>Все это кухонная болтовня. А спрашивать с меня не дорос еще
О, слыхал я такие речи много раз. Стиль неподражаем:) Бытие определяет сознание, хоть ты тресни, и если кувшинного рыла еще можно избежать спортзалом, то язык чиновника выдаст всегда, даже если не видеть приобретаемого годами службы особого выражения лица :)
>Вам бы перес, в охотники за приведениями податься.
>"коррупционные сети" - это для желтой газетенки сгодится, надо же чем-то разнообразить либеральные бредни
Ну скучные же вы все, говорю, скучнее бывают только военные. Химически кастрированная фантазия обрекает на выдавание лозунгов в либеральном же стиле "альтернативы нет!" :) ТО есть существуют либо патриотические самозабвенные заботники о гражданах и родине на государевой службе, либо оранжево-либеральные враги народа. Пасомое быдло, пока молча жрет пиво и безропотно заносит по таксе, в расчет не принимается.
Кстати, бинарость мышления чиновников была блестяще вырисована у В.Соловьева в образе кривого кадия Абдурахмана, у которого всегда был открыт только один глаз, левый - до получения мзды, правый - после :)
Старый кадий Абдурахман столько лет жил по кривде и судил по кривде, что в конце концов сам весь покривел -- и душой, и телом, и лицом. И шея была у него кривая, отягощенная зобом, и нос -- кривой, с тонким раздвоенным кончиком, и рот как-то странно кривился, и бороденка торчала вкось; вдобавок, он заметно припадал на левую ногу и ходил приныривая на каждом шагу. Так его и звали в просторечии: "кривой кадий Абдурахман". К этому добавим, что он постоянно поджимал один глаз, тот или другой, в зависимости от хода своих судейских дел: правый -- в ожидании мзды, левый -- по взятии. А так как он неизменно находился в одном из этих двух состояний, по ту или другую сторону мзды, то и смотрел на мир только одним глазом. Он приехал в Чорак на старенькой крытой арбе с перекосившимися ковыляющими колесами, которым дорожная прямая колея заметно была не по сердцу: при каждом обороте они так и норовили вывернуться из нее. Пегая лошаденка в оглоблях была низенькая, взъерошенная, жидкохвостая и с бельмом на глазу; криво сидел и возница в седле, согнув одну ногу в колене, вторую же вытянув по оглобле вдоль. Сам кадий, в соответствии со своим званием, помещался внутри арбы, за опущенными занавесками,-- а снаружи, где-то в промежутке между арбой и лошадиным крупом, пристроился писец, старинный соучастник всех темных дел кадия. Писец был хотя и не крив, но весь измят и как-то выкручен, словно его стирали, потом выжали, а расправить забыли -- так он и высох жгутом. И цветная чалма на его длинной дынеподобной голове тоже была скручена жгутом.