Украинский кризис раскол русский национализм на националистов и интернационалистов. Интернационалисты — это НС (попросту говоря, нацисты), для которых раса и борьба за эту расу всегда были первичней нации, плюс всевозможные ультралиберальные изводы национализма, вроде пресловутой полубезумной секты широпаевцев, всерьез радеющих за образование в составе РФ десятка русских республик, залесий и ингерманландий. Все эти люди в момент начала открытого противостояния между русскими и украинцами поддержали украинскую государственность и украинскую нацию. Какие мотивы ими двигают (антипутинизм, нацистский интернационализм, «белое братство», либеральное антиимперство и что там еще) — неважно. Важен выбор, который они сделали, когда заговорили пушки и пришло время от теоретических споров переходить к практике.
В то же время часть формально вненациональных сил (вроде пресловутых нацболов) [IGA: нацболы никогда не были "вненационаольны"], когда пришел час, выступили именно что как настоящие русские националисты, встав на защиту русской нации с оружием в руках и показав, что вся «классовая» риторика в момент кризиса слетает как шелуха, а под ней проявляется русское ядро. О десятках других национальных организаций — от НДП (которую столько упрекали в либерализме и «национал-уменьшительстве») до восставшей из забытья РНЕ — не стоит и говорить: подавляющее большинство русских националистов отбросили все свои теоретические споры и, взяв оружие, встали в единый строй. Это радует, поскольку показывает, что для деятелей нашего национального движения защита русских действительно является приоритетом и они способны отложить все разногласия до победы над врагом. Фактически сейчас среди русских националистов формируется боевое братство, новая политическая общность, которая показывает, что хоть мы все и такие разные, хоть мы все самые умные и готовы спорить до хрипоты, но дело у нас одно — защита русского народа. Полагаю, что после победы в Новороссии возникающее сейчас взаимопонимание между разными частями националистического лагеря сослужит добрую службу, став основой новой позитивной самоидентификации, позволив навсегда забыть о мелочных склоках и дрязгах. «Мы — русские, вместе спасавшие Новороссию, мы между собой всегда договоримся».
Кроме того, сепарация от радикальных НС и любителей Залесья также сослужит добрую службу. Ни один честный человек больше не сможет сказать, что русский национализм — это зиги, скинхеды, портреты Гитлера и т.п. Такие люди есть, таких людей тысячи, но самые крутые из них сейчас воюют в батальоне «Азов» против собственно русских националистов. Их можно уважать как не побоявшихся перейти от слов к делу, но если они под «волчьим крюком» стреляют в наших добровольцев, то они, очевидно, из другой компании. И претензия к ним не в том, что у них «волчий крюк», а в том, что они стали на сторону чужой нации в конфликте с нацией нашей, идеологическая солидарность с украинскими ультраправыми для них оказалась важнее русскости. Это их выбор, в большинстве своем печальный выбор (я лично надеялся, что, когда придет час, НС встанут на русскую сторону), но, по крайней мере, теперь СМИ не смогут показывать радикальных нацистов и врать, что нацисты и националисты — одно и то же. Нет, это настолько разные феномены, что сейчас они в буквальном смысле разделены реальной линией фронта.
Наконец, украинский кризис поставил точку в долгой дискуссии между этническим национализмом («русский по рождению») и национализмом политическим («русский по выбору»). На Украине мы видим полный триумф политического национализма, когда этнические русские заключают контракт с украинской нацией и начинают за нее воевать, а этнические украинцы переходят на сторону нации русской и воюют уже за нее. Абсолютно русский парень может начать стрелять в других русских с криками «Колорады проклятые!», а человек, называвший себя украинцем, — написать текст «сегодня мне стыдно быть украинцем» и встать под триколор. При этом многие наблюдатели пытаются выдать конфликт на Украине за конфликт идей («Свобода» vs «авторитаризм» или «Фашизм» vs «антифашизм»), но наличие в рядах сражающихся и радикальных нацистов, и сталинистов, и религиозных националистов, и либералов, и сторонников европейского пути, и сторонников пути антиевропейского (причем со всех сторон) четко показывает, что это конфликт национальный, а не идеологический.
Если с украинской стороны воюет батальон нацистов «Азов», а с русской — подразделение того самого РНЕ с Баркашовым, то это нельзя назвать столкновением фашистов и антифашистов. Это конфликт национальный. Политическая русская нация (в которую вступают этнические украинцы) против политической украинской нации (в которую вступают русские, не знающие ни слова на украинском). И это значит, что теория «национализма судьбы» терпит крах при столкновении с реальностью: если ты родился у русских родителей, говоришь на русском языке, воспитан в русской культуре, то это еще не означает, что в критический момент ты не встанешь под украинский флаг, начав проливать кровь других русских за право их украинизировать. Равно как и воспитание в украинской школе по украинским учебникам не означает, что ты не сорвешь жовто-блакитный флаг с формы и не пришьешь вместо него триколор.
