно. Ввод регулярных войск на ее территорию - это не вопрос патриотизма или антипатриотизма. Это скорее вопрос реализма, то есть анализа ситуации и связанных с ней рисков для собственной страны. Патриотизм не заключается в том, чтобы требовать от руководства принимать решения, которые представляют риск для существования и будущего собственного государства. Особенность Путина состоит в том, что он всегда очень внимательно просчитывает риски. Не для себя лично, а для страны как таковой. Благодаря этому, а также исключительному терпению и умению ждать, ему удалось собрать ее из ничего. «Вводить войска или не вводить» - это ложная дилемма.
Пусть кто-нибудь лучше обсудит вопрос соотношения возможных рисков и приобретений. Рисков военных, геоэкономических, политических, а также тех, которые непосредственно связаны с Украиной. Да, в значительной степени - это органическая часть Большой России. Но так получилось, что мы довели ситуацию до того, что они реально воюют с нами. Я сейчас говорю не про Порошенко или наемников со всего света. Помимо них воюют и украинские мужики. Это реальность. Участие в чужой гражданской войне, хотя она и затрагивает непосредственным образом Россию, это достаточно специфическая вещь.
Россия не имеет права бросать своих, но она не должна ввязываться в мероприятие, которое может оказаться трагической ловушкой. Честно скажу, у меня нет ответа на вопрос, нужно вводить войска или нет. Я хочу сказать только одно - это не тема предательства, это не «кургиняновщина». Это проблема совершенно другого рода и уровня. У меня нет никаких оснований считать, что кто-то манипулирует нашим президентом. Хотел бы я посмотреть на человека, который попробовал бы им поманипулировать в таком вопросе. Тема «серых кардиналов» раздута до невероятных пределов. Нет никаких кардиналов, а есть человек, который принимает решения, взвешивая все «за» и «против». Хуже всего, что только можно себе представить, это ввязаться в драку, на которую у нас нет сил. Это будет хуже для всех, включая ДНР и ЛНР. Ничего патриотического в том, если мы выступим «конно, людно, оружно» и обломаемся, я не вижу.
Как и Михаил Леонтьев, президент Центра системного анализа и прогнозирования Ростислав Ищенко не видит оснований для утверждений о том, что Кремль сдает Новороссию.
– Единственный тезис, который я разделяю, это то, что Москва не может сдать Новороссию, не пожертвовав Россией. Из чего следует, что этого не произойдет. Во-вторых, насколько мне известно, Россией управляет не Глазьев и не Сурков, а человек по фамилии Путин. Не стоит думать, что наш президент настолько слабый правитель, что по такому критически важному вопросу, от которого зависит будущее России и самого Путина, может идти какая-то придворная борьба между кем бы то ни было. За все время своего правления Путин показал себя жестким политиком, который контролирует ситуацию от и до. Он никому не позволяет вести самостоятельные придворные игры. Глава государства выслушивает всех, но решения принимает сам.
В общем, меня не убеждает идея о том, что власть витает в облаках, а внизу нехорошие люди ведут борьбу и сливают Новороссию. И потом я не понимаю, как можно сводить всю ситуацию к отдельно взятым фигурам, будь то Стрелков, Сурков или Глазьев. Предположить, что судьба сверхдержавы зависит от одного отставного полковника, каким бы он ни был гениальным стратегом и тактиком войны в Новороссии, с моей точки зрения, это не совсем адекватная оценка. В условиях военного времени в резерве должно находиться пять комплектов руководства Новороссии. На тот случай, если в первое попадет бомба, второе утонет, а третье потеряется в донецких степях и т.д. Остальные варианты должны быть равнозначными – это война, где происходят всякие случайности. Человека, который находится на передовой, в любой момент могут убить. Ставить судьбу сверхдержавы в зависимость от судьбы Стрелкова - это как минимум непрофессионально.
Опять же, не понимаю, при чем здесь Сурков – его (как и Глазьева) назначил Путин. Как в свое время говорил Павел Первый, «в России нет значительного человека, кроме того, с кем я говорю и пока я с ним говорю». Если действия Суркова не устраивают Путина, снять своего помощника с должности это дело одного указа, который подписывается в течение считанных минут. В критической ситуации, когда речь идет о судьбе России, центральная власть никогда не допустила бы борьбу группировок вокруг того, что происходит в Новороссии. Поэтому я абсолютно уверен, что все члены команды Путина действуют слаженно и контролируемо. При этом я, конечно, не утверждаю, что они придерживаются одинаковых взглядов. Тем более что кроме Глазьева из указанных персонажей мало кто публично заявлял о своих взглядах на происходящее в Новороссии. Но я не сомневаюсь, что эти люди будут выполнять принятые решения вне зависимости от личных предпочтений. «СП»: – Насколько оправдано решение Кремля воздержаться от прямого военного вмешательства?