Десятилетия объяснения тех или иных поступков через поиск бабушки-еврейки потерпели сокрушительный крах на Донбассе. Мы, наконец, вышли из советской концепции этнического национализма (когда тебе национальность пишут в паспорт и эта строчка в паспорте — приговор) и перешли к концепции европейского политического национализма, где вывезенный из Третьего Рейха Вернер фон Браун — великий американец, отправивший Америку в космос. Нация перестала быть судьбой и окончательно стала выбором, причем выбором, в ситуации кризиса несущим вполне определенные риски, эту неприятную необходимость убивать, умирать или как минимум терпеть лишения военного времени. Отсюда вся эта «эмиграция разочарования» (иначе говоря, исход из РФ нерусских, не согласных вместе с русскими терпеть опасности и невзгоды), отсюда эти метания многонационального Путина (этнически русский, культурно — многонационал, в ситуации русско-украинского конфликта реально не знает, что делать), отсюда попытки многонациональных патриотических СМИ объяснять национальный конфликт большой игрой с США и т.п. (да, там есть большая игра, но идущие в атаку люди не кричат «Слава Америке!» — они кричат «Слава Украине!»). Отсюда, наконец, разочарование Кашина, Крашенинникова и прочих увлекавшихся национализмом либералов, думавших, что национализм — это такой спецэффект, и ужаснувшихся, увидев, что национализм про лояльность, про огонь и кровь.
Национальный сектор российского политического спектра — единственный, который уверенно держит столкновение с реальностью. Либералы самоустранились. Коммунисты обличают буржуазно-империалистическую войну. Патриоты ждут указаний сверху (а в верхах идет жесточайшая драка бульдогов под ковром и указания меняются ежедневно). И только националисты, все эти «звери и ксенофобы», «безумные маргиналы и фашисты», «сторонники устаревших идеологий и мракобесных концепций», изволят сохранять спокойствие и загружать в потрепанную «Газель» коробки с индивидуальными перевязочными пакетами, попутно обсуждая, хватит ли места для пары добровольцев.
Может быть, нас мало. Может быть, Россия действительно всегда была многонациональной страной и никакого национального государства не будет. Может быть, русский народ не поддерживает и не поддержит русский национализм. Но когда в русских городах начали рваться снаряды и русские женщины начали ползать с оторванными ногами, мы единственные, кто без малейших колебаний перешел к помощи Новороссии.
Я горжусь русскими националистами. И теми, кто воюет, и теми, кто везет воюющим помощь, и теми, кто эту помощь собирает. Я горжусь тем, что «Русский марш» оказался маршем заранее собранных групп добровольцев через украинскую границу.
И еще не могу не порадоваться тому, что украинский кризис пусть и страшной ценой сотен погибших людей, но все же прояснил для нас некоторые важные вещи:
1. что такое национальная идентичность, национальность как выбор и необходимая лояльность выбранной национальности, почему вопрос «Негр ли Пушкин?» вторичен перед вопросом «Пушкин ушел воевать к Стрелкову или в „Азов“?»;
2. чем националисты (для которых нация превыше всего) отличаются от нацистов (раса превыше всего), либералов (абстрактные ссылки на международное право превыше всего) и патриотов (Путин превыше всего);
3. чем настоящие националисты (люди дела) отличаются от провокаторов из КГБ (дискуссии и споры без конкретного действия даже в момент кризиса);
4. почему современная РФ является антинациональным государством, чисто физически неспособным мыслить в категориях национального конфликта и подающим свой нарратив через концепты 70-летней давности;
5. чем т.н. «патриоты» (для которых важны абстрактные соображения про «большую игру», США и Обаму) отличаются от националистов (которые ставят благо конкретных русских людей, убиваемых здесь и сейчас, выше тридцатиходовых рассуждений про борьбу Рокфеллеров с Ротшильдами) и почему националисты — единственные настоящие гуманисты в РФ, ставящие на пьедестал Человека и сострадание к нему;
6. почему у коммунистов не будет никогда и ничего, а вся левая риторика в РФ — спецэффекты, ради которых люди не готовы взять оружие в руки, за исключением единичных случаев;
7. почему либералы — чисто антирусское движение, готовое нарушать свои же либеральные принципы, когда речь идет, скажем, об украинском национализме (великое фото Константина Борового, ранее отказывавшегося приходить на Болотную, потому что там русские националисты, с нерусским националистом Олегом Тягнибоком).
Кровь, железо и боль Донбасса уже в значительной степени очистили затхлое российское политическое пространство, смыв все эти бессмысленные разговоры, споры ни о чем и постмодернистские выверты. В обычных странах такими «моментами истины» становятся предвыборные кампании, но так как у нас нет демократии и сами мы по себе народ военный, то для русских моментом истины стала межнациональная война. Впереди нас в любом случае ждут испытания — в случае слива Новороссии пойдут массовые жестокие посадки националистов и внутренние бунты силовиков с реальным кровавым режимом, в случае ввода войск на Украину пойдут санкции, глубокий экономический кризис и социальные потрясения, — но кто сказал, что истина бывает бесплатной?