– Уверен, что Путин еще не принял окончательного решения на этот счет. Если бы в Киеве появился свой талантливый генерал (местный Бонапарт), который сумел бы задавить Новороссию, то российские войска пересекли бы границу. С геополитической точки зрения России выгодно косвенным образом поддерживать одну из сторон в гражданской войне. Не случайно, мы видим, что позиция Европейского Союза по украинскому вопросу, пусть медленно, с откатами, но меняется. Сейчас борьба идет даже не за Россию, Новороссию или Украину, а за новый мировой порядок.
Начиная с марта, наше государство регулярно проводит военные учения и держит армию в состоянии полной боевой готовности. Это означает, что наше руководство готово ее использовать, а не просто так тратит бюджетные средства, чтобы солдаты могли развлечься и пострелять из автоматов. Сейчас армия стоит за спинами дипломатов на тот случай, если у них не получится остановить кровопролитие. Проведение мобилизационных мероприятий и развертывание боевых подразделений - это недвусмысленная угроза силой. Судя по поведению США и ЕС, никто не сомневается, что в критической ситуации Россия ее использует. Кстати говоря, Вашингтон специально провоцирует нас на то, чтобы ввести войска. Также не случайно, что в ходе последнего наступления Порошенко бросил в бой все резервы. К счастью, ополчение держится, и необходимости в прямом военном вмешательстве РФ нет. Еще раз повторю, Путин не принимал решения не вводить войска. Принято решение не трогать армию, пока есть другие механизмы достижения наших целей.
По мнению председателя совета директоров Центра политического консультирования «Никколо М» Игоря Минтусова, объективный политологический анализ не предполагает комментирование эмоциональных ярлыков, которые используют в своей риторике общественные деятели и эксперты.
– Я согласен практически со всем, что говорит Дугин, но только если весь его текст перевести на политологический язык. Но у меня вызывают возражение итоговые эмоциональные оценки и ярлыки, которые навешаны на героев этой исторической драмы. Я имею в виду вопрос о роли помощника президента Владислава Суркова. За противостоянием между Киевом и Новороссией как в России, так и за ее пределами стоит много интересантов этого процесса. Причем они занимают диаметрально противоположные позиции. С точки зрения того, как им видится эта ситуация в историческом контексте.
Если выражаться фигурально, нарицательно (вне всякого оскорбительного контекста) в России есть свои политологи и социальные мыслители «дугины», а есть «не-дугины». В числе последних Владислав Сурков. Эти две категории имеют разное видение того, что такое национальная идея России, как она должна развиваться, что такое Русский мир. Входят ли в него только люди, которые говорят на русском языке или же те, которые разделяют определенную мессианскую идею «Москва – Третий Рим». Сторонники этой концепции убеждены, что Запад погряз в грехе меркантильности и парадигме успешности, не уделяя должного внимания духовности. Соответственно, Русский мир должен нести свет истины Европе и всему человечеству.
Когда аналитик слишком эмоционально вовлечен в ту или иную позицию, он перестает быть политологом и становится в каком-то смысле слова политическим деятелем. Это происходит, когда людей, не разделяющих его точку зрения, он называет «предателями», «врагами» и использует другие термины из военной стратегии. Дугин просто описывает некую эволюцию, которую претерпела политика руководства России в отношении украинского конфликта. На самом деле эти изменения имеют вынужденный характер. Другие центры силы в мире не выступают в качестве статистов, они пытаются реализовать собственные сценарии на Украине. Наши геополитические конкуренты пытаются активно воздействовать на Россию, применяя по отношению к нам санкции. Насколько они жесткие, это другой вопрос. Так или иначе, Владимир Путин, как ответственный политик, принимает взвешенные решения.
Он не может игнорировать точку зрения всего остального мира. Как известно, политика это «искусство возможного». Изменения курса Кремля связаны только с этим. Исходя из сложившихся обстоятельств, вектор, который сложился несколько месяцев назад, приходится корректировать. Естественно, что те политические деятели, которые рассматривали его как неизменный, интерпретируют изменения как «предательство». «СП»: – Стоит ли демонизировать фигуру помощника президента в данном контексте?
– У Суркова своя точка зрения на ситуацию, у Дугина – своя. Сурков лишь артикулирует ту точку зрения, которая объективно существует в обществе. Просто на фоне санкций она получила дополнительные аргументы, которые идут из внешнего мира. Как следствие, Кремль вынужден вести себя более гибко. Но у меня нет прямых доказательств, что именно Владислав Юрьевич выступает автором этой позиции или олицетворяет ее. Сейчас эта точка зрения имеет чуть больше влияния на человека, который принимает решения. Резюмируя, Дугин адекватно описывает тенденции, но как к этим тенденциям относиться, это исключительно вопрос политических пристрастий. Тех, кто разделяет мировоззрение и систему ценностей Александра Гельевича, это огорчает. А кого-то, наоборот, радует – сдержанная позиция Москвы в отношении событий на Украине сделает возможным если не достижение полного мира, то хотя бы перемирия.